От работы дохнут кони, Ну, а я бессмертный пони!
Блядь, вся эта ситуация с Тором уже начинала меня подбешивать. Что за привычка у него пошла, растворяться в тенях аки ниндзя? Ну, хорошо, не в тенях. И не растворяться. А просто избегать больницу. Уж не настолько мы с ним часто сремся. Когда мы расстались с ним тем утром, и он сказал, что навестит Капитана, я так понял, он действительно дошел до больницы. По крайней мере, Роджерс говорил о его визите. Но больше всю неделю от Тора не было слышно нихуя. Не то чтобы я по нему как-то соскучился, мне просто казалось, что нам с ним имело бы смысл, ну не знаю, поговорить? Что было бы очень удобно сделать, если бы мы с ним случайно столкнулись на работе. Но, видимо, он уже успел снова умотать к своей смертной, а вызванивать его из Америки, или Англии, или Малайзии, или где там его избранница сейчас собирала информацию для своих каких-то очередных исследований, я не собирался. — У Тора? Знаешь, я как-то не задумывался, — Старк взял в руки тонкий металлический отрезок проволоки длиной примерно с его ладонь и белым карандашом нанес на него рисунок двух рун. Листок с полной последовательностью знаков лежал у него под рукой, и периодически он с ним даже сверялся, хотя я подозревал, что на самом деле он уже наверняка успел их наизусть выучить. — В Заковии Мьельнир точно был при нем. Без Тора уничтожить падавший город в одиночку я бы не смог. — А потом? Когда ты в последний раз видел у него в руках молот? — не отставал я. — Да я вообще редко вижу самого Тора... — пробормотал он, закрепляя отрезок на столе перед собой и беря новую насадку для гравера. — Я же теперь сутками работаю на вас, как эльфы на Санту. Только у нас Санта Клаусов много, а за эльфов один я. Я потянулся к коробке с выпечкой и достал оттуда булочку. — Бедняфка, — посочувствовал я, жуя. Я был очень голоден. Хорошо, что мы все-таки зашли в пекарню с утра, иначе я бы уже сдох, наверное, или убил бы кого-нибудь. Старк усмехнулся. Обтер насадку об эластичные бинты на своей левой руке, надел на гравер, коротким нажатием на кнопку проверил работу машинки (та издала резкий сверлящий звук), натянул на нос защитную маску (пластмассовые очки он и так не снимал) и принялся за дело. Включив гравер, он провел самым кончиком насадки по белым контурам рун на металлическом, или, лучше сказать, вибраниумном пруте, и уже к тому моменту, как он закончил первую руну, в воздухе вокруг него начал чувствоваться совсем тонкий, практически незаметный флер магии. Настолько слабый, что, если бы я не знал, к чему прислушиваться, точно не заметил бы. Руны были небольшими, и на их гравировку у смертного ушло меньше двух минут. За это время я даже не успел прожевать свой завтрак, только стаканчик с кофе, наверное, на стол отставил, а Старк уже отсоединял крепления, убирал вибраниумный отрезок к стопке таких же, уже готовых, и тянулся к следующему, еще чистому. Я окинул взглядом эту кучу и внезапно подумал: — Ты что, и правда сидишь здесь сутками? — Нет, конечно, — довольно улыбнулся он. — Прилетел вчера вечером. — Как у вас дела в Вашингтоне? — решил я проявить немного вежливого участия. Старк пожал плечами, осмотрел следующий прут и перед тем, как прикрепить его к столу, протер кожаной тряпкой. — Подписку о невыезде пока не потребовали. Наверное, это хороший знак. Они сейчас ведут техническое расследование... — Откуда в Заковии взялись технологии, которые подняли ее на воздух? — я вспомнил, что Ярик мне что-то такое рассказывал. — Смотрю, ты читаешь новости. — Это как с «Игрой престолов». Не смотрю, но в курсе, что происходит. Старк немного помолчал, пока сверялся с рунами на своем листке, и решил сменить тему: — Так что не так с Тором и его Мьельниром? — Я не знаю, — развел я руками. — Мы с ним виделись уже три раза, и все три раза при нем не было молота. — Это плохо? — Это подозрительно. Асгардцы никогда не расстаются с оружием, а уж если это еще и такое оружие, как Мьельнир, который далеко не просто молот... — Да-да, я помню, — перебил меня Старк. — Тот, кто его поднимет, достоин того, чтобы сесть на трон Асгарда или что-то в этом роде, — натянув на лицо маску, он снова приступил к гравировке. Руны, которые он наносил в этот раз, были, видимо, проще предыдущих, раз смертный выгравировал их на металле несколькими уверенными движениями, не рисуя заранее карандашом. — Я не думаю, что здесь есть, о чем беспокоиться, — он отложил машинку в сторону. — Он точно не мог потерять Мьельнир. Маловероятно, что он его продал или заложил, потому что кому нужен молоток, который ты не можешь сдвинуть с места? И еще более маловероятно, что Тор внезапно потерял способность его поднимать. Если такое вообще возможно... — Ну-у, — протянул я, — теоретически... он может потерять право поднимать Мьельнир, если совершит что-то, что тот сочтет недостойным правителя Асгарда. Но по факту я понятия не имею, как это работает. Однажды его лишали сил, но это было решение Одина. — Это не та история, когда он потерял свои силы благодаря твоей любезной помощи? — Не стоит говорить так, будто Тор без меня ни на что не способен. Ужасно хотелось достать сигарету и закурить, но идея эта была хреновая. Я и так дышал далеко не в полную грудь, не настолько, конечно, хуево, как на прошлой неделе, но от идеала было далековато. И постоянно тянуло зевать. Я сделал медленный глубокий вдох. Старк внимательно понаблюдал за мной, пока пил свой кофе, но комментировать не стал. Вообще-то сегодня был первый раз, с тех пор, как мы открыли Храм смертному и Тору, когда я решил навестить это место. Ну, как решил... Не то чтобы я встал утром с подобной мыслью в голове. Не то чтобы я вообще вставал сегодня утром. Меня вызвали в больницу вчера вечером, еще до того, как я, вернувшись после ужина с Даной и Игорем, успел войти в квартиру. Чрезвычайная ситуация. Самолет, взлетавший из аэропорта, совершил экстренную посадку меньше, чем через десять минут после взлета. При приземлении у него не выпустилось шасси, к тому же ему не хватило разворота, чтобы зайти на посадочную полосу прямо, так что он съехал с нее в поле, и весь фюзеляж разорвало о землю. Спасатели успели как раз вовремя, чтобы потушить начавшийся пожар в топливных баках, но около трети пассажиров все равно погибло. Остальных развозили по ближайшим больницам, так что, естественно, на ноги подняли всех, кого могли. К тому моменту, как я прибыл на работу, в скорой творилось обычное для таких ситуаций безумие. Наш хирургический центр был самым крупным медицинским учреждением в этом районе, так что первая волна пациентов сразу направилась к нам. Полночи мы с Даной и Димитром вместе с остальными врачами больницы осматривали пострадавших: светили фонариками в глаза, диагностировали сотрясения, накладывали гипсы на несложные переломы и обрабатывали ожоги. Находившийся на дежурстве Борислав еще до моего прихода увез одного из пациентов в операционную, а следом за ним уже с другим пациентом последовали и Яворов с Тодором. В целом, по моему личному мнению, люди отделались достаточно легко. Те из них, конечно, кто выжил. У большинства из пострадавших был просто шок, и они сидели в приемном покое, завернутые в одеяла, которые им дали спасатели, или укутанные в куртки, прихлебывали сладкий чай из автоматов и ждали приезда родственников. К пяти утра мы распределили по палатам всех, кому требовалось наблюдение, выписали всех, кто хотел вернуться домой и кому позволяло состояние, и устало курили у торца больницы, и каждый из нас пытался решить дилемму: стоило ли ему возвращаться домой, если уже через три часа снова нужно было быть на работе, или остаться здесь. А потом я посмотрел на светлевшее над крышами домов небо, понял, что вот-вот начнется «золотой час», и подумал, почему бы мне не связаться с Гелом. ...Тропа, кстати, в этот раз чувствовалась намного четче и заметнее. Может, моей освобожденной магии наконец стало хватать на такие вещи, а может, дело было просто в том, что Храм Гора потихоньку «оживал». — Все это звучит так, будто мы с тобой готовим какой-то заговор против Тора, — улыбнулся Старк, снова возвращаясь к работе. — А ведь у твоей проблемы есть очень простое решение. — Неужели? — без интереса спросил я, уже зная, что это может быть за решение. — Ага, — и Старк посмотрел на меня. — Просто позвони ему. О-о, нет. Однозначно нет. — Не думаю, что нам с Тором есть, о чем говорить. — Позвони ему и спроси прямо, что происходит, — Старк натянул на лицо маску, и его следующие слова прозвучали приглушенно. — Может, он специально не носит с собой Мьельнир, чтобы взорвать тебе мозг. И снова включил гравер. Ага, Тор, значит, тут будет выносить мне мозг, а я — реагировать? Не думаю. Да и не верится мне, что Тор додумался бы до чего-то такого. Впрочем, не скажу, что меня вообще сильно волновал этот вопрос. Что бы там ни произошло у Тора, что тот перестал пользоваться Мьельниром, это была проблема Тора. Сам с ней пусть и разбирается. Я откинулся на спинку стула и, качаясь на задних ножках, оглядел мастерскую. За четыре дня здесь довольно круто все поменялось. Висевшие на стенах инструменты были убраны на стоявшие в углу стеллажи, так что теперь были видны покрывавшие стены иероглифы, столы были переставлены под другими углами, а под потолком висели мощные лампы, и их неестественный свет заливал все помещение. Стоял гул вентиляторов, смешанный с музыкой и сверлящим звуком работающего гравера. И провода от всех этих электроприборов тянулись по полу вдоль стен к сетевым фильтрам, подключенным к стоящему недалеко от смертного костюму Железного человека, в котором он сюда прилетел. Потому что, насколько я понимал, смертному не нужны были ни Тор, ни Гел, чтобы попадать в этот Храм. Он зависел только от времени — правило «золотого часа» работало для всех. Жутко неудобная хрень. Когда мы только пришли, Старк как раз заканчивал загибать звенья в цепь. Гел ушел в другую часть мастерской, к печи, где они вытягивали вибраниум в проволоку. Я даже сходил с ним посмотреть, как это делается. Ничего не понял. На полу на какой-то конструкции стоял глиняный цилиндр, поверх него была надета та штука, которую мы прикладывали к глазам в прошлый раз, шайба, и из центрального отверстия выходила тонкая металлическая проволока диаметром чуть меньше сантиметра, наверное. Она перекидывалась через колесико, вбитое в потолок над нею, опускалась к полу, где была намотана на еще одно колесо, побольше. Гел отсоединил тот конец проволоки от шайбы, осторожно намотал ее до конца на колесо, магией не давая свободному концу упасть на нас, когда тот перевалил через ролик, потом снял всю проволоку и на соседнем к Старку столе быстро нарезал ее на равные отрезки, которые Старк теперь покрывал гравировкой. Судя по всему, они так работали уже не первый день. Гел еще в Софии, когда забирал меня из больницы, сказал, что в Храме постоянно кто-то присутствует. Все-таки оставлять смертного одного в здании, находящемся практически в другом измерении — ну, такое. А раз так, то с какими-то не требующими много ума вещами помогают. Иначе он тут до Самайна провозится. Ну не знаю, может, он драматизировал? Катушка с цепью, лежавшая на полу рядом со столом Старка, выглядела довольно внушительно. Так на глаз оценить метраж было, конечно, сложно, но, если они за четыре дня столько успели сделать, то до Белтейна точно справятся. Сейчас Гела с нами не было. Он с ноутом сидел в одном из соседних помещений и что-то там моделировал в графической программе. Кажется, у них появились подвижки в том деле, которым они уже месяц занимались, что-то там связанное с упавшим в море недалеко от Греции самолетом или типа того. Сверлящий звук прекратился, и еще один отрезок с рунами был отложен в кучку с такими же. И хотя от него одного исходящая магия почти не чувствовалась, но от их скопления уже начинало немного фонить. Я посмотрел на цепь. С моего расстояния руны на ее звеньях были почти незаметны, но легкий магический фон от нее шел. Правда, слабый. Смертный не был магом, так что нанесенные им руны имели очень небольшую силу. Эту цепь явно придется зачаровывать дополнительно, но уже даже сейчас она выглядела и ощущалась весьма внушительно. Для какого-нибудь менее энергозатратного ритуала ее и в нынешнем виде вполне хватило бы. Старк сверился с записями на своем листке и снова взял в руки белый карандаш. — У тебя ведь есть номер доктора Фостер? — для вида уточнил он, будто не помнил, что я специально спрашивал у него ее номер, когда договаривался с Тором о путешествии в Египет. — Вот и позвони. Уверен, Тор разрыдается, если узнает, что ты беспокоишься о нем. — С чего ты взял, что я о нем беспокоюсь? — Конечно, ты ему этого не скажешь, — согласился он. — Ты скажешь, что прикидываешь свои шансы на трон или что-то вроде этого, и вы наконец помиритесь. — Как можно сказать кому-то, что собираешься отобрать у него трон, и после этого помириться? — Я в вас верю, — улыбнулся Старк, снова натягивая на нос маску и включая гравер. Когда через пару минут он опять поднял на меня взгляд, то спросил: — Так ты собираешься звонить? — Нет. — Что ты скажешь? — Что лучше бы я потратил эти два часа на сон. — Хочешь, я позвоню ему? — Вот этого только не хватало! Мы что, дети? Играем в передатчик? — Не знаю, — во взгляде Старка искрилось веселье. — Ты мне скажи, вы с ним дети или нет? Лучше бы я и правда вернулся домой. Блядь, на что бы так технично перевести тему... Я даже мастерскую начал по новой оглядывать. Хм, какие интересные у тебя тут вентиляторы. Не видел таких в «Икее», где брал? Но взгляд упал только на коробку с выпечкой, такую же, какую я брал и для себя, только эта стояла рядом со Старком и была еще полной. — Ты завтракать сегодня собираешься? Или решил начать худеть? Старк перевел рассеянный взгляд на коробку и кивнул, что и правда надо бы сделать перерыв. И тут же попросил меня подать ему свободный конец цепи. Он должен быть где-то рядом со мной. Я даже начал искать его глазами. А потом Старк потянулся и встал со своего стула. А потом он упал. _\ | /__\ | /__\ | /_ Я, конечно, много какие падения за свою жизнь видел, но чтобы так... Мы только что спокойно разговаривали, шутили, я заедал булочки кофе, он выгравировывал руны на отрезках проволоки, которые скоро должны были стать звеньями в цепи, а в следующую секунду он без сознания лежал на полу. Что за хуйня... Мои врачебные рефлексы сработали быстрее, чем я что-то понял. Я успел увидеть, как он встает на ноги, направляясь к другому концу стола, потом — как исчезает под ним, и через мгновение я уже находился рядом со смертным, пытаясь на взгляд определить, что произошло. Старк лежал на спине. Одна рука чуть отведена в сторону, ноги перекрещены, крови вокруг не было. Я осмотрел его голову, но никаких видимых повреждений не увидел и начал осторожно хлопать его по щекам. Старк почти тут же открыл глаза. Его расфокусированный взгляд осоловело пробежался по мне и стенам вокруг. Не было похоже, что он пришел в себя. А я внезапно подумал, что с нашей последней встречи он похудел... Капилляры в его глазах были красными, хоть еще и не лопнувшими. Лицо — бледным и действительно чуть более худым. Борода была пострижена в привычной для него форме, но на щеках была щетина. Он выглядел совершенно измученным и усталым. На мой крик из соседней комнаты прибежал Гел и тоже увидел смертного. — Что случилось? — спросил он, садясь рядом со мной и применяя к Старку диагностирующее заклинание. — У нас есть что-нибудь, что может привести его в чувство? — спросил я, вскакивая на ноги. Я почему-то заранее знал, что Гел ответит: — Не думаю... Ну, естественно. Мы же работаем со смертными, зачем нам здесь хоть какая-то аптечка. Стакан с кофе Старка был почти полным. Неудивительно, ведь за последний час он едва ли сделал хоть три глотка. Коробка с выпечкой, которую мы брали специально по его заказу, тоже стояла нетронутой. За все утро он ничего не съел, и очень может быть, что и за ночь тоже. Тогда что, падение уровня сахара? Настолько резкое?.. Я, конечно, знаю теоретически, что у смертных такое бывает, но... В коробке лежали положенные туда баристой пакетики с сахаром, и я их все добавил в кофе. После чего пихнул стакан в руки смертному, и он был настолько еще не в себе, что бездумно взял его и отпил. — Что с ним? — спросил я Гела по-гречески, когда его заклинание закончило работу. Он посмотрел на меня и дернул одним плечом. — Храм. Блядь. Ну, естественно. _\ | /__\ | /__\ | /_ «...После ожесточённых боев повстанцы захватили город Молиро на побережье озера Танганьика. Лидер движения выдвинул список требований к главе правительства Демократической Республики Конго...» «...отмечено странное поведение змей, заползающих в брюшную полость мертвого животного после того, как ее расклюют птицы. Всего по обоим берегам Белого Нила близ населенного пункта Аджумани было найдено более тридцати мертвых крокодилов. Зоологи считают, что причиной гибели животных могли стать действия браконьеров, глушивших рыбу в той части реки...» _\ | /__\ | /__\ | /_ С самого начала существовал совсем крохотный шанс, что, раз Храм признал в смертном подходящего ему человека, то не станет тянуть из него силы. И шанс этот нам не выпал. Просто бывает так, что смертные делают какие-то вещи для смертных и богов, и бывает, что боги делают какие-то вещи для смертных и богов. А бывает, что смертные делают что-то только для смертных, а боги только для богов, и тогда нужно приложить немало сил, чтобы обойти систему. Оставлять смертного в тот день в Храме было уже нельзя. Но в углу стояла его броня. Мы с Гелом полюбовались ею, полюбовались, и решили, что в душе не ебем, как отключить от нее все эти провода. Так что пусть лучше останется здесь. До лучших времен. К тому же смертный, будучи слегка оглушенным, сказал, что у него есть и другой доспех, в его Башне, так что Гел решил просто отправить Старка туда. Сразу после того, как вернул бы на работу меня. — А ведь хотел сегодня прийти на работу пораньше, — бурчал он себе под нос, колдуя переход. Через пару часов он сообщил мне, что рассказал о ситуации Велесу. Тот был не в восторге. Еще бы. Его можно понять. Если бы это был какой-нибудь другой смертный, обычный смертный, можно было бы особо не волноваться. Ну, подумаешь, Храм его высосет за пару дней. Так найдем другого смертного. А потом третьего, четвертого и так далее. Вам могло показаться, что мы относимся к смертным, как к какому-то расходному материалу. Вам не показалось. Но сейчас оставить ситуацию, как есть, они не могли, и вечером Велес с Гекатой все-таки посетили Храм. Что конкретно они там делали, я не знаю. Они выставили вернувшегося за броней Старка, как только тот закончил отсоединять свой доспех от подключенных к нему приборов, даже обратно до Америки подкинули. А мне теперь было интересно. Храм был огромной, просто гигантской магической конструкцией, в которую не так-то и просто было бы вписать защиту для смертного. На высчитывание нужной схемы у них могли уйти недели, месяцы, но уж точно не одна ночь. Они явно знали какой-то секрет. И ведь ни за что не поделятся, сколько ни спрашивай. Сначала я хотел было поговорить с Яриком, но потом подумал, что тот опять начнет ворчать в духе «А я говорил, что от этого смертного будут одни проблемы! А что вы мне все сказали?» Ой, нет, нахуй не надо. Мне и на работе есть, о чем подумать, спасибо большое. _\ | /__\ | /__\ | /_ «...Власти Республики Конго обвиняют Руанду в том, что та поддерживает повстанческую группировку, состоящую из представителей народности тутси...» «...не знают, как это объяснить. По описаниям очевидцев, больше всего оно было похоже на огромного леопарда с длинной шеей и головой змеи. Археологи уже дали ему название „серпопард“ за сходство с существом из мифологии...» _\ | /__\ | /__\ | /_В жёлтой жаркой Африке, В центральной её части, Как-то вдруг вне графика Случилося несчастье. В. Высоцкий — «Песенка ни про что, или Что случилось в Африке»
Я вошел в палату и тут же встретился взглядом с обернувшимся ко мне Фьюри. Так. Блядь. — Зайду попозже, — быстро сориентировался я, но Фьюри качнул головой в приглашающем жесте. — Ну зачем же, заходи. Нам как раз нужно с тобой поговорить. Фьюри стоял практически посреди палаты Роджерса. Сам Роджерс сидел на кровати, рядом с ним устроилась русская, Уилсон и агент Коулсон подпирали стенки возле двери, а Бартон с Тором оккупировали подоконник. Не хватало только Старка, но почему-то его отсутствие меня совершенно не удивило. Короче говоря, команда Мстителей в своем наиболее близком к полному составе, и я каким-то образом угодил прямо на их собрание. На котором они еще и решили о чем-то со мной поговорить. Очень интересно... Хотя вообще-то не очень. Фьюри забрал у агента планшет, включил его, что-то там подвигал на экране и протянул мне. — Я бы хотел, чтобы ты взглянул на эти файлы и поделился своим мнением. Ну, поделиться мнением — это легко. Своим мнением я вообще запросто делюсь. Независимо от чьего-то желания или нежелания. Всегда пожалуйста. Я попытался подавить или хотя бы никак не выдать накрывшее меня чувство тревоги. Беспокоиться было не из-за чего. Это всего лишь Мстители. С каждым из них я за прошедший месяц успел пообщаться, вроде, даже не поругались ни с кем. Ну, с Тором разве что, и то помирились потом. Кроме того. Это же Тор. Тор не считается. Ничего угрожающего ни в ком из этих смертных не было, по крайней мере, по отдельности, но вот все их сборище вместе, да еще и желающее со мной о чем-то пообщаться, было как-то стремно. Я взял в руки планшет и отошел к окну. Не потому что подальше от Фьюри, и не потому что там стоял Тор, а просто... там было светлее. Да. В общем, встав рядом с Тором, я начал рассматривать файлы. Это были фотографии. Фьюри тем временем вводил меня в курс дела. — Возможно, ты слышал, что по странам Восточной Африки недавно прокатилась серия странных событий. И под «странными событиями» я имею в виду то, когда толпы людей численностью в несколько тысяч человек выходили ночью на улицы и танцевали от заката до рассвета. — Может, они радуются жизни, — пробормотал я, разглядывая первую фотографию, на которой как раз, видимо, и были запечатлены танцы. Смазанная толпа черных людей в белых одеждах, застывших в странных позах. — Или у них флэшмобы. — Было несколько случаев, когда танцевавшие падали замертво. Не говоря уже о том, что утром они все рассказывали, что не хотели этого делать, но не могли остановиться. Словно не контролировали себя. Как мило он выделил «не контролировали себя». Я даже оторвался от планшета и посмотрел ему в глаз, собрав всю свою искренность и наивность. Ну надо же, и такое в мире бывает! — Полторы недели назад было зарегистрировано два таких массовых мероприятия, — и пока я мысленно подсчитывал, совпадали ли эти сроки по времени с нашей экскурсией со Старком и Тором по Египту, Фьюри продолжил: — Щ.И.Т. не занимается подобным, к тому же от правителей страны не было никаких заявлений и просьб вмешаться. Но этой ночью был еще один случай, не такой масштабный. Произошел в деревне на границе Бурунди и Танзании и затронул не больше четырехсот человек. Я продолжал листать фотки с ночной съемкой всех этих толп людей, не имея ни малейшего понятия, зачем мне это все. Моя тревожность из-за появившегося здесь Фьюри быстро улеглась, сменившись более серьезным беспокойством о том, что я сегодня вообще-то был на дежурстве в экстренной и в любой момент мог там понадобиться. Кинув украдкой взгляд на свои наручные часы, я продолжил листать файлы быстрее. — В одном из домов в той деревне было найдено место, выглядящее так, словно кто-то проводил там какой-то ритуал, — договорил Фьюри. — И мне интересно, что ты можешь сказать. — «Какой-то ритуал»? — переспросил я. — Вы думаете, что я, родившийся, выросший и проведший почти всю жизнь в другом мире, разбираюсь в «каких-то» ваших ритуалах лучше вас? — Взгляни, — командным голосом повторил свою «просьбу» Фьюри. Я вздохнул и вернулся к планшету. Что-то конкретное рассмотреть на фотографиях было сложно. Понятно было только то, что это была какая-то площадь, довольно хорошо освещенная, и она вся, плюс еще несколько улиц, была заполнена людьми. На следующей фотографии была другая, широкая улица, так же забитая людьми. На третьей — тоже что-то вроде площади или большого перекрестка. На разных фотках места были разными. Толпы людей — тоже. Но чего-то интересного в этом не было. Я кинул взгляд на время в верхнем углу экрана и быстро пролистал фотографии, пока не дошел до чего-то нового. На этой фотке был запечатлен стол. Я увеличил изображение. Стол был застелен красной и белой тканью, на нем стояли две свечи тех же цветов, между ними лежали какие-то зерна, сигареты и несколько денежных купюр, стоял стакан с прозрачной жидкостью, а вокруг свечей было разложено какое-то барахло. И все это было забрызгано чем-то темным и вязким. Рядом со столом стояла скамейка высотой чуть пониже, и на ней лежало что-то небольшое, черное и... мертвое. Судя по распластанным в стороны крыльям, это была птица, и под ней на земле натекла внушительная лужа крови. Ну, понятно. Алтарь. Дальше шли фотографии всех лежавших на столе предметов по отдельности. Сначала игральные кубики. Белые с черными точками. Потом выложенные по порядку игральные карты, мятые, грязные, изорванные и даже со следами ботинок. После них шли еще две какие-то карты, кажется, они назывались Таро. На одной был нарисован скелет на лошади, а на другой — женщина с завязанными глазами и с чашами весов в руках, а в середине верхнего края стояли числа: XIII и XI. — Это же карты Таро? — уточнил я у комнаты. — Что они значат? — Ты не знаешь, что они значат? — с каким-то неожиданным наездом спросил Фьюри. — А что, должен? — реально удивился я. Я вообще-то не прорицатель, а если бы и был им, так в Асгарде мы не гадаем на картах. С какого хера я должен разбираться в мидгардском оккультизме? — Это карты смерти и правосудия, — дала наконец-то ответ русская. Смерть и правосудие. Не то чтобы мне это о чем-то сказало, и я пролистнул дальше. На следующей картинке был сфотографирован лежащий вдоль линейки с измерительной шкалой крест. Нехристианский. А рядом — кусок ткани с изображением креста, стоящего на могиле. Ну вот на этом месте я понял, что они и сами все знают. Если у них есть хоть кто-то, кто умеет пользоваться интернетом, то конкретно этот веве они уж точно распознали. Дальше рядом с такой же линейкой лежало несколько цветов. Внизу была подпись: — Дуранта ползучая, — прочитал я вслух. — Этот цветок был найден на последнем месте проведения танцев, — рассказал Фьюри. — Но на предыдущих местах цветы были другими. Потому что смысл был не в виде растения, а в его цвете. Дальше шли фотографии свечей, так же замеренные, еще какое-то барахло, вроде всяких цепочек, колец, перьев, чего-то еще. Я промотал обратно к фотографии с полным алтарем и рассмотрел его уже более внимательно. — Да ладно, Фьюри, что он может сказать, чего мы и сами не знаем! — не выдержал Бартон. Отойдя от окна, он уперся ладонями в спинку кровати Роджерса. — Нам нужно лететь туда и разбираться на месте! — Куда конкретно ты собрался лететь, Бартон? — холодно поинтересовался Фьюри. — Это Танзания, а не Лондон, там нет камер на каждом углу! И с чего ты взял, что она до сих пор не покинула Букобу? — Ты серьезно хочешь обвинить во всем этом Ванду?! — Есть основания. — Какие? Фотография с камеры в магазине, где она жвачку покупала? — Фотография, сделанная вчера, — терпеливо поправил его Фьюри. — А этой ночью на окраине города почти пятьсот человек танцевали на протяжении девяти часов, и сорок из них сейчас в больнице. — Это просто смешно, — покачал головой Бартон. — Смешно? Официально у нас уже три случая, когда толпы на несколько сотен человек были взяты под контроль разума. А сколько таких случаев на самом деле уже произошло за эти полторы недели, мы понятия не имеем. У меня, Бартон, проблема размером с девчонку-мутанта, которая способна шутя подчинить себе тысячу человек и довести их до смерти, и мне совсем не смешно. — Она бы никогда не стала такого делать, — влез Роджерс. — Откуда ты можешь это знать? Она агент Гидры, — напомнил Фьюри. — Она сражалась вместе с нами в Заковии! — моментально взбеленился Капитан. — Да, против Альтрона. Но не против Гидры. — Мы не знаем, как они с братом попали в Гидру, и через что им пришлось пройти, чтобы выжить там, чтобы судить их. Да? Но мне тоже пришлось на кое-что пойти, чтобы выжить у Таноса, почему меня за это судили? Но Роджерса, похоже, несло. — И мы не понятия не имеем, каким образом их заставляли делать то, что они делали! Зато я точно знаю, что в Заковии они сражались на нашей стороне. И куча людей до сих пор живы и здоровы именно благодаря их помощи! — Они боролись там и за собственное существование тоже, — Фьюри оставался при своем. — Парень погиб, защищая Клинта! Много ты знаешь агентов Гидры, которые поступили бы так же?! Такое ощущение было, что Роджерса весь этот разговор прямо за живое задел. Он что, и сам бывший агент Гидры что ли или в чем дело? Он эту девчонку, вроде, и знать-то не должен толком. За все прошедшее после катастрофы в Заковии время она ни разу не появилась в больнице, так что когда он успел с ней так наобщаться, чтобы проникнуться таким сочувствием? — Извините, полковник, но эта фотография, — он указал на какое-то изображение, открытое на его планшете, — не доказательство ее вины. С тем же успехом мы можем обвинять Локи в разрушении Заковии только потому, что он живет в соседнем городе. Фьюри только многозначительно хмыкнул. Будто говоря, что вообще-то он как раз и собирался обвинить меня в разрушении Заковии именно на основании того, что я живу в соседнем городе, и ничего такого в этом не видел. Ну, и раз уж речь зашла обо мне... — Я так понимаю, в стакане был поперченный ром? — спросил я, хотя и сам прекрасно знал ответ. — Да вы издеваетесь, — выдохнул Бартон. — Да, — твердо ответил Фьюри. — А на полу вокруг стола не было следов рома? Одна бровь Фьюри приподнялась. — Были. Если я хоть что-то правильно помнил, там, вроде, нужно было разбрызгивать ром на четыре стороны света. Или просто лить его на землю?.. Блядь, да откуда я должен был в этом разбираться? Я пролистал фотографии до той, где на куске ткани был изображен крест на могиле. — Ну, насчет карт, игральных кубиков и всего остального не знаю, но, судя по фиолетовым цветам, свечам, сигарам и, — я повернул планшет, показывая открытую фотку остальным смертным, — такому кресту, я бы предположил, что это какой-то ритуал поклонения Барону Самди. — Это бред, — Бартон опустился локтями на спинку кровати и закрыл лицо руками. — В местных новостях о танцах говорят то же самое, — заметила русская. — А кто это такой? — спросил Роджерс, кажется, искренне недоумевающий. — Мне кажется, я слышала это имя в каком-то фильме, — поддержала его Наташа, — но разве оно что-то значит? — Барон Самди, — ответил Бартон, — это страшная сказка для туристов на Гаити. — Вуду практикуется далеко за пределами Гаити, — возразил Уилсон. — Но это мирная религия, она не несет никому вреда. — Мирная, — хмыкнул Бартон. — Не знаю, я смотрел «Я гуляла с зомби», и что-то там все было не очень мирным. — А я смотрел «Одис...» — Уилсон резко прервал себя. — Джеймса Бонда. Потрясающая реалистичность. — Так все-таки, — Роджерс посмотрел на меня. — Кто это? — Скелет во фраке, — буркнул Бартон. — Лоа Смерти у вуду, — ответил я. — Скорее, это дух, связанный с мертвыми, — поправил меня Уилсон. — Но так же, и с рождением детей, и сексом, а еще он считается покровителем преступников и гробовщиков. Да, в жертву ему приносят черных петухов для его почитания, но при этом не нужно всей деревней плясать ночами напролет. Да еще и несколько недель подряд, — сделав ударение на последних словах, Уилсон посмотрел на Фьюри, и вау, а он, оказывается, владел кое-какой матчастью. — Но зачем ей проводить эти ритуалы? — спросила русская, и Бартон посмотрел на нее, как на предательницу. — Почему вы даже не допускаете мысль, что она могла отправиться в Африку по какой-нибудь совсем другой причине? Или потому что знает того, кто стоит за этими флэшмобами? И пытается справиться там одна, пока мы тут теряем время! — Я допущу такую мысль, когда услышу это от нее самой, — жестко прервал его Фьюри и повернулся ко мне. — С какой целью может проводиться такой ритуал? Тут я мог только пожать плечами. — Если я ничего не путаю, вуду — это смесь христианской религии и африканских традиций? Уилсон кивнул в подтверждение. — Я ни в том, ни в том ни черта не разбираюсь, — ответил я. — Но для чего кому-то заставлять людей танцевать до изнеможения в честь этого Барона Самди? — Да не знаю я... — Это чувство вины, — одновременно со мной произнес Тор. В комнате как-то резко стало тихо, и мы все посмотрели на Тора. А он на меня. — Помнишь, ты говорил, что заклинание, которое она использовала на Старке, всегда бьет в ответ? — Рикошетит, — поправил я. — Но под удар обычно попадают близкие, — закончил он, обводя взглядом остальных. — Ее брат погиб в Заковии. Возможно, в глубине своего сердца она понимает, что отдаленным образом причастна к его смерти. Возможно, она хочет вернуть его или преследует какую-то другую цель, связанную с его жизнью и душой. — Вернуть брата... — задумчиво повторила русская. — А это возможно? — обратилась она ко мне, но еще до того, как я успел что-то ответить, вклинился Уилсон. — Но разве это не странно, что она занялась именно вуду? Я к тому, — он неуютно поежился под взглядами остальных. — Странно, что она вообще решила обратиться к язычеству, но если она это сделала, то не логичнее ли было пойти к Тору? По крайней мере, он хоть живое доказательство, что нордические боги и правда существуют. Я слушал, что говорил Уилсон, но смотрел не на него. Смотрел я на самого большого слона в комнате, на того, кому действительно стоило задавать вопросы насчет смерти, жизни после смерти и что там вообще с душой. И этот человек стоял слева от Уилсона и спокойно улыбался мне в ответ. В разговоре он почти не участвовал, и, честно говоря, мне и не хотелось, чтобы это изменилось, мне и так было не по себе от его... присутствия, скажем так, в этой палате. И больнице. И мире... И я уточнил у Уилсона: — А что, в нашей мифологии кого-то воскрешали? — что-то я не помнил ничего такого, хотя не то чтобы я вообще читал то, что смертные понапридумывали про Асгард. — Да, — кивнула русская и перевела взгляд на меня. — Бальдра. Мы с Тором рассмеялись. — Я тоже помню какую-то такую историю, — поддержал ее Бартон. — Его убили стрелой из омелы, и потом кто-то о чем-то договаривался с Хель, или Хель выставила какое-то условие... — Так, стоп, — решил я сразу остановить этот поток «мифологического бреда». — Во-первых, Бальдр не мертв. — Нет, — перебил меня Тор, — во-первых, Бальдр не мой брат. А во-вторых, он не мертв. — Да, — кивнул я на вопросительные взгляды смертных. — Пару-тройку веков назад он решил посмотреть миры за пределами Иггдрасиля, так что сейчас он скорее всего бухает где-нибудь на Ксандаре или на Суверене, или еще где-то. По крайней мере, это были последние новости, которые я о нем слышал. Ну, а в-третьих, даже если бы с ним что-то и случилось, то ни с какой Хель или Хелой, или как у вас еще коверкалось это имя, никто бы не договаривался, потому что такой богини попросту не существует. Вот на этом месте даже у Фьюри взгляд стал максимально изумленный. — Что, вообще? — глупо спросил Бартон, глядя на меня. — Вообще. — Но она же заправляет каким-то вашим загробным миром. Или его на самом деле тоже не существует?! — Нет, Хельхейм существует... В смысле, мы в него верим, — поправил я себя, не горя сейчас желанием объяснять сложные нюансы наших вероучений. — Так же, как и в Вальгаллу. Но ни там, ни там никто не правит. И уж точно нельзя вернуть кого-то, кто ушел в один из наших посмертных миров, обратно сюда, к жизни. Бартон перевел взгляд на Тора, видимо, в ожидании проверки моей информации. — Я впервые услышал это имя, когда оказался в вашем мире, — подтвердил мои слова тот. — Хель была придумана в ваших легендах так же, как и многое другое. — Что ж, спасибо за краткий экскурс в мифологию, — прервал нас Фьюри. — Тор, ты рассказывал Ванде что-нибудь о вашем загробном мире? — Она не обращалась ко мне с подобными вопросами, — ответил Тор, скрещивая руки и ерзая на подоконнике. — Ну, а эти боги вуду? — спросила русская. — Они тоже существуют? — Я даже не слышал о них, — ответил Тор, невольно бросая на меня нерешительный взгляд, и Наташа тут же посмотрела на меня, переадресовывая вопрос. Как же все это было крайне неудачно... — Да, — решил все-таки не врать я. — И их Барон действительно может кого-нибудь воскресить? — Скажем так, — я осторожно подобрал слова. — Я никогда не слышал, чтобы хоть кто-то из них делал что-то подобное. Я вообще не слышал, чтобы кто-то из богов занимался тем, чтобы возвращать смертных к жизни, и не думаю, что кто-нибудь в принципе согласился бы этим заниматься. — Почему же? — с иронией спросил меня агент Коулсон. Я взглянул ему в глаза и очень ровным голосом ответил: — Потому что мертвым место среди мертвых, агент Коулсон. Его губы изогнулись в легкой улыбке. — Возможно, не все разделяют ваше мнение на этот счет. — Возможно, — не стал спорить я с человеком, который очевидно однажды, а может, и не однажды уже был воскрешен из мертвых. Я решил вернуться к вопросу Уилсона. — Как я уже сказал, я ни разу не слышал, чтобы они это делали. Но я и не слежу за тем, что происходит в Новом Свете. И в любом случае, чтобы все эти ритуалы сработали, нужно принадлежать к их религии. Эта ваша ведьма и ее брат были вудуистами? Или хотя бы один из них? — Да с чего бы? — возразил Бартон. — Они оба родились и выросли в Восточной Европе! — Некоторые базы Гидры находились в Африке, — осторожно произнесла русская. — Некоторые из моих миссий проходили в Африке, — парировал Бартон. Я невольно кинул взгляд на Тора. Если кто-то тут и имел представление о том, насколько обширны мои знакомства с местными богами, то это был он. И я очень надеялся, что он не попросит меня как-нибудь договориться с Бароном, чтобы тот остановил их ведьму, потому что делать я этого точно не собирался. Уже то, что эта девчонка вообще привлекла к себе внимание Мстителей, было хреново. Но останавливать ее... Но Тор молчал, даже не глядя в мою сторону, пока Фьюри не обратился к нему: — Тор, ты сможешь отложить свое возвращение в Асгард на некоторое время? Я не хочу сейчас выдергивать Старка из Вашингтона, но если предположения Бартона и Уилсона не оправдаются, и все пойдет по худшему сценарию, то нам понадобится вся помощь, и без тебя мы не обойдемся. Тор кивнул. — Я останусь, на сколько получится, но боюсь, я не могу и дальше игнорировать необходимость своего присутствия в Асгарде. — Ты отправляешься в Асгард? — активировался я. — Надолго? — Постараюсь, чтобы не очень, — ответил он. — А ты не собираешься на обратном пути заскочить в Альвхейм? — Если будет нужно, могу, — кивнул он, расплетая руки. — А что... — Тор, купи мне там сигареты? — Нет! — Тор оттолкнулся от подоконника и направился к выходу. — «Лесные». «Галенас», — быстро назвал я нужную мне марку, — без добавок. — Даже не собираюсь запоминать! — повернулся он ко мне уже от двери. — Если не будет, то «Озерные». — Локи, когда ты мне обещал бросить курить? Лет четыреста назад! — Максимум триста двадцать. И вообще, давно бы уже мог смириться. — Я и смирился, раз не напоминаю, но поощрять не собираюсь. — Ну, То-ор... — Передам от тебя привет родителям, — попрощался он, уже стоя за дверью. Ну и хер с тобой. Не очень-то и хотелось. У меня еще Огун есть. Он мне любые сигареты достанет. — Вот такие вот они, старшие братья, — заключил Бартон, и в его голосе прозвучала насмешка, но какая-то странная... не злая. Я оглядел палату и обнаружил, что и остальные смертные смотрели на меня с неожиданно мягкими улыбками на лицах. И я почему-то почувствовал себя от этого неуютно. Ну, попросил я Тора купить мне сижки, что в этом такого... даже не знаю... умилительного, чтобы так на меня смотреть? Слава богу, у агента зазвонил телефон. Тот показал дисплей Фьюри, и они оба исчезли в коридоре. И нас в палате осталось пятеро. — А теперь объясните мне, пожалуйста, — тихим, но не очень миролюбивым голосом сказал Роджерс, — о каком заклинании сейчас только что говорил Тор? Уилсон цинично хмыкнул, а Бартон с Наташей перекинулись виноватыми взглядами. — Так, — Роджерс уже зазвучал чуть более угрожающе. — Я бы предпочел сейчас обойтись без ваших секретов. Что происходит? — Понимаешь, Стив, — решился начать Бартон. — Ты ведь уже знаешь про видео с костюма Старка. На котором он... эм... — Вытаскивал меня из шаттла? — Да. Так вот, в тот же вечер, когда он показал нам то видео, мы с ним сели и посмотрели и другие записи с его костюмов. Бартон кинул на меня быстрый взгляд, словно неуверенный, что стоит говорить это все при мне. Но продолжил: — Там была запись, сделанная во время нашей первой атаки на базу в Заковии. Помнишь, он тогда нашел лабораторию и сказал по комму, что был там один? Так вот, он был не один. _\ | /__\ | /__\ | /_ — И ты только сейчас говоришь мне об этом?! — Стив... — Нет, Клинт! Ты должен был все рассказать мне СРАЗУ ЖЕ! — Тебе и так есть о чем волноваться. Опять же операция... — Да если бы я знал, что происходит, я бы еще месяц назад согласился на операцию! — И в чем был бы смысл?! Ты на костыли еле встаешь, Стив! Три врача сказали тебе, что физиотерапия сейчас важнее, чем досрочное наращивание кости... — Но один сказал, что смысл в ней есть! — Да. Локи! Бог Обмана, Стив! — Боже, Клинт... — Слушай... Я не имею в виду, что Локи — хреновый врач, и не сомневаюсь в его профессионализме, правда. И я вижу, что по какой-то причине он и правда хочет тебя вылечить. Но, Стив. Дай себе время спокойно выздороветь. — Вы не имели право принимать за меня такие решения. — Мы и не принимали. Наоборот ждали, пока ты сам определишься с лечением, и не собирались давить на тебя. — Наташа, вы должны были сказать мне это раньше... Боже, я такое наговорил ему... — Старк — взрослый и разумный человек. Он все понимает. К тому же, он сам не хотел, чтобы ты об этом переживал... — Да плевать мне, что он там хотел! Я сказал: «Никаких секретов», Сэм. Никаких! — Он хотел, чтобы ты спокойно лечился. Мы все этого хотим. — Прекрасно! Операция — как раз часть лечения. — Стив... — Нет. У меня уже есть один друг, у которого в мозгах творится черт знает что, а я не знаю не то что где он, а даже жив ли он. Еще одного друга из-за такого же дерьма я терять не собираюсь. — Послушай, — Клинт слегка тряхнул Стива за плечи, — мы позаботимся о Старке, ладно? Он не один, и с ним все будет в порядке. А ты сейчас должен позаботиться о себе. Дай себе хотя бы полгода, пройди до конца курс физиотерапии, а потом уже делай операцию. Мы разобрались с Гидрой, у нас теперь есть время, так используй его, чтобы выздороветь. — А Ванда... — Мы найдем ее и поможем ей. У меня иммунитет к ее магии, помнишь? И ее брат погиб, защищая меня, так что я обязательно все выясню и сделаю для нее все, что смогу. Все будет в порядке... — Господи, Клинт... Ну почему вы молчали?.. _\ | /__\ | /__\ | /_ Я свалил из палаты Роджерса еще до того, как Бартон успел договорить про видеозаписи с костюма Старка. Мне, конечно, было интересно, что они там выяснили, но лучше я это потом как-нибудь узнаю. В тот момент Роджерсу от новостей чуть совсем плохо не стало. О том, что две недели назад у Старка почти вытекли глаза, и что он стрелял в Тора из репульсоров, он не знал, так что мы тут же получили отповедь о том, что таких секретов внутри команды быть просто не должно. И да, я использовал «мы», потому что мне тоже прилетело. Когда Роджерс сначала наорал на Бартона: — Почему ты мне сразу ничего не сказал?! А потом повернулся ко мне и наорал еще и на меня: — А ты почему мне ничего не сказал?! Локи, ты же приходишь ко мне каждый день! Нет, ну я охреневаю. Они там друг с другом разобраться не могут, а виноват я! — Вообще-то я не вхожу в вашу команду, — даже как-то возмутился я. Как будто у меня, блядь, других забот нет, только за друзьями Тора следить! — Откуда я знаю, что, зачем и кому вы говорите или нет. Он смутился и отвернулся. Вид у него был такой, словно он забыл, кто мы друг для друга, и ему стало стыдно. Очаровательно. В общем, я и так с ними кучу времени потерял. А я сегодня был на дежурстве, и то, что мне пришлось потратить почти полчаса на бессмысленный спор о том, могла ли какая-то там дурная малолетняя ведьма исповедовать вуду или не могла, было очень хуевым времяпрепровождением. Нет, от Роджерса и его команды точно пора избавляться. Они мне совершенно не дают нормально работать. Благо, ждать оставалось недолго. Сейчас уже подходила к концу его пятая послеоперационная неделя, а перевозить его на самолете можно будет уже на восьмой. Правда, где я сам буду после этой восьмой недели, я старался не думать. Я ставил на Белтейн и надеялся, что, когда мы вернем Крит вместе с олимпийцами, Эрми поможет мне скрыться с радаров Мстителей. И никакие варианты с очередным срывом ритуала тут даже не рассматривались. В отделение травматологии я вернулся вовремя — к нам уже везли на скорой очередного пациента. — Полный тракционный отрыв левой верхней конечности на уровне локтевого сустава, открытые переломы локтевой и лучевой костей, размозжение проксимальных и средних отделов левого предплечья, субкомпенсированная кровопотеря и шок 2-ой степени, — перечисляла Райна, пока я мыл руки перед операцией. Травма была производственной. Левую руку затянуло между транспортной лентой и барабаном. Прямо на месте пострадавшему наложили жгут, а отсеченный сегмент упаковали в три пакета. К тому времени, как его доставили к нам, с момента получения травмы прошло уже три часа, но сразу начать операцию не получилось: и культя, и реплантат были загрязнены угольной пылью, так что сначала мы оттирали ее с помощью антисептиков и раствора новокаина. С ходу стало понятно, что нас ждет серьезная кровопотеря и большая длительность самой операции, так что, чтобы не дать ране высохнуть и тем самым предотвратить некроз поверхностных тканей, да и чтобы снизить это самое кровотечение, мы постоянно орошали рану физраствором, а потерянную кровь собирали, прогоняли через очищающий аппарат и возвращали вместе с донорской. И пока я проводил ревизию раны, мысли у меня так и крутились вокруг нашего разговора. Точнее, вокруг той его части, которая касалась возвращения мертвых к жизни. А конкретно — агента Коулсона. Врать не буду, от этого смертного у меня мурашки бежали по коже. Было, конечно, немного любопытно, каким образом его умудрились воскресить, но это был интерес из разряда тех, когда ты думаешь: «Покажите мне, что вы сделали, и скажите, что вы больше никогда так делать не будете». Проксимальный отдел предплечья на реплантате был размозжен. То есть были не только переломы лучевой и локтевой костей, но еще были размозжены все мышцы сгибателей и разгибателей пальцев. На одно только иссечение нежизнеспособных мышц у нас ушел почти час, и, глядя на эти мертвые ткани, я снова думал о наших баранах. Дело в том, что у смертных существовало много мифов о возвращении людей из мертвых, но лишь некоторые из них базировались на реальных событиях. Да, магия, способная вернуть душу, ушедшую на тот свет, существовала, но блядь. Некромантия — это тот еще ебучий пиздец, к тому же она дико ненадежная и неточная, и в ней полно подводных камней, а итоговый результат почти никогда не стоит затраченных усилий. Не говоря уже о том, что, как и любая высшая магия, она обязательно как-нибудь подло рикошетит. Да, смертные одно время обожали с ней играться, но все мои знакомые Боги Смерти сразу посылали с просьбами об оживлении какого-нибудь родственника или любимого нахуй. По крайней мере, так было во всех тех случаях, о которых я знал. Но у агента Коулсона явно была какая-то иная история. Он совершенно не был похож на смертного, которого могли вернуть к жизни с помощью некромантии, а я таких повидал когда-то в предостаточном количестве. Больше, чем мне хотелось бы. Да и не только смертных. Как бы профессионально и качественно не была проведена подобная работа, в них всегда чувствовалось что-то не то, какая-то чужеродность для нашего света, непринадлежность к нему. Конкретно сказать было сложно, а после долгого взаимодействия с этими существами и вовсе начинаешь к ним привыкать, но при первой встрече всегда ощущаешь эту легкую омертвелость во взгляде, одеревенелость в движениях. Нет, смертные правильно говорили в своих фильмах, что мертвое должно оставаться мертвым. Это было аксиомой, законом, понятном на инстинктивном уровне. А Коулсон был не таким. Да, убийственно спокойным, но не безэмоциональным, вполне самостоятельным, даже в меру инициативным. Легко мог подойти ко мне в коридоре и начать разговор, анализировал мои ответы, принимал собственные решения, в пределах своей компетенции. Я не знал этого смертного до его смерти, но сейчас видел перед собой профессионально сдержанного человека, который, конечно, не хочет с тобой ссориться, но без лишних колебаний отмудохает тебя шокером, если будешь доставлять ему слишком много хлопот. Этакая мини-версия Тодора в костюме-двойке. На нем не ощущалось никаких следов высшей магии. Мне, конечно, и самому было сложно представить себе того же Фьюри, который в полнолуние ровно в полночь читал бы какие-нибудь заклинания над мертвым телом своего агента, лежащим в пентаграмме, нарисованной на полу заброшенной церкви... Не то чтобы для некромантии обязательно нужна была заброшенная церковь... Или полнолуние... Но высшую магию я мог и не почувствовать с расстояния, тут нужен все-таки почти физический контакт и время, чтобы настроиться. Но на ауре Коулсона не осталось даже следов осознания своей смерти. Он ощущался настолько живым, что, если бы я точно не знал, что в свое время проломил ему хребет Скипетром, сейчас решил бы, что он, видимо, тогда не умер. Неужели это их наука так далеко шагнула? И что, у Щ.И.Т.а есть подобные технологии? Тогда почему Старк до сих пор не использовал их, чтобы вернуть к жизни тех погибших из Заковии? Хотя бы некоторых из них. Посбивал бы себе чувство вины немного, че уж. Не говоря уже о брате этой ведьмы... _\ | /__\ | /__\ | /_ Чтобы восстановить хватательную функцию кисти, я провел первичную тендемиопластику сухожилий глубоких сгибателей пальцев за счет двуглавой мышцы плеча, а сухожилий разгибателей пальцев — за счет сухожилия трехглавой мышцы, и пальцы пациента наконец приобрели функциональную позицию. Сшил четыре вены и наложил непрерывный шов на плечелучевой сегмент артерии, после чего мы пустили кровоток и уже в последнюю очередь восстановили срединный и локтевой нервы. На операцию ушло около шести часов, и, когда после наложения гипсовой шины пациента отправили в ОРИТ, я быстро внес в его бумаги основную информацию по операции и с недозаполненными бланками направился в ординаторскую, не зная, чего мне хочется больше: рухнуть на какой-нибудь диван и отключиться или сначала хотя бы пожрать. Рабочий день уже закончился, но Борислав сегодня был на дежурстве и сидел за столом в ординаторской, заполняя какие-то бумаги и обсуждая что-то с Димитром, который пил чай рядом. Они оба приветственно кивнули мне, когда я вошел, шмякнул карту пациента на стол и устало упал на диван. — Ты только глянь, Дим, — услышал я голос Борислава. — У нашего мальчика снова реплантация конечности. Он уже совсем взрослый хирург. — А я-то помню его еще во-от таким зеленым интерном, — усмехнулся в ответ Димитр. Ну, начинается... — Когда он еще только скальпели подавал и разрезы зашивал. — А теперь-то, теперь... — Как же быстро они растут, — и Борислав смахнул со щеки слезу. Да блин... — Кстати, Эмиль, тебе передали из регистратуры, — и Димитр протянул мне пачку бумаг. Я нехотя передвинулся на диване, чтобы дотянуться рукой до Димитра, забрал бумаги и вчитался. Согласие на операцию по удлинению конечности. На двух языках: болгарском и английском. Во всех графах уже были указаны данные Роджерса, не хватало только его подписи. — Твой американский пациент передал через сестру, что хочет операцию и поскорее, — пояснил Димитр, пока я пытался вспомнить, нахуй Роджерсу вообще удлинение ноги. А, точно, реплантация. Сколько мы тогда иссекли, четыре с чем-то сантиметра?.. Н-да, сегодня я уже был не абонентом. Мне действительно стоило вернуться домой и поспать. Но в свое оправдание я мог сказать, что уже настолько свыкся с мыслью, что Роджерс будет делать эту операцию в Америке, что и думать о ней перестал. Хах, а что бы Бартон ни сказал Роджерсу после моего ухода, беседа у них, похоже, вышла результативной... — Знаешь, Эмиль, ты молодец, что настоял на скорой операции, — одобрил меня Борислав. — Он молодой здоровый парень, нечего ему целый год на костылях ходить. — Да видишь, они ставили на то, что физиотерапия ему была нужнее, — объяснил Димитр. — Так с выправленной ногой у него и физиотерапия пойдет быстрее, и толку будет больше. Я тоже так считал. А болеутоляющие... ну, потерпит. Он с самого начала лечения без них живет, и дальше справится. Теперь передо мной стоял сложный выбор: дойти сейчас до Роджерса и поговорить с ним или пойти домой и по пути зайти куда-нибудь поесть? Или остаться здесь и отдохнуть? Склонялся я, конечно, к последнему варианту, потому что двигаться мне не хотелось. С другой стороны, если я пойду к Роджерсу за подписью завтра, то там может опять оказаться кто-то из его команды. Которая, как я понял, по большей части была за то, чтобы он с операцией не спешил. Хочу ли я завтра с ними разговаривать? Хочу ли я вообще хоть кого-нибудь из них видеть? Не думаю. Когда я вошел к Роджерсу, тот сидел на кровати, свесив ноги на пол, и выполнял одно из упражнений на нагрузку. — Я так понимаю, ты наконец принял решение, — я положил бумаги на одеяло рядом с ним. — Да, — подтвердил смертный, взяв договор в руки. — Хотел бы я поболеть год, но они меня точно с ума сведут. Он равнодушно глянул на первую страницу, но быстро перевел взгляд на меня и смущенно почесал заросшую щетиной щеку. — Прости, я зря наорал на тебя. Ты действительно не входишь в команду, к тому же у тебя есть и своя работа, и ты не должен с нами нянчиться. Просто вся эта ситуация... — он вздохнул и вскинул взгляд на меня. — Я могу понять, почему Тони не стал мне ничего рассказывать. Я такого ему наговорил, боже... Но Клинт? Из всех из нас он как никто должен знать, как необходима помощь в таком состоянии, и он ничего мне не сказал! — он снова перевел взгляд на договор. — Удлиню ногу и убью его, — и, не прочитав, наверное, и первую строчку, добавил: — А потом Тони. И Фьюри. И остальных. — Кстати, у меня есть пара идей насчет Тора, но троном делиться не стану. — Нет, вот о чем они думали?! Сами говорят мне: «Ни о чем не волнуйся, Стив», «Лечись спокойно, Стив». А потом выясняется, что на Тони было какое-то заклинание, а Ванда полторы недели назад пропала! Вот и как тут спокойно лечиться?! — Никак. — Ну, почему нельзя было мне сразу все сказать? Вот объясни мне, Локи, что должно происходить в мозгах у людей, когда они решают умолчать о таком? Тем более после всего произошедшего?! — Не знаю, Роджерс. Это же ты капитан команды лжецов, — напомнил я ему его же слова. — Откуда мне знать, почему врут смертные, которые выполняют такую работу, какую выполняете вы, и каждый день видят то, что видите вы. Он заметно помрачнел от моих слов и снова сосредоточился на документах. Но тут уже стало любопытно мне. — Если честно, я так и не понял, из-за чего вы все утро спорили, — я устало откинулся на спинку стула и потер глаза. Как же я сейчас хотел домой и спать. К черту метро, возьму такси. Я так устал, что даже голод почти не чувствовал. — Ты считаешь, что она не стала бы брать людей под контроль сознания, или не смогла бы, или?.. — Я-а... Не знаю, что теперь думать, — растерянно ответил Роджерс. — Я просто не понимаю, зачем ей было идти на это. Сначала она наложила заклинание на Тони, потом на всех нас, теперь эти танцы и алтари вуду... Да, в Йоханнесбурге они с братом сражались против нас, но в Заковии они помогли нам, и без них жертв было бы в разы больше. Поэтому то, что говорит Фьюри, будто она стала бы проводить какие-то жертвоприношения и заставила бы людей в них участвовать... Я в это не верю. Да и зачем ей это? И прежде чем что-то сделать, мы должны поговорить с ней и все выяснить. Я прикрыл глаза (в основном, от усталости), прислушиваясь к его эмоциям. Горечь, стыд и тревога, но сопереживания на самом деле было совсем мало. Ну, не так много, как можно было бы ожидать. Даже меньше, чем было у меня, когда я смотрел на кровавые слезы Старка и пытался отделаться от ассоциирования его состояния со своим несколько лет назад. — Ты проходил через подобную ситуацию? — спросил я в лоб, хотя уже понимал, что скорее всего тут было что-то другое. — Почему ты так думаешь? — он удивленно нахмурился. — Ты так остро воспринимаешь это все, будто примериваешь произошедшее на себя. — Я просто сочувствую ей, — начал защищаться он. — Она осталась совсем одна, кто-то должен позаботиться о ней. Ну, лично я считал, что она и сама была в состоянии позаботиться о себе, но я-то вообще никогда не умел в сочувствие. Впрочем, я был уже слишком усталым, чтобы вникать во все эти тонкости, так что решил вернуться к тому вопросу, по которому вообще пришел. Кивком указав на бумаги в руках Роджерса, я спросил: — Мы уже обсуждали с тобой эту операцию довольно подробно, но, может, у тебя появились еще какие-то вопросы? — Только о том, что касается сроков, — пожал плечами Роджерс, — но ты уже объяснял, почему не можешь назвать их заранее. Ну тогда подписывай уже бумагу, и я пошел. Роджерс снова опустил взгляд на первую страницу, но по всему его виду было ясно, что хрен он там что читает. — Я не проходил через что-то подобное, но... у меня был друг... — почти выдавил он из себя. — Он попал к Гидре когда-то давно и... он был очень слаб, скорее всего, даже при смерти. Они помогли ему выжить, но при этом заставили его пройти через такое... Страшно себе даже представить. Он сглотнул и замолчал. Договор все еще был в его руке, но Роджерс про бумаги уже забыл. — И теперь ты думаешь, что агент Гидры — это не приговор, и в душе все они могут оказаться отличными ребятами? Просто нужно им немножко помочь? — Ну не передергивай, — поморщился он. — Конечно, я не думаю так обо всех. Но... В ее случае я знаю, что тут есть, за что бороться. Она не была предана делу Гидры. Я не знаю, как именно их с братом удерживали, но они не хотели работать на тех ублюдков. Им просто нужна была помощь и поддержка. Второй шанс. Мы могли бы дать им его. Или только ей, раз ее брат погиб. Черт, да мы и сделали это. И я не хочу отступать от своего решения, пока не буду убежден, что тут все проиграно. Н-да, очень мило. Просто удивительно, что в Мидгарде действительно прокатывали такие вещи. Роджерс был готов разругаться с членом своей команды, который попал под контроль ментальной магии, но с радостью заочно все прощал самому ментальному магу. Как, блядь, работает эта система? Почему она сбоит на мне? Почему я, блядь, не заслуживаю никаких вторых шансов? Я ведь тоже брал под контроль Бартона! Может, и мне очень нужны понимание и поддержка или что там?.. Помощь, точно. Или все дело в том, что мы со Старком просто лохи, которые умудрились стать исполнителями? Самое слабое звено, блядь, прощайте. А мы возьмем к себе автора заклинания, вот от него явно будет побольше пользы. Ну, логично, че. Пиздец просто. Почему расплачиваться за все приходится исполнителям, а авторам все сходит с рук? Может, они и Таноса так же поймут и простят? Он просто несчастный запутавшийся в жизни титан, к тому же он ведь остался совсем один. Один-одинешенек. Из целой планеты. Ему нужно всего лишь немного любви и теплоты, и он оттает. Тут я подумал, что сравнивать их ведьму с Таносом будет оскорбительно для самого Таноса. А там и для меня, раз я проиграл титану. Так что, нет, у них разные ситуации, Танос и ведьма абсолютно никак не похожи друг на друга. И если Мстители хотят видеть в каждом встречном-поперечном что-то доброе и светлое — пусть занимаются дурью. — Бартон сказал, что она заставила вас всех увидеть ваши кошмары, — напомнил я. Не то чтобы я искал в его словах логическую ошибку. Уж кому-кому, но точно не мне вмешиваться в его сочувствие дьяволу. Роджерс пожал плечами. — Кошмары... Не знаю, не могу сказать, что то, что видел я, было кошмаром. Я скорее почувствовал очень сильную печаль, почти горе. Но не страх. О, а это было интересно. Вообще-то у Роджерса не было причин доверять мне настолько, чтобы рассказывать о своих видениях, но все же... — А что ты видел? Если в двух словах и по сути? — Ничего особенного, — Роджерс растерянно посмотрел на бумаги у себя в руке и перелистнул их к самой последней странице, где были графы для подписи. — Я был окружен своими знакомыми... ну знаешь, по прошлой жизни. Все общались между собой, было шумно и очень хорошо, я даже подумал, что я, кажется, дома. А потом я моргнул, и они исчезли. И я остался один. — Звучит жутко. — Да нет, — снова пожал он плечами. — Я хорошо знаю это чувство, живу с ним уже какое-то время. Просто в моем видении оно было острее. Но я не могу сказать, что мне было страшно, просто... очень плохо. Он наконец взял ручку и поставил подпись. _\ | /__\ | /__\ | /_«На Челябинск упал метеорит. Армия бездействует… Она бессильна, Господи! Мы все умрем! Помогите!.. Бегите, глупцы!.. А теперь о погоде. Арктический фронт продолжает давить российские войска» [BadComedian] – ЗАЩИТНИКИ (НАШ ответ Мстителям)
Пиздец, который творился в Африке, трудно поддавался описанию. Я бы нихрена не понял, если бы Гел не объяснил мне хоть что-то. Здесь должна была стоять деревня. Маленькая, особо не примечательная, чуть в стороне от дороги. Неприметная настолько, что Гугл ее с трудом находил, а ее название с английского вообще не переводил. Когда я слушал новости по их континенту, я думал, что это в Аджумани творится какой-то трэш. Берег реки, покрытый трупами крокодилов, в которых заползают змеи — это ж просто блядьпиздец какой-то. Оказалось, что крокодилы были еще самой милой частью всего этого... Этого... ну... Да хуй знает, что это вообще было. Никакого намека на человеческое поселение здесь не осталось. Мы стояли на вершине какого-то скалистого холма, а прямо перед нами простиралась огромная песчаная пустошь. Небо было затянуто черными тучами с мелькающими в них синими, зелеными и розовыми вспышками молний, и стояла, наверное, самая темная ночь, какую я только видел. Я, конечно, понимал, что в Уганде темнеть начинало раньше, чем в Болгарии, но настолько тотальная тьма, окружавшая нас, была явным перебором. Над этой пустошью возвышалось круглое строение, гладкие стены которого были покрыты каким-то темным камнем, и во вспышках молний по ним пробегали блики. В окнах и через отсутствующую крышу этого строения был виден неровный свет, горящий внутри, будто от очень слабого огня. Остальная пустошь была покрыта невысокими скалами и рытвинами, образовывающими концентрические круги, которые вели прямо к этому зданию. И по этим кругам шли смертные. Бледные, плачущие, истощенные, плохо что понимающие или вообще ничего не понимающие, они медленно и неуклонно брели по этим кругам. И судя по площади, на которую расползся лабиринт, идти по нему можно было и несколько дней. Гел сказал, что одиннадцать. Ну, скорее всего одиннадцать. Не то чтобы это место существовало уже одиннадцать дней, чтобы можно было посчитать. Не то чтобы кто-то считал. Но если тут происходило то, что мы все думали, этим смертным предстояло наматывать круги по пустыне одиннадцать дней. Охуеть. На камнях сидели мерзкого вида змеи, между ними бродили животные с телами крупных хищных кошек, возможно, гепардов, судя по окрасу, но с длинными гибкими, как у змей, шеями. Из песка то и дело вырывались чьи-то руки, хватавшие проходивших мимо смертных за ноги и пытавшиеся утащить их к себе. А если кто-то из них задерживался на одном месте, из теней сразу появлялись существа, похожие на полуголых людей с головами собак или волков и с длиннющими копьями в руках, которыми они без особого трепета пытались проткнуть смертных. Так что те шли к центру. Шли одиннадцать дней. Без сна, отдыха, перекуров и перерывов на кофе, подгоняемые полуволками («наверное, все-таки полушакалами», — поправил меня Гел) и, конечно же, ментальной магией. Уже до тошноты прекрасно мне знакомой ментальной магией. Магический фон здесь был просто бредовым. Он не был похож на купол, которым накрыли деревню, чтобы творить внутри всякую лютую дичь. Нет. Было больше похоже на какого-то морского ежа, у которого вместо игл щупальца, расходящиеся в разные стороны и распространяющие магию на все, до чего дотягивались. Четкой границы, где заканчивался этот пиздец и начинался нормальный мир, не было. Сейчас мы смотрели, как уставшие смертные тащились через всю пустыню на суд Анубиса, подгоняемые похожими на него инокефалами, а в пятнадцати километрах отсюда к северу, в Аджумани, шла нормальная современная жизнь, в которой люди ходили на работу, делали покупки на рынках и в магазинах, немножко воевали с соседней страной, но не очень сильно. Разве что трупы крокодилов, разорванных изнутри змеями, намекали, что и там не все было в порядке. — Странное, конечно, место, — сказал Гел, задумчиво наблюдая за передвижением смертных по пустоши. — Совсем не похоже на Дуат. — Ну, смертные могли и не расшифровать до конца некоторые письмена... — Могли, конечно, но тут... Больше похоже на какой-то фильм. Да, мне кажется, я в какой-то рекламе это видел. — А ваш мир? — спросил я. — Близок к правде, или как? Гел поморщился, будто что-то кислое съел. — Там вообще какой-то Дисней Лэнд. А вот на юге все куда интереснее, — его голос зазвучал неестественно бодро. — Там она создала шикарный готический дворец для Эрешкигаль, а в небе летают охрененные гаргульи. Есть даже своя река мертвых. Сюда она ее почему-то не добавила. Забыла, наверное. Гел так спокойно об этом говорил. Как будто не понимал, что все это место — это абсолютный феерический лютейший пиздец, какой мы только когда-либо видели. Эта гидровская ведьма, эта необученная рехнувшаяся ведьма просто взяла и создала собственную реальность. Собственный мир. И даже не один. Да, это не был самодостаточный мир, это была скорее огромная, очень сложная и многоуровневая иллюзия, в которой смертные выполняли те роли, которые от них требовала ее магия, но блядь. Блядь. Я так не умел. И никогда бы так не смог. Печально это признавать, но это было правдой. Мне бы ни за что в жизни не хватило сил на подобную магию. Я даже просчитать, наверное, не смог бы. А она... Да, ощущалось, что многие вещи здесь были сделаны интуитивно (этот привкус тлена во рту от воздуха), о некоторых моментах она, скорее всего, тупо не подумала (одиннадцатидневная пешая прогулка? Серьезно? Чтобы эти люди уж точно на тот свет отправились, с гарантией?), но весь масштаб просто поражал. И пугал. Я знал очень небольшое количество богов, которые были способны на подобное, но все они были долбаными демиургами, а не просто какими-то ведьмаками. Неужели это Камень дал ей такую силу... Блядь, а Малекит в прошлом году вообще вобрал в себя всю силу Эфира, он что, тоже был способен на подобное? Как же мы его смогли прикончить?.. А где-то на юге находилось и еще одно Царство Мертвых. Как сказал Гел? Эрешкигаль? Шумерское, значит. С одной стороны, было любопытно, с другой... — Ты уверен, что это такая уж безопасная идея — идти еще дальше на юг? — спросил я. — Если ты беспокоишься о местных, то они нас даже не заметят. А если заметят, то не обратят внимания. Здесь сейчас весь Мидгард наблюдает за происходящим, потерпят... — Как колдуны до сих пор не вмешались... — Они не станут, пока все совсем не пойдет по пизде. Зачем им ссориться с местными. К тому же Яо сейчас почти круглосуточно находится в Европе, сдерживает аномалию. Похоже, чем ближе Вальпургиева ночь, тем больший ад там творится. Н-да, я, конечно, понимал, что, если не решу проблему с рунами, то на тот свет попаду намного раньше, чем хотел бы, но не ожидал оказаться в Царстве Мертвых уже сейчас. Господи, как же все плохо. А Мстители еще беспокоились о танцах вуду. Хах, смешные. Блядь, вот я знал, я знал, что в Африке начнется какая-нибудь поебень, и нам очень повезет, если ничего кроме танцев не попадет на радары смертным. Особенно Старку. И хотя бы до Белтейна. Если я дотяну до лета, это будет просто чудо господне.