Сила, способная изменить мир: Вера

О, сколько знаю о героях Я историй на один сюжет. Всякое деяние благое За собой рисует тёмный след. И душам храбрецов Вовек покоя нет. Известен наперёд Твой следующий ход. Когда поверишь, что непобедим, Всего один Внезапный поворот — Судьба своё возьмёт, Закон её суров, Порядок нерушим. Не стоит спорить с ним. Отрывок из рок-оперы «Орфей». Партия Аида в исполнении Павла Пламенева.

      Аньюриэль.       Её почему-то считали героем и, что более странно, эсдо. Аньюриэль мнения друзей не разделяла. «Герой — это тот, кто совершает невозможное», — часто говорил Таллеан. Наставнику и по совместительству опекуну она доверяла безоговорочно. Почему Аман и Силлиан решили назвать её героиней было непонятно. Хранителя она не одолела, сила Ковчега едва её не убила. Ничего необычного или великого колдунья, по её мнению, не сделала. К счастью, после непродолжительного совещания, лишь чудом не перешедшего в перебранку, было принято решение не распространяться о том, что была найдена и перепрятана часть Ковчега. Чем меньше людей об этом знало, тем безопаснее. Её странное состояние списали на магическое проклятие и их тихонько проводили в дальнейшее путешествие, снабдив всем необходимым и пообещав корабль.       Мысль о корабле и предстоящем путешествии приятно грела сердце. Но, несмотря на заманчивые перспективы морского путешествия, оставлять Силлиана в Лютерии было тоскливо. Анью уже привыкла к нему. Да и оставаться наедине с Аманом было неловко. Хотя жрец не заговаривал о том поцелуе, сделав вид, будто ничего не было. Это Анью вполне устраивало. Выяснения отношений очень хотелось избежать, как минимум потому, что отношений как таковых нет. Они друзья и нет смысла думать о чем-то большем.       — И вот эти, пожалуйста. С корзинкой, если можно, — она указала на корзинку с грушами.       — Да как же Вы, леди, унесете столько? — фермер с сомнением окинул её взглядом.       — Унесу, не волнуйтесь. Сколько с меня?       — Так, дайте посчитать… Тридцать пять серебром, — мужчина шустро прикинул стоимость её покупок и бессовестно задрал цену.       Анью деловито отсчитала указанное количество монеток и магией загрузила продовольствие в сумку. Ругаться с мужчиной смысла она не видела. Силлиан, конечно, озаботился припасами и деньгами им в дорогу… Но уж слишком велик был соблазн прикупить ещё. К тому же в местных садах груши пахли ну уж очень вкусно. Аману должны понравиться. Да и перекусить будет не лишним, после того, как жрец закончит с лечением всех больных, что тут найдутся. Смысла в этих остановках девушка не видела, спасти Акрасию целиком было гораздо приоритетнее одной сломанной ноги, но для глупого святоши было важно помочь всем, кто попадался на пути. Поэтому она молчала и не лезла. Аман счастлив, значит она вполне может смириться с небольшой задержкой.       — Ох, пошла торговля! — радовался фермер. — При регенте не было такого. Хвала новому королю, жизнь налаживается. При Эрхарде налоги были такие, что хоть под корень сад руби и уходи пытать счастье в чужие края. Многие и ушли. А сейчас, как прознают, что власть сменилась — вернутся. И сад мой расцветет с новой силой следующей весной.       Анью подхватила корзинку с грушами и, попрощавшись с фермером, направилась следом за Аманом по дороге. Ласточка шла рядом, тыкаясь мордой в плечо и довольно уплетая груши, которыми колдунья её угощала.       В трактире оказалось мрачно. Кто-то невесело смеялся. Воздух пропах отвратительными парами алкоголя, какой-то похлебки, известью и человеческим потом. Помещение не мешало бы периодически проветривать, но, видимо, владельцы заведения об этом не знали.       — Потерпите, боль сейчас пройдет, — мягкий женский голос донесся из комнаты в дальней части трактира.       Следом появилось ощущение светлой магии, но не такое, как от магии Амана. Колдунья пошла посмотреть, что там происходит. В небольшой комнатке лечила кого-то молодая человеческая девушка в белых одеждах. В самом темном углу жались к стене несколько человек, плотно зажмурив глаза и закрыв ладонями уши. Рядом с ними, спиной к ней, стоял Аман. Странные люди бормотали что-то несвязное и словно пытались слиться со стеной.       — Колокольчики звенят… Страшно… — бубнила женщина, что была ближе всех к дверям.       — Кудесница вы, сестра! — юноша, которому как раз закончили лечить сломанную ногу, полными восторга глазами смотрел на жрицу.       — Будет вам! Господин Аман — вот настоящий чудотворец. Мне до него ещё далеко.       — Что Вы, госпожа Селия, не преувеличивайте. Вы — истинный образец милосердия, которому нас учит Руфеон, — Аман обернулся к девушке, заметно краснея.       Взгляд мужчины перешел с жрицы, на стоящую в дверях Аньюриэль, глаза удивленно распахнулись. Было странное ощущение того, что она помешала этому обмену любезностями. Заметив смятение Амана, девушка обернулась, внимательно окидывая её взглядом. Анью не менее пристально осматривала жрицу в ответ. Одежда такая же, как и на тех девушках в Загорском храме Света. Высокая, лишь немного ниже Амана, длинные светлые волосы до середины спины, в которых теряется золотистый обруч, выразительные ярко-голубые глаза. Красивая фигура, примечательный бюст красиво подчеркивался вырезом одеяния, тонкая талия плотно охватывалась кожаным корсетом, длинная юбка подчеркивала изгиб бедер. Браслеты-артефакты на запястьях изящных рук — значит дар есть, хоть и не очень сильный. Девушка была красивой даже по меркам силлинов. По человеческим — она наверняка могла бы считаться эталоном красоты.       Аньюриэль внезапно почувствовала себя крайне неловко рядом с этой человеческой жрицей. Сразу неудобно стало от того, что волосы она заплела в косу наспех и они, наверное, сейчас торчат во все стороны. И черты лица у неё не такие плавные, а островатые. И такой грудью она похвастаться точно не могла. А солдатики Силлиана часто при описании женской красоты уж очень много внимания уделяли именно этой части тела. И эта дурацкая плетеная корзинка с грушами, будь она неладна…       — Простите, я не услышала, как Вы зашли, — жрица лучезарно улыбнулась. — Рада нашей встрече. Господин Аман не упомянул, что по-прежнему путешествует в Вашем обществе.       — Забыл, наверное, — процедила колдунья сквозь зубы, переведя взгляд на Амана.       — Что Вы, госпожа Селия, это я сопровождаю лэри Аньюриэль в её странствиях, а не наоборот, — растерянно пробормотал жрец в ответ.       — Вот как? — Селия перевела взгляд с неё на мужчину. — Это, должно быть, необычайно важное поручение, раз такого человека, как Вы, господин Аман, попросили сопровождать бернскую чародейку…       — Я из Рохэнделя, — непроизвольно одернула девушку Анью. — А что привело в эти земли жрицу Руфеона? Загорский храм далековато.       — Верховная жрица благословила меня на поломничество в Шеакрийский храм. Но, как видите, я ещё только в самом начале своего пути. Эти земли пострадали из-за правления регента и войны. Я помогаю людям в меру своих сил, облегчаю их страдания, как могу. Но есть те, кому я помочь не в силах, — девушка указала рукой на жмущихся к стене людей.       — Увы, и я тоже не в силах им помочь, — Аман задумчиво смотрел на продолжающих что-то бормотать людей. — Их разум помрачен недугом, причем одним и тем же. Впервые слышу, чтобы безумие было заразно…       — По правде говоря, их здесь не трое, а четверо, — обернулась к ней Селия. — Ещё один в основном зале трактира. Юноша болен, но его спутник забранился, когда я попыталась помочь, и увел беднягу. Спутник юноши — йоз, они не жалуют людей. Ума не приложу, что случилось с этими несчастными и как им помочь. Тому бедняге тоже нужна помощь, но йоз грозился огреть меня своей палкой, если я ещё к ним подойду, — жрица выглядела так, словно её одолела вселенская скорбь.       — Лэри Аньюриэль, — Аман подошел к ней ближе. — Может Вы сумеете с ним договориться? Малые волшебные народы лучше относятся к силлинам, чем к людям.       Она пристально смотрела в ответ. Подобное официальное обращение неприятно резануло в области сердца. На душе было гадко от того, что Аман попытался скрыть от новой знакомой сам факт их дружбы. Колдунья сунула корзинку с грушами ему в руки и, молча развернувшись на каблуках, удалилась в общий зал, искать четвертого безумца, не понимая зачем вообще это делает. Просто отказать Аману, даже несмотря на подобное обращение, она не смогла… Долго искать не пришлось. Молодой человеческий мальчишка сидел на лавке возле столика, смотря в потолок и повторяя какой-то бред про колокольчики.       — Дзынь. Дзынь. Звенят… Красный! Синий! Ку-ку!       — Ку-ку, — ответила безумцу Аньюриэль.       Юноша встрепенулся, обращая на неё внимание. Он резко подскочил на ноги, подхватывая копье и весьма умело раскручивая его в руках.       — Красный! Синий! Два рога! Звенят… Слышишь? Колокольчики звенят! И рожа у него выбеленная… — мальчишка пристально и абсолютно бездумно на неё посмотрел. — Ты — это он? Он — это ты?       — Нет, — она перехватила древко копья рукой в нескольких сантиметрах от своей головы.       Появившийся из-за барной стойки йоз, с миской похлебки в руке, шустро подскочил вверх и огрел мальчишку посохом по голове, умудрившись при этом не расплескать ни капли супа. Безумец взвыл, вкладывая в этот звук всё своё негодование. В дверях комнаты появился Аман, удивленно смотря на них. Анью подняла руки ладонями вверх, показывая, что она не при делах. Мужчина ещё раз внимательно окинул их взглядом и скрылся в комнате.       Ну да, там же эта жрица…       Анью посмотрела на собственную грудь. Она явно проигрывала Селии по всем фронтам…       — Ты что творишь, окаянный? — йоз дождался, пока мальчишка закончит причитать, и предупреждающе покачал у него перед носом набалдашником посоха. — И не ори, если эти лекари услышат — опять пристанут, чтоб им пусто было.       О да! Это они могут…       — Это не он! Не он… — юноша уселся на пол, положив возле себя копьё и потирая голову в том месте, где его ударили посохом.       Анью присмотрелась к странной парочке. Угловатый мальчишка с серо-зелеными глазами, торчащими во все стороны рыжими волосами, и россыпью веснушек на щеках, был одет в весьма поношенную куртку и не менее потрепанные штаны, явно коротковатые для его роста. В прическе терялась грязная повязка, кажется, когда-то она была красная, но от времени и солнца краситель выгорел и теперь она была неопределимо-пестрая. Стоптанные башмаки были такими пыльными, что невозможно было определить их настоящий цвет. Копье оказалось собранным из металлического острия, бичевки и обтесанной палки. Парнишку явно часто били — по всему телу были следы ссадин и мелкие шрамы. Йоз же выглядел не в пример лучше. Одетый в легкий дорожный плащ с алым подкладом и черный камзол, он был весьма стар. Совершенно седая голова с парой изогнутых рожек и заостренными ушами, несколько глубоких мощин на лбу и вокруг глаз, светлая шерсть виднелась даже на трехпалых лапах, торчащих из-под полы плаща. Лишь только льдисто-голубые глаза выдавали в нём живой ум и внутреннюю силу. Хоть и старый, но йоз держал свой посох с уверенностью бывалого воина.       — Не надо лекарей… — бубнил себе под нос безумный мальчишка. — Надо к нему…       — Правильно, Джендри, — йоз довольно кивнул юноше и повернулся к ней, поставив миску на стол и убирая руки с посохом за спину. — Тенью разум его омрачен. Во тьму безумия она его ведет.       — Йозовская грамматика… Если не затруднит, то мне было бы проще понимать Вас, уважаемый, на общем наречии, — Анью постаралась по-доброму улыбнуться.       — Прости, дитя. Привычка. Стоит отвлечься — так и норовит вылезти, — йоз улыбнулся, отчего в уголках рта показались небольшие клыки. — Я не часто путешествую в землях людей. Прошу простить мне этот инцидент. Как видишь, мой спутник немного не в себе. Ровно настолько, насколько мне нужно.       — И не он один, насколько мне известно. Лекари выражают определенное беспокойство его состоянием.       — Они ему не помогут. Никому из них. Не болезнь это… — йоз махнул когтистой рукой в сторону комнаты, где были Аман и Селия. — Те, что там крутятся подле целителей, бесполезны. Их разум блуждает во тьме. Этого же я нашел на дороге. Он бормотал, что ритуал не закончен и ему надо вернуться.       — Куда вернуться? — Анью посмотрела на мальчишку, он стал намного интереснее, чем был минуту назад.       — Куда? — йоз потер пальцами подбородок. — Хороший вопрос, дитя. Он идет по следу, как пес, а я стараюсь не отставать. Ну и покормить его решил. Да и оберегаю мальчика от опасностей.       — Он и сам опасен. Палкой своей машет весьма недурно, для человеческого мальчика. Пара лет практики у достойного наставника, и он вполне сможет стать воином, — она окинула взглядом жилистые руки юноши, подмечая рельеф мускулатуры.       Ну и кормить его почаще. Похоже, он долго скитался без средств, пока не сошел с ума и не подвернулся этому старому йозу.       — Этот мальчик? Не говори ерунды! Он этой палкой разве что себе в глаз попасть может! Его в одной деревеньке неподалеку отсюда едва не прибили. Глупый ребенок ко всем со своим «ку-ку» лезет. Уже бы в канаве мертвый лежал, если бы я не вмешивался.       — Надо к нему! Колокольчики зовут! — безумный мальчишка встрепенулся, подскакивая на ноги и выбегая из трактира.       — Кажется, краткое мгновение отдыха закончилось, — йоз выбежал следом.       Анью бросила взгляд на дверь комнаты, где был Аман и та жрица… Неприятное чувство в груди всё нарастало.       ~ Господин Аман не упомянул, что по-прежнему путешествует в Вашем обществе. ~       Пусть делает что хочет!       Анью выбежала из трактира, следуя за йозом и его ручным безумцем. Общаться с Аманом и, тем более, вмешиваться в его общение с этой жрицей ей не хотелось. Мерзкая тяжесть в области сердца её раздражала. Как и Селия, непонятно почему оказавшаяся в этом трактире именно сегодня. Странной печалью отдавались в сознании эмоции Энвисы. Ситуацию даро никак не комментировала и даже не пыталась препятствовать её очередному бегству.

***

      Безумный мальчишка бежал, не разбирая дороги, через овраги, поля, сады. Куда ведет звон, слышимых лишь ему колокольчиков, было непонятно. Однако, стоило признать, что всё это время Джендри придерживался одного направления, а значит был не так безумен, как могло показаться.       Следом за юношей бежал йоз, шустро перебирая короткими звериными ногами. Анью следовала за ними на небольшом расстоянии. Откровенно говоря, её с собой не звали. Но было уж очень интересно, что происходит. Йоз определенно понимал, что случилось с людьми, и даже защищал человеческого мальчика, хотя и в своих собственных интересах.       Йозы были одним из младших волшебных народов, но предпочитали жить исключительно на своих землях, отказавшись от покровительства силлинов. Низкорослые, проворные, ведущие весьма закрытый образ жизни… Этот йоз был ей интересен. Таллеан практически ничего не рассказывал ей об этой расе, хотя и они сражались с демонами во времена Первого Разлома и Второго Вторжения, защищая Акрасию.       Джендри добежал до развалившегося моста и остановился, смотря на воду. Пробовать добираться вплавь было рискованно — поток слишком быстрый.       — Где он? Где он? Потерял… Опять потерял! Красный! Синий! Джендри должен вернуться… — мальчишка сделал несколько шагов вперед, собираясь войти в реку.       — Куда, окаянный, собрался? — йоз подпрыгнул, с размаху огрев юношу по голове своим посохом.       — Не бей! — взвыл безумец. — Джендри нашел! Там! Трень-брень… Слышишь? Там звенит. Красный и синий! Страшно…       Анью встала на парапет моста, стараясь рассмотреть, что на том берегу могло звать мальчишку. Из-за вершин деревьев торчали конусы разноцветных шатров. Периодически ветер доносил до неё какой-то гомон, безумный смех, обрывки каких-то мелодий и криков.       — Джендри должен вернуться, — бормотал мальчишка себе под нос. — Они ждут. Надо закончить ритуал. Но дороги нет… Была и нет… Ку-ку!       — Это ты ку-ку, — Анью спрыгнула с парапета, смотря на старого йоза. — Похоже на какую-то ярмарку или фестиваль. Отсюда не рассмотреть. Могу послать духа на разведку.       — Нет нужды, дитя. Я и так знаю, что там. Бродячий цирк. Истинное безумие в его самой извращенной форме. Как это на него похоже…       — На кого?       — Не беспокойся об этом, дитя, и предоставь всё мне. Я разберусь с этим балаганом. Впрочем, вы меня выручите, юная лэри, если не откажете в одной просьбе. Тут неподалеку есть небольшое человеческое поселение, Дерсфельд, кажется. Тьма над ним сгустилась. Тем людям нужна помощь. Наведайтесь туда, прошу.       Анью внимательно смотрела на йоза. Не было похоже, что от неё хотят избавиться. Хотя, кто разберет этот загадочный народец. Девушка молча кивнула в ответ, разворачиваясь и направляясь обратно к трактиру. Дерсфельд был восточнее тех грушевых садов, где она оставила Амана.       — Не принимай ситуацию близко к сердцу, — мягко начала Энвиса.       — И как ты это предлагаешь сделать? Он «забыл» сказать той жрице, что путешествует не один! И ты его слышала? «Госпожа Селия, вы — истинный образец милосердия, которому нас учит Руфеон», — передразнивая интонацию жреца, ответила девушка.       — Мало ли что он ей сказал, — отмахнулась даро. — Люди вообще склонны говорить много чего, особенно их мужчины.       — Напомнить, что Аман говорит мне? «Не убивай, не ломай людям ноги, у тебя совести нет, да за какие грехи ты на мою голову», и это только то, что вспомнилось сразу. Я с этим образцом милосердия и рядом не стою.       — Ты — это ты. И ты прекрасна такая, какая есть. Не надо себя накручивать.       — Я себя не накручиваю. Просто я даже на нормальную силлин не похожа. Я низкая, волосы у меня странного цвета и характер мой Аману не нравится.       — Волосы у тебя красные из-за того, что ты — огонь. Магия сказалась, в этом нет ничего удивительного, — авторитетно заявила Энвиса.       — То есть ты согласна с тем, что я маленькая и вредная? — уточнила Анью.       — Я просто не буду возражать.       — Спасибо. Поддержала…       Даро, удовлетворившись произведенным эффектом, ушла в подсознание. Остаток пути до трактира Анью размышляла о том, что мог делать йоз в Лютерии и кого он выслеживает.       Дверь трактира тихо скрипнула ржавыми петлями, пропуская девушку в затхлый полумрак помещения. Стоящий у стойки бара Аман обернулся на звук и тут же двинулся к ней. Судя по выражению лица, жрец был чем-то недоволен.       — Ты где была? Почему не сказала, что уходишь? — мужчина, подхватив её под локоть, тащил куда-то в угол.       — Мне казалось, ты забыл, что мы путешествуем вместе, — Анью выдернула руку, направляясь к хозяину трактира.       — Что?! — жрец растерянно замер на месте. — Вовсе нет! С чего ты это взяла?       — Я собираюсь в Дерсфельд. Он немного в стороне от нашего маршрута, но небольшая задержка не навредит.       — Тогда лучше выдвинуться сейчас, — Аман следом за ней прошел к барной стойке. — Будет лучше прийти в деревню засветло. Увы, в этих землях не так спокойно, как могло показаться на первый взгляд. В здешних деревнях пропадают люди. Господин Ортульф утверждает, что их, под страхом смерти, уводят в лес люди, зовущие себя жрецами Руфеона.       Анью удивленно приподняла бровь, стараясь выразить этим весь свой скепсис касательно подобного заявления. Бредовость идеи, что жрецы Великого Творца могут похищать людей, была просто заоблачной. Конечно, некоторые из служителей Руфеона относились к своей религии с чрезмерным энтузиазмом и навязчиво пытались пропихнуть свои идеалы в любые свободные уши, но не до такой же степени, чтобы похищать людей.       И что жрецы могут делать с похищенными? Читать проповеди день и ночь? Это бы объяснило, почему простые люди с ума сходят…       — А кто, если не жрецы? — трактирщик прекратил вытирать грязный стакан не менее грязной тряпкой и посмотрел на них. — Я сам их видел! Притаился за кустами — меня и не приметили. В черном все. И в капюшонах. Сперва проповеди читали, про то, как взойдет кровавая луна, как мертвые восстанут и будут ходить по земле. А потом люди пропадать стали. Фермы, что на окраинах были, уже опустели, нет там больше никого. А минувшей ночью над Дерсфельдом зарево пылало, и псы выли, словно по покойнику. Беда там приключилась. Да боятся все. Никто идти не хочет.       Колдунья искоса глянула на Амана. Тот стоял, плотно сжав ладони в кулаки так, что затрещала кожа перчаток. Услышанное явно не пришлось ему по нраву. Особенно заметно он заскрипел зубами при упоминании кровавой луны…       — Мы отправимся в деревню, возможно, люди там нуждаются в помощи. Благодарю за сведения, уважаемый, — жрец кивнул трактирщику и направился к выходу.       Анью двинулась следом. Из леса медленно ползли клочья тумана, собираясь к ночи накрыть всю долину. Жрец проверял амуницию своего коня и крепления стремян. Следом за ними выбежала на улицу Селия, озираясь по сторонам и прижимая к груди простую холщовую сумку.       — Господин Аман, как хорошо, что Вы ещё не уехали! Господин Ортульф сказал мне, куда Вы отправляетесь. Я поеду с Вами!       — На чём? — задала логичный вопрос колдунья. — Здесь два коня. Один Амана, второй мой. Третьего я не вижу.       — Я путешествую пешком… — растерялась жрица.       — Тогда ничем не можем помочь. Там люди ждут помощи, промедление может дорого стоить, — Анью пожала плечами и легко запрыгнула Ласточке на спину.       — Госпожа Селия может поехать со мной.       Подобного заявления от Амана не ждал никто. Судя по выражению лица — даже он сам. Девушки растерянно переглянулись, не зная, что ответить: Селия от радости, Анью от растерянности.       — Ты хоть понимаешь, что это может быть для неё опасно! — колдунья раздраженно посмотрела на мужчину. — У неё дар слабый, кто её защищать будет?       — Со мной моя вера и благословение Руфеона. Что защитит меня лучше? — с радостной улыбкой на лице заявила жрица.       Анью скептически окинула её взглядом. Судя по всему, эта человечка и вправду верила в то, что говорила. Либо в жрецы брали только тех, кто руководствовался в своих поступках исключительно идиотизмом и отвагой, либо при обучении послушникам знатно промывали мозги.       — Безумие оказалось заразным… — подвела итог чародейка.       — Я смогу защитить госпожу Селию, — мужчина протянул жрице руку, помогая забраться на спину коня. — Да и с нами такой сильный маг, как лэри Аньюриэль, так что нет причин для волнения. У меня есть определенные сомнения относительно того, что это жрецы похищают людей. Боюсь, что какие-то разбойники учинили эти беды, прикрываясь именем Руфеона.       Анью лишь раздраженно фыркнула в ответ, направляя Ласточку по дороге в сторону Дерсфельда. Эта жрица её раздражала. Было бы неплохо потерять её где-то в дороге…

***

      Хотите поговорить о Боге? Аман мог и хотел говорить о Пресветлом Руфеоне постоянно, с краткими перерывами на сон и еду. Вот только разделить свои религиозные интересы в этом путешествии ему было не с кем. До сегодняшнего дня…       Селия сидела позади жреца, обхватив его руками поперек туловища и не замолкала ни на минуту. Аман лишь чудом умудрялся ввернуть в это щебетание пару словечек. Жрица говорила обо всем подряд: о Руфеоне и младших богах, жизни при храме, книгах, нелегкой доле странствующей жрицы, но больше всего ей было интересно поговорить о самом Амане и о том, как ей повезло встретить такого великого человека в своих странствиях. Сам жрец от всего этого попеременно то краснел, то бледнел, и старательно пытался убедить девушку в том, что «слава о деяниях его весьма преувеличена».       Анью ехала немного впереди, изредка поглядывая на парочку жрецов и стараясь не сильно трещать молниями в волосах от раздражения. Сложно было сказать, кто злит её больше — наивно-жизнерадостная Селия или в миг отупевший Аман. Аман, пожалуй, злил сильнее, но прибить всё равно почему-то хотелось именно Селию.       — Лэри Аньюриэль, — донесся сзади голос жреца.       Колдунья продолжала ехать вперед не оборачиваясь.       — Лэри Аньюриэль.       Анью даже ухом не повела, продолжая игнорировать попытки мужчины с ней заговорить.       — Аньюриэль! — жрец не собирался сдаваться.       Она тоже отказывалась уделять ему хоть толику внимания, пока глупый святоша не прекратит обращаться к ней столь официальным образом. Селия притихла, почувствовав между ними напряжение. Повисло тягостное молчание.       — Анью, — сдался в итоге Аман.       — Ты что-то хотел? — она обернулась с выражением полнейшей невозмутимости на лице.       Хотел. Однозначно хотел. Судя по выражению лица, Аман хотел кинуть в неё чем-то, но под рукой был только посох. А реликвиями Ордена глупый святоша не разбрасывался.       — Дерсфельд уже должен быть поблизости. Ты не чувствуешь ничего странного?       — Только запах гари и отдаленный лай собак. Туман глушит звуки и запахи, — покачала головой Анью.       До деревни они доехали спустя четверть часа. Вернее, до того, что осталось от деревни… Остов обгоревшего здания показался из тумана совсем неожиданно, словно выскочивший в ночи разбойник. Не выбежали псы, стремясь её облаять. Не было слышно разговоров людей и детского смеха. Гнетущая тишина напрягала. Туман поглощал все звуки и запахи, лишая Анью любых преимуществ. Не имея возможности почувствовать приближение возможных врагов, она чувствовала себя совершенно беззащитной.       Приглушенно хрустнула какая-то обгорелая палка под копытами Ласточки. Откуда-то донеслось странное неразборчивое бормотание. Но вычислить источник звука было невозможно. Они медленно продвигались дальше по дороге. То тут, то там из тумана показывались разрушенные и сгоревшие постройки. Грязь под копытами лошадей пахла кровью, но говорить жрецам об этом она не хотела. В траве возле дороги валялась тряпичная кукла с пуговицами вместо глаз. Подле сломанного забора лежала мертвая собака. Людей не было видно, лишь изредка доносился до них тихий жутковатый смех.       — Спасать тут, кажется, уже некого, — озираясь по сторонам, подвела итог Аньюриэль.       — Постойте! — Аман спрыгнул с коня, устремляясь куда-то в туман, преследуя какой-то смутный силуэт.       Вот же дурак!       — Стой тут! — Анью тоже спрыгнула, призывая огненного элементаля.       Охраняй эту женщину.       Аман не успел убежать далеко. Клубок из жреца и какого-то чумазого, одетого в рванье, мужчины катался по земле, поднимая в воздух клубы пепла. Девушка замерла, не зная, что ей делать. С одной стороны, помочь жрецу надо было. С другой, выводов он так и не сделает, продолжая лезть во всевозможные передряги, забывая, что боевой потенциал целителей величина весьма сомнительная. Гениальная идея подождать с воспитательной целью пришла в голову колдунье. Она остановилась в паре шагов от разворачивающейся потасовки, наблюдая за потугами жреца справиться с безумцем исключительно физической силой.       Боевыми навыками Аман похвастаться если и мог, то с натяжкой. Хуже были лишь его тактические способности. Потому что мужчина однозначно проигрывал напавшему на него безумцу. Поняв, что ситуация становится опасной, Анью сделала рывок вперед, отвешивая нападавшему пинок такой силы, что тот пролетел несколько метров, прежде чем с грохотом пробил стену полуразвалившегося здания.       — Ты зачем это сделала?! — потирая шею, заворчал на неё Аман, поднимаясь из лужи грязи.       — Надо было позволить ему тебя придушить? — она изящно приподняла вверх одну бровь, наблюдая, как принюхивается к испачканной одежде жрец.       — Что за странный запах?       — Человеческая кровь, — она пожала плечами.       Аман открыл было рот, собираясь что-то ответить, но замер, вслушиваясь в истерический крик. Кричала Селия громко и отчаянно. Жрец, забыв про всё, бросился в ту сторону.       Ну вот за что мне всё это?       Чародейка побежала следом, пытаясь понять, в чём проблема. Игнис позвал бы её, случись что-то серьёзное. Проблема же оказалась предельно простая. Дух вцепился в какого-то обезумевшего мужчину, мужчина в ответ вцепился зубами в огненного духа и рычал не хуже собаки. С другой стороны в элементаля вцепилась Селия, изо всех сил стараясь оттащить его от человека. Физической силы у жрицы было не намного больше чем магической, так что успешными её попытки назвать было нельзя. В воздухе смешались запахи крови и паленого мяса. На всё это растерянно смотрел Аман, не зная, к какой стороне примкнуть.       — Господин Аман, помогите же мне! Эта тварь напала на несчастного мужчину, — взмолилась Селия.       Жрец перевел многозначительный взгляд на колдунью.       — Дуэлл. Се ук варельд, — закатив глаза, проговорила Аньюриэль. (* Выплюнь. Он же грязный. *)       Игнис послушно разжал челюсти, вырываясь из захвата безумца и жрицы и подбегая к ней. Элементаль потерся головой о её ногу, выпрашивая похвалу. Девушка чесала теплую, шероховатую кожу, довольно смотря на рассерженную жрицу. Низ её белого одеяния был перепачкан сажей, как и рукава.       Как вообще можно было додуматься отправиться в путешествие в белом?       — Это создание набросилось на несчастного, больного человека! — Селия негодующе топнула ножкой, обутой в кожаную сандалию.       Несчастный страдалец, тем временем, схватил валяющийся неподалеку нож и попытался наброситься на свою заступницу. Они с Аманом среагировали мгновенно. Он накрыл жрицу магическим щитом, Анью откинула безумца волной магии, попутно снеся ещё несколько полуразвалившихся построек. В повисшей тишине гулким эхом прокатился смех очередного безумца.       — Ты зачем это сделала? — первым отошел от шока мужчина.       — Я… нечаянно… — чародейка растерянно смотрела на результат своего колдовства.       Она просто хотела откинуть мужчину в сторону. Заклинание не должно было быть таким мощным. Подобного эффекта она не ожидала.       — Нечаянно?! — Селия возмущалась на месте, не имея возможности выйти из-под купола. — Как можно нечаянно снести магией забор, два дома и… что там ещё было?       — Кажется сарай, — подсказал Аман.       — Да. И сарай, — закончила жрица. — Несчастный мужчина погребен там под завалом. Ему надо помочь.       — Ему уже не поможешь. А вот нам помощь не помешает. Нас окружают, — прислушиваясь к окружению, сообщила колдунья.       — Сколько их? — перехватив посох поудобнее, спросил Аман, вставая спиной к её спине и готовясь к бою.       — Пара десятков вроде… Я в тумане слышу и вижу не лучше человека.       — Не думал, что у тебя есть слабости, — усмехнулся жрец. — Постарайся не убивать. Хоть и агрессивные, но они просто люди. Кто-то сотворил с ними это, мой долг спасти их.       — Я постараюсь… — печально вздохнула Анью.       Селия начала тихо читать что-то похожее на молитву, стоя под защитой магии Амана. Переступали с ноги на ногу кони, поворачивая ушами в разные стороны и чувствуя неладное. Животным не нравилось то, что происходило вокруг, и девушка была с ними целиком и полностью солидарна. Безумцы сжимали вокруг них кольцо. Вот уже показались в тумане темные силуэты. Кто-то их них жутковато захихикал.       Эти не похожи на тех, что были в таверне… Безумные и озлобленные. Если бы не туман.       — Используй туман как оружие, — подсказала даро.       — Туман! Ну конечно! — Анью собрала магию в теле, выплетая заклятье свободной от посоха рукой.       — Что ты собралась… — жрец обернулся на неё, совершенно не замечая, что из тумана на него бросилась сумасшедшая селянка.       Селия вскрикнула. На кончиках пальцев колдуньи вспыхнула магия, и волна заклинания прокатилась по округе, собирая влагу из воздуха. Чародейка растерянно смотрела на свои руки. Сложно было сказать, что пошло не так. Влага из воздуха обратилась льдом, как она и планировала. Они стояли посреди обледенелого участка, накрывшего, судя по ощущениям, всю деревню, а собиралась она заморозить небольшую площадку вокруг них… В метре от жреца замерла ледяным изваянием безумная женщина. В воздухе кружили редкие снежинки.       — Невероятная мощь… — пробормотала жрица, пораженно озираясь по сторонам и потирая ладонями вмиг озябшие плечи.       — И что теперь с ними будет? Ты людей заморозила! — Аман подошел к одному из покрытых льдом людей и положил руку ему на лоб, что-то проверяя магией.       — Они опасны.       — Они больны! — жрец негодующе на неё смотрел. — Им нужна помощь, а ты просто покрыла льдом всё вокруг. Так нельзя!       — То, что они обезумели, не дает им право нападать на всех подряд. Мы с тобой оба маги и можем за себя постоять, а что они сделают с каким-нибудь торговцем или путешественником? Нельзя всё оставить вот так.       — Это же просто невинные люди! — не унимался глупый святоша. — Нужно было хотя бы попытаться спасти их.       — И надо позволить им убить нас?! — Анью начинала злиться. — Ты можешь вылечить их прямо сейчас?       — Я найду решение. Просто нужно немного времени.       — ПРЯМО СЕЙЧАС ты можешь вылечить это безумие или нет? — стояла на своем колдунья.       — Нет, — Аман отвел взгляд в сторону, вынужденно признавая собственное бессилие.       — Я спасла нас. Не понимаю, чем ты недоволен. Или стоило подождать, пока эти обезумевшие разбредутся по округе и начнут убивать людей?       — Лэри Аньюриэль права, господин Аман, — тихонько подала голос Селия. — Сейчас ни Вы, ни я не можем помочь этим несчастным. Нужно понять, кто или что сотворили это с ними. Тогда станет ясно как их излечить.       Они оба обернулись на жрицу. Анью уже успела забыть в пылу спора о её существовании. К тому же неожиданная поддержка со стороны Селии её обескуражила.       — И где нам искать того, кто сделал это? — задала очевидный вопрос колдунья.       — У меня нет ни одной идеи, — покачал головой мужчина. — Лучше озаботиться ночлегом, уже темнеет и туман снова сползается. Продолжать путь в таких условиях слишком опасно.       — Помогите! — едва слышный тихий крик донесся откуда-то из развалин.       Анью двинулась на звук, игнорируя возмущение Амана, не успевающего за ней по скользкому льду. Призыв о помощи доносился из-под завалов. Пара аккуратных магических манипуляций и она открыла крышку погреба. Оттуда на неё перепугано смотрела женщина, в углу испуганно сжались две другие и несколько измазанных грязью и сажей ребятишек.       — Ребята… Тут, кажется, ваша помощь нужна, — она обернулась к жрецам.

***

      Немного магии и вещей из магического пространства превратили неуютный погреб в комфортное место для ночевки. Под потолком парили шары бело-золотистого света, над магическим пламенем висел котелок, в котором, источая приятный аромат мяса и специй, кипело рагу. В углу, на расстеленных одеялах, рассказывала детям сказку Селия. Аман расспрашивал выживших женщин.       Ситуация становилась всё запутаннее. Кто-то за одну ночь просто уничтожил целую деревню. Не то чтобы это было что-то необычайное. Она и сама с легкостью могла сотворить разрушения таких масштабов. Странным было безумие. Одинаковое для всех, кто находился в пределах одного места. И йоз, знающий намного больше, чем сказал ей. А ещё вышедшая из-под контроля сила… Теперь приходилось сосредотачиваться на костре, вливая магию в него тоненькой струйкой, чтобы не заполнить пламенем всю комнату. Это было непривычно. Анью считалась сильным магом даже по меркам своего народа, но не до такой же степени, чтобы приходилось сдерживать собственную мощь.       — Нужно написать Силлиану о том, что мы узнали, — рядом с ней сел Аман.       — И что мы узнали?       — Ничего, — грустно покачал головой жрец. — Эти женщины толком ничего не знают. Это раньше был погреб трактира. Как только начались крики и первые всполохи пожарищ, они спрятались здесь. Крыша обрушилась и придавила крышку люка. Никто их не заметил, но и сами выбраться не могли. Помнят только как с улицы доносились крики, треск пламени, музыка и звон колокольчиков.       Пересказывать то, что услышал от женщин, было необязательно. Анью и так всё слышала, но понимала, что ему сейчас просто надо выговориться. Что-то творилось в его голове, чародейка улавливала это смутное ощущение тревоги, но не могла отчетливо определить, что это.       — Музыка и звон колокольчиков? Ну с колокольчиками понятно, про них говорил тот безумный мальчик, которого прибрал к рукам старый йоз. А вот музыка…       — Я тоже в это с трудом верю. Та женщина сказала, что было похоже на шарманку, которую крутят бродячие артисты.       — Или циркачи… Нам нужно найти того йоза. Он явно знает, что происходит.       — Уверена? — мужчина внимательно на неё посмотрел.       — Других идей у меня нет. Хотя я и не знаю, куда он мог отправиться, но одно могу сказать точно: он ищет того, кто сводит людей с ума.       — А что с твоим даром? — взгляд жреца из внимательного стал пристальным.       — А что не так? — она растерянно смотрела в ответ.       — Твоё колдовство сильнее, чем раньше. Ты взмахом руки дом разнесла.       — Он и до этого был сломан, — отмахнулась колдунья.       — И всё же?       — Я, кажется, стала сильнее. Приходится контролировать магические потоки, чтобы не разрушить всё, — грустно призналась Анью.       — Я думаю, причина в том, что в твоём теле был осколок Ковчега. Амадей, пока ты была в Тризионе, сказал мне: «свет принял и перестроил её под себя». Я тогда не понял о чём он говорит. Сейчас, кажется, понимаю.       — Хоть кто-то из нас понимает, о чём говорит этот лазенис, — она улыбнулась в ответ. — Не волнуйся. Немного потренируюсь и снова будет получаться как надо. А пока надо поесть и отдохнуть.       Ужин прошел в тишине и легком напряжении. Каждый размышлял о чем-то своём. Как верно подметил кто-то необычайно мудрый, человек предполагает, а судьба располагает. Они расчитывали на спокойную дорогу хотя бы до Форт Ройала, но оказалось, что в Лютерии не всё так гладко, как хотелось бы, и новые приключения настигли их столь внезапно. Дети, наевшись, начали зевать и женщины ушли укладывать их спать. На рассвете предстояло покинуть разрушенную деревню.       — Отдохни, я покараулю, — она улыбнулась жрецу, едва заметно прикоснувшись кончиками пальцев к плечу мужчины, и уселась поудобнее на одном из ящиков возле лестницы.       Легкое движение ладонью и шары света стали меньше, приглушив собственное свечение. Спустя какое-то время донеслось мерное посапывание уснувших детей. Следом за ними уснули и измученные страхом женщины. Облокотился спиной о стену неподалеку Аман.       Время тянулось медленно, отсчитывая минуты, сплетая их между собой. Наверху была жуткая тишина, лишь завывал, подобно зверю, ветер. Анью закрыла глаза, сосредотачиваясь на звуках снаружи. Тихо зашуршал песок рядом — кто-то передвигался по погребу, стараясь шуметь как можно меньше. Девушка распахнула глаза. К ней аккуратно направлялась Селия.       — Лэри Аньюриэль, может мне сменить Вас в этом бдении?       — Нет необходимости, — она покачала головой.       — Мне показалось, что сон сморил Вас, простите, — засмущалась жрица.       — С закрытыми глазами проще сосредоточиться на звуках, — пояснила колдунья. — Не беспокойся за меня. Я не человек и в разы выносливее, чем ваша раса.       — Не возражаете, если я присяду рядом? Никак не получается уснуть, — Селия улыбнулась.       Возражала. Эта жрица по-прежнему ей не нравилась. Но объективных причин для отказа не нашлось, так что Анью просто молча кивнула в ответ. Девушка присела на ящик рядом, медленно обводя помещение взглядом. На какое-то время между ними повисло молчание.       — Несчастные… У меня опускаются руки при виде этих детей, потерявших отцов, и женщин, лишившихся мужей. Столько людей… Целая деревня… И мы оказались бессильны. Увы, но это безумие невозможно исцелить благодатным Светом. В Священных Писаниях сказано: «каждому дается по силам его». Но испытание, выпавшее на долю этих несчастных, способно сломить даже самую сильную душу. Я буду молиться, чтобы Руфеон услышал их страдания и смилостивился над ними.       — Молись, — пожала плечами чародейка, сомневаясь в эффективности этого мероприятия. — А я убью того, кто это сделал.       — Убийство не решает проблемы… — покачала головой Селия.       — А только порождает новый виток насилия, — с улыбкой закончила Анью. — Не сотрясай воздух попусту, человеческая девочка. Не ты первая служительница Руфеона, что пытается «наставить меня на путь истинный».       — Полагаю, что первый — господин Аман, — улыбнулась ей девушка.       — Да. И он не преуспел в том.       — Что ж, не стану лезть со своим уставом в его паству, — кивнула каким-то своим мыслям жрица. — Вы с ним очень дружны. Никогда прежде не думала, что можно так спокойно общаться с представителем старшей расы. Моё паломничество только началось, а уже такие удивительные приключения, хотя и омрачены они подобными событиями.       — Почему именно Шеакрия? Разве нет мест получше? — задала вопрос Анью.       — Мой Орден появился там. Земли Шеакрии имеют особое значение для всех служителей Руфеона, — с улыбкой пояснила девушка.       — Слышала, ваш Орден сбежал в эти земли из-за тирании Термера Третьего.       — Да, Вы абсолютно правы, лэри. Но с тех пор прошло уже несколько сотен лет. Люди меняются. Да и важна не конечная цель, а само путешествие.       Анью отвлеклась, прислушиваясь к тому, как ускорилось сердцебиение Амана, изменился ритм дыхания, став более рваным. Мужчина сдавленно застонал сквозь зубы.       Снова кошмар?       Она молча поднялась, подходя к Аману и присаживаясь рядом, укладывая его голову себе на колени, запуская пальцы в мягкие волосы, взлохмачивая их ещё больше. Мужчина не проснулся от её манипуляций, но дыхание и сердцебиение выровнялись. Он снова спал спокойно. Как бы там ни было, но то, что тревожило сон жреца, отступило, а караулить вход она может и отсюда. Селия удивленно смотрела на эти манипуляции, но ничего не сказала и вернулась на своё одеяло. Главное было теперь не пропустить предрассветное время, чтобы вернуть всё как было. Аману не понравится, что она опять так сделала. Он очень странно реагировал, когда она проявляла чувства по-человечески.

***

      — Это потому, что ты решил отдать лошадей! — стояла на своём Аньюриэль.       В лесу вновь раздался странный шорох, но пока он был достаточно далеко и двигался слишком медленно, чтобы вызывать какие-то опасения.       — Им они были нужнее, чем нам! — не сдавался Аман.       — Не ссорьтесь, пожалуйста, — подала голос Селия. — Господин Аман хотел как лучше.       — Он хотел как лучше, а нам теперь гоняться неизвестно за кем пешком. А потом ещё в Форт Ройал на своих двоих добираться. Мозги ты тоже раздал нуждающимся? — она продолжала прислушиваться к шорохам из леса.       — Это уже слишком! Ты перешла все допустимые границы!       — Да неужели?! Ты отдал тем женщинам наших лошадей и смеешь высказывать МНЕ претензии?!       — Им нужно как можно скорее добраться до Лютерана, — упрямо отстаивал правильность своего решения мужчина.       — А нам в Аньшу, — парировала колдунья.       — Прекратите ругаться. Это совсем не помогает, — постаралась влезть между ними жрица. — Отсутствие лошадей никак не могло повлиять на то, что мы заблудились.       Аргумент был увесистым. Девушка демонстративно отвернулась от Амана. Этот глупый святоша и последнюю рубашку бы отдал, если бы кто-то попросил. Благо Силлиан целый мешок мужской одежды выделил им в путешествие. И несколько пар перчаток сверху, пока жрец не видел. Перчатки на глупом святоше долго не носились, уж слишком явно отрастали когти при трансформации и разумнее было бы купить пару митенок — перчаток с обрезанными пальцами. Но никто этот вопрос не поднимал, а Аман либо не догадывался о существовании подобного чуда, создаваемого мастерами-кожевниками, либо имел какие-то свои причины носить классические перчатки.       — Нам нужно понять где мы. Тогда сможем решить куда идти дальше, — выдвинул предложение Аман.       — Можешь пойти и спросить у того, кто бредет там в лесу, — равнодушно пожала плечами колдунья.       — Там кто-то есть? Откуда Вы знаете? — удивленно захлопала глазами Селия.       — Слышу, — пояснила Анью.       — Потрясающе! Ваше мировосприятие намного превосходит человеческое!       Анью скептически посмотрела на жрицу. Эта человеческая девочка была совершенно непробиваема. Она словно игнорировала сам факт того, что колдунья к ней враждебно настроена. Селия по-доброму относилась ко всем и вся, злиться на неё было просто невозможно. Такие, как она несут свой свет высоко и с достоинством, хотя жизнь их и не бывает легкой. Аньюриэль, возможно, хотела бы обладать подобными достоинством и добродетелью, но уж вслух никогда не скажет подобного. Она молча пожала плечами, направляясь в лес, навстречу странному шороху и треску веток.       Источник звуков нашелся достаточно быстро. Измазанный кровью и грязью молодой мужчина привалился плечом к стволу ясеня и смотрел куда-то прямо, словно не замечая их. Аман и Селия тут же подняли суету вокруг раненого. Колдунья же присела на невысокую ветку дерева, покачивая в воздухе ногами. От неё толку в лечении всё равно нет, а следить за окрестностями она вполне может. А с учетом того, что теперь под её опекой оказалось целых два глупых святоши, бдительность тоже необходимо было удвоить.       История найденного ими мужчины была печальна и незатейлива. После празднеств в Лютеране и его окрестностях, Вильхельм, как звали мужчину, отправился домой, в родную деревеньку, расположенную неподалеку от великой крепости Боер Морхен. Шел он один, не задумываясь о возможных опасностях и полагаясь на верный кинжал на поясе. Вот только ни самоуверенность, ни оружие не уберегли от беды. Повстречались Вильхельму на пути жрецы, одетые в черное. Поняв, что дело запахло недобрым, мужчина попытался сбежать, вот только те, кто назвались служителем Руфеона, спустили на него псов. Злющие черные твари сбили мужчину с ног и начали рвать живьём, тогда он и потерял сознание от боли и страха.       Пришел в себя Вильхельм когда уже луна светила над головою. Пришел в себя и осознал, что идет на свет. Вокруг такие же избитые и одурманенные мужчины и женщины, тоже идут на свет, ковыляя, словно умертвия на запах крови. А светом тем оказались стоящие на могильных плитах свечи. И что-то настолько жуткое между этих надгробий копошилось, что мужчина умудрился сбросить с себя странный морок и дал деру, куда глаза глядели. А глядели они в ближайший овраг, где, споткнувшись обо что-то, Вильхельм покатился кубарем и вывихнул себе ногу. Однако, жажда жизни придала бедолаге сил, и он ковылял всё дальше и дальше, стараясь держаться лесом, чтобы опять не попасться тем жрецам. Что за жуткое место такое он видел — мужчина не знал. Помнил только, что это было кладбище и рядом какая-то церковь высокая.       Вот и всё, что удалось узнать. Вылечив мужчину, выдав ему припасов в путь и немного серебра, жрецы благословили его на дальнейший путь и отпустили с миром. Теперь же они все вместе шли по оставленным Вильхельмом следам, надеясь, что смогут понять, что за жрецы такие напали на мужчину, что собирались с ним сделать и, возможно, спасти тех людей, которых он видел на кладбище, если ещё не слишком поздно.       Анью шла, ориентируясь по сломанным веткам, примятой траве и кровавым следам, оставленным человеком на листьях. Даже её скромных познаний в искусстве чтения следов было более чем достаточно, чтобы проследить путь, который преодолел тот мужчина. Откровенно говоря, любой желающий мог легко и просто выследить беглеца. Просто те, кто выдавал себя за жрецов, не стали утруждаться поисками одного человека. Либо он был не так уж и нужен, либо решили, что мужчина умрет от потери крови раньше, чем доберется до ближайшего поселения. Что ж, это пренебрежение будет дорого стоить наглецам, посмевшим чинить разбой в Лютерии. Силлиан — её друг. И раз это королевство теперь под его покровительством, то и она приложит посильную помощь в защите этих земель. Благо сил у неё теперь на порядок больше, чем было до этого…

***

      Селия что-то опять говорила. Анью сидела за столом напротив, опершись подбородком о ладонь и делала вид, что слушает жрицу, прислушиваясь на самом деле к тихому перешептыванию людей в таверне и изредка издавая какие-то звуки, похожие на «угу», когда паузы между словами жрицы становились дольше, чем обычно. Тот факт, что её не слушают, Селию совершенно не смущал, она продолжала вдохновенно рассказывать истории из своей жизни. Амана всё не было, но волноваться пока было рано. Жрец мог за себя постоять. А вот те мужчины, поглядывающие в их сторону, доверия не внушали.       Следы Вильхельма вывели их к кладбищу. Кладбище подпирало ржавой оградой двор церкви, а та, в свою очередь, примыкала к небольшому поселению со смешным названием Дункель. План «вломиться в церковь, разнести там всё к Проклятому Богу и вытрясти из местных жрецов всё, что они знают, под угрозой причинения сильного вреда здоровью» почему-то не понравился ни Аману, ни Селии. Большинством было принято решение отправиться в деревню и там узнать слухи у местных. Анью оказалась в меньшинстве, а потом осталась в таверне сторожить тошнотворно-жизнерадостную Селию, пока жрец ушел расспрашивать людей о местной церкви. Жрица во всём стремилась увидеть хоть толику хорошего.       — Я просто стремлюсь проживать каждый день с пользой, понимаете? — лучась счастьем, чуть ли не пропела девушка.       — Угу, — ответила Анью, продолжая вслушиваться в то, что происходит вокруг.       — Если Вы не делаете чью-то жизнь лучше — то зря прожигаете собственное время, так говорят у нас в храме, — не унималась жрица.       — Угу…       Эти перешептывания ей не нравились, но Аман очень просил не учинять разрушений без веской причины. Ругаться с другом из-за такой ерунды, как одна разрушенная таверна, не хотелось. А переглядывания и перешептывания жрец за вескую причину точно не посчитает. Надежды на то, что Селия её прикроет, не было. Простая и открытая, как ребенок, жрица не терпела лжи и притворства.       Подошедшая к ним подавальщица поставила на стол заказ и, поклонившись, удалилась. От еды явно несло дурманом, но жрица счастливо потянулась за ложкой.       — Не вздумай. Они туда намешали столько дряни, что тебя потом даже Аман не откачает, — Анью отодвинула от девушки тарелку.       — Быть такого не может, — покачала головой Селия. — Зачем этим людям нас травить?       — Можешь пойти на кухню и поинтересоваться, почему они в качестве специй используют дурман. А я подожду, пока вернется Аман. Уж это он точно посчитает за благовидный предлог. И тогда я в своё удовольствие тут поколдую, — чародейка предвкушающе улыбнулась.       Селия побледнела, глядя на неё широко распахнутыми глазами.       — Поверить не могу! Вы собираетесь учинить здесь магический беспредел! — она подскочила, опираясь руками о стол. — Но так нельзя! Могут пострадать невинные люди!       — Сядь и не шуми — внимание привлекаешь, — тихо и спокойно ответила Анью. — Тебя отрава в еде совсем не смутила?       Жрица уселась, скрестив на груди руки и недовольно смотря на колдунью. Анью этот акт молчаливого протеста не волновал. Селия не входила в её мэлринд, так что могла ворчать и обижаться сколько её душе угодно, колдунье не было дела до этого. Даже кресло не может быть всем удобным, а уж она тем более. Люди постепенно отворачивались от них, возвращаясь к своим занятиям и разговорам. Лишь пристально смотрела на них та подавальщица, что принесла еду.       Тихо открылась дверь, и жрица нетерпеливо заерзала на месте. Можно было даже не оборачиваться, чтобы понять, что вернулся Аман. Мужчина сел рядом с ней, наливая в пустой стакан квас из кувшина, стоящего на столе. Анью равнодушно смотрела на то, как он пьёт смесь из кваса и дурмана, после чего ставит стакан и, хмурясь, прикасается к груди в том месте, где висит подаренный ему кулон.       — И что там намешано? — задал вопрос Аман.       — Дурман и ещё немного каких-то трав, — спокойно ответила колдунья.       — Кислит, — подметил жрец, наливая себе ещё. — В еду тоже добавили?       Она лишь кивнула в ответ. Селия с ужасом в глазах наблюдала за тем, как придвинул к себе тарелку Аман, принимаясь за еду. Анью подхватила с блюда лепешку, покрутила её в руке и, не почувствовав посторонних примесей, протянула жрице.       — Держи, хлеб здесь есть безопасно.       — Но как же?! А господин Аман… Вы ведь сами сказали… — она растерянно наблюдала за тем, как с выражением абсолютного спокойствия на лице мужчина ест напичканную отравой еду.       — На мне защитный артефакт. И уж поверьте, госпожа Селия, я и не такую отраву ел в своих путешествиях, — печально высказался Аман и продолжил ужин.       — Это ты вспомнил ту заставу в пограничье Артемиса и их солдатскую кашу? — Анью уныло ковырялась ложкой в тарелке, дурман существенно испортил вкус ужина.       — Не только. Ещё твои вариации на тему кабайской кухни, — беззаботно улыбнулся жрец.       — Что говорят жители? — сменила тему Анью, не желая в очередной раз выслушивать совсем не хвалебную оду её кулинарным экспериментам.       — Что ж, — Аман отложил ложку, мгновенно став серьезным. — Боюсь, господин Ортульф был прав, а я ошибся. Странные люди в черных плащах и вправду служат в здешней церкви. Они именуют себя жрецами Церкви Ночи и убеждены, что исполняют волю самого Руфеона. Но я так и не могу взять в толк, что же это за жрецы такие? Сдается мне, что их вера исказилась настолько, что в ней не осталось ни капли света… Все до единого жители здесь — прихожане Церкви Ночи. И знаете, что странно? Никто из них не считает себя еретиком. Они в один голос утверждают, что служат Руфеону и соблюдают его заветы. И более того, они не верят, что Дерсфельд сожгли и не считают возможным участие в этом здешних жрецов. Одним словом, союзников нам здесь не найти.       — Тогда я проберусь в церковь и посмотрю, что они там творят. А вы двое оставайтесь здесь, — предложила вариант Анью.       — Исключено. Ты одна никуда не пойдешь, — покачал головой мужчина. — Я обязан тебя защищать.       — Аман, ты только что, под пристальным взглядом подавальщицы, съел полную миску рагу, щедро приправленного дурманом. Ты и сидеть-то уже не должен. Разве не интересно посмотреть, кто придет забирать твоё тело из комнаты? — улыбнулась колдунья. — К тому же, мы не можем взять с собой ещё и Селию, для неё там слишком опасно. И одну её оставлять нельзя.       Снова тихо открылась дверь, пропуская в таверну пожилую женщину в простом черном платье. Новая посетительница внимательно осмотрела зал и, остановив взгляд на их столике, твердой походкой направилась к ним.       — Давненько у нас столичных гостей не было, — старуха обвела их взглядом, остановившись на Амане и его посохе. — Ты что ли тот жрец, что про тьму расспрашивал? Нет у нас тьмы! Все мы — прихожане церкви Руфеона. Каждое воскресенье слушаем проповеди про Первозданный Свет, Великий Промысел и житие Его Святейшества Термера Третьего. Причащаемся, если надо. Не смей напраслину на нас возводить!       Мужчина растерялся от того, сколь рьяно и громко женщина отстаивала правдивость здешних религиозных взглядов. Анью улыбнулась, наливая в пустую кружку немного кваса и протягивая женщине под изумленные взгляды жрецов. Аман попытался что-то возразить, но получил ощутимый пинок под столом, и так и замер с раскрытым ртом.       — Возьмите, уважаемая, — она постаралась мило улыбнуться. — Какая напраслина, о чём вы говорите?! Мой спутник лишь интересовался вашей церковью. Будьте столь любезны, расскажите поподробнее, чем здешняя религия живет.       — С церковью всё в порядке, как положено. Ладаном и благовониями окурено, — женщина сделала глоток. — И в городе жрецы помогают. И ограду мне починили покосившуюся, и вокруг полей руны от птиц рисуют.       — Какие замечательные жрецы, — колдунья довольно наблюдала, как расширяются зрачки у селянки.       — Да, были такими… — задумчиво пробормотала женщина. — А нынче и не допросишься. Вот как предыдущий первосвященник помер две недели назад, хотя годов ему не так уж и много было… О чём это я? Ах, да, новый священник мне не по душе. Вроде голос ласковый, говорит что-то. Да кто эти проповеди слушает? Бубнят там что-то эти жрецы, главное не заснуть. А под капюшоном у него усмешка злая мерещится мне…       — Вот как, — улыбнулась Аньюриэль. — Уж спасибо на добром слове. Ступайте, уважаемая, отдохните.       — Да… — женщина, покачиваясь, двинулась в сторону выхода.       Жрецы провожали её внимательными взглядами, пока за старухой не захлопнулась дверь. После чего пристально посмотрели на колдунью.       Надо же, дошла до дверей и не свалилась. Люди крепче чем кажутся…       — Что? Это же просто дурман, а не аконит, — она пожала плечами. — Стошнит пару раз и очухается.       — Это жестоко по отношению к несчастной женщине, — покачала головой Селия.       — Мне больше интересно то, что она рассказала. Особенно про Термера Третьего, которого здесь почитают, — перевела тему Анью.       — Это странно, — задумчиво проговорил Аман. — Помнишь, с чего началась война Фоден? Её развязал как раз архиепископ Термер Третий. Он возомнил себя истинным спасителем Акрасии, мессией и спасителем. В своем стремлении очистить наш мир от тех, кого он заклеймил «еретиками», он дошел до того, что потрясение, порожденное войной, открыло новый разлом между Акрасией и Фетранией. Насколько мне известно, Термера Третьего убили ещё во время войны Фоден. Там была какая-то резня в главном соборе Шеакрии, всех, кто там был, убили. А после Второго Вторжения архиепископ Дарий Первый изгнал всю династию Термеров и служащих им жрецов из Шеакрии навечно.       На улице раздался женский крик и поднялась какая-то суета. Аман раздраженно на неё посмотрел и, подхватив посох, вышел из таверны, собираясь разобраться с тем, что случилось на улице. Колдунья проводила его взглядом, дожидаясь, пока дверь за жрецом закроется.       — Я пойду разведаю что там в церкви. Никуда не уходите, ничего не ешь. Я скоро вернусь, — бросила она Селии, поднимаясь.       — Но господин Аман… — начала было жрица.       Анью махнула рукой и выскользнула за дверь. На улице, в окружении толпы, Аман откачивал старуху, которая отрубилась прямо на мостовой. Глупый святоша был слишком занят для того, чтобы заметить, как она уходит. За женщину можно было не волноваться — Аман легко справится с такой ерундой, а вот ей потом прилетит за то, что угостила старуху. Впрочем, если она найдет что-то важное и при этом не разнесет церковь, то жрец может сжалиться и не устраивать проповедь.       Будут знать, как подливать гостям всякую дрянь…

***

      Аньюриэль, скрываясь в тенях, наблюдала за входом в церковь. На крыльце стояли два громилы в черных балахонах с капюшонами и с кистенями в руках. Было такое ощущение, что это не церковь, а игорный дом или бордель. Было очень любопытно узнать, а когда это в храмах появилась охрана. Такое в человеческих землях она видела впервые. Если взять за образец тот храм, в котором служил Аман, то это место невыгодно отличалось своей мрачностью. Высокое сооружение из темно-серого камня с чередой шпилей, узкими, словно бойницы, окнами и статуями крылатых дев-лазенисов на стенах и парапетах. С учетом сгустившихся сумерек, всё это создавало атмосферу безнадеги и уныния. Охранники несли свою службу с неожиданным для людей энтузиазмом — не отвлекались, не отходили и практически не шевелились. Парочку таких она бы поставила в тронном зале, только одеть нормально надо. Неплохо бы смотрелись, пожалуй.       Время шло, пейзаж не менялся. Надежда дождаться смены караула становилось всё меньше. Можно было бы, конечно, пойти искать другой ход, но уж очень манило её то открытое окно, словно само мироздание оставило его для неё. Нужно было лишь дождаться подходящего момента, чтобы не поднимать шум раньше времени, а там уже до смешного легко забраться на крышу и прокрасться незамеченной в то самое окно. Вот только подходящего момента всё не было…       По дороге брел мужчина, ведя за собой на поводу лошадь, запряженную в телегу, груженую деревянными бочками. Анью оживилась — человек шел прямиком к крыльцу.       — А, Бруно! С чем пожаловал? — один из охранников сделал пару шагов навстречу мужчине.       — Вино привёз вам, братья. Как и было оговорено. Куда ставить-то? Как обычно? — мужчина, кряхтя, подхватил одну из бочек, делая пару шагов в сторону крыльца.       — Извини, Бруно, Верховный приказал никого не пускать.       Анью аккуратно прокралась ближе к церкви, внимательно наблюдая за развитием событий.       — Как не пускать? — Бруно аж пошатнулся от неожиданности. — Сами же заказали! Мне теперь что, обратно всё везти?       — Верховный ритуал важный сегодня проводить будет. Непосвященным нельзя, — пояснил второй охранник.       Какая удача. Надо бы посмотреть, что это за ритуал такой…       — Так, а если вино для ритуала надо? Верховный же с вас шкуру живьем снимет. Может сходите спросите?       Охранники переглянулись, словно не зная, стоит ли покидать пост. После чего один из них кивнул другому и скрылся внутри собора. Винодел, пошатываясь и кряхтя, вернул бочку обратно в телегу и с хрустом разогнул спину. Всё внимание охранника было приковано к гостю, и Анью тихо влезла на ближайшее к стене дерево, ловко и бесшумно перепрыгивая с ветки на крышу. Несколько коротких перебежек по черепичной крыше, парапет со статуями и вот оно, долгожданное окно.       В комнате никого не было. Судя по обстановке, она была чем-то вроде кабинета. На столе лежали бумаги с какими-то расчетами, но никаких поясняющих записей не было. Нужно было узнать, что за ритуал и где он проводится. Колдунья бесшумно выскользнула в коридор, прикрыв за собой дверь и, стараясь держаться в тени, двинулась туда, где, по её мнению, должна была находиться лестница.       Спустя четверть часа блужданий по коридорам и переходам, Анью пришла к выводу, что логика силлинов не способна охватить замысел человеческих архитекторов. Пару раз она удачно избежала встречи с людьми в черных рясах, но больше ничего интересного не произошло за это время. Про ритуал никто не говорил. Это начинало раздражать. План нужно было менять. Помощи от Энвисы можно было не ожидать — даро была странно немногословна с того дня, как Анью получила осколок Ковчега. Она полагала, что виной всему была встреча с призраком Лютерана, всколыхнувшая в даро давние переживания, но Энвиса не хотела это обсуждать, предпочитая предаваться страданиям, изолировав своё сознание. Ничего не поделаешь, приходилась признавать право своей второй души на личное пространство и ждать, пока та сама захочет поговорить.       В одном из нижних коридоров, тихо переговариваясь о каком-то ритуале, спешно двигались два жреца. Запах мужчины был подозрительно знаком, а вот женщину она прежде не встречала.       Что он тут делает?       — Ныне иду я долиной тени и безо всякого страха, потому что Ты со мной, — женщина нервно теребила рукав своего одеяния. — Твой жезл и указующий перст — они успокаивают меня. Ты приготовил предо мной трапезу в виде боли врагов моих. Чаша моя преисполнена…       Девушка не успела договорить, Анью выскользнула из тени, затыкая ей рот ладонью и повалив на пол, собираясь тихонько свернуть шею и бросить труп фанатички в одной из небольших ниш за портьерой.       — Анью, прекрати, — вцепился в неё сзади Аман, стараясь оттащить от темной жрицы. — Она союзник, а не враг.       — Она — безумная фанатичка! — зашипела колдунья в ответ, но женщину отпустила.       — Простите её, госпожа Вилма. Я не посвятил свою спутницу в детали плана, — жрец обернулся к ней, недовольно глядя из-под капюшона. — Есть в кого так поступать, не находишь? Мы же договаривались, что ты больше не станешь убегать.       — Я не убежала, а пошла на разведку. Во что ты вырядился? От этого тряпья воняет кровью. Я с трудом тебя узнала.       — Это маскировка. Госпожа Вилма вступила в ряды сектантов, чтобы найти своего младшего брата. Его похитили эти фанатики. Она помогла мне добыть одеяние и пройти внутрь, притворяясь жрецом Церкви Ночи.       — Ты знаешь, что за ритуал они планируют? — переключила своё внимание на девушку Аньюриэль.       — Нет. Я лишь недавно здесь и пока на нижней ступени посвящения. Мне на ритуал доступ закрыт, — покачала головой Вилма, отчего капюшон сполз ей почти на кончик носа. — Вас тоже надо замаскировать.       — Ну это несложно устроить, — чародейка скользнула в тень, прислушиваясь к шагам.       Кто-то поднимался по лестнице. И этот кто-то, на свою беду, шел один. Высокий мужчина вышел в коридор, уверенно шагая по каменным плитам пола. Лицо его закрывала черная маска, на которой белым был нарисован крест Руфеона. Уверенной походкой хозяина ситуации мужчина двигался по коридору, неся в руке металлический посох с рубином в навершии. Проходя мимо почтительно склонившихся жрецов, он остановился, осматривая их.       — Был приказ всем послушникам вернуться в свои кельи. Вы двое обезумели ослушаться распоряжения Верховного? — надменно обратился он к Аману и женщине.       — Благодарю Вас за оказанную честь, — склонилась ещё ниже Вилма. — Ибо безумие — блаженство. Безумцем называли святого архиепископа Термера Третьего, тогда как его вел Первозданный Свет, а значит рука самого Руфеона. Всё, что он сделал было волей Единственного, а значит частью его Промысла.       Ответить мужчина ничего не успел. Анью ударила его посохом по затылку, вложив в этот удар не только изрядное количество физической силы, но и магию. Жрец, охнув, повалился на пол. Аман успел перехватить посох, пока тот не поднял лишнего шума. Чародейка шустро подхватила врага под руки, утаскивая в ближайшую комнату. Аман и Вилма подхватили ноги, помогая. Дверь тихо закрылась, оставляя их в чьей-то спальне.       — Одевайтесь, а я постою на страже. Я стукну дважды, если по коридору будет кто-то идти.       Анью с Аманом шустро снимали с умершего культиста одеяние. В затее с переодеванием оказался один весьма ощутимый изъян — ростом колдунья не вышла, будучи существенно ниже, чем того требовала длина мантии, а времени на то, чтобы подшить, не было. Выглядела эта попытка маскарада весьма убого….       — Будем надеяться, что никто не обратит на подобное внимание, — судя по выражению лица, Аман и сам уже был не в восторге от этой затеи. — Другого жреца времени искать уже нет — ритуал вот-вот начнут.       — А может просто ворваться и разнести там всё к Проклятому Богу? — почёсывая нос, спросила девушка.       — Мы не знаем насколько глубоко эта секта пустила свои корни. Возможно эта церковь не единственная в Лютерии. Нам нужно узнать как можно больше. Устроив магический беспредел, ты ничего не добьешься.       — Апчхи! Я против этой идеи. Он этого тряпья в носу свербит, — она вытерла краем рукава потекшую с носа влагу, отчего стало только хуже.       — Сначала мы узнаем то, что нужно, а там будем действовать по ситуации. Где-то в этой церкви могут быть невинные люди. Нужно найти и спасти их, — он натянул на неё капюшон, который тут же сполз вниз, закрывая весь обзор.       — Апчхи! Сними с меня эту дрянь! — зашипела девушка. — Он мне на уши давит.       — Пожалуйста, прояви хоть немного дотошности. Малейшее несовпадение может нас выдать.       — Я не хочу, — она попыталась уйти, но запуталась ногами в полах плаща и рухнула на пол рядом с трупом культиста.       — Надо, — жрец схватил её за край одеяния, не давая уползти.       — Оно воняет! У меня нос чешется! — не сдавалась чародейка, старательно извиваясь на полу.       — Ради защиты невинных придется потерпеть, — Аман бесцеремонно уселся ей на спину, пытаясь натянуть маску на лицо.       — Неееет, мне не нравится! Она воняет! — старательно мешала ему Аньюриэль.       Скрипнули петли двери, в комнату заглянула Вилма, медленно скользя взглядом по открывшейся картине. Жрец Руфеона, ряженный в свихнувшегося сектанта, верхом на силлин, одетой в похожий балахон, произвел на девушку неизгладимое впечатление.       — Вы что тут, в ролевые игры играть вздумали? Ритуал вот-вот начнется.       — Мы уже закончили, — жрец нахлобучил капюшон ей на голову и поднялся на ноги, подхватывая её под руки и ставя рядом.       — Я тебе за это припомню. Апчхи! — от чиха капюшон сполз вниз, закрывая прорези в маске.       — Обязательно, — мужчина впихнул ей в руки посох культиста и вернул капюшон на место. — Странно, твой наряд совсем не похож на мой. Ну да ладно, времени искать другого жреца нет. Надо по пути прихватить и мой посох. Я спрятал его в одной из ниш, пусть лучше полежит вместе с твоим в магическом пространстве. Надеюсь, мы сможем узнать что-то ценное и выбраться отсюда целыми и невредимыми.

***

      О том, что ситуация вышла из-под контроля, стало ясно ещё когда Вилма отвела их к входу в какой-то подвал и сказала, что дальше пойти не сможет. Колдунью не покидало ощущение того, что это вполне могло быть ловушкой. Всё-таки в искренность мотивов этой человеческой девушки верилось с трудом. Аман-то конечно верил, но глупый святоша вообще бы любому поверил, на то он и глупый святоша. Анью же прожила немного больше и знала, что в жизни далеко не всё так однозначно. В одном она была уверена наверняка: если что-то пойдет не так, как надо, то ей нужно будет сделать всё возможное, чтобы вытащить Амана из этой проклятой церкви. Желательно целым и невредимым. Даже если для этого придется оставить на этом месте дымящийся кратер.       — Ваше Преосвященство! — по коридору позади них кто-то бежал.       Анью постаралась придать походке уверенности, что было сложно, с учетом того, что подол рясы путался в ногах. Даже на каблуках она была значительно ниже, чем тот культист, с которого они сняли эти тряпки. А ещё нещадно чесался нос, отчего слезились глаза. Жесткая ткань капюшона неприятно терла по чувствительной коже ушей. Маска на лице мешала нормально дышать, а прорези для глаз были сделаны на таком отдалении друг от друга, что ей бы пришлось растащить собственные глаза к ушам как минимум на сантиметр каждый, чтобы нормально смотреть через эту маску. О том, что металлический посох неприятно оттягивает руки, уже даже думать не хотелось. Как и о том, что само одеяние ужасно воняет. И уж тем более не хотелось думать, чем оно воняет.       — А я слышала, что у некоторых людей на теле водятся вши. Это такие маленькие жуки, которые пьют кровь и потом всё чешется. Они и на одежде быть могут, — задумчиво проговорила Энвиса. — А помнишь того прокаженного, которого лечил Аман? Того, который был покрыт красными пятнами и постоянно чесался? Аман тогда ещё сказал ему сжечь одежду, чтобы не заболеть снова. Видимо, кожные болезни можно подхватить, когда носишь чужие вещи…       Зачесалось всё. Мгновенно. Анью невольно повела плечами, стараясь принять такую позу, чтобы контакт рясы с кожей стал минимальным, что было весьма сложно, учитывая тот факт, что они продолжали идти по коридору. Куда они идут — было совершенно непонятно. Вернее, шли они смотреть на ритуал, но где его проводят ни она, ни Аман, ни Вилма не знали…       — Ваше Преосвященство! — какой-то жрец нагнал их и остановился рядом. — Отец Фердинанд, Вас уже заждались! Меня послал Верховный за Вами.       Это он мне? Нам конец…       Если внешне её ещё могли принять за здешнего жреца, то вот голос её точно выдаст. Анью сдержанно кивнула в ответ, стараясь сделать это так, чтобы капюшон не упал на лицо. Жрец перед ней вежливо поклонился в ответ, удовлетворившись её кивком. Колдунья изобразила размашистый жест рукой, который можно было трактовать и как «веди», и как «свали отсюда». Культист растерянно посмотрел на неё, но быстро что-то решил и засеменил впереди.       — Как Вам будет угодно, Тёмный отец, — бубнил он себе под нос.       Анью шагала за ним следом. Рядом шел Аман. Оба они надеялись на то, что этот жрец приведет их куда надо.       — Похоже, ты оделась в кого-то главного, — тихо шептал себе под нос Аман, зная, что она всё равно услышит. — Не волнуйся, я буду рядом. Просто делай то же самое, что и другие.       Анью очень хотела спросить, а что ей делать в том случае, если действовать придется не со всеми, а самостоятельно? Хотя её ситуация была намного более выгодная, чем у жреца, ведь его оружие лежало в её сумке… В настолько абсурдной ситуации она оказалась впервые. Напряженно наблюдала за происходящим Энвиса.       Их неожиданный проводник повернул в какой-то боковой проход, выведший в просторную подземную залу, освещенную множеством свечей. В помещении топтались с полсотни человек в черных рясах с капюшонами. Девушка растерянно замерла на пороге, пытаясь понять, что делать дальше. Сектантов в масках как у неё она пока не заметила.       — Расступитесь! — прогорланил культист, выступавший в роли их проводника. — Не видите кто идёт?       Толпа мгновенно разошлась в стороны, пропуская её в центр помещения. На полу кровью был нарисован рунический круг с вписанной в него пятиконечной звездой. У четырёх лучей стояли темные жрецы, одетые в такие же рясы и маски как у неё. Анью, стараясь выглядеть уверенно и не упасть при этом, заняла место возле пятого луча кровавой звезды, искренне надеясь, что именно этого от неё и ждали.       — Начнём, братья и сестры! — провозгласил один из жрецов, высоко подняв над головой посох.       Трое других призывателей сделали то же самое. Анью с секундной заминкой повторила этот жест. Никто не обратил внимания на эту задержку и на то, что отец Фердинанд неожиданно стал заметно ниже. Но это было ей только на руку. Где-то среди жрецов наблюдал за происходящим Аман…       — Теперь, когда сам Термер Третий возродился и присоединился к нам, мы готовы! — продолжал разглагольствовать местный священник.       Вот это новости… Они пятисотлетний труп подняли?       — Тот, кто ищет высшего блага, да не убоится крови. Жертвами мы откроем дорогу нашим новым воинам и начнём крестовый поход против неверных. Мы отыщем Ковчег и не убоимся крови!       Толпа культистов радостно поддержала своего лидера одобрительными криками, отчего у Анью едва не заложило уши. Бредовость ситуации нарастала с каждой секундой.       — Мы закончим начатое и одержим верх над неверными! — верховный жрец ударил основанием посоха по камням. — Помолимся, братья! Норфли улеби стетта ледберг…       Трое других жрецов повторяли слова за священником, изображая какие-то замысловатые жесты руками. Анью неразборчиво бубнила что-то себе под нос, стараясь изобразить такие же движения. Получалось, откровенно говоря, плохо. Она просто не поспевала за остальными… Со стороны это наверняка выглядело так, словно на выступление ансамбля песни и пляски, вместо одного из артистов, случайно попал троль. И этим тролем была она.       — Урсгульт тродфри урсгульт улеби! — завопил верховный жрец тьмы, резко воздев об руки вверх, а потом также резко поклонившись.       — Бу-бу бу-бу, — чародейка изобразила то же самое, от чего капюшон упал, закрыв прорези в маске.       Магический фон в помещении нарастал. Что бы там не делали эти фанатики, оно должно было быть весьма мощным. Вот только ритуал был рассчитан на пятерых магов, а свою часть плетения Анью добросовестно даже не планировала выполнять. Так что заклинание выходило весьма кривым и неустойчивым. Но внимания на это никто не обращал.       Позади неё кто-то изо всех сил старался не смеяться, но всё равно до слуха доносились сдавленные смешки. Она ещё припомнит Аману за этот позор. От всей души припомнит…       — Линдсхульт тродфри! Фёрнима! Фёрнима! Фёрнима! — не унимался темный священник.       — Уууууу… — взвыла Аньюриэль.       Из-за капюшона она не видела, что надо делать, и просто трясла головой. А ещё невыносимо зачесался нос. Надо было почесать его прямо сейчас.       — Кровью жертв мы открываем тебе дорогу! Явись нам в ореоле священного безумия! Фёрнима!       — Фёрнима! — повторили темные жрецы.       — Апчхи! — не выдержала чародейка.       Магическое плетение сформировало что-то наподобие воронки, и из неё на пол, с чавкающим звуком, что-то выпало. Раздались испуганные крики. Анью скинула с головы капюшон и сняла маску, чтобы лучше видеть, что происходит. В центре магического круга копошился демон. Вернее половина демона. Потроха валялись на каменной плитке, всё вокруг было забрызгано черной кровью. Заклинание получилось неустойчивым, и задняя часть демона потерялась где-то при переходе. Весьма печальный финал для фетранийца.       — Это что такое? — задался вопросом один из жрецов.       — А это кто такая? — обратил на неё внимание другой.       И тут все резко к ней повернулись. В повисшей тишине было слышно, как с тихим скулежом подыхает демон.       — Неловко получилось, да? — постаралась улыбнуться Анью.       — Взять её! — сориентировался кто-то в толпе.       Вокруг заклубились магические потоки, кто-то из фанатиков доставал из складок одеяний кривые кинжалы, точно предназначавшиеся для жертвоприношений. Дело явно принимало серьезный оборот. Никто не планировал отпускать её живой. Впрочем, планы у Аньюриэль были схожие. Была лишь одна загвоздка — среди этих людей был Аман, а значит, прикончить всех разом не выйдет.       — Ну, кто хочет умереть первым? — она довольно усмехнулась.       Желающий нашелся практически сразу, набросившись на неё с кинжалом. Колдунья просто огрела культиста посохом по голове. Нападавший рухнул на пол, слабо подергивая ногой. Кто-то кинул огненным шаром. Анью поймала заклинание в полёте и сжала ладонь, разрушая чужое плетение. Врагам подобный поворот не понравился. Одно дело нападать на безоружную девушку, и совсем другое — сражаться с магом. Ситуация стала значительно напряжённей. Кто-то из жрецов выплетал какое-то мощное заклинание. Нужно было прибить всех разом, чтобы никто не сбежал.       — Аман! — она пристально смотрела в толпу, враждебно настроенных, людей.       — Да здесь я, — раздался знакомый голос за спиной.       Анью резко обернулась, глядя на то, как жрец сбросил с головы капюшон рясы. И без того непослушные волосы мужчины наэлектризовались от ткани и торчали во все стороны.       Отлично..       — Ну что, моральные уроды, — Анью изобразила самую милую улыбку, на которую была способна, и положила ладонь на камень в навершии посоха. — Кто мне скажет, что будет, если пропустить через рубин слишком много магии?       Несколько человек, в том числе Верховный жрец, резко попытались сбежать. Видимо, ответ на этот вопрос они знали. Чародейка, одним мощным импульсом, выбросила в камень волну магии и телепортировалась к Аману, хватая его. Жрец с ужасом смотрел на неё, кажется, он тоже знал, что сейчас будет. Заряд телепортации из кольца перенёс их в угол комнаты, уже практически полностью затопленной пламенем.       Магически обработанные самоцветы встречались достаточно часто. Мастеров магической огранки можно было найти в любом крупном городе. В основном самоцветы использовали для магических артефактов, хотя встречались маги, которые предпочитали оружие, где в качестве точки концентрации был самоцвет. Но подобные посохи и жезлы не пользовалось большим спросом по одной простой причине. Если в камне был хоть один изъян, то при большой концентрации магии самоцвет мог взорваться. Рубины, родственные огненной стихии, давали при таком взрыве ещё и неплохую волну магического огня.       Огненная буря бушевала в зале, однако к ней, и стоящему рядом Аману, близко не подбиралась. Ей огонь ничего не сделает, а вот жреца могло обжечь, так что приходилось сдерживаться. А вот культисты получили то, чего заслуживали. Анью не совсем понимала, как именно они хотели прийти через поклонение Тьме к Свету, но огонь ведь тоже светит, да ещё и греет в придачу. Так что можно было считать, что цели своей они достигли.       — Ты вообще инстинкт самосохранения потеряла? — перешел к нравоучениям Аман, стоило огню утихнуть.       — Инстинкт самосохранения — базовый инстинкт, присущий всему живому. Его невозможно потерять, — блеснула познаниями Аньюриэль, снимая с себя опостылевший балахон.       — Глядя на тебя, я уже не уверен в законах мироздания, — покачал головой жрец. — Поверить не могу, прямо у меня на глазах свершился темный ритуал… Они призвали эту мерзость, убив людей… И всё это они сотворили, прикрываясь именем Руфеона! Какой кошмар!       — Ты долго будешь изображать оскорбленные религиозные чувства? — она протянула мужчине его посох. — Снимай это тряпье, после того шума, что я устроила, о тихой разведке не может быть и речи. Теперь действуем по моему плану. Пошли, где-то в этих катакомбах бродит умертвие Термера Третьего. И мне выдался шанс его упокоить.       — Они приносят в жертву Тьме людей. Наверняка где-то здесь держат пленников. Нельзя терять ни минуты.       Они торопливо шли по катакомбам, уходящим глубоко под церковь. Подземные галереи освещались редкими факелами и петляли во всех возможных направлениях. Всё это подземное сооружение напоминало муравейник. Периодически они натыкались на какие-то комнаты, заваленные книгами, сундуками, черепами и прочей ерундой. То тут, то там были следы запекшейся крови.       — Поверить не могу… — продолжал ворчать Аман. — Это же какой-то бред.       — Для них безумие священно, чего ещё можно ожидать от религиозных фанатиков? — Анью заглянула за очередную дверь, но никого и ничего интересного там не было.       — Они верят в то, что разлом во времена Второго Вторжения появился не случайно…       — Конечно не случайно. Столько крови было пролито. Баланс мира пошатнулся, — колдунья первая пошла по ступеням вниз, готовая в любой момент отразить нападение.       — Эти безумцы считают, что Разлом появился по замыслу самого Руфеона, чтобы даровать Термеру новых союзников в борьбе с еретиками.       — Согласна. Идея бредовая. Закончив с «еретиками», демоны бы принялись за самого Термера.       Лестница привела их в какое-то помещение, больше всего похожее на пыточную. С потолка свисали цепи и крюки. Следы крови на стенах и полу. Сжавшиеся люди в углу были закованы в кандалы. Кто-то бессвязно бормотал бессмысленный набор слов, кто-то равнодушно смотрел в одну точку. На них никто не обратил внимание. Аман тут же бросился спасать всех. Колдунья стянула магию, готовясь прибить любого, кто проявит хоть намек на агрессию. Дерсфельд показал, что безумцы могут быть агрессивными, но глупый святоша умудрился забыть об этом в своем порыве спасти всех и вся.       Ну и у кого из нас нет инстинкта самосохранения?       Нападать никто из пленников не собирался. На них вообще не обращали внимания. Анью подошла ближе, заглядывая в глаза какой-то женщине. Зрачки были неестественно расширены, женщина пыталась поймать что-то, чего просто не существовало.       — Их чем-то опоили, — подметила очевидное девушка, вслушиваясь в окружение. — Думаю, они тоже когда-то решили отужинать в той таверне.       — Я вижу. Надо вывести их отсюда.       — Их тут человек двадцать. И все невменяемые.       Где-то неподалеку был слышен шум голосов. Достаточно тихий, чтобы жрец не мог его услышать. Судя по всему, там проводился ещё какой-то ритуал или что-то подобное. Чародейка разбила магией оковы на ногах женщины и поставила её на ноги. Пленница не сопротивлялась, продолжая иногда сжимать воздух ладонями. Анью перехватила её руку и потянула женщину на себя, та послушно сделала несколько шагов. Колдунья сменила направление, женщина последовала за ней, не выказывая никакого недовольства.       — Невменяемые, но послушные. У меня есть идея. Помоги освободить остальных, — Анью оставила несчастную ловить свои галлюцинации и пошла разбивать цепи.       — Что ты хочешь сделать? — глядя на процесс, спросил Аман.       Девушка молча вытащила моток веревки, направляя её магией. Несколько пассов руками и все пленники оказались связаны между собой.       — Держи, — она вложила конец веревки в руку Аману. — Выведи их отсюда.       — А ты? — жрец непонимающе смотрел на неё.       — А я пойду искать этого Термера.       — Ты никуда не пойдешь одна! — возразил мужчина. — Мы спустились в эти катакомбы вместе и вместе отсюда уйдем.       — Аман, посмотри на них. Этим людям твоя помощь нужнее. Будет правильно, если от выродков, выдающих себя за жрецов Руфеона, их спасёт настоящий жрец Руфеона. Со мной всё будет в порядке.       Аман колебался. Было видно, что решиться ему сложно. Он окинул людей взглядом. Никто из пленников не выражал ни малейшего беспокойства касательно того, что их связали. Они были готовы безропотно идти куда угодно, словно агнцы на заклание.       — Я отведу их в безопасное место и вернусь, — кивнул мужчина. — Главное не лезь в неприятности, пока меня нет.       Анью взмахнула рукой, призывая духа-светлячка.       — Шанти покажет дорогу. Он чувствует мои магические метки, а потом поможет тебе найти меня в этом лабиринте.       Аман снова кивнул и последовал за духом вверх по лестнице. Одурманенные люди послушно двинулись следом, бормоча что-то неразборчивое и спотыкаясь. Можно было не сомневаться, что спасительная акция затянется надолго. Она как раз успеет проверить что там в глубине подземелья за подозрительный шум.       Дождавшись, пока из вида скроется последний пленник, Аньюриэль развернулась в сторону, откуда доносилось эхо голосов и пошла навстречу с теми самыми неприятностями, в которые Аман просил её не лезть.

***

      Кто бы знал, что под церковью будет ещё одна церковь. Анью уже примирилась с тем, что люди склонны поклоняться богам и во всём полагаться на их волю. Человечество, будучи одной из младших рас, не могло похвастаться какими бы то ни было выдающимися способностями, поэтому искало защиты и поддержки у богов. Храмов, соборов и церквей в человеческих землях было много. Даже в маленьких деревушках был хотя бы один алтарь. Те, кто, как кабайцы, богам не поклонялись, чтили духов стихий. Ко всему этому колдунья относилась спокойно, считая, что религия — выбор каждого в отдельности и её подобное не касается.       До сегодняшнего дня так оно и было. Но то, что сейчас было перед ней, вызывало, как минимум, волну отвращения. В большом подземном зале безумные сектанты устроили целый зал для проведения служений и темных ритуалов. Ряды скамеек, на которых сидели жрецы в черных балахонах, свечи, алтарь, черепа, кровь, труп на стене над алтарем с выпотрошенными внутренностями. За алтарем стоял некто высокий в белом одеянии, заляпаном кровью. Лицо, скрытое за маской; в одной руке кривой кинжал, в другой — увесистый посох. На алтаре кто-то обезглавленный. Всё в лучших традициях ночных кошмаров. Радовало, что Аман этого не видит.       Её появление посреди какого-то ритуала оказалось для культистов неожиданностью. Аньюриэль медленно злилась. Хотя это была уже не злость, а всепоглощающая ярость. Эти люди принесли в мир столько крови и страданий, что быстрая смерть была бы милостью.       — Вы молитесь Тьме. К ней я вас всех и отправлю! — на ладони вспыхнуло пламя.       — Принесите мне голову этой еретички! — провыл жрец в белом балахоне.       — Вэн аэнье!       Огненная птица сорвалась с кончиков пальцев, широко распахнув свои крылья. Волна огня, подпитываемая её яростью, смела бросившихся на неё фанатиков, прокатилась по помещению, сжигая людей и свечи, обращая прахом кости. За спиной появилось ощущение искривления пространства, и Анью телепортировалась в сторону. В том месте, где она только что стояла, взорвалась тьма. Жрец в окровавленном одеянии взмахнул посохом, отчего появился странный звук, словно зазвенели колокольчики, волна тьмы метнулась к ней. Анью уклонилась в сторону.       Враг перед ней отличался от остальных фанатиков. Огонь ни капли ему не навредил и магически он превосходил любого из человеческих колдунов, которых она до сей поры видела. А если добавить к этому странное ощущение какой-то странной энергии, то выходило, что перед ней не человек.       — Ты кто такой? — колдунья запустила во врага шаровой молнией.       Культист закрылся от атаки магическим щитом, снова взмахнув посохом. Опять появился звук колокольчиков. Анью присмотрелась к оружию — посох выглядел вполне обычным. Сделанный из темного металла с каким-то фиолетовым камнем в навершии. На нём не было ни бубенцов, ни колокольчиков. Что звенит, было непонятно.       Откуда этот звук? Я же не могла сойти с ума, как те люди…       — Я умер и возродился вновь! — воздел руки вверх предводитель сектантов.       — Это ты что ли Термер Третий? Бодренько держишься, для пятисотлетнего умертвия, — усмехнулась чародейка, стягивая к себе магические потоки. — Посмотрим, как тебе это. Арса рион!       В Термера полетели три, сотканных из молнии, копья. Первое взорвалось, столкнувшись о магический щит. От второго копья по защитной магии пошли трещины. Третье создало настолько мощный взрыв, что с потолка посыпались камни. В облаке дыма раздался жутковатый смех.       — Какая забавная девочка! — ухохатывался враг. — Что ж, пришла пора снять маски!       Облака пыли медленно оседали на пол. Анью неуверенно сделала шаг назад. Фигура культиста уродливо искажалась, становясь всё больше. Треснула белая ткань, упала на пол маска. Перед ней стоял демон, ряженный как шут на ярмарке. Кожа на лице была выбелена, словно тварь нанесла на морду алебастровый грим. Пасть, с подведенными алым губами, была искажена в оскале, лишь отдаленно напоминающем улыбку. Голову венчало два длинных черных рога. Бело-красное одеяние, расшитое причудливыми узорами, воротник украшен красным бантом. Вычурная наплечная броня переходила в лоскутный плащ из красных и синих ромбов. По всей одежде были пришиты бубенцы, отвратительно перезванивающиеся при каждом движении демона. На одном из наплечников была закреплена кукла чревовещатель, одетая как арлекин.       — Ку-ку! — ехидно оскалился демон. — Смотри в глаза безумию!       Шут взмахнул посохом, посылая в неё сферу тьмы. Анью телепортировалась в сторону, уходя от атаки, и отправила в демона стаю огненных птиц. Враг, предсказуемо, закрылся магическим щитом. Ничего удивительного в том, что за творящимся здесь безумием стоял демон, не было. Сражаться с подобными уродами колдунье было не впервой. Хотя этот явно был весьма силён, несмотря на странные предпочтения в одежде. Анью непрерывно атаковала щит демона мелкими слабыми атаками, уворачиваясь от сфер тьмы и пытаясь решить, что ей делать дальше. То, что демона надо прикончить было очевидным. Но сказывалась необходимость сдерживаться, чтобы не обрушить себе же на голову каменный потолок и всё, что над ним. К тому же демон вёл себя совершенно нелогично. Казалось, что он столь же безумен, как и те, кто ему служили. Враг просто раскидывался тьмой в абсолютно хаотичном и нелогичном порядке. Это существенно мешало, вынуждая постоянно перемещаться и телепортироваться.       — Арса рион! — огненное копье метнулось в щит врага.       От взрыва в потолке раздался весьма характерный треск и на пол упало несколько камней. Ситуация становилась напряжённее с каждой атакой.       Таллеан обучил её двум стилям ведения боя. «Торашехрат» — путь воина, руководствующегося холодным расчетом и планирующим сражение. Как правило, торашехрат убивает врага одним четко выверенным ударом. Второй стиль «ормэшерхат» — путь ярости. Воин, идущий этим путём, обрушивает на врага всю свою мощь лавиной ударов, полностью забыв о собственной защите. Ормэшерхат становятся те, кому больше нечего терять или те, кто готов пожертвовать собой ради победы. Демон перед ней был совершенно безумен. Заливаясь смехом, он раскидывался магией во все стороны. Сражаться с врагом, который вёл себя совершенно нелогично, она не умела. Звон колокольчиков на одежде демона раздражал её, отвлекая от боя. Уже неприятно саднило плечо, в которое попало заклинание, хотя большую часть удара принял на себя наплечник. Тяжело было даже дышать — воздух смешался с пылью и пеплом и неприятно оседал в гортани.       — Даже не вздумай! — Энвиса уловила отголоски её решимости, догадавшись, что она хочет сделать. — Если ударишь со всей силы, будешь похоронена здесь вместе с этой тварью.       Анью телепортировалась, уходя от очередной сферы тьмы и тут же её отбросило волной заклинания, протащив по полу.       — Ку-ку! Попалась! — в истерическом смехе демона появились нотки злорадства.       Ещё одна сфера тьмы взорвалась возле неё. Ещё один непродолжительный полёт. Сверху на спину ощутимо упал кусок камня, добавив неприятных ощущений.       — Тебе не одолеть Владыку безумия! — враг поднял руку с посохом, выплетая что-то мощное.       Зазвенели бубенцы на рукаве демона. Анью пыталась подняться на ноги, игнорируя боль в содранных коленях и отбитой спине. Времени на то, чтобы приготовиться к новой телепортации противник ей не оставил. Колдунья пыталась стянуть к себе магию, готовясь ударить на опережение.       — Анью! — выскочивший из облака пыли Аман стал для неё полной неожиданностью.       — Не лезь!       Луч тьмы и хаоса ударился о магический щит, созданный из света. Жрец пошатнулся, но атаку сдержал. Демон, безумно смеясь, усилил напор, отчего по заклинанию пошла сеть трещин. Магический купол с грохотом взорвался. Заклинанием Амана отбросило к стене.       — Мразь! — Анью создала на ладони пульсар, сжимая его до размеров небольшого ореха и швыряя в противника.       Сжатое заклинание столкнулось с магическим щитом врага и взорвалось, разрывая защитный купол в клочья. Грохот в потолке известил всех о том, что этим катакомбам осталось очень недолго. Из-за спины выскочил Аман, перекинувшийся в дэрона, и до идиотски предсказуемо попытался атаковать демона «в лоб».       Враг может и был безумцем, но точно не идиотом. Он, играючи, отбил атаку дэрона посохом и схватил его за голову, держа на вытянутой руке. Аман, рыча, рвал руку демона когтями, яростно и отчаянно пытаясь вырваться.       — Дэрон? Вот это неожиданность… — на ладони демона заклубилась тьма.       Дэрон взвыл в разы отчаяннее. Анью телепортировалась к врагу, уклоняясь от атаки посохом и ударяя его ногой с разворота куда-то под ребра. Атаковать противника магией, пока тот держит Амана, она просто не могла — боялась задеть друга. Демон пошатнулся, но удар сдержал.       Что-то небольшое метнулось по комнате, ловко уклоняясь от падающих камней и нападая на демона. Фетранийской шут телепортировался в сторону, избегая атаки и бросая дэрона в неё. На том месте, где только что был демон, стоял уже знакомый ей йоз, с любопытством осматривая место битвы, словно пришел на прогулку, а не в катакомбы темного культа.       — Аман! — она тормошила дэрона за плечи. — Приди в себя!       — Давно не виделись, Ку-Сатот. Однажды я упустил тебя. Сегодня же я намерен исправить эту оплошность, — йоз обернулся к демону.       — Ты! — демон явно не обрадовался пополнению в рядах врагов. — Вот уж правду говорят смертные, время никого не щадит. Ты постарел, проклятый йоз.       — Постарел? Возможно… — он ловко покрутил свой посох в руках. — Утратил мастерство? Нисколько. Ты силён, Ку-Сатот. Но я по-прежнему сильнее.       Йоз молниеносно метнулся к демону, нанося своим посохом град мощных ударов. Анью смотрела на это, не зная, что ей делать. С одной стороны, надо было бы помочь прикончить врага. Но с другой, Аман так и не пришел в себя… Бросив ещё один взгляд на разворачивающееся сражение, колдунья решила, что глупый святоша важнее мести. Она подхватила дэрона под руку, стараясь каким-то образом поднять его. Девушка и не предполагала, что тот может быть таким тяжёлым, а времени было мало. Потолок вот-вот должен был обрушиться.       Анью раскрыла резерв магии крови, разгоняя и кровь, и энергию по телу. Прежде она делала так только в краткий миг нанесения удара, чтобы усилить себя. Сейчас колдунья собиралась вынести Амана на себе из этого подземелья, а значит контроль над кровью и энергией придется держать долго. Таллеан предупреждал, что так делать нельзя, что будут последствия, но сейчас это было неважно. Чародейка закинула дерона себе на спину. Вес всё ещё ощущался, но она хотя бы могла стоять и идти.       Нужно найти Селию… Она сможет его вылечить.       Как она будет объяснять произошедшее жрице, Анью даже не представляла. Возможно, Аман возненавидит её за то, что открыла его секрет кому-то другому, но зато он будет живой. Такой расклад был вполне приемлемым. У входа в зал, сжавшись в комок и закрыв уши руками, сидел Джендри. Она бы не заметила его, если бы безумный мальчишка не бубнил себе под нос своё привычное «ку-ку».       Нельзя его здесь оставлять…       — Вставай! — Анью толкнула парня носком сапога.       — Страшно… — проскулил безумец.       — И что? Вставай или умрёшь здесь.       Аргумент эффекта не возымел. Тратить драгоценное время на чужого человека не хотелось. Аман был в разы важнее. Но, видимо, бесконечные проповеди глупого святоши всё-таки влияли на колдунью в разы сильнее, чем она предполагала. Оставить невменяемого юношу здесь казалось неправильным. Бой между йозом и демоном был в самом разгаре. Отголоски сражения эхом отдавались от стен подземных переходов и галерей. К ней подлетел Шанти, посылая по ментальной связи волны беспокойства. Джендри поднял голову, завороженно смотря на духа.       — Огонёк… — мальчишка забыл и про «ку-ку», и про то, что ему страшно, и потянулся к Шанти.       — Хочешь огонёк? Тогда пошли, — Анью улыбнулась, найдя решение проблемы.       Шанти парил впереди, показывая дорогу. За ним послушно шагал Джендри. Замыкала процессию Аньюриэль, таща на себе бессознательного Амана. Запоздало пришла мысль, что посох служителя Руфеона остался там, внизу, где сцепились два давних врага.       Аман будет ругаться. Опять…

***

      Таллеан был прав… Долго держать контроль не только сложно, но и больно. Но сейчас это не имело значения. Они выбрались из катакомб, но надо было дойти до деревни. И Анью упрямо переставляла непослушные ноги. Селия наверняка ждала в таверне. И ей придется притащить дэрона в деревню, полную людей, которые дэронов ненавидят. Если бы кто-то спросил Анью о том, какой поступок самый глупый в её жизни, то она бы не задумываясь выбрала этот. Но спрашивать было некому. Гоняющемуся за духом-светлячком беззаботно-безумному Джендри было совершенно не до них.       Не зря говорят, блаженны безумцы.       А впереди её ждала целая деревня таких. Что делать со всеми этими людьми, она не знала. Сжигать подданных Силлиана тоже было неправильно, но любой из них мог донести на Амана в Орден. И тогда на глупого святошу начнется натуральная охота. Вернуться домой в Леонхольд, он тоже не сможет. Да и Селия вполне может отказаться лечить дэрона. Проблема была, так сказать, на лицо. Вернее на когти. Они наиболее явно выдавали не совсем человеческое состояние Амана.       — Аман! — она едва заметно пошатнулась, но устояла на ногах. — Аман, мне нужно, чтобы ты вернулся в человеческую форму. Сейчас!       Никакой реакции не последовало. Дэрон по-прежнему был без сознания.       Да чтоб тебя!       — Аман, пожалуйста. Иначе мне придется перебить весь Дункель, чтобы ты был в безопасности. Не вынуждай меня этого делать.       Она точно не знала, сможет ли убить целую толпу людей. Одно дело блефовать перед старой кабайской шаманкой, и совсем другое и вправду убить население целой деревни. Анью готова была разреветься, но нужно было продолжать идти вперёд, навстречу неизбежному выбору. И до чего же сложно было решить, что правильно в этой ситуации.       Тихо хрустнула ветка где-то сбоку. Анью резко обернулась. Из кустов вышел йоз, держа в одной руке свой посох, в другой — оружие Амана. Ситуация резко приобрела оттенок безнадёги.       — Как удивительно богат наш мир на чудеса, — задумчиво выдал йоз, смотря на её глаза. — Кто же мог знать, что дети звёзд способны на такое. Но не боись, дитя, я ни тебя, ни демона твоего не трону.       — Он не демон!       Анью чувствовала, как распаляется в ней ярость. Тонкие струйки её собственной крови, словно плети, заплясали в воздухе, готовые, следуя лишь одному её желанию, вцепиться во врага перед ней.       — Я пришел отдать тебе это, — йоз, не обращая внимания на творящююся перед ним магию крови, протянул ей посох Амана. — И забрать своего подопечного. Благодарю, что вывела его, хотя это было непросто. Моё имя Шанди.       — Аньюриэль, — она магией поманила посох служителя Руфеона к себе, убирая его в магическое пространство. — Что с тем демоном?       — Ку-Сатот — мастер убегать, — Шанди разочарованно покачал головой. — Но Джендри выследит его для меня. Правда, мой мальчик?       — Искать! Искать! Колокольчики! — безумный мальчишка радостно кружил вокруг йоза, забыв про духа.       — Молодец, Джендри! Ищи!       Парнишка прислушался к чему-то, слышному лишь ему, и ломанулся куда-то через кусты. Йоз вежливо ей поклонился и побежал следом за безумцем. Анью отпустила контроль над кровью, чувствуя, что вот-вот рухнет на землю. Дэрон с каждой минутой становился всё тяжелее, а сил держать контроль над энергией всё меньше. К тому же теперь было на одно живое существо, знающее тайну Амана, больше. Йоз пообещал не трогать его, но не обещал не рассказывать никому…       Что же делать?       Аман тихо застонал сквозь зубы. Аура дэрона начала трансформироваться в человеческую. Она никогда не думала, что будет так радоваться, глядя на то, как втягиваются, исчезая в разорванных перчатках, его когти. Теперь ей не придется стирать с лица Акрасии деревню, полную идиотов. Не будет конфликта с Силлианом и совестью, которой у неё, по мнению глупого святоши, просто нет.       Анью, на подкашивающихся ногах, продолжала ковылять в сторону деревни. Впереди трещали ветки и слышался шум чьих-то шагов. Неизвестный был один, так что колдунья не придавала значения этим звукам. Если это враг, она его прикончит. Если не враг — то пусть бегает, ей не жалко.       — Господин Аман! — донёсся до неё подозрительно знакомый голос. — Лэри Аньюриэль!       Вторая неожиданная радость за эту ночь. Глупая жрица решила не ждать их в деревне, а отправилась шляться по незнакомому лесу и орать при этом. Видимо, чтобы умертвия, которые наверняка влачат свою послежизнь на местном погосте, точно знали где им можно отужинать. Но, тем не менее, подобная дурацкая инициатива жрицы была только на руку.       — СЕЛИЯ!       Жрица её явно услышала, так как треск веток начал приближаться. Девушка с трудом продиралась сквозь кусты в их сторону. Анью сокрыла кровавую магию в себе и тут же упала на колени. Тело пробила волна боли. Аман был слишком тяжелым.       — Лэри Аньюриэль! Как я рада, что нашла Вас, — начала было Селия и осеклась, удивлённо смотря на открывшуюся картину.       — Помоги ему…       — Сейчас.       Жрица вмиг стала собранной и серьёзной. Она помогла переложить Амана на траву и принялась за лечение. Анью пристально следила за процессом и выражением лица девушки, не вмешиваясь. Было страшно, что Селия может каким-то образом понять, что мужчина перед ней не совсем человек.       — Ну вот и всё. Самое страшное позади, — Селия, улыбаясь, посмотрела на неё. — Вы тащили его на себе? Вы невероятно сильная для своего телосложения. Это потому что Вы силлин?       — Почему он не приходит в себя? — Анью прикоснулась к плечу мужчины, едва заметно толкнув его.       Аман не просыпался. Беспокойство всё нарастало.       — Ему нужно время на восстановление. Магия демона попала прямо в сердце. Ему нужен покой, — пояснила жрица. — Давайте я пока залечу Ваши раны.       — Не смей прикасаться ко мне! — колдунья отмахнулась от неё, вцепляясь в жреца уже обеими руками и беспардонно тормоша его. — Аман! Аман, приди в себя! Аман!       Тот на все эти манипуляции никак не реагировал, оставаясь в беспамятстве. Паника накатывала волнами. Анью создала на ладони маленькую шаровую молнию.       — Что Вы собираетесь сделать? — Селия повисла на её руке, не давая дотянуться до мужчины.       — Я хочу, чтобы он встал!       — Он так встанет разве что в предсмертной агонии! — жрица не отпускала её руку, повиснув всем весом.       Аман резко и шумно вздохнул, садясь и растерянно осматриваясь по сторонам.       — Что случилось? Почему мы наверху? А где демон?       Колдунья облегчённо выдохнула, успокаиваясь и рассеивая заклинание. Так неважно было сейчас то, что демон сбежал от них, что где-то ходит йоз, который знает то, что никому знать не следует, да и ноющая боль в теле уже не беспокоила. Даже Селия, сидящая рядом на траве, уже не раздражала её своим присутствием. Глупый святоша в порядке, а значит всё наладится. По щекам потекло что-то теплое.       — Анью, ты чего? Тебе больно? Ты почему плачешь? — жрец потянулся к ней, вытирая дорожки слёз. — Ты опять вся изранена…       — Никогда больше так не делай! Я испугалась, что ты можешь погибнуть… — слёзы полились с новой силой.       — Глупая, нашла из-за чего реветь. Со мной всё хорошо. Меня защитило Слово Руфеона, — улыбнулся Аман.       — Ты — амадан! — подвела итог ситуации девушка.       — Нет, я серьезно. Вот, смотри, — он расстегнул пуговицы на куртке, доставая из левого внутреннего кармана небольшую потрепанную книжку в простой кожаной обложке и протягивая ей. — Она заколдованная. Большая часть удара пришлась на неё.       Анью удивлённо крутила книженцию в руках. С одной стороны на обложке было уродливое чёрное пятно. Видимо, именно туда ударило заклинание Ку-Сатота.       — Это же чудо! Господин Аман, Вас защитила воля Руфеона!       Анью скептически глянула на жрицу. Та явно была близка к религиозному экстазу.       — Амадан, — колдунья шлепнула глупого святошу книжкой по макушке.       Глаза мужчины закатились, он пошатнулся и растянулся на траве. Колдунья и жрица в шоке смотрели на это.       — Аман! Аман! Приди в себя! — Анью принялась тормощить жреца за плечи. — Да что же это?! Что ты сидишь? Сделай же что-нибудь!       Селия растерянно посмотрела на неё, но потянулась к жрецу, светящимися от магии, руками.       — Я пошутил, — Аман приоткрыл один глаз и весело улыбнулся.       Мужчина сел, посмотрел на их лица и радостно засмеялся, довольный произведенным эффектом. Селия несколько раз удивлённо хлопнула ресницами и тоже захихикала. Анью не знала что ей делать. Аман вел себя очень странно. Он прежде не подшучивал над ней. Вообще никогда. Даже ничего отдаленно напоминающего шутки не было. Аман всегда был серьезным, просто образец благочестия и рассудительности. Порой складывалось впечатление, что когда все стояли в очереди за чувством юмора, глупый святоша был в очереди за совестью. Причем во второй раз…       Видеть, как Аман весело смеётся, было с одной стороны приятно, но в груди появилось неясное беспокойство. Во всём этом ощущалось что-то неправильное.