Призраки будущего (Shadows of the future)

      Энакин проснулся с приглушенным вскриком, дернувшись от ощущения закружившейся вокруг него странной энергии, кричащей голосом, который, мальчик готов был поклясться, принадлежал Оби-Вану. Только вот это не мог быть Оби-Ван, так как Энакин никогда не видел и не слышал, чтобы падаван был таким вымученным и испуганным. Должно быть сознание сыграло с ним злую шутку: в этом и все объяснение.       Крик прервался, поглощенный кипящей и кружащейся энергией, которая была темнее, чем самые потаенные и далекие уголки космоса. Энакин бессознательно задрожал, мертвой хваткой сжав в руках одеяло и робу Оби-Вана, чтобы хоть как-то успокоиться. Энергия все крепла и сгущалась, отчего мальчику стало плохо, она выла, разрывалась и металась, ребенок уже давно захлопнул глаза, опасаясь, что комната сейчас закружится перед его взором и уйдет из-под ног.       Частично Энакину казалось, что он заперт в неуправляемом гоночном поде, или и того хуже — в неконтролируемо падающем лифте, который, совершенно точно, несется в бездну, и сам мальчик ничего не может сделать, чтобы остановить его. Вой усилился, стал громче, отчего нестерпимо сдавило виски, и Энакин накрыл голову подушкой, но это мало помогло. Его состояние было вызвано этой жуткой бурлящей энергией, и так как она не была физически ощутимой, мальчик не мог ничего сделать, кроме как пытаться удержать наворачивающиеся на глаза слезы и надеяться, что он все же переживет это и увидит новый день.       А затем все прекратилось.       Энакин вздрогнул и только после того, как немного осмелел, решился все же вытащить голову из-под подушки, пытаясь понять, что же все таки произошло.       Судя по увиденному, в общей зоне все было как прежде, и мальчик медленно сел, нахмурившись. Стулья стояли на своих местах, датапады все так же лежали на полках, да и диван, на котором он спал, не сдвинулся со своего места ни на йоту. Но что-то же должно было быть причиной того, того… что бы это ни было. Так почему все то время он чувствовал, словно умирает, но при этом вокруг все было в порядке? Как он понял, это была та энергия, что объединяет все вокруг.       Затем Энакин увидел его.       — Квай-Гон! — воскликнул ребенок с замершим на миг сердцем и, скинув одеяло, подскочил к мастеру-джедаю.       Квай-Гон лежал на боку между диваном и креслом, немного сжавшись и свернувшись клубком. Его глаза были закрыты, а на лице застыло мирное и спокойное выражение. Энакин сглотнул ком в горле и, пытаясь разбудить мужчину, затряс его так яро, насколько позволяли его небольшие силы.       «… пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»       «Он не мог умереть! — глубоко внутри прокричал мальчик. — Он не мог!»       Энакин с облегчением выдохнул, когда Квай-Гон вздрогнул, и открыл глаза, остановив взгляд на испуганном ребенке.       — Мм… Эн… кин? — пробормотал мужчина едва ворочая языком и зажмурился, когда Энакин пылко закивал.       — Да, — проговорил ребенок, улыбнувшись Квай-Гону, который со стоном перевернулся на спину и начал тереть глаза. — Что только что произошло? Я странно себя почувствовал, словно все вокруг взбесилось.       — Хм, — промычал Квай-Гон, попытался подняться и, опершись на локти, тряхнул головой, стараясь прийти в себя.       — Может быть вы этого не почувствовали, — быстро добавил Энакин, окидывая остальное пространство комнаты беглым взглядом. — Ну, вы же были без сознания, поэтому может это произошло, пока вы…       Он вдруг замолчал, когда его взгляд остановился на второй распростертой на полу фигуре.       «Оби-Ван».       Во второй раз сердце Энакина перестало биться, а внутри появилось чувство, словно его окунули в чан с ледяной водой. Оби-Ван лежал на спине рядом с окном с согнутыми в сторону ногами, одна его рука лежала на животе, а пустые стеклянные глаза бездушно смотрели в потолок.       «Нет…»       Его грудь не вздымалась.       «… нет…»       Он смотрел вверх немигающим взглядом.       «… нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет!»       Энакин отпрянул назад, и внутри у него словно тошнотворная, дикая песчаная буря, начал зарождаться страх, и ребенок не мог оторвать взгляд от лежащего невдалеке безжизненного тела. Внутри подсознание продолжало отрицать: этого не может быть! Оби-Ван не мог лежать здесь перед ним застывший, словно статуя. У Энакина просто разыгралось предательское воображение, оно заставило его думать, что один из джедаев, к которым он успел так привязаться за последнюю неделю, лежит здесь…       «… мертвый…»       — Нет! — услышал он возглас Квай-Гона, и мужчина кинулся к лежащему у окна ученику, схватив того за руку в попытке нащупать пульс.       Проклятье, сорвавшееся через секунды с его губ, вывело Энакина из ступора, и он начавшим расплываться от слез взглядом наблюдал, как мастер-джедай начал предпринимать попытки вернуть ученику жизнь c помощью древней техники дыхания, которую Энакин видел как применял один из его соседей, когда одна девочка упала без сознания.       — Падаван, даже не думай, — услышал Энакин бормотание мастера-джедая, который в определенном ритме давил на грудь Оби-Вана. — Если ты умрешь сейчас из-за какого-то видения, то я клянусь, я последую за тобой в самые дальние уголки Силы, и прибью тебя своими собственными руками!       Послышалась трель дверного звонка, и Энакин быстро подскочил на ноги, надеясь, что это не заставит Квай-Гона прерваться.       — Я открою! — воскликнул он, пробежав через общую комнату и со всей силы ударив ладонью по панели у двери. Та с едва уловимым шипением отъехала в сторону, а за ней оказались два смутно знакомых мальчику джедая.       — Юный Скайуокер, — прохрипел маленький зеленый джедай, и Энакин моргнул, узнав в нем магистра из описаний Оби-Вана. — Волнение сильное почувствовали мы.       — Оби-Ван мертв, — выдохнул ребенок, прежде, чем мог обдумать свои слова, и отметил, как в шоке вскинулись двое джедаев перед ним.       — Что?! — прокричал более высокий мастер, и Энакин поморщился, но все же отошел в сторону, чтобы они могли забежать внутрь. Высокий мастер наспех скинул сапоги, а затем вбежал за ковыляющим Мастером Йодой, который на самом деле неплохо поспевал, учитывая его предполагаемый возраст.       — Подвинуться, Квай-Гон, должен ты, — услышал Энакин голос маленького магистра и осторожно приблизился к сгрудившимся у окна джедаям, боясь подойти вплотную.       — Мастер, я не могу! Я не позволю ему умереть!       — Меня не слушаешь ты! — резко воскликнул магистр Йода, ударив с глухим звуком Квай-Гона по плечу своей палкой, отчего тот в шоке отпрянул. — Спасу его я!       Энакин все же решился подойти к ним, остановившись рядом с незнакомым мастером, и посмотрел на магистра Йоду, который положил свою когтистую лапу на неподвижную грудь Оби-Вана. Мальчик задержал дыхание и почувствовал, как эта странная энергия сгустилась вокруг маленького мастера, после чего тело Оби-Вана сотряслось от сильного толчка.       Вначале больше ничего не произошло, и падаван никак не отреагировал, но после того, как магистр Йода повторил действие, Оби-Ван громко вдохнул, выгнулся дугой и распахнул глаза. Его руки дернулись, и он перевернулся, пытаясь откашляться, а Энакин выдохнул с облегчением.       — Слава Силе, — услышал он вздох Квай-Гона, который потянулся вперед и стал мягко и успокаивающе поглаживать Оби-Вана по спине. — Я не знал, что вы можете использовать Силу подобным образом, магистр Йода.       — Восемьсот пятьдесят лет стандартных мне, — ответил маленький мастер, вновь положив лапы на свою палочку, а Энакин вскинул на него в шоке глаза. — Многому научился я, и рад, что пригодилось это.       — Что случилось, Квай-Гон? — спросил другой мастер, хмуро глядя на них. — Мы почувствовали волнение в Силе, неведомое ранее. Весь Храм буквально повалился на колени, когда Сила совершенно вышла из-под контроля.       Квай-Гон на секунду замер и, подняв голову, встретился взглядом с мастером.       — Что ты имеешь ввиду, Мейс?       — Именно то, что и сказал, — ответил Мастер Мейс, вскинув бровь, а может и две: Энакин не мог с уверенностью сказать со своего места.       — От падавана Кеноби волнение это исходило, — тихо проговорил магистр Йода, все так же не отводя внимательного взгляда от ловящего ртом воздух молодого джедая, и все внимание вновь оказалось приковано к нему. — Однако сказать, почему страдал он так сильно, не могу я.       — Может ли это быть из-за видений, которые, ты говорил, он видел? Могли ли они так сильно его расстроить? — спросил мастер Мейс, вновь повернувшись к Квай-Гону, который в свою очередь опустил взгляд на падавана. Энакин тоже опустил глаза, сделав шаг назад, и заметил, как Оби-Ван медленно поднял голову.       — Оби-Ван? — мягко спросил ребенок, пытаясь потянуться к нему через ту энергетическую связь, что связывала их, и повторить свой вопрос.       Энакин отметил, как при этом вздрогнул Оби-Ван, а его голубые глаза расширились, наконец остановившись на мальчике.       И когда Оби-Ван потянулся к нему, холодными пальцами смахивая выбившиеся пряди волос с его лба, все остальные резко замолчали.       — С тобой все… хорошо? — прошептал Энакин, пытаясь полностью открыться в связи, если это вообще было возможно, и почувствовал, как Оби-Ван тоже потянулся к нему, мягко касаясь его подсознания. Мальчик попробовал отправить некий эквивалент объятий или чувство, что он сам испытывал, когда его кто-то обнимал, и Оби-Ван в ответ закрыл глаза.       — Никакой тьмы… — прошептал молодой джедай, немного расслабившись, и Энакин отметил, как при этом вскинулись в удивлении трое мастеров.       Оби-Ван приподнялся и протянул руки, явно подзывая Энакина к себе, слегка улыбнувшись мальчику. Сглотнув внезапно возникший в горле ком, ребенок кинулся в его объятья, прижавшись к Оби-Вану и пытаясь по мере сил обнять джедая в ответ.       О звезды, он так напугался…       — Все хорошо, Эни, — пробормотал Оби-Ван, слегка покачиваясь, и опустил подбородок на макушку мальчика, и Энакин почувствовал, как тот плачет. — Все хорошо. Я знаю, ты испугался, но сейчас все хорошо. Я в порядке.       — Квай-Гон, что ты там говорил касательно этих видений? — услышал Энакин тихие слова мастера Мейса и, подняв голову, поймал задумчивый взгляд Квай-Гона, оценивающе осматривающий их. Он чувствовал, как энергия пульсировала между Квай-Гоном и Оби-Ваном, после чего мастер-джедай подался вперед и обнял их двоих. Мальчик почувствовал, как Оби-Ван сразу же обмяк, положив голову на плечо своему учителю, а Энакина прошил резкий приступ паники, который тут же испарился, когда падаван в утешении обнял его.       — Я никуда не ухожу, Эни, просто мне нужно немного отдохнуть, — пробормотал Оби-Ван. — Я очень устал.       — Ладно, — прошептал Энакин, свернувшись в объятьях двух джедаев. Он прижался ухом к груди Оби-Вана, просто на всякий случай. Услышав утешающее биение его сердца, мальчик успокоился, после чего поднял глаза на Квай-Гона, который подбадривающе улыбнулся ему.       — Я не думаю, что это вообще были видения, — в конце концов проговорил мужчина. — Я думаю, что на самом деле это были настоящие воспоминания, о будущем, которое могло быть.       Энакин пораженно выдохнул, удивленно моргнув и уставившись на Квай-Гона, и краем глаза отметил, как мастер Мейс и магистр Йода невольно отпрянули.       Высокий мастер упал в стоящее рядом кресло с явно обескураженным выражением лица.       — Но… Но разве что-то подобное вообще возможно? И что ты имеешь ввиду «которое могло быть»?       — Я верю, что Сила отправила Оби-Вана на тринадцать лет назад, чтобы он мог предотвратить ужасное будущее, — проговорил Квай-Гон, и Энакин отметил, как внимательно слушает магистр Йода. — Когда вы говорили, что свет еще остается в нем, возможно это были эти внезапно появившиеся воспоминания.       «Воспоминания?» — Энакин удивленно моргнул и посмотрел на Оби-Вана, который слегка приоткрыл глаза, когда почувствовал на себе взгляд мальчика.       — Когда я медитировал, вот только что, то оказался затянут в… я даже не знаю, что Оби-Ван делал, — ответил Квай-Гон, и связь между ним и учеником вновь запульсировала, отчего мужчина вскинул бровь. — Он сказал, что пытался справиться с болью, которая не позволяла ему сфокусироваться на настоящем. Каким-то образом меня затянуло туда, однако мое присутствие вызвало сильное волнение, и все вышло из-под контроля.       — Что ты увидел? — спросил мастер Мейс, и Энакин услышал как при этом вздохнул Квай-Гон, отчего связь вновь ожила.       — Жизнь Оби-Вана, — в конце концов ответил Квай-Гон, сильнее обнимая их. — Что мне удалось увидеть: я был убит ситхом, тем, с которым сражался на Татуине, и Оби-Ван убил его в ответ, за что и был возведен в ранг рыцаря. После этого он взял ученика, вырастил его, стал мастером, сражался в войне, а затем вынужден был наблюдать за тем, как ситхи взяли под контроль Сенат и начали истребление джедаев.       — Этого не может быть, — прошептал мастер Мейс, но магистр Йода лишь пробормотал что-то, постукивая по своей палочке.       — Правдой эти слова звучат, — проговорил маленький магистр, переведя свой взгляд с Оби-Вана на Энакина, после чего остановил его на Квай-Гоне. — И объясняют они падавана твоего сущность измененную. Не в силах обычные видения что-то настолько важное исказить.       —То есть… ты не падаван?— попробовал спросить Энакин, на что Оби-Ван тихо кивнул.       — Но как такое вообще возможно? — проговорил мастер Мейс, однако Энакин не обращал на него внимания. Он почувствовал, что упускает какую-то важную деталь, тем более если учесть открывшуюся правду о том, что скрывал Оби-Ван. Деталь, которую он должен был понять давно...       — Я этот ученик, — прошептал мальчик, почувствовав, как его глаза расширились, а все окружающие вмиг замолчали. — Все то время ты срывался и называл меня падаваном, потому что это была привычка, которую и теперь не так легко побороть.       Оби-Ван открыл глаза, а Энакин выпрямился, чтобы посмотреть молодому джедаю в глаза. Мальчик почувствовал, как Оби-Ван напрягся от чувства, которое сам ребенок мог описать не иначе, как страх, их связь замолчала, и Энакин слегка нахмурился. Почему Оби-Ван ничего не сказал ранее? Неужели это что-то плохое, что это нужно скрывать?       — Не плохое, Эни, — прошептал Оби-Ван. — Ты был моим падаваном долгих двенадцать лет, и я ничего не сказал, так как не хотел, чтобы это повлияло как-то на решение Совета. Я также не хотел давать тебе ложную надежду в том случае, если они откажут тебе. Или, если бы они приняли тебя в Орден, я бы не хотел, чтобы ты расстраивался, что не меня назначат твоим мастером.       — Оу, — нахмурившись прошептал Энакин, задумавшись над подобной стороной вопроса. Если бы ему сказали все изначально, как бы он отреагировал?       — Много тьмы чувствую я, — сказал магистр Йода, — в будущем том, где жил ты. Изменить его пытался ты? Предотвратить его старался?       Оби-Ван закрыл глаза.       — Я совершил серьезные ошибки, магистр Йода. Я видел, как сотни джедаев были убиты ситхом, который был их другом, моим другом, и если бы я только уделял ему чуть больше времени и внимания, я бы смог это предотвратить.       — Что ты потерял? — тихо спросил мальчик.       — Все, — услышал он шепот.       — Ты видел, как я умер, — мягко проговорил Энакин, почувствовав, как энергия вокруг него шепотом подтвердила правдивость этих слов. — Поэтому ты так расстроен. Это ты скрываешь?       Оби-Ван открыл глаза и потянулся рукой, чтобы пригладить волосы мальчика, и Энакин тут же прильнул к нему.       — Это правда, — мягко ответил молодой джедай. — С определенной точки зрения, я видел, как ты умер.       Оби-Ван продолжал говорить, но Энакин его уже не слышал. Мальчик был в миллионах световых лет отсюда и наблюдал за событиями, которые никогда не думал, что возможны, и он мог только догадываться, откуда они появились в его сознании. Он бы смог распознать, если бы они пришли к нему через связь с Оби-Ваном…       Энакин наблюдал за тем, как взрослел Оби-Ван, как его душевная теплота исчезла за маской сарказма, которая скрывала раны, наблюдал за его сражениями, полетами, увидел, как он был опустошен от ужаса, когда вся галактика перевернулась с ног на голову. Он видел битвы, в которых участвовал Оби-Ван: на световых мечах и с батальонами солдат, которыми он командовал в качестве генерала, и видел, как эти самые солдаты предали его, чуть не убив Оби-Вана, когда он пытался сбежать. Он чувствовал боль Джедая, когда тот шел по залам Храма, превратившимися в одно огромное кровавое поле бойни, закрыв глаза от опустошающей смерти.       Но также больше он видел себя, взрослеющего с каждой секундой. Энакин с ужасом наблюдал, как тьма сгущалась вокруг него, делая его холодным, непочтительным и дерзким. Он чувствовал презрение по отношению к джедаям, он чувствовал растущий внутри гнев, а также противоречивые эмоции по отношению к Оби-Вану. Тот Энакин в конце концов полюбил наставника, но он не доверял Оби-Вану самые сокровенные тайны, и это отравляло их дружбу.       Он видел, как они сражались на мостике, как Оби-Ван пытался вразумить бывшего ученика, но тот, другой он, не внимал призывам, а потом… потом…       — Это был я, — прошептал Энакин, придя в себя и закрыв глаза, из которых тут же потекли слезы. — Это я тот, кто… кто…       — Нет, — послышался злой шепот. — Эни, ты не он.       — Но я могу им стать! — воскликнул мальчик, а перед его взором вновь возникла картинка его взрослой версии с желтыми глазами и искаженным ненавистью лицом. — Я могу стать!       — Эни…       — И если ты это знал, почему просто не убил меня, когда мы только встретились? — продолжил ребенок неровным из-за всхлипов голосом. — Тогда я не смогу превратиться в этого ужасного монстра! Я не хочу быть таким злым, не хочу убивать невинных людей! Я не хочу убивать тех, кого люблю! Я не хочу ненавидеть тебя!       — Вот именно, — послышался ответ, и Энакин оказался в сокрушительных объятьях, против которых не было смысла бороться. — У тебя есть выбор, Эни, так и выбери другой путь. Тебе не обязательно ненавидеть меня.       Энакин почувствовал, как их связь полностью распахнулась, и осторожно попробовал сделать то же самое, боясь того, что может найти.       —Эни, что ты чувствуешь?— услышал он вопрос, после чего закрыл глаза, позволяя полившимся через связь эмоциям окутать его. Боль — первое, что Энакин почувствовал, но она была не такой пугающей, какой он ощутил ее в первый раз, а затем пришло опустошение. Было легкое прикосновение раздражения, но больше было чувство облегчения от того, что все наконец знали эту тайну. Но в глубине, скрытое за всеми этими эмоциями, было чувство, полностью окутавшее Энакина, которое давало ощущение безграничного счастья и покоя.       Любовь — с удивлением осознал мальчик, купаясь в ее теплоте. Эта была такая же любовь, которую он испытывал к своей маме, глубокая и безвозмездная, которая придавала ему сил совершить невозможное, например отбиться от детей вдвое больше его, когда они оскорбляли ее. Это была такая же любовь, которую, как он чувствовал, Оби-Ван испытывал по отношению к Квай-Гону, которая давала падавану силы и умения сразить врага и заставляла выкладываться по максимуму.       И Оби-Ван чувствовал то же самое по отношению к нему.       Когда на Энакина нахлынуло полное осознание этого, он не смог выговорить и слова, и ему захотелось расплакаться еще сильнее, но в то же время и рассмеяться от радости. Он так странно чувствовал себя все это время после отлета с Татуина: глубоко внутри мальчик боялся стать обузой, и было таким облегчением узнать, что он никогда не станет проблемой для кого-то. Его любили, его приняли таким, какой он есть, и не важно, что он совершил — о нем заботятся и его защитят.       —Видишь, Эни? Я никогда не смогу убить тебя. Никогда—       Мальчик кивнул в ответ, надеясь, что он не слишком сильно резонирует свои эмоции. Все еще пребывая глубоко в своем подсознании, Энакин со всей силы вцепился в кого-то, судя по всему в Оби-Вана, и после связь немного закрылась, чтобы он мог спокойно и осторожно вернуться в реальность. Его взгляд сразу же упал на двух магистров, которые внимательно следили за ними, один с явным подозрением, второй оценивающим взглядом.       Внутри вспыхнул страх.       —Они не разрешат мне пройти обучение, да?— отправил он через связь свой вопрос, и почувствовал, как Оби-Ван сильнее сжал его в объятьях, что-то мягко и успокаивающе шепча.       —Даже если они примут такое решение, тебе не о чем беспокоиться, Эни. Я не позволю отправить тебя в неизвестность, жить с людьми, которых ты не знаешь— послышался ответ, отчего мальчик удивленно моргнул. —Я уйду с тобой, и мы отправимся туда, где много воды, и будем работать, чтобы скопить достаточно денег для освобождения твоей мамы—       Энакин отстранился, чтобы посмотреть в глаза Оби-Вану, и встретился с его твердым и уверенным взглядом.       —Ты это серьезно?—       —Более чем— ответил Оби-Ван, улыбнувшись уголками губ, и Энакин вновь кинулся в его объятья, внутренне выдохнув от облегчения. Не важно, что с ним будет дальше: о нем позаботятся. И каким бы разочарованием не был отказ Совета в его обучении, жизнь с Оби-Ваном где-нибудь на красивой планете была не хуже, а если они еще смогут освободить его маму, это будет просто замечательно.       —Квай-Гон хочет знать, о чем мы с тобой говорили, Эни— услышал он голос Оби-Вана и почувствовал, как молодой джедай немного расслабился. —Не возражаешь, если я расскажу ему?—       Энакин согласно кивнул головой и почувствовал, как двое джедаев уже переговариваются между собой, от чего вокруг поднялся довольно жаркий спор. Насколько он мог судить, мастер Мейс хотел рассказать Совету о том, что они выяснили, но магистр Йода не желал этого, представляя какая при этом может подняться паника. Он еще добавил, что они не должны позволять воспоминаниям Оби-Вана о будущем, которого скорее всего уже и не будет, влиять на решение Совета касательно Энакина.       А мальчик зевнул, постаравшись сделать это как можно незаметнее.       —Квай-Гон сказал, что он присоединится к нам, если Совет откажет тебе в обучении— услышал Энакин мысль, и даже готов был поклясться, что двое джедаев смеялись над чем-то между собой, но он вновь прижал голову к груди Оби-Вана, и его размеренное сердцебиение стало убаюкивать ребенка.       —Тебе нужно немного отдохнуть, Эни— услышал он голос уж очень похожий на Квай-Гона. —Тебе это точно не помешает—       И Энакин погрузился в сон, не раздумывая больше ни секунды.