Зимний сон

      Приближенные Хуайсана, конечно же, сразу поняли, что один из них, хоть и выглядит так же, как и раньше, по факту абсолютно другой человек. Кое-кто даже не выдержал и спросил, куда же делся их товарищ, на что получил ответ: «На задании». Эта короткая фраза полностью удовлетворила было занервничавших адептов. Они всецело доверяли гениальному разуму своего главы и восхищались его непревзойденным актерским мастерством. Совсем немногие знали о том, что глава Не лишь играет эту смешную роль, а на деле управляет кланом твердой рукой. Все остальные считали, что благополучие клана держится только на помощи названых братьев почившего Чифэн-цзюня. Но Хуайсан обращался к ним за помощью только для отвода глаз. Тонкое манипулирование людьми и информацией позволило подняться его клану не как великим воинам, но как искусным торговцам. Все еще помнили о воинской славе ордена Цинхэ Не и считали, что он пришел в упадок, раз им теперь управляет Незнайка, не бравший в руки саблю множество лет. Но странным образом никто не обращал внимания на активно развивающуюся торговлю. Что могут дать земли Цинхэ Не, почти полностью занятые горами? Нет ни обширных лесов, ни полноводных рек, сами горы труднопроходимы и, чтобы развернуть там добычу руд и драгоценных камней, нужно потратить немало лет на прокладку одних только дорог. Кто станет тратить свои ресурсы на подобное? Они ведь заклинатели, воины – не по статусу заниматься подобным. Их дело – уничтожение нечисти, а не добыча ресурсов для продажи.       В отличии от большинства глав других кланов, Хуайсан мыслил иначе. У него есть возможность обогатить своих людей. На землях Цинхэ Не проживает достаточно народа, которых можно было бы задействовать в данном направлении. Сельское хозяйство здесь развито слабо, а следовательно, стоит изменить вектор развития в другую сторону, направить его не на выращивание растений, которые едва покрывают собственные нужды, не говоря уже о продаже, а на добычу минералов, сокрытых в недрах их земель.       Найдя подходящих людей и проведя вместе с ними разведку на обширной площади гор и имеющихся равнин, они обнаружили большие залежи золота, серебра. Жилами этих металлов местные горы были прорезаны практически сплошь. Помимо них, были открыты месторождения нескольких драгоценных и полудрагоценных камней. Осталось проложить дороги к будущим местам добычи. И вот здесь Хуайсан начал осуществлять свой план, который стал тайным для всех остальных.       Никто не отменял взрывные талисманы, а его воины могут перемещать на мечах других людей и грузы – да, не подходящая работа для заклинателей, но ради собственного благополучия придется ненадолго забыть о гордости заклинателей. Под установленными обширными пологами тишины закипела работа по прокладке дорог. Скалы взрывались десятками тонн камней, засыпая мелким щебнем возникшие проемы, поверх укладывали ровные каменные плиты, вырезанные при помощи подсмотренной у ланьцев техники смертельных струн. Хуайсан мысленно извинялся перед дружественным кланом за применение их умений для такой грязной работы. Ему чисто случайно довелось увидеть эту технику в действии, когда в далеком детстве он увидел тренировки Ванцзи. Увидел и запомнил, даже не предполагая, что они ему понадобятся для подобного. Он обучил ей нескольких сильнейших заклинатателей и под страхом смерти запретил передавать эти знания кому-то другому. Теперь эти заклинатели участвовали в строительстве дорог.       Шли годы, Хуайсан со своими людьми смогли не только проложить множество дорог, изрезав ими труднопроходимые горы, но и начали активно добывать драгоценные минералы. Над всеми дорогами и местами добычи были установлены качественные иллюзии, призванные скрыть их от посторонних глаз – мало ли какой заклинатель решит полетать над горами Цинхэ. Сам же глава Не, периодически преображаясь в богатого торговца, ездил по землям других кланов и налаживал торговые отношения. Гений маскировки и лжи, он развернул целую сеть, позволяющую ему безболезненно заниматься своими делами на территории обширного участка Империи. Всё было осуществлено настолько филигранно, что никто не смог догадаться о его действиях. А щедрые дары Императору и его приближенным позволяли оставаться клану Цинхэ Не в тени. Императорские службы обходили их земли стороной, посещая только для стандартного сбора налогов.       Помимо металлов и камней, на землях Цинхэ производили много ядов, используемых во множестве лекарств. Но этим они занимались еще и раньше, так что здесь вопросов ни у кого не возникало.       Брат Хуайсана, Не Минцзюэ, вел их клан к величию путем воинского искусства. А-Сан не мог пойти тем же путем, но не желал предавать мечты брата о возвеличивании Цинхэ Не. Он использовал иные методы, доступные к исполнению лично им. Когда Минцзюэ погиб, Хуайсан думал, что он не сможет справиться сам с воинами клана и они все уйдут в другие ордена, ведь он не великий полководец, а его танец вееров никто не признает за боевые навыки, сколько бы он ни побеждал других, используя его. Но неожиданно, люди прислушались к нему и что удивительнее всего, пошли вслед за ним, исполняя его волю. Не без ропота, но никто не ушел из клана после его предложений немного сменить направление их развития. Все они пошли за ним, а он постарался не подвести доверившихся ему людей и сделать Цинхэ Не не только богатейшим кланом, но и сильнейшим. Это не будет быстро, но он обязан приложить все усилия, чтобы так и получилось.       Когда неожиданно исчезло тело брата вместе с его саблей Бася, Хуайсан был готов взяться за свою саблю. В нем впервые взыграл гнев, что так присущ всем потомкам мясника. Он в полной мере осознал, что испытывали годами все его предки и старший брат. Это всепоглощающий гнев, заставляющий кровь и ци вскипать, разрушая этим тело, эта ненависть, застилающая разум и не позволяющая адекватно оценивать происходящее. Он был готов разрубить всех вокруг и лишь каким-то чудом смог остановиться. Это был первый и последний раз, когда он позволил бушевать своей ци. С того времени его сабля более не видела света, пребывая постоянно в мешочке цянкунь, который он носил с собой. Она – подарок брата, всегда была с ним, пусть более его ладони ее и не касались. Когда Минцзюэ только подарил ее и сказал выбрать имя, то А-Сан долго думал, не зная, как назвать и уподобившись своему будущему другу, попросил брата самому дать ей имя. Тот долго смотрел на Хуайсана и в итоге произнес: «Шен». Он тогда очень удивился такому выбору, полагая, что брат назовет саблю каким-нибудь героическим именем, но никак не «осторожный и глубокий». С возрастом А-Сан понял, что брат видел его насквозь: глубина собственного разума порой поражала даже самого Хуайсана, а осторожность, с которой он проворачивал все свои дела, можно было возвести в ранг искусства.       «Брат… скоро всё завершится, и я смогу отдать твоему телу полагающиеся почести. Наш клан сможет достойно проводить тебя в последний путь, а Бася займет полагающееся ей место в семейном некрополе… Совсем скоро…», – в своих воспоминаниях Хуайсан вернулся к текущим делам, а именно к расследованию, которое могли осуществить только двое заклинателей, один из которых был для него самым близким другом. Рано покинувший этот мир, он остался в воспоминаниях, которые всегда отзывались теплом в сердце А-Сана. Неожиданно сошедший с ума Мо Сюаньюй, за которым Хуайсан аккуратно наблюдал, в свое время заметив его гениальный талант, стал отправной точкой в этом запутанном деле. Собственные поиски тела брата не увенчались успехом. Это единственный раз, когда он понимал, кто виноват, но не смог ничего сделать. И это очень злило, просто до безумия. Он смог найти только левую руку, принадлежащую его брату. И всё. А Сюаньюй желал отомстить всем своим сердцем… отомстить тому, кого сам глава Не желал стереть в порошок. Этот юноша не был безумен в полном понимании этого слова, но его сердце было разбито на мелкие осколки, а отношение его семьи, куда его вернули из Ланьлин Цзинь, лишь добавляло огня в это пламя мести, разгорающееся день ото дня сильнее. Всего пара предложений и напоминание о забытом всеми ритуале, который Мо видел собственными глазами в одном из дневников Старейшины Илин, позволили юноше принять решение, которое несказанно устроило Хуайсана. Если бы Сюаньюй не вспомнил о том ритуале сам, то А-Сан бы нашел способ выкрасть эти страницы из дневника. Он знал, что Мэн Яо все записи Вэй Усяня забрал себе, как военные трофеи.       И всё вышло, как он запланировал.       «Осталось совсем чуть-чуть…», – вновь пронеслось в его голове. Сейчас Хуайсан находился в выделенных ему покоях в Башне Кои, ожидая, пока раненый Цзинь Гуанъяо придет в себя, чтобы наметить дальнейшие свои действия. Его люди наблюдали за происходящим здесь и самому ему нет нужды светиться перед главами других кланов, которые всё еще пребывали в резиденции, дожидаясь того же, что и он сам.       – Господин… – над ухом раздался приятный голос, – господин, Вы чем-то обеспокоены, я могу Вам помочь?       Хуайсан взглянул на подошедшего к нему Кая, всё еще пребывающего в образе его помощника, который остался заниматься разведкой в городе. А-Сан встал из-за стола, за которым записывал указания для своих людей, оставшихся в Цинхэ Не, чтобы в скором времени отправить туда эти письма. Кай отошел на пару шагов, освобождая пространство.       После произошедших событий и краткого пояснения относительно всей ситуации, полученного от главы Не, Кай Ли еще больше проникся к нему уважением. Он был в восторге, что служит такому выдающемуся человеку. «И невероятно красивому…», – порой мелькало в мыслях молодого мужчины. Пусть он и бывший член Черного ветра, который не знал, что такое любовь, которого не учили замечать и ценить красивое, но эту изящную красоту его Господина, таящую за собой скрытую силу, невозможно было не заметить. И Хуайсан очаровал его, покорил не только внешними данными, но и острым умом, способностью вести хитрую игру… и этой искренней заботой о тех людях, которых он признает своими близкими. За эти пару дней, проведенных рядом, он увидел Не Хуайсана с нескольких сторон и они все его восхитили.       – Господин, я могу Вам чем-то помочь? – повторил свой вопрос Кай Ли.       – Не сейчас. На данный момент нам остается только ждать, – ответил Хуайсан, подходя вплотную к Каю.       – Я понял Вас, Господин, – ответил тот вежливо, внимательно наблюдая за действиями главы Не.       Хуайсан подошел к нему почти вплотную, протянул было руку к его лицу, но вдруг остановился и окинул взглядом стоящего перед ним человека.       – Так не пойдет… Хочу увидеть тебя настоящего, – и в одно движение разрушил иллюзию, за которой скрывался истинный облик Кая, – Так гораздо лучше, – с легким выдохом произнес он, осматривая Ли уже восхищенным взглядом. – Тебе совсем не идут серо-зеленые одежды.       – Господин, у меня есть только то, что Вы мне дали, – потупив взор, слегка смущенно ответил Кай.       – Когда мы наедине, называй меня Хуайсан или А-Сан, – вдруг произнес Хуайсан, а Ли вскинул на него удивленный взгляд.       – Вы мой Господин, как можно…       – Я хочу стать тебе другом, а не Господином, – ответил глава Не, подумав при этом: «О том, что я хочу заняться с тобой сексом, говорить, думаю, пока еще рано». И тут же, мысленно ударил себя по щеке: «Хуайсан, держи себя в руках, если хочешь заполучить в спутники и в постель этого красавца». Странную тягу к голубоглазому северянину он не мог не отметить. И это не просто вожделение, а чувства, что гораздо глубже и сильнее. Хоть и слишком быстро они возникли, но были прекрасны. Еще не любовь, которую обретают с годами, проведенными бок о бок, но страстная влюбленность, которая вспыхивает из крохотной искры и разгорается в дикое пламя, которое и дает основу для той самой крепкой любви, что способна пройти сквозь года, оставаясь такой же яркой и обжигающей, как в момент ее рождения.       Кай Ли, заметив его пылающий взгляд, но получив такой скромный ответ, покраснел и нервно сжал ладони, сцепив пальцы, а голову так и оставил опущенной. Вроде бы речь шла о том, чтобы стать другом, но в его воображении под этим обжигающим взглядом пронеслись постыдные мысли. Не слишком ли он быстро поддается очарованию этого Господина? А тот поцелуй? Он до сих пор ощущает мягкость губ главы Не, нежность его прикосновений.       – Ты чего так покраснел? – с неким удовлетворением в голосе спросил Хуайсан.       – Не-не знаю, Гос… Хуайсан, – сразу исправив обращение, произнес Ли.       – Видишь, это совсем не сложно… – довольным голосом проговорил А-Сан. Вспомнив вдруг о мешочке цянкунь с хранящимся там обширным гардеробом, он достал оттуда легкие черные одежды, которые были сюда закинуты с мыслями о том, что, возможно, ему придется заняться шпионажем лично, и перемещаться по крышам и темным углам в его привычных ханьфу будет неудобно. – Переоденься в это, – вежливо попросил он Кая, тот в ответ лишь кивнул и, взяв предложенную одежду, ушел за ширму, а Хуайсан разочарованно вздохнул и подумал: «Нет, я могу приказать ему переодеться при мне, но это будет как-то… грубо, что ли… или вульгарно… Надеюсь, еще успею насмотреться на его тело…».       Переодевшись, Кай вышел к Хуайсану. Черный цвет очень хорошо смотрелся на нем, и глава Не удовлетворенно хмыкнул, осматривая мужчину жадным взглядом.       – Что-то не так? – немного обеспокоенно спросил Ли.       – Нет. В том-то и дело, что всё именно так. Тебе идет черный цвет, – ответил А-Сан и подошел вплотную к Каю. Провел пальцами по вырезу, якобы поправляя его, а сам слегка прикоснулся к оголенному участку кожи, дотронулся до плеч, словно разглаживая сбившуюся ткань, взял за ладони, будто проверяя плотность прилегания манжетов. – Хорошо сидит, мы ведь почти одинаковы по телосложению, – произнес он голосом, в котором Кай уловил странные нотки, всколыхнувшие его сердце и отозвавшиеся в теле необычным ощущением.       – Д-да… почти одинаковые… – ответил Ли и неосознанно сжал в своих ладонях руки Хуайсана, который так их и не убрал.       У обоих мужчин сердца забились часто-часто, а по телу прошлась волна томительного жара, заставив сбиться дыханию и вспотеть ладоням.       «Я же могу его поцеловать?» – пронеслось в мыслях одновременно у обоих.       Глаза смотрят в глаза и видят обоюдную жажду прикосновений, приоткрывшиеся губы резко стали сухими, словно внутренний жар тел иссушил их, заставляя прикоснуться к губам другого, чтобы получить теплую влагу через поцелуи. Приблизиться еще немного… еще чуть-чуть… и они почувствуют мягкость губ друг друга, исполняя желание, захватившее все мысли.       – Глава! Глава! – резкий стук открывших дверей и громкий крик одного из помощников Не Хуайсана вернул его в реальность и он едва не зарычал на побеспокоившего его человека. – Глава… – помощник немного осекся, увидев представшую перед ним картину: глава Не едва ли не целуется с незнакомым молодым мужчиной, но, быстро придя в себя и поняв, что его не станут выгонять, он поклонился и продолжил: «Глава, Цзинь Гуанъяо срочно собирает всех на совет».       – Благодарю за работу. Я отправлюсь туда через пару минут, – ответил Хуайсан, с сожалением отпуская ладони Кая. Это дело не станет ждать. Едва помощник вышел за дверь, он обратился к Ли: «Придется вновь наложить на тебя маскировку. Кай, пока мы не вернемся в Цинхэ Не, тебе придется часто ходить под иллюзией».       – Как прикажет глава! – с поклоном ответил Кай. – Я сделаю всё необходимое, чтобы помочь в делах Господину! – горячо добавил Ли. А тело всё еще горит от пережитых эмоций. Сердце трепещет, а руки слегка подрагивают. Такие непривычные, но невероятно приятные ощущения.       – Кай… Ладно, думаю, со временем ты привыкнешь наедине называть меня по имени. А сейчас давай займемся иллюзией. И, к сожалению, тебе вновь придется переодеться в старую одежду. Отправишься на этот совет вместе со мной.       – Конечно, – с серьезным видом ответил Кай.       Ли быстро переоделся, а Хуайсан вновь наложил на него иллюзию и перед всеми опять был один из помощников главы Не.       – Что ж, не будем заставлять Верховного заклинателя ждать, – с сарказмом произнес Хуайсан, и под ручку с Каем покинул выделенные ему покои, отправляясь на неожиданный совет глав.