Целое

      Мы с ребенком вошли в дом, и он заторопился к себе. — Стоять, — с легкой усмешкой тормознул я сына. — Ко мне в кабинет марш. — Пап, ну давай потом как-нибудь или никогда, например, — Рим натянуто улыбнулся, обнажив зубы. — Че ты заводишься-то сразу, все же хорошо. И вообще, сегодня трудный день был, давай забудем и не будем вспоминать. Прошлого не изменишь, да? Я смотрел на парня и удивлялся его способности так много болтать. Все скажет, только бы добиться своего. — Я предупреждал об экспериментах на уроках, давай, Римус, ты прав, был трудный день, и я хочу его закончить. — Может тебе выпить, пап? Налить тебе? Я быстро, — ребенок дернулся в сторону кухни, но я схватил его за руку. И что это за мысли у него? Я не так часто пью, да и не при нем точно… — Мне за ухо тебя отвести в кабинет или, может, сам дойдешь? — вместо угрожающего тона я использовал уставший, так как был действительно переутомлен. Мальчик вздохнул, повесил голову и постучал своей рукой по моей, как бы прося отцепиться. Я отпустил его, и он понуро поплелся на третий этаж, в мой кабинет, как и было велено. Всю дорогу он упорно смотрел себе под ноги, а я шел следом. Демоненок сильно вырос, и я почти уверен, что не смог бы силой заставить его делать хоть что-то. Благо, нам удалось воспитать в нем ответственность и послушание в какой-то мере. Как минимум, он не уходил от ответственности, когда был виноват. — Куда? — коротко спросил Рим, когда мы вошли в нужную комнату. — На подлокотник, — я кивнул в сторону коричневого кожаного дивана, которым обзавелся после очередного переезда. Парень обреченно угукнул и, спустив штаны до щиколоток, улегся. — Мне нужно объяснять или сам расскажешь, что ты сделал не так, сын? — Подверг опасности свою и чужие жизни из-за ненужного эксперимента, да? — Да, — на выдохе ответил я. — Ограничимся двадцатью. Римус уткнулся лицом в диван и покрепче сжал кулаки. Я спокойно вынул орудие наказания из штанов и нанес первый удар. Ребенок напрягся и скорее всего стиснул зубы. Я неспешно отсчитал все двадцать ударов ремнем, вполне ощутимых, но парень и покрепче порку переживал, и, погладив его по спине, разрешил встать. В этот раз он и не вскрикнул ни разу, только пыхтел и фыркал. — Ты же смышленый, сын, пожалуйста, думай перед тем, как что-нибудь подобное выкинуть. Я не запрещаю тебе заниматься подобным в мастерских, мы специально их оборудовали. Но тебя тянет именно рядом с людьми опасными вещами заниматься. — Прости, пап, — ребенок поднялся на ноги и очень виновато смотрел на меня. — Я знаю, просто, ну, ты понимаешь … — Что ты выпендриться хотел? Да, понимаю, не поступай так больше. — Извини, не буду, — Римус поправил на себе одежду и вытер рукавом лицо, стирая слезы с едва влажных глаз. — Ладно, иди, — я махнул рукой и прошел за стол. — Сам с ужином сегодня разберешься. — А ты не хочешь? — Нет, хочу один побыть немного, окей? — Конечно, я тогда зал займу. — Без проблем, развлекайся, — я кивнул и уселся в кресло. Ребенок вышел, потирая разогретую задницу. Для него это уже не такое суровое наказание, но мы оба привыкли к тому, что провинился — подставляйся. Так обоим проще, оба знаем, чего ожидать, да и не так уж часто он виноватым оказывается. Я достал из ящика бутылку коньяка, она еще даже не открытая … И почему когда людям плохо, их тянет на алкоголь или только меня? Откупорив крышку, я налил полстакана напитка и почти залпом опрокинул его в себя. Обжигающая жидкость приятно растекалась внутри. Я прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Так и просидев какое-то время, я отложил более не тронутую бутылку, полстакана мне оказалось вполне достаточно, и я спустился в зал. Ребенок все прибрал за собой: никакой посуды на полу, приставка выключена, ничего не валяется. Обычно все остается в ужасном состоянии до самого утра. — Ю, который час? — шепотом спросил я. — Пол двенадцатого, — приглушенно ответила Гп. — Римус уже лег спать. — Уже? Удивительный ребенок, — я упал в кресло-мешок. Все же это был потрясающий выбор, так намного удобнее, чем обычная мебель, да и больше людей может уместиться. Тем более мы просто закидали ими пол. — Мне никто не звонил? — Нет, мистер Нутцен, только мистер Хочи оставил голосовое сообщение. — Прокрути. — Как скажете. «Люц, пожалуйста, перезвони как сможешь, мы переживаем за тебя, не делай глупостей только. Ад.» — Как думаешь, поздно ему звонить? — поболтать иногда с Ю — это одно из любимых занятий. — Зная мистера Хочи, он ответит вам. — Позвони ему тогда, пожалуйста, — попросил я, и Гп переключилась в наушник, который я снимаю только на время сна. — Привет… — Люц, как ты? Ты пьян? — ответив меньше чем через секунду, всполошился Ад. — Нет, но я немного выпил, — честно признался я. — Но я в норме. — Мне приехать может? Рим, конечно сказал тоже, что вы в порядке, но если тебе будет лучше… — Ты и Риму звонил? — слишком громко возмутился я. — Ад, ты точно гиперопекаешь всех. — Мои не жалуются. — Не сомневаюсь, ты ж весь дом в страхе держишь, — усмехнулся я. — Кто бы говорил. Мы заскочим завтра, ладно? — Конечно, мамочка, спокойной ночи. — До завтра. Я не стал приводить себя в порядок и с легкой улыбкой на губах умотал в мастерскую, хоть и не был в состоянии работать, так что я просто проковырялся в старых схемах до самого утра, да и заснул там, положив голову на стол.