Восемь мужчин

Гет
NC-17
В процессе
13
автор
Размер:
планируется Макси, написано 165 страниц, 13 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
13 Нравится 53 Отзывы 4 В сборник Скачать

6 глава. "Дракон прилетел" (36 дней до снежного плена)

Настройки текста
      Сегодня ночью, в три минуты первого, Стивен Бэйтс покинул этот мир, так и не выйдя из комы.       Джозеф Карсон узнал об этом в восемь утра, когда пришёл на работу. Он несколько побледнел, услышав эту новость, и какое-то время простоял неподвижно, пытаясь осознать произошедшее. Парень испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он помнил их с Сарой разговор и знал, что подобный исход событий был ожидаемым и, как это ни странно, наиболее предпочтительным для всех. С другой — он понимал, что с этого момента жизнь его потечёт несколько в ином направлении. Изменятся их с Сарой отношения, изменится его внутреннее мироощущение и ощущение себя, и (что беспокоило Джозефа больше всего остального) изменится отношение Меган к нему.       Он не знал, почему его так заботило то, как поведёт себя Меган, узнав обо всём. Вероятно, ему хотелось оставаться хорошим и честным хотя бы в глазах этой девушки, которая после потери отца пыталась обрести некую опору и поддержку в докторе Карсоне. Видимо, Меган слепо искала сильное мужское плечо, на которое могла бы опереться, а Джозеф просто… просто оказался поблизости. Он казался ей взрослым и мужественным на фоне её сверстников, и именно в нём она, вероятно, разглядела того героя, который на психологическом уровне должен заменить ей отца.       Так убеждал себя Джозеф, неспешно направляясь в «коматозное» крыло больницы. Он знал, что Сара и Меган уже приехали по вызову дежурной медсестры, чтобы попрощаться с мужем и отцом до того, как его тело заберут в морг. Джозеф намеревался зайти и выразить пару слов соболезнования, потому что, каким бы желанным не был этот исход, всё же смерть близкого была для них двоих большой утратой.       Подойдя к двери палаты, он замер в нерешительности. Сквозь стекло (стена палаты была прозрачной) он видел и Сару, и Меган, и стоявшего рядом нейрохирурга Паркера, и, собственно, самого Стивена. Но нарушить своим присутствием царившую там атмосферу Джозеф почему-то не решался…       Решимости ему придал взгляд Сары, случайно брошенный в коридор. Она его увидела, и теперь он точно обязан был зайти. Натянуто улыбнувшись, доктор Карсон вошёл в палату и медленно подошёл к постели Стивена.       — Примите мои соболезнования, — тихо сказал он, внимательно наблюдая за Сарой. Она выглядела уставшей и грустной, но, в целом, держалась неплохо.       Чего нельзя было сказать о Меган. Услышав знакомый голос, девушка подняла голову, и её потерянный взгляд остановился на высокой фигуре Джозефа. Глаза у неё были заплаканные и припухшие, а вид — отчаявшийся.       — Спасибо, — почти одновременно произнесли мать и дочь. Голос Сары звучал твёрдо, а голос Меган дрожал и обрывался.       — Доброе утро, доктор Карсон, — поздоровался с коллегой нейрохирург, делая какие-то записи.       Паркер в силу профессии был довольно циничным в деликатных вопросах. Джозефу показался неуместным такой буднично-дружелюбный обмен любезностями в присутствии двух этих женщин. Но он всё же вполне вежливо ответил коллеге:       — И вам, доктор Паркер.       — Надо же, как не вовремя, — покачал головой Паркер, листнув свой журнал, — этой ночью скончались ещё двое в реанимации. Но там оба случая были безнадёжными.       Джозеф бросил на коллегу осуждающий взгляд, но тот его даже не заметил.       — Доктор Паркер, — спокойно, но с лёгким нажимом начал кардиолог, — вероятно, нам стоит ненадолго оставить миссис и мисс Бэйтс, чтобы дать им возможность проститься с близким человеком.       Нейрохирург поднял на него недоуменно моргающие глаза, словно не понимал, зачем это он должен был оставить их двоих наедине с трупом.       — Ничего, я сейчас уйду, — вмешалась Сара и нежно погладила дочь по плечу. — Сестра просила меня подойти в регистратуру, нужно подписать какие-то бумаги…       — Так, несколько формальностей, — успокаивающим тоном произнёс Джозеф.       — Да, и в том числе согласие или отказ от вскрытия, — снова вставил свои пять копеек Паркер. — По закону, вскрытие мы делаем в любом случае, но, если учесть тот факт, что пациент два года пролежал в коме…       — Доктор Паркер, — послышался из динамиков голос медсестры, — вас просят пройти в палату «В-3». Повторяю. Доктор Паркер, вас просят пройти в палату «В-3».       Нейрохирург обвёл взглядом потолок, словно пытаясь найти источник звука, и, вздохнув, вышел из палаты.       — Иди в регистратуру, подпиши что нужно, — наклонившись к Саре, прошептал Джозеф. — Я побуду с ней.       Женщина бросила взгляд на дочь, которая неотрывно смотрела на тело Стивена, и с благодарностью кивнула.       Когда в палате остались только двое — Джозеф и Меган — доктору отчего-то стало неловко. Он хотел сказать что-нибудь ободряющее, но не знал, что именно; в то же время ему не хотелось нарушать святую тишину этого момента. Поэтому он тихо стоял у койки, сцепив руки в «замок» за спиной. Он даже не был уверен, понимала ли Меган, что находится в палате не одна.       Тут он услышал нечто такое, чего не хотел бы слышать: тихие всхлипы. Девушка, всё так же смотревшая на бледное и худое лицо отца, начала истерически хватать ртом воздух, словно ей стало трудно дышать. Слёз ещё не было. Видимо, истерика накатывала постепенно, набирая силу и готовясь вылиться бурным потоком.       Уже через пару мгновений, однако, Меган завыла, и по щекам её потекли слёзы. Сдерживаемая истерика вырвалась на свободу. Джозеф, с сожалением подняв брови, подошёл ближе и внимательно посмотрел на неё.       — О мисс Бэйтс, позвольте ещё раз выразить свои соболезнования… Я знаю, что вы сейчас проживаете не лучший момент своей жизни, но…       Он замолчал, потому что Меган рванулась к нему и крепко обхватила обеими руками его торс. Джозеф стоял, как вкопанный, с недоумением смотрел перед собой и держал руки на весу, не смея обнять девушку в ответ. То, что происходило, не поддавалось в его голове никакому анализу…       — Доктор Карсон, — услышал он сквозь страдальческие стоны своё имя, — спасибо, спасибо вам за поддержку… Мне кажется, один вы на всём свете понимаете, какая это утрата для меня!..       — Что вы… — растерянно пробормотал он, чувствуя, как её руки всё крепче обвивают его талию. — Полагаю, я не один такой…       — Нет-нет, один!.. Даже мама думает, что это для меня всего лишь небольшая неприятность, пустяк… — Девушка подняла голову и, как ребёнок, всхлипывая, уставилась на доктора большими блестящими глазами. — Она легко это переживает и думает, что это так же просто для меня. Но нет, нет, ничего подобного!       Джозеф не мог смотреть в эти глаза. Поэтому он сделал нечто странное, что впоследствии не мог оправдать перед собой даже большим нежеланием смотреть Меган в глаза. Он положил руку на затылок девушки и мягко надавил, тем самым заставив её положить голову ему на грудь.       — Не говорите так, — произнёс он, несколько испуганно глядя перед собой. Его правая рука всё ещё касалась её головы, а левой он приобнял девушку за плечи. — Миссис Бэйтс наверняка также тяжело переживает эту утрату. Просто она не проявляет этого внешне…       Меган ничего на это не ответила. Она, вероятно, растроганная проявленной со стороны доктора Карсона нежностью, зарыдала с новой силой. Джозеф произнёс тихое «Тшшш» и погладил её по волосам. Этот жест его рука сделала как-то автоматически, не повинуясь его воле.       — В воскресенье мы устраиваем прощальный вечер у нас дома, — сказала Меган, несколько успокоившись. — Я бы хотела, чтобы вы пришли.       Он смотрел перед собой потерянным взглядом и ничего не мог ответить.       — Доктор Карсон? — произнесла девушка, отстранившись и взглянув на него.       — Да, — резко ответил он и внутренне сокрушился. Это вышло так же машинально, как и в случае с рукой. — Да, я буду, если вы приглашаете…       — Спасибо. Это будет многое значить для меня. Сейчас я дам вам адрес…       — Не нужно, я знаю.       Недоуменный взгляд Меган чуть ли не заставил Джозефа с размаху ударить себя по лбу. Что он несёт? Как он объяснит теперь, что знает их адрес? Более того — он даже был у них дома несколько раз!       — Не нужно себя утруждать, — исправился доктор, сделав вид, что хотел сказать что-то другое, — я знаю, что при необходимости всегда смогу узнать адрес в медкарте пациента.       Объяснение казалось провальным, но Меган, как ни странно, его проглотила. Видимо, она была чуточку не в себе сегодня.       За спиной девушки, у входа в палату, Джозеф увидел вернувшегося Паркера. Оставалось только гадать, как много он видел...       Паркер, посчитав, что Джозеф попал в неловкое положение и его нужно оттуда вызволять, вошёл в палату и сказал бодрым голосом:       — Доктор Карсон, там сестра Джонс вас ищет. Говорит, дело срочное.       Никакой сестры Джонс в этой больницы не работало.       — Спасибо, уже бегу. — Он бросил взгляд на Меган и тихо добавил: — Держитесь, мисс Бэйтс.       Она благодарно ему улыбнулась, и Джозеф торопливо отошёл от койки Стивена. На выходе Паркер остановил его и, слегка наклонившись, спросил конфиденциальным тоном:       — Ситуация СОС, коллега? Должен ли я соврать ей, что вы десять лет счастливы в браке и приходитесь прекрасным отцом четверым детям?       — Нет, не нужно, — усмехнулся доктор Карсон, — но спасибо за находчивость.       В коридоре, проходя мимо регистратуры, Джозеф встретился взглядом с Сарой. Она устало ему улыбнулась и, поставив последнюю подпись, подошла к нему.       — Как вы, миссис Бэйтс? — спросил он, сохраняя в общении на людях деловой тон.       — Ничего, — покивала она и, подумав, добавила: — Это был вопрос времени.       — К сожалению, это правда.       Они медленно двинулись по коридору, и Джозеф, поймав момент, когда вокруг них было немного людей, тихо признался:       — Меган пригласила меня к вам на прощальный вечер в это воскресенье.       — Да? — удивилась Сара. Лицо её было изумлённым, но, как заметил Джозеф, не выражало признаков какого-то беспокойства или подозрений.       Она была спокойна, если не сказать равнодушна. А вот Джозефу теперь покой мог только снится…       — Да. Я тоже был удивлён.       — И что ты ответил?       — Я принял приглашение.       Лицо Сары ничем не выдало её реакцию на его реплику. Казалось, ей было абсолютно всё равно, что ответил доктор Карсон на приглашение её дочери.       — Может, так действительно будет лучше, — безмятежно проговорила женщина, — мне будет спокойнее в этот вечер видеть тебя рядом.       «Меган сказала почти то же самое, — подумал про себя Джозеф, — только немного иначе».       Он проводил Сару до палаты, сказал ещё несколько ободряющих слов, выразил соболезнования и даже коснулся её плеча, как бы показывая этим, что ему действительно было жаль. Потом он торопливым размашистым шагом направился в свой кабинет, и до конца дня его не покидала одна мысль: «Всё это какое-то безумие! Сплошное и окончательное безумие!»       Аллен Уилсон отдал стакан кофе посетительнице, ослепительно улыбнулся, пожелал хорошего дня, и, как только дверь за гостьей закрылась, уголки его губ медленно и уныло опустились.       Сегодня Аллен был не в духе, и даже его улыбка, которой он обычно мог обезоружить даже самого ворчливого клиента, сегодня не могла спасти его самого. Причина его плохого настроения крылась в ссоре с Сандрой, которая началась вчера вечером и продолжилась сегодня утром. Выпады Сандры против мотоцикла, который так любил Аллен, были уже привычным делом. Однако ситуация осложнилась три дня назад, когда Аллен попал в небольшое происшествие и вдребезги разбил своего железного коня...       Дело было так. Парень возвращался из кофейни и был уже в паре миль от своей фермы, когда увидел, что на дорогу выбежала бродячая собака. Являясь преданным любителем животных и вместе с тем владельцем двух прекрасных собак, Аллен резко вывернул руль вправо, съехал с дороги и с небольшого холма на всей скорости понёсся навстречу деревьям. Решать, что делать, пришлось немедленно, поэтому парень спрыгнул с мотоцикла, сгруппировался и покатился вниз, а вот его железному коню повезло куда меньше. Лишившись управления, мотоцикл врезался в дерево и буквально разлетелся на части. Во всяком случае, восстановлению он уже точно не подлежал.       Сандра узнала об этом от мужа по телефону и, не зная в деталях всей ситуации, расплакалась от страха. Утешения Аллена и его заверения в том, что он на самом деле отделался лишь двумя царапинами, нисколько не помогали. Когда формальности с регистрацией произошедшей аварии были завершены и Аллен вернулся домой, Сандра сначала повисла у мужа на шее, а затем накричала на него так, что у него после этого ещё долго звенело в ушах. Девушка обвиняла его в инфантильности, безответственности и том, что он никогда её не слушал. Разве не говорила она, что мотоцикл опасный транспорт? Разве не предупреждала, что ездить на высокой скорости чревато? Разве не просила быть осторожным на дороге? Никакие оправдания Аллена в духе «Авария произошла не по моей вине» или «Ничего страшного ведь не случилось» всё равно не помогли бы. Поэтому Аллен молча выслушал жену, принял душ и лёг спать.       Было бы прекрасно, если бы на этом ссора завершилась. Но Сандра была на взводе и использовала любую возможность напомнить муже о разбитом мотоцикле, которого Аллену, между прочим, сильно не хватало. И даже это было бы ещё полбеды. Напряжение между супругами выросло ещё из-за того, что в кофейню к Карлосу пришла работать Кортни Пирс, новая бариста. И Сандра почему-то относилась к общению Аллена и Кортни настороженно, с подозрением. Она ревновала, но как-то неявно, что раздражало Аллена ещё больше, ведь за всю их совместную жизнь он не дал ни единого повода подозревать его в измене или даже в мыслях о ней. Но на выпады супруги ему нечего было возразить, ведь они оба знали, что в прошлом Аллена был случай измены с его стороны. Правда, ему тогда было шестнадцать, и ту девушку, с которой он тогда встречался, Аллен знал всего несколько недель. Но для Сандры (узнавшей об этом любопытном факте из биографии любимого только после свадьбы) это не имело никакого значения, и она считала, что имела право на подозрение.       Не в характере Аллена было доказывать свою правоту: ему казалось это излишним и вовсе унизительным. Поэтому он реагировал на подозрения Сандры вполне спокойно и ничего не возражал, что, очевидно, только усиливало её паранойю. Из-за этого непонимания и нежелания принять правду друг друга супруги находились в пассивной ссоре уже почти неделю. А вчера вечером взаимная агрессия перешла в активную фазу из-за какой-то мелочи, в результате которой они накричали друг на друга ещё и утром.       Мысли о разладе в семье не оставляли Аллена даже на работе. Поэтому часто (если только он не обслуживал гостя) на лице парня можно было заметить угрюмое выражение, смешанное с глубокой задумчивостью. Оно запечатлелось на его лице и теперь, когда он стоял, хмуро глядя перед собой и до блеска натирая столешницу.       Звон колокольчиков над дверью заставил его встрепенуться и с дежурной улыбкой посмотреть на гостя. Но уже через секунду Аллен улыбнулся настолько искренне, насколько это было возможным, потому что увидел в дверях Коллина.       — О, привет, дружище! — поприветствовал друга Аллен и пожал ему руку. — Какими судьбами? Я не видел тебя здесь с конца сентября, когда мы собирались тут все вместе.       — Привет, — тоже улыбнулся Коллин, но довольно сдержанно, — да вот, решил зайти после занятий. Мне очень нравится здешний интерьер, и я могу тут спокойно поработать над 3D проектами для работы.       Тут Коллин слукавил: он прекрасно мог поработать над проектами и дома, и в любой другой кофейне, которая находилась на пути от его университета до дома. А сюда, в «Конверсейшн», Коллин приехал с определённой целью: ему нужен был Аллен.       — А, понимаю, — покивал бариста и взял с полки большую чашку. — Что будешь?       — Пожалуй, возьму мокко со взбитыми сливками и какой-нибудь круассан.       — Вас понял, сэр!       Когда Аллен взялся за приготовление кофе, Коллин осведомился у него, как он поживал. Не умевший лукавить Уилсон выложил другу историю с мотоциклом и не забыл упомянуть про их с Сандрой затянувшуюся ссору, у которой не было начала и, казалось, не будет конца. Коллин сказал другу несколько слов поддержки и выразил уверенность, что они с Сандрой в скором времени помирятся.       — Да помиримся-то мы в любом случае, — вздохнул Аллен, встряхивая баллончик со взбитыми сливками, — но вот мотоцикла моего уже не вернуть, а новый я пока себе не могу позволить. Приходится ездить на работу на этом чёртовом «форде». Вернее, он даже не едет, а плетётся по дороге, как старый дед.       — А страховая ничего не заплатила за разбитый мотоцикл? — поинтересовался Коллин, как завороженный наблюдая за процессом приготовления мокко.       — Заплатила, но это копейки по сравнению с тем, какую сумму нужно потратить на новый байк. Я положил эти деньги под процент, но ещё посмотрю, что смогу с этим сделать… Возможно, возьму кредит. Представляю, как Сандра будет верещать, когда узнает, что на смену старому Майки придёт новый.       — Майки? — усмехнулся Томпсон.       — Ой, — смутился Аллен и тоже хохотнул. — Чёрт. Да, я дал имя своему мотоциклу, но об этом никто не знает, кроме тебя. Так что помалкивай, Томпсон, ясно? Не хочу прослыть чудаком, который холит и лелеет неодушевлённый предмет.       — Ну, для тебя он как раз таки одушевлённый, — улыбнулся Коллин. — Вещь с душой. Ты ведь без мотоцикла и месяца не протянешь… Ну ладно, я никому не скажу, если ты так просишь.       Когда Аллен поставил перед другом мокко и блюдечко с большим дымящимся круассаном, Коллин с непонятным смущением опустил взгляд и так же смущённо проговорил:       — Аллен, я вообще-то хотел обратиться к тебе по одному вопросу…       — Ко мне? — удивился бариста и, уперев ладони в столешницу, внимательно посмотрел на Коллина. — Что ж, в мире существует не так много вопросов, в которых я прослыл экспертом, но я слушаю.       — Мы с Кендаллом недавно разговаривали, и он спросил меня, хожу ли я с кем-нибудь на свидания. Я сказал, что нет, и это чистая правда: у меня не было свиданий уже полтора года. Но в последнее время я стал больше думать об этом… И решил, что это может стать для меня большим шагом вперёд. Пожалуй, хватит держаться за прошлое как за единственное спасение. Нет ничего плохого в том, чтобы его отпустить, ведь так?       — Так, — охотно поддержал Аллен, — будь уверен, что тебя за это никто не осудит. Но какой у тебя ко мне-то вопрос?       — Да, я хотел спросить… нет ли у тебя или у Сандры одинокой подруги? Такой, чтобы она подошла мне по характеру и темпу жизни, ну, знаешь…       — Понял, — с улыбкой прервал друга Аллен, чтобы не заставлять того смущаться ещё сильнее, — кажется, есть у меня одна на примете. Хочешь, я сделаю так, чтобы ваше знакомство произошло очень легко и спонтанно?       — Да, это именно то, что нужно!       — Ну и отлично. Я наберу тебе, когда буду готов вас познакомить. Уверен, она тебе понравится.       — Спасибо, Аллен, — улыбнулся Коллин, у которого словно камень свалился с души, — я знал, что ты мне поможешь. Я пока не знаю, рассчитываю ли на что-нибудь серьёзное… Но надеюсь, что хотя бы одна встреча пойдёт мне на пользу.       — Уверен, так и будет!       После этого Коллин переместился за столик и немного поработал над дизайн-проектами, как и хотел. Ушёл он только перед самым закрытием, примерно за десять минут до приезда в кофейню Карлоса. Он знал, что ПенаВега должен был вскоре появиться здесь, и потому поспешил ретироваться. Отчего-то встречаться с ним в отрыве от регулярных совместных сборов ему не хотелось...       Джеймс Маслоу был за рулём. Руки его спокойно лежали на рулевом колесе, но взгляд выдавал некоторую обеспокоенность. А повод для беспокойства действительно был, потому что Джеймс ехал в венерологическую клинику.       Его друг Аллен долгие годы пытался найти Джеймсу подружку, «случайно» познакомить его со своей одинокой знакомой и просто выражал свою обеспокоенность тем, что друг до сих пор был один. Однако Маслоу такая жизнь полностью устраивала. Он не искал себе никого по той простой причине, что не хотел тратить время и ресурсы на долгие и серьёзные отношения. Однако это вовсе не означало того, что в жизни Джеймса не было абсолютно никаких отношений. Отношения были, но они носили исключительно сексуальный характер.       В эту сторону своей жизни Маслоу не посвящал никого, даже самых близких друзей. Как и большинство людей, он испытывал здоровую потребность в сексе и физической разрядке, а потому никогда не был против встреч с девушками на одну ночь, в том числе и с теми представительницами женского пола, которые испытывали к нему безответные чувства. Однако в его защиту стоит отметить, что девушками он никогда не пользовался, не пытался ими манипулировать и всегда занимался сексом только по взаимному согласию сторон.       Однако примерно год назад в его жизни наступило особое время — время, когда он понял, что готов к чему-то более экстраординарному, развратному и в то же время в определённом смысле постоянному. И тогда в его жизни появился анонимный элитный секс-клуб под названием «Бора-Бора».       Членство в этом клубе стоило больших денег, но для Джеймса деньги не являлись проблемой. Правил посещения было не так много, и все они были предельно просты. Во-первых, каждый из членов клуба обязан был проходить регулярный медицинский осмотр на предмет наличия венерических заболеваний (у клуба была собственная клиника, поэтому подделать результаты осмотра было невозможно); во-вторых, между членами клуба были запрещены отношения за деньги; в-третьих, каждый из членов клуба самостоятельно выбирал для себя и партнёра средства контрацепции (или вовсе от них отказывался, за что администрация клуба ответственности не несла); в-четвёртых, все члены клуба обязаны были соблюдать особый дресс-код в виде масок, чтобы сохранять анонимность. Имена участников клуба не разглашались ни под каким предлогом, а фото- и видеосъёмка были строго запрещены.       Таковы были основные правила, которые дополнялись рядом сопутствующих, например: запрет на насилие, пропаганду наркотиков, проституции и прочих запрещённых законом действий; запрет на закрытую одежду (большинство участников вовсе ходили совершенно голые во время сессий), запрет на пронос на территорию клуба любых предметов, кроме необходимых для соития, и так далее. Разрешались любые фетиши, не приносящие вреда здоровью других членов клуба, а также любые виды секса при устном согласии партнёра (или партнёров).       Джеймс посещал «Бора-Бора» раз в месяц, и такой регулярности ему вполне доставало. В течение всей ночи он наслаждался хорошим сексом, которого здесь было в избытке, и мог менять за ночь до шести партнёрш. Никаких фетишей или особых предпочтений у него не было, поэтому такие ночи всегда проходили для него безопасно и даже в определённой степени предсказуемо. Но всё стало по-другому вчера ночью, когда в клубе состоялась очередная встреча…       Эта ночь совпала с днём рождения клуба, и по этому поводу администрация решила устроить небольшую вечеринку. Во время сессии подали изысканные закуски и шампанское, и Джеймс, хотя следил за питанием и старался сознательно отказываться от алкоголя, всё же пошёл на поводу у своего приподнятого настроения и пригубил пару фужеров. Видимо, его организм не привык к алкоголю даже в таких малых количествах, и те два бокала шампанского слишком сильно его расслабили. Впрочем, расслабились и развеселились и другие посетители, так что к полуночи в клубе образовалось что-то непонятное, стихийное, сбитое в одну кучу — словом, настоящая оргия.       Среди всей этой суеты и хмельного тумана, окутавшего его, Джеймс мало что успевал понимать. Партнёрши сменялись одна за другой: блондинка, брюнетка, снова блондинка, потом рыжеволосая девушка… Был даже момент, когда Джеймс понял, что целовал и ласкал одну девушку, а в этот момент на нём в позе наездницы сидела вторая. Но всё это было нормально, в меру необычно и очень приятно. В ступор его вогнало другое.       Наступил момент, когда к Маслоу подошёл молодой человек с рельефным подкаченным телом и, положив руки на его плечи, опустился перед ним на колени. Джеймс растерянно огляделся: предыдущие его партнёрши куда-то испарились, а рядом было несколько пар, увлечённых друг другом и не обращавших внимание на этих двоих. Джеймс снова молча перевёл взгляд на соратника по клубу и с непонятным недоумением стал ждать, что будет дальше.       Руки незнакомца заскользили по обнажённому торсу Маслоу, пальцы вывели узоры вокруг «кубиков» на животе, а затем остановились на бёдрах и несильно сжали их. Безымянный молодой человек внимательно посмотрел на Джеймса, словно следя за его реакцией, а затем приблизился и прижался губами к его животу. Голубые глаза незнакомца смотрели из-под маски заинтересованно, возбуждённо и в то же время спокойно, и Джеймс почему-то не мог оторваться от них. Он лежал бездвижно, не помогая незнакомцу, но и ничем не мешая ему. То ли дело было в выпитом шампанском, то ли в обстановке вокруг, но Маслоу это… нравилось… и он даже чувствовал возбуждение на том же уровне, что и несколько минут назад с девушками.       Незнакомец тем временем медленно и старательно целовал живот Джеймса, иногда проводя по коже языком и оставляя после этого влажный след. Пальцы его то сжимали, то разжимали бёдра Джеймса и щекотливо гладили их внутреннюю поверхность.       Маслоу шумно выдохнул, когда почувствовал, что губы незнакомца спустились чуть ниже, а его язык на мгновение скользнул в пупок. Стало щекотно, и вместе с этим в паховую зону прилила кровь. Джеймс, к своему изумлению, почувствовал, как усилилась эрекция.       «Надо это заканчивать, — пронеслась в его голове мысль, — надо заканчивать, пока не стало слишком поздно…»       Но он просто не мог оттолкнуть от себя безымянного участника клуба: тот делал ему слишком приятно. Маслоу словно парализовало, и он не мог заставить себя сделать хоть что-нибудь… Более того, он понимал, что, если бы незнакомец сейчас вдруг остановился, Джеймс сам бы вернул его назад и попросил продолжить начатое. Да… подобных чувств он в жизни не испытывал.       Видимо, это бездействие со стороны Джеймса было воспринято незнакомцем как согласие. Наконец, его губы добрались до заветного места и осторожно поцеловали головку члена. Маслоу вздрогнул, поняв, что пути назад уже нет, и издал тихий беспомощный стон. Новизна ощущений и «запретность» такого рода отношений обострили в нём все чувства, и он ощутил такое сильное возбуждение, что на мгновение от этого даже стало больно.       Незнакомец одобрительно улыбнулся, когда услышал невольный стон наслаждения от Джеймса и почувствовал, как пенис под его губами привстал в вожделении. Тогда он весьма умело принялся за минет, параллельно помогая себе рукой. Маслоу смотрел на всё это, учащённо дыша и до сих пор не до конца понимая, что вообще происходило…       Впрочем, его организм, возведённый рядом факторов в крайнюю степень возбуждения, продержался недолго. Буквально через минуту тело Джеймса напряглось, он приподнялся на диване, откинул голову назад и застонал, а незнакомец почувствовал, как ему в нёбо ударило горячее семя.       Ничего не требуя взамен, безымянный парень поднялся с колен и оставил Маслоу наедине с его оргазмом, очень быстро затерявшись в толпе. Когда к Джеймсу вернулась способность соображать, он посмотрел по сторонам и, конечно же, загадочного незнакомца рядом не обнаружил.       В этот момент сегодняшняя сессия для него закончилась. Он, с непонятным стыдом опустив взгляд, торопливо зашагал к выходу, желая скорее добраться до дома и смыть с себя этот позор.       Откровенно говоря, Джеймс сам не понимал, почему отнёсся к этому с такой неприязнью. Он никогда не страдал гомофобией, но в то же время всю жизнь осознавал себя как человека с традиционной ориентацией... Почему-то сегодняшний случай в клубе рассматривался им как ошибка, хотя ему, несомненно, было безумно приятно во время процесса. Вероятно, Джеймс просто отказывался принимать новую, открывшуюся ему только сегодня сторону своей личности, потому что она пугала его своей скрытностью и неизвестностью…       Однако более осязаемый страх и ужас завладели им чуть позже, когда он приехал домой. Опьянение прошло, и Джеймс начал мыслить трезво. Стоя в душе, он вспомнил, что в верхней части грудной клетки незнакомца, от левого до правого плеча, тянулась крупная татуировка дракона. Это тату Маслоу уже видел, и принадлежало оно одному парню, которого Джеймс не единожды встречал в спортзале. Имени его он не знал, внешности особо не помнил, да и не общался с ним никогда, но татуировка ему почему-то запомнилась хорошо. Благодаря ей Маслоу мысленно нарёк этого до сих пор остававшегося безымянного парня Драконом.       Значит, из всего этого выходило, что Дракон либо знал Джеймса до клуба, либо заприметил его уже там. И, конечно, это означало, что их новая потенциальная встреча могла произойти где угодно: либо в «Бора-Бора», либо в спортзале.       Помывшись, Джеймс сразу же лёг спать, надеясь, что усталость сломит его и на размышления не останется ни сил, ни времени. Так и случилось: он уснул сразу же и проспал беспробудно до самого утра. Однако, как только наступило утро, Дракон напомнил ему о себе с новой силой и, к огорчению Джеймса, усилил этим утреннюю эрекцию. Чтобы снять это становившееся болезненным напряжение, Маслоу помастурбировал в ванной. Это звучало пугающе, но во время процесса в голове парня была лишь вчерашняя ночь... И оргазм, как и вчера, не заставил себя долго ждать.       Чувство непонятного отвращения не покидало Джеймса. Он чувствовал себя грязным даже после тщательного душа, и со временем параноидальные мысли привели его к такому умозаключению: надо поехать сдать анализы и провериться на ЗППП. Идея была абсурдной, так как администрация клуба весьма щепетильно следила за здоровьем своих членов, а значит, Дракон никак и ничем не мог заразить Джеймса. Но его воспалённый от мучительных размышлений мозг не принимал никаких отговорок. Поэтому Маслоу собрался и утром же двинулся в путь, где мы его и застали сосредоточенно державшим руль и направлявшимся к венерологической клинике.       Он сдал биоматериалы, заполнил необходимые бумаги, и девушка на стойке регистратуры сообщила, что результаты анализов будут готовы завтра. Смысла оставаться здесь не было, поэтому Джеймс покинул клинику и вернулся в свой автомобиль.       Тут он какое-то время сидел, бессмысленно глядя в одну точку и всё ещё размышляя о случившемся. Постепенно у него не оставалось сил отрицать тот факт, что вчерашняя ночь ему понравилась, а новой встречи с Драконом он в глубине души даже очень ждал. Он не знал, во что всё это могло вылиться, и вообще будет ли какое-либо продолжение у этой истории, но в данный момент необъяснимое чувство недавней неприязни постепенно оставляло его.       Вздохнув, он завёл мотор, поднял глаза и замер. Если бы не эта задержка в несколько минут, Джеймс не увидел бы Коллина, входившего в ту же самую клинику, из которой сам Джеймс только что вышел. Томпсон его не видел, но у Маслоу не было никаких сомнений в том, что это был именно он. Что он тут делал? Тоже сдавал анализы для подстраховки или от чего-то лечился? Как бы там ни было, сам Коллин вряд ли желал посвящать кого-либо из друзей в эту историю. Поэтому Джеймс (который тоже не горел желанием говорить о том, что вообще проверялся у венеролога) счёл нужным по-тихому уехать и даже не дать понять Коллину, что он что-то знает. Это была его личная жизнь, вмешиваться в которую было, по меньшей мере, неприлично. Поэтому Маслоу завёл мотор, и его автомобиль плавно выехал с прибольничной парковки.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.