Призраки будущего (Shadows of the future)

      — Что же касается назначения Советом мастеров Дю’Мечса и Таало… Я не знаю, учитель. Они уж точно знают свое дело, как и все мастера в общем, — проговорил Оби-Ван, постукивая пальцами по колену. Он в ожидании сидел напротив Квай-Гона на одной из скамей, поджав под себя ноги, пока проходила проверка Энакина. Они немного помедитировали до этого, а потом завели разговор по поводу назначения Советом замены на их место в миссии на Набу, о которой Квай-Гону сообщили чуть ранее этим утром. Это решение, которое нельзя было откладывать в долгий ящик.       — Они уже назначили мастера Итару, которому, я считаю, стоит освежить свои знания этики и такта, — пробормотал Квай-Гон. — Но он наилучший выбор, если ты действительно хочешь кого-то защитить.       — Да, он лучший выбор, — ответил Оби-Ван, слегка улыбнувшись. — Он напоминает порой платяной шкаф: только добавили ноги, руки, да глаза — и получился мастер Итара. Когда я был юнлингом, то всегда до ужаса боялся посещать его тренировки на мечах.       — Он кричал на вас? — спросил Квай-Гон с удивленным выражением лица, на что Оби-Ван отрицательно мотнул головой.       — Мы никогда не пытались проверить, будет ли он кричать. Учитель, я понимаю, вам наверное сложно будет вспомнить, но попытайтесь хотя бы представить то время, когда ваш рост был не больше метра, — проговорил Оби-Ван, а на лице Квай-Гон появилась ухмылка. — А затем вообразите, как таращитесь на живой небоскреб, у которого на лице все время хмурое выражение, и который еще и световой меч носит. И скажите мне. Вас это не напугает?       Квай-Гон закатил глаза, но все же улыбнулся.       — Давай просто будем надеяться, что в этой комнате нет подслушивающих жучков, — проговорил мужчина, а Оби-Ван оглянулся вокруг.       — Только картинку пишут. Помню, видел как-то схемы службы безопасности, — проговорил он, вспоминая один инцидент, но вовремя одумался, прежде чем ляпнул что-то еще. — Во всяком случае, мне кажется это были именно эти схемы. Но что вы думаете о мастере Шеризил? Я думаю, она прекрасно сработается с королевой и ее служанками, и она может стать хорошим посредником в любых переговорах.       — Ну, я считаю, что ей еще стоит отточить свои умения во владении мечом, — ответил Квай-Гон, в задумчивости поглаживая бороду. — Но если назначат кого-то как мастер Итара в качестве ее партнера, у кого исключительные навыки владения световым мечом, то они сбалансируют друг друга.       — Согласен, — ответил Оби-Ван. — И хотя я считаю, что ставить ее в пару с таким громилой немного жестоко, они дополняют друг друга. Не то что мастера… о, например, Оотара и Эдили.       Квай-Гон откинул назад голову и расхохотался.       — Эти два балбеса? Они не могут работать друг с другом даже и минуты, чтобы хотя бы выйти из одной комнаты, не говоря уже о защите королевы. Нет, пусть они остаются в своих Архивах, ну или какую там простенькую работу им поручил Совет.       — Плохо, что большинство уже сработанных двоек мастеров или на миссиях или весьма заслуженно отдыхают после них, — проговорил Оби-Ван, прислонившись к стене. — Тогда бы нам не пришлось возиться с этой проблемой — просто бы выставили вокруг королевы Амидалы кольцо из пяти-шести джедаев.       — Я бы не стал тут торопиться, падаван, — прервал его Квай-Гон. — Помни выражение…       — Слишком много поваров могут испортить салмарианскую похлебку, — процитировал Оби-Ван. — Да, учитель, я понимаю, что большинство талантливых магистров Храма лучше оставить работать в одиночестве. В конце концов даже вы не работаете с другими мастерами, если ситуация позволяет, а если иногда и приходится это делать, вы постоянно не в настроении и замыкаетесь в себе.       — Это просто потому, что большинство напарников, которых мне назначают, обычно имеют промытые Кодексом мозги и это всегда джедаи «мы-должны-подчиниться-воле-Совета». Поэтому я всегда разрываюсь: Силой заставить их проспать всю миссию или просто сложить с себя полномочия, — парировал Квай-Гон, скрестив на груди руки.       — Но однако вы продолжаете брать меня на все миссии, — ответил Оби-Ван, помотав головой. — И это после всех моих упреков в вашу, о мой мастер, сторону и ворчания, что надо следовать приказам Совета и Кодексу. Но вы все равно держите меня рядом... Иногда я удивляюсь, каким образом все еще жив, учитывая сколько я вас журил по этому поводу.       — Были моменты, когда я рассматривал подобную возможность, — с совершенно серьезным лицом проговорил Квай-Гон. — Но мысль о предъявлении обвинений в преднамеренном убийстве одному из самых выдающихся мастеров-джедаев в итоге убеждала меня, что оно того не стоит.       — И конечно же ни разу мысль о том, что вам на самом деле нравится ваш падаван, не останавливала вашу карающую руку, — съязвил Оби-Ван. — Приятно было бы осознавать, что ты все же чего-то стоишь, а не угроза жизни в тюрьме останавливает твоего мастера от убийства.       — Ну что я могу сказать? — ответил Квай-Гон, слегка пожав плечами. — Ты иногда делаешь очень вкусные десерты и вполне незаменим, когда та или иная миссия идет к гандаркам. В остальном же…       — Я тоже вас люблю, учитель, — закатив глаза, протянул Оби-Ван.       — Приятно это осознавать, — ответил Квай-Гон, наконец улыбнувшись, и, потянувшись, дернул Оби-Вана за косичку. — Но я дам тебе знать, когда ты доведешь меня до этого состояния, мой наглый падаван.       — Как будто я действительно могу вас заставить…       Оби-Ван замер на середине предложения, когда в сознании мелькнуло знакомое присутствие, но ему потребовалась пара мгновений, чтобы понять, что это чувство исходило из связи, которая образовалась между ним и Энакином.       — Падаван? Что-то не так?       — Это Энакин, — ответил молодой человек, переведя взгляд на двери в зал Совета. Но джедаи ничего не могли слышать в любом случае: двери были звуконепроницаемые.       И все же, он не ощущал каких-то волнений в Силе, например, никто из магистров не был встревожен. Насколько он мог судить, это было обычное совещание Совета, на котором присутствовали двенадцать невозмутимых магистров и один слегка нервничающий ребенок.       Так почему связь вдруг ожила, предупреждая о чем-то?       — Думаю, с ним что-то происходит, но не могу точно сказать что, словно…       Оби-Ван резко остановился и начал хватать ртом воздух, когда через связь волнами полилась паника, однако поток резко схлынул и молодой джедай вскочил на ноги.       — Что случилось? Что ты почувствовал? — спросил Квай-Гон, также вставая и хватая Оби-Вана за руку прежде, чем тот успел кинуться к закрытым дверям.       — Разве вы не чувствуете? — спросил падаван и решил открыть обе связи как можно шире, и когда нахлынула новая волна паники, Квай-Гон резко выдохнул.       — Нам нужно зайти туда, мастер. Что-то пошло не так, но Совет этого не понимает. И вообще, что они делают? Что может вызвать у Энакина такую реакцию?       Квай-Гон покачал головой.       — Не уверен. Они ничего не сказали мне о своих планах, но это похоже на…       Нахлынул новый прилив паники, но на этот раз к нему добавилась резкая вспышка боли, и Оби-Ван схватился руками за голову, впиваясь ногтями в кожу, и сжал челюсти, пытаясь совладать с эмоциями.       «О Сила, что вообще происходит?»       — Похоже, что кто-то вторгся в его сознание, — прошептал падаван, когда боль немного стихла, и кинул взгляд на Квай-Гона, ища на его лице подтверждение своим словам. — Но зачем Совету это делать? Это что, часть их обычного теста для маленьких детей? — спросил Оби-Ван прежде, чем Квай-Гон смог отреагировать на первые слова, и мастер повел плечами, нахмурившись.       — Я правда не знаю, падаван. Совет редко объясняет свои…       Оби-Ван вскрикнул, в мгновение падая на колени, когда более сильная волна боли нахлынула на него, и молодой джедай резко возвел щиты в их с Квай-Гоном связи, чтобы хотя бы один из них остался в трезвом уме. Его сознание словно разрывалось на маленькие кусочки, кто-то копался, переворачивая слой за слоем мысли и воспоминания, с отсутствием какого-либо милосердия. Оби-Ван почувствовал привкус крови — он прикусил внутреннюю часть щеки пытаясь сдержать крики.       Третья волна нахлынула без какой-либо передышки, и он не успел возвести щиты. Оби-Ван готов был поклясться, что его голова скоро разорвется, а сознание разрушится. Мир вокруг закружился, цвета смешались в одну какофонию, перед глазами появились белые точки, и его начало трясти.       Оби-Ван выгнулся дугой, когда меньшая, но не менее болезненная вспышка прошила его тело, и все его нервы оказались на пределе, он на миг задумался: это свои собственные крики он может слышать, или они раздаются в его голове?       —… Оби-Ван!       Молодой Джедай моргнул, пытаясь увидеть своего учителя, когда боль начала утихать, и осознал, что Квай-Гон грубо трясет его, требуя, чтобы он немедленно закрыл связь. Оби-Ван сделал так, как просил его мастер, вновь возводя щиты, когда новая вспышка боли возникла на границе сознания. Но она разбилась о преграду, давая возможность молодому человеку взять себя в руки.       — Падаван, посмотри на меня, — услышал он слова Квай-Гона, и вновь моргнул. — Что я люблю добавлять в чай? Ты можешь мне ответить?       — Каверзный вопрос, — пробормотал Оби-Ван, с помощью учителя приподнимаясь с пола, пока его голова продолжала кружиться. — Чай как чай, ничего не добавляете, вода да листья, и как можно более крепкий…       — Хорошо, похоже с тобой все в порядке, — ответил Квай-Гон, и Оби-Ван опустил щиты, которые закрывали его связь с мастером, давая тому возможность быстро проверить его состояние и здоровье. — Никаких катастрофических последствий, — в конце концов вынес он вердикт. — Если бы мы теперь могли понять, что происходит…       Энакин закричал.       Оби-Ван замер, обратив внимание на двери. И пусть он не слышал крик, так как двери не пропускали никаких звуков, он совершенно точно его почувствовал. Через связь, через воздвигнутые щиты он услышал как бьются о преграду ужас и страх Энакина, и Оби-Ван потерял контроль.       Он в тот же миг оказался на ногах. Молодой джедай кинулся вперед, сосредоточившись на препятствии перед собой. Обычно, традиционно, чтобы попасть в залы Совета, нужно было позвонить дежурному джедаю, но сейчас Оби-Вана это мало волновало. Он взмахнул рукой, и двери распахнулись.       —Оби-Ван, стой!—       Ментальный выкрик Квай-Гона был совершенно проигнорирован, и Оби-Ван вбежал в залы Совета. Он отстраненно отметил, что все магистры тут же в удивлении повернулись к нему, стоя в круге, но взгляд молодого джедая был полностью сосредоточен, на маленькой фигурке, свернувшейся калачиком в самом центре пола.       «Энакин!»       Оби-Ван кинулся вперед, буквально оттолкнув одного из магистров с пути, и подбежал к упавшему мальчику. Внутри у него бушевал страх, когда молодой джедай упал рядом с трясущейся фигуркой на колени и с осторожностью потянулся к дрожащему плечу.       Но тут же отдернул руку, когда Энакин застонал от боли.       «Что они с тобой сделали?»       Оби-Ван постарался сдержать все растущую тревогу, быстро высвободив ее в Силу, и полностью открылся в их связи. Она словно окрепла от тех чувств, что испытывал мальчик, и Оби-Ван постарался окутать поврежденное сознание ребенка волнами спокойствия и умиротворения.       —Энакин— с небольшим усилием позвал он мальчика, оставаясь на крае связи, чтобы не напугать ребенка, у которого все чувства и инстинкты и так были напряжены. Он чувствовал, какой вред нанесен сознанию Энакина, и внутри у него все сжалось.       «Да что здесь вообще произошло?!»       —Эни, ты можешь мне ответить? Ты вообще слышишь меня?—       В ответ раздался еще один всхлип, и ребенок еще больше сжался.       —Эни, это я. Это Оби-Ван— позвал он вновь, отправляя вместе со словами как можно больше тепла, пытаясь с осторожностью задобрить его и помочь выбраться из того кокона разума, в котором тот спрятался. —Теперь все будет хорошо—       Больно, — послышался тонкий голосок из глубин подсознания и множественных слоев эмоций, и Оби-Ван замер, когда по его коже побежал холодок.       «Почему Совет так поступил? Почему они буквально разорвали разум Энакина?»       И почему он не смог этого предотвратить?       «Я вновь подвожу его», — подумал Оби-Ван, пытаясь подавить вспыхнувшую внутри горечь, которая начала поедать его и поглощать его сердце. Как вообще Энакин сможет доверять ему после этого? Оби-Ван обещал ему, что Совет не будет… он подумает, что Оби-Ван солгал ему.       «Он никогда не простит меня».       —Да, Эни, больно, я знаю— мягко ответил Оби-Ван, пытаясь избавиться от своих темных мыслей в голове. Здесь и сейчас: упрекнул он сам себя. Он будет думать о последствиях после того, как убедится, что с Энакином все в порядке.       Оби-Ван наконец вновь потянулся вперед и коснулся мальчика, борясь с растущей внутри тревогой. Энакин ощутимо напрягся, когда он его перевернул, но открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на человеке над ним.       — Я здесь, Эни, — прошептал Оби-Ван немного трясущимся голосом. — Теперь все будет хорошо. Никто не причинит тебе боли.       Молодой джедай видел, с каким трудом мальчик пытался узнать его, и Оби-Ван напрягся. Он вновь потянулся к Энакину через связь, пытаясь доказать, что это не Совет, который причинил ему столько боли, пытаясь показать, что он не хотел, чтобы ребенку было больно.       —Я здесь и защищу тебя. И не важно, что для этого нужно будет сделать— отправил по связи Оби-Ван, сжимая челюсти и пододвигая Энакина ближе к себе. —Они больше не причинят тебе боль—       Энакин вздрогнул, когда до него полностью дошел смысл этой мысли, и пододвинулся поближе к Оби-Вану. Его маленькие ручки схватились за тунику падавана, и мальчик спрятал лицо где-то в районе груди молодого джедая.       —Вот так, малыш— Оби-Ван обнял мальчика, наклонив голову и опершись щекой о его макушку. Напряжение внутри начало немного отступать, растворяясь в Силе, но зерно страха все еще осталось.       «Будет ли он мне теперь доверять?»       «Прекрати!» — приказал он себе, прижимая мальчика еще сильнее, запирая свои тревоги как можно глубже.       —Прости меня, Эни— прошептал он через связь. —Я должен был быть рядом, чтобы предотвратить это—       Энакин лишь всхлипнул от боли. «Все еще больно», — раздался шепот, и сердце Оби-Вана сжалось.       —Я знаю, Эни— отправил он через связь, закрывая глаза. —Но все будет хорошо. Ты теперь в безопасности—       Он почувствовал, как Энакин вздрогнул в его объятьях, и Оби-Ван поднял голову, ловя на себе прищуренный и потерянный взгляд ребенка.       — Оби… Ван? — прошептал мальчик, медленно подняв руку и коснувшись лица джедая.       — Я здесь, — ответил он, и Энакин вновь полностью расслабился в его руках, подавив дрожь и спрятав лицо у него на груди. — Я сказал, что буду рядом.       — Я… знаю… — пробормотал мальчик, сворачиваясь в крепких руках падавана. — Я… в безопасности…       — Да, так и есть, — ответил Оби-Ван, сглотнув ком в горле. — Я обещаю.       «Я не совершу эту ошибку во второй раз. Я защищу тебя, падаван, несмотря ни на что. Я стану тебе отцом, в котором ты так нуждаешься. Я не позволю тебе пасть».       — Я клянусь.       — Оби-Ван?       Он поднял голову, услышав свое имя, и встретился с встревоженным взглядом Квай-Гона. Мужчина сидел на корточках рядом с ним, смотря то на него, то на Энакина, и Оби-Ван почувствовал его глубокое беспокойство.       Остальные магистры стояли рядом с ними плотным кольцом, и на их обычно пустых и безразличных лицах были беспокойство, страх и еще множество других эмоций, которые Оби-Ван не мог рассмотреть.       —Мне нужно отнести его к целителям, учитель— отправил он мастеру мысль, пытаясь показать Квай-Гону весь масштаб повреждений в сознании Энакина, и от этих мыслей его тревога и раздражение вновь взвились внутри. —О чем они вообще думали? Они пытались навредить ему?—       Квай-Гон нахмурился.       —Давай не будем делать поспешных выводов, падаван, и тебе нужно успокоиться. Должно быть, это случайность—       Оби-Ван вскинулся, в шоке открыв рот.       —Случа..! —       Его мысль оборвалась, когда один из магистров прочистил горло, привлекая внимание, и Оби-Ван повернул голову в сторону звука. Его гнев достиг пика, когда Мейс сделал шаг вперед, чтобы задать вопрос…       — Что вы сделали? — выпалил Оби-Ван, перебивая старшего магистра Ордена и не давая тому возможности вставить слово. — Неужели в Ордене стало обыденностью разрушать сознание маленьких детей? Это омерзительный способ понять, кто не подходит для обучения!       —Падаван?— мелькнул в сознании вопрос Квай-Гона, и Оби-Ван почувствовал, как он пытается остудить пыл в душе своего ученика.       —Успокойся— Оби-Ван вздрогнул, закрыв глаза на мгновение, пытаясь взять свои эмоции под контроль. Он медленно выдохнул и выпрямился, его глаза распахнулись, и взгляд вперился в Мейса Винду. При этом старший джедай сделал едва уловимый шаг назад, а на его лице появилось опешившее выражение.       — О чем вы думали, так грубо копаясь в его сознании? — вновь начал Оби-Ван ледяным голосом. — Почему вы не почувствовали, к чему привели ваши действия?       Он окинул комнату взглядом, буквально впиваясь серыми глазами в каждого магистра по очереди. В его взоре сияли отвращение и гнев, и некоторые мастера даже в удивлении выдохнули и слегка отпрянули.       — Это мерзкий поступок, — продолжил он с презрением, игнорируя направленные на него взгляды. — Вы — двенадцать самых уважаемых и высокопоставленных джедаев в Ордене, но ваша полная халатность и отсутствие дальновидности привели к практически полному уничтожению разума невинного ребенка.       Оби-Ван вновь кинул взгляд вокруг, и в комнате резко стало холодно.       — Чья это была идея? Кто решил, что необходимо разрушить природные щиты Энакина?       —Падаван!—       Оби-Ван немного опешил от выкрика Квай-Гона и кинул пылающий взгляд на своего учителя.       —Что?—       Квай-Гон смотрел на него совершенно ошарашенным взглядом, и таким Оби-Ван его еще никогда не видел.       —Прежде всего ты не можешь просто так отчитывать Совет подобным образом. Да, они переступили черту в обращении с Энакином, но ты даже не даешь им возможности объясниться. Они бы не стали делать это преднамеренно—       —О, и видимо они также не заметили волны боли и паники, что исходили от Энакина? Они что думали, что все в абсолютном порядке?— мысленно выпалил он, уставившись на Квай-Гона, который в ответ вскинул бровь. Но этим он только поспособствовал ухудшению ситуации. —Я слышал, как он кричал, мастер, а ощутив всю полноту нанесенного вреда… как они могли не заметить?—       —Падаван, даже несмотря на то, что я не могу с тобой не согласиться, это не значит, что ты должен позволять своему гневу овладеть твоими действиями. Успокойся, и дай мне решить эту ситуацию, и как бы не было забавно наблюдать, как падаван отчитывает Совет, словно группу невоспитанных юнлингов, я боюсь, что они не разделят моих чувств— ответил Квай-Гон, посылая вместе со словами большую порцию успокаивающего внушения в Силе, что позволило Оби-Вану выпустить большую часть своего гнева.       — Прошу меня простить, — выговорил Оби-Ван сквозь зубы и закрыл глаза. — Я никогда не думал, что Совет может поступить настолько чудовищно.       — Это и не было нашей целью, падаван Кеноби, — ответил Мейс с холодной ноткой в голосе, и взгляд Оби-Вана переместился на джедая. — Я не чувствовал что-либо, исходящее от мальчика, что заставило бы меня прекратить проверку. Насколько могу сказать, Скайуокер был расслаблен и спокоен.       — Значит вы плохо смотрели, — пробормотал Оби-Ван, опешив, когда толчок в Силе заставил его закрыть рот, и осознал, что это сделал Квай-Гон, не дав ему сказать что-либо еще.       —Хватит рыть себе еще более глубокую яму, падаван— грубо прервал его мастер. —Ты уже и так по уши в проблемах—       —Я ничего не могу поделать! Совет вновь отвергает Энакина, как и в прошлый раз, и похоже они даже не осознают, что им наоборот нужно завоевать его доверие!— в конце концов выкрикнул Оби-Ван в Силу, когда гнев овладел им, и отметил, как Квай-Гон опешил на мгновение от глубины этого чувства. —Они такие же высокомерные и недальновидные, как обычно, рассматривают проблему со всех сторон, но совершенно не доверяют своим чувствам, когда ситуация уводит их все дальше и дальше от Кодекса! Зачем им вообще понадобилось копаться в голове Энакина? Они не могли просто задать вопросы?—       — Прошу простить моего падавана, — проговорил Квай-Гон, вставая и обращаясь к магистрам. — В последнее время он сам не свой, он не хотел быть грубым и непочтительным.       Связь полыхнула, и Оби-Ван опустил взгляд вниз, сжав челюсти и уставившись в никуда. Неужели именно так чувствовал себя Энакин каждый раз, когда Оби-Ван игнорировал его доводы и аргументы? Он так же бурлил от негодования, крича мысленно о несправедливости?       — А сейчас, Мейс, — проговорил Квай-Гон, — прошу, расскажи что произошло.       Оби-Ван почувствовал, как взгляд магистра быстро сместился с него на его учителя, после чего старший джедай вернулся на свое место, жестом приглашая других членов Совета последовать его примеру.       — Мы проводили проверку юного Скайуокера, — в конце концов начал он, и Оби-Ван остановил свой взгляд на Энакине, который свернулся калачиком в его руках, пока связь между ними все еще ныла и стонала. — Мы спросили у него разрешение, и он его дал. Мы сказали ему расслабиться, чтобы облегчить процедуру.       — И что произошло потом? — спросил Квай-Гон, и даже Оби-Ван вскинул взгляд, не сдержав интереса. — Что пошло не так?       — Все было в порядке, — ответил Мейс, слегка нахмурившись и посмотрев на Оби-вана, который в ответ одарил старшего джедая холодным взглядом. — Энакин полностью расслабился, и мы начали процедуру, просматривая его воспоминания, чтобы определить его характер. И только под конец мы отметили, что он излучает боль, после чего покинули его разум так быстро, как смогли, но его контроль все равно полностью рухнул. Те травмы, что увидел падаван Кеноби, скорее всего появились из-за вырвавшихся наружу подавляемых эмоций.       — Почему вы не почувствовали, что он что-то скрывает? — спросил Оби-Ван ледяным голосом прежде, чем учитель смог остановить его. — Он всего лишь ребенок, его попытки спрятать боль вполне предсказуемы.       Он услышал стон Квай-Гона через связь, и Мейс пригвоздил его взглядом к месту, но Оби-Вана это мало волновало. Он крепче прижал к себе мальчика, отчего Энакин чуть дернулся.       — Даже если вы решили…       —Оби… Ван..?—       Молодой джедай замер от раздавшегося в сознании шепота, просочившегося через связь с Энакином, и его взгляд тут же упал на мальчика, который смотрел на него слегка расфокусированными глазами.       — Ты… расстроен… — пробормотал ребенок, но все находящиеся в зале могли слышать его. — Успокойся… рошо? Как мне говорил?.. — проговорил он, после чего прижался к джедаю, которого словно окатили ледяной водой. В сознании вспыхнуло воспоминание о вчерашнем вечере и разговоре о драке, из которой он вытащил Энакина, полностью растоптав всю его злость. — Джедаи… всегда… спокойны… — едва проговорил Энакин, и Оби-Ван склонил голову, словно в еще большей защите обхватывая прижавшегося ребенка руками. — Нет… гневу… Значит… нет… гневу…       — Нет гневу, — повторил молодой джедай, в согласии слегка кивнув и закрыв глаза, осторожно выпуская эмоции в Силу. — Прости, Эни, — прошептал он, и по его спине пробежал холод. — Я совсем забыл.       — Ничего, — ответил мальчик, прислоняясь макушкой к подбородку Оби-Вана, и падаван почувствовал слегка вымученную улыбку ребенка. — Все иногда что-то… забывают…       — Хм, — послышалось знакомое бормотание, и Оби-Ван открыл глаза и обнаружил стоящего рядом магистра Йоду, зеленые глаза которого с интересом изучали их. Под этим испытующим взглядом падаван отпустил последние остатки гнева, сделав успокаивающий вдох, и отметил, как маленький магистр кивнул в одобрении. — Заботливый ты, падаван Кеноби, до степени такой, что неуважение проявить готов, но оправдана реакция твоя, — проговорил он, когда Оби-Ван полностью вернул самоконтроль. — Боль почувствовать должны мы были, однако Скайуокер юный скрыл ее отменно.       — Прошу, простите меня, мастер Йода, — проговорил молодой джедай, склонив голову. — Магистры Совета. Вы не заслужили подобного выговора с моей стороны.       — На Квай-Гона похож ты, — ответил с легкой улыбкой Йода. — Местами поменяйся вы, отреагировал бы так же на наши действия он. О детях своих заботится он.       Через связь раздалось сконфуженное фырканье, и Оби-Ван чуть было не улыбнулся.       — Но вот что, падаван Кеноби, сказать ты мне должен. Как узнал ты о юного Скайуокера страданиях? Когда мы, из слов твоих же двенадцать самых уважаемых и высокопоставленных джедаев в Ордене, не увидели их?       Оби-Ван отвернулся, опустив взгляд на желтую мозаику пола.       — Я почувствовал это, мастер Йода.       — Между ними с Энакином неосознанно образовалась эмпатическая связь, — добавил Квай-Гон, а Оби-Ван склонил голову и мысленно отвесил себе оплеуху. Разве он не пытался не привлекать к себе внимание? — И она все крепнет с каждым новым днем.       — Хм, — ответил мастер Йода, после чего проковылял чуть вперед и ткнул Оби-Вана в плечо своей тросточкой. — Все больше на своего мастера, походишь ты, падаван юный. Без всякого страха, отпор нам дал ты.       Оби-Ван удивленно моргнул, глядя на гранд-магистра, после чего перевел потерянный взгляд на Квай-Гона. Мастер Йода что, рад этому?       — Рад я, что связь данная образовалась, — продолжил гранд-магистр, опустив взгляд на Энакина, лицо которого все еще было спрятано в складках туники Оби-Вана. — Будущее его освещает она, как однако, сказать не могу я. И если падаван один щитами прикрывать перестанет его, больше почувствовать смогу я.       — Я… что? — спросил Оби-Ван, уставившись на вскинувшего брови магистра. — Простите, я даже не осознавал этого.       Он с усилием обрушил защиту, что неосознанно выставил вокруг Энакина: это была привычка из воспоминаний, когда мальчик все ещё был его падаваном.       — Хм, крепкие и могучие щиты у тебя, падаван Кеноби, раз скрыть от меня так много смог ты, — пробормотал мастер Йода, с интересом рассматривая Энакина. — Тьму, да, тьму чувствую я. И гнева много. Но затуманен он: будущее его Сила скрывает. Сказать от него исходит тьма, или вокруг просто витает, не могу я.       — И как мы тогда поступим? — спросил Мейс, уставившись на них.       — Обсудить это должны мы, — ответил мастер Йода. — Но прежде, Скайуокера юного к целителям отправить нужно.       — Мы с Оби-Ваном отнесем его туда, магистр, — ответил Квай-Гон, и Йода ответил ему улыбкой. — Это также даст нам возможность обсудить его сегодняшнее недопустимое поведение перед Советом.       — Тогда мы с Йодой вызовем вас позже, — добавил Мейс, пока Оби-Ван вставал на ноги, крепко прижимая к себе ослабленного Энакина. — Мы проинформируем вас о том, что мы решили, а также выслушаем ваши соображения по поводу замены на миссии на Набу.       — Будем ждать ваш вызов, — ответил Квай-Гон, слегка поклонившись, и Оби-Ван заставил себя склониться в полноценном поклоне, который положено делать послушному падавану, но взгляд его так и остался прикован к желтой мозаике пола под его сапогами. — Да пребудет с вами Сила, магистры.       Оби-Ван вышел из зала вслед за Квай-Гоном, чувствуя изучающий взгляд членов Совета. Он знал, что они сразу же поднимут вопрос о его поведении, как только захлопнутся двери, но что он теперь может сделать? Он не только неосознанно выставил напоказ свои навыки защиты, которыми ни один обычный старший падаван не владеет, но еще и вновь потерял контроль: оставалось лишь надеяться, что Совет не придет к выводу, что он не готов стать джедаем.       «Ты уже задумывался об этом, — прошептало его сознание. — Даже если они каким-то образом выкинут тебя из Ордена, ты уже однажды достиг ранга мастера. Ты уже сидел среди них, пытаясь управлять войной, для которой джедаи вообще не были готовы. Неужели ты хочешь вновь пережить все это?»       Нет, не хочет. В каком-то роде присутствие в Совете не имело смысла. Как бы сильно ни претило ему сражаться в первых рядах, он чувствовал, что приносит больше пользы как генерал, имея возможность спасать жизни, вырабатывая стратегии боя.       Оби-Ван помнит, что когда он в прошлый раз был в этом возрасте, его мечтой было однажды сидеть в Совете, и глубоко в душе молодой джедай тогда боялся, что они отвергнут его кандидатуру, так как он был учеником неортодоксального мастера. Он понимал, что джедаи должны с достоинством принимать свое место, и Оби-Ван приложил все усилия, чтобы добиться осуществления своей мечты, повторяя себе, что сейчас вполне достаточно быть падаваном, потом достаточно быть рыцарем, но как только Энакин получил уже свой ранг рыцаря, а магистры попросили его присоединиться к Совету, Оби-Ван ликовал.       И он не до конца осознавал, что значило это назначение, пока не стало слишком поздно. Он просто не понимал, сколько нудных и ненужных встреч ему придется посетить или сколько глупых обязанностей ему придется выполнять, и хотя джедай все еще выполнял миссии, ему приходилось каждый день находить возможность связаться с Корусантом. Конечно позже Оби-Ван привык к этому, но где-то глубоко внутри он уже мечтал о том, чтобы стать простым полевым мастером, а не членом Совета.       «Я не виню Квай-Гона в его вечных стычках с Советом, учитывая то, что он никогда не мог отклонить их запросы и вызовы», — подумал молодой джедай, с отстранением отмечая, как заложило уши, когда лифт, в который они зашли, начал свое движение вниз.       Нет, решил он все же, будет даже совсем неплохо, если Совет решит, что ему нужно покинуть Орден. Его не будут заставлять идти и делать что-то, что не нравится — он уже несколько лет совершеннолетний. Он сможет найти себе занятие, возможно станет телохранителем королевы Амидалы, что ей будет совершенно необходимо в последующие годы. Его предназначение — быть джедаем, и это единственная жизнь, которую он знал, но он должен быть готов к любому повороту событий, и не важно хорошему или плохому.       Оби-Ван также понимал, что если Совет решит исключить его, Квай-Гон будет опротестовывать это решение до самого конца. Однако, если Оби-Ван без возражений покинет Орден, его мастер сможет спокойно обучить Энакина. Он понимал, что ужасно будет скучать по ним, но Оби-Ван оставит свое место среди джедаев, если это будет означать, что Энакин в этот раз сможет получить лучшее обучение.       «А может они как и прежде откажут Энакину в возможности стать джедаем, — всплыла новая мысль. — И тогда, если они решат лишить меня места в Ордене, Энакину будет с кем жить дальше. Я смогу, например, усыновить его, чтобы не дать им отправить его в сельскохозяйственный корпус…»       И когда эта мысль хорошенько укрепилась в его сознании, Оби-Ван сильнее прижал к себе ребенка. Позволят ли они ему так поступить?       Хотя почему у них должны появиться возражения, задался он тут же вопросом. Оби-Ван понимал Энакина лучше, чем любой член Совета или любой фермер в корпусе когда-либо сможет понять, так как он уже один раз вырастил мальчика. Они конечно не были очень близки, но Оби-Ван все равно прекрасно понимал все цели и стремления Энакина.       Стоит отдать должное, он так и не смог понять причину последнего поступка ученика, но он понимал, что никогда этого и не осознает.       «Можно будет начать жизнь подальше от Храма, — вновь продолжил он внутренний диалог. — На какой-нибудь зеленой планете со множеством рек, озер и морей, возможно даже начать свое дело, чтобы собрать деньги для освобождения матери Энакина… Возможности почти безграничны».       Вдруг его зрение помутилось, и он услышал плеск воды, мелодичное пение разных птиц и шепот ветра в ветвях деревьев. Он вдохнул полной грудью чистый горный воздух, и открыл глаза, устремив взгляд в лазурное небо над головой, по которому лениво плыли большие белые облака…       — Оби-Ван, Оби-Ван, смотри!       Он стоял на балконе, облокотившись на перила, и осматривал зеленые склоны гор, окружающих большое синее озеро перед ними, и опустив взгляд он увидел небольшую лодку, рассекающую воду.       — Моя мама вернулась с базара! Пойдем ее встретим!       — Падаван!       Оби-Ван открыл глаза и обнаружил перед собой сосредоточенное и взволнованное лицо Квай-Гона.       — Я пытался заговорить с тобой и привлечь твое внимание последние несколько минут. Почему ты отгородился щитами в связи?       Он правда воздвиг щиты? Да, Оби-Ван опять неосознанно сделал это, и глубоко внутри он вновь недовольно выдохнул. Ему когда-нибудь дадут уединиться?       — Простите, мастер, — ответил Оби-Ван, опуская взгляд и ослабляя щиты.       — Все в порядке, — проговорил Квай-Гон, слегка вздохнув, словно понимал, что Оби-Ван сделал это ненамеренно. — Эти твои видения слишком сильно изменили тебя, падаван, я практически тебя не узнаю. Когда у тебя вообще появилось желание так вопиюще оскорблять Совет? Исходя из того, как ты часто напоминал мне следовать их предписаниям, я считал, что ты идеализируешь их.       — Совет принял много решений, с которыми я не могу согласиться, учитель. И вы это знаете, — ответил молодой человек отчего заработал раздраженный взгляд.       — Да, конечно я знаю, падаван, только вот почему ты меня не посвятил в это? — ответил Квай-Гон слегка насмешливым тоном. — И раз уж разговор зашел об этом, почему ты сказал, что Совет вновь отвергает Энакина как и в «прошлый» раз? Насколько я могу судить, они только встретились.       Он правда такое сказал? Оби-Ван чуть нахмурился, но потом скривился. Он позволил этому сорваться с губ.       «Ситское отродье», — пробормотал молодой джедай про себя, все больше и больше злясь на самого себя и на то, как он повел себя во всей этой ситуации с Советом. Почему он настолько потерял контроль? За все свои годы будучи джедаем он еще ни разу не был в такой ярости, как чуть ранее в залах Совета. Он всегда мог идеально контролировать свои эмоции, и носил маску спокойствия и умиротворения.       Так что изменилось?       Лифт достиг основания Храма, и он с отстранением отметил, как они вышли из него и направились по знакомому коридору в залы исцеления.       Что ж, он явно изменился: он не был падаваном Кеноби. Он уже не был двадцатипятилетним парнем, вне зависимости от того, как сильно старался им казаться. Он не может больше вести себя, как обычный падаван, так как он не был им уже тринадцать лет, и каждый раз он дергался, когда Квай-Гон пытался надавить на него своим более высоким рангом.       «Я магистр, да простит меня Сила!» — воскликнул он.       «Тогда и веди себя как истинный магистр, — ответил ему внутренний голос, и Оби-Ван закатил глаза. — Ни один уважающий себя мастер не потерял бы контроль так, как ты чуть ранее. Кто-то утверждал, что у него идеальное самообладание, так куда оно делось? Тебе просто повезло, что они слишком опешили, чтобы отчитать тебя сразу же на месте».       Между прочим, какое они могут придумать наказание, если не решатся выкинуть его из Ордена? Отправят его давать уроки? Отошлют на кухни или назначат дополнительные часы медитации? А может и назначат кого-нибудь, чтобы помочь ему обуздать свои чувства? И Оби-Ван сам понимал, что ему над этим действительно нужно работать.       И почему вообще у него возникли с этим проблемы? Таких всплесков не было с тех пор, как Квай-Гон взял его в качестве ученика.       «Мои воспоминания — ключ проблемы, — с удивлением признал Оби-Ван. — Я видел, как все медленно погружается в хаос, наблюдал за столькими смертями, не в силах что-либо сделать для спасения жизней, а затем оказался сброшен с моста человеком, которого любил, словно родного. И вместо того, чтобы разложить все эти эмоции и мысли по полочкам, я пытаюсь подавить их, как и после смерти Квай-Гона, когда выкинул все вещи в коробки подальше из своей жизни».       Он столкнулся с событиями, о которых джедаи вокруг даже не могут предположить, видел их тела, разбросанные по коридорам Храма, убитые клонами. А тех, кто пал от руки Вейдера, было даже сложно узнать, насколько над ними надругались. Оби-Ван тогда с трудом мог стоять и двигаться в стенах любимого дома, залитого кровью и страданиями.       Это просто чудовищно.       «Только подумать, Вейдер уничтожил стольких джедаев, а я не смог заставить себя убить его, — прошептал внутренний голос. — Возможно потому, что у всего этого был слишком явный вкус мести, пусть я и пытался всеми силами оправдываться «великим общим благом». Возможно я до смерти устал от всего этого, и просто мне уже было совершенно все равно?»       Он даже не осознал, как успел добраться до залов исцеления, когда дежурный дроид поприветствовал его и вывел из задумчивости, спрашивая причину визита.       — Оу, — проговорил Оби-Ван, моргнув и удивившись, куда мог подеваться Квай-Гон. Разве Оби-Ван не за ним шел?       — Что вам нужно, падаван? — спросил механическим голосом дроид, с необычными нотками раздражения в нем.       — Мне нужно посетить ментального целителя, — ответил молодой джедай, нахмурившись из-за таинственного исчезновения своего учителя, но решил, что эту загадку он может решить потом. — Проверка, проводимая Советом, прошла не совсем удачно.       — На дежурстве мастер-целитель Шре’дий. Ее можно найти дальше по коридору, пятая дверь налево. Я проинформирую ее о новом пациенте, — ответил дроид, вводя что-то на панели, и Оби-Ван благодарно кивнул, после чего пошел дальше по коридору.       «Пятая дверь, пятая дверь…»       — Добро пожаловать, юный падаван, — раздался приятный женский голос, когда Оби-Ван открыл дверь, и навстречу ему со своего места у окна поднялась женщина, одетая в белую тунику целителей. Оби-Ван предположил, что она медитировала, так как она находилась в коленопреклонённой позе, а в ее золотистых кудрях мягко играл свет, отчего ее лицо словно светилось.       — Мастер-целитель Шре’дий, — поприветствовал Оби-Ван ее в ответ, кланяясь. О Сила, эта женщина была высокой, он даже готов был поспорить, что она была почти одного роста с Квай-Гоном, а он был ростом под два метра. — Я пришел от имени Совета. Они проводили проверку этого мальчика, и что-то пошло не так.       — Хм, — пробормотала женщина, подойдя к джедаю и положив руку на голову Энакина. Оби-Ван почувствовал стон через связь, и постарался успокоить ребенка, повторяя, что ему нечего бояться.       — Положите его на кушетку в углу, пожалуйста, — попросила целитель, махнув за спину, но когда Оби-Ван прошел туда, Энакин лишь сильнее вжался в него.       — Эни, — прошептал падаван, накрывая сжатые кулачки ребенка рукой. — Эта женщина поможет тебе. Она желает лишь убедиться, что тебе не причинен непоправимый вред, — мальчик лишь помотал головой, не отрывая лица от груди Оби-Вана. — Она не причинит тебе вреда, и я буду рядом, если вдруг понадоблюсь тебе. Здесь нечего бояться.       — Не хочет отпускать, да? — спросила мастер-целитель и улыбнулась, пододвигая ближе стул. — Тогда просто держите его, только сядьте. Я быстро проверю его сознание, чтобы понять какая травма нанесена, и как только это будет ясно, то уже приступлю непосредственно к лечению. Хорошо?       — Хорошо.