Зимний сон

      Эмоции, испытанные в сопереживании, заставляли сердце учащенно биться, а разум всё еще частично пребывал в чужих воспоминаниях. Сознание Вэй Ина хоть и вернулось в тело, но по факту находилось в неком промежуточном состоянии. Не зря сопереживание считается опасной и сложной техникой, а тем более в таком виде, когда тело инициатора ритуала находится отдельно от его сознания. Будь он хоть немного слабее или неопытнее, то мог бы и остаться в чужих воспоминаниях, став их пленником, блуждая среди этих образов до тех пор, пока его физическое тело бы не умерло.       – Вэй Ин! Вэй Ин, очнись! Очнись же! – донесся до него голос Ванцзи, наполненный беспокойством.       Вэй Усяня как молнией прострелило – сюда же и дети перенеслись, а он его по имени называет.       – Лань Чжань, что ты такое говоришь? Какой я Вэй Ин… – пробормотал Усянь, желая исправить оплошность Ванцзи и вновь спрятаться под маску Сюаньюя. Он с трудом поднялся с пола, поддерживаемый под руки Лань Чжанем. Взглянул в сторону скучковавшихся мальчишек – они уже поднялись с пола и встали рядышком, немного испуганно посматривая то на Вэй Ина, то на Ханьгуан-цзюня.       – Вэй Ин, мы все были с тобой в этом сопереживании, – произнес Ванцзи.       – Что?! – Вэй Усянь даже забыл, что хотел сказать по поводу своего имени, которое было неожиданно произнесено Лань Чжанем. – Да как такое вообще возможно?!       – Мы не знаем, – пожал плечами ланец, а юноши в подтверждение активно закивали. – Мы словно были незримыми зрителями. Видели и слышали то, что было доступно тебе, одновременно осознавая себя сидящими в комнате и передающими тебе энергию.       – Мне даже сказать на это нечего… Чем дальше заходим, тем больше странностей творится… – протянул Вэй Усянь, стараясь излишне не показывать свое удивление.       Этот мир хранит слишком много тайн.       – И… они поняли, кем я являюсь на самом деле? – Усянь кивнул в сторону молодежи.       – Да, – коротко ответил Ванцзи.       Вэй Ин тяжело вздохнул и вновь посмотрел на юношей, с которыми уже столько много пережил бок о бок.       «Для них подобное открытие явно стало шоком. Как теперь быть?» – подумал Усянь, особенно его настораживала реакция Цзинь Лина. Юноша пытался ухватиться за меч, которого сейчас с ним не было. Его рука то и дело тянулась к поясу, но хватала лишь воздух.       – Хочешь проткнуть меня мечом? – прямо спросил Вэй Усянь, обращаясь к племяннику.       Цзинь Лин промолчал, но насупился и гневно начал метать в него молнии из глаз.       «Сейчас он копия Цзян Чэна. Один в один просто», – промелькнуло в мыслях Вэй Ина.       – Ненавидишь меня? – подойдя ближе, задал следующий вопрос Усянь.       Цзинъи и Сычжуй вышли на шаг вперед и прикрыли собой А-Лина. Вэй Ин горько усмехнулся.       – Вы… после всего, что с нами было, вы боитесь меня? – печально произнес он.       Лань Ванцзи внимательно наблюдал за происходящим, надеясь на то, что молодежь примет верное решение и ему не придется вмешиваться.       – Мы… – начал было Цзинъи.       – Мы не боимся тебя, ведь если бы ты хотел навредить нам, то мог бы сделать это давно, ведь для этого было десятки возможностей, – перебил друга Сычжуй.       Вэй Усянь посмотрел прямо в глаза Цзинь Лину, который то ли злился, то ли нервничал, но однозначно находился в нестабильном состоянии. А-Лин, неожиданно, под этим взглядом успокоился и перестал нащупывать отсутствующий меч.       – А-Лин… – произнес Усянь.       – Я тоже тебя не боюсь! – резко ответил Цзинь Лин.       – А…       – Убить тоже нет желания! – не дал он высказаться Вэй Ину.       – О…       – Но я тебя ненавижу потому, что ты обманул меня!       – В смысле? – не понял Усянь.       – Я стал считать тебя другом, а ты… – вновь надулся А-Лин.       – Так как никто никого не намерен убивать, то давайте оставим выяснение отношений на потом и будем выбираться. Мы увидели достаточно, – перебил их Сычжуй.       – Согласен. Но, прежде чем мы уйдем отсюда, я хочу кое-куда заглянуть, – произнес Вэй Ин.       – Ты хочешь посмотреть на то, что скрывается на полке, занавешенной тканью с темным заклинанием? – спросил Ванцзи.       – Именно, – с кивком ответил Вэй Усянь. – Поэтому, Лань Чжань, поставь-ка вокруг детишек защитный барьер, да и сам туда же войди, а я тут поработаю с темной ци.       Ванцзи согласно кивнул и, не спрашивая мнения молодежи, активировал вокруг них один из сильнейших защитных барьеров, но сам остался снаружи.       – Лань Чжань, а ты? – спросил Усянь.       – Я буду рядом с тобой.       – Как пожелаешь, – пожав плечами, ответил Вэй Ин.       Вэй Усянь подошел к стеллажу с загадочной полкой и всмотрелся в начертанное красной краской по черной ткани заклинание, очень мощное, одновременно скрывающее и сдерживающее заклинание. Протянул руку к материи и слегка втянул в себя темную ци, исходящую от нее.       «Истинная энергия ненависти и злости. Причем заклинание подпитывается от той вещицы, что спрятана на этой полке. Какое мудрое решение. Мне еще сильнее хочется узнать, что же Мэн Яо здесь спрятал», – подумал Вэй Ин и усмехнулся.       – Что ты чувствуешь? – спросил Ванцзи.       – Заклинание на ткани держится за счет ци ненависти, испускаемой тем, что хранится на этой полке, – кратко ответил Усянь. – Но подобное для меня мелочи, – и Вэй Ин резко втянул в себя всю темную энергию, которой была напитана эта черная ткань. В этом теле подобное делать еще проще, чем раньше, но он забыл о том, что тело Сюаньюя непривычно к таким большим объемам ци ненависти и поток энергии, быстро влившийся в тело, вызвал крайне болезненные ощущения.       – Вэй Ин! – Ванцзи подхватил осевшего Усяня, зашипевшего от боли.       – Всё хорошо, – опершись о него, ответил тот.       – Что это такое?! – раздалось со стороны юношей, наблюдающих за всем происходящим.       Вэй Ин и Ванцзи сразу же взглянули на полку. Ткань, что раньше ее скрывала, истаивала огненными искрами, рассыпавшись после действий Усяня, а на полке лежала голова мужчины с длинными черными волосами. К его лбу был прикреплен классический сдерживающий талисман, закрывающий пол лица. Но, несмотря на него, голова мертвеца излучала просто колоссальный поток ци ненависти. Два уровня защиты понадобилось создать Мэн Яо, чтобы эта энергия не отравляла всё вокруг себя.       И Вэй Усянь, и Лань Ванцзи уже поняли, чья голова лежит на этой полке, но Вэй Ин всё равно протянул руку и сдернул желтый талисман. Едва он это сделал, как воздух сотрясся от мощного энергетического импульса.       – Сигналка! Это не сдерживающий талисман! Обманка! – воскликнул Усянь, пораженный тем, что он не смог разглядеть иллюзию на, казалось бы, обычном сдерживающем талисмане, пусть и очень мощном.       – Он сейчас придет сюда, – коротко ответил Ванцзи.       – И мне думается, что будет он не один. Надо что-то придумать. Ладно бы здесь были только мы, но с нами они, – Вэй Ин обеспокоенно кивнул в сторону юношей, всё еще находящихся под барьером.       – У меня есть с собой один скрывающий талисман, такой же, как брат использовал тогда давно на тропе Цюнци, когда ты уходил с кланом Вэнь, – тихо произнес Лань Чжань.       – Отлично! Тааак… жетоны, понадобятся те жетоны… где они? – Вэй Ин зашарил глазами по полу, вспомнив, с чего началось всё это. Жетоны-пропуски валялись на том же месте, где и погребенная под ними бумажная фигурка, бывшая совсем недавно вместилищем сознания Вэй Усяня. Подобрав пять жетонов, выглядящих один в один, как тот, которым пользовалась Цинсу, Усянь два оставил себе и Ванцзи, а три отдал юношам, попросив Лань Чжаня на несколько мгновений снять барьер. – Не потеряйте. Когда всё завершится, вы сможете с помощью них выйти отсюда. Отойдите в тот угол, – Вэй Ин ткнул пальцем в дальний угол и юноши послушно туда переместились. – Лань Чжань, активируй скрывающий талисман, – обратился он уже к ланьцу, тот в ответ кивнул и полез в рукав доставать его.       – А Вы? – обеспокоенно спросил Цзинъи.       – Не стоит беспокоиться. Разве сможет кто-то нас победить? Один – прославленный Ханьгуан-цзюнь, сильнейший заклинатель этого мира, а второй – восставший из мертвых Старейшина Илин, от звука имени которого и спустя шестнадцать лет многие в ужасе вздрагивают, – излишне бодро произнес Вэй Ин, но юноши ему поверили. – Стойте молча, не шевелитесь и не пытайтесь использовать ци. Талисман Лань Чжаня хоть и мощный, но, кто знает, какие козыри имеются у Мэн Яо.       Все трое в ответ согласно кивнули. Едва Ванцзи активировал свой талисман, юноши растаяли в воздухе, будто их и не было здесь, в комнатку ворвался разгневанный Цзинь Гуанъяо. Пока еще один, но шум приближающейся толпы уже доносился сквозь оставленные открытыми проходы и в первую, и во вторую комнату. Окинув полным ненависти взглядом нарушителей, он подскочил к полке с лежащей на ней головой Чифэн-цзюня и в мгновение ока убрал ее в цянкунь.       «Шустрый какой! Теперь ничего не доказать», – со злостью подумал Вэй Усянь.       Стоило первым зрителям войти в эту комнату, как Мэн Яо начал свой «спектакль», как мысленно назвал Вэй Ин разыгранную этим человеком полную лживых слов сцену.       «И когда только толпу такую собрать успел? Возможно ли, что он узнал о проникновении, когда сюда перенеслись остальные?», – промелькнуло в мыслях Усяня подозрение, в целом имеющее под собой веские основания.       – Мо Сюаньюй, ты, мало того, что вторгся в мои личные покои, проник в скрытую комнату, но и вовлек во всё это Ханьгуан-цзюня? Тебе было мало того, что ты и так порочишь его одним своим присутствием? – начал сыпать обвинениями Мэн Яо, убрав с лица ненависть и натянув маску разочарования и обиды.       К Цзинь Гуанъяо подошел Лань Сичень, обеспокоенно переводя свой взгляд с Ванцзи и Вэй Ина на Яо.       – Яо, позволь им объясниться, – успокаивающе произнес глава Гусу Лань.       – Конечно, брат, – ответил ему Мэн Яо, сделав вид, будто успокоился.       – Ванцзи, объяснись, пожалуйста, – обратился Сичэнь к Лань Чжаню.       – Цзэу-цзюнь, позвольте ответить мне вместо него, – произнес Вэй Ин.       – Говори, – кивнул тот в ответ.       – Вот здесь, – Усянь указал на полку, где буквально пару минут назад лежала голова Не Минцзюэ, – мы обнаружили оставшуюся часть тела, но он, – Вэй Ин ткнул пальцем в Мэн Яо, – непосредственно перед Вашим приходом спрятал ее в цянкунь.       – Яо? – Сичэнь вопросительно взглянул на названного брата.       – Брат, я не понимаю, о какой части тела они говорят. Здесь лежал дневник, принадлежащий Старейшине Илин, и я убрал его в цянкунь, потому что он испускает остаточную темную ци, которая могла кому-то навредить.       Вэй Усянь громко рассмеялся от такой откровенной лжи.       – Смеешься? Ты хотел заполучить этот дневник еще когда жил здесь и практиковал Темный путь! Теперь, втеревшись в доверие к Ханьгуан-цзюню, решил заполучить его таким хитрым способом, обманув ни в чем не повинного заклинателя, идущего правильным путем, вынудив его помогать тебе, – со скорбью в голосе произнес Гуанъяо, а Лань Ванцзи от такой откровенной ереси распахнул удивленно глаза.       – Меня обманули? – холодно спросил Ванцзи.       – Конечно. Разве мог Ханьгуан-цзюнь добровольно помогать тому, кто идет дорогой тьмы? – эмоционально спросил Мэн Яо.       «Играет на публику», – пронеслось в голове Лань Ванцзи.       Подоспели и другие зрители, помимо Сичэня, и множество людей заполнило не слишком просторные комнаты.       «Если придется пробиваться с боем, то можем кого-то поранить», – окинув взглядом вошедших, подумал Ванцзи.       – Я добровольно помогал ему в этом деле, – произнес Лань Чжань, а каждое произнесенное им слово было наполнено таким холодом, что, казалось, осыпется на пол кристалликами льда.       Некоторые из вошедших в ужасе начали перешептываться, а Вэй Усянь увидел протолкнувшихся в первые ряды Цзян Чэна и Яньли.       «Зачем он ее сюда приволок? Ой… дураак», – в ужасе глядя на шизце, подумал Вэй Ин.       Не отводя от него взгляда, наполненного одновременно и радостью, и болью, Яньли едва не плакала.       «Неужели этот засранец уже рассказал ей, что я вернулся? В такой неподходящий момент», – мысленно отвесив А-Чэну пинка, Вэй Усянь вернулся своим взглядом к чему-то ожидающему Мэн Яо.       – Продемонстрируйте нам этот дневник, раз уж мы именно за ним пришли, – произнес Усянь.       – Это может быть опасно. Он всё еще излучает темную ци, – обеспокоенно произнес Гуанъяо.       – Брат, покажи, – обратился к нему Сичень.       – Хорошо, – и Мэн Яо, действительно вытащил из цянкунь одну из книг, куда когда-то давно Вэй Ин записывал результаты своих исследований.       «Зачем он носит это с собой?» – пронеслось одновременно в мыслях Ванцзи и Усяня.       Зрители вновь начали переговариваться между собой, с опаской поглядывая на стоящих в стороне Лань Ванцзи и Мо Сюаньюя. Кто знает, что можно ожидать от этих двоих. Кто-то из присутствующих начал вспоминать события давно минувших дней, когда Ханьгуан-цзюнь вроде как водил излишне тесную дружбу со Старейшиной Илин. Присутствовали здесь и пара человек, участвующих в последнем бое с Вэй Усянем и вспомнивших вдруг, что Лань Ванцзи вел себя тогда странно. В их памяти предстала страшная картина: когда они попали на поляну, где находился полумертвый Старейшина, то ланец был окружен поверженными членами своего собственного клана. Не он ли сам на них напал, защищая предателя? Зашептались громче эти заклинатели, с ужасом вспоминая подробности и делясь ими с рядом стоящими людьми.       – Вы оба предатели! – вдруг выкрикнул один из заклинателей, одетый в ханьфу, сильно похожее на клановое облачение ордена Гусу Лань. Обнажив меч, он ткнул им в сторону Вэй Ина и Ванцзи. Усяню этот человек показался смутно знакомым, вроде как глава какого-то небольшого клана, находящегося под крылом Ланьлин Цзинь. Так его представили на Совете кланов, но Вэй Усяню его лицо вспомнилось из той жизни, что была шестнадцать лет назад.       «Не важно! Потом вспомню. Он же сейчас бойню спровоцирует», – пронеслось у него в голове. Потянув за рукав Ванцзи, Вэй Усянь начал отступать назад, незаметно приближаясь к двум мечам, что признали в нем хозяина. – «Нельзя, чтобы Лань Чжань ввязался в драку. Схвачу меч, но попробую просто напугать. Нельзя здесь начинать бой».       – Лань Чжань, – тихо прошептал Вэй Ин, – спрячь меч Мо в цянкунь в своем рукаве, как ты обычно прячешь гуцинь, а Суйбянь я возьму, у меня есть идея, как нам выбраться.       Ванцзи слегка опустил голову, подтверждая, что услышал его.       – Они что-то замышляют! – воскликнул тот же самый заклинатель, что первым обнажил меч. – Схватите их! – и кинулся в их сторону, пытаясь поразить клинком такие близкие цели.       В один взмах руки Ванцзи отправил меч Сюаньюя в цянкунь, понимая желание Вэй Ина не оставлять это оружие здесь, и сразу же сделал шаг в сторону, освобождая Усяню путь. Вэй Усянь одним слитным движением схватил Суйбянь и обнажил клинок. Напавшего заклинателя он отбросил от себя ударом уже пустых ножен, не позволяя себе ранить его на глазах у стольких зрителей.       На комнату опустилась тишина. Все в ужасе смотрели на Мо Сюаньюя, вытащившего меч, который, как все знали, запечатал сам себя после смерти своего хозяина. Это означало лишь одно.       Старейшина Илин вернулся.       – Это… это… Вэй Усянь! Он захватил тело Сюаньюя и пришел, чтобы отомстить! – закричал кто-то из толпы.       Заклинатели загомонили, зазвенели мечи, извлекаемые из ножен. Сверкнула фиолетовая вспышка.       «Цзян Чэн умница, не выдает себя», – довольно отметил Вэй Ин, но здесь же увидел, что Яньли повисла на руке А-Чэна и расплакалась. Усянь, быстро взглянув на это и едва заметно кивнул Цзян Чэну, указывая на выход. Тот его сразу понял. Шепнул что-то А-Ли и та грохнулась в обморок. Притворный, как понял Вэй Усянь. Они всё так же понимают друг друга с полуслова и полувзгляда.       Все немного отвлеклись на потерявшую сознание Цзинь Яньли, а Цзян Чэн, как настоящий брат, поднял сестру на руки и вынес из комнаты, перемигнувшись с Цзысюанем, который пришел сюда вместе с супругой.       Эти перемигивания не укрылись от Не Хуайсана, который тоже здесь присутствовал и едва ли не висел на одном из своих помощников, хотя раньше такого за ним не замечали. Несколько взмахов веером, то раскрытым, то сложенным, и его люди аккуратно поменяли позиции.       Вэй Ин усмехнулся, поняв, кто им враг, а кто друг.       – Вэй Усянь, так значит, ты вернулся? – произнес зло Мэн Яо. – Мог бы и получше себе тело выбрать, зачем же тебе понадобился этот больной извращенец? Ах, да, как же я мог забыть, вы же с Ханьгуань-цзюнем и в прошлой жизни любили пообщаться в подобной плоскости. Какая жалость, что господин Лань Ванцзи, оказывается, тоже мерзкий обрезанный рукав! Никто ведь и подумать о подобном не мог! Мерзость! – выкрикнул Цзинь Гуанъяо.       «Знает, тварь, на что надавить», – сплюнул мысленно Вэй Ин.       Присутствующие заклинатели в ужасе замерли. Вот это новость! Действительно, никто подумать о таком не мог. Праведный и чистый Ханьгуан-цзюнь оказался обрезанным рукавом! Воистину, мерзость. Да еще и якшается со Старейшиной Илин. Как можно теперь верить в непорочность этого человека? В чистоту его помыслов? Ох, не зря он всегда был там, где царит хаос. Неспроста всё это было, явно замышлял что-то плохое. Видимо, он и причастен к возвращению Вэй Усяня.       Вэй Ин остро почувствовал, как изменился эмоциональный фон в комнате, как все люди, бывшие и так недоброжелательно настроены, вспыхнули «праведным» гневом. Перед ними стояли враги, и не просто отступники, по некой ошибке вставшие на Путь тьмы, а те, кто осознанно пошел против правил. Один – чистое зло во плоти, второй – предавший свет и вставший на защиту порождения тьмы. Поправшие не только законы мира заклинательства, но саму мораль, запятнав себя греховной связью.       Всего одно зерно сомнения может породить бездну душевных терзаний, как и перевернуть все помыслы людей, всё их мировоззрение. Важно знать, где, кому и что именно сказать. Цзинь Гуанъяо прекрасно умеет это делать.       Словно никто более ничего такого не совершал, будто лишь Лань Ванцзи и Вэй Усянь вдвоем стали воплощением порочности и греха.       Криво усмехнулся Вэй Ин, понявший, что разговаривать сейчас с этой толпой нет смысла. Лицо Ванцзи же стало еще холоднее, чем обычно, и пара заклинателей, заметившие это изменение, испуганно начали отступать, поняв, что лучше не влезать в этот бой.       Заклинатель, что первым набросился на Вэй Ина, вновь кинулся в атаку, увлекая за собой еще несколько человек. С криками «Убить предателей!» они попытались атаковать двух своих противников. Отбиваясь от нападавших одними пустыми ножнами, Вэй Усянь не заметил, как на клинок Суйбяня, что был в другой его руке, каким-то образом напоролся Мэн Яо, тут же упавший в руки Сичэня, подбежавшего к нему.       Лань Хуань до этого момента лишь молча наблюдал за представшим перед ним спектаклем, не вмешиваясь и тщательно анализируя каждое слово и действие Яо. Но он странным образом упустил момент, когда его побратим попал под меч Вэй Ина. Внутренне он разрывался между тем, чтобы поверить родному брату или названому. Им обоим он доверял, как самому себе и теперь, оказавшись перед таким сложным выбором, не мог принять решение. Подхватив раненого Яо, он махнул головой Ванцзи, указывая на выход.       Увидев этот жест, Вэй Усянь вытащил несколько талисманов. Абсолютно безвредных, но хорошо отвлекающих внимание. Желтые бумажки рассыпались на сотни золотистых бабочек и полетели в сторону противников, сбивая их с толку, а Хуайсан со своими адептами создали хаос своими, якобы случайными, падениями. Сам глава Не, отмахиваясь от бабочек веером, ударял по лицу то одного заклинателя, то другого, выводя мощными ударами, что лишь казались легкими, противников из строя. Неожиданно он решил спрятаться за своего помощника, завалив при этом своим неуклюжим движением нескольких заклинателей, стоящих на пути, который быстрее позволит Вэй Ину и Ванцзи выбраться.       Вэй Усянь и Лань Ванцзи угадали хитрый маневр Хуайсана и воспользовались им, быстро покинув это помещение.       «Хуайсан, неуклюжий балбес, что ты творишь? Сидел бы в своих покоях, да читал книжки, зачем приперся? Что ты сам, что твои подчиненные – от вас всех нет никакого проку, одни убытки», – ругался мысленно Мэн Яо, наблюдая за этой картиной и не забывая делать умирающий вид, чтобы Сичэнь ни в коем случае не отправился догонять своего брата.       ***       Лань Чжань и Вэй Ин, едва сбежав от преследования, скрылись в Облачных Глубинах, спрятавшись в своем тайном месте в ожидании возвращения Сичэня, который должен был догадаться, куда они направятся и где скроются, ведь именно там мог найти их только он один.