Гнездо хищника

— Мне нужна тишина! — рявкнул он как можно громче, что даже эхо прокатилось по комнате. Его незамедлительно оставили в покое, и изможденный сегодняшним днем, Джокер предался отдыху. Сидя за широким дубовым столом, принялся за планирование, ведь нет лучшего отдыха, чем размышления о грядущих каверзах. Он мог изменить стратегию, как самому вздумается, но проработанность первичного плана должна быть высокого уровня. Мысли поглотили его, воспаленный разум рождал множество идей, и каждая из них была глобальней и кровавей своего раннего аналога. Постепенно картина складывалась в полноценную линию действий, он осмотрел записи, что успел сделать, и, скинув их в камин, с чувством удовлетворения, додумал все в голове до идеала. На лице появилась мимолетная улыбка, что быстро сменилась осознанием, что любой план, даже такой идеальный, может быть провален, имея непостоянную переменную в виде Бэтмена. Опустив голову на стол, он постукивал по краю пальцами, выбивая не совсем связанный ритм. Мелодии, что звучали по радио, в машине. Запомнил он не так много, так что импровизировал. — Босс, — неуверенно позвали его. Джокер разлепил глаза, тяжело вздохнув, и поняв что задремал, выровнялся, убрал пятерней свалившиеся на лоб волосы. — Да? — Там Бэтмен уже уехал. Он вскочил, стукнув по столу, что шестерка затрясся в преддверии нехорошего, но босс лишь скользнул мимо него, торопясь на выход, и подгоняя остальных, которые уже предусмотрительно собрались. Была идея оставить Бэтмена самому со всем разбираться, раз он такой нетерпеливый, но ведь справится, а из рук лишь ускользнет толика веселья. — Ты должен был осознать это в ту же секунду, как только отрава пробралась тебе внутрь. Даже до того, как пустила корни в твой податливый мозг, понимаешь, — хрипловато протянул злодей. — Но так и было, поверь. Не мгновенно, но мучительных дней неведения и непонимания мне пережить не довелось. Я понял это достаточно быстро. Во время действия я ощутил много чего. Страх, отчаянье, эйфорию и агонию. Злость, горечь, счастье, забвение. Все проявилось в ином свете, иные мысли, странные идеи, все по твоему плану. И сейчас, сидя перед тобой, я могу с точностью сказать, что я — не продукт твоей деятельности, что пришедшие мне мысли в голову — не твоих рук дело, не твой план, но это не имеет значения. Сейчас ты полностью уверен в том, что невероятно хитер, неприкосновенен. Оно и понятно, у тебя куча людей в засаде, то, где мы сидим — хитрая ловушка, в которой мышью являюсь я, а ты и сыр, и зацеп, что меня прихлопнет. Раньше я тоже считал, что неуязвим, во многие моменты. Адреналин, либо обман разума. Но ошибка меня прошлого — гордыня, ошибка тебя нынешнего — беспомощность. Пугало нельзя было прочесть из-за маски, он не двигал руками, сидел тихо, но расслабленно, будто позволял говорить собеседнику ради забавы. Потом он выдержал паузу, нажал устройство, и с непониманием обнаружил, что ни ловушка в комнате, ни его люди не сработали. Было тихо, мирно, ни звука, хоть и минут восемь назад, он спокойно связывался с отрядом. Брюс не стал церемониться, обнажил спрятанный револьвер, наставил на голову Пугало и просто выстрелил. Без прощальных слов и колебания. Пуля прошибла голову насквозь, оставив дыру, тело безвольно свалилось на пол, бывший преступник пал первой жертвой, труп сжимал в руке припрятанные колбочки яда, но уже не мог откупорить пробки. Брюс подметил, что в таком виде он гораздо приятней. Джокер вжал бинокль в лицо сильней, то, что он увидел, поразило его до мурашек по телу, до холодного пота, сбивчивого дыхания и чувства восторга. Еще минут пять назад он приказал Харли заткнуться и помочь другим, когда сам пристально наблюдал за тем, как проходят дела у Бэтмена. Само собой у него под рукой была снайперская винтовка, вдруг что пойдет не так. «Он просто выстрелил» — гудело в его голове. То, что можно было не надеяться увидеть. Такой правильный, герой с большой буквы, надежда человечества, а если и нет, то этого проклятого города — так точно. И эта надежда угасла окончательно, как только мозги Пугало пробило как мягкую булочку. Это было смертью и перерождением одновременно, возможно Джокер даже придавал этому намного больше сакрального и великого, чем стоило бы, но его разум невольно рисовал Брюса в новых, более темных и насыщенных тонах. Сейчас он станет либо отбросом, либо королем. Джокер одновременно захотел устранить конкурента, но и увидеть, во что превратится Уэйн. — Это было не по плану, — сказал игриво Джокер, уже придя в комнату встречи. Брюс стоял возле окна, думал о своем, его револьвер был оставлен на столе. — Раздосадован смертью коллеги? — Неет, — протянул собеседник, осматривая труп на полу и тыкнув в него побольней, убеждаясь в случившемся, — Мерзкий тип, какой он мне коллега. — Тут полный город мерзких типов, — вставил Уэйн. — Верно, верно. Но ты ведь теперь один из них, — Джокер подошел, ткнув дулом револьвера Уэйну ниже лопатки. — Я все же решил, что убийство подобного рода людей и не совсем людей — не приравнивает тебя к ним. Тебе не кажется, что это глупо? Они убивают, их вина доказана множество раз, но ограничитель должен быть у закона. Ограничитель, что все портит. — А как же ты понял, что вправе решать? — Это тоже не имеет значения. Они убивают, я убиваю их, все просто. Пусть это станет чертой, за которую нельзя переходить. Все же, мне решать, я возьму в свои руки, я перестану быть наравне с наблюдателями. — Если человека покалечат, вплоть до тяжелой инвалидности? — лицо Брюса на пару секунд стало угрюмым, вплоть до озлобленного. — Такие же увечья заслуживает преступник. — Сделаешь ты его инвалидом, а потом ему будут выплачивать пособие, он будет сидеть на шее у честных граждан, Брюс. — С большой вероятностью его все равно упекут в готемскую тюрьму, где без полной дисфункции тела он будет проводить веселые деньки, занимаясь более легкой работой. Мне кажется или ты меня переубеждаешь? — Нет, что ты. Мне просто любопытно, что у тебя сокрыто под черепком. А насильники? Что ты, изнасилуешь их в ответ? — Они тоже получат физическое наказание, но подобные дела менее значимы, так как зачастую имеют шаткую подноготную. — Ты наверняка станешь убивать неугодных тебе. — Если потребуется. — А вот уже и кочка. Пару первых вопросов, а твои идеи уже рассыпаются как карточный домик. У тебя нет хорошей систематизации, говоришь обиняком. — Так кажется тебе, Джокер. Если тебе не по душе, нажми на курок, не придется даже размышлять над этим. — А я? Я грабил, убивал, довольно много, ты и сам в курсе, подарил одной милой девушке инвалидность, — он видел реакцию, заигрывая с огнем, — Что ждет меня, когда я умру от твоих рук? — он вжал револьвер сильней. — — Не скоро, — произнес Брюс тихо и сразу же, — Если я доживу до этого момента, он будет самым опьяняющим, приятным, удовлетворяющим всецело. Джокер заметил, как Брюс сжал кулаки, наверняка его лицо перекосило от гнева, он ощущал удовольствие лишь от одной мысли о мести. Револьвер был сразу же убран, Джокер добропорядочно вернул его на стол. Брюс Уэйн изменился. И непонятно, в хорошую или плохую сторону. *** В эту ночь Брюс спал крепко. Ничто не тревожило его. Ни сны о прошлом, нынешнем или ином. Ни шум, суета вокруг. Ночь поглотила его, он спокойно спал в роскошной кровати, и проснулся поздно, когда обычные люди обедают. Это был второй корпус убежища, тут проживали лишь немногие, в том числе, сам Джокер. Тем, кто ленился выходить за порог, но не хотел остаться голодным, заказывали еду. В основном это был фаст-фуд, брали скопом, ели там, где самим удобней, хотя и было помещение, схожее со столовой, на первом этаже. Особо романтичные особы перебирались на крышу. Когда Брюс уже хотел было договориться купить еды и ему, тонкая бледная рука легла на его плечо, и привычный голос пожелал доброго утра. — Доброго дня, — сонно отозвался Брюс, его беспокоила такая фамильярность в их разговорах. Будто старые друзья, не имеющие разногласий, и Уэйн просто остался на ночевку. Предварительно в комнате для ночлега, конечно было все осмотрено, ощупано, а дверь перегородила тумбочка. На подоконник окна наставлено куча хлама, это бы дало от силы пол минуты на реагирование, но все равно лучше, чем ничего. — Кошмары не давали поспать? — Отнюдь. Просто проспал тринадцать часов, видимо вымотался. — Пошли, поедим нормально. Он вновь утянул за собой, в комнату, хорошо убранную, со столом, полным разных блюд. В этот раз он перестарался с разнообразием, будто на праздник. Брюс даже на всякий случай поглядел на дату. Вспомнился Календарник. Надо и им заняться. — Это празднование. Устранение Пугало — столь приятная вещь, если так подумать. Всегда в планах всех перетравить, заставить их корчиться от страха. А ведь надо дарить людям улыбку. После этой фразы он сам не преминул широко улыбнуться и сесть за стол. Брюс уселся с другого края, разглядывая блюда. — Впопыхах разогревали, когда я проснулся? Джокер отмахнулся, не желая слышать этих слов, с упоением проткнул кусок курицы и вознеся вилку с едой выше, будто удерживая жезл, призвал есть поскорей. Уэйн не был особо против, вчерашний ужин он пропустил, все ждал новостей. Уставился в монитор, перелистывал страницы, переходил на сайты, внимательно смотрел вечерние новости, но про Пугало так и не было ничего сказано. Вряд ли бы это утаивали, так что он списал это на бездарность полиции. Хотя какая бездарность, он сам мог не знать о подобном, не найти трупа, не знать о планах, не знать ничего. Сидеть в особняке, либо ловить мелкого воришку. А в этом нетерпимом ожидании он с отвращением уловил то, что чувствуют преступники после совершенного злодеяния. Эта истома ожидания, когда же о содеянном станет известно в широком кругу. Что об этом скажут новостные спикеры, как отреагирует общественность, а главное — что почувствует после этого он сам. Он тщательно скрыл эти эмоции, закрыл ноутбук и лег спать. Как он позже узнал, неподалеку от его комнаты всю ночь стояла пару человек в охрану. Это немного предостерегало. Только сейчас заметив, что не ест довольно долго, он откусывает кусок хлеба с джемом и запивает горячим кофе. — Начинаешь со сладкого? — Просто откусил немного, хотелось ощутить этот вкус. — Что начнешь после этого? Брюс задумался, а потом придвинул к себе суп-пюре и чесночный хлеб. Джокер издал непонятный звук, но по лицу было видно, что он слегка разочарован выбором, ведь рядом мостились: устрицы, омар, кролик под соусом, мидии, креветки, и менее понятные блюда, к которым он не притронулся. Сам преступник уплетал шоколадные пирожные, отставив свой самодельный «жезл» на тарелке. С таким аппетитом, что было сложно понять, как ему удается не превратиться в огромное нечто. — Не думал, что ты сладкоежка, — удивился Брюс. — Ненавижу сладкое, — фыркнул он, скинув недоеденное пирожное на стол, и принявшись отрывать клешни омару. Такая себе идиллия. Брюс снял с себя пиджак, встал, чтобы нормально повесить его на спинку стула, так как иного устройства под это дело не находилось, и загляделся в окно. Солнце лениво выглядывало из-за хмурых облаков, лаская лучами близлежащие постройки, хотелось быстрее завершить трапезу. — Какой задумчивый, — зашипел Джокер, заставляя Брюса повернуться, и чуть не отшатнуться назад, врезаясь в стул. Перед глазами мелькнули ряды белых зубов, насмешливые алые губы, по коже Уэйна прошелся холодок, чужой голос заполнял собой все доступное пространство. Поцелуй был горячий, властный и сбивающий с толку. — Навряд ли, — Брюс закрыл ладонью его лицо, отпихнул от себя как назойливую мушку, — Не делай больше так, в следующий раз я могу заехать тебе по лицу рефлекторно. — Будто тебя это расстроит, ты наоборот будешь лишь рад. Уэйн не знал, что ответить. Этот жест не был неприятен, но и высоких чувств не пробуждал. — Я полагаю, что у нас все еще союз? — Он дорого тебе обойдется. — Ты знаешь кто я, с деньгами у меня проблем нет. То есть не будет, — он поглядел на зеленые глаза Джокера, не договаривая всего. — Какой ты порой несмышленый, — он клацнул белесыми зубами, сместившись к участку шеи, мягко поцеловал уже там, не встретив препятствий и пререканий — Рыцарь Готэма, осознаешь, что если все утрясется, то ты станешь спонсором преступной шайки? — Если повезет, то не преступной. Но, а в то, что все станет на свои места, как раньше… Уэйн тяжело выдохнул, отошел на два шага от Джокера, прерывая столь близкое общение. Собеседник его тоже не говорил всего, что у него на уме. Праздные, бесконечные разговоры. — Думаешь после этого мы будем пай мальчиками, а ты перевоспитаешь меня, сделаешь добрячком и мы будем спасать вместе этот мир? Да у тебя мозгов в три раза меньше, чем у Квин. — Нет, что ты. Искрометную веру в твое перевоспитание я оставил давным-давно, просто если тебя направить по правильному пути, то может выйдет нечто выгодное. — Хочешь натравить меня на остальных преступных деятелей, Бэтмен? Сразить других? — Будет с кем повоевать. Тут тебе и бандиты, и супергерои, что встанут на пути, — глаза Джокера запылали интересом. Он упомянул и коллег по цеху, значит в масштабности грядущих событий сомневаться не стоило. — Ты говоришь о любопытных вещах, Брюс, мне это нравится. Наше сотрудничество может стать крайне прогрессивным, — и порыскав под столом, вытащил небольшой ящичек, — Выпьем? Уэйн задумался насчет того, стоит ли вообще притрагиваться к выпивке в такой компании, аргументы против были убедительнее. — Есть ли хоть толика доверительных отношений между нами теперь? — Может одна сотая, — довольно ответил Джокер, — Зависит больше не от меня. — Тогда простого шампанского. Харли даже не возражала, когда пришлось сидеть за одним столом с Брюсом Уэйном, их компания пополнилась ею, когда девушка, в платье и накрашенная, сама себя пригласила. К удивлению, ее достопочтимый мистер Джей не был против. — Так странно быть в бандитском пристанище, будучи без маски и костюма, — усмехнулся Брюс, девушка угрюмо оглядела мужчину. — Мы еще не приступили к торту, а ты уже вымазан вишневой глазури, грязнуля, — Харли стала ковырять вилкой оладьи, что стояли перед ней. Уэйн вздрогнул, Джокер позади насмешливо облизнул уголок губ, и мужчина решил выйти, небрежно сообщив, что уходит в уборную, на что Харли гневно высказала свое «Фи», но была рада минутам единения с любимым. Когда он все же добрался до уборной, то лицезрел перед зеркалом всю масштабность трагедии, ворот рубашки был измазан в помаде, за это он и не любил поцелуи от девушек, что ее используют. Девушек сейчас не было, но проблема продолжает проявляться, как же смешно. Сейчас это казалось так глупо, вся ситуация в целом. Вот только карты были растасованы, и в зависимости от начатой партии, Джокер в его рукаве мог, как и выиграть ему игру, так и уничтожить все. Просто он не знал, как стоит себя вести, как поступать. План был бы гораздо более ясным, если бы не эти странные неурядицы. Он коснулся губ, немного более ярких, но со стертой помадой, и все же смутился. Такое происходило нечасто, его постельные приключения с разными дамами закалили его от смущения в отношениях, но это было по-иному. Квинзель понимает это и молча терпит или для нее это не очевидно? Или же все понято неправильно. Возвращался он с большой неохотой. — Брюююс, — протянул Джокер вблизи. Он сидел за одним из ближайших стульев, повернувшись к нему. Уэйн обронил ложку, и она с грохотом упала на блюдечко с кусочком торта. Харли от шума развязала гневную тираду. Надо привыкать к трапезе с отвлекающими факторами. — Да? — невозмутимо произнес он. — Ты этого не заметил? Все теряешь хватку, видимо, стареешь. — Тем лучше для тебя. Джокер ухмыльнулся и отрицательно покачал головой. — Я хотел спросить, — он буравил героя взглядом, — Ты все же испытал что-то новое, когда выстрелил? — Ты ожидаешь, что мне это понравилось? — А нет? — Я ничего не почувствовал. — Хладнокровный убийца, понимаю, понимаю, — закивал Джокер, — Видимо, многолетний опыт повлиял. Он покрутил в руках вилку, по лицу было видно, что ответ его не устроил, она стремительно продырявила мясную тушку другого блюда, концами лязгнув по дну тарелки. Атмосфера накалилась, в подобные моменты, схожие с натянутой до предела нитью, ярко ощущалось, что союз этот неимоверно хрупок, хотя бы потому, что Брюс не понимал, чем руководствовался Джокер. После этого, он покинул его, утянув за собой Харли, дав возможность доесть в одиночестве. Брюс оставил злосчастный кусочек, захватил с собой булочек, обернув в салфетки и пихнув в карманы. Предусмотрительная мера в случае нужды. Дошел до комнаты, собрал свой минимум вещей в сумку и спрыгнув по хлипким балкончикам на асфальт, скрылся в сумраке переходов меж улочек. В своей комнате оставил записку. Там было краткое: «Вернусь нескоро». *** — Брюс Уэйн, сам Уэйн? — недоумевал мужчина возле стойки отеля у входа. — Да, — без утаек признал Брюс, пожав удивленному мужчине руку. — Я просто думал, что вы только в своем особняке и спите, а это отель, не первого класса, — последнее он прошептал. Брюс ухмыльнулся, ощущая его пристальный оценивающий взгляд. Он понимал, что выглядит растрепано, не в дорогущем костюме, и у людей сразу некие подозрения, так что он быстро соврал что-то, о чем не помнил через пару минут, и успешно ретировался в свои апартаменты. Включил телевизор, скинул одежду и пошел принимать горячую ванну, после долгого пути до сюда, хотелось отмыться и отогреться, и сделать это поскорей, до того как принесут чай. По телевизору как раз начались новости, и те, которые он так ждал. Показали тело Пугало с зацензуренной головой, баллоны со сломанными клапанами, развели много сторонней болтовни, далекой от реальности, потом же показали бэтаранг, что он там оставил, и карту Джокер. — Видимо, преступники не смогли договориться между собой, либо конфликт был изначально, полиция под надзором комиссара Гордона все еще ведет тщательный анализ происшествия. Но на данный момент ясно лишь то, что Джокер убил человека, известного под псевдонимом Пугало. А благодаря усилиям Бэтмена, нас не постигла беда с ядом преступного гения. На нижнем этаже найдены соучастники Пугало, с уродливыми улыбками на лицах, что означает явный конфликт двух группировок. Дальнейший ход неизвестен, так как Бэтмен так и не связался с полицией после происшествия, но из сторонних данных стало известно, что он жив и здоров, значит спать по ночам можно спокойней. Уэйн замер, в нем кипело непонимание. Вот он наконец вырвался оттуда, был предоставлен сам себе, но коготки ревниво возвращали его обратно. На следующий день он был вновь там. Ему не хотелось перепалки, ни словесной, ни на кулаках, но ее необходимость будто витала в воздухе. Бэтмену усилием воли приходилось себе напоминать, что о нынешнего союзника нельзя чесать кулаки, тем более по таким пустякам. — Что за фарс со смертью Джонатана Крейна? — напрямую спросил он, все-таки вернувшись лишь для выяснения. Джокер посмотрел на него, и молчал до тех пор, пока это не начало раздражать. — Какой возмущенный и устрашающий тон, Брюс. Что тебя не устроило в этой ситуации? То, что ты не стал в глазах общественности кровожадным убийцей, отступником своих убеждений? — Я был готов к этому, это должно было случиться. Джокер взял с перил свой пиджак и накинул обратно, у него был довольно безобидный вид, до тех пор, пока безумный оскал не украшал его лицо, и этого пока не происходило. В лунном свете он выглядел бледным и уставшим человеком. — Я не был, — он развернулся на каблуках, начав жестикулировать, что значило начало затяжного монолога, — То, как поменялся ты — ненормально. Сложив два и два в голове, я понял, что Пугало крепко повязан с этими переменами. И получается, что ты рехнулся чисто из-за его отравы. Моя убежденность в том, что это была твоя инициатива, что ты понял, насколько глуп и туп — разрушилась ежесекундно, стоило только подумать. У великого героя просто поехали шарики за ролики после эксперимента безумного уродца, только пойми, насколько это нелепо и убого. Для пущего эффекта он засмеялся сам, вымученно, и продолжил, уже понизив голос. Порой его театральность и вовсе сходила на нет, но ненадолго. — Каждая собака этого города теперь знает, что богатенький Брюс Уэйн — Бэтмен. За тобой охотятся десятки, тебе не скрыться в какой бы глубины пещеру ты не зарылся, а если еще и простые люди ополчатся против, то от тебя ни останется совсем ничего, — он презрительно окинул взглядом мужчину в костюме, — Ты уязвим, и с каждым днем будешь становиться уязвимей. Я даже испытываю к тебе жалость, не то что убить собственноручно. Эти слова задевают Брюса, хоть он и не подает виду. Да, все шло не идеально, и могло быть гораздо лучше, но жалеть его уж точно не надо. — Какой твой самый сокровенный кошмар? — тихо спросил Брюс, очень медленно подступая, его слова отдались легкими мурашками по коже преступника. — У меня такого нет, — с широкой улыбкой отсек Джокер, — Ты даже подражать Пугалу начал, хочешь занять его место? — Ты лжешь. Как и многие после тебя, все вы видите лишь один кошмар перед своими глазами. Раньше этот кошмар преследовал, выискивал, разнюхивал, хватал за горло и утаскивал за решетку. Теперь он может переломать кости и отнять жизнь, когда догонит. Не ночной кошмар, а выбравшийся в реальный мир. Но ведь ты не из пугливых. Преступник запрыгнул на перила, чуть ли не перевешивая вперед, уставился на пестрящий, кипящий жизнью город, улыбка не сходила с его лица. Ответа не требовалось. — Поможешь мне выйти в прямой эфир? Под вечер все было устроено. — Первым делом, я отринул свой страх, и вы должны. Пугало мёртв от моих рук. Пусть начнётся рандеву с моими старыми знакомыми, — вещал с телеэкрана герой и заступник, подогрев вечерним обращением массовую истерию.