Цена за мир

Хмурые карие глаза буравили потолок, едва сдерживая слезы. Маленькие ручки изо всех сил пытались раскачать неповоротливое крохотное тельце. «Да когда же это прекратиться» кричало все внутри полуторомесячной Атсуки. Атсука… Понять, что это ее новое имя было не сложно. Ее новая мама, часто брала ее на руки и называла именно так. Также не сложно было догадаться, что родилась она где то в пределах Японии. Отдаленно знакомый язык, знакомая письменность, знакомые интерьеры, все говорило о том, что это очень глубокая японская деревня. Хотя, может ее занесло не только в Японию, но и на лет двадцать пять в прошлое. Словом, удивительного в этом было бы не так уж и много на фоне ее собственного перерождения. Ее прошлая жизнь оборвалась внезапно, так же как и жизни ее близких. Живя мирно и спокойно, в дали от опасностей, могла ли она представлять, что однажды умрет из-за эпидемии. Но она умерла. И теперь оказалась черт знает где и черт знает как. Первое время было сложно. Действительно сложно. Она плакала и изо всех сил, пыталась брыкаться и бить всех кто пытался взять ее на руки, что бы они наконец поняли, что ее здесь быть не должно, что она не эта противная Атсука, что она хочет наконец проснуться, но слабое тело не позволяло этому длиться долго. Младенцы быстро устают. Вот и она уставала быстро, засыпала часто, просыпалась неохотно, ревела громко и все надеялась очнуться в родительском доме с ее настоящей семьей. Чтоб они пережили все, наладили все и непременно стали бы жить все вместе, как в ее детстве. Но проснуться никак не получалось и Атсука просто затихла. Затихла на столько, что ее новая мама забеспокоившись, обратилась к врачу, а тот, проверив ребенка, пожал плечами и ушел,ребенка лечить было неотчего. Но встревоженная женщина всё равно долго еще не расставалась со своей малышкой. Новые родители окружили ее заботой. Они действительно были хорошими родителями, но малышка все не желала ни улыбнуться им, ни хотябы поплакать. Так прошел почти месяц. Самый тяжелый месяц в нелёгкой жизни родителей Атсуки. Но и ему суждено было пройти. В какой то момент, Атсука поняла, что все, что ей остается, это продолжать жить. Пусть в Японии, пусть с ненастоящими родителями, но ведь и они смогут стать ей дороги если она даст им шанс и даст шанс этой жизни. А того что было, ей уже не вернуть. И вот сейчас не смотря на ее возраст и физическую неразвитость, Атсука как умеет- изо всех сил пыталась раскачать свое крохотное тельце, чтобы перевернуть его на живот. Она планирует нагнать и обогнать своих ровесников, ведь вырасти нужно быстро. Снова, весь мир перевернулся вверх дном когда Атсука впервые покинула родные места, чтобы отправиться с мамой на рынок. В начале все было прекрасно, знакомый двор ее дома, скрипучая калитка, улыбающиеся ей прохожие, а потом из-за очередного домика с закругленной крышей показались они. Каменные изваяния трех лиц на огромной скале. И пусть сделаны они грубо, почти схематично, но не узнать в них лица Хокаге из деревни Конохи было невозможно. Все подтвердилось когда Атсука требовательно начала указывать в их сторону, а мама с улыбкой ей ответила. Что конкретно, конечно, малышка пока не поняла, но безошибочно уловила слова Хокаге, Хаширама, Тобирама и Хирузен. Это было настолько шокирующей информацией, что Атсука не понимала радоваться ей или снова плакать. Многое встало на свои места. Многие слова приобрели истинное значение. Но все еще оставался вопрос, как это вообще возможно? Однако самым тревожным звоночком теперь стала для Атсуки ее фамилия. Сарутоби. И почему именно Сарутоби? Нельзя чтоли было переродиться в обычной семье? Теперь ей придётся учиться быть шиноби. Хочет она того или нет. И лучше долго быть хорошим шиноби, чем плохим до первой же миссии. Ключ к долгой жизни у шиноби это тренировки. И чем результативней эти тренировки, тем выше вероятность твоего выживания. А значит Атсука начнет тренироваться. Сама. Даже раньше чем начнет ходить и говорить, Задача проста: понять, что такое чакра, как ей управлять и как ее скрывать. Но то, что в начале кажется простым, на деле, как обычно, становится невероятно сложным. У Атсу уже получалось ходить, она знала много простых слов, но медитации, казалось не приносили вообще никаких результатов, чтото всегда ускользало, было как будто в слепой зоне, и чем ближе ты к ней подбираешься тем сильней она ускальзает. Почувствовать чакру как оказалось не проще чем почувствовать течение крови по венам. Но спустя пол года после начала тренировок в комнату Атсуки вбежала ее мама. Запыхавшаяся, в фартуке и с кухонной лопаткой в руке она застыла в проходе ошарашенная открывшимся ей зрелищем. Ее годовалая дочь медитировала, хмурилась, пытаясь, видимо, управлять разбушевавшейся чакрой. Женщина подошла к дочке и тихо позвала ее. – Атсу..? – Мама! – Испугано отозвалась Атсу. – Я пучувствовала встлеск чакры и решила, что что-то произошло. Но, милая. давно ты медитируешь? – мама села рядом с дочкой. – Может несколько месяцев. – Почти прошептала малышка – Ты что то почувствовала, мам? Мою чакру? – Ее карие глаза с надеждой посмотрели на родителя. – Да, это была она. – Согласно кивнула мать – Но это удивительно. Как ты смогла? – Я даже не поняла, что сделала. Я уже давно пытаюсь... Это событие слухами распространилось по всему кварталу Сарутоби. Люди, и без того уже знавшие о быстро развивающейся девочке, были поражены тем как рано она узнала о чакре. Не верящих этому слуху убедил официальный визит главы клана Сарутоби с его сыном в дом к той-самой-Атсуке. В тот день молва окрестила Атсуку гением клана. Вопрос о ее тренировках встал ребром после визита Третьего. Он, как член клана Сарутоби, не мог не радоваться, что в его клане родился такой талантливый ребенок. Глава клана предложил отдать девочку в Академию в четыре года. Но Мама Атсуки, встретившись с испуганным взглядом дочери решительно отказала этому предложению, заявив, что ее дочь не будет спешить со стоновлением шиноби. Хирудзен поддержал молодых родителей и Атсука со спокойной душой выдохнула. А вечером тогоже дня Отец Атсуки позвал ее с собой в сад. – Атсу, почему ты сегодня отказалась от акадении? – Содясь на ступеньки и посодив дочку к себе на колено спросил Отец Атсуки. – Пап, ты ведь шиноби. – глядя на свои болтающиеся ножки спросила девочка. – Верно. И мама тоже. И те мужчины, что сегодня были у нас. Сей-кун также скоро станет шиноби. Сейчас он учится в академии. – Но ведь шиноби, они, делают больно другим людям. Ранят и убивают. Если возможно, я бы хотела вообще не становится шиноби. Послышалось стрекотание сверчков, и отец обнял дочку посильней, почувствовав как у той похолодели руки. Повисло молчание, но потом мужчина всеже ответил. – Ты добрая девочка, Атсу. Талантливая и умненькая, такие разговоры обычно происходят куда позже, но я надеюсь, что ты сможешь понять точку зрения своего отца. Представь, что кто-то угрожает твоим близким. Разве защищать их неправильно? Да это иногда требует пролить кровь, но счастливые улыбки дочки и жены, разве они не важней? Каждый защищает свое, но как это делать вопрос каждого отдельного человека. Можно стать самым сильным шиноби и попытаться захватить мир, а можно и защищать его ради близких. Каждому свое, и все, что мы можем делать - это стараться уберечь близких, повязав протектор шиноби на лоб. Атсука поняла точку зрения отца. Не приняла, но поняла. Он верно все рассудил, но вот его дочь была знакома с дилеммой заключенных и она, могла наблюдать ситуацию "из вне" и потому, была полностью уверена, что стучать, в их случае - убивать, плохой вариант. Но вот ее отец переживал все изнутри, на собственной шкуре, осознавая весь спектор последствий. И для него, убить врага - единственный из возможных вариантов. В этом и кроется основная проблема насилия. Все мы знаем, что это плохо, но остановиться - значит рискнуть самым близким и дорогим.