— Почему у жертвы череп наполовину пуст? — Потому что ты пессимист © sex drugs corvalol
У мамы, как обычно, дофига новостей, а у меня, как обычно, отвратительное настроение. — ...И вообще я решила, что мне уже надоели эти поездки в Ванахейм. Нельзя, конечно, так говорить, но ведь они все равно ничего решить не могут. — Так что ты наконец-то осталась дома одна и кайфуешь, — безразлично подытожил я, выдыхая дым и глядя в какую-то точку на противоположной стене. — Я бы очень хотела, чтобы ты тоже сейчас был дома, — сказала она. Я пожал плечами, все еще не глядя на нее и делая еще одну затяжку. Довольно мило, что она так спокойно отнеслась к тому, что я курю. Даже за весь разговор ни разу не сказала мне, как это вредно, хотя это уже вторая. Первую я курил как раз в тот момент, когда она появилась. — Ну, а как у тебя дела? — Перевыполнили план по продажам. Будет премия. Заживу. Она неуверенно помолчала, а потом осторожно начала: — Локи, ты не думал о том, что, возможно, тебе удалось бы вернуть магию, если бы ты отработал свою меру? Я опять пожал плечами. Не хочу об этом говорить. Мы так мило беседовали, зачем говорить об этом? Конечно, отработать меру искупления, наверное, возможно, это всегда возможно, но в нынешних условиях на это уйдут годы, если не десятилетия. И кто в итоге примет решение об искуплении? Один? Или Мидгард? Судебная система, мать вашу. Решение выдвинуто, а нихрена не ясно. Если решение за Мидгардом, то я — в заднице. Я останусь смертным до конца своих дней. Своих недолгих смертных дней. Если решение за Одином, то неважно, что, потому что решение не за Одином, судя по формулировке приговора, по крайней мере. Да и похуй. Все мы, в конце концов, смертные, хоть и считаем себя бессмертными. А раз конец все равно будет один, то и чего так нервничать? Бегать, суетиться. Вину искупать. Даже смешно. Один не для того мне меру искупления назначил, чтобы я однажды смог вернуться в Асгард. Он, может, и видеть-то меня не хочет в Асгарде, да и нахуй я ему там сдался, вон с Ванахеймом, вроде, потихоньку находят общий язык, и со всем остальным без меня разберутся. Ну, а в качестве члена семьи я его всегда не устраивал. Только мама вот все никак успокоиться не может. Ничего, это пройдет. Я тоже вначале места себе не находил. А теперь чувствую себя таким уставшим, ни на что нет сил. В больнице я еще свою работу выполняю, но стоит наступить выходным, и я могу просто сидеть целыми днями и только курить. Даже есть неохота. Просто знаю, что нужно, поэтому и готовлю. — А переговоры теперь кто ведет? Тор? — Ох, — тяжело вздохнула она. — С Тором, кстати, все совсем глухо. — Почему? — усмехнулся я. — Он хочет вернуться в Мидгард, увидеть ту девушку, а отец, сам понимаешь, против. И когда они не обсуждают дела, они ругаются на эту тему, а когда они не ругаются, то подчеркнуто вежливо обсуждают дела. — Тор и подчеркнуто вежливо что-то обсуждает? Нонсенс. — Ну, он теперь вынужден принимать более деятельное участие в ведении переговоров, так что учится потихоньку, — улыбнулась она. Ну, в конце концов, он же будущий царь, пора бы и начать учиться. — А что Од... цу в ней так не нравится, он говорит? — Локи, ты же понимаешь. Она смертная, а он хочет, чтобы Тор связал себя более длительными брачными узами. С кем-то, с кем он смог бы прожить счастливую жизнь. — Так дайте ей бессмертие, и все. — Смертной?! — мама чуть со стула не упала. — Как ты это себе представляешь? — Если можно бога сделать смертным, то и наоборот, я уверен, тоже можно, — я потушил окурок в пепельнице. — Отдайте ей мое бессмертие, все равно оно у вас без дела валяется. — Ни за что! — Тогда отдайте его мне. — Локи... Ты это серьезно сейчас вообще про смертную?! — Норны, — я раздраженно смотрю на нее, — вот что мне сделать? Пожалеть Тора? Или пожалеть тебя? Или пожалеть смертную? Или порадоваться тому, какая легкая и беспроблемная у меня жизнь? — Иногда с тобой просто невозможно разговаривать! Потому что не надо со мной разговаривать. Об этом — точно не надо. _\ | /__\ | /__\ | /_Охуенный, а главное работающий рецепт для борьбы с осенней хандрой: взять 1 банан, 100 грамм шпината, 80 грамм капусты, выкинуть все это нахуй и открыть бутылку вина © Остатки юмора
Мужик поступил в больницу посреди ночи с целым списком диагнозов один хуже другого. Закрытый перелом всей, нахуй, руки, ну, ладно, не всей, костей запястья, нижней трети лучевой и локтевой костей. Плюс СДС левой верхней конечности средней степени тяжести. И добавьте еще обморожение пальцев этой же кисти второй степени. И вишенка — алкогольное опьянение. Если проще, то у него были размозжены кости запястья и предплечья ближе к кисти, ну, и мягкие ткани, естественно, в клочья. Я как раз был на дежурстве, так что я его и принял. Еще в больнице оказался Тодор, который после развода засиживался допоздна, а к тому моменту, как приехал срочно вызванный Борислав, вся бригада уже работала. Ну ладно, тогда мы, вроде, сделали все довольно быстро. Ну, то есть Тодор с Бориславом сделали, я-то только ассистировал. Выполнили фасциотомию, закрыли все тканевыми салфетками. На результат Тодор смотрел весьма скептически. Ну да, оптимизма вся эта картина, конечно, не вызывала. К утру приехала жена пациента, орала на него, рыдала, орала на нас, рыдала, потом пообещала нас всех засудить, если ее муж потом не сможет работать, и ушла к нему в палату. Я охуел. Мало того, что мы этого синюшника лечить должны, так мы еще и виноваты. Вы там, случайно, не офонарели? Ну, а через пару дней и последствия подоспели. Обширный некроз всего сдавленного участка и раневая инфекция в сочетании с острой почечной недостаточностью. Слишком долго пролежал под завалом, на стройке, посреди февраля, пьяный в стельку, да и вытаскивали его обычные рабочие, больно они знают, что там жгуты надо накладывать. В общем, приговор — ампутация кисти по вторичным показаниям. Пиздец, конечно. Мужик, естественно, был категорически против, его жена — тоже, оба орали, что их страховки такого не потянут, платить им нечем, жить потом не на что, а мы все сволочи и звери, нихрена лечить не умеем и сами довели мужика до жизни такой. Я уже был готов убивать. Вариантов тут было немного: либо мужик подписывает отказ от операции и умирает, либо — согласие на операцию и остается без руки. Особого времени на подумать у них не было, так что я взял документы, вывел жену в коридор, сел с ней на диванчик и все обсудил. В конце концов, я умудрился когда-то посотрудничать с Лафеем, хоть и очень недолго, неужто я не добьюсь согласия от одной плачущей женщины? На эталон дипломатии это, конечно, не тянуло, я курил, она рыдала, но согласилась со мной и пошла в палату уговаривать мужа. Через пятнадцать минут я отдал Тодору подписанное согласие и чувствовал себя выжатым в край. Тодор, хмурый и строгий, уже далеко немолодой мужик, который обычно глядел на всех пациентов (да и на меня) со спокойствием человека, который не ищет конфликта, но в случае чего способен голыми руками сломать каждую косточку в твоем теле и озвучить ее название на латыни, сейчас смотрел на меня с легким изумлением. Швы мы накладывали очень осторожно, я таким раньше никогда не занимался. Потом еще неделю ходили, осматривали, делали перевязки. Такое себе занятие, если честно. У них таких случаев в отделении по нескольку раз в месяц бывает. Обычно травмированную конечность все же как-то удавалось спасти, но и до ампутации дело доходило. Тодор сказал, что мужику еще повезло, мол, легко отделался. Нихуя себе, легко. У них так тут просто все в больнице. Нет, я охуеваю иногда от смертных. У них ведь всего одна жизнь, и та короткая, а больше-то и нет у них нихуя. Новая рука у них не вырастет, магией они себе положение не облегчат, да и технологиями — не факт вообще. Хорошие протезы, как я узнал, нехило так стоят (я вот на свою зарплату не смог бы себе позволить), и все равно полноценно заменить руку не смогут. Легко отделался, блядь. А «не легко» тогда как? Вообще без всей руки остаться? Теперь я почти все время ассистировал Бориславу с Тодором, хоть последнему и не нравилась моя техника накладывания швов, но он смирился. Дело в том, что вскоре после Нового года к нему на осмотр пришел тот парень, которому я накладывал швы на своей, скажем так, первой с Тодором операции. Я, честно говоря, не помню, что там было у того пациента, но, вроде, восстанавливался он хорошо, ходил на лечебную физкультуру, ну, и все такое. Что поразило Тодора, это то, что швы срослись «даже слишком хорошо». Еще годик — и даже шрама не останется. К этому времени за мной и так шла, ну, может, не шла, ползла так, сильно прихрамывая, слава интерна с легкой рукой. Райна мне говорила, что швы, которые накладываю я, быстро и хорошо срастаются, и такие пациенты куда реже жалуются на боль. Ну, что ж, заебись. Вот и пригодились уроки дворцового лекаря да все те разы, когда приходилось Вольштаггу или Огуну на скорую руку раны сшивать, если не было возможности использовать магию. Ни много ни мало, а многовековая практика вообще-то. Все было не зря, все. Как прекрасно это осознавать. Хоть где-то хоть кому-то хоть какой-то из моих навыков все-таки пригодился. Прекрасно. Раз уж при дворе Ванахейма Асгард представлять тебе не суждено, так хоть кожу смертным позашивай, и то польза. Нет, нет, не утешайте меня, это не слезы, это капли дождя. Ну, вот и как можно было так попасть? Пиццу с ананасами я, конечно, зря заказал. Кроме меня ее есть все равно никто не будет, а для меня одного целая пицца — это как-то дохрена. Сразу станет понятно, что у меня нет аппетита, и Аски распереживается. Вот блин. — Между прочим, врач — благородная профессия. Что может быть важнее, чем лечить людей? — То-то ты рвешься их лечить, — тут же подколол Эрми. — Часто в больнице-то бываешь? Морги не в счет! — Ну, должен же кто-то учить этих балбесов, — начал оправдываться Аск. И как он только нас терпит еще? — По-моему, ты все усложняешь. Побухай просто со своими студентами, и сразу станут они новыми Докторами Хаусами. — Действительно, — иронично согласился Аск, разливая нам спирт по стопкам, — и чего это я торможу? — А действительно, почему? — внезапно активировался я. Аск с Эрми уставились на меня, как на идиота. — Локи, да ты и сам понимать должен, — ответил Аски. — Тут же такой вой поднимется, если мы начнем в судьбы смертных вмешиваться, а дар бога, пусть и языческого, это очень даже тянет на вмешательство. — К тому же знаешь, мало кто может адекватно этим даром распорядиться, — согласился Эрми. — Да и вообще любым нашим даром. Может, у нас дары просто такие ебанутые, что у смертных сразу крышу срывает? Может, мы и сами ебанутые? — Ну, то, что у нас с головами не все в порядке — это факт. Кто еще в здравом уме согласится в таких условиях жить? Мы выпили свои стопки и вгрызлись в свою еду. А потом я продолжил: — А ты думаешь, что я смогу распорядиться твоим даром адекватно? — Ты это уже делаешь. Локи, как ни крути, но у тебя за спиной опыт, знания, ты вообще можешь без моего дара спокойно обойтись, он тебе чисто для страховки был дан. А у этих оболтусов что? Шесть лет учебы в ВУЗе, да три в интернатуре, ну, может, потом еще парочка в ординатуре — не смешите меня. Они же даже своим временем грамотно распорядиться не умеют, а каждый третий считает, что они сами творят свою судьбу. — Да пусть считают, жалко что ли, — философски пожал плечами Эрми. — Но смертные, исцеляющие направо-налево — это не дело, можешь мне поверить, Локи. Они в этот мир приходят и уходят, а мы здесь остаемся. С нашими... — он коротко и неопределенно кивнул и продолжил, слегка понизив голос, — боссами. И хотелось бы подольше здесь оставаться. — Думаешь, если я хожу с даром Аска, то проблем будет меньше? Вы не думали, что вы еще больше рискуете, помогая мне? — Ой, да брось драматизировать, — тут же засмеялся Эрми. — Во-первых, ты асгардец, даже принц, хоть и опальный, так что тебе по умолчанию позволено чуть больше, чем нам, никто ведь не хочет ссориться с Асгардом. Во-вторых... Никто не хочет ссориться с Асгардом, Локи. Времена Инквизиции давно прошли, и все, что тогда произошло, между... нами... ими... и всеми остальными, осталось тогда. Столько веков все жили спокойно, я уверен, что если с тобой вдруг что-нибудь случится на территории Мидгарда, то проблем у наших боссов будет дохера. Я думаю, им даже удобно, что мы тут за тобой присматриваем и помогаем. Ну, а насчет дара — да используй ты его сколько угодно. Если еще не запретили, значит, разрешили. Только в пределах разумного, естественно. Чтобы не отвечать Эрми, я откусил кусок пиццы и задумчиво зажевал. Его оптимизма на эту ситуацию я не разделял, тем более, что Эрми про нее и не знал ничего, ну, или очень немного. В Мидгарде мое вторжение с читаури было воспринято, как наша очередная семейная разборка, не больше. Правду про ментальную магию знал только Аск, но он согласился ничего не говорить, если я не хочу, а я не хотел. Пусть лучше думают, что я с жиру не перебесился, чем то, что я пытаюсь выставить себя жертвой, да еще и какого-то мифического титана, который тусуется где-то в космосе, настолько далеко от Иггдрасиля, что в нашей системе о его существовании только слышали, не больше. А семейные разборки — это было старо и знакомо. В прошлый раз я тоже говорил, что с отцом разругался, что устрою ему Рагнарек обход всех пророчеств, в которых решающую роль почему-то играл Суртур, и что Суртур может идти нахуй со всем своим муспельхеймским троном. Много чего говорил, короче. Но тогда так было надо. И тогда мы потом вроде как «помирились», и я вернулся в Асгард, как только мы закончили. Но в этот раз ничего такого не будет. Наши с Одином отношения уже больше века шли по убывающей, мы давным-давно уже разругались бы, но держались хотя бы ради мамы. В общем, лично для меня ссылка в Мидгард, да еще и без магии, означала только то, что никакой протекции Асгарда у меня нет. Так что и иллюзий по поводу своего положения я не испытывал. Эрми требовательно постучал по своей пустой стопке, и Аски тут же разлил нам еще. Спирт у него был в двухлитровой пластмассовой бутылке из-под минералки и, судя по тому темпу, который взял Эрми, надолго нам ее не хватит. — Чего я действительно не понимаю, так это того, что ты вообще тут делаешь, — сказал он, макая ролл в соевый соус. — Я же объяснял тебе: отрабатываю свою меру искупления. — Да, но кто назначает тебе эту меру? Кто решит в итоге, достаточно ли ты уже облагодетельствовал Мидгард или нет? Асгард? — Хотелось бы, но вряд ли. Один в Мидгарде был в последний раз, когда местные еще по пирамидам угорали. Не думаю, что он имеет какое-то более-менее четкое представление о том, что творится в этом мире. — Ладно... Тогда кто? Мы? — Не знаю я, Эрми, — покачал я головой, пытаясь придумать другую тему для разговора. — Мне сказали так: меня лишают того-то и того-то, и обратно я это все получу только после того, как принесенное мною в Мидгард благо перевесит причиненное мною же зло. Ну, еще там была часть про возлюби ближнего своего, но это уже второстепенно. — А что, если ты принесешь все это благо, а он решит еще что-нибудь добавить? — Не сможет. Если руны на кости нанесены, то поменять приговор можно только на смертную казнь, а так, нет, ни прибавить, ни убавить ничего нельзя. — Печально... И что, вот совсем-совсем у тебя теперь нет магии? — Почему? Есть. Вся при мне. Только ею не воспользоваться. Да и вообще никакой другой, я даже не уверен, смогу ли дар Аска в случае чего применить, чтобы мне руны не размозжили кости. А размозженные кости — это так неприятно, Эрми, можешь мне поверить, я в травматологии часто бываю, насмотрелся. — И никак эти руны не обойти? Я только пожал плечами. — Можно, наверное. Все можно. Только надо точно знать, как. И сделать все с первой попытки. — Или можно просто отработать свою меру, — добавил Аск. — Или так, — согласился я, не желая спорить. Эрми задумчиво прожевал еще один ролл. — А если внезапно что-нибудь случится, и Всеотцу ты срочно понадобишься в Асгарде, а ты туда попасть не можешь, потому что у тебя руны на ребрах, то что тогда? — Ну, по идее их можно снять досрочно, — не очень уверенно ответил я. — Есть «ключи», скорее всего, они только у Одина, но, может, и у ваших боссов тоже... Понимаешь, Эрми, я этими «рунами Норн» никогда раньше не интересовался. При мне этот вид наказания в последний раз применялся настолько давно, что я уже и не помню — к кому и за что. К ведьме, наверное, какой-нибудь, — пожал я плечами. — Так-то у нас там колдуны надолго не задерживаются, во-первых, это пиздец какое редкое явление, чтобы у пацана была способность к магии помимо стихии, во-вторых, их почти сразу отправляют учиться в Ванахейм, и так они там и остаются. Я был... исключением. Конечно, как бы Один объяснил бы ванам, если бы я вдруг посинел во время занятий? — Ну, понятно, — отмахнулся Эрми, наверное, решив, что причиной была моя принадлежность к царской семье. — А Всеотец не думал, что от тебя было больше пользы Мидгарду, если бы у тебя осталась магия? — Ты думаешь, его волнует польза для Мидгарда? Я думаю, что он с радостью назначил бы мне смертную казнь, если бы не мама. По сути, он мне ее и назначил, только растянутую. Эрми покачал головой: — Да, позитивненько ты настроен. Вот, Клепа, это все твоя медицина, я же говорил, что ни до чего хорошего она не доведет. — У Локи сейчас самый разгар четвертой стадии принятия неизбежного, — ответил за меня Аск. Какие еще, нахер, стадии?.. — Это там, где гнев, депрессия... — попытался вспомнить Эрми. — Отрицание, гнев, торг, депрессия, — кивнул Аски. — Локи у нас воспринимает свое становление смертным так, будто ему уже послезавтра в гроб ложиться. Нет, ну, нихрена себе! Сам-то хоть раз, интересно, на моем месте бывал? Послезавтра — не послезавтра, но и не через сотню лет явно. Никакого, блин, сочувствия. — Удачное ты время выбрал. Сейчас же февраль, в феврале и так тут у всех депрессия, а ты еще и усугубляешь. Совсем ведь сопьешься, — сказал Эрми, опрокидывая в себя стопку со спиртом не дожидаясь нас. — Видел бы ты только, что с ним в декабре творилось, — весело подмигнул ему Аски. Нашел повод для веселья, блин. — Ходячий труп по больнице передвигался, пациенты аж срочно повыздоравливали все. — Ничего, следующая стадия — принятие, если я все правильно помню. Говорят, когда доходят до нее, то чувствуют себя совсем другими людьми. Я даже фильм какой-то смотрел на эту тему. — Кем-кем себя чувствуют? — переспросил я под их дружный ржач. — Еще скажи, что самое темное время — перед рассветом, добей меня. — Никогда не сравнивал, а что, это правда? Я взял нож и попытался отрезать себе ещё один кусок пиццы. Безуспешно. Нож был тупым. Как и все принятые мною решения, которые привели меня сюда. Тупым. Вот почему меня окружают такие уроды? У Тора вон, нормальные друзья, идут за ним и в огонь, и в воду, и вообще. Уж они наверняка особо не иронизировали, когда он смертным стал. А эти... И не надо мне говорить, что я стал смертным полгода назад уже, и что пора уже начать над этим смеяться, и к тому же подобное тянется к подобному, и все такое прочее. Вот не надо. Не буду я ни над чем смеяться, и тянуться ко мне не надо. Эрми примирительно положил мне руку на плечо. — Ладно, не кисни. Смертным и без магии — это, конечно, хреново, но вот слышал я тут историю про одного колдуна, который тоже хотел получить власть над миром, но где-то проебался, и Совет Магов превратил его в черного кота на сто лет и сделал домашним животным у трех ведьм, одна из которых вообще была подростком. — А эти ребята знали толк в извращениях, — прокомментировал Аск. — Да. Так что, min kjære, считай, что тебе с наказанием ещё повезло. Какое ошеломляющее облегчение. Я открыл ящик, в котором лежали ножи. — Бля, Эрми, где ж ты раньше был со своей психотерапией, — сказал я, придирчиво пробуя лезвие самого большого ножа. Ну, он же для мяса. Наверняка должен быть острым, да? — Берег свою мудрость для тебя, mitt hjerte, — улыбнулся он. — Ты только ножик-то положи. Я одарил его своим самым невинно-удивленным взглядом. Быстро отрезал себе кусок и отложил нож в сторону. Аск ржал в кулак через стол от меня. Эрми доброжелательно мне улыбался. Я положил сверху на ананасы пару кусочков имбиря из суши-наборов, и с удовольствием это жрал. Я, знаете ли, и сам кое-что понимаю в извращениях. _\ | /__\ | /__\ | /_ Тяжелее всего оказалось найти общий язык со своими соседями по блоку, потому что: нет, прости, Эмиль, у меня масла нет, я вообще на масле ничего не готовлю, это же вредно, очень редко что-то жарю и только на оливковом, но оно вчера закончилось, спроси Миха, у него должно быть, знаешь, кто из них Мих, тот, который с очками, как у гарри поттера, это ты Мих с очками, как у гарри поттера, я предпочитаю говорить, что как у джона леннона, а свою первую татуировку я вообще на спор сделала, когда мне семнадцать было, я тогда фанатела по сумеркам, вот ведь идиотка, но матушка меня убила бы, если бы увидела, так что я ее сделала там, где не видно, правда, она все равно увидела, в смысле, что значит, это же фраза из первого фильма, ну, там, где они в лесу, и она говорит, что считает его вампиром, как не смотрел, в любом случае, не говори никому, я ее хочу поскорее чем-нибудь закрыть, а чача всегда у Бориса есть, это который Борис хер попадешь, ага, только у нас он Борис хер споишь, а почему Борис хер споишь, да потому что его хер споишь, Эмиль (и ржут, че они несут вообще?), а ты представляйся так: меня зовут Боев, Эмиль Боев, блин, ты что, господина никто не читал, ну, ты даешь, а бонда-то смотрел, ну, слава богу, первое правило учебы в меде — не иди учиться в мед, второе правило учебы в меде — не иди учиться в мед, как видишь, мы нарушили целых два первых правила, ну, в данном контексте ВК значит властелин колец, ты, видимо, не смотрел, а еще твенти-уан-пайлотс приезжают, я, с одной стороны, очень хочу, но, с другой стороны, билеты такие дорогие, ты прикинь, прикинь, они убили Старка, в смысле, убили, кто, на кровавой свадьбе, да блин, что ты спойлеришь, я еще не смотрел последнюю серию, вы о чем вообще, игра престолов, ты что, не смотришь, о-о-о, понятно. Они называли друг друга гиками и постоянно ржали над тем, что умрут девственниками. Они — это две девчонки из комнаты напротив и два пацана из комнаты справа. Учились на втором курсе и, кажется, даже в одной группе. Всего у нас в блоке восемь комнат. В оставшихся пяти живут старшаки, разрывающиеся между учебой на последних курсах и подработками, пересекаемся мы с ними редко, почти не разговариваем, а имен их я вообще не помню. Зато второкурсники, похоже, ни на учебу не ходят, ни спать не ложатся, а может, у нас просто так графики совпадают, по крайней мере, с ними я постоянно то готовлю на кухне, то курю на балконе. Так и заобщались. Они были жутко удивлены, когда узнали, что я уже на последнем курсе интернатуры, сказали, что для меня они, наверное, такие дети. Мне аж дым не в то горло пошел. Смертные, вы даже не представляете. Вообще, в жизни в общаге было огромное количество вещей, которые меня раздражали и о которых меня предупреждал Аски, когда пытался отговорить от въезда сюда. Самое очевидное — необходимость делить душ и туалет с другими людьми. Но кроме этого были еще то появляющийся, то исчезающий бардак на кухне, вечно забытые кем-то вещи в стиралке, вечно незакрытая дверь на балкон, убогое состояние ремонта во всем здании, а еще постоянно приходилось договариваться с вахтерами и охранниками, чтобы впустили меня в общагу, если я приду с работы очень поздно. Особенно последнее. Вот прямо выбешивало. Блядь, я перед Одином не отчитывался, куда я ухожу и когда вернусь. Вы вообще кто такие? Какие-то жалкие попытки проявления власти. И все-таки общага оставалась самым дешевым вариантом жилья, да и, несмотря на все эти минусы, мне здесь скорее нравилось, чем нет. Мне нравилось, что вокруг меня кипела жизнь, постоянно раздавались чьи-то голоса, кто-то где-то ходил, на кухне что-то шипело, из дальней комнаты доносилась музыка, которую я слушал, пока принимал душ после работы, а из другой комнаты утром всегда слышались громкие разговоры, пока я готовил завтрак. Когда я жил у Аска, днем, пока он был в универе, я включал телевизор и просто оставлял его работать. Смотреть, что там показывали, было невозможно. То какие-то стремные детективные сериалы с отвратительной актерской игрой, то программы, где разных несчастных охуевших от жизни женщин пытались прилично одеть, то жуткие мультики, от которых мозги из ушей начинали вытекать, а на одном канале я вообще однажды почти сорок минут слушал какую-то несусветную хуйню про великанов в криокамерах, которые спят где-то подо льдом в Антарктиде, еба-а-ать. Даже на полном серьезе прикидывал, может ли речь идти о йотунах. Совсем у меня, короче, крыша ехала. А в общаге человеческие голоса вокруг звучали постоянно. Вышел на кухню — тебе тут же рассказали, кто и с какого раза сдал коллоквиум по мышцам руки. Или стопы. Или лица. А у вас тоже Галуза принимал? А-а, ты с другого универа, ясно, а у нас вот Галуза, и это просто пиздец, он уже всю группу задрочил, ему вообще невозможно сдать, моей одногруппнице вчера даже плохо стало, пришлось вести ее в медпункт, а он только поржал, что мы хиленькие какие-то, вот урод. В Асгарде, особенно среди друзей Тора, считалось, что я предпочитаю одиночество. Потому что постоянно сидел в библиотеке. А еще тренировки прогуливал, пока меня вообще от них не освободили. Ну, и на пирах особо много не пил и быстро с них сваливал. Но это все хуйня. Никто не предпочитает одиночество. Никто. Просто компания Тора мне не подходила. Я увлекался магией, а она не входила в десятку, ладно, будем откровенны, она не входила даже в сотню популярных интересов среди населения Асгарда, так что найти себе там единомышленников было почти невозможно. Практически все, с кем у меня сложились более-менее приятельские отношения, обитали в остальных мирах. Больше всего знакомств, конечно, оказалось в Мидгарде. Ну, потому что это Мидгард. В Мидгарде постоянно была какая-то движуха, и все, что здесь происходило, по большей части было более чем по барабану Асгарду. А библиотека — это вообще была стопроцентная отмазка, если я не хотел объяснять, где я был и что я делал. В библиотеке никогда никого не было, опровергнуть мои слова никто не мог. Если мы с Бальдром покидали Асгард лишь на несколько часов, то я всегда мог сказать потом, что разбирался с каким-нибудь свитком и не заметил, как время пролетело. Бальдр, кстати, магией тоже не особо увлекался, да у него и способностей к ней почти не было, зато он умел, любил, практиковал влипать в неприятности. Он делал это настолько талантливо, что это было даже не влипание, а погружение. Он как-то сказал, что нужно обязательно в каждом мире иметь знакомых, которые тебя прикроют в случае чего, а потом пошел и разосрался с психованной богиней охоты и целомудрия. Ну, что там было с целомудрием — дело темное, я не спрашивал, а вот охоту она на него открыла потом очень даже реальную. Ну, это так, лирическое отступление. В общем, мы неплохо с ним ладили. А потом он решил, что Девяти миров ему недостаточно, и что там происходит в других, надо посмотреть. И свалил. Мы устроили проводы — четырехдневную пьянку, из которой я помнил только то, как мы с его подружкой-лучницей пытались запереть его в подвале, а ее брат-лучник попрятал от нас все стрелы, и мы нахреначили новых из всего, что нашлось в саду, а он потом и их пытался отобрать. Ладно, на самом деле, тогда какое-то время такое было, вскоре после упразднения мидгардской Инквизиции наступило резкое затишье, причем во всех Девяти мирах. Многие мои знакомые тут же резко подхватились и отправились посмотреть Вселенную за пределами Иггдрасиля. Я бы и сам хотел, но у меня оставались обязанности в Асгарде. Бальдр, правда, только ржал надо мной, что какие обязанности, жрать очищенный виноград и читать пыльные свитки? Ну, да, ну, да, думал я, мы ведь с ним именно этим целыми днями и занимались. Это для него Инквизиция была отличным поводом потроллить священников и подоводить смертных до сумасшествия, а на деле в Мидгарде в тот момент велась немного запоздавшая, но вполне серьезная борьба за сферу влияния. Тут-то и крылась причина того, что на сделку с Таносом я в итоге пошел добровольно. Ну, как добровольно?.. Процентов на шестьдесят шесть. И шесть десятых. Выбора-то я особо не видел, либо так, либо под тотальным контролем, который я Бартону в свое время устроил. Второе проще доказать, и долгов на мне никаких не было бы. Первое доказать или просто объяснить было бы потом не реально, но блядь. Я не хотел давать повод Таносу лезть к себе в голову, у меня и так с ней не все в порядке было, к тому же слишком много хранилось лайфхаков про беспалевное проникновение в Асгард, да и в любой мир Иггдрасиля. Не то, чтобы мне было не похуй. Но и не совсем уж похуй. Как выяснилось. Если бы это был любой другой мир, в любой другой системе, я бы сидел курил спокойно. Но тут назвали цель. Назвали исполнителя. Эбонит Мо. Боня. Ну, привет. Приехали, господа. Соображал я к тому моменту совсем уже плохо, сбежать от Таноса, конечно, пробовал пару раз, но без особых успехов, ну, я и решил идти другим путем и капитально так присел Таносу на уши, рассказывая, как я ненавижу Мидгард и своего тупого брата Тора, который наоборот Мидгард обожает, и как я хочу прийти туда и все посжигать. Я думал, что он воспринимал мои слова, как белый шум, а он проникся, даже скипетр мне дал со словами «потеряешь — убью». Ну, а так как скипетр я в итоге потерял, то он меня точно убьет. В Асгарде я к тому моменту уже века два ничем особенным кроме различных торговых соглашений и мелких пакостей не занимался, репутация у меня была бесящегося с жиру дворянина, которому особо крутые плюшки в наследство не светят, а из интересов — только поедание винограда да чтение всяких пыльных свитков. Танос был образованным, он ученых уважал, если видел практическую пользу от их знаний. От меня он видел прок только в том плане, что я ориентируюсь в Иггдрасиле, значит, смогу провести туда армию. Если бы он только знал, насколько хорошо я ориентируюсь в Иггдрасиле. Не представляю, как мне тогда самоконтроля хватало не поддаваться его заклинаниям, это же ментальная магия, ей невозможно сопротивляться. Слава богам, он считал меня более лояльным и особо не давил. Попался я ему вообще случайно и абсолютно глупо. Как мальчишка, ей-богу. Даже вспомнить стыдно. Ничего бы не случилось, не устрой я тот пиздец на Бивресте. Ничего. И с какого хуя меня тогда так переклинило? Я же и раньше все понимал, ну, не прямо все, но по большей части. Отцу никогда не нравилось то, чем я занимаюсь, но он, наверное, решил, что раз уж все равно магией занялся, так пусть от меня хоть польза государству будет. Но и здесь не все слава богу было. Конечно, намного легче гордиться успехами того сына, который делал карьеру честного и благородного воина, способного вести войска в бой. Только далеко бы эти войска ушли, если бы не мы? В Мидгарде про таких людей фильмы снимают, целые франшизы херачат, а асгардцы... Ладно, я без понятия, как к этому относились асгардцы, но отец воспринимал все так, будто я, даже не знаю, за его конем ухаживал, кормил там, мыл вовремя, гриву расчесывал, молодец, мальчик, вот тебе монетка. Спасибо, блядь. Теперь-то я все понимаю. Я же говорю, знал бы раньше, совсем по-другому относился бы. С другой стороны, может, потому ко мне и доверие такое было, что не знал? Но рано или поздно все равно ведь узнал бы!.. Ох, как же все теперь запутано. Вот зачем было так делать? Клятв я в свое время надавал чуть больше, чем дохера, а из-за этого Таноса их почти все переступить пришлось. Ну, по крайней мере, обыграть все так, чтобы так выглядело. У Одина, наверное, чуть разрыв сердца не случился, когда я читаури в Мидгард привел. Как же, как же. Представляю. Зная все то, что я знаю, ну, то есть вообще все, да плюс моя неадекватная реакция на кое-что из этого всего. Он наверняка решил, что я собираюсь ему отомстить, устроив Рагнарек, только на этот раз настоящий Рагнарек, в обход всех пророчеств и с идущим нахуй Суртуром. Я вообще думал, что он меня сразу на эшафот отправит, пока я еще чего-нибудь не устроил. Тут бы и мама не помогла. Военное преступление все-таки. Разговор серьезный. Не даром они месяц по всему Мидгарду информацию собирали, хотя на что там смотреть-то было? На побитые небоскребы и перерытый асфальт? Лучше бы они кое в каком другом месте кое-что другое поискали. Но ладно, похуй уже. Просто не ожидал, что он меня настолько ебанатом считает. Да, у нас с ним проблемы, да, отношения не сложились, да, у меня куча обид и комплексов, и что теперь, из-за этого я должен предавать мир, в котором вырос, ради которого сам столько всего сделал? Он действительно так считает? Впрочем, не так важно, что он там считает. Я его логику очень легко понять могу. Так легко, что меня аж бесит. Кого и почему я там гипотетически стал бы предавать — это уже десятый вопрос, а вот то, что я фактически привел внешних захватчиков в мир, из которого в Асгард попасть, как нехрен делать, и в принципе обладаю всеми необходимыми знаниями и навыками для этого, а в голове у меня творится черт знает что, вот на это уже не отреагировать нельзя. Так что понять я его могу. Я принять этого не могу. _\ | /__\ | /__\ | /_ У моих соседей сгорела розетка в нашей общей стене, и в моей комнате стоял запах паленой проводки. Никогда раньше не знал, как должна пахнуть паленая проводка. Вот и узнал. От этой розетки работала почти вся, хоть и немногочисленная, но имевшаяся у меня техника. У них, похоже, тоже. И вот она сгорела. Дело было вечером, звать электрика не хотелось, а что делать с розеткой ни они, ни я не знали, но моя соседка слева посоветовала обратиться к Виктору из первой комнаты. Виктор в этих вещах разбирался. Сходил, обесточил блок, достал отвертку, достал запасную розетку хер знает откуда, сказал, что менял недавно у себя в комнате, у него осталось, и за полчаса сделал все хорошо. Я, уже затрахавшийся после работы, сидел в это время у Миха и Алека. Потому что после обесточивания розеток в комнатах оставался только верхний свет, а у меня уже несколько недель лампочка в люстре была разбита, и я жил с настольной лампой. Мне как-то похуй было, я особо верхним светом и не пользовался, предпочитаю полумрак. Но не полную же темноту. Лампочку я разъебал случайно, когда моя бездеятельная апатия в очередной раз сменилась на резкую вспышку злости, и я нервно наматывал круги по комнате, думая, что бы из своих вещей мне уничтожить. С одной стороны, хочется, с другой, вещей-то почти нет. Может, телефон в стену швырнуть, да телефон хороший, когда я еще на новый заработаю, а этот мне Эрми подогнал, когда документы принес. Решил, что нахуй, сходил, покурил, успокоился, вернулся, начал свитер стягивать и случайно люстру задел. Заебись. Но сидеть полчаса одному в темноте мне не хотелось, так что я пошел к этим самым соседям наблюдать за ремонтом. Зашел удачно, мне как раз досталась предпоследняя бутылка пива. А еще мне было любопытно. Сколько смертных мне не встречалось на моем жизненном пути, но с настолько молодыми иметь дел не приходилось. Ну, если не считать французских студентов, с которыми мы как-то бухали на заре их эпохи Возрождения. Но они, вроде, все равно были постарше. И время было другое. А эти совсем еще дети. Разговорить людей я всегда умел. Так что побеседовали. Очень забавно. Этакая помесь нигилизма с максимализмом. Жизненного опыта, конечно, заметно не хватает, но неплохо. Оказалось, что, когда у них сгорела розетка, они как раз собирались смотреть какой-то фильм. Там еще тот актер играет, из Шерлока. О, из Шерлока? Надо посмотреть. Что еще, блядь, за Шерлок... Виктору ушла последняя бутылка пива в благодарность. Он посидел с нами двадцать минут, пообъяснял, кто все эти люди на экране, признался, что когда-то эти фильмы про космических искателей приключений ему нравились так, что он даже старый сериал пытался смотреть, но не зашло. Потом ушел. А я остался. Ничего особенного я в актере не нашел. Чего его персонаж добивался — не понял. То ли хотел спасти своих людей, то ли уничтожить цивилизацию, то ли и то, и другое, а может, вообще ничего из этого. Тупой какой-то фильм, но под пиво сойдет. Но мне почему-то стало любопытно, и я скачал сериал. Который с этим актером. Про Шерлока. Смотрел в больнице, когда было спокойно. В первый же вечер ко мне присоединилась Дана. Она, оказывается, этот сериал наизусть знает. Даже книги читала. Ждет третий сезон и следит за твитерами актеров. Повернутость смертных на их массовой культуре меня все больше поражала. Но я понимал, что выгляжу белой вороной из-за того, что не знаком с этим достаточно близко. Так что я начал потихоньку вникать. Насоздавал себе аккаунтов в сетях, подписался на каких-то блогеров на ютубе, даже начал читать книги, по которым сняли сериал про Шерлока. Сериал интереснее. Дана увидела, что я читаю, пришла в ужас. Сказала, чтобы я не судил о детективном жанре по Артуру Конану Дойлю, и принесла мне другую книгу. Там десять человек приезжают в особняк на острове, и их начинают потихоньку убивать одного за другим. И все это под какой-то стишок. Это мне больше понравилось. Я, конечно, думал, что убийца будет где-то прятаться на острове, как и они сначала подозревали, а потом оказалось, что убийца был одним из них. Вот это поворот. Поискал информацию о своем имени, и причем здесь были фильмы о Бонде, о которых Мих тогда говорил. Нашел. Узнал. Ну, вот же ж скотство! Мне и так плохо тогда было, а эта сволочь еще решил поиздеваться надо мной! Ну, я ему припомню. А в один прекрасный день мне стало совсем скучно, и я начал искать в сети этих самых Мстителей. Нет, я и раньше про них искал инфу, еще когда у Аска жил, но я читать про них вообще ничего не мог, меня аж трясти всего начинало от одной фотки небоскреба Старка. А тут решил все-таки взять себя в руки. Да и любопытно стало, как они там, все еще тусят вместе или уже распались. Информации было полно, но вся, в основном про Энтони Старка. Потому что миллиардер, филантроп, плэйбой и кто-то еще. Почитал. Не все, конечно, так, в общих чертах. Биография у него была презабавная. Его отец был крутым для своего времени производителем оружия, а сам он вырос не фанатом этого бизнеса и после смерти родителей, когда ему было немного за двадцать, чуть не отказался от семейного дела, но все-таки продолжил. В итоге все равно прикрыл лавочку, но спустя пятнадцать или сколько-то там лет, после того, как был похищен террористами и чуть не умер из-за опасной операции на сердце в полевых условиях. Вот уж действительно, судьбы ведут тех, кто хочет, и влачат тех, кто не хочет. К Старку у меня вообще были вопросы. Ладно, я понимал, что на суде они все рассказали краткую сжатую версию событий, опустив концовку, я вообще их выступления помнил очень смутно, если честно, но Старк. Вот хули он молчал? Он ведь влетел в тот ебучий портал, он видел армию Таноса. Или что, я после всех допросов уже не мог об этом говорить, так и он не стал? Решил, что одна несчастная ракета там все расхуеротила к чертям собачьим и нормально? Погнали дальше? Ладно, может, он на суде не хотел ничего говорить в мою пользу или, не знаю, может, там порядок вопросов такой был, но вне суда, за кружкой эля с Тором и своими Мстителями-хуителями он что, решил, что теперь-то им беспокоиться не о чем? Ну, не о чем, так не о чем. И прекрасно. И погнали дальше. Еще узнал, что про Капитана Америку когда-то выходили комиксы. Скачал парочку, их тоже почитал. Ну-у-у, такое. Рисунок ужасен, сюжеты примитивные. В сети было написано, что выходили эти комиксы вскоре после окончания Второй мировой войны вплоть до середины 80-х и были пропитаны патриотической пропагандой. В них Кэп постоянно спасал мир, предотвращал начало ядерной войны и сражался с какими-то злодеями, хотевшими непонятно чего. Блядь, ну не знаю. Хуйня какая-то. Я, конечно, лично с Кэпом не успел пообщаться, но по наблюдениям мне он показался скорее... Хотя похуй. Еще у него в комиксах был дружбан, какой-то пацанчик молоденький, типа ученика. Баки. Что за имена, одно тупее другого? Решил поспрашивать своих прошаренных соседей, как они относятся к комиксам по Кэпу. Оказалось, что без восторгов, нахуй им этот пиндосовский ура-патриотизм не сдался, к тому же там дохрена клюквы. А вот у Тони Старка есть аккаунт в Твиттере, правда, он там ничего не пишет, но круто комментит все посты на странице его компании. У Кэпа, возможно, тоже есть твиттер, только об этом никто ничего не знает. Он хорошо шифруется. Более-менее какой-то интерес вызвал, как ни странно Беннер. Его имя нигде не было указано, но я-то знал, что он и Халк — один и тот же, ну, не человек, одно и то же существо, скажем так. Так что решил узнать что-нибудь о нем самом. Скачал его самую известную на данный момент научную работу. Неделю пробирался через их мидгардскую терминологию и вникал в научные теории. Охуел. Действительно мощно. Просто понимаете, еще триста лет назад, да какое, меньше, мидгардцы на полном серьезе еще могли сжигать людей на кострах за колдовство. А сегодня уже проводят подобные исследования. Работая в больнице, я имел некоторое представление об уровне общедоступных технологий, теперь получил еще и более подробное понимание состояния их науки на сегодняшний день в целом. А Беннер оказался уважаемым ученым. Даже не стыдно как-то быть впечатанным им в пол. А Бартон мне тогда: «Если разозлить, превратится в монстра, зверя». Зверь, зверь. Сам ты зверь, лучник ты безграмотный. _\ | /__\ | /__\ | /_ — Сессия собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой её сдачи. Я не возьму себе ни подружек, ни кота, не буду смотреть сериалы. Я сяду за учебу и буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своем посту. Я — семь типов воспаления во тьме; я — классификация анальгетиков; я — студент, который сдаст патан; я — свет, который приносит конспект; я — рог, который будит спящих; я — щит, который охраняет царство гуманитариев и технарей. Я отдаю свою жизнь и честь деканату среди этой сессии. Закончилась клятва громовым трехголосым хохотом, отражавшимся от стен кухни и разносившимся на весь блок. — Локи, что у вас происходит? — смеясь, спросила мама. — Да у детей крыша едет, — ответил я, прикидывая, достаточно ли проветрилась комната и хватит ли и одного окна. Отставил в сторону одолженный у соседей утюг и уже потянулся закрыть дверь, как в проеме нарисовался смеющийся Виктор и спросил сижки. Сижки. Тупое слово, прилипшее к нам от одногруппницы Виктора, с которой мы периодически играли в настолки по выходным. Настолок у нее было дохрена, и мы вполне могли засидеться с ними до третьего-четвертого часа ночи. Как вчера, например. — Как же я радуюсь в такие моменты, что уже сдал патан, — сказал он, пока я ходил к окну, на котором лежали сигареты. Дверь у меня открывалась внутрь комнаты, и сидевшую возле стола маму с порога было просто не видно. — Ты бы тоже сейчас с ними клялся? — Если бы мне пришлось сдавать Талеву, я бы еще и человеческие жертвы принес. Тут возле двери появилась Маргарита с двумя банками томатной пасты. — Эмиль, Виктор, помогите открыть, пожалуйста. — Марго, что, что у вас случилось? — спросил Виктор, закладывая за ухо взятую у меня сигарету и беря одну банку. — Сессия ис камминг, — засмеялась она. — Да просто вчера финальная серия сезона вышла, вот они и... А вам она как? Или вы еще не смотрели? — Я вообще не смотрю, — ответил Виктор, возвращая ей открытую банку. — Книга лучше. — А я воспринимаю этот сериал слишком близко к сердцу, — добавил я. — Я вот тоже особо не слежу за «Игрой престолов», но знаю все, что там происходит. Виктор достал из-за уха сигарету, из кармана — зажигалку и направился к балкону, пока я помогал Маргарите перехватить банки поудобнее. — Что-то вкусненькое готовишь? — Суп варю, — улыбнулась она. — Спасибо тебе большое. Если будешь в общаге через час, приходи, я тебя покормлю. И ушла на кухню. Я закрыл дверь и вернулся к столу. Мама смотрела на меня с игривой улыбкой. — Что такое? — спросил я, двигая по столу рубашку так, чтобы удобно было гладить рукава. — Что это за милая девушка, которая приглашает тебя к себе? — кокетливо спросила она. Ох, ну приехали. Сейчас еще подумает что-нибудь неправильное. История была давнешняя. Соседка Маргариты Яна неудачно упала зимой, поскользнулась на льду. До общаги как-то дошла, потом нога опухла и разболелась так, что Яна даже встать на нее не могла. Маргарита поймала меня, когда я вернулся с работы, и попросила помощи. Вызывать скорую им не хотелось, как студенты медвуза, они прекрасно понимали загруженность фельдшеров, но если там перелом, то пришлось бы. В понимании девчонок, раз я работаю в больнице, да еще и в травматологии, значит, уже почти врач. Ничего серьезного у Яны не было, просто растяжение голеностопного сустава — очень распространенная у смертных травма. Я показал, как перевязывать, и пока Маргарита выковыривала снег из морозилки для компресса, я сходил в аптеку на первом этаже за мазью. А они в благодарность накормили меня ужином. Это было очень кстати. Голодный я был, как волк. С тех пор приглашали периодически. Да они всех парней в блоке так или иначе подкармливают. Надо же двум одиноким девушкам-второкурсницам как-то выживать в этом огромном неприветливом мире. Ну, а помимо хороших соседских отношений у меня ни с Маргаритой, ни с Яной ничего не было, да и быть не могло. Они же еще совсем дети. И дело тут не только в разнице в возрасте. Точнее совсем не в этом. Я предпочитаю поопытнее. Но маме, естественно, я такие подробности озвучивать не стал. — Это я выполняю самую реальную часть своего приговора, — решил объяснить я. — Ту, где говорится про «возлюбить смертных» и что-то еще. — Дело хорошее, — одобрила она, — возлюбляй на здоровье, главное, до детей не довозлюбляйся. — Ма-ам, — возмущенно протянул я, и мы с ней рассмеялись. — Серьезно, Локи, я надеюсь, ты не возьмешь пример с Тора и не приведешь в дом смертную? — А что, ты не одобряешь выбора Тора? — усмехнулся я. — Локи, я вас с Тором, конечно, очень люблю и приму любой ваш выбор, но все-таки я бы предпочла, чтобы твой остановился не на смертной. — Почему только мой? А как же Тор? — Тор уже потерян, — махнула она рукой. — С ним на эту тему поздно разговаривать. Я аккуратно повесил рубашку на плечики и разложил на столе следующую. — Чем же тебе так не нравятся смертные, мама, они же ничем не хуже нас. — Так, не надо мне тут отца цитировать. — То есть пока отец топит за равноценность наших народов, ты за его спиной такие вещи говоришь? — Я уверена, что среди смертных есть очень достойные девушки, — начала она оправдываться со смехом. — Но Асгарда они все равно не достойны, да? Как бы достойные, но как бы не очень? То есть если мы живем в их мире, то все в порядке, а им в наш нельзя? Знаешь, как это называется? Двойные стандарты! — Локи, ну в чем ты меня обвиняешь? — Я, значит, смертных пытаюсь возлюбить, а ты о них так отзываешься! — наигранно возмущаюсь я. — Но это же твое наказание, Локи, я-то тут причем? — насмешливо улыбнулась она. — Я тебя понял, — покачал я головой. Мы еще немного поболтали с ней, пока я доглаживал рубашки и развешивал их в шкафу. Она отметила, что цвет некоторых из них ей очень нравится, мне было лень объяснять, что подруга Даны, которая работает в Zar’е продает нам шмотки по скидке сотрудника, и я ответил, что, естественно, я же в магазине одежды работаю, и она почти сдержала скорбный вздох. В конце концов, мама решила, что пора возвращаться в Асгард, сказала, что очень рада, что я здесь не скучаю, и что, когда в Асгарде станет поспокойнее, она все-таки сможет навестить меня лично, и исчезла. Не успел след иллюзии выветриться, как посреди комнаты появился Ярик. В отличие от мамы, во плоти. Я был не особо удивлён. На прошлой неделе ко мне уже заглядывала Яо, и мы с ней довольно мило поболтали. Я сказал, что мне очень нравится ее новая прическа, она ответила, что моя зато не меняется. Я вспомнил старые-добрые времена, когда мы с ней отлично ладили, даже однажды вместе ходили на Хэллоуин, нарядившись вампирами, она эту тему как-то не поддержала. На мое предложение снять с меня руны, она ответила, что если бы и могла это сделать, то скорее отправила бы меня в какое-нибудь темное измерение или типа того. В общем, беседа вышла теплой. Но подозреваю, что Ярик хотел поговорить на ту же тему, что и она. Я оказался прав. Ярик наматывал круги по моей комнате от двери до окна, и безудержно пиздел, что все беды из-за меня, из-за того, что постоянно появлялся в их мире со своими идиотскими историями, что Артемида (блядь, так вот как ее звали) давно говорила, что чем-то это все закончится, а теперь вот что получается, все очень плохо, Апокалипсис, мы все умрем. Ну, ладно, про «умрем» я от себя добавил. И про Апокалипсис тоже. — А что ты от меня-то хочешь? — спросил я, когда он закончил причитать. — Ты ведь можешь как-то повлиять на этого чокнутого грека! — Как? Заколдовать? — Ну, нет, — смутился он. — Поговори с ним. Приведи ему себя в пример, не знаю. Я чуть не рассмеялся. — Да я скорее антипример. Ярик выглядел очень напряжённым. И немного испуганным. А еще возмущенным тем, что я, привнеся разброд и шатание в их стройные ряды, ни за что не хотел проникаться их проблемой. Да и не видел никакой проблемы. — Ну, смотри, — начал объяснять я, — парень загорелся идеей, долгие годы ее вынашивал, искал пути, ресурсы, а ты хочешь, чтобы я теперь его отговорил? Это бессердечно. — Ты говоришь прямо, как Велес, — раздраженно бросил он, расхаживая по моей комнате. — Боги, я бывал в тюрьмах, где камеры были просторнее. Ты уверен, что это помещение пригодно для жизни? — Вообще-то у меня еще и сосед есть, — недовольно ответил я, присаживаясь на подоконник возле открытого окна и доставая сигареты. И чуть не рассмеялся от его полного ужаса взгляда, брошенного на меня. — Да быть не может, — неуверенно сказал он, — здесь всего одна кровать. Я невозмутимо продолжил: — А с моей стороны, это выглядело бы еще и лицемерием. Я и сам не понимаю, как можно столько времени в одном мире находиться, так что не мне его останавливать. — У нас у всех могут быть серьезные проблемы. Даже у тебя. Как думаешь, про кого они подумают, когда встанет вопрос, кто открыл ему тропы? Страшно, аж жуть. Что же, что же они подумают? — С чего ты взял, что он и сам не знал троп? Я слышал, он навещает Муспельхейм, а я не знаю ни одной прямой дороги отсюда туда. — Он не знал! — категорично заявил мне Ярик. — А даже если бы и знал, он бы не стал ими пользоваться. Он подошел ко мне, взял из моей пачки одну сигарету и прикурил от огонька на руке. Выдохнул дым в открытое окно. — Локи, тебе все равно, ты не отсюда, отработаешь свое наказание и свалишь, а нам здесь еще жить. Никто не покидает Мидгард, понимаешь, никто. Даже ты его сейчас не покидаешь. Я усмехнулся. То, с каким страхом они держатся за свой мир, всегда вызывало у меня смех, но я и не предполагал, что тут все настолько запущено. — Я могу с ним поговорить. Но он на меня только разобидится и все равно сделает по-своему. Вы ничего не добьетесь, а я останусь один в окружении смертных. Но если это каким-то принципиальным образом отразится на твоем душевном покое... — Отразится, — перебил он меня. — И даже очень! — И как же? — Положительно! И вообще, знаешь что, не надо перекладывать ответственность на нас! — возмутился он. — Никто не просил тебя открывать ему тропы. — Я и не открывал. — Но как-то ведь он их нашел! Не говоря уже о том, что... — он сам себя оборвал. Я смотрю на него и думаю, что именно он сейчас такое хотел сказать. Напомнить о Нью-Йорке? О моей смертности и том, что я тоже должен подчиняться их тупым правилам, раз я здесь живу? Или что-то еще? — Просто поговори с ним, пожалуйста, — сказал он мне и, выбросив окурок в окно, исчез. Естественно, я не собирался ни с кем разговаривать. Что за бред? Я что им, нянька что ли? Если Эрми решил побродить по тропам, то кто я такой, чтобы его останавливать? А учитывая его прошлое, я вообще уверен, что он и раньше по этим тропам ходил. Не бог весть какой секрет, на самом деле. Ну, то есть секрет, конечно. Но не для таких ребят, как Эрми. Или как я. Или такого меня, каким я был когда-то. Да и с каких пор у Мидгарда такие границы закрытые стали? Я лично знаю десяток человек, которые когда-то покидали этот мир, а потом возвращались. И ничего, все спокойно живут, никаких проблем не было. Паникеры хреновы.