Нечаянные гости

      Дождь из ливня переходит в противную морось. На улице серо, как вечером, хотя ПДА исправно показывает четверть третьего. Под ногами чавкает и хлюпает, но настроение у нас если не бодрое, то точно не соответствующее погоде.       Я рада, что они уходят и оба живы, Йоке рад, что Пэр снова в порядке, а тот просто с удовольствием подставляет лицо дождю и умывается — на окраине Зоны почти чисто, но все равно он засранец. Только позавчера под кислотный попали, но упрекнуть его у меня язык не поворачивается.       На лице у него такое выражение, будто с этой грязью он смывает с себя всю эту историю с попаданием: всю пережитую боль и страхи, гнетущее напряжение последних дней и пережитые потрясения этого похода. Попадание Йоке в аномалию, собак, полтергейстов. Все смоется. Останется на прорезиненном комбезе, который он тоже скоро сбросит с себя, как змея старую кожу.       Чем дальше от центра Зоны, тем меньше аномалий. Мы идем уже почти спокойно и свободно. Под дождем редкие ловушки видны издалека, к тому же мы снова спускаемся вниз, поэтому нам остается следить только за тем, чтобы не поскользнуться и не поехать по грязи да чтобы какая пакость не подкралась из мутной завесы дождя. Но, похоже, погода настолько гадкая, что даже вечно голодные псевдособаки, отирающиеся по окраинам Зоны, не высовываются из своих нор.       — Интересно, как думаешь, Бункер, призраки по дождю бродят? — Спрашиваю я сталкера, который снова идет впереди.       — Откуда я знать дэто? Я, тьйто, водить с ними крепкий анальный дружба?       — Тьфу ты зараза! — Я усмехаюсь, Пэр спрашивает его, что тот сказал, и они с Йоакимом тоже гогочут.       Но, призраки, похоже, дождь в самом деле не любят. Или просто не пришло их время, но мы не встречаем ни одного из них за всю дорогу.       Только на подходе к самой границе в хлипком перелеске из тощих голых деревьев непонятного вида, наталкиваемся на блуждающие огни. Вернее, они нас окружают, едва мы заходим под деревья. Они вроде бы и хлипкие, и голые, и свет почти не задерживают, но все равно под ними темнее. Мы идем по протоптанной зверьем узкой тропине, и первым их появление замечает Йоаким.       — Смотри-смотри! — Негромко окликает он Бункера и показывает рукой в сторону сломанного дерева, лежащего чуть поодаль от нас. Там, примерно в метре над землей, покачивается бледно-голубой мерцающий огонек. Маленький, слабый и размытый, он покачивается, как свечка на воде. — Что это?       — Блуждающие огни. — Отвечает сталкер.       — Смотри, еще! — Уже мне говорит Пэр, показывая в противоположную сторону. Там, между деревьями, в сырой влажной мгле проявляются один за другим еще несколько светляков, а спустя пару минут пути нас уже окружает россыпь таких бледных, покачивающихся световых пятен.       — Что делать? — Он тревожно оглядывается.       Бункер останавливается, опуская оружие, и я тоже, потому что эти блуждающие огни не совсем те, что обычно появляются на болотах. Это не продукты протекания химических реакций. Никто толком не знает, что это — живые существа или потусторонние, или же это все-таки какое-то физическое явление, свойственное искаженной материи пространства Зоны, но оно реагирует на окружающих. — Inte rädd. De gör ingen skada om du inte skadar dem*. — Неожиданно тихо и гипнотично произносит Бункер. Черт бы взял этого сталкера! С таким голосом ему только северных шаманов вводить в транс — у меня мурашки бегут по спине. — Det här är Zonvakterna**.       Он обращается к попаданцам, потому что я и так знаю, что они такое. Наблюдатели. Никто не знает, что они могут на самом деле, но в Зоне ходят легенды, что они могут не пустить куда-то человека, если Зоне того не угодно, или защитить ночью на открытом месте от зверья. А могут ничего не сделать. Показаться и исчезнуть. Одно только известно — они не подпускают людей к себе близко и этот факт тут же подтверждает Йоаким.       Любопытный, он забрасывает калаш на плечо и делает шаг в сторону ближайшего огня, тянет руку — и тот тут же со скоростью пули отлетает в сторону и теряется в россыпи себе подобных.       — Не надо, Йоке. Не делай так. Просто постой. Они скоро уйдут. — Я сама опустила оружие и стою, стараясь не двигаться и расслабиться. Они чувствуют все. Страх особенно, и тогда долго не уходят. Чего ждут? Когда успокоимся? Или же наоборот сильнее пугают? Не известно.       Но ожидание затягивается, дождь усиливается. Бункер понимает, что стоять бесполезно, и, не поднимая автомата, делает шаг вперед, к колыхающемуся редкому рою светляков. Те отдаляются, не расступаясь в стороны, а двигаясь перед сталкером подобно живому щиту.       — Они нас пропускают? — Шепотом спрашивает Йоаким.       — Не знаю. Не похоже.       — Вevara.*** — Тихо рокочет сталкер.        - Från vem?**** - Удивительно, как по-разному звучит их язык зависимо от голоса. Когда говорит Пэр - это кажется почти забавно.        - Vet inte. Vi får se.***** - Бункер что-то тихо отвечает и снимает перчатку, мягко протягивает руку вперед. Капли дождя брызгами разбиваются о прорезиненный рукав его куртки, стекают по неширокой ладони и длинным пальцам.       Черти бы меня взяли, но мы все это видим. Одно из существ приближается и почти садится на его пальцы.       — Мать моя Зона отчуждения… - Вырывается у меня.       — Как? Почему? От меня оно сбежало! — В голосе Йоке пополам с удивлением, полудетское возмущение. Опять ему не досталось волшебных штуковин, все снова кому-то.       — Потому что ты нормальный человек, а он здесь прожил уже сколько и сам стал частью Зоны! — По голосу слышу, что Пэр улыбается. Он стоит боком ко мне, но капюшон скрывает лицо, тоже тянет руку к ближайшему существу, чтобы показать, как оно улетит от него, но...       — Ай! — На тихий вскрик оборачивается Бункер, я и Йоаким пораженно зависаем       Вместо того, чтобы убраться подальше, светляк так же медленно опускается парню на протянутую ладонь.       — Оно… Оно холодное! — Нервно выдыхает он и одергивает руку. Существо, покачнувшись, медленно отдаляется.— Что… Что это значит? — Он растерянно озирается, заглядывает в глаза мне, Йоке, Бункеру… — Скажите!       — Единственное, что я могу сказать тебе, так это то, что прежним ты домой не вернешься. — Тихо отвечает ему охотник. — Пойдем дальше. Они уходят.       — Пойдем-пойдем. — Я легонько подталкиваю Пэра вперед. Действительно, стражники Зоны медленно разлетаются в стороны, один за другим теряются во мгле.        Йоке, подняв пушку, следует следом за сталкером, оглядываясь на друга. Тот еще секунду стоит, потерянно глядя, как в тумане растворяются последние огоньки, и тоже сдвигается с мертвой точки.       Последние триста метров до полуразрушенного забора, забранного колючей проволокой, мы идем молча: автоматы в руках, но стволы опущены — здесь ждать ровным счетом уже не кого — мутанты еще не пришли, люди уже ушли. Каждый думает о своем, но, скорее всего, об одном и том же: что это было? Почему оно прикоснулось к Пэру?       На сердце становится неспокойно, набегают тревожные мысли, но их быстро развеивает колючая проволока на обрушившемся участке забора. Его хоть и смяло какой-то аномалией, но эта сволочь, кажется, ни капли не пострадала.       Обдираясь до крови, со сдавленной руганью мы перебираемся на ту сторону  и там, вопреки представлениям некоторых новичков, погода ровно такая же, как и в Зоне.       Так же мокро, грязно и промозгло. И воздух такой же сырой и стылый. Только если отойти примерно с полкилометра еще — тогда только начинает ощущаться то, что ты уже за Ее пределами. Становится будто холоднее, тебе кажется, что тебя вынули из теплой воды и выставили всем ветрам на растерзание.       Так ощущается отсутствие поля аномальной энергии, наполняющей пространство Зоны. И первым это замечает Йоаким.       — Мне кажется…или…чего-то не хватает? Будто из воды вылезли? — Спрашивает он, когда мы уже прилично отдалились от места выхода.       — Да…идти вроде как легче даже. — Пэр растерянно оглядывается. На меня, на Бункера.       — Мы покинули пределы Зоны. — Устало говорит сталкер. — Она растянулась дальше, чем люди расставили кордоны.       Мы останавливаемся снова. Лесок становится гуще, но ненамного — вдали между деревьями виднеется узенькая дорога, по которой можно выйти на трассу, где два раза в сутки еще ходят автобусы и машины, подвозящие продукты. Они соединяют глухие деревни, разбросанные вокруг Зоны отчуждения: люди такая фигня, что даже под страхом смерти и запустения не хотят покидать насиженные места.       — Вы…пойдете с нами? — Вдруг спрашивает Йоаким. Мы стоим посреди крохотной промокшей и промозглой поляны опустив оружие и сбросив рюкзаки. Наконец-то пришли.       Он смотрит на нас с Бункером открытым, немного надеющимся взглядом: черные выразительные брови чуть приподняты, на губах еле уловимая улыбка.       — Не-а. Не пойдем. У меня уже в башке мутится, а если еще уйду — вам придется нести меня обратно. Ибо без аномальной энергии я сдохну! — Сталкер зубоскалит, притворно закатывает глаза и высовывает кончик языка, давая понять, что вне Зоны ему не жить, и скрывает тем самым настоящие эмоции.       — Мы проведем вас до дороги и подождем, пока вас подберут. Здесь в пять часов вечера проезжает автобус, отвозящий людей в ближайший город. Там еще не совсем заглох какой-то комбинат и люди работают в ночную смену. Днем не хватает мощности — в городе гаснет электричество, если они запускаются. — Меня тоже начинает нести. Я понимаю, что уже плету ненужные никому подробности лишь бы не идти дальше. Лишь бы побыть еще рядом с ними. А как же оно Бункеру?       — Угу. — Охотник будто угадывает мои мысли, мрачно кивает, поднимает с земли рюкзак и начинает в нем копаться. Что-то ищет, продолжая говорить: — Зона хоть и кончилась, но придурки, бродящие туда-сюда вокруг нее, нифига не кончаются. На них можно нарваться в любом месте.       Я не понимаю его, но наблюдаю. Парни тоже внимательно наблюдают за его манипуляциями, но вот он бросает рюкзак обратно на землю и протягивает им на раскрытой ладони два продолговатые черных предмета       — Берите. Стволы вам придется оставить здесь, но совсем безоружными я не могу вас отпустить.       — Что это? — Йоке первым протягивает руку к странному предмету.       — Бери. Сожми крепко в ладони. — Я не понимаю их слов, но от этого отчетливее видны эмоции. Сталкер отчаянно старается выглядеть беззаботным и даже довольным, но краешки рта его все равно чуть заметно тянет вниз, а в уголках глаз резче обозначаются мелкие морщины. Йоке не лучше. Растерянный, смущенный, растроганный; Пэр - тоже смущен и стесняется этого.       Быстро же они успели друг к другу привязаться. Или это все-таки из-за крови?..       Он первым правильно сжимает хитрую рукоятку и из нее беззвучно выпархивает небольшое ровное лезвие, переливающееся сиреневыми и желтыми оттенками побежалости.       — Ух ты! — Удивленно вздыхает. — А у тебя зеленоватое! — Говорит уже Йоакиму, который тоже открыл свой нож. На его лезвии действительно больше зеленых оттенков, чем фиолетовых.       — Осторожно! — Предостерегает его Бункер, когда тот пытается провести пальцем по лезвию. — Я сделал их из куска натрия, угодившего в симбионт аномалий. От соприкосновения с водой они не взорвутся и на воздухе не загорятся, наоборот, необычно прочный металл получился. Только раны от него очень болезненны и медленно заживают. Поэтому…доставайте их только тогда, когда стопроцентно решитесь нанести удар. — Судя по выражениям на лицах моих попаданцев, сталкер поведал им историю создания этих штуковин.       — Такое бывает, Сулема? — Спрашивает зачем-то у меня Пэр. — Ножи из натрия. Он же мягкий!       — Бывает. В Зоне все бывает. — Отвечаю я не в силах отвести взгляда от его глаз - они сияют. В них теплится радостное предвкушение возвращения и грусть от понимания того, что скоро оборвется так неожиданно возникшая и так крепко проросшая в сердце дружба.        — У Доктора дома лежит кусок такого. Правда это уже не совсем натрий, но это не важно. - Говорю я и заставляю себя отвести взгляд от его лица.       — Видишь. С чего мне тебе врать? — Бункер легонько толкает его в плечо — все-то он понимает, порождение тьмы.       — Э… - Пэр теряется, смущенно тушуется, опускает взгляд. Охотник усмехается.       — Пойдемте. А то опоздаем.       Мы выходим на трассу, припрятав оружие неподалеку под большим пнем — рядом с вооруженными до зубов бродягами ни одна колымага не остановится, и снорку ясно. Шведы вылезают из комбезов и меняют их на теплые куртяки, которые Бункер заблаговременно запхнул каждому в рюкзак. Йоаким оглядывается и вдруг потягивается.       — Свобода, Пэр! Чувствуешь? Мы снова в обычном мире и скоро будем дома!       — Будете-будете, куда вы денетесь. Обрадуете своих друзей и фанатов возвращением. - С тенью горечи в голосе говорит Бункер и пытается усмехнуться. Выходит криво.       — Бедный Крис. И Тоббе! Они, наверное, нас уже похоронили, — Пэр торопливо застегивает куртку и натягивает капюшон на голову, — Представляешь, как они удивятся, когда мы явимся в студию?        -Я представляю рожу Тоббе, когда он узнает, что ему больше не получится сидеть на моем подоконнике в студии и жрать китайскую лапшу из моей кружки. Вечно он ее засрет, зараза, и фиг когда моет! — Йоке широко улыбается — они вспоминают какие-то свои повседневные мелочи из привычной жизни, которые им приятны, от чего Бункер уже заметно мрачнеет.       — Не забудьте рюкзаки на радости, а то далеко не уедите! — Он подает парням их сидоры****** — в них — деньги, аптечки уже без спецпрепаратов, немного еды и одежды. Все, что сгодится в дороге. — Дойдете до поворота дороги — там увидите остановку. Стойте там. Эта колымага подъедет — вас заберет. Она стандартно там останавливается. Если вдруг что пойдет не так — кричите. Мы с Сулемой будем неподалеку. — И уже мне: — Дэто правда? Мы же подождьем, пока наши гости спокойно уехать?       — Конечно подождем. — Я перезаряжаю автомат. — И проследим за этим. — Подмигиваю Йоакиму, который уже справился с одеждой и рюкзаком.       — Ну блин… - Сокрушенно выдыхает он. — Спасибо вам! Бункер, Сулема… Это было незабываемое приключение! — Резко приближается и крепко обнимает Бункера, так, что тот невольно стонет.       — Он прав. Такое не забудется. — Сдержанно улыбаясь, говорит Пэр и подходит ко мне — Спасибо тебе, Сулема. Спасла меня. Нас обоих. — Он берет меня за руку — пальцы его уже согрелись, теплые и чуть шершавые. Он осторожно приблизившись, целует меня в висок - колючая борода его щекотит мне щеку. — Спасибо!       Хоть он и невысокий, но объятия у него крепкие. Не хуже, чем у Йоке.       Когда я освобождаюсь из медвежьих объятий последнего — Пэр и Бункер уже стоят собравшиеся. Черноволосый швед вдруг вспоминает о чем-то и растерянно спрашивает у Бункера. Тот еще более обалдело вытаращивается на него и переспрашивает. Йоке повторяет. И тут охотник уже на родном русском во все горло орет:       — Ану валитье оба отсюда! Сейтьяс я вам пизды как дам за такое! — И замахивается рюкзаком на обоих шведов — те обалдело отскакивают и пятятся, — Платить надумали мне! Пошли! Пошли нахрьен отсюда! — Он уже смеется, нервно, надтреснуто и сгибается пополам, уперевшись руками в колени.       Оба шведа бросаются небыстро убегать, притворно озираясь по дороге, потом, не останавливаясь, поворачиваются к нам и продолжают идти спиной вперед, махая нам руками.       — Под ноги смотритье, ётуновы сыны! — Орет Бункер и грозит им кулаками вслед, я машу им руками. Пэр в какой-то момент разворачивается к нам спиной и бежит вперед, что-то радостно крича на шведском.       — Вот и всье, Сулема. Дэто всегда так. — Тихо роняет сталкер, не отрывая взгляда от удаляющихся шведов, и вяло опускает руки. Не хочу на него смотреть — он выглядит как собака, которую хозяева вывезли и бросили. Плечи опущены, и без того своеобразное лицо подернуто болезненной гримасой… Перевожу взгляд на шведов и вижу, как все еще бегущий Сундстрем вдруг будто спотыкается. Неестественно подпрыгивает и с пронзительным вскриком валится на землю.