Гнездо хищника

На следующий день людей города огрели еще одними ошеломляющими известиями. Ближе к полудню у главного банка, без стеснения собралось с десяток бронированных машин, из которых как по команде выбегали вооруженные до зубов люди, совершая планомерную кражу. На фоне были слышны звуки полицейских сирен, но нормально подъехать к преступникам не удавалось. Ливнем осыпался град пуль на любую машину, что подъезжала достаточно близко, чтоб в нее попасть. Немало пострадавших, также убитые. Банк грабили подчистую, но так как основная группа разъезжала на самодельных гибридах с турелями на крыше, постреливая во все подряд, это затягивалось. По одной из сторон на максимальной скорости ехала черная машина, с разгона сбившая пару «банок» с бандитами внутри, ближайшая к стенке чуть не смялась вдвое. Остальные были удостоены тросом, взрывчаткой, агрессивным тараном, после которого и бэтмобиль придется рихтовать. Бэтмен сделал кульбит, выпрыгивая как можно стремительней, дабы приняться за врагов молниеносно, пока они только переходили с турелей на обычный огнестрел. С грацией и ловкостью он ломал кости и сворачивал шеи особо активным недругам. С неким неудовольствием он заметил, что полиция и репортеры вовсю продвигались ближе, как только представилась возможность, их быстрая реакция тоже достойна похвалы, своего куска не упустят. За героем повалила шайка Джокера, сам вожак и Харли. Шумной толпой, но столь эффективной в своих действиях, что большая часть работы была сделана быстро. Джокер поспешил в гущу событий и чуть не схлопотал пулю. Бэтмен схватил его, взмахнув плащом, окутал, защитив от возможно летального урона, и на чистом везении. Довелось заметить подступающего полицейского, готового стрелять, до нажатия на курок. У спасенного лицо сводило от негодования, ведь он не может в отместку наделать круглых дырочек в возомнившей о себе невесть что тушке. — Бэтмен, — выкрикнул Гордон, пробираясь к нему, и стискивая пистолет как сокровище. Стрелял не он, но по ощущениям, был на это готов. — Стой на месте, ни шагу ближе, — приказал Бэтмен. Гордон источал непонимание и испуг, фигуру в плаще уже обступили пешки Джокера, а их предводитель не удержался, чтоб не скорчить гримасу, Харли мерзко засмеялась. — Не вмешивайся, я тебе запрещаю. — Что ты несешь? — заорал Гордон, — Брюс — уже совсем тихо, обреченно. Старик не выдержал, называя его по имени. Хоть это и было известно всем, по ощущениям довольно непривычно. Глаза комиссара были полны боли, он осунулся и будто постарел еще на десяток лет. Уэйн почувствовал, как неприятно кольнуло в груди. Было сложно смотреть на Гордона, даже стыдно. Не было сожалений, но ведь это он сейчас выступает в качестве зла. Альфред, Гордон, Барбара, Найтвинг. Они были достойными людьми, но неспособными понять его идеи. Сейчас Бэтмен среди стаи голодных, остервенелых, но более-менее контролируемых зверей. Пусть будет так. Уэйн с тяжелым сердцем развернулся, направляясь к главному входу. Сошки перекрыли машинами вход, их частью было сдерживать полицию и разбираться с подкреплением, но без смертельных или серьезных ранений органов правоохранительной власти, им хорошо объясняли, что это жестоко карается. Он выбил ногой дверь, торопясь, ища отдушину во враге, зле, что он определил для себя. — Бэйн! — закричал Бэтмен, по устройству помещения играть в прятки не выйдет, — Выходи. Из глубины помещения показался здоровяк с еще пятью людьми. В руках у первого находилась хрупкого вида женщина, к ее виску приставлено дуло пистолета. Обыденное дело, взятие заложника, но это вновь и вновь набивало оскомину, невероятно злило. — Сиротка, здравствуй. Можешь не прятать свое личико под маской, я все равно тебя найду и вырву позвоночник, если не сделаю этого сейчас, — упивался моментом человек, состоящий из горы мышц, акцентируя внимание и на презрении второй личности, и вновь припоминая случай, когда чуть не убил героя. Бэтмен промолчал, отступая на шаг. Вести подобную беседу будет выше его сил. — Просто отдай себя на растерзание, — сделал шаг навстречу. Послышался грохот, треск и смех. Слезоточивая бомба взорвалась сразу, Бэйн получил молотом от Харли, отвлекся, и Брюс выхватил женщину, уместив ее в более безопасное место, выпустил бэтаранг, связывая одну руку и переключая внимание с Харли на себя. Она не получила пулю в лоб от сошек только из-за газа, который, к слову, переменился в цвете и вырубил врагов, Бэйн же спокойно стоял на своих двоих, пока его тело изнемогало от количества закачанного в него «Веном». — Я слышал, что тебе нелегко стало выживать, но не знал, что ты пал столь низко, богатей, — смеялся Бэйн, ринувшись на героя, сметя с пути пару скамеек и чуть не врезавшись в стену. Схватил кресло, и чуть не огрел им Брюса, тот увернулся в последний момент, даже ощутил, как древесина проехалась по ушкам костюма. — Ты будешь раздавлен, ничтожество, жалкая пародия на самого себя, — не унимался преступник, кресло полетело в другой конец помещения, оружием стала выдернутая касса. Бэтмен снова увернулся, бэтаранг легко впился в трубу по подаче «Веном», потом в еще одну, пока Бэйн не озверел настолько, что не давал подступиться ближе. Он орал, крушил и при этом делал это быстро. Бэтмен забрался по одной из колонн и оттолкнувшись от нее, запрыгнул на спину противнику, коротким движением его схватили за ногу и сбросили на пол, перекатившись на спину он не получил удара, но в то же мгновение был схвачен за плащ, который уже не смог отцепить, так как ему заломили руки. Бэйн уже предвкушал расправу, как пол залила кровь. В глазах помутнело, в спине торчал воткнутый шприц, на груди сияла диагональная рана, стало сложно напрягать мышцы. Он еще пару раз схватил воздух перед собой, с остервенением желая размозжить голову Бэтмена, но колени подкосились, он чувствовал онемение. — Что ж, твоя смерть будет уже без долгих прощаний, — послышалось из пелены перед ним, темный силуэт подошел вплотную, застывая размытым образом на радужке глаз. Харли и Джокер стояли в стороне, спокойно наблюдали как еще один преступник умирает. — Это было весело, — меланхолично произнес Джокер, в мгновенье осознав насколько уныло все стало. Вместе они формируют стойкую позицию, априори сторону победителя, пока в игре нет всемогущих фигур, или даже уровня ладьи. Бэйн был пешкой, Пугало, хоть и дотягивал до статуса ладьи, помер, не реализовав и половины потенциала. Уже в убежище, после всей операции Бэтмен взобрался на стол, довольно громким голосом заставляя обратить на себя внимание. — Многие из вас явно недовольны изменением политики без грабежей, насилия и если это не устраивает, то вы спокойно можете покинуть ряды. Тем, кто останется, будет выплачиваться стабильная зарплата. С этими словами он слез и мерно зашагал к другому блоку. Разговоров это вызвало много. Недовольные находились, но страх перед изменившимся героем, и не перечащим ему боссом, подначивал заткнуться. Харли уселась на край стола прямо перед Джокером, пока тот что-то записывал на бумаге. — Пирожочек, неужели тебя не раздражает, что творится в последнее время? Этот Уэйн, который вроде изменился, которого мы приютили, но имеющий наглость командовать, вводить правила, а ты даже не поставил его на место, — она посмотрела на мужчину в поисках одобрения ее слов, но его лицо было неизменно, — Он все портит, дорогой. Почему мы еще не убили его? — Я сделаю это, когда пожелаю, — закричал Джокер, ударяя по столу, что Харли аж вздрагивает. Он сметает листы вместе с лампой, свет которой она загородила. — Тебе нужно все и сразу, дорогая. Надо учиться терпению, — он тыкал ей пальцем под нос, потом замер, оборачиваясь на стену с окном, возле которого на ржавый гвоздик был прибит календарик. Задумался, швырнул в руки Харли увесистый чемодан, который она еле удержала, чуть не упав со стола, и побрел вниз. *** Уэйн вывел со счетов колоссальные суммы денег, обеспокоившись этим еще довольно давно, и не все пути были легальны, так как хоть деньги и фактически были его, верхушка Уэйн Энтерпрайзис могла отсудить долю, такие переводы быстро не вывести, а главное — никто бы и не позволил выводить, так как ныне Брюс Уэйн под следствием. После разборки с Бэйном, его настоящая личность была обнародована на широкую публику. Это вызвало фееричный диссонанс, такой шумихи герой не помнил, оно и понятно, мегакорпорация пала в одну секунду. Акции Уэйн Энтерпрайзис стали просто бумажками на время, хотя раньше стояли непомерные деньги. Еще внесла смуту акция щедрости перед развалом корпорации, созданная руками Уэйна. Много денег ушло просто на людей, временно ломая экономику региона. Общественность рвала и метала, будто ее резали живьем. Кто-то отказывался верить, но материала, доказывающего, что богач скрывался под маской летучей мыши было слишком много, а еще и последующие действия. Само собой, источник был анонимен, Брюс делал ставку на кого-то из мафии, либо последователя Крейна. Его оставшиеся счета заморозили, так как его тут же объявили в розыск, и ни для того, чтобы выразить благодарность. Тут либо пожизненное, либо срок, недалеко от него ушедший. С большой неохотой, но все же пришлось посмотреть про себя новости и почитать газеты. Конечно его особняк перерыли, но пещеру они уже никогда не найдут, он об этом старательно позаботился. — Ну как, ощущаешь, как теряешь свою человечность, мышонок? — Не совсем. Хотя, у нас могут быть совершенно разные определения этого слова. — Видел бы ты свое лицо, когда прочитал газеты. Как тебе заголовки, сами статьи, забавно, не так ли? — Немного расстроило. Много вещей восприняты довольно однобоко, но я слишком много ожидаю от прессы. — Ты надеялся, что общественность полезет лизать твои ботинки? Я и ты, в одной лодке, соратники, компаньоны, ха-ха. То, как ты меня защищаешь от пуль полицейских, хуже для твоей карьеры и не придумать. Смешная ситуация, твое эго, наверное, задето как никогда. Утром поливают грязью Бэтмена, вечером люди узнают, что это Брюс Уэйн, уморительно. — Да, я слышал, компаньон, — Брюс облокотился спиной о колонну, сегодня было намного тише, но скорей повлияло более позднее время, — Людям будет сложно поверить, что мы все еще враги, точнее, невозможно. Я теперь преступник, как и ты. Официально. — Именно так. *** Уэйн воззрился на собравшихся вокруг людей. Он был связан, с заклеенным ртом, выставлен на помост. На него пялились как на зверушку, а Джокер как обычно веселился. Сегодня на нем был темный костюм и шляпа с алой ленточкой, нетипичный вид. — Леди, джентльмены и прочий сброд. Перед вами всеми известный Брюс Уэйн, помните такого? Волна перешептываний прокатилась среди толпы. — Я решил устроить честный суд, который будет проведен здесь и сейчас! И вы, честные и справедливые граждане города Готэм поможете мне в этом, — в его голосе так и сквозила непомерная радость. Судя по плахе и приставленному рядом топору, ничего хорошего его не ожидало. — Вопите, должен ли Уэйн жить или горько поплатиться за все свои злодеяния. За предательства, ложь, самосуд, махинации внутри корпорации, убийство младенцев, взрывы на лондонском мосту! Уэйн хорошо видел, кто стал кричать о его казни первыми, люди Джокера, что смешались с толпой, и эта идея распространилась среди жителей как пламя в сухом поле. Если и были здесь люди, которые не желали самосуда от Джокера, они были молчаливы, либо их голоса таяли в какофонии людского безумия. Джокер смеялся пуще прежнего, заставил Брюса подойти к плахе и толкнув, усадил на колени прямо перед ней. — Последние слова, желание, м? — шепнул он тихо. — Воздержусь, — хмурясь гавкнул Уэйн. От злости и напряжения в конечностях побаливали мышцы. — Ну-ну, не надо так, мышонок. Ты не тот герой, который им нужен, не смог держать этих тварей в ежовых рукавицах, вот они и творят, что душе угодно. Брюс фыркнул и положил голову на плаху, прикидывая свои шансы, но мышцы, как оказалось болели не просто так, и уже сейчас он ощущал дикую слабость и неспособность их контролировать. Он закрыл глаза, когда Джокер схватился за топор и уже приблизился. Время молиться богам, но у Уэйна не было подходящих. Его что-то потянуло назад, голова провалилась внутрь плахи, и он с удивлением уставился на стенку деревянной коробчонки, что захлопнулась. Одновременно с тем как его голова провалилась, что-то упало на пол снаружи. Появились догадки, но полноценных суждений он не делал. Толпа как-то быстро стихла. Кто-то ликовал, кто-то в ужасе кричал, но сразу началась пальба. — Как и договаривались, мышонок, — прошептал голос прямо возле коробки. Вот только Уэйн ничего подобного не помнил. Джокер начал что-то надевать на него, потом кольнуло в плече и мышцы стали подвластны контролю. Коробочку открыли, в глаза ударил яркий солнечный свет и белоснежная улыбка. Джокер грубо натянул маску, вокруг кругом стояли его головорезы. — Будешь играть роль трупа, — сказал он одному, что был поменьше и худей, — Обмотайте его ребята. Он закинул чью-то голову, что была на помосте, в пакет, начал устанавливать бомбу, видимо, скрыть все улики. — А теперь возвращаемся, скучное шоу выдалось. — Ты ужасен, — прошипел Уэйн, идя рядом. — Держи язык за зубами, рядовой, и помни, кто тут главный, — Джокер выглядел самодовольным и счастливым, в принципе как обычно. Добрались до штаба быстро, под вечер Уэйн уже был якобы мертв. Полиция старалась пресечь это, доказательств и улик нет, но весть разошлась слишком быстро, и прессе молчать было бы невыгодно. По новостям прогнали коротенькое видео не самого лучшего качества, естественно с цензурой, одного из очевидцев происшествия. Видимо, стрельба не сразу смогла разогнать людей, но это на удивление сыграло на руку. Пингвин возобновил поставки товара, Календарник спокойно готовился к грядущему празднеству, уже не столь скрытно. Уэйн был рад этому, и судя по тому, что его не пускали на глаза другим людям Джокера, о его спасении даже среди них знали немногие, скорее всего лишь те, формирующие кольцо вокруг «трупа» и люди из толпы. Наверняка они теперь на особом учете. Он вошел в комнату и не сумел сдержать смеха. Джокер тихонько вошел за ним, удивленно поглядев. Брюс сделал вид, что как обычно угрюм. — Над чем смеешься? — Просто забавно, как развивалась эта история. Она конечно с большой вероятностью продолжится, но, наверное, рядовому жителю Готэма интересно читать газету на этой неделе. И да, спасибо за то, что ты провернул. Не все поверят, но бдительность большинства усыпит точно. — Не стоит благодарностей, — начал он, хотя было видно, что слова благодарности он слышать рад, — У тебя приятный смех. Добродушный, что ли. — Нуу, — Уэйн не знал, как ответить на такую похвалу, — У тебя тоже хорош. — Да? — оголил свои белые зубы с улыбкой маньяка. — Угу, очень профессиональный, — Джокер вскинул брови, — Сразу ясно, что много смеялся и отточил мастерство. Крайне, — он силился подобрать слово, — злодейски. — Ах, уже и комплименты посыпались. Теряешь лицо, мышонок. Хотя может и к лучшему, меньше узнавать начнут. С этими словами он удалился. Брюс был в слишком хорошем настроении, чтобы заморачиваться над словами Джокера или переживать из-за резкого ухода. Он улегся на кровать, вздохнул полной грудью и ощутил некую свободу, которую не ощущал очень давно. *** Ночь, портовые доки. Кажется, что преступников никогда не перестанет тянуть в это место. Под покровом ночи и имея реку под боком в виде спасения, они считают, что могут спокойно вершить свои подлые делишки, но Бэтмен спокойно следит. Его глаза улавливают малейшие передвижения из тени, и он как собака, взявшая след, идет за своей жертвой по пятам. На ходу ему также приходится думать, как бы не выдать себя, совсем, так как часть из этих людей, смерти не заслуживала. Их приходилось отлавливать по одному, и чтоб ни одного вскрика или лишнего шороха. Обездвиживать, запихивая куски их же одежды для кляпа, да оставлять на яхте, на которой велись основные дела. Воры. Улики были тут же, так что приехавшая полиция должна повязать их без проблем. Звонок был сделан заранее, хотя бы одна машина заглянуть обязана. Если же этих воров выпустят под залог, в тюрьму они вернуться более потрепанными, чем сейчас. Но главная цель сейчас была одна. Человек, который заслуживает электрического стула очень даже, но которому его, увы, не предоставили бы. Широкоплечий мужчина, в потертом плаще и полой шляпе насвистывал мелодию, шагая к мостовой. На его счету вооруженное ограбление банка, подрыв полицейской машины, изнасилование с расчленением восьмерых девочек-подростков, участие в массовой казни рук «Белой розы», опухоли, в виде организованной мафии, что разрослась не так давно. Было даже страшно представить соседство с таким отродьем. Прижать его к земле было проще простого, из-за внезапности, он и оружия не успел достать, ни увернуться. Брюс выхватил его пистолет из кобуры, и вытащив магазин, откинул в сторону, незамедлительно заехав кулаком ему по челюсти, а потом еще сильней, выбивая зуб. Видя Бэтмена, он сначала молил о помощи, но после первой сломанной руки, заорал так, что пришлось его приглушить комком земли в горло. Когда жертва точно уже не могла дать отпор, рыцарь помедлил. Он прекрасно помнил выражения лиц родственников убитых, как жаль, что такие вещи отпечатываются в памяти, и было чуть ли не приятно то, что этот червь дрожит, давится слезами и грязью, зная, что смерть неминуемо сжала костлявые пальцы на его шее. Вторая рука была сломана в трех местах, тяжелыми ботинками он разломал ему плечи, и когда скулеж уже затихал, пробил огромную дыру в его глотке, доводя разрез до легких. Умер. Стало так тихо, что тишина пугала, но у Бэтмена билось сердце, громко гоняя кровь по телу. Но что же лежит перед ним. Работа мясника, психопата, по-другому и не скажешь. Для умерщвления достаточно одного единственного точного попадания, а он растянул это, почти что, упиваясь тем, что совершает. Мелкая дрожь пробежалась по коже, и вышвырнув нож в реку, он поспешил скрыться, полицейские скоро прибудут. *** Бэтмен скрылся в маленьком переулке, осторожно выглянул за угол, остановился, так как услышал шаги. — Стой на месте, Уэйн, — пригрозили ему и из тени вышел комиссар, — Я уверен, что это ты. На лицо легли глубокие морщины, он смотрел на человека в костюме с опаской. — Порой вы слишком хороши, комиссар, — с горечью в голосе подметил Брюс, — Думаю, просить о том, чтобы я спокойно ушел, не получится? — в руке полицейского поблескивал ствол пистолета. — Я обязан тебя задержать. Из-за обязанностей полицейского и из-за того, что был некогда другом. «Был». Тут скользнула некая грусть. — Джим, — он хотел извиниться, ведь сейчас Гордону приходится тяжелее всего, но просто обездвижил, лишая сознания. Барбара выглядела слегка растрепанной, но все равно красивой, в руках она сжимала маленький револьвер. «Вся в старика» — подумал Брюс. — Могу я положить Гордона на диван? — Да, но без резких движений, Уэйн, — презрение в голосе, обида. Брюс уложил полицейского на диван, и вернулся в исходное положение. — Барбара, выслушай… — Нет, — прервала девушка, — я попаду ровно в твою голову, будь уверен. Как ты мог так поступить с нами? И со мной? По ее щекам заскользили слезы. Она недовольно смахнула их с ресниц, как доказательство слабости и поглядела с такой злостью, что сердце Брюса сковало от грусти. — Если ты опустишь оружие, то я смогу тебе все объяснить, договорились? Он сделал шаг навстречу, щелкнул предохранитель, и она остановилась в нерешительности. Тогда он подошел совсем близко, убрал револьвер на тумбочку рядом с цветочным горшком и тихонько обнял девушку. Она уткнулась в плечо и уже не стесняясь плакала. Подхватив на руки с инвалидного кресла, он пронес ее вверх по лестничному переплету прямо на крышу. Отцепил плащ и постелив его на бетонный блок, усадил девушку на него. — Можешь начинать. Это яд тебя свел с ума, да? Или что-то не так с противоядием? У тебя было лучшее лечение, все тесты выдавали лучшие результаты, это просто не могло… — Так и есть, я делаю это по собственной воле, — поспешил заверить он, — Он стал лишь периферийной чертой, что дало толчок к действиям, но никак не стало отправной точкой. Это всегда тяготило меня, сама ты наверняка ни раз задумывалась о том, стоит ли щадить преступников. Конечно из-за влияния отца ты думаешь о том, что преступник должен сидеть в тюрьме, сумасшедший в психлечебнице, но после того, что с тобой сотворили, ты обдумывала и иные пути, не так ли? Барбара отвела взгляд, губы ее вздрогнули. — Конечно думала. Стереть эту усмешку из воспоминаний, противный смех, издевательство. Иметь инвалидность в мои года невероятно сложно. Ты с этим очень сильно помог, но, — она выдержала паузу, не завершая мысль, — Мне бы хотелось растоптать, разорвать, стереть само его существование. И каково мне было увидеть то, что вы работаете в паре? Теперь не Бэтмен и Бэтгёрл, теперь Бэтмен и Джокер? Хах-ха. — Нет, — уверенно и холодно произнес Брюс, — Это на время, столь скоротечное, что не успеешь оглянуться, как Джокер будет мертв, слышишь? А ты продолжишь курс реабилитации и в один прекрасный день встанешь на ноги. Рыжие волосы, крупные слезы, вздрагивающие маленькие плечи и по-детски грустный взгляд. Ей не нужна снисходительность и подачки, но мужчина не мог иначе. — Я связывалась с Найтвингом, он в неутолимом гневе, ищет тебя, веря, что вправит мозги грубой силой или ликвидирует. Ты ведь сам говорил, что это черта, после которой нет возврата. Мужчина слегка помедлил, вспоминая, каково было убить осознанно, из огнестрельного оружия. Будто жест отречения, погребение принципов под слоем почвы, где теплились останки его родителей. — Я уязвим, Барбара, — тихо проговорил он, оголяя ладонь, где располагался шрам. Все его тело было усыпано ими, но они уже не для демонстрации, — Разве не безответственно умирать, оставляя город под гнетом преступности? — На твое место пришел бы другой, — неуверенно ответила она, видимо подразумевая взращенного помощника, или сторонников первоначальной идеологии героя. — Чтобы как и я постоянно сталкиваться со старыми врагами? День ото дня боясь потерять человечность, как белка в колесе, повторяя одно и то же. Девушка промолчала, ей нечего было сказать, у нее не было правильных слов, дабы поменять его мнение. — Барбара, — Брюс снял шлем, опустившись перед ней на одно колено, и глядя прямо в глаза, обхватил ладонь, держащую револьвер. — Если ты вновь посчитаешь, что я поступаю неправильно, то действуй сразу. У тебя есть способы посодействовать моему уничтожению. *** — Мышонок, — ласково прозвучало у него над макушкой, — Ты куда-то отлучался? Брюс развернулся к нему, небрежно пересев в другое кресло, лишь бы не ощущать себя, будто заточен в когтях. — Следишь за этим? — Конечно, не хочу подвергнуть тебя опасности. И вот, кстати, смотри. Раздобыл новый материал, еще до вечерних новостей, — перед носом ему выставили фотографию как в полицейских отчетах. На ней само собой красовался мужчина с доков. — Похоже, завелся новый сумасшедший, ты так не считаешь? Судя по убийству, по тому, как мучилась жертва, ужас. Скажу больше, — улыбка в тридцать два, глаза горят от восторга, — он сидит передо мной. — Очередное моё убийство. Ты должен был привыкнуть. Всего пять минут разницы. Джокер подобрался ближе, что я вскочил с кресла, отойдя к стене. Смотреть на его лицо, кричащее о радости, желания не было. — Нет, не очередное. И эти минуты — самое главное. Именно они отличали тебя и бульварного преступника. Наличие твердых, непоколебимых принципов. Уэйна этот разговор раздражал с самого начала. Если Джокер считает, что он не обдумал это тысячу раз в своей голове, то он глуп, но скорее всего, он тут лишь за тем, чтобы целенаправленно капать на мозги. — Предположим, что ты — коматозник, ни в полной мере отвечающий за свои мысли. И ты прирезал психотерапевта. Кем ты теперь являешься? — Убийцей, — спокойно отвечает Брюс. — Нет, он сумасшедший, что в припадке совершил деяние, на которое бы в здравом уме не решился. А человек, что переломал с десяток костей жертве, заставив жрать грязь и продырявив глотку? — Жестокий убийца. Джокер прыснул, видя такую упертость, обогнул столик, и подойдя к Брюсу, положил на его плечо руку, заставляя обернуться к себе. — Нет. Он тоже сумасшедший, мышонок. Нормальные люди не упиваются предсмертными страданиями других людей, не в нашем веке уж точно. — Ты, как пациент психлечебницы Аркхем, предвзят в своих суждениях, Джокер, — его голос медленно срывался, — С каких это пор я тут стал играть роль сумасшедшего, а ты — промывщика мозгов, да сторонника закона и порядка. — Ни с каких, — с придыханием ответил Джокер, смотря на Бэтмена по-прежнему, с восторгом. Брюс жестко заулыбался в ответ. Адреналин и переживания, казалось измотали его, но сейчас, ощущая противоречивые эмоции злости и чего-то еще, не совсем понятного, силы его вновь вернулись. — Так давай не будем врагами. Враг бы давно тебя прикончил, во сне или даже сейчас, пока ты без костюма и не облеплен примочками, — ладонь мягко легла на плечо Брюса, — Позабудем старые обиды, начнем все с чистого листа. Убьем всех этих кретинов, что проживают в городе. Всееех. Он очертил пальцем пространство перед собой, указывая на многоэтажки, заводы, дороги, а потом его зубы щелкнули у самого уха Уэйна, такая близость вызывала дискомфорт и тревогу. — Расслабься, ты чего, я не укушу, — и в тот же момент он впился зубами в шею Уэйна, провел горячим языком по месту укуса и усмехнулся с реакции Брюса, — Простой человек в костюме, из крови и плоти, потерявший все, ахаха. Я не враг тебе, Брюс. Я — самый преданный союзник, самый давний поклонник, самый влюбленный в тебя человек. Он обвил его шею руками, заглядывая в глаза. Издевается. — Замолчи. И убери руки, — Уэйн отпихнул его, попятившись как от прокаженного, — Не думай, что я и тебя не убью, когда потребуется. Я не изменю своим целям, что бы ни случилось. — А я и не против. Только вот, ты ведь не сможешь. Это всегда ограничивается лишь угрозами. ВСЕГДА, — крикнул он с издевкой, — УБЕЙ МЕНЯ СЕЙЧАС, ЛЖЕЦ. Или ты снова только трепался языком, строя из себя не бог весть что. Джокер набросился на Уэйна и тот от неожиданности упал на пол, не успев оказать сопротивление, к его шее было приставлено оружие. — Выхвати его, я разрешаю, а потом стреляй в меня, быстро, не целясь, можешь всадить все пули до одной, только быстро. Брюс схватил пистолет, навел на голову Джокера, тот заулыбался во всю ширь, расставив руки. Одна секунда, две, три, четыре… Мужчина вздрогнул, резким взмахом оттолкнул преступника в сторону и высадил всю обойму в стену. — НЕ СЕЙЧАС, — зашипел Брюс, отшвырнув оружие и схватившись руками за голову. — Потом уже будет слишком поздно, ты и сам знаешь, — Джокер убрал его руки, потрепав по голове. — А может тебе безразличны все те люди? В своем одиночестве и отрешенности ты стал столь черствым, но не желаешь это признавать. Когда ты в последний раз плакал? Смеялся? Боялся? Влюблялся? — Да вот не так давно. — Ты знаешь, что я исключаю то, когда на тебя действовал яд Пугало. — Я за этим не слежу. — Так и думал. — Ты верно считаешь, что безукоризненно прав в своих суждениях, но это не так. Его лицо слишком довольное. Как давно Джокер испытывал страх в его присутствии? Слишком давно, чтобы удержать этот образ в голове. В основном это хохот, радость, веселье. — Веселье, — шепнул Брюс. Джокер не поверил своим ушам, а потом сузил глаза, предвкушая, что выкинет собеседник, будучи не в своем уме. Он толкнул Джокера на пол, наседая сверху, тот почти ускользнул, но будучи зажатым, выхватил нож, метя в бок. Мужчина перехватил лезвие голой рукой, выхватывая и выкидывая оружие подальше. Джокер скалится, пытаясь отбиться коленом, но нога оказывается отведенной в сторону, чуть ли не до хруста. Запястья его сгребают в руку, оставляя перед этим синяки почти на всей руке, церемониться он не любит, и оставить побольше болезненных трофеев не прочь. — Пусти, — приказывает скованный по рукам и ногам преступник, но его слова воспринимаются как пустой звук. Он разъяренно рыпается, его зубы опасно щелкают в неимоверной близости от уха Брюса. — Было забавно наблюдать, за твоими знаками внимания, двусмысленностью поступков, рвению помогать мне, заклятому врагу, ты ведь не настолько упертый, дабы это отрицать, — его лицо стало уж больно хитрым в полутени сгущающихся сумерек. — Тебя точно не приложили хорошенько затылком, мышонок? — скалится Джокер, пытаясь ударить коленом по торсу. — Ты теперь моя Харли Квин, — тихо смеется Уэйн, чем еще больше раздражает. — Больно стал жизнерадостным, — подметил Джокер, и улыбка сразу сползла с лица собеседника, будто ее вовсе и не было.