Буря все усиливалась и темнела.
Оби-Ван взрослел, как и Энакин, который стал уже выше своего наставника, но выражение его лица становилось с каждым разом все мрачнее. В проносящихся мимо образах молодой человек улыбался все реже и реже. Его голубые глаза подернулись дымкой, и мастер и падаван все чаще не ладили, оставаясь упрямыми и своенравными.
Но все же глубоко внутри, в самом центре шторма, Квай-Гон чувствовал сильную любовь Оби-Вана к своему ученику, такую знакомую самому мастеру-джедаю, и он вдруг осознал одну вещь.
Вот в чем крылась причина такого быстрого сближения Оби-Вана с Энакином и образования между ними связи. Если видения действительно так сильно повлияли на его падавана, то не удивительно, что Оби-Ван чувствовал, словно является мальчику отцом, или же старшим братом, вынужденным играть еще и роль отца из-за отсутствия самого Квай-Гона, и поэтому для него было легко сразу же принять на себя эту роль, встретившись с маленьким Энакином.
«Так вот что Сила в действительности показала тебе, падаван?» — вновь задался вопросом Квай-Гон, наблюдая за тем, как Оби-Ван и Энакин вновь спорят. На этот раз над вопросом пригодности последнего к предстоящей миссии.
— Я нужен вам, учитель!
— Что мне нужно, так это чтобы ты прислушивался к тому, что я тебе говорю, падаван. Я не чувствую, что твой самоконтроль достаточно силен для выполнения назначенной мне миссии.
— Как вы можете знать?! Мы уже давно не были на совместных миссиях! Вы все время сдерживаете меня, говоря, что я не готов! Я больше не ребенок, вы не можете вечно оставлять меня в Храме!
— Пока я являюсь твоим мастером, я могу приказать тебе исполнить национальный гимн Ботанов, стоя на одной ноге. И тебе, мой дорогой падаван, придется это выполнить, — послышался вымученный ответ. — Если ты хочешь, чтобы я относился к тебе с должным уважением, которого, по твоему мнению, ты заслуживаешь, то в первую очередь докажи, что можешь ответственно подойти к любому делу. Но я вынужден тебе напомнить, что ты пока этого не делаешь.
В ответ Энакин одарил его злым взглядом.
— Знаете, иногда я так ненавижу вас, мастер.
Оби-Ван вымученно вздохнул, и стало ясно, как часто подобная фраза срывалась с губ его ученика.
— Я знаю, Энакин. А теперь вернись к медитации.
«И почему все это так не похоже на простые видения… — нахмурился Квай-Гон, закрыв глаза, пока шторм вокруг вновь взвился, поглотив голоса и наполнив окружающее пространство злобой и яростью. — В конце концов как могут простые видения заставить так глубоко страдать?»
Сквозь бушующий ураган послышался голос Оби-Вана, и когда Квай-Гон открыл глаза, то обнаружил, что находится в залах Совета: Оби-Ван стоял у одного из больших окон, наблюдая за заходящим солнцем. Он выглядел намного старше, нижнюю часть его лица закрывала густая борода, а волосы уже давно как выросли из такой привычной падаванской стрижки. Йода сидел на своем обычном месте, он словно побледнел, волосы на его голове поредели, а плечи были опущены, как после поражения, и Квай-Гон никогда ранее не видел магистра в таком состоянии. Мейс стоял между ними, с силой сжав губы, его лицо было покрыто новыми морщинами, еще более заметными в лучах закатного солнца.
— …но, должен признать, — продолжал Оби-Ван жестким голосом разговор, начало которого Квай-Гон не слышал, после чего отвернулся от окна. Губ мужчины коснулась тонкая улыбка, которую Мейс вернул, но его глаза остались такими же равнодушными и пустыми. — Без клонов мы бы не одержали победу.
— Победу? — прервал его Йода, отчего двое других джедаев обернулись. — Победу говоришь ты? — Квай-Гон отметил, как магистр слегка поднял голову, посмотрев на мужчин грустными глазами. — Мастер Оби-Ван, нет, не победа. Темной стороны завеса накрыла мир наш. Война клонов началась.
«Война?» — задумался Квай-Гон, а окружающее вновь поглотила тьма, его плечи окутал холод, а в памяти всплыла первая ночь на корабле, когда Оби-Ван, едва проснувшись, атаковал его, хотя в Силе не мелькнуло ни одного предупреждения. Эта война, о которой говорил Йода, неужели она так изменила Оби-Вана, что он теперь сначала атакует незнакомого джедая и только потом задает вопросы? Что стало с взаимопониманием и доверием?
«…это то, что я все время делал, чтобы защитить себя…»
Квай-Гон неосознанно вздрогнул, а Сила продолжала кружиться, выкидывая перед его взором картинки одного сражения за другим. Мастер-джедай наблюдал, как летные навыки Оби-Вана в разы улучшились, пока они с Энакином вели вперед эскадроны на вражеские крейсеры, уворачиваясь от турболазеров и истребителей-стервятников. Оби-Ван взрослел и мужал, все больше и больше начиная походить на того призрака, увиденного ранее Квай-Гоном, уверенного и сильного, с начавшей появляться на висках сединой. Он стал генералом в Великой армии Республики, и Квай-Гон впервые увидел его не в обычной тунике коричневого или кремового цвета, а в парадной униформе.
Она ему шла, не мог не признать мужчина: с высоким стоячим воротником, длинными рукавами, кипельно белым жакетом и штанами цвета хаки, чуть прикрывающими коричневые выходные туфли. Слева на груди был вышит герб Республики, а под ним расположилось несколько лычек, обозначающих его ранг.
Однако Квай-Гон чувствовал явный дискомфорт ученика: Оби-Вана вынудили присутствовать на каком-то политическом мероприятии. Единственное, что показывало его принадлежность к Ордену — висящий на поясе световой меч.
«Ненавижу этот глупый костюм, — донеслась до Квай-Гон через тьму мысль. — Почему я позволил Совету уговорить меня на это? Да, я генерал, но прежде всего я джедай».
Мужчина наблюдал, как Оби-Ван командовал целой армией солдат с помощью технологии, которую Квай-Гон никогда ранее не видел, а также узнал одну сцену, после которой Оби-Ван атаковал его. Из-за жары, стоящей в джунглях, по лицу его падавана струйками стекал пот.
— Генерал Кеноби, мы практически у зоны встречи.
Вымученная улыбка.
— Хорошо.
Кровавые битвы вспыхивали перед его взором и исчезали, обе стороны несли невообразимые потери, и от этих картин внутри у мужчины все было скованно от боли. Квай-Гон наблюдал, как Оби-Ван выкрикивал в коммуникатор команды, его лицо не покидала непреклонная решимость, пока он своим лазурным световым мечом вихрем прорубал путь сквозь ряды врагов. Тяжелая артиллерия совершенно не смущала его, и Квай-Гону ничего не оставалось как тенью наблюдать за Оби-Ваном, сражающимся в самом пекле и при этом успевающим следить за обоими войсками, распознавать слабые стороны противника и направлять атаки своих солдат.
— Энакин, что, хатт подери, ты вытворяешь?! — послышался злобный выкрик, и три дроида, буквально рассыпавшись на запчасти, упали наземь, рассеченные световым мечом. — Я приказал тебе вести бой, чтобы прикрыть войска с севера, какого ситха ты преследуешь второстепенный отряд разрушителей!
В наушнике раздался малоразборчивый крик, отчего Оби-Ван нахмурился и что есть сил разрубил еще пару-тройку дроидов.
— Мне плевать, даже если они решили устроить тебе праздничную вечеринку! Не тебя назначили планировать атаки, Энакин! А теперь вернись на северный фланг, пока солдат не откинули назад!
— Эчута!
— Ругайся сколько хочешь, Энакин, но это ничего не изменит! А теперь делай то, что тебе приказано!
Оби-Ван вступал в бой и практически ни разу не проигрывал, используя свой талант в стратегии и умение сосредоточиться, которые так ценил Квай-Гон, и мог в одиночку проложить себе путь через орды дроидов, чтобы оказать поддержку войскам под своим командованием. Квай-Гон подивился, как его ученик не был ни разу серьезно ранен после увиденных им в вихре атак, не говоря о том, чтобы быть убитым случайным выстрелом, и сердце мастера-джедая замирало каждый раз, когда Оби-Ван оказывался в самой гуще огня.
Взрыв снаряда потряс землю, взметнув в воздух пыль, щепки и десяток солдат. Послышались крики командиров, приказывающих закрыть образовавшуюся брешь в строю, вести ответный огонь и целиться в протонные пушки, стоящие впереди в отдалении.
— Активировать щиты! — послышался следующий приказ, и орудия окутала защита, обезопасив пушки от вражеских выстрелов на время перезарядки.
— Энакин! Отведи свои части назад, пока не закончится бомбардировка!
— Принято, учитель!
Оби-Ван всегда справлялся в казалось бы самых безвыходных ситуациях, и вся его неуклюжесть, которую Квай-Гон помнил, куда-то испарилась. Мужчина всегда оставался спокойным, даже если обстоятельства к этому не располагали: он просто делал глубокий вдох и продолжал разбирать на запчасти окружающих дроидов, не обращая особого внимания на их количество. Где-то глубоко внутри Квай-Гон подивился таким радикальным изменениям в падаване, восхищаясь безупречным мастерством Оби-Вана, но мужчина боялся, что бесконечные битвы и необходимость постоянно биться не на жизнь, а на смерть могли изменить его до неузнаваемости.
— А вот и они, мастер.
— Знаю, Энакин. В конце концов глаза у меня еще есть.
— Обещайте, что в этот раз не будет никаких сумасшедших трюков? Я не горю желанием спасать вас из-под кучи дроидов.
— Когда это такое было? Насколько я помню, Энакин, последние пять раз именно я спасал нас от опасности. Кроме того, все сумасшедшие трюки я оставляю тебе.
— Да, чтобы потом оставшуюся часть сражения вы могли вдоволь наораться на меня.
Ответом ему послужила задорная улыбка.
— Ну хотя бы таким образом можно развеять скуку.
Перед взором Квай-Гона мелькнула другая картинка: Оби-Ван, вновь одетый в обычную робу, стоит на вершине покрытого золотистой травой холма. Часть его лица вымазана в земле, волосы спутаны от грязи и пота. Одежда покрыта сажей, а ее края опалены выстрелами бластеров. Его сапоги покрыты грязью и какой-то липкой темной субстанцией, которую Квай-Гон не мог, или даже боялся определить. Стоящий рядом солдат был таким же грязным, а некогда белая броня посерела и стала щербатой после множественных битв.
Оби-Ван давал распоряжения своему старшему офицеру — стоящему рядом клону — и на его лице застыло жесткое выражение, какого Квай-Гон никогда раньше у ученика не видел. Мужчина замер, немного шокировано осознав, насколько волевым был этот взгляд, оценивающий поле боя внизу. Держался он тоже совсем по-другому: плечи были отведены назад, голова высоко поднята — поза явно позаимствованная у наставника: Квай-Гон сам принимал ее, когда спорил с Советом.
— Мы должны по максимуму собрать и использовать из обломков все, что только можно, — проговорил Оби-Ван охрипшим, но уверенным голосом, излучающим силу. — У нас явная нехватка запасных частей, поэтому даю разрешение на снятие необходимых нам деталей с вражеских кораблей. Проверь также, можем ли мы раздобыть один из их основных терминалов данных. Там могут быть подсказки касательно вражеской тактики.
— Я уже направил команду, которая пытается взломать их главный компьютер, — ответил коммандер. — Нам в этот раз повезло, сэр. Некоторые из их командных пунктов оказались нетронутыми.
Оби-Ван слегка улыбнулся в ответ, но выражение его глаз все так же осталось серьезным.
— Хорошо. Нам важна любая крупица информации, до какой можем дотянуться, если планируем победить в этой войне.
— Отправить все сразу вам, как только что-то найдут? — спросил коммандер, и Оби-Ван кивнул, не отводя взгляд от опустошенной местности внизу, и у Квай-Гона чуть не замерло сердце, когда он наконец проследил за взглядом ученика и посмотрел вниз.
Насколько хватало взгляда, поле было усеяно телами мертвых солдат и останками раскуроченных дроидов, а кровь и масло окрасили землю в практически черный цвет. Разбитая техника торчала из земли, напоминая сломанные кости гигантского чудовища, то тут то там искрили провода, мигали лампочки. Были видны разбившиеся корабли, из горящих кабин которых валил едкий дым, а земля была усеяна кратерами от взрывов. Сила словно выла, окутав поле сражения и скорбя по несчетному количеству потерянных жизней.
— Проведите подсчет павших, Коди, — проговорил Оби-Ван, раскашлявшись, когда ветер чуть поменял направление, и холм оказался окутан дымом с поля, а коммандер кивнул. — Пусть каждое подразделение доложит о потерях, и отправьте команду, или две, чтобы они проверили, есть ли в поле еще раненые. Я спрошу, сможет ли Энакин помочь вам.
— Отправить разведчиков облететь близлежащую территорию? — спросил коммандер, когда к ним трусцой подбежали еще двое солдат.
— Да, — ответил Оби-Ван, с пустым выражением кивнув двум вновь прибывшим. — И скажи им снимать любых встречных праздношатающихся дроидов, если они их увидят. Враг скоро узнает об этом поражении, а нам нужно время, чтобы перегруппироваться перед атакой на следующую базу. Если я буду нужен, коммандер, то я в своей палатке.
— Есть, сэр, — ответил солдат, отсалютовав генералу, на что Оби-Ван слегка кивнул. Коммандер повернулся к двум товарищам, чтобы отдать приказания.
Квай-Гон же наблюдал, как Оби-Ван отвернулся от поля боя и направился в сторону уже установленного штаба, кивая на приветствия солдат все с тем же непроницаемым выражением лица. Он вошел внутрь и кивнул головой когда повзрослевший Энакин (как предположил Квай-Гон только отпраздновавший свое двадцатилетие) предложил ему перекусить походным пайком.
— Падаван, ты не поможешь коммандеру Коди с поиском раненных? Я бы и сам этим занялся, но боюсь, чтобы не свалиться в обморок, мне нужна пара часов отдыха, — сказал Оби-Ван, стаскивая с себя коричневую робу и садясь на кушетку в углу палатки, чтобы стянуть сапоги.
— А в чем смысл? — спросил Энакин, проглотив часть пайка. — Я имею ввиду, они лишь клоны, не то, чтобы они были незаменимы. Кроме того у нас ограниченное количество медицинских средств.
Оби-Ван замер и поднял взгляд на ученика, не в силах поверить в только что услышанное.
— Жизнь всегда будет жизнью, — ответил мастер, нахмурившись. — И не важно жизнь ли это какого-нибудь маленького насекомого или клона, и меня беспокоит то, с каким пренебрежением ты к ней относишься.
Молодой джедай лишь закатил на это глаза, отложил свою еду и встал.
— Я помогу, учитель. Не нужно читать мне лекции. А вы поспите: может хоть это поможет вам успокоиться.
— Падаван! — воскликнул Оби-Ван, нахмурившись еще сильнее. — Тебе лучше помедитировать над проявленным неуважением!
— А я и не проявил неуважение, мастер, — парировал Энакин, натягивая сапоги и поправляя тунику. — Вам действительно нужен отдых. Да, я понимаю, мы на войне, но вы всегда такой после очередной битвы. Разве вы еще не привыкли к сражениям?
Оби-Ван поднял голову, одарив ученика хмурым и затравленным взглядом. Квай-Гон готов был поклясться, что Энакин вздрогнул, взглянув в глаза наставника, но прежде, чем мужчина успел до конца понять эмоции юного джедая, Энакин вновь собрался и стал невозмутимым.
— Выслушай меня внимательно, падаван, — проговорил Оби-Ван практически шепотом, холодным, словно ночи на Хоте, голосом. — Я никогда не привыкну к подобным битвам. Я не ликую от таких огромных потерь, но я понимаю, что это необходимость для достижения высшей цели, но глубоко внутри я все равно считаю, что джедаи не должны участвовать в подобного рода войнах.
— Так почему вы не сделаете что-то, вместо того, чтобы сражаться?! — выпалил Энакин. — Если вы настолько против всего этого, просто не принимайте и не делайте все, что вам приказывает Совет. Спорьте с ними! Квай-Гон бы спорил!
Оби-Ван прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.
— Вне зависимости от частоты этого спора, итог будет один, Энакин. Я не Квай-Гон. Да, скорее всего он противился бы этой войне, но он мертв, а я пытаюсь сделать все, что в моих силах, чтобы спасти как можно больше людей, — Оби-Ван открыл глаза и одарил ученика холодным взглядом. — В свое время я считал, что поведя солдат в бой, мы сможем что-то для них изменить. Сейчас же я вижу, что все это стоит нам своих идеалов, подрывает нас изнутри, но что ты хочешь, чтобы я предпринял? Война никуда не денется вне зависимости от того, буду я выступать против нее или нет, поэтому я делаю все, что в моих силах, чтобы как можно быстрее ее завершить.
Энакин развернулся, чтобы выйти, распахнув дверь.
— Совет бы прислушался к вам, учитель. Вам просто не хватает храбрости попытаться.
— Возможно и так, — ответил Оби-Ван, и его глаза потемнели от скорби. — Но джедаи участвуют в войне, и моя задача, как члена Ордена, следовать приказам, которые отдает Совет.
— Вы всегда так говорите, учитель, — не оборачиваясь пробормотал Энакин. — И иногда я задаюсь вопросом: кого вы хотите в этом убедить? — он слегка повернулся, встретившись глазами с утомленным взглядом Оби-Вана. — Когда вы перестали следовать воле Силы, даже если она противоречит приказам Совета?
И после этих слов он вышел, а Оби-Ван откинул голову назад, тяжело вздохнул и перебрал пальцами волосы.
— Именно в такие моменты, учитель, — услышал Квай-Гон его шепот, — я жалею, что не обладаю вашей волей.
Тьма закружилась, поглотив окружающее, и перед взором мужчины вновь замелькал калейдоскоп картинок. Он наблюдал за тем, как Оби-Ван принял место в Совете, за обсуждением разных стратегий ведения сражений и войны, многие мастера стали генералами собственных отрядов клонов. В какой-то момент в вихре он увидел, как Энакин стал рыцарем, и, казалось, Оби-Ван даже немного расслабился после этого и стал чаще улыбаться, несмотря на творящийся вокруг хаос.
— Вот видите, учитель, вы все еще целы и невредимы. И мое приземление не было таким уж плохим, если учесть, что мы изначально были подбиты.
— Я больше не твой учитель, Энакин. Нет необходимости меня так называть, — послышался слабый ответ. — И напомни мне потом добавить это приземление в зал славы Скайуокера к другим таким же, ладно? Тем более симптомы у меня явно подходящие: мои ноги все еще трясутся, и, кажется, меня сейчас вырвет.
— А вы напомните мне, почему Совет продолжает отправлять нас вместе на миссии, когда мы только и делаем, что постоянно препираемся?
— А потому, мой дорогой бывший падаван, что я единственный, кто может работать с тобой и не гореть желанием убить тебя под конец миссии. Кроме того, несмотря на все наши разногласия, у нас лучший процент успешных миссий, отчего мы просто ужасно популярны. А теперь, может мы все же попытаемся спасти посла?
Голоса поглотил бушующий шторм, который все темнел и становился холоднее, искажаясь вокруг Квай-Гона. Он слышал приглушенные крики, раздававшиеся совсем рядом и проносившиеся мимо, голос Оби-Вана, спорящий с кем-то, ощутил волну жара, что ударила его со всей силы, но затем все прекратилось. Тьма подернулась, словно кулиса, и перед его взором предстало вечернее небо Корусанта и силуэт Храма джедаев в отдалении, а сердце Квай-Гона перестало биться. От одного из центральных шпилей поднимался дым.
Мужчина сделал несколько шагов вперед, но вдруг оказался в главном зале Храма. Он медленно оглянулся, жадно впитывая и осознавая каждую деталь. В груди что-то сдавило, кто-то словно выгнал весь воздух из легких. Повсюду на полу лежали тела джедаев с обожжённой выстрелами бластеров кожей, с застывшим на лицах выражением шока и полного ужаса… Мастера пытались в тщетной попытке прикрыть своими телами падаванов, старшие пытались защитить юнлингов…
Никто не выжил. Храм был полностью разорен.
«Не могу поверить», — подумал Квай-Гон, смотря вокруг широко распахнутыми глазами. Каменные обломки и кровь покрывали бывший когда-то чистым древний пол, а в Силе, словно эхо, все еще были слышны крики и плач погибших. Квай-Гон содрогнулся, а неведомая сила влекла его дальше. Мужчина сглотнул.
Кто это сделал? Почему они это сделали?
— Подождите, магистр Йода, — послышался надломленный голос Оби-Вана, и когда Квай-Гон обернулся, то обнаружил, что оказался в маленькой комнате рядом с явно сдавшим и резко постаревшим Йодой и своим учеником. Оба джедая были изнурены, их робы выглядели потрепанными и изношенными, а их глаза потемнели от скорби и развернувшегося вокруг ужаса.
— Мне нужно кое-что выяснить, — продолжил Оби-Ван, направившись к голопроектору, находящемуся чуть сбоку. Квай-Гон отметил, как сжал губы Йода, следя за каждым шагом Оби-Вана.
— Если ты записи системы охраны откроешь, ждет тебя боль только, — тихо предупредил его гранд-магистр, сильнее ухватившись когтистыми руками за тросточку, и Квай-Гон нахмурился. Неужели он уже знает, кто совершил все это?
— Я должен знать, магистр, — ответил Оби-Ван, быстро проводя пальцами по панели. В ответ та засветилась, и Йода с сожалением выдохнул, тяжело покачав головой, когда проектор высветил первые фигуры.
Сердце Квай-Гона практически остановилось, когда он увидел видеоряд.
«Энакин».
— Не может быть… Не может быть… — прошептал Оби-Ван дрожащим голосом.
Джедаев истребил один из них: его глаза горели пугающим желтым огнем, пока он вырезал одного рыцаря за другим, ребенка за ребенком. Квай-Гона затрясло, и он не мог отвести взгляд от ужасающей картины. Предатель деактивировал меч и осмотрел результаты своих трудов.
«Это невозможно», — подумал Квай-Гон и наблюдал за тем, как к первой фигуре присоединилась еще одна: мужчина, облаченный в полностью черную робу.
— С предателями покончено, лорд Сидиус, — проговорил Энакин, преклонив перед фигурой колено, а Квай-Гона передернуло от шока.
— Предатели?! — воскликнул он, но его возглас был прерван едким смехом мужчины.
— Хорошо… Очень хорошо… Ты славно потрудился, мой новый ученик. Ты чувствуешь, как растет и крепнет твоя сила? — проговорил мужчина, криво улыбаясь.
— Да, мой учитель, — ответил Энакин, склонив голову.
— Теперь, владыка Вейдер, ступай и принеси мир Империи.
— Я так понимаю, это корабль Вейдера? Он принес меня сюда?
— О, падаван, — выдохнул Квай-Гон, закрыв глаза и пытаясь сдержать начавшие наворачиваться на глаза слезы. Энакин был тем самым таинственным Вейдером, и он… он…
«Не могу в это поверить», — подумал Квай-Гон. Именно Энакину, невинному ребенку, которого он встретил на Татуине, мальчику, чье огромное сердце готово было помогать совершенно посторонним незнакомцам, было суждено истребить Орден джедаев, убить свою собственную семью?
Полу-всхлип, полу-вздох полный боли заставил Квай-Гона открыть глаза, как раз в тот момент, когда Оби-Ван с силой нажал на кнопку на панели.
— Я не могу больше смотреть, — прошептал он, и картинка испарилась, после чего джедаи оказались в абсолютной тишине.
Оби-Вана трясло, он нервно сжимал и разжимал пальцы рук, пока продолжал стоять у голопроектора, зажмурив на секунду глаза. Квай-Гон чувствовал потоками исходящую от него боль, волны отрицания, разливающиеся в Силе, пока Оби-Ван пытался полностью осознать только что увиденное.
«Только не Энакин, — послышалась паническая мысль. — Энакин бы никогда… здесь должно быть произошла какая-то ошибка! Энакин, он… он бы никогда…»
— Уничтожить ситхов должны мы, — мягко проговорил Йода, отчего Оби-Ван медленно поднял голову. Квай-Гон опустил взгляд и отметил сияющую в зеленых глазах гранд-мастера, направленных на Оби-Вана, печаль и скорбь.
— Поручите мне убить Императора, — ответил Оби-Ван уверенным голосом, несмотря на покрасневшие глаза и опущенные плечи. — Я не убью Энакина.
Йода печально покачал головой.
— Для поединка с этим лордом Сидиусом, сил твоих не хватит, — ответил он тяжелым голосом, и Сила в ответ на его слова взвыла.
Оби-Ван вновь опустил голову, все сильнее излучая в Силе отрицание и боль.
— Он мне словно брат, — прошептал мужчина, и Квай-Гону было больно это слышать.
«Он мне словно сын», — услышал мужчина мысль, слова, которые так и не сорвались с губ Оби-Вана.
— Я не могу этого сделать.
В его голосе мелькнул металлический холод, взгляд потяжелел, а глаза стали серыми.
«Я не сделаю этого! Я умру, но не убью его, падшего или нет!»
Квай-Гон вновь закрыл глаза, едва ли услышав ответ Йоды, что Энакина, которого они знали, потерян. Однако, пылкое отрицание Оби-Вана и его все растущая тревога проникли в его сознание, отчего мужчине стало плохо. И чем больше времени проходило, тем в большей ловушке оказывался Оби-Ван: Йода вынуждал его сделать то, что было не в его силах.
— Но я не знаю, где его искать, — в конце концов проговорил Оби-Ван, пытаясь ухватиться за призрачную соломинку, но Йода уже начал отходить от него.
— Воспользуйся чутьем своим, Оби-Ван, — ответил магистр. — И ты его отыщешь. Новому Императору визит нанести я должен. Да пребудет с тобой Сила.
И с этим он ушел, оставив опершегося на голопроектор Оби-Вана одного. Квай-Гон безмолвно смотрел, как его ученик беспомощно закрыл лицо руками, с каждым мгновением сотрясаясь все сильнее. Мужчина неосознанно потянулся к нему, пытаясь подарить хоть какое-то утешение…
Сила с завыванием взвилась, поглотив картинку и открыв его взору новую. Кожи Квай-Гона коснулся неимоверный жар, отчего тот пораженно выдохнул и шокировано оглянулся вокруг: похоже, вся планета представляла из себя огромный вулкан, извергающий ядовитый газ и пепел. В отдалении мужчина увидел какое-то добывающее предприятие, а на мостике, который висел над рекой лавы, можно было различить два мелькающих и скрещивающихся между собой световых меча яркого голубого цвета.
Его сердце начал сковывать страх, когда в подсознании пронеслись все увиденные за последние несколько дней видения, и одно из них было связано с похожей на эту планетой. Какое бы событие здесь ни произошло — это было основой переживаний и страданий Оби-Вана, Квай-Гон чувствовал это.
«Но что это? Что происходит?» — задумался он и удивленно выдохнул, когда прямо перед ним появилась слегка расплывчатая фигура.
— Оби-Ван, — позвал Квай-Гон, и к его удивлению мужчина обернулся и посмотрел на него. Он был точно таким, каким мастер-джедай видел его буквально секунду назад, начиная от поношенной туники и заканчивая подавленным видом. — Это ты увидел? — мягко спросил мужчина, встретив холодный, вымученный взгляд. — Это то, что тебе показала Сила, когда ты потерял сознание?
— Ты думаешь, что это видения? — холодно произнес Оби-Ван, вскинув брови. — Это мои воспоминания, Квай-Гон. Это действительно произошло.
Квай-Гон содрогнулся от всей тяжести этого заявления, полностью сосредоточив свое внимание на двух сражающихся фигурах в отдалении. Оби-Ван закрыл глаза, по его телу прошлась дрожь, и так же внезапно, как и появилась, его фигура растворилась.
— Оби-Ван! — воскликнул Квай-Гон, вытянув вперед руку, туда, где только что стоял его падаван, но в тот же миг он вдруг оказался ближе и вынужден был наблюдать за бывшими мастером и учеником, сражающимися на мостках в вихре и быстроте движений. Далеко внизу под ними пузырилась лава, жар с трудом позволял дышать, и Квай-Гон увидел, как Оби-Ван перепрыгнул через Энакина и направил в его сторону мощный толчок Силы, отчего тот чуть не полетел вниз. Но Энакин быстро сориентировался, перекатился в сторону и вновь ринулся в бой, с яростью обрушивая удары на оппонента.
— Энакин, остановись! — выпалил Оби-Ван, пытаясь перекричать гул машин. — Прошу, не делай этого!
— Я уже сказал тебе, старик, мое имя не Энакин! — проревел тот в ответ, скрещивая световые мечи, отчего те зашипели и заискрились. — Меня зовут Дарт Вейдер!
— Нет, это не так! — прокричал Оби-Ван, и его руки задрожали от силы, с которой их мечи сошлись в этом волевом поединке. — Тебя зовут Энакин Скайуокер, и не важно, как сильно ты будешь отрицать это! Тебя заставили поверить в эту ложь!
— Ты неправ: мне лишь открыли глаза на правду! Джедаи глупцы, Оби-Ван! — выпалил молодой человек, прервав поединок толчком в Силе, и от неимоверной мощи темной стороны у Квай-Гона мурашки побежали по коже. — Вы слабы, вы малодушны и вы такие жалкие! Я уничтожил целый Храм практически в одиночку! — продолжил Энакин, подскочив к упавшему джедаю, пытаясь обрушить на него свой меч. Оби-Ван откатился в сторону, отчего оружие прорезало металл мостка, а после активировал собственный световой меч, направив его на Вейдера.
— Почему ты это сделал, Энакин? — прокричал Оби-Ван, и их мечи вновь скрестились. — Почему ты всех перебил? Дети ничего не сделали! Они невинны!
— Они были джедаями! А джедаев приговорили к смерти! — выпалил тот в ответ, и на какое-то время между ними установилась тишина, а Квай-Гон с трудом мог различить и понять, что же происходит, так как мужчины двигались очень быстро. Глубоко внутри часть его не хотела наблюдать за происходящим, но вне зависимости от того, как часто он закрывал глаза, картинка все равно всплывала перед его взором, ведя к определенному концу.
«Звезды и галактики, Оби-Ван», — подумал мужчина, наблюдая, как двое одаривали друг друга шквалами ударов и двигались все дальше по мостику, но ни один не мог взять верх. Сила все сгущалась вокруг, свет и тьма сталкивались между собой с неимоверной силой.
«Я знаю, что у тебя всепрощающее сердце, Оби-Ван, но как ты можешь находиться рядом с Энакином после всего произошедшего?»
Оби-Ван и Энакин вновь выкрикнули что-то друг другу, но Квай-Гон не смог их расслышать, а затем, к полному изумлению мужчины, Оби-Ван выключил свой меч. Он упал на колени, позволив Вейдеру замахнуться и приставить клинок к его шее.
— Я так больше не могу. Я не могу переубедить тебя, так что, если ты собираешься убить меня, Энакин, сделай это, — услышал Квай-Гон слова мужчины, сказанные пустым и измученным голосом.
Вейдер одарил его скептическим, даже насмешливым, взглядом.
— И это все? Уже выдохся? А я-то думал, что великий Оби-Ван Кеноби еще даст жару!
Квай-Гон почувствовал, как, несмотря на все его старания подавить их, в душе закипели гнев и страх, пока он наблюдал за тем, как Оби-Ван закрыл глаза и опустил голову.
— Даже если я одолею тебя, Энакин, я не смогу тебя убить.
— Конечно не сможешь! Потому что ты слабый джедай, — стал насмехаться Вейдер. — Вы верите в жизнь, цените ее превыше всего, что существует во вселенной. Что ж, боюсь тебя расстроить, мастер, но все и всё в этом мире эгоистично. Каждый ищет для себя выгоду, пытается выжить, и слабые погибают первыми.
— Ты неправ, — прошептал Оби-Ван, вновь подняв взгляд на молодого человека и сделав глубокий вдох. Квай-Гон почувствовал, как Сила буквально сковала его, когда он попытался отвести взгляд. — Я не могу убить тебя, потому что ты моя семья, Энакин.
Воцарилась долгая тишина, двое мужчин не могли отвести взгляд друг от друга, и Квай-Гон отметил, как сначала удивление, затем страх, а после и другие, не такие разборчивые эмоции отразились на лице Вейдера. Он сжал челюсти и удобнее перехватил рукоятку меча, когда внезапная неуверенная вспышка Силы вырвалась на свободу.
— Ты лжешь, — в конце концов выпалил он, сощурив желтые глаза, а Оби-Ван покачал головой. — А как иначе? Тебе плевать на меня. Ты меня ненавидишь! Я знаю это. Я жил с тобой долгие годы, и я знаю тебя насквозь.
— Энакин, это не так, — проговорил Оби-Ван, в неверии тряхнув головой. — Почему ты подумал, что я тебя ненавижу? Если бы это было так, я бы не был твоим наставником, даже несмотря на обещание обучить тебя! Да, я был не самым лучшим мастером для тебя, но я делал все, что было в моих силах, и ты стал мне очень дорог! Почему ты думаешь, я все время присматривал за тобой, следя, чтобы у тебя было все, что нужно? Неужели ты считаешь, что только из-за того, что я был связан обещанием?
Теперь уже Вейдер яростно тряхнул головой в отрицании, отступив назад от Оби-Вана. Световой меч вывалился из его рук, отключился и откатился в сторону, совершенно забытый.
— Все только потому, что тебя принудили к этому! Ты всегда думал, что я был каким-то глупым, шумным мелким паршивцем, который занял твое место в сердце твоего ненаглядного учителя! И ты ненавидел каждый день, потраченный рядом со мной, и ты был уж слишком рад, когда меня возвели в рыцари, так как это значило, что тебе больше никогда не придется иметь со мной дело! Ты не радовался от того, что я преуспел, ты радовался от того, что выполнил обещание!
— Энакин…
— Нет! Заткнись, старик! Я не хочу больше слышать твою ложь!
— Энакин, ты был мне братом! Ты был мне сыном! — воскликнул Оби-Ван, сжав руки в кулаки, и Квай-Гон готов был поклясться, что его сердце разорвалось от тех мучительных отчаяния и боли, что он почувствовал в своем ученике. — И я любил тебя, сильнее, чем ты можешь себе представить!
— Лжец! — послышался загнанный ответ Вейдера, и он упал на колени, закрыв руками лицо. — Тебе никогда не было до меня дела! Ты — джедай! Джедаи не любят!
— Но я любил, — прошептал Оби-Ван в ответ. — Я люблю. И я бы всегда помог тебе Энакин, что бы это ни было. Все, что тебе нужно было сделать, просто спросить.
— Лжец! — прокричал Вейдер. — Ты всегда это делал — лгал! Ты восстановил всех против меня! Из-за тебя я убил их всех! Это твоя вина, Оби-Ван!
— Это моя вина, — ответил Оби-Ван, удивив Вейдера. — Это моя вина, потому что я был не очень хорошим мастером. Я подвел тебя, Энакин, как подвел Квай-Гона, а сейчас из-за моей неспособности распознать твои боль и замешательство вся галактика оказалась ввергнута в хаос, судьба Ордена повисла на волоске, и все, кто когда-либо был дорог мне, или погиб, или умрет в ближайшее время. Я хочу помочь, Энакин, потому что я хочу верить, что мы сможем остановить все это, а также потому, что ты очень много для меня значишь.
Вейдер поднял на него взгляд, его глаза помутнели, сменив желтый цвет на полный слез голубой, и Оби-Ван потянулся к нему, кончиками пальцев стерев пару мокрых дорожек, появившихся на щеках молодого человека.
— Ты мой падаван, Эни, — прошептал он, и Квай-Гон отметил, как Вейдер вздрогнул, услышав свое уменьшительно-ласкательное имя. — Ты мой сын. Поэтому прошу: вернись ко мне.
В течение нескольких секунд они не отрывали взгляд друг от друга, и в конце концов Вейдер прервал это мгновение, сделав судорожный вздох, выпрямившись и одарив Оби-Вана взглядом, от которого в душе у Квай-Гона зародилось дурное предчувствие, а по спине пробежали мурашки.
— Ты знаешь… — все же проговорил Вейдер, опустив руки на колени и вернув на лицо прежнее холодное выражение. — О, учитель, ты действительно просто нечто, не правда ли? Ты думаешь, что вывалив свои чувства сейчас, сможешь что-то изменить? Это печально, правда. Если ты действительно испытывал эти чувства все мои годы ученичества, почему тогда ничего мне не говорил?
Квай-Гон почувствовал, как его сковал холод, и он лишь вынужден был наблюдать, как в шоке распахнулись глаза Оби-Вана, отчего Вейдер усмехнулся.
— Ты думаешь, я лгу? — прошептал Оби-Ван. — Энакин, когда я лгал?
— Ах да, джедаи же не лгут, — проговорил Вейдер, и его слова были пропитаны гневом. — Но ведь все зависит от точки зрения, не правда ли? Ты можешь заставить себя поверить, пока я стою склонившись над тобой с приставленным к горлу клинком, что ты всегда считал меня семьей. И ты думаешь, что рассказав об этих долго скрываемых чувствах, облачив их в слова, которые, ты знаешь, я всю жизнь мечтал услышать, то все изменится к лучшему, мы обнимемся и счастливо отправимся домой?
— Энакин…
— Я сказал, заткнись! — прокричал Вейдер, мошнейшим толчком в Силе впечатывая Оби-Вана в ограждение в конце мостка, где тот и упал, полностью оглушенный. Квай-Гон воскликнул, пытаясь предупредить ученика, но он не был услышан, когда Вейдер поднялся на ноги, призвал свой световой меч и активировал его.
— Ты думаешь, что рассказав мне все это, ты сможешь обезоружить меня и избавиться от угрозы, — прошипел Вейдер, направившись в сторону Оби-Вана, который пытался подняться. Его туника частично порвалась, лицо было оцарапано, а на щеке начал наливаться синяк.
— Энакин, все что я сказал — правда, — проговорил Оби-Ван, ухватившись в попытке удержать равновесие за тонкий поручень и стараясь подняться на ноги. От боли, вспыхнувшей в его глазах, сердце Квай-Гона сжалось, и он услышал рык Вейдера.
— Черта с два! — прокричал тот и выпустил в Оби-Вана еще одну более мощную волну Силы, впечатывая того в перила, которые не выдержали подобного давления. Квай-Гон попытался преодолеть ту силу, что удерживала его на одном месте, стараясь броситься вперед, чтобы поймать своего ученика. Но он ничего не мог поделать, и Оби-Ван, в шоке распахнув глаза, завалился назад, упав с мостика, когда перила сломались под его весом.
— Энакин! — выкрикнул он, вскинув руку, и Квай-Гон забился в последней безумной попытке высвободиться, глубоко в сознании крича и проклиная все вокруг, наблюдая за тем, как Оби-Ван полетел вниз навстречу лаве. Он видел, как глаза его падавана наполнились страхом, а затем, когда Вейдер начал неистово смеяться, в нем самом зародился гнев, с которым мастер-джедай никогда раньше не сталкивался.
Если бы он мог, то набросился бы на ситха даже с голыми руками.
«Этого просто не может быть!» — воскликнуло его подсознание. Это просто видение: а как иначе! Его падаван, его сын, он не мог падать навстречу своей смерти, поверженный павшим учеником! Как Оби-Ван мог оставаться таким спокойным на протяжении прошлой недели? Разве это не разъедало его изнутри?
— Оби-Ван! Оби-Ван! — пронзительно закричал Квай-Гон, с ужасом наблюдая за тем, как его ученик коснулся лавы, и раскаленная река поглотила его тело прежде, чем он мог даже вскрикнуть.
— Нет!
И Сила закричала.
***
Все джедаи, которые в тот день находились на Корусанте, замерли, когда Сила замолчала. Юнлинги были обескуражены, когда их слабые попытки почувствовать ее провалились; падаваны начали беспокоиться, что что-то не так с их техникой, и что они, возможно, не заметили ранее какой-либо ошибки; рыцари почувствовали несвойственный прилив страха; а мастера чуть ли не полным составом запаниковали, когда успокаивающее присутствие Силы, которое было их постоянным спутником многие годы, вдруг испарилось.
А затем раздался крик: раздирающий душу вой пронзил Силу, и практически все джедаи упали без сил на колени. Более чувствительные начали плакать от глубины горя и тьмы, что обрушилась на них, но опытные воздвигли как можно больше щитов, чтобы сдержать эту вспышку.
Никто ранее не чувствовал ничего подобного. Сила выла от боли, извиваясь, вздымаясь и дрожа, и никто не знал, что делать, или хотя бы что можно сделать, раз уж на то пошло. Никто не знал, почему Сила ведет себя так, поэтому каждый пытался просто пережить этот шторм: старшие старались помочь младшим, которые могли лишь в бессилии схватиться за голову и кричать от боли.
А затем, так же внезапно, как возникла, буря исчезла, и Сила стала прежней, оставив джедаев пытаться прийти в себя и понять, что вообще только что произошло.
Двое самых опытных магистров, в момент бури направляющихся в сторону квартиры определенных мастера и падавана, поднялись с пола и обменялись встревоженными взглядами.
— Что это было? — прошептал высокий мастер, пытаясь стряхнуть шок и помогая подняться маленькому гранд-магистру.
— Не знаю этого я, — ответил тот, сощурив зеленые глаза. — Чувствую, ужасное нечто только что произошло. К Квай-Гону и ученику его поспешить должны мы.
И они побежали.
***
Глубоко в недрах своих самых охраняемых и частных апартаментов другая, более сильная фигура вынырнула из своей темной медитации. Мужчина открыл глаза, пожелтевшие от контакта с темной стороной, и тут же сощурил их, пытаясь до конца осознать и понять только что произошедшее волнение в Силе.
Оно исходило из Храма.
Он сел, удивленно выдохнув, когда Сила хаотично завихрилась, воя и крича от боли, и окунулся в нее, призывая к себе. Он словно купался в осязаемом отчаянии, позволив этому чувству пронзить его и наполнить своей силой, и испытал гнев, когда Сила все же успокоилась.
Что послужило этому причиной?
Выпрямившись, он постарался сосредоточиться, отслеживая путь той большой волны тьмы, пока ее след не привел его в Храм джедаев, где он отстраненно стал наблюдать за его удивленными и напуганными обитателями. Он потянулся дальше, пытаясь почувствовать то, что высвободило столько тьмы в Силу, и когда он достиг своей цели, то был весьма удивлен.
Это был Кеноби, и жизнь джедая ощущалась тонкой, едва уловимой ниточкой в Силе.
«Как жаль», — неосознанно признал мужчина. Он не отказался бы изучить этого джедая поближе, но даже неплохо, что тот умрет.
Он вернулся назад, вновь погрузившись в медитацию. Нужно было проанализировать то новое чувство, которое возникло сразу после возникновения вспышки, и он с нетерпением хотел изучить все аспекты и знания, предложенные ему.
Возможно, это даже поможет ускорить его планы… Губы скривились и растянулись в улыбке, блеснув белизной зубов. Да, совершенно точно могут.
«Прекрасно».
