Зимний сон

             Имение клана Юэ Ян Чан оказалось действительно заброшенным. Некогда красивое и роскошное, сейчас оно обветшало и стало малопригодным для жизни. Да и кто бы поселился в месте, в котором приняли жуткую смерть пятьдесят человек? Захламленное природным мусором и обвалившимися кусками декора имение осталось нетронутым никем, кроме времени. Во дворе сквозь каменные плиты проросли травы и кустарники, лужайки заросли сорняками, перевернутые деревянные столы и лавки рассохлись и потрескались под воздействием солнца, дождя и температуры, а краска на окрашенных дверях и стенах выцвела и облупилась, осыпаясь мелким мусором. Все ценные вещи остались на своих местах – никто не посягнул ни на дорогую посуду, ни на красивую мебель и иное имущество. Всё было на своих местах, как и засохшие пятна крови в комнатах. Когда Чан Пин покинул свой дом – никто не приходил сюда более. Местные слишком боятся произошедшего, а иным заклинателям нет дела до забытого всеми имения. Скрывающееся за высокими каменными стенами и крепкими воротами с наложенной на них слабенькой охранной печатью, оно могло стать легкой добычей для какого-нибудь пройдохи или воришки, но подобного не произошло. Все обходили это место стороной.       Охранную печать сломал Вэй Ин, просто направив на нее тонкую струйку темной энергии и щелкнув пальцами, а здоровенный замок разрубил Бичэнем Ванцзи. Пройдясь по территории имения, они не обнаружили ничего стоящего внимания или как-то имеющего отношение к демонической руке. Сами части мертвеца тоже никак не отреагировали на посещение этого места. В одной из комнат Вэй Ин остановился возле припорошенного пылью засохшего пятна крови и, окинув взглядом помещение, произнес:       – Здесь только обглоданных костей не хватает. Очень много высохшей крови, но нет ни одного скелета или иных остатков мертвецов. Тела старательно убрали, а вот об остальном не позаботились. Почему?       – Никто не собирался сюда возвращаться. Людей похоронили и решили, что этого достаточно, – ответил стоящий рядом Ванцзи.       – Всё равно странно. Неужели Чан Пин не захотел бы забрать ценные вещи, даже если он не собирался возвращаться? Ведь даже драгоценности не тронуты, – задумчиво произнес Усянь и, подойдя к одному из столов в этой комнате, поднял из пыли драгоценную шпильку и показал Ванцзи. – Например, вот эта заколка будет стоить втрое дороже, чем та, что ты мне купил. Почему ее оставили? Видно, что этот клан не бедствовал, но тот же Юньмэн Цзян намного богаче и, когда мы возвращали ценности, вывезенные вэньцами, то Цзян Чэн забрал у них даже самые простые предметы. Вернул всё, что ему принадлежало. Разбрасываться такими ценными предметами ни один бы хозяин не стал. Ладно, я понимаю, что в первое время, расстроенный гибелью семьи, он не думал о подобном, но после? Мог бы кого-нибудь прислать забрать имущество.       – Помнишь, я сегодня рассказывал тебе о Сюэ Яне? – вдруг спросил Ванцзи.       – Да, помню. Это имеет отношение к случившемуся здесь?       – Да. Давай выйдем на улицу, и я тебе еще кое-что расскажу, – ответил Лань Чжань.       – Пошли. В целом, думаю, нам здесь делать больше нечего. Пойдем поищем их погост, хочу посмотреть на него, заодно по пути послушаю твой рассказ, – произнес Вэй Ин.       – Согласен. Уходим.       Покинув имение, Ванцзи запечатал вход сильным заклинанием, чтобы наверняка никто другой не смог проникнуть на его территорию, а Вэй Усянь, используя темные заклинания, навел морок, чтобы местные не замечали это место и могли спокойно ходить мимо.       – Зачем? – спросил его Ванцзи.       – Просто так, – ответил Усянь. – Лань Чжань, а ты ничего не заметил?       – Нет.       – Хорошо присмотрись.       Ванцзи внимательно оглядел наложенные ими заклинания и вдруг его глаза широко распахнулись от удивления.       – Они друг друга дополняют! – воскликнул он.       – Именно! Твое светлое заклинание и мое темное прекрасно дополняют друг друга, создавая двойной контур защиты! – довольным голосом ответил Вэй Ин.       – Но, согласно правилам, темная и светлая ци находятся в вечном противоборстве и изначально, при одновременном применении заклинаний и талисманов с разным видом энергии на одном объекте оба оказываются бесполезными. Всегда считалось, что каждый вид можно использовать только обособлено. Ты вновь меня удивил. Признавайся, как ты это сделал? – восхищенно произнес Ванцзи.       – Неосознанно. Сам удивился. Я, конечно, давно хотел изучить взаимодействие светлой и темной ци. Никогда мне не верилось, что подобного быть не может. А сейчас, я случайно это применил, не думая ни о чем – просто взял и сделал.       – Вэй Ин, ты понимаешь, что это меняет всё?       – Да. Поэтому нам пока не стоит распространяться об этом. Позже подумаем, почему так получилось. Лань Чжань, пошли поищем кладбище, и по пути ты мне расскажешь, что еще ты вспомнил, – ответил Вэй Ин.       – Я вспомнил ещё об одном человеке, связанном с именем Сюэ Ян. В то время по миру странствовали два молодых, но прославленных заклинателя, не глядя на их юный возраст. Звали их Сяо Синчэнь и Сунь Лань. Родственные души, связанные друг с другом не по крови, но узами дружбы и едиными взглядами на жизнь и путь заклинательства в частности. Они помогали всем, кто нуждался в помощи. Талантливые, невероятно сильные, они стали ярким образцом заклинателей, следующих пути меча и самосовершенствования тела и духа. Когда Сяо Синчэнь узнал о том, что Сюэ Ян уничтожил целый клан, но не понес за это наказание, то отправился собирать доказательства и сделал это, найдя самого Чан Пина и уговорив его явиться в Ланьлин выставить обвинения. По сути, Синчэнь во всеуслышание обвинил клан Ланьлин Цзинь в укрывательстве преступника. Цзинь Гуаншань вновь вступился за Сюэ Яна и вскоре Чан Пин отказался от своих обвинений, резко вспомнив о том, что ему на помощь в тяжелое время пришел именно клан Ланьлин Цзинь. Вскоре Чан Пин вовсе погиб при странных обстоятельствах, а Сяо Синчэнь и его друг пропали без вести. Исчез с людских глаз и Сюэ Ян, – неторопливо рассказал Ванцзи всё, что вспомнил об этом деле.       – Ого! – воскликнул Вэй Ин. – А этот Сюэ Ян тот еще пройдоха! Как же он сумел настолько втереться в доверие к Цзинь Гуаншаню, чтоб тот так его защищал?       – В клане Ланьлин Цзинь он был приглашенным учеником, – ответил Ванцзи.       – Но зачем им подобный приглашенный ученик? – удивленно спросил Усянь.       – Согласно слухам, как я уже упоминал ранее, он изучал Темный путь подобно Старейшине Илин.       – Неужели… – вдруг ошарашенно пробормотал Вэй Ин. – Из-за Тигриной Печати Преисподней? Но я же полностью ее уничтожил. Или нет? Я не помню.       – Я могу только предполагать. Твою печать хотели все, и нет ничего удивительного в том, что Цзинь Гуаншань тоже ее желал. Могу предположить, что ты не распылил ее, а разбил на осколки, и они смогли собрать часть, чтобы после восстановить. Скорее всего, воссоздать всю не удалось, иначе об этом узнал бы весь мир, но однозначно какие-то исследования они проводили и Сюэ Ян явно обладал некими необходимыми им навыками и знаниями. Больше я не вижу причин Гуаншаню защищать его, – пояснил Ванцзи.       – Не лишено смысла, – задумчиво ответил Вэй Ин. – А ты достаточно много сплетен слышал, но почему же сам не видел того же Сюэ Яна? Неужели ты не посещал Советы кланов?       – Не посещал, – спокойно ответил Ванцзи.       – Почему же? – удивленно спросил Вэй Ин.       – Не было такого желания, – туманно ответил Ванцзи, мысленно кривясь от одной мысли о Мэн Яо, воспоминания о той ночи, когда погиб Вэй Ин и о словах этого человека, что просыпались солью на душевную рану. Ванцзи этого не простит и не забудет. И он не понимает своего брата, что восхваляет Цзинь Гуанъяо, как человека высшей добродетели и чистых помыслов. Сичэнь и слышать не желает, что подобное поведение лишь маска, призванная обмануть окружающих.       Вэй Ин хотел было задать вопрос относительно услышанного, но в этот момент мешочки цянкунь, в которых лежали части тела мертвеца, задергались, забеспокоились и все вопросы были отложены на потом.       – Лань Чжань, еще часть тела близко! С чего бы им так волноваться?! – воскликнул Вэй Ин.       – Тихо… – серьезным голосом произнес Ванцзи и остановился.       Вэй Усянь замер на месте и вслушался в тишину темного леса – из-за деревьев раздавались тихие удары, словно кто-то копает землю. Мужчины, крадучись, направились на звук и вскоре вышли на окраину старого погоста, где, скрытые в тени леса и незамеченные никем, осмотрели открывшейся пейзаж, озаренный лунным светом. Вэй Ин даже чуть было не всплакнул от нахлынувших воспоминаний: когда-то и он подобным занимался – они узрели, как некто разрывает одну из могил недалеко от них. Пока они разглядывали незнакомца, тот выпрыгнул из ямы, таща еще одного человека на себе.       – Точно труп откопал! – тихонько воскликнул Усянь, чем привлек к себе внимание человека на кладбище.       Незнакомец замер, всматриваясь в неясные очертания двоих, скрытых тенью от леса, но вдруг резко рванул прочь, пытаясь убежать. Ванцзи, оголив Бичэнь, ринулся вслед так быстро, что Вэй Ин с трудом его догнал и то, лишь потому, что Лань Чжань вступил в бой с расхитителем могил. У этого человека оказалось скрыто черным туманом лицо и даже меч.       – К чему такие предосторожности? – удивленно произнес Вэй Ин, присматриваясь к бою.       И здесь было на что посмотреть, ведь их противник умело отражал атаки Ванцзи, и мало этого, его стиль боя очень сильно напоминал гусуланьский. Видоизмененный, но именно база была как у клана Гусу Лань.       – Еще интересней! Ну да ладно, проблемы это не решает, – пробормотал Вэй Ин.       «Надо заставить его бросить труп. Однозначно там имеется еще одна часть дражайшего друга, ведь остальные части уже просто беснуются», – уже мысленно произнес Усянь.       Подбежав поближе к сражающимся людям, Вэй Усянь кинул в могильщика несколько талисманов с атакующими заклинаниями. Кинул таким образом, чтобы тот смог их увидеть. Этот человек отреагировал на это именно так, как и ожидал Усянь – активировал защитный барьер, в мгновение укутавший его в щит из светлой ци. Ожидаемо, труп был отброшен потоком этой энергии в сторону, где его и подхватил Вэй Ин. Противник же, увидев, что лишился добычи, неожиданно для всех использовал талисман перемещения, испарившись до того, как его схватит Ванцзи.       – Вот паршивец, сбежал! – гневно выкрикнул Вэй Ин. – Мне, конечно, интересно, кто же скрывается за туманной маской, но ладно. Осмотрим-ка добычу для начала, – уже спокойно произнес он.       Тело было странно легким и, вытащив его из мешка, в который оно было упаковано, Вэй Ин и Ванцзи увидели, что все конечности мертвеца неестественно болтаются, как если бы в них не было костей, а подобие головы имело трещину, из которой торчала черная вата.       – Это ещё что за ерунда! – возмутился Усянь и принялся ощупывать все конечности трупа. – Лань Чжань, здесь всё из ваты!       – Не всё, – ответил Ванцзи и направил меч острием в грудь трупа, рассекая одежду. Под ветхой тканью действительно оказался прекрасно сохранившийся торс, а остальные искусственные части были крепко пришиты к нему.       – Хитро! Те, кто это сделал, решили таким образом обмануть мертвеца. Пришили искусственные части, чтобы он думал, что всё еще соединен с настоящими кусками своего тела, – произнес Вэй Ин, а Ванцзи в несколько взмахов Бичэня отсек всё лишнее, оставив только само туловище.       – Осталось найти правую руку и голову, – констатировал факт Ванцзи, – и этот человек однозначно был искусным воином, судя по имеющимся у нас частям.       – Согласен с тобой, – ответил Вэй Ин. А в этот момент мешочки цянкунь вновь начали вести себя агрессивно – остальные части старались вырваться из плена. – Срочно нужно сыграть «покой»! И спрячь этот кусок тоже в цянкунь, он уже начал реагировать на остальные части.       Торс, однозначно принадлежавший крупному высокому мужчине, начал мелко дрожать и дергаться.       Ванцзи быстро убрал очередную часть мертвеца в цянкунь и, разложив на земле остальные мешочки, они здесь же сыграли «покой».       Под бледным светом луны на старом кладбище, среди покосившихся надгробий два создания играли песню «покоя». Один в идеально белых одеждах, уверенно касался струн циня, второй же, сплошь одетый в черное, выводил мелодию на бамбуковой флейте. Лились чарующие звуки, успокаивая не только разбушевавшиеся части мертвеца, но и само кладбище, как и всех тварей, притаившихся в округе. Их было немного, но после этой ночи около города перестали появляться даже те немногие зомби, что еще оставались в этой местности. Если бы в этот момент какой-нибудь заблудший путник проходил мимо, то мог бы или испугаться или восхититься от представшей перед ним картины: два прекрасных создания, словно олицетворяющих собой тьму и свет, играли песню, что струилась не только звуками, но и сияла магической энергией голубого и красного цвета. Вились струи темной и светлой ци, сплетаясь меж собой и обвивая трепещущие мешочки цянкунь, разливался голубой и красный свет, заполняя собой всё пространство вокруг, а двое дивной красоты мужчин самозабвенно выводили мелодию «покоя», что в эти мгновения стала подобна шедевру музыкального искусства.       ***       Вернувшись на постоялый двор ближе к полуночи, Вэй Ин зажег пару свечей и сразу же без сил упал на кровать.       – Я больше не могу! Лань Чжань, что мне делать? Это тело слишком слабое… Раньше я мог бы сражаться всю ночь на пролет и едва устать, а сейчас утомился от такой малости, – начал стенать Усянь.       – Встань с постели, ты грязный, а нам еще на ней спать, – согнал его Ванцзи с кровати.       – Твоя правда, пойду попрошу наполнить нам ванну горячей водой и заодно позабочусь о позднем ужине, – ответил Вэй Ин.       – Ты же только что жаловался, что у тебя больше нет сил? – спросил Ванцзи. – Давай я об этом позабочусь.       – Не нужно, ты и так для меня очень много всего делаешь. Я устал, но на это сил у меня хватит, – остановил его Усянь и вышел из комнаты.       Лань Чжань зажег ещё несколько свечей, наполняя комнату светом. Привычное время начала сна для него уже минуло, но к подобному нарушению режима ему не привыкать – те, кто ходит на ночную охоту, прекрасно могут обходиться без сна по несколько суток и нарушение распорядка отдыха и бодрствования никак не сказывается на их самочувствии. Да, когда они находятся на территории Облачных Глубин или нет необходимости не спать, то организм автоматически засыпает в девять вечера, но даже это легко контролировать. Если возможность позволяет, они ее используют, ведь промежуток с девяти вечера до пяти утра как нельзя лучше подходит для сна и восстановления организма, но если нужно не спать, то они легко это делают, что бы кто ни говорил. Несмотря на тысячи правил, в клане Гусу Лань важно помнить, что большинство из них носят рекомендательный характер, а не истину в последней инстанции. Часть из них, что необходимо соблюдать обязательно даже отдельно выписаны, но, тем не менее, многие из старейшин придерживаются тактики тотального следования всем правилам. В обход старым учителям Ванцзи аккуратно вкладывает в молодежь понимание того, что всё относительно и полное соблюдение всех правил их ордена не принесет ничего хорошего. Во всём должна быть золотая середина и именно к ней необходимо стремиться.       Пока он размышлял о подобном, пришли работники постоялого двора и наполнили здоровенную деревянную ванну горячей водой. Вэй Ин всё еще не вернулся.       Вэй Ин. Мысли Ванцзи обратились на своего возлюбленного. Кто же последний враг Мо Сюаньюя? Что же произошло с его телом? Ванцзи недавно вспомнил о том, что раньше слышал о сильном и талантливом внебрачном сыне Цзинь Гуаншаня, которого тот признал так же, как и Мэн Яо. Удивительной красоты и таланта юноша, развивший мощное золотое ядро и ставший любимчиком своего отца, не смотря на то, что являлся обрезанным рукавом. К услышанным ранее рассказам от других адептов он добавил свои воспоминания, что вспомнились лишь благодаря услышанным сплетням. В то время ему не было дела до клана Ланьлин Цзинь. Всё, что он слышал от брата или других адептов, проходило мимо его сознания, едва касаясь разума. Удивительно, что он вообще что-либо запомнил. И сейчас, связывая воедино все обрывки информации, у него стала проясняться некая картина: талантливый и умный Мо Сюаньюй, с легкостью ставший гордостью отца, которым тот любил хвастаться перед другими главами и позволял всё, и Мэн Яо, добившийся своего расположения с превеликим трудом, жертвуя всем ради хотя бы малой похвалы и капли уважения. Два внебрачных сына одного человека. Два талантливых и умных ребенка, но получивших разное отношение своего родителя. Возможно, это было связано с тем, что мать Мэн Яо была проституткой и ее связь с Цзинь Гуаншанем была крайне короткой, а о матери Мо Сюаньюя он заботился годами, проявляя заботу и уважение. Плюс первая женщина настойчиво напоминала о себе и общем ребенке, требуя к ним внимания, а вторая радовалась даже мимолетной встрече, искренне любя этого распутника, чтобы в итоге не пережить момента, когда он к ней охладеет и забудет о ее существовании. Но, когда Гуаншаню сообщили о смерти матери Сюаньюя и о том, что его ребенок обладает хорошими задатками заклинателя, тот направил людей забрать сына в Лань Лин. В противовес этому – после смерти матери Мэн Яо, когда он самолично пришел к отцу и проявил уже на тот момент неплохие навыки заклинателя, Цзинь Гуаншань велел спустить его с лестницы и лишь благодаря немалому вкладу Яо в победу над кланом Вэнь, глава Ланьлин Цзинь всё же признал его. И после всего этого видеть, что подобного ему ребенка принимают с радостью и одаривают любовью и заботой, было для Цзинь Гуанъяо подобно удару, выбивающему землю из-под ног. Одному пришлось зарабатывать свое положение потом и кровью, жертвуя всем, а второй получил это легко и просто. Ванцзи предположил, что Мэн Яо возненавидел Мо Сюаньюя и мог сделать с ним нечто такое, что парень сошел с ума, но точную информацию получится раздобыть только когда они прибудут в Ланьлин Цзинь, а до этого еще далеко и поэтому о своих выводах пока еще рано говорить Вэй Ину.       В этот момент распахнулась входная дверь и вошел Усянь, неся корзину с едой. Ванцзи сразу же подошел к нему, забрал ношу и отнес ее на стол.       – А вот теперь я точно устал! – воскликнул Вэй Ин.       – Даже есть не будешь? А купаться? – спросил Ванцзи. – О, вино ты тоже пить не будешь? – ухмыльнувшись, спросил он, выставляя из корзины на стол большой кувшин вина.       – Кхм… Я не настолько устал… – пробормотал Вэй Ин.       – Что-то подобное я уже сегодня слышал, – произнес Ванцзи.       – Не устал я! Вернее, утомился, но не сильно. Не до такой степени, чтобы свалиться с ног, – улыбнувшись, ответил Вэй Ин. – Я буду и есть, и пить, и мыться и тебя.       – О, вот это уже интереснее звучит. Давай для начала смоем грязь с себя, прежде чем приступить к ужину, – ответил Ванцзи.       ***       Сколько раз они уже так купались? При каждой возможности оба мужчины предпочитали принимать ванну вместе, словно для них что-то особенное было в этом действе. Намыливать и натирать мочалкой тела друг друга, мыть волосы и смывать мыльную пену с темных прядей. Касаться обнаженного тела своего возлюбленного не в порыве страсти, а с нежной заботой– это было столь же восхитительно, как и всё, что они делали друг для друга. Каждое действие и движение стали сами собой разумеющимися, как будто, так и должно было быть с самого начала.       Очередной вечер при свете трепещущих свеч под вкусный поздний ужин и хмельное вино; шелковые халаты, белый и черный, распахнутые на груди; томные взгляды, бросаемые друг на друга… тянущееся ожидание в предвкушение чего-то сладкого. Сколько еще подобных вечеров есть у них? Оба хотели, чтобы их было бесконечно много.       Янтарные глаза Ванцзи вспыхивают, словно огонь в них загорается, стоит ему в очередной раз взглянуть на оголенную грудь Вэй Ина, развалившегося сейчас на кровати в фривольной позе или на его обнаженные стройные ноги. Он ждет, пока Ванцзи присоединится к нему, но тот не спешит, вновь и вновь окидывая взглядом своего любимого мужчину. Распущенные длинные волосы разметались по подушке, а серые глаза влюбленно смотрят на Лань Чжаня. Невозможно оторваться, нет сил перестать любоваться – так думает каждый из них. Вдруг Ванцзи уходит к столу и берет с него свою лобную ленту, ранее аккуратно сложенную перед купанием.       – Лань Чжань, зачем она тебе? – спрашивает Вэй Ин, заметив, что именно взял Ванцзи.       – Пригодится, – туманно отвечает тот.       – Хм, мне даже любопытно. Ты меня ей связать что-ли решил? – улыбаясь, спрашивает Усянь.       – Если ты будешь плохо себя вести, то всё возможно, – произносит Ванцзи глубоким голосом и садится на кровать рядом с Вэй Ином.       – Даже так… – томно тянет тот, принимая правила игры. – Я буду очень плохо себя вести.       – Как именно плохо ты будешь себя вести? – тихим проникновенным голосом спрашивает Лань Чжань.       – Ммм… возможно, я сделаю вот так… – он запускает под халат Ванцзи ладонь и касается паха.       – Я бы не назвал это плохим поведением, – отвечает Лань Чжань.       – Что же мне тогда сделать такого, чтобы оно выглядело плохим в твоих глазах? – произносит Вэй Ин, при этом полностью распахивая свой халат, оголяя тело. – Возможно, мне самому себя потрогать вот здесь, а ты будешь просто смотреть? – и Усянь проводит ладонью по своему уже начавшему возбуждаться члену, отмечая сузившиеся глаза Лань Чжаня.       – И это я тоже не назову плохим поведением, но ты продолжай, мне нравится, – отвечает Ванцзи, а сам прикусывает нижнюю губу, чтобы сдержаться и не накинуться на Вэй Ина раньше, чем он осуществит задуманное.       – Тебе нравится смотреть, как я сам себя ласкаю? – с придыханием произносит Вэй Усянь, наблюдая за Ванцзи, что было дернулся в его сторону, но смог себя остановить.       – Очень нравится... – произносит Лань Чжань и меняет свое положение, забравшись на кровать и нависнув над Вэй Ином, положив свою ленту рядом.       – Ты так нетерпелив?       – Очень… Очень нетерпелив... – шепчет Ванцзи, беря в обе свои руки ладони Вэй Ина и заводя их над его головой. Всего пара мгновений и запястья Усяня оказываются связаны лобной лентой и привязаны к перекладине кровати.       – Лань Чжань! Зачем? – удивленно вскрикивает Вэй Ин, но тут же понимает, что при желании он легко может освободить руки, да и длина ленты позволяет лежать без особого дискомфорта. – Да ты извращенец, господин Ханьгуан-цзюнь! И всё же, зачем?       – Тебя надо наказать, – серьезно отвечает Ванцзи.       – Но за что?       – Хм… твоя память столь коротка, что ты забываешь о минувшем дне, стоит наступить ночи? Не ты ли сам днем говорил, что желаешь, чтобы я тебя построже наказал? – прошептал ему на ухо Ванцзи, после слов пройдясь поцелуями по нежной коже шеи.       – Ах… я… я не помню… И всё же, что же я натворил? Напомни мне…       Запечатлев на ключице поцелуй, Ванцзи вновь зашептал на ухо Вэй Ину:       – Тебе ведь понравилась девушка из того заведения… Я видел, как ты смотрел на нее… Как слушал ее песни…       – Она юна и красива, её песни проникновенны, а голос чудесен, – не понимая, к чему клонит Ванцзи, честно ответил Вэй Ин.       Лань Чжань же в ответ опустился к его груди и укусил за сосок, вызвав вскрик боли у Вэй Ина.       – Значит, ты захотел провести с ней время в более интимной обстановке? Ммм? –спросил Ванцзи, а сам принялся выцеловывать сосок Вэй Ина, что только что прикусил, а руками ласкать стройное тело, сжимая и поглаживая нежную кожу.       – Ммм… Как приятно… Лань Чжань, что ты такое говоришь? – сквозь нахлынувшую волну удовольствия от ласк произнес Вэй Ин.       – Я говорю о том, что видел своими глазами, – бархатным голосом произносит Лань Чжань.       – И что же ты увидел?       – Я увидел у тебя интерес к той девушке. Мне это не нравится, – ответил Ванцзи, изменив свое положение и теперь разместившись меж согнутых в коленях ног Вэй Ина. Прошелся ладонями по бедрам, оглаживая их и разводя шире. Прикоснулся к уже вставшему члену Усяня, вызывая у него тихий стон.       – Лань Чжань… это не так… Ах…Ммм… Я лишь отметил, что она красива и остальное…       – Правда? Она красивее меня? – вновь мучает его вопросами Ванцзи, лаская при этом ладонью сочащийся смазкой член возлюбленного.       – Нет никого красивее тебя… Лань Чжань… ты мучаешь меня… нет никого лучше тебя… ни одна девушка не сравнится с тобой… Я хочу прикоснуться к тебе…       – Ты уже касаешься меня, – отвечает Ванцзи, пальцами второй ладони касаясь желанного местечка тела Вэй Ина.       – Ммм… я виноват! Ханьгуан-цзюнь, больше не буду смотреть на других! – сгорая от желания, громко произносит Вэй Ин. – Позволь мне прикоснуться к тебе!       – О, тебе придется заслужить возможность прикасаться ко мне, – хриплым голосом произносит Ванцзи и, перестав ласкать Вэй Ина, тянется за бутыльком с маслом.       – Что? Что мне сделать?       – Быть послушным мальчиком, – отвечает Лань Чжань. Наносит немного масла на пальцы правой руки и нежно касается Вэй Ина в интимном месте, аккуратно проникая пальцем в узкую дырочку. – Ты так сильно сжался, неужели не хочешь?       – Ах… Лань Чжань… ты бесстыдник… Я хочу… я так хочу тебя… – словно в бреду, жарко шепчет Вэй Ин, подавая телом к Ванцзи.       – Маленький развратник… хочешь больше, значит… – и Ванцзи добавляет второй и третий палец, легко раздвигая податливое тело, что уже трепещет от охватившего его желания.       В сторону иные мысли, разговоры. Уже не важна и эта игра, затеянная, чтобы подшутить над Усянем, подразнить его. Он сам уже пылает от возбуждения и, опустив глаза вниз, видит свой член, сочащийся соком, готовый к действиям, но так приятно ласкать Вэй Ина пальцами, ощущать жар его тела, вызывать эти стоны страсти, что так разнузданы и похотливы. Ощущать, как откликается его тело на эти звуки, на эти ощущения. Не в силах более терпеть, он вытащил пальцы из своего возлюбленного, вызвав этим вздох разочарования, и обильно нанес масло на свой член. Приподнял Усяня за бедра и плавно ввел свою плоть в вожделенную дырочку, вызвав громкий вскрик своего любимого мужчины. Мягко. Жарко. Восхитительно. Едва Ванцзи начал двигаться, как Вэй Ин выгнулся в пояснице и кончил, обильно испачкав свое тело.       – Какое бесстыдство… – шепчет довольно Ванцзи, окидывая открывшийся его взору вид.       Бледное тело в так и не снятом до конца черном шелковом халате, покрытое россыпью слегка красных отметин от поцелуев и легких прикусываний, подернутые поволокой удовольствия серые глаза, черные волосы, приведенные в беспорядок – всё это до такой степени возбуждающе, что вызывает столь необузданное желание и хочется двигаться жестко, проникая в это мягкое тело столь глубоко, чтобы мужчина под ним стонал и трепетал от такого же сильного желания и удовольствия, как и сам Ванцзи. Сжимать эти бедра, эту тонкую талию, что так прогибается в пояснице, забыться в этих ощущениях, отдавшись страсти и единому движению. Увидеть, как вновь возбудится его возлюбленный, прикоснуться к его влажному члену своей рукой, даря наслаждение и испытать верх удовольствия одновременно, тая в едином порыве, в слитных движениях, толчках и прикосновениях, что призваны дарить лишь наслаждения.       – Лань Чжань! Лань Чжань… глубже… еще немного… – вновь извивается под ним Вэй Ин, но уже с развязанными руками, обнимая за плечи, впиваясь ногтями в кожу. Так лучше, так ближе и теснее сплетаются тела. Ванцзи вновь и вновь задевает точку в теле Усяня, даря ему неземное блаженство. Так сладко быть в нем самому, так бесконечно прекрасно вызывать в нем эту реакцию, слышать эти вскрики и стоны… эти фразы, что заставляют вновь и вновь проникать в это податливое тело, что готово раз за разом принимать его, позволяя испытывать эти восхитительные ощущения.       Потерявшись в своей страсти и во времени, они пришли в себя, когда первые лучи солнца проникли сквозь распахнутые окна, сквозь легкие занавеси, окружающие кровать, что стала свидетелем их чувственной любви. Пришли в себя и оба расхохотались от понимания того, что они вновь не только не закрыли окна, но и не поставили полог тишины. Вэй Ин впервые в жизни видел и слышал, как смеется Ванцзи. Казалось бы, очередная оплошность должна была расстроить его, но нет, всё это вызвало у него такую бурную и несвойственную ему реакцию, что Вэй Ин в первые секунды не мог поверить в то, что стал свидетелем подобного. Лань Чжань смеется, не смущается или злится, а именно смеется ярким звонким смехом, который вряд ли кто-либо ещё слышал.       «Я увидел ещё одну сторону тебя» – с удовольствием отметил мысленно Вэй Ин, прижимаясь к Ванцзи и удобно устраиваясь в его объятиях. Тело саднило и местами немного болело, но в целом он думал, что будет чувствовать себя хуже после такой страстной ночи любви.       – Лань Чжань, да ты монстр, четыре раза подряд. Мы столько раз за ночь еще ни разу любовью не занимались. Смогу ли я двигаться, когда проснусь? – вроде бы укоряя, но в то же время довольным голосом произнес Вэй Ин.       – Ты вовсе пять раз получил удовольствие, – ответил Ванцзи.       – Первый раз не считается, это случайно получилось, – улыбнувшись, ответил Вэй Ин.       – Случайно? Придумаешь же... Вэй Ин, как ты сейчас себя чувствуешь? – заботливо спросил Ванцзи, прижимая к себе любимого.       – Пока нормально, спать только очень хочется, – с зевком ответил Усянь.       – Да, поспать нужно. Остальное оставим на потом, – согласился с ним Ванцзи и впервые в жизни уснул на рассвете, вместо того, чтобы в это время проснуться.