Цикл: «Традиции и обычаи употребления шадди в Золотых землях»

Размер: драббл, 615 слов Пейринг/Персонажи:Лионель Савиньяк/Арно Сэ Категория: слэш Жанр: романс Рейтинг: PG Беспокойство приходит в его дом после полудня. Арно ходит по дворцовым покоям капитана королевской гвардии, с интересом разглядывая все — книги, сувениры, коллекцию холодного оружия. Лионель следит за ним, мысленно составляя список дел, которые нужно завершить перед отправкой брата на место новой службы. Лучше бы тут был Эмиль — Эмиль умеет ладить с людьми, с Арно, умеет быть с ними легким и оставлять им тепло на прощание. Его же хватило только на то, чтобы заказать обед и приличный шадди. Но Арно явно рад, не шадди, шадди здесь дрянной, а старшему брату, Арно всегда к нему тянулся, ловил скупые проявления чувств, разгадывал, как ребус, искал ключ с самого детства, и эти поиски однажды уже завели его слишком далеко. Лионель хмурится и смотрит в сторону — об этом он обещал не вспоминать никогда. А сейчас вспоминать об этом и вовсе опасно. И трудно не вспоминать, когда Арно с ним наедине, такой живой и возмутительно настойчивый. Он изменился за эти полгода, вытянулся на полголовы, черты лица стали отчетливее и тверже, уже видна их порода; как неожиданно быстро он стал… взрослым? Да, сейчас он определенно взрослее, чем был тогда. Лионель бы отодвинулся от неугомонного младшего брата, но это движение точно будет замечено и неправильно понято, а он меньше всего на свете хотел бы обидеть Арно. Лионель рад и не рад тому, что Арно уезжает в армию. Он не хотел бы, чтобы Арно оставался здесь — с ним! — на три бесконечно долгих года, они обещали слишком много встреч, а он бессилен уже на первой. Но в слове «армия» скрывается тысяча угроз, и если смотреть с этой стороны, то кажется, что Арно не настолько взрослый, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Но и эту мысль Лионель безжалостно обрывает: опасность — неизбежная спутница каждого из них, и чем раньше Арно научится с ней ладить, тем лучше. К тому же, добавляет он, настоящей войны сейчас нет, а даст Создатель, и еще три года не будет; и конечно, он не думает, что заговаривает самому себе зубы. Нестерпимо хочется провести рукой по светлым волосам, взъерошить их, поймать ехидный взгляд Арно, его мимолетную улыбку. Но с этого все и началось: сперва ему хотелось все чаще видеть эти улыбки, потом — вызывать их, а потом — выпить до дна. Лионель поспешно глотает шадди. Остывшим он еще хуже: как раз то, что ему сейчас нужно. Арно пододвигается ближе, стирая границы, которые старательно прочертил между ними Лионель. И ведь никак не осадишь: если он вот так будет сидеть и хмуриться, отворачиваться и глядеть в никуда, Арно решит, что старший брат не рад его видеть. И даже не узнает, насколько же он ошибается. — Погоди, — его голос сух и холоден, как и всегда, но, похоже, Арно это не задевает, — повернись ко мне. Не вертись. Где-то у него был платок, но искать нет времени. Или желания. Он ловит подбородок Арно, поворачивает к себе, а потом касается щеки, уголка губ, стирает след, оставленный сливками и шоколадом. В этом Арно не изменяет своим детским вкусам. Мучительно хочется задержать пальцы, продлить прикосновение, провести по губам, почувствовать их на ощупь. Лионель отдергивает руку и отворачивается, делая вид, что всецело поглощен своей пустой чашкой. — Ли, — зовет его Арно, но он не оборачивается. — Нам нужно еще раз пройтись по списку твоих вещей. В армии у тебя не будет возможности… — Ли! — голос Арно становится настойчивым, а Лионель упорно сверлит взглядом свою чашку. Ему всегда хватало самообладания, чтобы… — И не забудь закончить письма матери и Эмилю до вечера. Я отвезу их в Савиньяк на следующей неделе. — Ли. Посмотри на меня. Я ведь скоро уеду. На его стороне сила воли, хладнокровие, жизненный опыт, многолетняя привычка держать в узде свои чувства, желания и устремления, а что есть у Арно — только этот голос и юношеская настойчивость? Такой численный перевес, такое преимущество. — Ли. ...и как же нелепо проиграна эта война.