Возвращайся

      9:41 Века Дракона Пятно фиолетовой краски растекалось по холсту оранжевых тонов и солнечных бликов. Жозефина заметила его сразу, едва вошла в кабинет, — бархатный бутон горной лилии, пышущий налитым оттенком. С лепестков срывался и таял едва уловимый, сладкий аромат: запах морозного ветра, диких горных цветов и хвои. — Макс, — улыбнулась Жозефина, устремив взгляд в окно на синее небо, в вышине которого не более получаса назад растаял раскат рога, ознаменовавший очередной поход Инквизиции. И когда он только успел? Ведь эти лилии растут явно дальше кордонов, или глубоко в горах, или… Рассуждения прервались, когда взгляд Жозефины наткнулся на стопку бумаг, переплетённую в серый холст, которую, судя по остаткам пыльцы, и венчал прекрасный цветок. Жозефина протяжно и устало выдохнула: как бы ни хотелось, но придётся возвращаться к работе. И кому только вздумалось притащить бумаги без её ведома? Рапорт от Каллена? Слишком уж хорошо выглядит. Жозефина бездумно пролистала страницы, не вдаваясь ни в слова, ни в их смысл, продолжая витать в мыслях. Строки ровные, выверенные, идеальные, словно тот, кто писал это, только и думал, что об их аккуратности, либо же не думал ни о чём вовсе. Бездушные слова без капли жизни, и тем внимательней стал взгляд Жозефины, когда разглядела она в этих мёртвых страницах схожесть с почерком Макса. Заглавный лист гласил: «Отчёт об экспедиции на Глубинные тропы. Оствикский Круг, 9:35 Века Дракона. Состав экспедиции…». От бумаг словно повеяло холодом, и Жозефина спешно захлопнула отчёт, сама ещё не понимая, чего испугалась. На корешке выделялась короткая надпись шифром Лелианы: «Секретно. Инквизитор. Приоритет: Соловей». Откинувшись на спинку стула, Жозефина долго размышляла, перебирая лепестки цветка, будто в нём скрывались ответы на все вопросы. Она чувствовала, что прикасается к чему-то запретному, чего не должна была узнать. Никто не должен был узнать. Жозефина снова потянулась к бумагам, но тут же одёрнула себя. Нет, она должна знать, что там, прежде чем прочтёт. Понять, имеет ли она право на эту тайну. Она не боялась узнать нечто ужасное, не боялась разочарования — лишь того, чего не следовало видеть, того, что должно было быть скрыто. Жозефина порывисто вскочила и, схватив в охапку отчёт, направилась к Лелиане — единственному человеку, который мог всё объяснить. Кабинет Лелианы напоминал застывшую картину, однообразную и скупую на детали. Птичьи клетки покачиваются в такт ветру, вороны зорко наблюдают за вошедшими, расправляют крылья, готовые бросится в полёт. Соловьи — верные люди Лелианы — разбросаны по углам, тихие и осторожные. Их шёпот дрожит в воздухе и замирает, прерванный появлением чужака. — Что-то срочное, Жози? — произнесла Лелиана не отрываясь от работы. На столе перед ней беспорядочно лежали свитки, тубусы и свёрнутые карты. — Мы можем поговорить? Лелиана не ответила. Соловьи, между тем, обладая не только прекрасным слухом, но и понятливостью, один за другим покинули кабинет. — Теперь можем. — Лелиана потянулась и встала с кресла. — Честно говоря, я рада, что ты пришла. Эти пустые доносы только морочат голову. Так что ты хотела? — Лелиана, это что такое? Лелиана взяла отчёт без особого интереса, не спеша прошла к окну, перелистывая на ходу. Вдруг она замерла, осмотрела корешок и лицо её побелело, а глаза вспыхнули неясной тревогой. — Где ты его нашла? — У себя на столе. — Макс, ну я же просила… — едва слышно выдохнула Лелиана. — Ты уже читала? — Нет. — Могу я попросить тебя не делать этого? — Это почему же? Что за секрет достоин архивов тайного канцлера? Лелиана только покачала головой. — В неправильных руках это может быть истолковано не в пользу Инквизитора. Лучше этим бумагам храниться у меня. — Ответь мне, что там. — А почему же ты сама не читаешь? — Для начала мне хотелось бы знать, что именно я читаю. — Как будто это изменит твоё решение. — Лелиана открыла отчёт и ткнула пальцем в первую страницу: — Здесь же написано. — Мне это ни о чём не говорит. — Тридцать пятый — год, в котором Макс ушёл из храмовников. Эта экспедиция отправилась на Глубинные тропы в поисках города Четырёх Творений, ты о нём уже слышала. Этот отчёт — оригинал, от и до написанный рукой Макса. — Есть ещё копии? — Две. Одна в архивах тэйрна Ярваса Тревельяна и вряд ли покинет его стены. Другая в Белом Шпиле и, возможно, уничтожена. — И что же в этих бумагах такого, что Макс сам не смог мне рассказать? — Дело не в бумагах — в событиях. То, что случилось на Глубинных тропах… — Лелиана замолчала, кусая губы и пытаясь подобрать слова. — В общем, это то, за что Макс наказывает себя до сих пор, потому что всё ещё считает себя виновным в… во всём. — Но это ведь не так? — Знаешь, что я скажу по поводу этого? — Лелиана постучала пальцами по обложке. — Я ведь всегда была с тобой честна и, будь Макс хоть на малую долю преступником, ты бы об этом узнала. Да и Инквизитором он вряд ли бы стал. Она подошла к алькову окна, пожала плечами. — Я читала этот отчёт несколько раз и нет там ничего такого, за что можно было бы себя так казнить и проносить эту вину сквозь года. То, что произошло — несчастный случай, неудачное стечение обстоятельств, но не более. Не было там виновных. — Но, может, причины всё-таки были? Нельзя же вот так вот просто истязать себя пять лет. — Всё перед тобой, — кивнула Лелиана в сторону стола. — Он отдал это тебе. Я понимаю, почему, но всё равно осуждаю. Потому что не каждый сможет это понять. Я лишь надеюсь на твоё благоразумие. — Посмотрим, — отрезала Жозефина. — И ещё кое-что, — снова заговорила Лелиана, когда Жозефина была уже у двери. — Жози, не стоит принимать всё, что там написано, за чистую монету. Мне кажется, что Макс был немного… не в себе, когда писал это. Во всяком случае некоторые его суждения кажутся мне безосновательными. — Может он просто не всё рассказал? — Я тоже так думаю. Но в таком случае правду мы не узнаем никогда. Жозефина вернулась к себе, долго расхаживала по кабинету, бросая косые взгляды в сторону стола. Наконец села и, поставив подбородок на сложенные руки, принялась взглядом изучать неровную и потёртую обложку отчёта. Резко и глубоко вдохнула, словно выходя из дрёмы и, решившись, порывисто открыла, будто страницы могли опалить огнём.

Отчёт об экспедиции на Глубинные тропы.

Оствикский Круг, 9:35 Века Дракона.

Состав экспедиции:

Старшая чародейка Мирабелла

Чародейка Элизабет

Маг-ученик Альберт

Лейтенант Айзек Линн

Рыцарь-храмовник Максвелл Тревельян

Рыцарь-храмовник Мортимер Сонарт

Рыцарь-храмовник Томас Маллигар

— Маллигар? — невольно вырвалось у Жозефины. — Неужели младший брат Ширен? Тот самый… Части единой мозаики медленно вставали на свои места. Далёкие события, разговоры всплывали из омута памяти. Эти страницы, безмолвные, скрытные, хранят в себе события, что чёрной тенью нависают над Максом, пронзают холодом, стенами изо льда держат на расстоянии. Любопытства не было — лишь желание понять. Жозефина всё ещё нерешительно провела кончиками пальцев по шершавому краю страницы, за которым, как она думала, начинается история. На самом же деле история заканчивалась. История большой дружбы, любви и братских уз, история соперничества и верности долгу и вере. Всё рано или поздно заканчивается. Жозефина перевернула страницу.

***

Сумерки опускались на землю медленно, нехотя. Белокаменные дома Оствика возвышались на горизонте бледными исполинами, и чем темнее становилось вокруг, тем ярче очерчивала их контуры луна. На другой стороне ночь смешала землю с небом, и редкие порывы холодного ветра предсказывали надвигающуюся грозу. Между этими двумя крайностями, светом и тьмой, тишиной и бурей, на равнине у подножия холма раскинулось семь человек. Молчание между ними было почти сакральным. Лишь два звука слушала туманная долина: щелчки ломающихся веток и дробный скрежет лезвия о камень. — Я слышать уже не могу этот звук! — заверещал Том зажимая уши. — Ради Создателя, Айзек, ты можешь сделать что-нибудь ещё? — Если что-то не нравится — милости просим, можешь попробовать сам, — Айзек стряхнул с ножа зелень и снова приставил лезвие к замшелому камню. — Но это невыносимо! — Есть что предложить, Маллигар? — бросил Мортимер. Сидя на земле, он со звонким хрустом обрубал заслонявшие скалу ветки. — Или считаешь, что твой кинжал справится лучше? — Нет у меня никакого кинжала! Или ты хочешь, чтобы я испортил сильверитовый меч? — Конечно, нет кинжала. Кроме того, который ты прячешь под подушкой. — Неправда, не было такого. — Серебряный, позолоченное навершие и гравировка… — подметил Айзек. — Ну нет! Если бы вы знали, вы бы его уже забрали! — Да кому ты нужен, — махнул рукой Мортимер. — Ещё в обители все знали о твоей фамильной безделушке. — Видишь, Том, — подал голос Макс, — ничто не ускользнёт от взора Создателя. — Кстати, о твоей девке тоже все знали. — Интересно… — выразительно протянул Айзек, не стараясь скрыть насмешку. Макс сделал вид, что не услышал. — Прекрасно! — фыркнул Том. — И что теперь, лейтенант Линн? Меня ждёт выговор? — Да сдался мне твой кинжал. Смотри только не убей им никого. — Вы закончили, наконец? — прокатился над головами голос Мирабеллы. — Может, вернётесь к работе? — А может, мы бы нашли проход быстрее, если бы маги не стояли в стороне? — процедил себе под нос Мортимер. — И просто так расточить нашу силу? Для чего же тогда нужны вы? Я хочу напомнить, что это наш поход. Маги будут изучать артефакт. Вы здесь нужны для нашей безопасности и выполнения всяких, — она указала на скалу, — поручений. Разве для чего-то ещё? — Надсмотр, — тихо выдохнул Айзек, не отрываясь от работы. — Бдительное око Создателя. Отвращение на мгновение исказило лицо Мирабеллы. Громко хмыкнув, она порывисто отвернулась, оглаживая плечи под порывами ветра. — Ну, раз уж это поход магов, то перед выходом маги могли хотя бы попытаться определить, где искать вход на Глубинные тропы, — парировал Мортимер, с силой обламывая ветки. — Не пришлось бы сейчас мёрзнуть. — Верно подмечено, — кивнул Айзек и покосился на Элизабет. Элизабет стояла поодаль и наблюдала за работой с таким жадным интересом, будто дверь магическим образом могла явить себя в любой момент. — Проход здесь, это точно, — выходя из задумчивой дрёмы сказала она. — Он закрыт несколько веков, но дверь вы увидите сразу. — Что же, мы здесь надолго застряли, я так понимаю? — Том откинулся на траву, положил голову на руки и, пожёвывая длинный травяной стебель, ткнул локтем Макса: — Солиум, Юдекс или Драконис? — Как всегда ничего, — ответил тот, бегло оглядев небо. Звёзды, извечные насмешники, хитро подмигивали отряду, то исчезали, то вновь появлялись, тусклым светом прорезали черноту, даже перед долгим мраком подземелья не позволяли насладиться своим великолепием. — Это потому что ты скучен. Совершенно, бесповоротно скучен. — Или потому что созвездия выдумали магистры в Тевинтере, чтобы сбить храмовников с пути Создателя вольнодумством? — озвучил Мортимер старую байку. — Что, правда? — с тревогой встрепенулся Альберт, от которого за всё время не было слышно ни звука. Макс и Том переглянулись и с озорством захихикали, Мортимер тихо усмехнулся, растянув губы в улыбке. Мирабелла вмиг оказалась возле своего ученика и со звонким шлепком дала оплеуху. — Если не можешь сказать ничего умного — лучше помолчи. Альберт, так, видимо, и не поняв, в чём была его ошибка, вжал голову в плечи и совсем притих. Лезвие коротко шаркнуло по камню и замерло. Айзек присмотрелся к результату своей работы и неопределённо хмыкнул. — Морт, посмотри-ка. Они долго рассматривали скалу, затем Мортимер кивнул. — Да, похоже на то. — Что там, вы что-то нашли? — вытянула шею Элизабет, пытаясь разглядеть что-нибудь за их спинами. Обнаружив щель между скалой и каменной дверью, они быстро расчистили портал, очертив вход, врезанный в склон горы. — Слава Создателю, я думал, придётся копать. — Подожди с выводами. — Мортимер ковырнул землю носком сапога. — Мы не знаем, насколько дверь уходит в глубину. — Не думаю, что намного. И земля здесь мягкая. Ну-ка… Айзек взялся за край двери и потянул. Пальцы побелели от напряжения. Камень не поддался. — А-ну подъём, бездельники! — рявкнул он в сторону Макса и Тома. Прикинув, что четвёртая пара рук будет явно лишней, Том решил сделать вид, что не слышит. Но Айзек, Мортимер и Макс напрасно надеялись на успех. Элизабет бросилась к ним на помощь, но что с ней, что без неё, что один храмовник, что трое — результата не было. Каменные двери не покорились. — Может быть, — рассуждала Элизабет, — если я заморожу дверь, а вы потом её расколите… Но на это нужно много сил. — Она полезла в сумку, застучала бутылями. — Или вы можете просто попросить. Дождавшись, когда все обратят на неё внимание, Мирабелла поднялась и неторопливо подошла к скале. Повелительным жестом приказала всем разойтись и со страдальческим вздохом опустилась на колени, поставила ладони на холодную землю. — Ещё дальше. — Может, нам вообще уйти? — съязвил Мортимер. — Я не могу использовать магию, когда рядом стоит храмовник, — Мирабелла окинула Мортимера взглядом, полным отвращения, — со святой карой. Тот не дрогнул, лишь сильнее сжал челюсти. Айзек мягко тронул его за плечо, покачал головой, и Мортимер явно нехотя опустил спрятанную за спиной руку. Сжатая в кулак сила рассеялась. Мирабелла опустила голову и замерла. В наступившей тишине свист ветра казался зловещим. Элизабет бросала нервные взгляды на скалу, Альберт с нескрываемым восхищением наблюдал за наставницей, даже Том поднялся на локтях. Земля дрогнула. Вначале едва заметно, но после всё ощутимее, пока размягчённая поверхность не разошлась волнами, как от брошенного в воду камня. Земля медленно и плавно опустилась, покоряясь воле магессы. Всё стихло в один момент, едва показался тёмный, испачканный землёй край каменной двери. Мирабелла оглядела неглубокую яму с пологим спуском и поднялась. Лёгким, театральным движением смахнула испарину со лба и оглядела всех с улыбкой, затронувшей лишь уголки её губ. — Я не думала, что такое возможно, — в восхищении произнесла Элизабет. — Я старшая чародейка. Для меня всё возможно, — ответила Мирабелла и небрежно махнула рукой на скалу: — Не так уж было и глубоко, могли бы и без меня справиться. Теперь объединённых сил Айзека и Мортимера хватило, чтобы дверь со страшным скрежетом поддалась. В лицо ударило сыростью, прелью и вековой затхлостью. Тьма Глубинных троп, первозданная, неразгаданная раскрыла свою зияющую пасть навстречу незваным гостям. — Ну слава Создателю, — устало воскликнул Айзек и едва успел поймать за плечо ринувшуюся вперёд Элизабет. — Уж погоди, стрекоза. Далеко ты не уйдёшь в темноте. Элизабет покраснела и, потупившись, переминалась с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывая в темноту. Зажгли факела, взяли походные сумки. Накинув свою на плечо, Том продолжал сидеть на траве, вскинув голову навстречу звёздам. — Ну ты идёшь? — окликнул его Макс. Том не ответил. Несколько мгновений он продолжал жадно всматриваться в синеву ночного неба, словно хотел запомнить каждую яркую искорку. Затем вдруг усмехнулся тоскливо и махнул рукой, поднимаясь. — Ай, всё равно ничего не разгляжу. — Обещаю тебе Юдекс, когда вернёмся, — рассмеялся Макс в ответ. Они вошли. Осторожно, словно мародёры, жаждущие присвоить чужие богатства. Тьма приняла их. Молчаливая и таинственная, она всегда была рядом. Купол огненного света отпугивал её, но не мог рассеять до конца. — Вы не хотите закрыть дверь? — оглянулся Том на выход. — Пожалуйста, никто не запрещает, — фыркнул Мортимер, отряхивая руки. — Пустое, — сказал Айзек. — Хоть дышать будет чем. И сбежать сможем, если вдруг встретим кого. А то как же ты их откроешь? Я не намерен оставаться в этом склепе до конца дней. — А вы думаете, мы можем кого-то встретить? — подал свой тихий голос Альберт. — Но кто-то же может зайти! — Кто, Том? Твоя тень? Кому нужны эти катакомбы? — усмехнулся Макс. — Ну… Например, разбойники. Или любопытные селяне. Айзек осветил ребристую поверхность скалы, затем пол, всмотрелся в простирающийся впереди коридор, до краёв заполненный мраком. — Это пещера. Глубинные тропы начинаются дальше. — Контрабандисты, беглые преступники, — продолжал загибать пальцы Том. — Тогда пошли, что толку здесь стоять. — Мортимер первым шагнул вперёд, освещая путь. — Лучше смотреть под ноги. Наверняка тропы не только дальше, но и глубже. — Дикие животные, заговорщики, фанатики в конце концов! — Маллигар, ради Создателя, заткнись! — в один голос вскричали Айзек и Макс. Том непринуждённо пожал плечами. — И что так кричать сразу? Эй, парень, — он ткнул Альберта локтем, — вот мы с тобой, например, совсем не нервничаем. Альберт побледнел, отшатнулся и поспешил оказаться поближе к Мирабелле. Каменные своды пещеры грозно и молчаливо нависали над отрядом. Проход уходил всё глубже редкими разбитыми ступенями, некоторые из которых за прошедшие столетия совсем искрошились в пыль. Все краски здесь умирали, и только рыжие всполохи факелов напоминали о том, что где-то наверху существует мир. Элизабет шла впереди, балансируя на этой грани света и тьмы, живого мира и мёртвых катакомб. Скалистый туннель оборвался распахнутой беззубой пастью, зазывающей в недра тьмы. Когда-то этот проход имел форму, защищался воротами и восхищал рядом резных колонн, сейчас всё это было разбито, разрушено и стёрто временем. Из темноты потянуло свежестью, робко задрожало пламя. Широкое, непомерное пространство раскинулось впереди, вымощенное гладким камнем с ребристыми бордюрами, местами сохранившими свой древний узор. Свет факелов едва касался потолочных сводов, и казалось, что над головой висит всё то же ночное небо, подёрнутое завесой тяжёлых туч в ожидании грозы. — Добро пожаловать на Глубинные тропы, — огласил Айзек и обернулся к Элизабет: — Теперь тебе нас вести. — Я работала над этим много лет, я знаю дорогу. — Она вгляделась в коридор и пожала плечами. — Кроме того, сейчас у нас только один путь. — Ты бы хоть карту взяла, — усмехнулся Мортимер. — Город четырёх Творений там не найти. Да и карты этой части троп старые и путаные, мы с ними заблудимся скорее, чем без них. — И как же ты тогда знаешь, куда идти? — Это дело моей жизни, я помню их наизусть. И просто знаю. Они шагнули в темноту несмело, словно в любой момент ожидали нападения тварей из рассказов ферелденцев. Каждому приходила на ум история о щёлкающих челюстях во мраке, об утробным крике, будившем деревню, о булькающих в горле звуках, отдалённо напоминавших человеческую речь. И каждый в душе стыдился этого страха, навеянного глупыми селянскими байками. Но чем дальше они шли, тем больше понимали, что, если опасность и поджидает их на этом пути, то явно где-то очень далеко. Каждый понемногу выдыхал, избавляясь от гнёта тревожных мыслей. Вскоре даже заговорили, переходя с полушёпота на полную силу. Шедший впереди Айзек то и дело оглядывался, сурово осаживая за чрезмерно громкие разговоры. — Вы только подумайте, — Том провёл рукой по восьмигранникам ребристых камней, оставляя на слое пыли след от пальцев, — гномы прокопали глубокий высоченный проход, обложили его камнем… — Искусно обработанным камнем, я бы сказал, — бросил Айзек через плечо. — И всё для чего? Зачем гномам такие огромные тропы? Для чего им выходы на поверхность где-то в ущельях? — Для того, чтобы какой-нибудь олух вроде тебя спустя столетия размышлял об этом, — отозвался Мортимер. — И я бы на твоём месте ничего здесь не трогал. Я слышал, что даже стены на Глубинных тропах могут быть поражены скверной. — Какая чепуха! — фыркнула Мирабелла. — Скверна всегда там, где порождения тьмы. Ты видел хоть одно? Том задумчиво растёр грязь между пальцами, придирчиво осмотрел стену и пожал плечами: — Обычная вековая пыль. Ничего такого. — Будто бы ты знаешь, как выглядит скверна. — Будто бы это знаешь ты. Мортимер не ответил, мазнув по Тому косым взглядом. — Кстати о том, чего мы не знаем, — продолжал тот, обернувшись к Максу. — Что всё-таки за Город четырёх Творений? — Ты так просился в этот поход и даже не знаешь, куда мы идём? — рассмеялся Айзек. — Мы идём за важным артефактом, вот и всё. Морт тоже понятия не имеет, но он здесь. — Я здесь, потому что мне приказали. — Храмовники всегда выполняют всё, что им велено? — певуче протянула Мирабелла. — Когда дело касается службы — да, — серьёзно ответил Мортимер. — Беспрекословно слушаете своего командора, словно цепные псы. — Не мешало бы и вам слушаться его, — не оборачиваясь выдохнул Айзек. Не желая больше слушать эти препирания, Макс решил ответить на вопрос Тома: — Город четырёх Творений — это сказка из Оствика. Я не слышал, чтобы её рассказывали где-то ещё. — И о чём она? Макс покосился на спину Элизабет, но она явно не торопилась вступать в разговор. — Ну… Жил когда-то очень давно в Оствике великий маг. Он был могуществен настолько, что не нуждался ни в силе, ни в почёте, ни в званиях. Все свои дни проводил он в рассуждениях или за книгами, потому что стремился только к знаниям. И вот однажды, разгуливая по Тени, к нему пришло видение будущего. Узрел он отчаяние, боль и всепоглощающий мрак. И тогда понял, что вся его сила бесполезна перед надвигающейся тьмой будущего, а магия — ничто, если не служит во имя добра. Тогда он оставил свой пост, собрал книги и спустился под землю, где никто не мог помешать его размышлениям. И решил он создать невиданные до этого артефакты, которые послужат на благо будущих поколений. Но завладеть ими сможет только отважный герой, полный мудрости, силы и светлых помыслов. — Получается, он был беглым магом? — Это было ещё до Андрасте. Или немногим после неё. Не думаю, что в те времена это было важно. — И что же за артефакты создал великий чародей? — с издёвкой спросил Мортимер. — Блуждая по Тени, он узнал, как говорить с небом. Но дневное небо было глухо к его мольбам о помощи: слишком беззаботны были облака, слишком надменно смотрело на мир солнце. Ночь услышала его в тишине человеческих размышлений и подарила по одной звезде из четырёх созвездий. Из звезды Юдекса он создал меч. Его хозяин мог вовсе не быть воином, чтобы побеждать — меч сам разил врагов своей силой. Он оставил свой посох, вырезанный из ясеня, в трещинах которого, словно по венам живого существа, тёк лириум. В этот лириум вмешал он звезду Фельменоса и дыхание Тени. Оружия сильнее не найти. Затем из звезды Киоса сотворил книгу, в которую записал всё, что знал. А знал он так много, что книга могла бы ответить на любой вопрос смертных. Так из звезды хаоса создал он порядок знаний. — Четвёртое Творение… — Макс нахмурился, задумавшись. — Всегда забываю последнее. Элиз? — Все забывают, — отозвалась она. — Четвёртое Творение было соткано из звезды Тенебриума — плащ, способный не только скрыть от врагов, но и укрыть небо, прятать звёзды. — Так вот почему Маллигар никак их рассмотреть не может. — Мортимер усмехнулся. — Сказка-то красивая, только вот всё это чушь, — с сожалением протянул Том и тут же спохватился под тяжёлым взглядом Макса: — Ну, я о том, что есть же ещё одно Творение. Как, в таком случае, оно появилось? Элизабет не сразу поняла, что вопрос адресован ей. Она заметно смутилась и заговорила тихо, но уверенно: — Ну, на этот счёт может быть несколько версий. Корона могла быть его первым Творением, которое помогло ему попасть на Глубинные тропы, или оберегом, или… — Нет, нет, — воскликнул Том. — Я спрашиваю тебя. Что ты об этом думаешь? Это же твоя экспедиция! Элизабет подняла на него глаза и, подумав, ответила: — Я думаю, что все они правы. Всё это происходило между Вторым и Третьим Мором. Чародей мог видеть ужасы прошлого Мора… и кошмар будущего. Поэтому и создал корону, которая защитит своего владельца от тьмы. Именно «тьмой» и «мраком» назвали в трактатах того времени Мор. — К тому же, — вставила Мирабелла, — в некоторых трудах корону наделяют способностью защищать не только от скверны, но и от болезней. Ядов, в том числе. Элизабет оглядела её с недоверием. — Вы читали трактат чародея Мирия? — Естественно, дитя. — Это всё понятно, только вот как-то слишком сложно, — раздумывал Том. — Почему бы просто не отдать артефакты людям? — Потому что нужно быть чистым душой и использовать их во благо, балда! — ответил Макс. — То есть мы сейчас те самые отважные герои, полные светлых мыслей и добрых помыслов? — Ну, похоже на то. — Это только если вы верите в вашу сказку, — сказала Мирабелла, — в которой прослеживается влияние андрастианства, с присущими ему «магия на благо людей», «бесполезная сила» и «готовых на всё отважных героев». Некоторые версии этой легенды были куда более мрачными и неудобными. Например, чтобы вы сказали, узнав, что одна из них рассказывает о жестоком чародее, который создал под Оствиком секту, члены которой поклонялись тевинтерским богам? Или о свершающихся здесь кровавых жертвоприношениях «на благо будущих поколений»? Или о заговорщиках, пытающихся разрушить начинающуюся здесь власть храмовников? — И что из этого правда? — спросил Том. — Мы всё-таки герои, или… — Ни то, ни другое. Все эти истории правдивы и лживы одновременно. Да и разве это важно? Мы идём за короной, а не за её создателем. Том тряхнул головой и в два шага оказался рядом с Элизабет, потеснив Мортимера. — А ты думаешь, что другие артефакты тоже существуют? — Вполне возможно, — улыбнулась та. — То есть ты веришь в корону, но сомневаешься в остальных? — Я смотрю на факты. Нет ни одного упоминания о порождениях тьмы вблизи Оствика. Киркволл, Маркхэм — там их сотни тысяч, но не у нас. Я читала, что Легион Мёртвых даже устроил на одном из перекрёстков вблизи Оствика что-то вроде форта, потому что там безопасно. Вот и делаю выводы. С чего бы порождениям сторониться нас, только если им что-то не мешает? — И сила короны так велика, что охватывает целый город? — А почему нет? — снова вклинилась Мирабелла. — Чародею нужно было обеспечить безопасность себе и своим артефактам. Неизвестно, правда, что могло статься с такой концентрацией силы спустя века. — Она может быть опасна? — встрепенулся Альберт. — Опасна? Чушь! Тебе собственная тень кажется опасной. — Тихо! — шикнул Айзек и все тут же замолчали. Взмахом руки он приказал остановиться. Купол света вместе с Айзеком отделился от остальных, поплыл вперёд, пока не стал похож на одинокий остров в океане темноты. — Любопытно. Впереди коридор заканчивался каменными обломками, некогда бывшими крепкой дверью. Пространство за ними ширилось, и отряд встретила лишь тишина поваленных колонн, осыпавшихся проходов и разбитого камня. В остатках покосившихся стен ещё угадывались очертания высоких окон и узких бойниц. Коридор Глубинных троп упрямо шёл вперёд, игнорируя остатки сооружения, тонул во мраке. — Похоже на башню, — протянул Том, оглядываясь. — Это и есть башня, — отозвался Айзек. — Периметр, кордон, форт. Наверняка когда-то здесь было полно охраны. — Он подобрал с пола камень, повертел в руках, рассматривая, и с грустью закончил: — Песок и камни. Ничего не осталось. — Там дальше перекрёсток, — Элизабет кивнула в темноту, — за ним есть тейг. — Предлагаю остановиться здесь, — сказал Том, сбросив с плеча сумку. — Я валюсь с ног и смерть как устал таскать эту тяжесть. — Боюсь, что согласен с Маллигаром, — отозвался Мортимер. — Надо же. Мирабелла равнодушно пожала плечами. — Ладно, — махнул рукой Айзек. — Место здесь защищённое, вот только мы понятия не имеем, что впереди. — Он обречённо вздохнул. — Мне нужно спрашивать, кто хочет пойти? — Я пойду, — сказал Мортимер, поднимаясь. — Один ты не пойдёшь. Альберт, не хочешь прогуляться? — Я? — побледнел тот. — Да нет там ничего! — рявкнула Мирабелла. — Иди, всё равно ты здесь бесполезен. Альберт понуро поплёлся следом за Мортимером. Вскоре свет их факела растаял в темноте. — Так, теперь вы двое. Маллигар и Тревельян — осмотрите здесь всё. — Но здесь же ничего нет! — страдальчески протянул Том. — Ты сюда развлекаться пришёл? — Макс схватил его за плечо и потянул за собой. Они обошли форт. Большинство проходов оказалось завалено, а стен разрушено. Они смогли подняться только до второго этажа — ступени обрывались прямо в воздухе и дальше их ждала только голая скала. — Как, по-твоему, мы найдём что-то среди этих камней? — спросил Том. — Среди этих? — Макс придирчиво огляделся. — Вряд ли. — Ты понял, о чём я. — Нет, Том, не думаю. Возможно, мы найдём тейг. Возможно, там даже будет нечто, похожее на корону. Но защита от скверны, болезней и ядов? — он покачал головой. — Похоже, кроме твоей сестры в этот поход никто не верит. — А что насчёт Мирабеллы? Том нахмурился, задумавшись. — Она много знает, и, похоже, убеждена в существовании этого артефакта. Но не более того. Забавно, что мы все пошли в этот поход, но никто не верит в его успех. Думаю, это убьёт Элизабет. — Ты прав, это дело её жизни. Даже думать не хочу, что с ней будет, если мы ничего не найдём. — Не это. Если она узнает, что мы так и не смогли поверить в её сказку. — Теперь ты понимаешь, почему я здесь? Том кивнул. Они повернули назад, стараясь не касаться хрупких на вид стен. Мортимер и Альберт уже успели вернуться. — Одни камни, — махнул рукой Том, подсаживаясь к ним. — Не рухнуло бы и то хорошо. — Мы нашли перекрёсток, — отозвался Мортимер, закрепляя факел на стене рядом. — Там ничего. — Только довольно жутко, — прошептал Альберт. Элизабет долгим взглядом проследила за поднимающимися языками пламени, тени которых плясали на стене рядом. — Наверное где-то наверху есть выход на поверхность, иначе мы бы здесь задохнулись. — Вполне возможно, — ответил Айзек. — И воздух здесь не такой затхлый, какой был в пещере. Хотя я не разбираюсь в устройстве Глубинных троп. Они расселись на камнях, Айзек разделил припасы, выдав каждому скупую порцию хлеба, вяленого мяса и сыра. — Ты хочешь сморить нас голодом? — возмущался Том. — Это же смешно! — А ты пришёл сюда есть? Элизабет, ты знаешь, сколько нам идти? Элизабет пожала плечами. — Видишь, Том. Ты уверен, что хочешь рисковать и возвращаться голодным? При слове «возвращаться» Макс вздрогнул. Они едва спустились на тропы, а казалось, что прошло уже несколько дней. Легко было думать о цели впереди, но возвращаться? Куда? Разве есть ещё что-то, кроме остатков гномьей империи? — Нет, пожалуй, не хочу, — пробубнил Том. — Когда мы вышли? — тихо спросил Макс. — Уже утро? — Нет, — обернулся Мортимер. — Я думаю, ещё ночь. Даже не раннее утро. Макс взглянул на него и понял: Мортимер чувствует то же самое. Том громко хрустнул яблоком и морок этот тут же рассеялся. — И больше не проси, — сурово сказал Айзек, закрывая сумку. — Добился всё-таки. И от кухарки бегать не надо, да? Том замер с открытым ртом, с опаской покосился на Мортимера: — А что ещё вы знали? Но Мортимер только равнодушно пожал плечами, оставив вопрос без ответа. Несмотря на скудный обед, отряд значительно повеселел. Айзек не был больше так суров, одёргивая за каждый громкий звук. Альберт совсем расслабился, хоть и продолжал сидеть поодаль, с опаской поглядывая на храмовников. Извечная складка хмурости между бровей Мортимера разгладилась, уступая холодному равнодушию. Даже лицо Мирабеллы изредка озаряла слабая тень улыбки. — А знаете, пожалуй, было бы неплохо получить чудесный меч, который бьёт врагов без твоей помощи, — говорил Том, размахивая в воздухе воображаемым мечом. — Думаете, на это есть шанс? — Никакого, — ответила Мирабелла. Элизабет неопределённо покрутила ладонью в воздухе. — Зато как было бы удобно, да, Маллигар? — фыркнул Мортимер. — Тебе бы вообще ничего не пришлось больше делать. — Скажешь, тебе бы такая штука не пригодилась? Ну, на Состязаниях, например. Тех самых, на которых Трев тебя уделал… Мортимер поднял голову и блеснул недобрым взглядом. Подался вперёд, собираясь что-то сказать, но, взглянув на Элизабет и Мирабеллу, плотно сомкнул губы, останавливая себя. — Не думай, что мне нечего ответить тебе, Маллигар. — А вы давно знакомы, да? — несмело подала голос Элизабет. — Виделись иногда. — Обычно когда вы драпали или… — Том, — процедил Макс. — В общем, мы были прекрасными друзьями, — с улыбкой закончил тот. — Великолепными, — скривился Мортимер. — Лучшими во всей обители. — Настолько, что не отвязаться теперь. Том молча развёл руками. — Кстати, а куда делись те двое? — спросил Макс. — Один в Киркволле, в Казематах. О судьбе второго понятия не имею. А ваш? — В церкви, куда всегда стремился. Мортимер слабо кивнул. — Надо будет ещё как-нибудь сыграть с вами на тайну, — протянул Айзек с довольной улыбкой. — Обещаю вам это как только вернёмся. — Могли бы взять шахматы, — вздохнул Том. — Или лютню. А то совсем тоска. — От лютни этой толку что от тебя, — сказал Мортимер. — Играть-то мы всё равно не умеем. — Макс умеет. Элизабет поняла, что произнесла это слишком громко, и потупилась под взглядами. Том выпрямился и медленно обернулся к Максу. — Вот как, — протянул он, сложив руки на груди. — Неправда это! — Правда! А ещё пианино и скрипка, — хихикала Элизабет. — Да ты шутишь! — воскликнул Том и заиграл пальцами по невидимым клавишам. — Чтобы наш Трев просиживал дни за пианино? — Хватит, ну. В тон Тому рассмеялся и Айзек: — Что же ты в храмовники пошёл, а не в барды? Сколько берёшь за песню? — Вот это уже чушь, я не пою. — А в детстве пел! — Элиз, замолчи! — Всё бы отдал, чтобы на это посмотреть! — захлопал в ладоши Том. — Ты не увидишь это, даже если на кону будет моя жизнь. — Почему? Если бы я умел играть, то я бы ни за что не позволил себе растерять такой навык. — Вот ты и играй. — Я? — Том вскинул голову, хохоча. — Да запросто! Том вскочил на ноги и забарабанил пятками по камню, отстукивая простой и цепляющий ритм. Сложил руки так, будто держал лютню, пробежал пальцами по струнам и защёлкал языком в такт своим шагам. — Сапоги слишком тяжёлые, ты тут всё разнесёшь, — воскликнул Айзек. — И с какой стороны это музыка? — сказал Мортимер. — Ты просто пляшешь. — Это герцинийская пляска, и нам не нужна ваша музыка, мы создаём её сами! — Я думал ты из знати, — разочарованно покачал головой Айзек, — а ты оказался из мещан! Сын лавочника, рыбака? — Это ты зря, — рассмеялся Макс. Том остановился, подбоченился, вскинув голову и раздув ноздри, лёгким взмахом пригладил волосы и высокомерно осмотрел всех. — Ты хочешь сказать, — заговорил он, растягивая гласные, — что во мне не хватает аристократии? Да мои родители в Вал Руайо за одним столом с императрицей чай пьют! — Да неужели? — усмехнулся Мортимер. Том наклонился, затряс пальцем у его лица: — И между прочим, я был первым в Герцинии! — Первым среди кого? Пятилетних детей? — А-ах вот ка-ак! Я докажу! Том спрыгнул с камня, вычурно, но криво поклонился Айзеку, и, так и оставшись согнутым пополам и с протянутой рукой, обратился: — Вы позволите, исполняющий обязанности командора в нашем скромном походе? — Ты хочешь пригласить меня на танец? — Ну что вы, мне по рангу не позволено! Я прошу у вас разрешения пригласить очаровательную магессу. — Слишком вольнодумствуешь, — попытался быть суровым Айзек. Том вмиг выпрямился и порывисто кивнул. — Виноват, капитан! — Лейтенант, Том. — Предпочитаю называться лейтенант Маллигар! — Том отдал честь. Айзек рассмеялся. — Ладно уж, лейтенант. Но без глупостей. Едва ли кто-то мог ожидать что Том, круто развернувшись на пятках, промарширует прямо к Мирабелле и подаст ей руку, сияя заискивающей улыбкой. — Может быть вы окажите мне эту честь, миледи? Все затихли в ожидании. Мирабелла смерила Тома колким взглядом, но тот не шелохнулся. — Вы просто разобьёте мне сердце, если откажете. — Разбить сердце храмовника? Как можно! — она улыбнулась. — Руку ниже. Левое плечо выше. Вот теперь, молодой человек, вы достойны этой чести. Мирабелла мягко вложила свою ладонь в его и поднялась. В разлившейся тишине звонко очерчивался каждый шаг, каждый поворот, каждое движение. Несмотря на внешнюю неповоротливость и тяжёлый доспех, Том был удивительно ловок и находчив, и вначале топорный и грузный танец всё больше превращался в плавный полёт выразительных движений. Это был обыкновенный вальс, простой квадрат, который уверенно вела Мирабелла, но было в нём что-то величественное и грациозное. — А музыки и правда не хватает, — меланхолично отметила Мирабелла. — Видишь, Трев, нам жизненно необходимо твоё пение! — И не мечтай. Донимай кого-нибудь другого. Элиз вон тоже поёт. Элизабет только хмыкнула и гордо вздёрнула подбородок. Взглядом отыскала среди угловатых и острых обломков два небольших плоских камня и, взяв их, снова глянула на Макса: — Может и пою. Она начала тихо отстукивать ритм, который из нестройного и путаного превращался в простой и навязчивый. Подстроившись под единый мотив, Элизабет тихо замурлыкала в тон ему какую-то неясную мелодию без слов. Она пела в одиночестве, но вековые стены разносили её голос, передавая друг другу, возносили и множили в каменных сводах. И вот уже несколько кротких Элизабет разливали мелодию из разных концов форта. Музыка каскадом переливалась в разрушенных башнях, отражалась от каменных плит и замирала высоко над головой, и ни разу не дрогнула. С последними звуками мелодии остановился и танец. Том и Мирабелла поклонились друг другу, Элизабет победно смотрела на Макса. — Надо же, оказывается, и храмовники на что-то способны, — произнесла Мирабелла. — Ещё бы только не гремели. — Танцевать с вами было честью, миледи! — Естественно. Как самый внимательный кавалер, Том проводил Мирабеллу до её места и снова поклонился. — Полагаю, вы не понаслышке знаете о балах. — Возможно, — ответила та. Том крутанулся на месте и обернулся к Мортимеру и Айзеку. — Я надеюсь, теперь вы довольны? — Ерунда, — сказал Мортимер. — Ты бы и шагу сам не ступил. — Не слушай его! — вступилась Элизабет. — Вы чудесно танцевали! — Но пляшешь ты всё равно лучше, — лениво протянул Макс. — Я ещё и неплохо учу! Ну-ка вставай! Ты ещё что-то помнишь? — Оставишь ты меня сегодня в покое или нет? — А кого мне ещё звать? Айзека по званию не положено. Морт слишком уныл, — Том озирался в поиске жертвы. — Альберт? Альберт поднял на него свои большие глаза и медленно покачал головой. — Вот видишь! Остался только ты. — Есть ещё Элиз. Том резко обернулся, будто только сейчас заметил её и, вмиг оказавшись рядом, протянул руку: — Может быть вы мне не откажете? Ваш брат такой зануда. — Я? Но я ничего не умею. — А уметь и не нужно. Элизабет замялась, бросая взгляды на Айзека и Макса, и, не встретив запрета, несмело поднялась. Обрадованный Том встал в центр залы, поставил руки на пояс и с важностью начал: — Герцинийская пляска! Не смотрим, а повторяем! Пора и мне вас чему-то научить. — Да уж, этот научит, — вздохнул Мортимер. Том плясал ловко и уверенно, попарно выставляя вперёд то одну, то другую ногу, крутясь, подскакивая и всячески гремя доспехом. — Ты громыхаешь как посудный шкаф, Том! — сказал Айзек. — Я ни за что в жизни это не повторю, — отходя, улыбнулась Элизабет. — Даже Макс справился, а он тот ещё медведь, поверь мне. Элизабет упрямо покачала головой. — Просто попробуй. Том начал медленно, терпеливо показывать простые движения. Элизабет сначала отнекивалась, потом всё же решилась. Она казалась себе неловкой и неумелой, на самом же деле движения её были не хуже, чем у Тома. В конце концов они настолько развеселились, что, позабыв обо всём, хохотали, танцуя как попало. — Дожили, — хмыкнул Мортимер, глядя на это. — Храмовник пляшет с магом. — А может об этом и говорила Андрасте, но мы неправильно её поняли, — пожал плечами Айзек. — Может, так и должно быть. Элизабет подбежала к Максу и, обвиняя в том, что тот её дважды подставил, потянула в танец. Макс поддался её веселости, при этом не переставая делать вид, что всё это его ужасно тяготит. — Или может мы с тобой уже слишком стары для этого, — закончил Айзек. Альберт наблюдал за происходящим с тенью ужаса, Мирабелла — с лёгкой улыбкой. А они втроём упивались вольной минутой, как бы Макс ни хотел показать обратное. И будто бы не было больше ни храмовников, ни магов, ни мрака Глубинных троп. Словно всё происходило не здесь, а где-то далеко, на поверхности, на залитой солнцем площади во время ярмарки или гуляний в честь Первого Дня или Сатиналия. И будто бы все они люди, не привязанные к башне Круга тяжёлыми звеньями стальной цепи. Словно каждый ещё имел право на жизнь. — Ну хватит, хватит, — громко захлопал Айзек. — Мы и половины пути не прошли, а вы уже едва на ногах стоите. Элизабет, весёлая и раскрасневшаяся, остановилась, виновато поклонилась. Том выровнялся и отдал честь. — Виноват! Клянусь, подобное не выйдет за пределы этого мрачного подземелья! — Ладно, Маллигар, уболтал, — махнул рукой Айзек. — Будешь у нас аристократом. Они скрепили свой договор рукопожатием и на том завершили вечер грохота, танцев и излишнего вольнодумства. Спать решили по очереди, несмотря на заверения Элизабет и насмешку Мирабеллы. Мортимер и Макс первыми остались в дежурстве, затем их сменили Айзек и Том. Магам в этот раз позволили отдохнуть. Макс проснулся с усталостью на веках. Чёрная бездна зияла над головой, разбрасывая тени. Он долго разглядывал её, пытаясь понять, с чего это в казарме вдруг стало так темно. Вспомнив, он резко сел, и сонливость тяжело обрушилась на голову. Мирабелла, снова строгая и полная решимости, стояла у темноты коридора, терпеливо ожидая. Альберт рядом с ней едва осмеливался отнять взгляд от пола. Айзек и Мортимер готовили новые факела. Том и Элизабет растянули на полу карту и, усевшись, горячо перешёптывались, что-то чертили. — Всё же решили обратиться к карте? — спросил Макс, подойдя. — Раз уж мы не найдём по ним путь, то можем хотя бы отметить то, что прошли, — бросил через плечо Том и постучал пальцем по угольной черте поверх геометрического чертежа Глубинных троп: — Недалеко мы ушли. — Но карта и правда не так уж полезна. Всё могло давно обвалиться, разрушиться. — Не думаю, — ответила Элизабет. — Глубинные тропы возводились на века. Чтобы что-то разрушить, нужна колоссальная сила. — Или просто время, — добавил Том, оглядываясь. — Время, — повторила она, — или что-то другое, разрушило постройки и разбило камень. Но стены-то целы. Дело не в возможности обрушения, а в путаности карт. — И куда мы идём? — спросил Макс. — Понятия не имею, — Элизабет коротко пожала плечами, мазнув взглядом по карте. — Я не знаю, где это. Но у меня есть ориентиры. — Что ж, придётся довериться Тревельянам. Том встал, сунул кусочек угля за ухо, свернул карту, но в сумку прятать не стал. Они снова вошли в темноту глухих каменных коридоров, но теперь гораздо смелее. Вскоре вышли к перекрёстку: площади, от которой расходилось четыре пути. Один из проходов был наглухо запечатан. Другой, наоборот, приветливо встречал гостей открытыми нараспашку дверьми. Ещё два зияли внутренней темнотой, обрамлённой ребристыми скалами. Крупные, гладкие обломки дверей лежали рядом грудой обвалившегося камня. Некогда украшавшие стену узоры осыпались, оставив лишь серые монолитные глыбы. — И куда дальше? — обратился Айзек к Элизабет. Элизабет задумалась, подходя и рассматривая каждый проход. Место это и в самом деле было отчасти зловещим и нельзя было точно сказать отчего: не то от всепоглощающей чёрной бездны, разглядывающей тебя с трёх сторон, не то от тайны, скрытой за закрытыми дверьми, не то просто от обширного пространства. Том развернул карту, вышел в центр площади и долго не мог определить своё местоположение, поворачиваясь в разные стороны. Наконец определившись, он деловито заговорил: — Так, вон там, — Том указал на проход без дверей, — кажется, тейг. — Я только надеюсь, что нам не придётся никуда пробиваться, — Мортимер кивнул на закрытый проход. — А там у нас… — Том вгляделся в карту и пожал плечами: — Глубинные тропы. — Ты как всегда полезен. Мирабелла смерила закрытую дверь взглядом и равнодушно хмыкнула: — Сильному магу ничего не стоит разбить её. — Я надеюсь, вам не придётся этого делать, — прошептал Альберт. Макс осветил распахнутые двери, гадая, сколько сил нужно, чтобы сдвинуть их с места и как это удавалось гномам. Прошёл вперёд и резко остановился, разглядев под ногами лестницу, обломанными ступенями уходящую во мрак. — Элиз, ты говорила, что нам глубоко под землю? Тут есть спуск. — Нет, нам сюда, — Элизабет стояла возле одного из проходов без дверей. — Нужно было убедиться, что это он. Том приложил карту к стене, и они с Элизабет отметили поворот. Новая ветвь Глубинных троп была так же пуста и тиха, как предыдущая, словно никаких опасностей никогда и не могло быть. Казавшийся вначале опасным поход всё больше стал напоминать прогулку. Нужно всего лишь спуститься в подземелье, забрать артефакт и вернуться назад. В самом деле, что в этом трудного? Права была Мирабелла — селяне так любят преувеличивать! Элизабет вдруг остановилась, придирчиво осмотрела стену, ощупала камень. — Вы не могли бы… — обратилась она к Айзеку, указывая вверх. Айзек поднял факел, и купол света выделил бледный полукруг каменного свода — арку с ребристыми выступами, взмывающую вверх над головами путников, потерянную во мраке, если не знать, где искать. — Первая арка, — с облегчением улыбнулась Элизабет. — И сколько их должно быть? — Около восьми. — И что потом? — Следующий перекрёсток. Айзек опустил факел, и арка снова утонула в темноте. — Всё вокруг так разрушено, — сказал Том, задерживая взгляд на треснувшем камне стен. — А тропы целы. Неужели от времени? — Ну, здесь же шла война с порождениями, — неуверенно протянул Макс. — Разве была? А как же корона? — Значит, корона была создана после. — Трудно сказать, когда она была создана, — отозвалась Элизабет, поравнявшись с ними. — Хроники тех лет в большинстве утеряны или очень путаны. — А я вот думаю, что если бы тут была война, то должно ведь было остаться хоть что-нибудь! — Что, Том? — Макс огляделся. — Мечи? Ценности? Несколько веков прошло, мы наверняка тут не первые. — Думаешь, кто-то ещё мог пронюхать, что тут безопасно? — Ну не одни же мы такие. Отряд шёл всё дальше сквозь мрак и тишину пустых коридоров. Изредка Том останавливался отметить путь на карте, но пока толку в этом было немного: на пути им попалось лишь одно разветвление, где Элизабет не раздумывая указала дорогу, сославшись на нависающую над проходом вторую арку. Вскоре отыскали и третью, ещё более незаметную, чем первая. — А ты уверена в них? — спросил Айзек, освещая своды. — Таких точно нигде больше нет? — Таких — нигде. — И что в них особенного? — Том постучал костяшкой пальца по камню. — Обычная разваленная древность. — Эти арки сделаны из другого камня. — Элизабет постучала по стене, затем по колонне. — Ты слышишь? Даже звук разный. — Кажется, раньше тут были вырезаны целые мотивы, — Айзек с сожалением похлопал по колонне, словно по плечу старого друга. — Было бы интересно посмотреть на всё это в былом величии. — А всё же странно, — Том вытянулся вверх, стараясь разглядеть во тьме полукруглый свод. — Бледные арки среди темноты. Макс коснулся камня колонны, к удивлению, тот был не так грязен как стены. Рёбра изваяния были сколоты, а поверхность избита мелкими трещинами, вмятинами словно кто-то намеренно обломал камень, пытаясь уничтожить то, что было высечено. — Кого из братьев выберешь ты? — бездумно отозвался Макс на слова Тома. Элизабет резко обернулась. — Что ты сказал? — Ну ты помнишь детскую считалочку? — задумчиво бросил он. — Нас Ник ещё учил:       Семеро братьев живут в тишине.       Первый знает о мире извне,       Второй брат не помнит, как выглядит свет,       А третий Андрасте дал важный обет.       Четвёртый сто истин хотел донести,       Пятый ушёл и его не найти.       Шестой брат казался всем более милым,       Седьмой обладает огромною силой.       Если найдёшь их среди темноты,       Кого из братьев выберешь ты? — Просто вспомнилось, — закончил Макс и обернулся к Элизабет. Широко распахнув глаза, Элизабет смотрела на него со смесью ужаса, мольбы и отчаяния. И без того бледное лицо её стало совсем белёсым, выделяя в полумраке каждую эмоцию. — Так вот оно что, — с издёвкой протянул Мортимер. — Мы идём по детской считалочке? — Во всём есть истина! — вскинулась она. — В сказках, в стишках… — И ты хочешь, чтобы мы этому поверили? Что дальше? Селянские поверья о том, как посчитать годы своей жизни на панцире черепахи? — Это где ты такое слышал? — вставил Том. — Но ты сказала, что арок восемь, — подметил Айзек. Элизабет запнулась на полуслове, заметалась взглядом между храмовниками, как пойманная в сеть птица и совсем поникла, бормоча что-то невнятное. Неожиданно заговорила Мирабелла:       Последний из братьев помнит секрет,       Кто его знал — того уже нет.       Крепкие стены молчат о том,       Кто во мраке сокрыт земном.       Тайну его ты сможешь открыть,       Если со смертью согласен жить.       Брат восьмой под землёй глубоко,       А семеро — сторожа его. Мирабелла невозмутимо прошла вперёд, не заботясь о том, как были восприняты её слова. Остановилась на границе ореола света и пожала плечами: — Согласна, перевод не идеальный. Все воззрились на Элизабет. Под этими взглядами она ещё больше сжалась, оказавшись вдруг совсем маленькой, старалась ни на кого не смотреть и нервно потирая рукава платья, явно не зная, куда себя деть. — Я не знал, что у этого стишка есть продолжение. Такое продолжение, — попытался оправдаться Макс, когда поймал суровый взгляд Мортимера и на себе. — Я не хотела вам говорить, — едва слышно выдавила Элизабет. — Знала, как вы отнесётесь. Айзек устало потёр лоб и уже собрался говорить, как вдруг его с жаром перебил Альберт: — И мы собираемся туда идти?! Это безумие! Мирабелла, вы с ума сошли? — Альберт, ты наивен, как… — Мирабелла обернулась и встретилась с взволнованными лицами. — Вы что, шутите? Испугались стишка? — Довольно жуткого стишка, — кашлянул Том. — И что же в нём такого? Восемь братьев — восемь арок-ориентиров, которые ведут к «страшному секрету» — старому тейгу. Добавьте сюда мрачных красок, слово «смерть» — и всё! Селянские дети и бравые храмовники бегут сломя голову. — Мы не можем слепо верить во всё это, — голос Альберта надрывался, — и закрывать глаза на опасность! — И когда же ты успел увидеть опасность? Альберт ещё порывался что-то сказать, но вскоре покорно замолчал и опустил голову, тяжело дыша под напором собственных мыслей и страхов. Мирабелла коротко кивнула и подняла глаза на храмовников: — Почему две женщины должны уговаривать четырёх бравых воинов идти на подвиг? — Элизабет, ты могла бы и сказать, — устало вздохнул Айзек. — И что ты ещё скрываешь? — Больше нечего, я клянусь! — живо вскричала Элизабет, бросившись вперёд и заламывая руки, но осеклась и стушевалась от своего порыва. — К тому же командор знал обо всём. — Командор знает! — громко повторил Айзек и кивнул Максу, Тому и Мортимеру: — Вы слышали? Командор знает! Только вот здесь его нет. На мгновение что-то в тоне Айзека натянулось до предела, зазвенело. Но он успокоился раньше, чем эта струна порвалась, обнажив какую-то очень старую рану. Дальше шли в основном в молчании. Темнота и мрачные предостережения подействовали на всех. Они стали разговаривать всё тише и тише и дошли наконец до еле слышного шёпота, почти не нарушавшего тишины Глубинных троп. На бледные призраки арок старались не обращать внимания, и Элизабет молча подмечала их. Тогда к ней подбегал Том, и они вместе отмечали их на карте. Два раза пришлось устраивать привал. Не так был труден сам путь, как тяжела ноша железных доспехов. Том отыскал в сумке лист бумаги и начертил карту коридора с арками. Расстояние между ними оказалось совершенно различное и нельзя было проследить какую-то закономерность постройки. Элизабет сидела рядом, помогая составить правильный чертёж. — А здесь, — Том перевернул лист чистой стороной, — можно будет нарисовать карту тейга, когда мы его найдём. — Было бы здорово! — засияла Элизабет. — Так мы внесём ещё больший вклад в изучение этой легенды. — Да уж, и много ли смысла будет от твоих каракуль? — бросил проходящий мимо Мортимер. — Я, между прочим, рисую получше некоторых! — Лучше трёхлетних детей? Том прищурился и отвернулся, прикрывая лист локтем, исподлобья бросая взгляды на Мортимера. Никто не мог точно сказать, сколько времени они провели на Глубинных тропах, был ли на поверхности день или ночь, и сколько они прошли. Седьмая арка уже не казалась такой зловещей, а была всего лишь грудой камня. Второй перекрёсток восприняли как нечто очевидное, давно знакомое и безрадостное. Все знали — это ещё не половина пути. Или же всё дело было в том, что этот перекрёсток мало чем отличался от предыдущего: те же каменные двери-глыбы, те же стены и та же темнота за каждым проходом. Элизабет остановилась в центре, но коридоры её мало интересовали — она живо оглядывалась вокруг, бросая взгляды вверх, где потолок сходился низким каменным куполом. — Вы чувствуете? — обратилась она к Мирабелле. — Да, кажется, что-то есть. Очень слабо. Не заметишь, если не знаешь. Они подошли к стене между двумя проходами, слишком узкой, чтобы быть новым витком Глубинных троп, и слишком широкой, чтобы не выделяться. — Только не говорите, что нам придётся её ломать, — страдальчески протянул Том. — Придётся, — ответила Элизабет. — Но не вам. — Всё здесь пронизано нитями магии, — Мирабелла подняла голову, разглядывая пустоту. — Если знать, за какие нити дёргать, то стена поддастся. Силой её не сломать. Элизабет подошла к стене, прислонила ладони к камню, словно очерчивала проход, затем резко оттолкнулась и отошла. Выставила вперёд руку, слабо подёргивая пальцами. — Вы не могли бы отойти? — обернулась она к храмовникам. — Я боюсь кого-нибудь задеть. — Не чувствую я никаких нитей магии, — сказал Том, ощупывая воздух перед собой. — Это потому что ты ещё слишком юн, — ответил Айзек. — Даже я едва их ощущаю. А если никогда с подобным не сталкивался, то и вовсе не разберёшь. — А тебе это, значит, знакомо? Айзек неопределённо пожал плечами. Элизабет тем временем ловко нащупывала тончайшие нити магии, сливала, пропуская сквозь свою холодную ауру. Со стороны всё это напоминало игру на невидимой арфе, только музыка была слышна ей одной. Элизабет подняла руки, словно собрав пригоршни энергии, и резким движением выпустила её, коснувшись ладонями стены. Ничего не произошло. Элизабет отскочила, испуганно осматривая камень. Затем попробовала ещё раз. И ещё. Результата не было. С каждой попыткой её изящные движения становились всё более нервными, резкими, нетерпеливыми. Она больше не играла на арфе — она хотела её разбить. — Подожди, — остановила Мирабелла, когда Элизабет в четвёртый раз начала собирать магию. — Здесь нужно что-то другое. — Откуда вообще взялись эти нити магии? — снова спросил Том. — Их оставляют специально, — пояснил Айзек. — Как указатель, путь, маяк. И заодно ключ. — Ну а это ты откуда знаешь? Мирабелла метнула в их сторону быстрый, никем не замеченный взгляд. Айзек снова не ответил. — Что, если сконцентрировать магию не сразу в одной точке, а в двух? Тогда поток будет в два раза сильнее, — рассуждала Мирабелла. — Это могла бы сделать я, но магию от колонн вела ты. — Вы заметили? — Я старшая чародейка, конечно я заметила! Ты должна направлять магию, я могу лишь собрать. Я видела, какие нити ты выбирала. Альберт, иди сюда. — Но я ничего такого не умею. — Чепуха! Просто делай, что я говорю. Встань сюда. Направляя Альберта за плечи, Мирабелла поставила его с одной стороны Элизабет, а сама стала по другую. — Я соберу поток и передам тебе. Когда почувствуешь энергию как приливную волну, отдай её Элизабет. Понял? Альберт быстро закивал. Трудно было сказать, действительно ли он всё понял, или просто боялся спросить. Мирабелла быстро собрала нити, но движения её не были так плавны и грациозны, как у Элизабет. Это не была изысканная игра на музыкальном инструменте, Мирабелла скорее быстро и небрежно заплетала косы. Поток перешёл к Альберту, и он на удивление уверенно держал его, пока тот не набрал силу. Элизабет легко справилась с ним, но чуть пошатнулась от силы Мирабеллы. Затем одним резким движением вперёд послала волну точно в центр стены. Стены загудели, казалось, все одновременно. Вековой камень дрогнул и покосился вперёд, рассыпаясь на ходу. Мирабелла успела отойти и прикрыть щитом Альберта. Ослабевшая после заклинания Элизабет тяжело упала на колени у подножия стены. Макс бросился к ней и едва успел оттащить в сторону прежде, чем их обоих бы засыпало. Пыль и известь туманом поднялись вокруг, угрожая потушить факела. Грохот стих, но наступившая тишина казалось не менее оглушительной. — Все целы? — крикнул Айзек, осторожно касаясь рассеченного виска. — Порядок, — отозвался Мортимер. — Мы вполне можем за себя постоять, — отряхиваясь, ответила Мирабелла за себя и за Альберта. — Ты сам-то не очень цел, — хохотнул Том и тут же зашёлся кашлем. — Треклятая каменюка, — выругался Айзек, растирая кровь между пальцами. — Тревельяны? — Целы, — ответил Макс. Элизабет села, потирая лоб и покачиваясь, выставила вперёд руки и переводила взгляд с одной на другую, будто не могла разглядеть. Макс достал флакон с лириумом, помог выпить. Эссенция быстро и верно привела её в порядок. Бледнота сменилась румянцем, взгляд стал осознанным и ясным. Элизабет смахнула волосы со лба, и Макс заметил широкую царапину поперёк запястья, которую она тут же прикрыла рукавом, поблагодарила и поднялась. Пыль медленно оседала, обнажая результат их работы — проход, за которым открывался всё тот же коридор Глубинных троп, только гораздо уже предыдущих. — Да, чего-то такого я и ожидал, — присвистнул Том. — А ты хотел, чтобы за стеной тебе сразу тейг открылся? — хмыкнул Мортимер. — Нет, но… — Том замялся, растирая шею. — А где восьмая арка? Элизабет осторожно перешагнула угловатые острые камни, вышла в проход и осмотрела внутреннюю стену. — Вот она. Светлый камень арки оказался вмурован меж двух пластов серого и тёмного камня Глубинных троп. И теперь после обрушения стены уцелела лишь одна колонна. Вторая, как и свод, разлетелись крупными осколками. — Восьмой брат хранит страшный секрет, — сказал Айзек, подойдя. — Пришло время узнать его тайну. — А может нам всё-таки… — начал Альберт. — Может нам что? — грозно нависла над ним Мирабелла. — Может нам лучше повернуть назад? Ты это хотел сказать? Альберт вжал голову в плечи, сглотнул ком в горле и прошептал: — Может нам лучше быть осторожными? Мирабелла смягчилась и потрепала его по волосам, шагнула в проход следом за остальными. Альберт тяжело вздохнул и поплёлся следом. — Значит, выходим за карту? — сказал Том, чертя новое ответвление от перекрёстка. Этот же путь он набросал отдельно на листке рядом со схемой коридора с арками. Новый виток Глубинных троп мало чем отличался от предыдущих. Даже воздух был тем же, не затхлым, свистящим над головой. Макс искоса поглядывал на Элизабет, размышляя. Могли ли она в отчаянии после неудавшихся попыток прибегнуть к последнему методу? И могли ли они пропустить это, позволить утонуть в грохоте и пыли? Он придержал Элизабет за плечо, пропустил Тома и Альберта, и они остались позади отряда. — Элиз, покажи руку, — тихо сказал Макс, надеясь, что каким-то образом сможет понять характер раны. — Что? Зачем это? — Покажи. — Да в чём дело, Макс? Макс с силой дёрнул её за руку, вывернул ладонью вверх. — Это что? — указал он на корку запёкшийся крови. — Порезалась о камень. А что? Макс не ответил, продолжая изучать её взглядом. Элизабет качнула головой в недоумении, продлившемся, однако, недолго. Она вздрогнула, округлив глаза, и отшатнулась, лицо её смешалось гневом и отвращением. — Ты что, Макс? Как ты мог подумать! Ладно они, но ты! Чтобы я и в эту мерзость. Отпусти! — Элизабет дёрнулась, но Макс держал крепко. — Ты совсем с ума сошёл? Ведёшь себя как… Как… Как храмовник! — Я и есть храмовник, Элиз. — Ты мой брат! — Элизабет рывком освободила руку и почти бегом нагнала Тома. Максу оставалось только покачать головой. Но если вначале коридор был привычен глазу, то чем дальше они шли, тем больше изменений замечали. Всё вокруг тускнело, темнота сгущалась, наступала со всех сторон. Сначала сетовали на факела, но вскоре поняли, что сами краски меняются. Камень на стенах обретал бронзовый отлив, а языки пламени больше не касались каменных сводов над головой, отчего казалось, что над ними распростёрлась чёрная бескрайняя бездна. Такая же бездна ждала их впереди. Камень на стенах расходился широкими трещинами, словно длинными щупальцами, увлекающими во тьму. Коридор оборвался простором пещеры, такой огромной, что невозможно было поверить. Внизу, между скал, тихо несла свои воды река, разделяя пещеру пополам. На другой её стороне чернела прямоугольная прорезь — продолжение коридора Глубинных троп. — Надо спускаться, — озвучил общую мысль Айзек и сам вздрогнул от разразившегося в сводах эха. Спускались медленно, опираясь о выступы и обдирая ладони об острые скалы. Поток реки едва слышно журчал переливами, ловко минуя торчащие из воды макушки каменных глыб, бывшие когда-то частью коридора. По берегу тут и там тускло виднелись бледные островки глубинных грибов, вода едва заметно светилась отблеском неизвестных растений. Вдали от реки, у скалистых стен клубился мрак. Повертев в руках карту, Том со вздохом сказал, что ничего похожего на это место там нет. — И как мы переберёмся через реку? — спросил он, свернув карту. — Вплавь? — Если только ты первый, — усмехнулся Мортимер. — Это даже не река, это заполненный водой обрыв. Ты потонешь, едва сунешься туда. А уж в этих доспехах пойдёшь ко дну лучше камня. Айзек оглядел реку, поднял голову, разглядывая мерцающие блики, пляшущие на краю второй части Глубинных троп. — Река — это ещё полбеды. А вот как мы туда заберёмся. Элизабет не смотрела наверх. Её взгляд был устремлён в черноту пещеры, откуда река несла свои воды. Споры о том, как лучше перебраться через реку и подняться к коридору её не волновали. Она слышала другое. Тихое, доступное только ей одной. Элизабет медленно вытянула руку, будто хотела коснуться темноты, и бесцветно произнесла: — Туда. Все замолчали, обернувшись к ней. Элизабет и не заметила этого, продолжая стоять с вытянутой рукой и бездумно глядя вперёд. Макс тронул её за плечо, и она вмиг ожила, тряхнула головой и виновато улыбнулась. — Нам нужно туда, — повторила Элизабет. — Ты в этом уверена? — осторожно спросил Айзек. Судя по лицам остальных, не только ему не хотелось соваться в эту пещеру. — Я уверена. — А откуда ты это знаешь? — Мортимер вышел вперёд, встав почти вплотную к Элизабет. — Раньше у тебя были ориентиры и карта, а теперь что? — Морт… — начал Макс. — Что, хочешь сказать, я не прав? Она указала нам в темноту, и мы должны радостно бежать следом? Откуда мне знать, что твоя сестра не задумала гнусность? — Может тогда и не нужно было идти, если вы так боитесь магов и везде видите угрозу? — фыркнула Мирабелла. — А может нас для того и послали, чтобы вы не натворили бед? — Не нужно говорить о том, чего не понимаешь. — Вот я и пытаюсь понять, — Мортимер снова испытующе глянул на Элизабет. — Откуда ты знаешь? Ты снова где-то прочитала о гигантской пещере под землёй или, может быть, тебе сейчас кто-то подсказал? — Подсказал? — Элизабет отшатнулась, будто от удара, затравленным взглядом искала помощи у Мирабеллы и Макса, нервно скребя кожу ногтями. Макс встал между ними, оттесняя Мортимера, заслоняя Элизабет. — Всё, Морт, хватит. Что она может сделать? Завести нас в какую-то ловушку? А с чего бы? — Если она твоя сестра, то это не значит, что она сама невинность. — Я тоже согласен, — сказал Том и встал рядом с Максом. — Морт, ты всегда недолюбливал магов, но это уже слишком. — Пусть просто ответит на вопрос! — Мне тоже интересно, — подал усталый голос Айзек. — Просто скажи, и мы пойдём дальше. — Мне нужно перечислить все книги, которые я изучала, чтобы понять, куда идти? — тихо подала голос Элизабет, выглядывая из-за спин Макса и Тома. — Мы в одном отряде, Сонарт, — сказал Том. — И не советую идти против своих же товарищей. — Прекрасно! — раздражённо махнул рукой Мортимер. — Но если эти катакомбы станут нашей могилой, то виноваты будете вы! Идти по неровным, обломанным, острым пещерным скалам оказалась в разы тяжелее, чем они думали. Храмовников тяготила сталь доспехов, маги просто оказались непривычны к таким условиям. Шли в основном у реки, чтобы не сбиться с пути. Иногда пещера расширялась, но заметить это можно было только по голубоватому оттенку растущих там глубинных грибов. Заметив пологий спуск, Айзек и Том подошли к воде. Айзек — чтобы омыть рану, кровавые потёки которой запеклись под виском, Том же просто из прихоти. — Ну и как вода? — крикнул Макс Тому. — Ничего особенного, — отозвался тот, разбрызгивая воду ладонью. — Лучше, чем совсем ничего, — сказал Айзек, щурясь одним глазом от щиплющей боли. — Эка тебя угораздило, — протянул Том. — Я ближе вас к обвалу стоял, — Айзек снова поморщился. — Ничего, зато сможешь шрамами хвастать. Почти боевой! — Да на кой ляд мне это нужно. Мирабелла также спустилась к воде, зачерпнула пригоршню и вдруг вздрогнула, отпрянула от кромки, жадно всматриваясь в воду. Том видел, как тень ужаса исказила её лицо и с каким волнением она перевела взгляд на Айзека. Тот не обратил на неё никакого внимания. — Что? — спросил Том, наблюдая. Лицо Мирабеллы тут же вернуло привычный вид. — Ничего, — отрезала она, вернув самообладание. — Нет, ничего. Мне показалось. Мирабелла круто развернулась и ушла, провожаемая недоумением Тома. Айзек и головы в её сторону не повернул. Местами, где скала была особо высокой, приходилось обходить, совершая лишний круг. Путь становился всё тяжелее, а на привалах Айзек всё скуднее раздавал припасы. Но и сами привалы были не частыми — никому не хотелось надолго задерживаться в этой пещере, откуда со всех сторон смотрела первозданная темнота. — Посмотрите-ка! — негромко воскликнул Том и опустился на колено, глядя во мрак. — Что там ещё? — обернулся Макс. — Да тихо ты! Иди сюда. Макс подошёл. Из темноты на свет факела высунулся широкий розовый нос, чуть подрагивая, учуяв новые запахи. — Это наг, — сказал Айзек. — Я слышал, на Глубинных тропах их целые стада. Том протянул руку и на свет показалась длинная мордочка. Кажется, скопище людей совсем не пугало зверька. В любопытстве он потянулся дальше, и все смогли разглядеть два длинных, чем-то напоминающих заячьи, уха. Том засиял и подпёр кулаками щёки. — Ну какая прелесть! На тебя похож, — бросил он в сторону Макса. — На меня? — воскликнул тот. — Да кому ты нужен! На Морта. Том вдруг просиял озарением, несколько раз обернулся на Мортимера и на нага и расхохотался, запрокинув голову. Он старался быть тише, чтобы не спугнуть зверька, но смеялся так искренне и долго, что в тон ему заулыбалась даже Элизабет. — Знаешь что? — сказал он Мортимеру. — Мы с Максом столько лет спорили, на кого ты похож, на сви… — Том запнулся и бросил суровый взгляд в сторону пнувшего его под бок Макса. — В общем, ты похож на нага! — Я просто счастлив, что мы с этим разобрались, — со вздохом закатил глаза Мортимер. — Нет, ну ты только посмотри! — Я понял. — Айзек, можно его оставить? — Кого? Мортимера? — усмехнулся тот. — Нага! — Нельзя, Том, — ответил за Айзека Макс. — Ну хотя бы покормить. — Только за счёт твоего пайка, — сказал Айзек. Том демонстративно вздохнул самым печальным вздохом, на какой был способен. Протянул руку к нагу, тот вытянулся вперёд, понюхал его пальцы, фыркнул и скрылся в темноте. — Прощай, приятель, — сказал Том, поднимаясь. — Жестокие и злые люди! Иногда казалось, что под землёй они пробыли несколько лет, иногда — часов. Мёртвая тишина сбивалась стуком сердец, смешанным со звоном доспехов и тяжёлой поступью латных сапог. Шум этот стал настолько привычным, что все вздрогнули, когда услышали ещё один звук — щёлкающий скрежет разносился над водой, словно одновременно замыкаются десятки стальных капканов. — Похоже на глубинных охотников, — сказал Айзек, прислушиваясь. — Ну тут хоть живность есть, — не унывал Том. — А то в тех коридорах совсем тоска была. — Эта живность может сожрать тебя с костями, так что не отставай. — Я слышала, что глубинные охотники не нападают на большие группы существ, — деловито проговорила Мирабелла. — Надеюсь, мы достаточно большая группа для них, — поёжился Альберт, озираясь. — Брось, Альберт, они могут быть где угодно. Звук разносится далеко. — А вот интересно, чем они все питаются? — спросил Том. — Думаю, друг другом, — усмехнулся Макс. — Айзек, — голос Мортимера донёсся издали как колокольный набат. Все замолчали, обернувшись. Мортимер шёл последним, и никто не заметил, как он отстал и углубился в темноту. Его обычно равнодушная фигура сейчас казалась тревожной. Мортимер стоял посреди мрака на островке света от собственного факела, пристально разглядывая что-то впереди себя. Айзек не раздумывая бросился к нему, остальные переглянулись и, помедлив, направились следом. — Ну, и что ещё случилось? — спросил Айзек без особой тревоги. Мортимер кивнул в темноту и Айзек подался вперёд, осветив полукругом основание скалы и тут же отпрянул, схватившись за эфес меча. Они с Мортимером переглянулись. — Что-то напугало лейтенанта Линна? — протянул Том, подойдя к ним. — Это должно быть что-то очень… Том запнулся. Они так и замерли втроём, глядя в темноту. — Что там? — с опаской спросила Элизабет. Том ожил и попятился, тряся головой из стороны в сторону. — Нет, но это же не… — Это порождение тьмы, Том, — подтвердил Айзек упавшим голосом. — Порождение? Здесь? — воскликнула Мирабелла. Среди темноты и в самом деле слабо очерчивался силуэт, но трудно было сказать, чей. И только слабое покачивание выдавало живое существо. — Но оно дышит, — сказал Макс. — Морт, как ты вообще его разглядел? — Услышал. Я думаю, оно спит. — Спит? — переспросил Том. — Порождения тьмы спят? Айзек осторожно поднял факел, осветив существо. Со стороны казалось, что это лишь смешанная груда металла, странного на вид доспеха и вздувшейся, бугристой, тёмной кожи. Лица они не разглядели. И оно дышало. Едва заметно, неслышно, тихо сопело. — Но это невозможно! — Элизабет первая вышла из оцепенения. — Этого не может быть! — Мы не знаем, как действует сила короны, — голос Мирабеллы на мгновение дрогнул. — Быть может, она не только отгоняет порождения, но усыпляет тех, кто уже был здесь. Или тех, кто смог пройти сквозь защиту. — Я же говорил! Я говорил! — завопил Альберт. — Да, Альберт, — бесцветно отозвалась Мирабелла. — Ты говорил. — Как оно вообще прожило столько лет? Разве им не нужно есть? Чем вообще питаются порождения? — Том словил на себе суровые взгляды Макса и Мортимера и развёл руками: — Что? Что я такого сказал? — Что бы там ни было, тварь нужно убить, — холодно отчеканила Мирабелла. — Согласен, — отозвался Мортимер. Элизабет замялась в нерешительности. — Но зачем? Мы не можем оставить его в покое? Он уже столько лет тут пролежал… — Мы обеспечиваем себе безопасность, — медленно, словно ребёнку, проговорила Мирабелла. — Что, если он проснётся? — Что значит, если проснётся? — вставил Альберт, дрожа всем телом. — Я согласен, — сказал Айзек. — Его надо убить. — Как-то это… грустно. Он же совсем безоружный, — протянул Том. — Мне положить рядом с ним меч, чтобы ты перестал распускать сопли? — остро взглянул на него Мортимер. — Или может быть ты хочешь оставить его себе? — присоединился к нему Айзек. Том склонил голову, оглядывая порождение тьмы. — Нет. Пожалуй, нет. Айзек передал факел Максу, и впервые за весь поход обнажил меч. Элизабет отвернулась, Альберт и Том отошли. Айзек обошёл существо, всмотрелся в искажённое скверной лицо и без колебаний вонзил меч в грудь. Порождение вздрогнуло всем телом, выдохнуло с хрипом и стихло. Айзек встряхнул меч, вытер чёрную кровь о пучки глубинных грибов. — Будто человека убили, — прогремел голос Тома. — А может, он и был им когда-то. — Ты так думаешь, потому что тебе ещё ни разу не пришлось убивать, — ответил Айзек. — Привыкнешь. — Значит, тут есть скверна, — мрачно сказал Мортимер. — Скверна всегда там, где порождения тьмы. Теперь будьте внимательны. И не трогайте ничего, — Айзек строго взглянул на Тома. — Но, если здесь было порождение тьмы, — начал Макс, — могут ли они быть где-то ещё? В тейгах, которые мы проходили, или, — он махнул рукой в темноту, — дальше. — Если корона работает так, как я предположила, — задумчиво сказала Мирабелла, — то боюсь, это вполне возможно. Но живых, — она осеклась, — я имею в виду бодрствующих порождений мы вряд ли найдём. — Но почему тогда глубинные охотники не спят? — спросил Том. — Или мы? — Думаю, корона действует на тех, кто поражён скверной. — И вряд ли кто-то проводил здесь чистку, — выдохнул Мортимер, окидывая темноту критичным взглядом. — Вполне возможно, где-то в тейгах их целые отряды. — Отряды! — пискнул Альберт. — Я так не думаю, — подумав, сказала Элизабет. — Подумайте сами, за всё это время мы нашли только одно, и то в глубинах. Я думаю, порождения здесь скорее редкость. Айзек покачал головой. — Мы шли по коридорам, но понятия не имеем, что происходит в тейгах. А тот форт был слишком близко к поверхности. Бдительность не помешает. Все согласно закивали и, стараясь не смотреть на мёртвую тварь, двинулись дальше. Теперь совсем молчали, слушая тихий плеск воды и трескотню глубинных охотников. Неустанно озирались по сторонам, в каждом тёмном углу видя очередное порождение тьмы. Даже Мирабелла притихла. Когда разглядели впереди угловатый, обломанный по краям проход в знакомые коридоры Глубинных троп — едва ли могли поверить. Река круто изгибалась, уходя в сторону, и переплывать её всё же не пришлось. Элизабет долго стояла, глядя то на заветный проход, то в продолжающуюся темноту пещеры, указав наконец на Глубинные тропы, и все с облегчением выдохнули. Взбираться не пришлось: проход был вырезан вровень с землёй, уходя под наклоном глубже. Все были так рады оказаться на ровном камне, что едва ли обратили внимание на серые глыбы каменных дверей, расколотые и лежащие рядом. Одна из них наполовину погрузилась в реку и в том месте, где вода полукругом делила его на две части, образовалась тусклая чёрная полоса. Здесь же, не отходя далеко, и решили устроить большой привал. Среди узких стен и очертаний потолка над головой каждый чувствовал себя явно лучше, чем на открытой площади. Даже Айзек был явно рад вернуться на тропы и расщедрился до того, что выдал каждому полторы порции и по целому яблоку, за что был трижды благословлён Томом. Пообедав и отдохнув, повеселели и разговорились, изредка бросая тревожные взгляды в сторону обрыва коридора, откуда открывался мрачный вид пещерной долины. Том и Элизабет снова расстелили на полу карту, долго шептались и спорили, пытаясь отметить пройденный путь. В итоге рядом с двумя чертежами коридоров набросали и карту пещеры. — Думаю, идти осталось совсем немного, — сказала Элизабет, подсев к Максу и пытаясь очистить перепачканные углём пальцы. — Особенно когда не знаешь, куда идти, — фыркнул в ответ Мортимер, оглядел меч и снова провёл точильным камнем по лезвию. — А мне вот интересно, что над нами? — Макс вгляделся в каменный потолок, будто там мог найти ответ на свой вопрос. — Где мы вообще? — Под Оствиком, очевидно, — пропыхтел Том, потирая руки, чем ещё больше растирал угольные отпечатки. Элизабет глянула на Тома и захихикала. На его вопросительный взгляд она невесомо провела пальцем по своей щеке, аккурат в том месте, где у Тома шла размазанная угольная полоса. Он раздражённо плюнул, поднялся и, тихо ругаясь, ушёл к реке. Элизабет проводила его долгим взглядом. — В любом случае это метафора, — отозвалась Мирабелла. Они с Альбертом сидели поодаль и даже в походе не прекращали занятия. — Думаю, мы под горами. Тут запрятать тейг было бы проще всего. — Вы так много знаете, — несмело произнесла Элизабет. — Иногда мне кажется, что даже больше, чем я. — Это просто опыт, дорогая. Элизабет в задумчивости пожевала губами. Опустив голову, она долго рассматривала свои пальцы. Уголь с них почти стёрся, но она продолжала тереть руки до красных пятен. Не поднимая головы заговорила медленно, будто давая себе шанс передумать: — Нет. Вы поручились за меня сразу, будто знали, что артефакт существует. Простите, но вы слишком усердно работали, заслуживая звание старшей чародейки, чтобы поставить на кон свою репутацию из-за такой, как я, — Элизабет подняла голову и глаза её сверкнули решимостью. — Так почему вы здесь? Мирабелла подалась вперёд, поставила локти на колени, а подбородок на руки и растянула губы в улыбке. — А я всё думала, когда же ты спросишь. Ты права, я всегда знала о том, что под Оствиком что-то спрятано. Только идиоты, раскрыв рот, слушают сказки и верят в то, что всё это выдумка от начала и до конца. Я могла бы даже устроить свою экспедицию, вот только командор бы меня и слушать не стал. — Но почему? — вклинился Альберт. — Вы же уважаемая чародейка. — Есть причины. — Мирабелла едва заметно дёрнула подбородком в сторону Айзка, но жест этот был настолько мимолётный, что она сама едва ли заметила его. — Но как вы узнали об этом? — Я изучала историю Марки. Однажды мне попался трактат чародей Фоссиля, и с тех пор я неофициально изучала эту легенду. — Чародея Фоссиля? — Элизабет нахмурилась. — Но это было первое, что я читала. С него-то всё и началось. Мирабелла выдержала паузу, улыбаясь снисходительно и оттого надменно. — Я дала тебе этот трактат. — Нет-нет. Я помню, что нашла его в библиотеке. — Ох, дитя, — с улыбкой вздохнула Мирабелла. — Неужели ты думаешь, что оригинал рукописи из архивов старших магов, да ещё и Фоссиля — чудаковатого чародея, учения которого подвергались сомнению, мог случайно оказаться на полках для учеников? Я знала, что Вильгельм послушает свою племянницу, а если нет, то парочка сильных и уважаемых магов точно смогут его убедить. — Так вы… — Элизабет задохнулась под наплывом чувств. — Просто использовали меня? — Элиз, оставь эту драму. Я не заставляла тебя выбирать дело своей жизни. Я лишь подумала, что тебе будет интересна история твоего города, только и всего. К тому же без моей помощи эта экспедиция вряд ли бы состоялась. — Да, но… — Зачем мне всё это? Понимаешь, этот артефакт слишком важен и неужели ты думаешь, что его изучение поручат тебе? Ты слишком юна и недостаточно опытна для таких вещей. Я же была в экспедиции, и командор не сможет отказать мне возглавить это исследование. — Но это моя экспедиция! — Экспедиция? Твоя, я и не спорю. И ты имеешь полное право найти корону, прикоснуться к ней первой и торжественно принести в Круг. Дальше у тебя полномочий нет. — Мирабелла принялась с интересом разглядывать свои ногти и задумчиво протянула: — Может, я и возьму тебя изучать артефакт. Кто знает. Элизабет гневно и бессильно мяла подол платья, но что она могла сделать против старшей чародейки? Ещё и такой как Мирабелла. — Как-то это… подло, — не сдержался Макс. — Подло? Вам ли говорить мне о подлости? Я честно всё рассказала, когда меня спросили, а были ли честны вы? Макс осёкся, с тревогой покосился на Элизабет, но та была так растеряна, что едва обратила внимание, пытаясь собраться с мыслями. Мирабелла беззаботно пожала плечом, словно ничего не произошло, и вернулась к занятиям. Напряжённое молчание тяжело висело между ними до тех пор, пока не пришёл Том, отряхиваясь от воды. Мирабелла мазнула по нему взволнованным взглядом и порывисто отвернулась. — Знаете, что я подумал, — сказал Том, махая руками и разбрызгивая мелкие капли. — А что это вы такие притихшие? — Сказки слушаем, — бросил Мортимер. — Сказки — это хорошо. — Том вклинился между Максом и Элизабет, обхватив обоих за плечи. — Мы вот все сейчас тоже как будто герои той истории. — Какой ещё истории? — спросил Макс, в мыслях благодаря Тома за возможность отвлечь Элизабет. — Ну ты помнишь, пару лет назад говорили об экспедиции из Киркволла. Гномы спустились на Глубинные тропы и нашли там какой-то распрекрасный тейг. — Том зажмурился от удовольствия. — Разбогатели! — Это была не просто экспедиция, бестолочь! — сказал Айзек, подойдя. — Там, говорят, была сама Защитница Киркволла. — Защитница Киркволла! — скрипуче повторил Том. — Ну и что? Разве это что-то меняет? Но вот другой вопрос: что нужно найти на Глубинных тропах, чтобы разбогатеть? Я видел здесь только песок и камни. — А зачем тебе деньги? — Мортимер придирчиво осмотрел заточенное лезвие и, кивнув своим мыслям, вернул меч в ножны. — На что ты их тратить собрался? — Известно, на что, — усмехнулся Айзек. Том медленно покачал головой, затряс пальцем. — Каждому есть на что тратить деньги. Каждому! Зависит это только от того, что ты думаешь делать, когда вернёшься. Макс? — Сперва обрадуюсь, — отмахнулся тот. — Скучно, как и всегда. Морт? — Подам рапорт о переводе в другой Круг. Видеть вас уже не могу. — Ты уже третий год это говоришь. Айзек? — Сыграю партейку в шахматы. Небось, без меня уже и забыли, что такое настоящая игра. — Альберт? — Я… Ну… — Альберта ждут Истязания, — ответила за него Мирабелла. — А меня встреча с Первым чародеем. — Элиз? — Я не знаю, — слабо пожала плечами она. — Никогда не задумывалась о том, что буду делать… после. — Обыкновенные Тревельяны. Никогда не знаешь, что у них на уме, а потом — бац! — и они выкидывают какую-нибудь штуку. Я вам говорю, эти двое могут всё! — Том крепче обнял Макса и Элизабет. — Задушишь, ты! — пытался вырваться Макс. — И когда это я что-то выкидывал? — Да постоянно! Покоя от тебя нет! Том отпустил Элизабет, крепче обхватил шею Макса и кулаком взъерошил его волосы. Макс вырвался, отсел подальше, бросая злобные взгляды в его сторону. — Ну а сам-то ты что собираешься делать? — спросил Айзек. — Я? — Том закинул руки за голову и мечтательно протянул: — Я устрою пирушку в «Храбром виверне». — Это если кто-то очень кстати даст тебе увольнение. Я пока подобных распоряжений не отдавал. — А мне твои распоряжения и не нужны. Если найдём древность, то ты станешь капралом, а там уже… — Том указал наверх. — Но ты-то станешь лейтенантом, — по-доброму рассмеялся Айзек. — И кто будет твоим командиром? Том замолчал, задумчиво потирая подбородок. Айзек поднялся, хлопнул его по плечу и ушёл менять гаснущий факел, который вот уже четверть часа плевался мелкими искрами. — То есть это всё, на то ты бы потратил деньги? — спросил Мортимер. — На пирушку? Том откинулся на камень, положив голову на руки, как он это обычно делал, рассматривая звёзды. Только теперь над головой вместо неба висела бесконечная темнота каменных сводов. — Нет. Но знаешь, что я бы сделал? — Боюсь предположить. — Я бы женился. Мортимер рассмеялся. — Женился? Ты? И на ком же? На той своей девке? — Эжени, да, — спокойно кивнул Том. — Ты что, серьёзно? — спросил Макс. — Вполне. Ну а что? У нас в Круге ничего не происходит, повышения не дождёшься, вокруг только зануды и ты, Морт. Должно же быть хоть что-то хорошее. — А она кто? — тускло спросила Элизабет. — Та ещё заноза, — ответил Мортимер. — Мы учились вместе. — У неё прекрасные медные волосы, светлые глаза, а фигура… — мечтательно протянул Том и закрыл глаза. — В последний раз ты видел её года три назад, — подметил Макс. — Да разве это важно? — начинал раздражаться Том. — Главное — что прекраснее её никого нет. — Если не считать девок из «Атласа», — усмехнулся Мортимер. — Да что вы понимаете! — Она тоже из храмовников, да? — снова тихо спросила Элизабет. — Лучшая из всех! Сейчас в Круге Викома. Элизабет уныло кивнула и отвернулась, придавшись размышлениям. — Вы думаете, она согласится приехать в Оствик? — продолжал между тем Том. — А это смотря сколько денег ты потратишь на свадьбу, — ответил Мортимер. — Я уже думал об этом! — Том подскочил на ноги. — Я куплю себе лучший камзол, вот такие сапоги и… и шляпу! Том обрисовал на себе очертания наряда с длинным кафтаном, высоких сапог и шляпы. — Шляпу с пером! — рассмеялся Макс, жестом подрисовывая перо. Том снял с головы воображаемую шляпу и поклонился на манер орлесианского реверанса. В этой суматохе никто не заметил, как Элизабет поднялась и тихо ушла. — И вот я прихожу к ней весь такой нарядный, как лорд, — Том подбоченился и деловито прошёл мимо Макса и Мортимера, размахивая локтями и подпрыгивая на носках. — И говорю: не хотите ли вы уехать со мной в Вал Руайо, миледи? — Где мы будем жить в прекрасном замке! — хохоча подсказал Макс. — И пить чай на балконе императрицы, — не удержался Мортимер, улыбаясь. Том перебежал на другую сторону, благоговейно сложил руки и протянул тонким голосом, изображая уже Эжени: — Конечно, милый, я так давно этого ждала! — Маллигар, Глубинные тропы совсем лишили тебя рассудка? — раздался голос стоящего позади Айзека. Он выдержал паузу и добавил: — Ты забыл, что на такие вещи положено разрешение командора? Том бросился к нему. — О, великий командор! Позволите ли вы мне взять в жёны прекрасную девушку, или оставите одного на всю жизнь во тьме? — он театрально приложил ладонь ко лбу. Айзек, едва сдерживая улыбку, покачал головой и ответил что-то про любовь к Создателю, но Макс этого не услышал. Он только сейчас заметил отсутствие Элизабет и, не обнаружив её поблизости, отправился на поиски. Дальнейшее развитие этой драмы он уже не видел. Макс нашёл её внизу у воды как раз в тот момент, когда уже начал задумываться, не могла ли она уйти дальше одна. Элизабет сидела на камне, обхватив колени руками, и смотрела за разбивающиеся о скалы полукруги тёмной воды. Не говоря ни слова, Макс сел рядом. Со стороны слабо доносилось трещание глубинных охотников, а впереди в непроглядном мраке тонула река. — Почему я маг? — стены пещеры громко разнесли тихий голос Элизабет. — Почему я, Макс? Ни Эвелин, ни Ник, ни ты… Почему именно мне выпала эта участь? — Это не участь, Элиз. Это просто жизнь. И моя мало чем отличается от твоей. Элизабет горько усмехнулась. — Ты всегда говорил мне, что маги и храмовники похожи, но посмотри вокруг, Макс. Вы люди, вы можете жить, как все. Ты как-то сказал, что храмовники заперты в стенах Круга так же, как и мы, но у вас есть выбор. Выбор, куда идти. Выбор, давать ли обеты. У нас этого выбора нет. Мы лишены простой человеческой жизни. — Это воля Создателя. Такими уж мы все рождены. — Воля Создателя? — Элизабет вспыхнула. — Воля Создателя?! Тогда твой Создатель — жестокий тиран, если может спокойно смотреть на всё это. Зачем тогда он вообще позволяет нам рождаться, если так ненавидит? Почему каждая мать должна с ужасом смотреть на своего ребёнка, ожидая, что тот может превратиться в чудовище? — Ты не чудовище, и твоя жизнь — это не участь, а дарованный Создателем путь, который ты должна пройти. — Ради чего? — порывисто обернулась Элизабет. — Что толку в жизни, которую ты ненавидишь? — Тебе тяжело, потому что ты не можешь принять своё предназначение, но, если ты сможешь смириться… — Так вот как ты стал храмовником. Вот, чему тебя учили. Смириться и терпеть, стиснув зубы, в надежде, что привыкнешь. Она снова опустила голову, слушая тихий плеск вод. — Я никогда не думала противиться воле Круга. И представить боялась эту мерзкую кровавую магию или демонов в моей голове. Но я всё равно стану отступницей только за то, что хочу быть человеком. За то, что хочу жить. Потому что дети мои будут магами. И потому что никто не сможет полюбить чудовище, якшающиеся с демонами Тени. Ты даже не представляешь, насколько ты свободен, Макс. — У каждого своя судьба. Каждый для чего-то нужен. Создатель не может просто убить своих детей за их проступки, но может справедливо наказать. Маги, храмовники, люди, эльфы, гномы — все для чего-то нужны, у каждого свой путь и на каждого есть свой замысел Создателя. Не нам его обсуждать. — Ты говоришь о Создателе, мудром и справедливом, но ответь мне, где был твой Создатель, когда землю пожирали Моры? Куда он смотрит, когда тевинтерцы скупают рабов для собственных увеселений? Когда используют магию крови? Как мы можем надеться на справедливость людей, когда от мудрейшего Создателя справедливости не дождёшься? — Ты не хуже меня знаешь, что Создатель не в ответе за все наши злодеяния. Он оставил нам мир, и мы сами ответственны за свои поступки. Элизабет мягко и снисходительно улыбнулась. — Какое упущение для тех, кто учил тебя смирению, не правда ли? — и добавила прежде, чем он ответил: — Тогда чем мы лучше первых детей, которых он бросил лишь потому, что они были неправильными? Чем отличаемся мы, когда воздаём почести? Мы всё больше расхваливаем его, так же, как и они. И кто сказал, что Создатель уже не оставил нас, сотворив себе кого-то другого? — Наше отличие в том, что мы не проводим дни, бесцельно поклоняясь ему. У нас есть жизнь, свои поступки и свои пороки. И это только твоя проблема, что ты, вместо того чтобы найти свой путь и быть счастливой, смотришь на других. Если Создатель не совершил правосудие прямо на твоих глазах, то это не значит, что его нет. То, что неправильно для одного может быть правильно для другого. И ты не можешь судить, ничего не зная о второй стороне. Элизабет крепче обхватила колени и тихо выдохнула. — Может ты и прав. Может так и есть. Но если ты так веришь в справедливое наказание Создателя, то в следующий раз, когда увидишь корабль, полный заплаканных детей, отнятых от родителей, идущий в Тевинтер, когда увидишь сироту, чью семьи вырезали разбойники, когда увидишь женщину, которая никогда не будет счастлива только потому что она маг, когда увидишь смерть, глупую, безвременную, мучительную — спроси своего справедливого Создателя, что они ему сделали? Что все эти люди сделали этому жестокому самовлюблённому старику! И спроси, почему он, не вмешиваясь в жизнь своих детей, решает, кто и как получит от него наказание! Назначает судьбу! А если уж он не может помочь, то пусть хотя бы не мешает! — Элиз, это уже слишком! — Ну так убей меня за это! — вскричала она надломившимся голосом. — Давай, убей, ты же храмовник. Вы же для того и существуете, чтобы убивать неправильных. — Она всхлипнула и порывисто отвернулась, тяжело дыша. Уткнулась лицом в сцепленные руки. Чуть успокоившись, выдавила: — Потому что я уже не знаю, что правильно, а что нет. Макс мягко коснулся плеча Элизабет, она вздрогнула. — Элиз, правильно то, что происходит сейчас. Всё это, — он обвёл рукой темноту, — правильно. Это твой путь, и ты должна по нему идти, даже если кто-то не верит и несмотря на то, что говорит Мирабелла. Только он может привести тебя к твоему предназначению. Каждый для чего-то нужен. И один маг стоит большего, чем десяток обычных людей. И ты никогда не будешь одна, у тебя всегда будут дети — твои ученики, обучив которых, ты сможешь сделать мир лучше. Это чего-то да стоит. Элизабет шмыгнула носом, порывисто вытирая слёзы, отворачиваясь, хоть лица её в этой темноте и не было видно. — Знаешь, — глухо заговорила она, — а ведь и нашего отца Создатель наказал за его гордыню и амбиции. И это наказание — мы с тобой. Ты ведь знаешь, почему младших отправляют в храмовники или церковь? — Маги рождаются у младших Тревельянов, — кивнул Макс. — Отец всегда говорил, что это глупые поверья. И даже устроил войну с братом, чтобы доказать свою правоту. — Или просто не хотел идти в храмовники. — Но вот она я, — развела руками Элизабет. — Живое доказательство его ошибки. Его поражения. Вот, должно быть, Вильгельм смеялся. — Я думаю, он был бы тэйрном не хуже. — Ты знаешь, почему отец отослал тебя к храмовникам так рано? Почему ты не получил ни одного письма за все годы и почему тебя, как и меня, они забыли, словно никогда и не было? Макс медленно покачал головой. — Потому что ты — это он. Ты похож на него гораздо больше, чем тебе хотелось бы. И ты его напоминание о том, что даже младший из Тревельянов достаточно силён, чтобы забрать себе власть. И ты его попытка сделать то, чего он сам не смог — искоренить магию в нашей семье. Мне жаль, Макс. — Мы с Эвелин близнецы. Почему только я? — Я не знаю. Может, потому что она его единственная дочь, — Элизабет усмехнулась. — Или потому, что ты всё-таки младший. Я помню, как вы с Эвелин спорили. Или есть ещё какая-то причина. Макс замолчал, обдумывая услышанное. Как просто, оказывается, избавиться от детей, порочащих доброе имя семьи, неправильных, неудавшихся. Словно от каких-то вещей, сломанных игрушек, не заботясь об их дальнейшей судьбе. Элизабет взглянула на него, порываясь что-то сказать. Макс мог разглядеть лишь её тёмный силуэт, она же видела блеск стали доспеха храмовника. И это её остановило. Могли ли эти слова изменить исход похода? Чью-то судьбу? Или просто перетасовку имён? Этим вопросом Элизабет будет задаваться до самого конца. — А знаешь, ты был прав, — решительно сказала она и Макс вздрогнул от того, как железно и холодно прозвучал её голос. — Я маг, и у меня есть свой путь, по которому я должна идти несмотря ни на что. Не останавливаясь, не думая. Другой судьбы у меня не будет. И я должна сделать всё, чтобы достигнуть своей цели. Я не остановлюсь. Последние слова она процедила сквозь зубы, с жестокостью, со злостью. — Элиз, я… — хотел возразить Макс. — Спасибо, Макс, — сказала она, поднимаясь. — Я думала, что совсем потерялась, хотела даже отказаться от всего. Но ты был прав, у меня только один путь, которому я буду следовать, пока не достигну своей цели. Теперь я знаю, что делать и кого слушать. Пойдём. Нас, наверное, уже обыскались. Коридоры снова меняли вид и всё меньше походили на Глубинные тропы, то расширяясь, то снова сужаясь, петляя и уходя всё глубже. Время не осмеливалось тронуть этот тёмный, первозданный камень. Не было здесь ни трещин, ни песка, ни обломков. Даже поребрики остались целы, хоть и не несли в себе никаких мотивов. У подножия стены слабо билась тонкая жила лириума. Одинокий, никем не найденный, он тихо пел свою песню. В этом месте коридор был достаточно широкий, чтобы Элизабет, Мирабелла и Альберт смогли отойти, не подвергаясь его влиянию. — Кто знает, мы уже можем считать себя богачами? — спросил Том, рассматривая синие трещины. — Я слышал, лириум дорого стоит. — Слишком мало, — покачал головой Айзек. — И далеко. — Ну хоть пару золотых можно заработать? — Том всё оборачивался с сожалением глядя на потерянное сокровище. Макс замедлил шаг, поравнялся с ним. — Ты что, правда собрался жениться? — А что? Давно пора! Сколько лет-то уже прошло? Да и я парень хоть куда, расхватают же! — Да уж, расхватают. — Или ты просто боишься, что я тебя брошу? — хитро прищурился Том и расхохотался. — Я буду счастлив, если когда-нибудь отделаюсь от тебя. — Макс глянул вперёд и снова не нашёл Элизабет. — Элиз, подожди! Элизабет не шла рядом, не разговаривала и даже не оборачивалась. Она быстро и упрямо шагала вперёд, теряясь за кругом света, на что Айзек не уставал напоминать о том, что никто не собирается нести её на руках, если она вдруг споткнётся и подвернёт ногу в темноте. Но Элизабет это явно не волновало. Она не отвечала ни на какие просьбы идти медленнее, подождать или заговорить. И чем дальше они шли, тем суровее она становилась. На одном из привалов Элизабет вдруг смело подошла к Мирабелле и заявила: — Вы не получите моё исследование. — Правда? — усмехнулась та. — И что же ты сделаешь? Попросишь дядюшку командора? Элизабет плотнее сжала губы, превратив их в белую полосу. Мирабелла окинула её взглядом и кивнула своим мыслям. — Прежде чем лаять, научить кусать. — Вы его не получите, — отчеканила слова Элизабет. — Даже если мне придётся заплатить за это свою цену. — Посмотрим, — скучающе отозвалась Мирабелла и, отойдя, тихо добавила: — Глупое, наивное дитя. Они уже не шли спокойно, разговаривая и разглядывая всё вокруг — они едва не бежали, не поспевая за Элизабет. Макс каждую минуту подзывал её, и вначале она слушалась, но вскоре начала совсем пропадать в темноте. Коридор петлял, разветвлялся и им часто приходилось останавливаться и окликать её, чтобы понять, куда идти. Никто уже не задавался вопросом, откуда Элизабет знает путь. Том отчаянно пытался набросать хоть какую-то карту, но на ходу и без помощи получалось у него это плохо. Вдруг темнота очертила её силуэт, и отряд остановился, словно наткнувшись на стену. Айзек перевёл дыхание и уже хотел разразиться праведной бранью, когда Элизабет громко произнесла: — Мы пришли. И слова эти были похожи на приговор. Она шагнула в темноту. Айзек последовал за ней и осветил факелом, как ему показалось сначала, резную стену. Это была огромная дверь из красного камня, обитая металлом бронзового оттенка. Пилястры дверного портала преломляли огненный свет факелов сотней вырезанных угловатых фигур. Этот же узор украшал и сами двери, обрамляя высеченные в камне образы людей. В самом низу сидели четверо, коленопреклонённые и сложившие руки, будто в молитве. Над ними возвышались двое: один опирался локтями на рукоять меча, другой смотрел вверх, раскинув руки в стороны. Дальше всё поглотила тьма — свет факела не доставал до такой высоты. Ни дверной ручки, ни замка видно не было. Элизабет прислонилась к двери и зашептала быстро и горячо, словно кто-то мог услышать её по ту сторону. Но слова эти были непонятны. — Это что, тевен? — скривился Мортимер. Раздался всплеск магии. Такой сильный, что почувствовал бы и простой крестьянин, но вместе с тем лёгкий, воздушный. Стылым ветром пронёсся он по коридору и ворвался в дверь. Элизабет опустила руки. — Можно заходить. — Что ты сделала? — воскликнула Мирабелла. — Что это за магия? — Я же говорила, что это моё исследование, — не оборачиваясь, ответила она. — Что произошло? — требовательно вскричал Мортимер. — Мы нашли Город четырёх Творений. — Я никуда не пойду, пока ты всё не объяснишь. — Ну так не иди, — спокойно ответила Элизабет и толкнула дверь плечом. Какой бы массивной не казалась эта дверь, она легко поддалась. Элизабет тут же влетела внутрь, как ни пытался Айзек её удержать. Это действительно оказался тейг. Огромный подземный город с белокаменными строениями, высотой в несколько этажей. Узкие высокие окна, колонны со ступенчатыми капителями, близкие друг к другу дома — казалось, что это Оствик просто перенесли под землю. Элизабет приложила ладони к лицу, на глаза навернулись слёзы. — Я нашла его! Я правда нашла его! — Элиз, подожди, — схватил её за руку Макс. — Ты можешь сказать, что происходит? — Мы очень, очень глубоко под землёй, Макс! И мы нашли его! Понимаешь? Нашли! Она легко вырвалась из его хватки, закружилась на месте и побежала. У Элизабет не было факела, но темнота явно перестала быть для неё помехой. Она бежала так, будто всё видела. Или просто знала, куда бежать. В тейге было тихо и мрачно, но всё это разбивалось о радость Элизабет. Как полоумная забегала она в здания, юлила из прохода в проход, оглядываясь с восхищением. Макс едва мог удержать взглядом её фигуру, не то, что догнать. Элизабет выбежала на обширную, залитую лиловым светом площадь, которая, судя по всему, собирала вместе все дороги тейга. Потолок сходился высоко над головой каменным куполом, пронизанным десятками лириумных нитей. И все они пульсировали, мерцали и пели мелодичным звоном. Всё это было похоже на купол в соборе, только не солнце проглядывало сквозь цветные стёкла витражей с Андрасте, а знаменитый дар Камня. — Посмотри какая красота, Макс! — Элизабет снова закружилась в центре площади. — Я видела его во сне, но наяву прекраснее в сотни раз! — В каком сне, Элизабет? Остановись ты наконец! — Вот это да! — воскликнул Том, глядя наверх. — Вот теперь мы точно можем считать себя богачами! Они засмотрелись на открывшуюся красоту, потеряв дар речи и на мгновение совершенно обо всём позабыв. Элизабет, рассмотрев купол всего пару мгновений, уже снова бежала. Догонять её с самого начала было пропащей идеей, но Макс слишком боялся потерять её из виду. Неясная тревога вгрызалась в мысли, не было времени думать, замечать новую магию, осматриваться. Нужно было догнать Элизабет, пока она не натворила беды, которая — он ясно это чувствовал — неумолимо приближалась по мере того, как возрастала её радость. Макс забегал из одного прохода в другой и уже начал отчаиваться, когда вдруг столкнулся с Элизабет в одном из коридоров. — Макс! — вскрикнула она так, словно впервые видела. Элизабет схватила его за руку и увлекла за собой. Хватка её была такой сильной, что Макс как ни старался, не мог вырваться, не причинив ей боль. Потому послушно шёл следом. Элизабет вывела его к ещё одной двери, которую скрывала бледная пелена незнакомой магии. Тревожное чувство в груди заклокотало сильнее. — Убери это! — Элизабет показала на барьер. — Или нет, подожди. Она провела ладонью вблизи завесы, та легко дрогнула, словно почувствовав прикосновение. — Точно! Если я соберу магию, то ты сможешь легко поглотить её! — Ради Создателя, Элиз, ты можешь просто объяснить? Макс схватил её за плечи, пытаясь отыскать в глазах тень безумия или одержимости, но ничего этого не было. Только широкая улыбка, которую он никогда не видел. Остальные наконец-то догнали их. — Элизабет, ты… — запыхавшись начал Айзек и, глянув на барьер, махнул рукой: — Ну хоть что-то тебя остановило. А теперь, стрекоза, кратко и по порядку. — Ты что, не видишь, она одержимая! — воскликнул Мортимер. — Я не одержимая! — Элизабет бросилась к Айзеку. — Пожалуйста, мне очень нужна ваша помощь! — Для начала скажи, что это было у двери? — Обычная магия, разве вы не поняли? — Нет, не обычная, — покачала головой Мирабелла. — Я всё узнала из книг, я всю жизнь над этим работала! Командор всё знает, я всё ему рассказала. — Командора здесь нет, — сурово произнёс Айзек. — Да что ты её вообще слушаешь! — Вы чувствуете магию крови, вы можете учуять демона, — заламывала руки Элизабет. — Так скажите, что из этого я сделала? Айзек замолчал. Даже Мортимеру пришлось признать, что в этом Элизабет была права. — Хорошо, допустим, — выдохнул Айзек. — Но что ты сейчас устроила? Почему мы должны искать тебя по всему тейгу? — Это дело моей жизни, неужели вы никогда не видели радость на лице мага? Неужели мы всегда должны быть мрачны и молчаливы, чтобы никто не заподозрил в нас демона? — Элиз… — попытался отрезвить её Макс опасаясь, как бы она не сказала лишнего. — Пожалуйста! Я умоляю, позвольте мне посмотреть на неё, убедиться, что всё было не зря, прошу вас. Я отвечу на все вопросы, что угодно. Я клянусь. Айзек взглянул на Мортимера, тот сурово покачал головой. Перевёл взгляд на Макса, он неуверенно кивнул. Том воскликнул: — Перестань мучить бедняжку, Айзек! Она привела нас сюда, она не врала. Что сейчас может случиться? Позволь ей порадоваться, много ли у них радостей в жизни? Мирабелла и Альберт молчали, зная, что их мнения в таких вопросах не спрашивают. Айзек потёр ладонью лоб и кивнул. — Хорошо. Но без глупостей, ясно? Мы идём туда все вместе. Элизабет закивала. — Что нужно сделать? — Вы можете поглотить барьер? Только его, ничего больше. Я соберу магию и направлю вам. — Надеюсь, в этот раз стены рушить не придётся. Айзек встал у барьера, Макс вызвала помочь ему. Элизабет собрала магию в один поток и они, хоть и приложив усилия, но сумели её рассеять. Барьер спал и Элизабет тут же припала к двери, но в этот раз открыть её было не так просто. — Вы будете помогать? — сердито крикнула она, скользя ногами по полу. Айзек махнул рукой, жестом приказывая присоединиться. Камень оказался тяжёлым. Четыре храмовника вместе с Элизабет с силой налегли на дверь, и она медленно и нехотя начала поддаваться. Тут же Элизабет охватило прежнее возбуждение и она, забыв обо всех своих обещаниях, юркнула в появившуюся щель, затрепыхалась между двумя глыбами двери и проскользнула внутрь. — Иди догоняй! — рявкнул Айзек Максу. С трудом, царапая камнем доспех, Макс смог протиснуться следом. На этот раз бежать пришлось недолго. Миновав несколько поворотов, они вбежали в небольшой зал, заполненный бледным светом. Светом и силой. Незнакомой. Древней. Она билась в висках, гудела в голове. Не тревога всё это время росла и клокотала в такт биению сердца, а отголоски этой самой силы. Элизабет застыла, с упоением глядя на каменный постамент у стены, объятый магией. Сделала шаг вперёд и артефакт вспыхнул, отбросив на неё луч белого света. Элизабет не дрогнула. Макс не мог заметить полубезумную улыбку на её лице, но видел, как она распростёрла руки навстречу свету. Оборачиваясь в прошлое, Макс всё думал, почему Элизабет ничего ему не сказала? Когда произошло то, что навсегда изменило её? И мог ли он что-то изменить в ту минуту? Артефакт, будто набрав силу, вспыхнул во второй раз. Элизабет готова была принять несущуюся на неё гибельную магию с благоговением, с восторгом, с исступлением. Макс окликнул её, но не был услышан. С чего он вообще подумал, что это опасно? И когда он понял, что это конец? Макс вспомнил, как они впервые вошли в неизведанную часть Глубинных троп. Как сыпались камни, поднимая пыль, а она стояла обессиленная, бледная. И смотрела. Прошла всего пара дней, а казалось, что миновала вечность. И в тот момент она была такой маленькой, одинокой против всего обрушающегося на неё мира. И какая разница, кто она? Маг или нет, полоумная, свихнувшаяся на своих сказках или серьёзная чародейка? Она его сестра. Маленькая девочка, запутавшаяся в мечтах. Как он мог ей солгать? Как он мог её бросить? Это был миг. Всего один миг, когда вспыхнула корона, и тот же миг, когда Макс оказался рядом с Элизабет и оттолкнул её с полосы света. Он ещё успел удивиться, сколько силы ему на это понадобилось, будто она была тяжёлой каменной статуей, когда в глаза ударил яркий свет, который заполонил мысли, разум и душу, и сжигал всё на своём пути. А затем всё поглотил мрак.