Призраки будущего (Shadows of the future)

      Энакин пододвинулся ближе к Оби-Вану, чувствуя дискомфорт от нахождения в быстро поднимающемся вверх лифте. Он был в два раза быстрее того, на котором они ранее спускались и поднимались по пути в жилые помещения, плюс тот лифт еще и время от времени останавливался на разных этажах. Этот же похоже был создан для подъема на один-единственный этаж, и куда бы они ни направлялись, это место было очень высоко, так как его уши заложило, что случалось ранее однажды, только после взлета с Татуина.       — Не бойся, Эни, — тихо проговорил Оби-Ван, обнимая мальчика одной рукой, но так как он был намного выше ребенка, то ему удалось обхватить его только за плечи. — Мы почти на месте.       Эти слова не принесли успокоение, на которое рассчитывал Оби-Ван: выйти из лифта, значит встретиться с таинственным Советом джедаев. Энакин сглотнул: в нем вновь поселилось тошнотворное нервирующее чувство, которое всегда сворачивалось внутри его сознания, когда впереди его ждало важное событие. Мальчик с трудом мог есть в день, когда были назначены гонки, и сегодня Оби-Ван похоже без слов понял, что большой завтрак все только ухудшит. И поэтому ему был предложен лишь стакан сока из муджа фрукта и обещан вкусный завтрак после окончания этой встречи.       Энакин зевнул, хотя и попытался скрыть это, уловил легкую улыбку Оби-Вана и постарался улыбнуться в ответ. О звезды, джедаи так рано встают! Оби-Ван разбудил его перед самым рассветом и сопроводил его в освежитель, снабдив полотенцем и сменой одежды, и наказал ему привести себя в порядок. Мальчик не видел в этом смысла — он ведь вчера только мылся — но Оби-Ван был весьма настойчив, и ребенок решил не спорить. Он ведь хотел произвести на Совет хорошее впечатление, и его вряд ли добродушно встретят, если он будет неряшлив.       Чуть позже мальчик выбрался из освежителя и обнаружил Оби-Вана медитирующим у окна, за которым город начал окрашиваться первыми лучами восходящего солнца, правда само светило они не могли видеть, так как окна квартиры выходили на запад. Энакин присел рядом с падаваном, про себя удивляясь, где мог быть Квай-Гон, и пытаясь понять секрет того, как джедаи могли так долго и неподвижно сидеть на коленях. Он посчитал, что ни один нормальный человек не сможет сидеть таким образом, не зная особый секрет, как уберечь ноги от онемения. Мальчик постарался скопировать позу и дыхание Оби-Вана, подумав, что так может познать их секреты, но все, что он получил, это дискомфорт и сонливость, после чего Энакин и вовсе смутился, когда Оби-Ван приоткрыл один глаз, и улыбнулся уголками губ.       Но падаван не рассмеялся. Он лишь пересел так, чтобы оказаться напротив Энакина, без слов исправил его посадку и позу, а затем сказал закрыть глаза и сфокусироваться на тишине вокруг, проверить, может ли он почувствовать энергию, окружающую все живое и неживое. Энакин сделал все так, как сказал Оби-Ван, закрыл глаза и отпустил свое сознание, представив, как он может прощупать все вокруг, а не только увидеть.       Вдруг он почувствовал, как неизведанная волна нахлынула на него, и все тут же прояснилось: вокруг были сущности, тени, чувства — они окружили его.       Мальчик дернулся от удивления, рывком скинув с себя это состояние, но вновь постарался повторить все действия, почувствовав знакомую волну внутри и вокруг себя. Энакин потянулся всеми своими чувствами, улыбнувшись, когда понял, что Оби-Ван все это время терпеливо ждал его, и каким-то образом он понял, что джедай тоже улыбается. Мальчик с легкостью ощутил эту странную энергию, что связывала их обоих, почувствовал, как эта же энергия связывает его со всем окружающим, со всей галактикой, и вновь осознал себя очень маленьким.       Ребенок с осторожностью потянулся дальше, когда его чувства трепета и благоговения вырвались наружу, однако понял, что сильнее всего энергия кружилась в связи, что у него сложилась с Оби-Ваном, и с другой стороны этого невидимого моста он почувствовал волну одобрения.       Так вот как Оби-Ван знал о многом, даже не спрашивая и не узнавая? Потому что он мог постоянно частично оставаться в подобном состоянии сознания?       Послышалось мягкое «да», и мальчик в удивлении открыл рот, но все же решился исследовать связь дальше и посмотреть, может ли он тоже осознанно отправить в ответ.       —Где Квай-Гон? Он все еще спит?— попробовал Энакин, с усилием сконцентрировавшись на этих мыслях, и услышал в сознании мягкий смех.       —Не так громко— послышался ответ, и даже не сами слова, а больше чувства донесли смысл. —Не нужно выкрикивать свои мысли, Эни—       —Я не был уверен, что ты услышишь меня— ответил мальчик, все еще сосредоточенно концентрируясь, пусть и не с такой силой, как в первый раз, и почувствовал очередную волну мягкой теплоты, в которую с улыбкой погрузился. —Так где он?—       —Он рано ушел, чтобы успеть обсудить что-то с Советом. Мы встретимся с ним через несколько минут, как только ты что-нибудь перекусишь— услышал Энакин ответ и нахмурился. Все конечно хорошо, но как отключить эту штуку?       —Давай помогу—       Как только Оби-Ван помог Энакину вернуться назад в реальность, если так можно выразиться, мальчик выпил свой стакан сока, почистил зубы, и они покинули квартиру, направившись на встречу с Квай-Гоном. Оби-Ван не предупредил его об еще одном лифте, и как только тот начал двигаться, ребенок почувствовал, словно его вдавили в пол, его взвинченность и приступ дурноты от нахождения в лифте смешались, и ребенку пришлось подавлять общее тошнотворное состояние.       — Ну вот мы и на месте, — проговорил Оби-Ван, когда лифт замедлился и остановился, а створки с мягким звуком открылись. Энакин удивленно моргнул, когда они вышли из лифта, и обнаружил, что стоит в маленьком холе с серо-голубой мозаикой на полу. По бокам стояли узкие лавки темного дерева, покрытые подушками бледно-голубого цвета, а сами стены были покрыты краской чуть бледнее пола. Комната давила на Энакина, и он ухватился за руку Оби-Вана, чтобы голова не закружилась.       — Учитель, — поздоровался Оби-Ван, и Энакин увидел Квай-Гона, который в ответ кивнул. Он стоял у дверей в другом конце холла, словно часовой, и внутри у ребенка все сжалось.       — Как раз вовремя, — сказал Квай-Гон, улыбнувшись Энакину, который надеялся, что он своей мертвой хваткой не сломает ненароком руку Оби-Вана. — Если ты готов, Эни, проходи через двери. Совет ожидает тебя с другой стороны.       Энакин испуганно вскинул взгляд на мужчину и почувствовал, что Оби-Ван сделал то же самое.       — Мастер, — начал падаван, пока Энакин даже не успел собрать мысли в кучу, — вы хотите сказать, что мы с ним не пойдем?       — Нет, падаван, — ответил Квай-Гон с легким вздохом. — Совет не сообщил мне причину такого решения, но в этот раз не время и не место с ними спорить.       Энакин почувствовал, что между двумя джедаями произошел мысленный разговор, и затем Оби-Ван вздохнул и отошел от него.       — Хорошо, — раздосадованно пробормотал он, и Энакин поднял на него взгляд, пытаясь не показать свой страх. Но он понял, что ему это не удалось, когда Оби-Ван опустился перед мальчиком на одно колено, положив руки ребенку на плечи.       — Все будет хорошо, Эни, — мягко сказал Оби-Ван. — Совет может и казаться пугающим, но все они хорошие люди. Никто из них не причинит тебе зла. Представь, что ты разговариваешь с Квай-Гоном или со мной, если вдруг поймешь, что не уверен, как ответить на тот или иной вопрос. Мы будем здесь, в этом холле, ждать тебя, и ты нам все позже подробно расскажешь. Хорошо?       — Но что, если я им не понравлюсь? — прошептал мальчик, и поднял взгляд на улыбающихся джедаев.       — Совет вынесет справедливый вердикт, даже если ты им не понравишься, — проговорил Квай-Гон. — Они не позволят своим личным чувствам влиять на общее решение.       Мальчик кивнул, не доверяя собственному голосу, который при попытке ответа сейчас явно будет дрожать от страха, и Оби-Ван, почувствовав это, сжал его в теплых объятьях.       — У тебя все получится, — прошептал молодой джедай и отстранился, вновь взъерошив волосы мальчика прежде, чем встать.       Энакин перевел взгляд на Квай-Гона, который ему одобряюще улыбнулся и в поддержке сжал плечо, чуть подтолкнув по направлению к двери. С каждым шагом мальчик чувствовал, что его сердце билось все быстрее и быстрее, заглушая его нервозность и создавая гул в ушах. Наконец он оказался перед самой дверью, его рука замерла в паре миллиметров от панели, и он готов был поклясться, что в данный момент его сердце готово было вырваться из груди.       —Успокойся, Эни— послышалась приглушенная мысль, за которой последовал мягкий подбадривающий толчок, который помог ему чуть расслабиться. —Дыши. Ты справишься—       Он справится, он обязательно справится. У него нет другого выбора: он станет джедаем, а это значит, что ему нужно пройти испытание Совета. Глубоко вздохнув и сделав медленный выдох, ребенок нажал на кнопку включения системы связи.       — Да? — послышался тонкий голос, однако не лишенный глубины и силы, и Энакин набрал в лёгкие побольше воздуха перед тем, как ответить.       — Я Энакин Скайуокер, — проговорил мальчик, нажав еще раз кнопку и обрадовался тому, что его голос не сильно дрожал. — У меня назначена встреча с Советом этим утром.       — Проходите, — ответил голос и двери распахнулись. Мальчик хотел обернуться и посмотреть на Квай-Гона и Оби-Вана, но он понимал, что они смотрят на него, и чувствовал исходящую от них поддержку. Он чуть приподнял голову, пытаясь выглядеть более уверенно, хоть и не чувствовал внутри необходимой решимости, и зашел в комнату, после чего дверь за ним с шипением закрылась.       Прямо перед ним со своего места поднялся высокий темнокожий мужчина, вышел в центр большой круглой комнаты и слегка улыбнулся, когда поймал на себе взгляд мальчика. Он был одет так же, как Оби-Ван и Квай-Гон, однако его туника была мягкого серого цвета. Он кивнул, приветствуя ребенка.       — Энакин Скайуокер, меня зовут Мейс Винду, я — старший джедай Высшего Совета Ордена, — проговорил он, пока Энакин сделал еще несколько шагов вперед, с интересом рассматривая окружающую обстановку. Судя по тому, что он успел увидеть, в зале было двенадцать кресел, и в одиннадцати из них сидели джедаи, и как минимум половина стены, во всяком случае та ее часть, к которой мальчик стоял лицом, представляла из себя огромное смотровое окно, за которым открывался панорамный вид на город. Пол под его ногами был выложен плиткой, и зона, окруженная креслами, напоминала собой яркое желтое солнце с лучами.       — Очень рад встрече, — ответил Энакин, стараясь быть как можно более вежливым. Он остановился прямо у края круга и поклонился.       — Мы также рады знакомству с тобой, — ответил мастер Винду и подозвал ребенка к себе. Энакин вновь кинул вокруг взгляд, ловя на себе холодные заинтересованные взгляды всех присутствующих мастеров. — Подойди, и я объясню тебе что произойдет дальше.       Энакин внимательно слушал, пока мастер Винду примерно описал ему тест, созданный Советом, и к своему удивлению понял, что Оби-Ван именно так его и описывал. Во-первых, они проверят его, попросив назвать картинки на датападе, экран которого он не может видеть, а затем они зададут ему несколько вопросов и проведут некое подобие скана с помощью Силы, который выявит возможные пороки в его душе, которые могут привести его на темную сторону.       На этом дрожь пробежала по телу мальчика, но он все равно кивнул, и его тревога начала ослабевать, когда мастер Винду занял свое место, взяв в руки датапад. Мужчина вновь обратил свой взгляд на Энакина.       — Сейчас я его включу, и я хочу, чтобы ты назвал, что увидишь, — проговорил мастер Винду. — Не думай о том, как ты будешь получать ответы: они сами придут к тебе.       Энакин вновь кивнул, и взгляд магистра переместился на экран пада в руках, а мальчик закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на тесте. Какие картинки могли там быть? Сможет ли он увидеть их, потянувшись своими чувствами, как делал это чуть ранее утром? Выдохнув, ребенок сконцентрировал свои силы и чувства на устройстве, что держал мастер Винду.       Корабль, — услышал он шепот.       — Корабль, — повторил мальчик и почувствовал, как картинка быстро сменилась.       Чашка, — вновь послышался шепот.       — Чашка, — проговорил Энакин, и вновь изображение сменилось.       Спидер, — раздался голос в его голове.       — Спидер, — ответил мальчик, и тут же почувствовал, что на этот раз картинка не сменилась, он вернулся в свое подсознание, как ему показывал Оби-Ван, и открыл глаза. Магистр Винду наблюдал за ним с интересом, после чего выключил датапад и повернулся к джедаю рядом, которого Энакин узнал по описаниям Оби-Вана.       «Он ведь и правда похож чем-то на тролля», — как можно тише подумал Энакин, пытаясь не передать эту мысль всем присутствующим в комнате.       — Хорошо, юнлинг, — проговорил магистр Йода, слегка улыбнувшись, переплетая свои когтеподобные пальцы между собой, и Энакин почувствовал волну облегчения. — Теперь нам скажи, чувствуешь что ты?       Что он чувствует? Мальчик нахмурился: что это за вопрос? Плохо, что Оби-Ван не сказал, как именно они его будут расспрашивать, лишь сказал, что будут вопросы. Так может они каким-то образом будут анализировать его ответы? Что ж, что бы он ответил, если бы Оби-Ван или Квай-Гон задали ему этот вопрос?       — Я немного взволнован, сэр, — ответил Энакин, слегка дернувшись от дрожи в собственном голосе. Но это лишь показало, что он искренен. — Я никогда раньше не сталкивался с проверкой, которая решала бы мое будущее.       На лице магистра Йоды появилась таинственная улыбка.       — А гонка эта, что участвовал ты, проверкой не была разве? Будущее твое определила она.       Ребенок пожал плечами, но это не было из неуважения к окружающим.       — Да, сэр, так и есть, — ответил он. — Но я знал, что мне ожидать от гонки на подах.       Улыбка магистра Йоды стала шире.       — Двенадцать мастеров-джедаев раньше не встречал ты, м? Боялся ты встречи этой.       Энакин на миг замялся, но все же кивнул. Если уж Оби-Ван чувствовал, когда он лгал, а он был еще лишь падаваном, то ему уж точно не получится обвести вокруг пальца двенадцать мастеров.       — Да, сэр. Я боялся не справиться.       — А сейчас уже не боишься? — спросил еще один мастер, и Энакин перевел на него взгляд. Мужчина был почти похож на человека, но у него была большая странной формы голова, с макушки которой свисал одинокий хвост белых волос, а лицо окаймляла белая клинообразная борода. Он заинтересованно рассматривал Энакина, скрестив, как и магистр Йода, свои пальцы и наклонив голову чуть набок, ожидая ответ.       — Все еще боюсь, сэр, — ответил мальчик и сглотнул. — Но не так сильно. Я стараюсь сохранять спокойствие.       На лице мужчины отразилось легкое удивление, и он поднял одну бровь.       — Чего ты еще боишься, юный Скайуокер? — задал он следующий вопрос, и Энакин в задумчивости отвел взгляд.       Чего он еще боится?       — Провалить этот тест, — в тот же миг ответил он. — Я бы очень хотел стать джедаем.       — И почему же ты хочешь им стать? — спросил магистр Винду. — Это довольно сложный жизненный путь.       Энакин коротко вспомнил их разговор с Оби-Ваном, и прежде, чем он смог себя остановить, с губ сорвался вопрос:       — Но разве это может заставить вас перестать быть джедаем? — спросил мальчик, отчего мастер Винду удивленно моргнул.       — Некоторых да, — ответил магистр Йода, все еще мягко улыбаясь. — Но не для всех путь данный создан. Все, связано что с прошлой жизнью, оставить придется.       И тут же прежде, чем он мог остановиться, все мысли мальчика обратились к матери, и он внутренне содрогнулся: неужели ему придется совсем про нее забыть и оставить в прошлом?       — Да, — вновь ответил третий мастер, и Энакин внутренне скривился. Похоже он все же был прав и передал мысль всем присутствующим. — Боюсь, что придется, юный Скайуокер. Джедаи должны быть полностью преданны Ордену, и все внешние привязанности находятся под запретом.       Энакин на мгновение задумался в тишине, прокручивая в голове эти слова, и часть его сознания закричала. Он был готов оставить позади большую часть того, что окружало его на Татуине: он не особо-то и любил эту планету. Но вот может ли он действительно оставить позади мать? Неужели он может оставить ее в рабстве, пока сам бегает на свободе благодаря превратностям судьбы? Да, она попросила его не оглядываться назад, и да, он хотел стать Джедаем, но не было ли обязательство забыть мать слишком большой ценой для этого?       — Хм, — пробормотал магистр Йода, сощурив глаза. — Мысли твои на матери твоей сосредоточились.       — Да, сэр, — прошептал ребенок. — Я скучаю по ней.       — За нее боишься ты, — продолжил Йода, и Энакин поднял на него взгляд, но после все же кивнул.       — У меня был страшный сон, связанный с ней, и Об… то есть падаван Кеноби считает, он может быть видением, — пробормотал мальчик. — Она умерла, потому что я не успел к ней вовремя.       — Сложно определить будущее каково наше, — ответил магистр Йода, и Энакин тут же вспомнил слова Оби-Вана, которые тот сказал мальчику в первую ночь на корабле, подражая голосу магистра, и ребенок постарался подавить приступ смеха, готовый сорваться с губ. — В движении будущее всегда находится. Падаван Кеноби сказал тебе это уже, м?       Энакин слегка кивнул, надеясь, что не навлек таким образом на Оби-Вана проблемы с Советом.       — Он сказал, что я не должен о них беспокоиться, потому что я не могу знать, сбудутся ли они, — ответил мальчик и заметил как Йода при этих словах вновь улыбнулся. — Он сказал, что видение может воплотиться, если я попытаюсь его предотвратить, или же если ничего не буду делать, поэтому лучше отпустить его, что я и пытаюсь сделать.       — Даже несмотря на то, что ты можешь потерять ее в случае собственного бездействия? — удивленно спросил третий мастер, и Энакин вспомнил еще один разговор с Оби-Ваном, когда он спросил практически то же самое после одного из его кошмаров.       — Если я вновь получу видение, то постараюсь рассмотреть его со всех возможных сторон. Может быть, ей суждено умереть, — тихо проговорил ребенок, пытаясь сдержать горечь. — Я же участвовал в гонках на подах, а люди там постоянно погибают, и я знаю, насколько коротка может быть жизнь. Да, я боюсь потерять ее, и я очень сильно огорчусь, если она умрет, — «даже джедай огорчится в такой ситуации» прошептало его сознание, и ему вспомнился сон, что он увидел этой ночью, и мальчик подавил волну сочувствия по отношению к Оби-Вану. — Но я так же обещал ей не оглядываться, и с тех пор я очень стараюсь так и делать.       Энакин вспомнил прошлый вечер, когда Квай-Гон рассказывал одну за другой интересные истории об Оби-Ване и о том времени, когда падаван был чуть старше самого мальчика. Оби-Ван улыбался, а в его глазах горел озорной огонек, пока они готовили вместе ужин, а потом убирали со стола и собирали модельки. Если остаться с ними значило стать джедаем, подумал мальчик, то жить без оглядки на прошлое будет не так уж и сложно. Они конечно не смогут заменить ему маму, но глубоко внутри мальчик понимал, что пройдет немного времени, и он будет чувствовать себя здесь как дома.       — Хм, — вновь пробормотал магистр Йода. — Чувствую страх я, но и связь сильную. С Квай-Гоном и учеником его образовалась она. Помогает она с тревогами твоими справиться.       Энакин удивленно моргнул при этих словах, и, как ему показалось, магистр Винду сделал то же самое.       — Они приглядывали за мной, сэр, — ответил ребенок, надеясь, что Совет не выскажет свое недовольство Квай-Гону и Оби-Вану. Наверняка они и не думали создавать эту связь…       — Интересно, — проговорил магистр Йода, коротко покачивая головой и обдумывая что-то. — Необычно и интересно это.       — Юный Скайуокер, — заговорил магистр Винду, и Энакин обратил свое внимание на него и готов был поклясться, что увидел на лице джедая сожаление. — Думаю, пора перейти к последней части этой встречи. Ты готов?       Ах да, обследование. Он внутренне сглотнул, тревога взвилась в нем с новой силой, и мальчик несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоить ее.       — Что мне нужно делать?       — Просто расслабься, — ответил магистр Винду. — С твоего позволения я бы хотел заглянуть в твой разум. Но прежде, чем я начну, ты должен мне довериться и успокоиться. Таким образом твои естественные щиты опустятся.       Заглянуть в его разум? Глубоко внутри он забеспокоился: вдруг они найдут что-то не особо значительное, но что можно будет использовать против него и отказать ему таким образом в обучении? Но с другой стороны он успокоил себя: разве не в этом и заключается смысл этого обследования? И ведь возможно и обратное: они заглянут внутрь и поймут, что все его недостатки не являются такой уж большой преградой. «Смотри на все с разных сторон», — так говорил Оби-Ван, так поступают джедаи. Да, он не хотел, чтобы кто-то копался в его голове, но он, однако, мог понять причины, по которым они это делали. Почему они должны предоставлять обучение кому-то, кто с большой вероятностью обратится против них?       — Мне будет больно? — в конце концов нахмурившись спросил Энакин.       — Будет неприятно, так как ты почувствуешь чужое присутствие в сознании, просматривающее твои воспоминания, но если ты расслабишься, то больно не будет, — ответил магистр Винду. — Не все мы будем это делать, только я. Другие же увидят все через меня, почувствовав то, что я найду в твоем сознании.       — То есть вы как бы послужите передатчиком… — удивился мальчик и слегка вздохнул, но все же поднял голову. — Я понимаю, и даю вам свое согласие. Я постараюсь расслабиться.       Он уловил одобряющую улыбку Йоды прежде чем закрыть глаза, стараясь думать о чем-то спокойном. Работа с техникой обычно его расслабляла, как и пение мамы, и, раз уж на то пошло, присутствие Квай-Гона и Оби-Вана дарило ему успокоение. Молодой джедай явно мог подобрать слова, чтобы ослабить его страхи, а от мастера буквально исходили волны умиротворения и покоя.       Здесь кто-то есть.       Энакин немного дернулся, когда первоначальная паника вновь вспыхнула в нем, и внутри все сжалось от явного ощущения, что кто-то действительно был в его голове, и мальчик стиснул зубы, повторяя про себя, что это был лишь магистр Винду, который не собирается навредить ему. Оби-Ван сказал, что Совету можно доверять, и они предупредили, что процедура будет неприятной, но ему нужно расслабиться, если он не хочет появления боли. Плюс если он будет сопротивляться, джедаи явно не смогут быстро покинуть его разум.       Ощущения ухудшились, по коже побежали мурашки, когда он постарался не дергаться. Может он недостаточно расслаблен? Но внутренне он задался вопросом: как он может расслабиться, когда у него все сильнее зарождалось тошнотворное чувство? Мальчик попытался успокоиться, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, попытался избавиться от тревоги, все повторял и повторял, что у Совета нет намерений навредить ему, они просто делают то, что нужно…       Кто-то копался в его воспоминаниях.       Картинка вчерашнего дня всплыла в его памяти, когда он пытался отомстить тому мальчишке, который причинил вред беззащитному существу, тот чистый гнев, который он в связи с этим испытывал. Он попытался показать, как он смог успокоиться после этого, как пообещал никогда больше не…       Вспыхнуло воспоминание о гонке, об одной из более ранних, до появления джедаев, когда он пытался выкинуть Себульбу с трассы, испытывая особенно глубокое чувство ненависти…       Перед внутренним взором всплыла драка, в которой какой-то раб оскорбил его мать, и даже несмотря на то, что сам Энакин был в два раза ниже того ребенка, он яростно и безумно атаковал его…       Кто-то стал копать глубже, переворачивая каждое его воспоминание, и чем больше мальчик пытался остаться спокойным, удержать панику и избежать проблем, тем все тяжелее это было делать. Он чувствовал будто кто-то рвет на части его сознание, впиваясь когтями в его плоть и вырывая то, что хотелось увидеть.       … нет, нет, нет, нет, нет, нет…       Вновь всплыло воспоминание, когда он был еще совсем маленьким и пытался добыть лишний паек для своего больного друга, из-за чего его побили. Именно в тот день он понял, что если ты раб, то в тебе не видят человека, и эти «люди» таким образом оправдывали свою жестокость: они не могли совместить эти два понятия, и от подобной несправедливости в маленьком Энакине огнем кипела ненависть…       Успокойся, — попытался он убедить сам себя. Осталось совсем немного, затем они перестанут копаться в твоей голове, нужно просто продержаться до этого момента. Он уже вытерпел так долго. Все, что нужно, это сфокусироваться на чем-то постороннем…       Он вновь участвовал в гонках и смеялся от удовольствия при виде разбившегося пода Себульбы, с злорадством надеясь, что даг или был серьёзно ранен, или вовсе погиб…       Нет! Он сидит дома со своей матерью, копаясь в С-3РО. Ему удалось утащить кое-какие железяки от Уотто, чтобы протокольный дроид не чувствовал себя совсем уж голым, и как только он закончит с калибровкой нескольких чувствительных механизмов, то приделает листы на свои места…       Он вновь дрался с каким-то рабом, на этот раз потому что этот идиот пытался надуть их с матерью и украсть у них несколько пайков на неделю, и Энакин в слепой ярости продолжал лупить кулаками по его уже разбитому и кровавому лицу…       Прекрати! — постарался он приказать себе, когда внутри завихрилась паника. Ему просто нужно не сопротивляться, позволить сознанию парить… Но от этого было больно.       Глубоко внутри он кричал от боли, и Энакин мысленно согнулся от этого, пытаясь подавить все растущее желание выкинуть чужака из своего сознания, причинить боль тому, кто в первую очередь позволил себе вторгнуться в его разум, но мальчик силой воли подавил это желание. Он помнил, что делающие это люди не стремились причинить ему боль, и Оби-Ван говорил, что джедаи действуют осторожно, без грубости, и он должен поступить так же. Он не мог просто так напасть на того, кому сам же дал разрешение…       Он вновь возился с дроидом, но все не ладилось, и инструмент выскользнул из его руки и упал прямо на ногу. Мальчик громко выругался, отшвырнув станок другой ногой в порыве гнева…       Неужели они еще не закончили? Почему так долго? Становилось все сложнее и сложнее утихомирить бушующий шторм из страха и боли, что взвился внутри его, особенно когда человек начал ворошить все более и более личные воспоминания, которыми Энакин дорожил или которые он прятал, так как стыдился их.       Успокойся, — приказал он себе и почувствовал новую лавину паники, которая поднялась несмотря на все его старания. — Подумай о чем-нибудь постороннем. Подумай… Подумай, что бы сделал Оби-Ван, окажись он в этой ситуации. Он бы смог держать себя в руках и…       Энакин вздрогнул, когда человек коснулся особенно неприятного воспоминания, перекапывая его и анализируя, но в этот раз мальчик успешно смог отвлечься и переключиться на что-то менее болезненное. Он сидел за столом с Оби-Ваном, пытаясь собрать модель истребителя, и Квай-Гон, сидящий рядом время от времени бросал на них теплый взгляд и улыбался, когда они собирали очередную часть. Вокруг царил уют, а закатные лучи окрашивали комнату в золотистый цвет…       Подумай о модельке, что вы с Оби-Ваном собираете, — приказал себе мальчик, вновь с успехом игнорируя чужака, что копался в его воспоминаниях. — Оби-Ван спросил у меня, хочу ли я раскрасить ее, обещая вновь сходить с ним погулять и купить новые наборы. Так какой цвет выбрать…       И тут присутствие в его голове углубилось, копаясь в самых сокровенных воспоминаниях, и Энакин уже не мог игнорировать боль. Все самообладание рассыпалось, когда это чувство прошило все его тело, заглушая постороннее сознание…       И он закричал.