Дети Аркадии

В убежище, которое любезно предоставили Джессике Зимние, не слишком уютно, зато безопасно. Крохотный дом на шесть квартир окутан заклятьями, которых хватило бы на весь город. Здесь живут те, чей страх слишком велик, чтобы перестать прятаться, те, кто слишком привык прятаться… и те, кому прятаться необходимо. Как ей. Джессика делит квартиру еще с тремя девушками, и это, честно говоря, неудобно — ей отчаянно не хватает возможности побыть одной. Впрочем, жаловаться не приходится, не до того. Здесь есть кровать, горячая вода и самое главное — защита. Через охранные чары не проберется ни один злоумышленник, выходы и входы под наблюдением круглые сутки, и по решетке окон пущен ток. Правда, от кошмаров это не спасает. Джессика боится закрыть глаза, бродит по темной квартире, точно тень, пьет кофе и щиплет себя за руки. Увы, усталость берет верх, и Чайни засыпает, сидя за столом. … Она снова продирается через Заросли, странное место между миром людей и проклятой Аркадией, бесконечный лес из колючих лоз и ядовитых цветов. Шипы впиваются в кожу, вспарывают одежду и словно тянутся к ней, беззащитной и измученной. Каждая рана невыносимо болит, и Джессика уверена — если обернуться, за ней будет кровавый след. Какая-то часть сознания, не охваченная страхом и усталостью, отмечает — это только сон. Тебе снится твой побег, и все скоро закончится, Заросли расступятся, и ты проснешься. Но в этот раз кошмар не заканчивается — там, где в реальности перед беглянкой легла мокрая от дождя дорога, сегодня только поляна, брошенный трод в Зарослях. В тени лоз, по периметру неопрятными кучами свалены то ли листья, то ли тряпье, но это не главное. Земля на ней темная и влажная — в тусклом свете, льющемся непонятно откуда, видно, как блестят лужицы… не воды. Крови. Джессика замирает на миг, каменея от ужаса, но идет вперед, как водится во сне. Кровь хлюпает под ногами, ее столько, что земля пропиталась насквозь и превратилась в болото. Шипы расступаются, свет вспыхивает ярче, и из груди Джессики рвется крик. На краю поляны лежат не охапки ветоши. Это тела — весь, весь их маленький фригольд брошен здесь мертвыми. Кто-то растерзал со звериной жестокостью, и оставил, наигравшись. Вот Стивен: он лежит на спине, раскинув руки. Ноги его оторваны, и видно, как белеют обломки костей. Вот Катарина: видно, она умерла в бою, потому что в левой руке она все еще сжимает верный нож… правда, рука эта лежит отдельно от тела, а у самой Катарины вспорото горло — словно под подбородком появилась страшная, с рваными краями улыбка. Одного глаза у нее нет, и в глазнице торчит шип, но веки целы, и Джессика как-то отрешенно замечает, что ресницы и те слиплись от крови. Вот Лора — распятая на шипах, она висит, не касаясь ногами земли. Грудь ее вскрыта, и видно серо-розоватую массу легких и комок сердца — оно было бы похоже на кусок сырого мяса… если бы не содрогалось так конвульсивно. Лора еще жива, она хрипит и пытается подтянуться, облегчить боль. Глаза несчастной распахиваются, и разбитые губы кривятся в оскале: — Это ты! Ты навлекла Его! Он убил всех, загнал! Он сдерет с тебя кожу и заставит бежать, он вырвет тебе язык! Он идет за тобой, это твоя вина! Джессика шарахается назад, к спасительному проходу — вон отсюда, вон! — но тот уже зарос шипами, и выхода нет. Она оступается, падает на чье-то тело, безголовое, с нелепым обрубком шеи, из которого торчит какая-то сжавшаяся трубка, рядом с позвоночником, пытается встать, но поздно — над бойней разносится торжествующий вой гончих… — Джессика! Чайни! Очнись же! — чей-то голос врывается в кошмар, ее с силой трясут за плечи, и Джессика просыпается. Она сидит на кухне, руки и спина затекли, и по глазам бьет яркий свет. Лора держит ее за предплечья, заставляя выпрямиться, глядит с тревогой: — Энжел почуяла, как кто-то проник тебе в сон, и я бросилась тебя будить, но едва получилось. Все хорошо? Джессика, да тебя трясет! — Все в порядке, — Чайни заставляет себя успокоиться и дышать ровно. Только кошмар, ничего больше, — он пытался запугать меня. Ему нужна охота, чтобы жертва умирала от ужаса и отчаяния. Но ты успела вовремя, он почти добрался до меня. Спасибо. Лора глядит недоверчиво, но отпускает ее и ставит напротив чашку с горячим чаем (и когда успела?). — Если хочешь, я буду караулить твой сон. Тебе-то точно надо выспаться, а то на мертвеца похожа, — она качает головой. — Надо, — Джессика осторожно берет чашку, надеясь, что не видно, насколько дрожат ее руки, — но есть кое-что поважнее моего сна. Лоялист загоняет жертву, устраивая ей настоящий карнавал ужасов, но Марка… Марка он убил тихо. Почему? Лора пожимает плечами в ответ и осторожно кладет руку на локоть Джессике: — Я не знаю. Но верю, мы найдем его, и ты спросишь лично. Но пока тебе стоит поспать хоть немного, и не бойся. Мы присмотрим.