***
— Лин Шан! — голос Синчэня, звучащий за спиной рыжеволосой уже не впечатлял, да и привыкла она уже к тому, что он пытается ее как-то приободрить. Сама девчушка лежала у обрыва и смотрела в небо, раскинув руки и ноги в стороны. Взгляд ее был пустым и не выражал никаких эмоций. Она даже не развернулась, чтобы посмотреть, как напарник садится рядом с ней. — Тебе следует поесть. — Какой в этом смысл? Дай мне просто умереть… Есть ли смысл есть, если я уже не смогу ничего сделать? — безэмоционально спросила Лин Шан, прикрывая глаза. Еще некоторое время назад эти слова с трудом вырывались из ее уст и она не хотела смиряться с ними, но сейчас это уже стало обыденностью. — Ты меня не простишь, если я дам тебе умереть, — парень протянул ей онигири, ожидая, когда она все же соизволит его взять. — Ты уже две недели твердишь одно и то же, могла бы уже чему-нибудь научиться. — Я три года!.. — заклинательница резко приняла сидячее положение, а голос сорвался. На глаза снова навернулись предательские слезы, а брови сошлись на переносице. Все это состояние ее раздражало и напрягало не меньше других. Она сама была бы рада ходить и учиться, но у нее не получалось. — Три года, Синчэнь! Я училась и пыталась превзойти этот недуг! Я училась держать равновесие и даже тренироваться! Но я все равно не могла нормально это сделать… Все равно падала через каждые три шага. Я так и не привыкла… Даже пыталась снять все! Однако кто же знал, что без этих защищающих украшений я вообще от боли встать не смогу! Синчэнь! Мне тоже это надоело, но у меня ничего не выходит! Лин Шан злилась. Наверное за три года она все-таки научилась это делать, научилась показывать слабости и раздражаться на всех. Это время для нее должно было стать самым невероятным, потому что она взрослела, она должна была стать лучше и красивее. Но как она могла быть такой, когда на каждом шагу спотыкается и падает. Это удручало, несмотря на то, что в принципе она могла передвигаться, хоть и медленно. Этого явно не хватало. Пылкое сердце рыжеволосой стремилось к тренировкам, к чему-то большему, чем есть, но это ей не давалось. Ради того, чтобы не быть совсем бесполезной, заклинательница учила травы и лечебные настойки. Держалась всего, что по этому поводу говорила наставница, но за три года это так сильно ослабило ее дух, что последние шесть месяцев она не хотела делать абсолютно ничего. — Не говори так, — юноша рядом посмотрел вдаль, стараясь не обращать внимание на слабости своей подруги, понимая, что если даже она не смогла устоять, что станет с ним, случись такое. — Ты многому научилась за эти три года. Да, ты часто теряешь равновесие, потому что не понимаешь, как действовать. Да, ты не можешь теперь на равне со мной тренироваться и на мече не полетаешь, но ты теперь явно знаешь и умеешь больше многих. Разве тренировки с травами и лекарствами не дали плод? Разве ты не научилась делать настойки почти так же умело, как и наставница Баошань? Почему считаешь, что спотыкаться на каждом шагу, это слабость? Есть люди, которые просто по своей невнимательности падают на ровном месте. К тому же, разве ты не можешь свободно бегать и передвигаться по горной местности? Да и не стыдно тебе, что лишь одна неудача тебя так сильно пошатнула, хотя три года ты не жаловалась ни на что. — Ты лишь придумываешь причины, по которым я могу не отчаиваться, — буркнула Лин Шан, отвернувшись. Ей уже пятнадцать лет и ее резкий порыв умереть и сдаться многие списывали на переходный возраст. Однако сама девчушка так не считала. Она правда уже устала и даже то, что говорил ей напарник казалось бессмысленным. — Разве не это ты делала на протяжении всей жизни? Меня этому научила ты, — усмехнулся парень, еще раз протягивая онигири собеседнице, но на этот раз она взяла и начала недовольно есть. — Думаешь мне и впрямь нужно снова продолжить тренировки? — тихо спросила она, медленно прожевывая рис с таким лицом, словно ей дали какую-то отраву. — Видела бы ты свое лицо… — засмеялся Синчэнь на что получил толчок в бок. — Я вообще-то в поддержке нуждаюсь, а не в том, чтобы ты насмехался надо мной! — возмущалась Лин Шан, уже злобно и быстро прожевывая еду. — Наставница сказала, что через неделю будут давать тебе имя в быту, — перевел тему парень, понимая, что эта тема ее взволнует и заставит успокоиться, а то, что он скажет потом поможет ей встать на ноги и снова расцвести. — Так же она сказала, что назовет тебя бедствием, если не очнешься и не приведешь себя в порядок. — Что?! Я не бедствие! — девчушка вскочила на ноги с смотрела на друга теперь сверху вниз, а он улыбался и наблюдал за ней. — Чего улыбаешься? Смешно тебе? — Конечно смешно, ты ведь такую драму тут развела на две недели, а сейчас без особых проблем встала на ноги, — на этих словах юноша встал и пошел обратно в лагерь. — Наставница подготовила тебе новую одежду, а то эта уже износилась. Иди примерь и приведи себя в порядок. — А вот и не буду! — Лин шан уселась обратно, скрестив руки на груди, а потом с теплой улыбкой произнесла. — Спасибо…***
Прошло не больше минуты после того, как Лин Шан со всех ног и всех сил, что у нее есть, побежала в сторону своих покоев, где должна была находится новая одежда по словам Синчэня. Хоть она по пути несколько раз упала, ее это ни на миг не останавливало, а мелкие ссадины, которые появлялись от ушибов сразу же зарастали из-за целительного свойства украшения на ее шее. На месте, где она спала, как и ожидалось лежала чистая и новая одежда. Она не сильно отличалась от прежней, но была куда аккуратнее и была больше рассчитана на молодую девушку. — Как наставница поняла, что у меня именно такая фигура? — пробурчала себе под нос юная особа, тут же довольно ухмыляясь и направляясь на источники, где и происходило купание всех заклинателей на горе. Видевшие ее идущие навстречу люди, удивлялись тому, какой активной вдруг стала недавно погруженная в глубокую депрессию рыжеволосая. Хоть для многих это наоборот давало хороший знак, удивление было не меньше. Горячая вода в источниках отрезвляла и сейчас в голове у юной девушки было более спокойно, чем до этого. Она сама не ожидала, что весть о ее имени так ее взбодрит. Конечно, она себе дала слово, что когда ей будет дано имя в быту, она снова сойдет с горы. Наставнице Лин Шан рассказывать не стала. Во всяком случае, если расскажет, шансов на то, что ее выпустят просто так станет меньше. Скрыться под предлогом ночной охоты у нее уже не раз получалось, хотя тогда она не решалась уходить далеко из-за своего недуга и неумения быстро, как раньше, передвигаться. — Что же, наставница сказала, что я смогу научиться контролю своего тела всего за десять дней, если научусь в медитации чувствовать циркуляцию крови… — произнесла сама себе Лин Шан, совершенно не имея понятия, что такое циркуляция крови и как ее чувствовать. Кое-как она конечно это поняла, но в целом, сложнее было понять, как это почувствовать, ведь эти украшения на ней не дают почувствовать свое тело до конца. Они заглушают некоторые чувства осязания, зато обостряют другие ощущения, что и радовало, и огорчало заклинательницу. К этим тренировкам она могла приступить и раньше, даже три года назад она с радостью начала с этого, но Баошань не давала добро на подобное, после первого опыта ее ученицы в этих тренировках. Тогда, два года назад, когда Лин Шан объяснили способ и последовательность всей тренировки, она спустя неделю усиленной работы провалилась в глубокую горячку на месяц. С того момента Саньжэнь следила за тем, чтобы такого не повторилось. Однако сейчас юная заклинательница действовала самовольно и явно не собиралась рассказывать о своем порыве. — Нужно взаимодействовать с камнями на украшениях и тогда я смогу регулировать свои чувства и функции тела. Достаточно очистив свое тело, рыжеволосая уселась на камень и принялась медитировать. По словам Баошань, на источниках можно лучше сосредоточиться на внутреннем состоянии. Сев в позу лотоса и закрыв глаза, она начала пытаться найти то самое чувство, которое было у нее, когда она была в Пристани Лотоса. Тогда она смогла действительно стать одной целой с духовным миром, а это именно то, что помогало лучше понять себя. — Сосредоточься на циркуляции крови, — проговорила себе девчушка, не замечая, как начинает хмуриться. В какой-то момент она почувствовала резкий прилив чего-то странного в ногу, от чего стало колоть. Впервые за долгое время Лин Шан почувствовала свою раненую ногу, впервые смогла оценить свое сознание. Она раскрыла глаза и весело воскликнула «получилось!». Однако в этот же момент все ощущения сошли на нет, заставляя девчушку осесть и нахмуриться снова. — Ничего страшного… Ты делаешь это в первый раз, Лин Шан. Тебе всего лишь надо сосредоточиться и понять свое состояние. В этом деле ты никогда не преуспевала, поэтому не жди моментального результата… Успокойся. И так она продолжала тренироваться до того момента, пока голова не начинала кружиться от пара. Уходила отдохнуть и потренироваться в целительстве со своей наставницей, что явно была рада оживлению своей ученицы, а потом снова шла на источники и медитировала. Почти до конца недели так продолжала, пока она не смогла чувствовать состояние своей ноги целый день. Конечно, ей еще долго тренироваться, чтобы вся энергия не уходила на поддержание одной лишь ноги, поэтому не решалась целый день использовать эту технику. В первые два дня она поняла, что осязание приходит только из-за частичного заглушения силы камня, а это требовало немалых усилий. Именно поэтому и называла подобное техникой и предпочитала падать, чем тратить все силы лишь на безопасное передвижение. Только под конец недели она решилась вновь приступить к тренировкам с мечом. А на следующий день пришло время, когда наставница даст ей имя в быту. Для самой Лин Шан это было достаточно важное событие, ведь это почти что подтверждение того, что она уже выросла и готова стать почти полноценным взрослым человеком. К тому же, скоро пройдет неделя и девчушка боялась, что снова упадет без сил из-за тренировок и потеряет контроль над камнями. Тогда наставница точно не даст ей даже просто тренироваться совсем. В прошлый раз ровно на седьмой день она потеряла сознание, до этого момента чувствовала себя хорошо. Лин Шан не знала, что может ожидать, а чего нет, не знала, стоит ли продолжать, но явное и прямое желание превзойти себя действовало вперед нее самой. От этого все тело трясло от предвкушения и страха.***
В день, когда Лин Шан должны были дать имя в быту, рыжеволосая проснулась с легкой слабостью и сонливостью. Это ей явно не нравилось, но преодолев желание лечь спать дальше, юная особа пошла на источники, чтобы привести себя в порядок. Но стоило ей зайти в воду, как организм стал еще сильнее слабеть. За три года она поняла одно — становиться хуже, то лучше не рисковать. С этой мыслью она вышла из воды и постаралась найти место, где пар от горячих источников не был таким плотным, а воздух чуть холоднее. Будучи лишь в одной белой накидке, девчушка предпочла где-нибудь укрыться, чтобы ее никто не увидел в таком постыдном виде. — Что же… Что же не так? Мой организм хоть и слабый из-за проклятия, но раньше я без особых проблем могла каждый день находится на источниках, — произнесла сама себе Лин Шан, стараясь привести сбившееся дыхание в норму. Ее судорожно трясло, поэтому контролировать себя было сложнее обычного. Протянув к своему лбу трясущуюся руку, она осознала, что температура поднялась, прямо как в тот раз. — Да что же это… Я не могу вот так слечь. Юная заклинательница все же решила, что сегодня оставит тренировки и даже не будет омываться в горячих источниках, лишь примет водные процедуры холодной водой из родника. С этими мыслями Лин Шан направилась в сторону родника, зная, что там никого не должно быть в это время суток, потому что все запасы воды в лагере переполнены, а обычных путников там не бывает. К ее удивлению, холодные струи отрезвили голову, а самочувствие стало приходить в норму. В какой-то момент ей даже пришла мысль о том, что тренироваться на роднике будет хорошей идеей. — Может быть дело даже не в моем проклятии, а в том, что организм человека просто не выдерживает постоянных тренировок в такой горячей среде? — спросила сама себя рыжеволосая, уже одеваясь и готовясь к торжественному мероприятию. Однако ее мысль никто подтвердить не мог, потому что она пока что не встречала таких же отчаянных людей, как она, которые будут ежедневно изнурять себя тренировками на горячих источниках. Уже двигаясь в сторону лагеря, Лин Шан размышляла вслух. — Я слышала как-то в ордене Цзян разговор двух девушек, которые говорили, что находиться ежедневно в парилках вредно для организма… Может и горячие источники так же на него влияют? Орден Цзян… интересно, как там Цзян Чэн и Вэй Ин? Может быть у Яньли появился жених?.. Я как-то слышала разговор между главой ордена и госпожой Юй. — О чем ты тут вслух так увлеченно говоришь сама с собой? — послышался голос за ее спиной, от чего она даже вскрикнула, а на щеках появился румянец. — Гэгэ! Не пугай так! — возмущенно буркнула она, оборачиваясь на юношу, что нес в своих руках корзины, наполненные едой. Спохватившись, она выхватила одну и пошла рядом с напарником, все еще обиженно хмурясь. — Как твои тренировки? Уже прошла неделя, у тебя не было температуры и слабости? — перевел тему Синчэнь, чтобы сосредоточить внимание Лин Шан на приоритетном для нее деле. — Была… мне кажется, что я начинаю понимать, от чего такая реакция тела, — слегка неуверенно произнесла заклинательница, тут же забывая о каких-либо других вещах. Заметив, что ее внимательно и с интересом слушают, она продолжила. — Я, когда была внизу, слышала, что каждый день ходить в парилки вредно, особенно для тех, у кого слабый организм. Если от горячего пара на источниках так же, могу сказать, что придется повременить с тренировками. Наверное, чтобы не повредить функции организма, нужно тренироваться на горячих источниках не больше двух раз в неделю, иначе станет только хуже, чем в последнюю мою горячку. А еще я поняла, что холодная вода помогает мне сосредоточиться лучше, чем горячая. Так скажем, в горячей разум затуманивается и концентрировать внимание на чем-то сложнее, а на холодных ты наоборот больше сосредоточен на чем-то одном. Если комбинировать тренировки и там и там, то и организм станет сильнее и хуже не станет. — Почему ты так уверена, что хуже не станет? — поинтересовался заклинатель, заставляя юную особу на миг задуматься, но она лишь пожала плечами. — Мне просто кажется. Я доверяю своей интуиции, — сделала уверенное заключение Лин Шан, отдавая у входа в лагерь корзину напарнику и прощаясь с ним. — Пойду подготовлюсь к церемонии.***
В целом, церемонией все мероприятие являлось только для самой Лин Шан, потому что ей так легче было воспринимать, но для других это был просто повод собрать всех и просто провести время вместе, как большое дружное семейство. От таких теплых мыслей в голове у юной уже девушки появлялась улыбка. — Интересно, какое имя у Цзян Чэна и Вэй Ина? — сама себя спрашивала рыжеволосая, впервые пробуя волосы убрать не просто в хвост, а как надлежит девушке, заплести что-нибудь, хотя бы простенькую косу. У Лин Шан не должно было возникнуть с этим никаких проблем, потому что другим заклинательницам в лагере она часто заплетала волосы за последние три года. Даже научилась каким-то заморочкам с украшениями, но этого было мало, потому что все-таки женщины, что жили на горе, предпочитали ходить без них. В итоге, оказалось, что самой себе заплетать волосы не так-то и просто, потому что руки быстро устают все время что-то поправлять в своей прическе, попутно следить, чтобы не было петухов, да и чтобы ровно все шло. Это почти что вывело из себя юную особу, что под конец она еле заставила себя все же доплести одну длинную и не особо ровную косу. С хвостом все же под новым именем не хотелось входить. — Все тебе надо показывать… — прозвучал теплый голос у входа в покои к девчушке, когда она вдруг запуталась в своих длинных рыжих волосах. Сяо Синчэнь аккуратно высвободил волосы из рук напарницы, приступая к этому делу сам, сначала распутывая косу и приводя волосы в нужное состояние. — Я не виновата, что за три года они так выросли и стали такими тяжелыми, — буркнула Лин Шан, доверяя заплетать себя этому юноше. На самом деле было сложно самостоятельно справиться с ними, потому что за три года, что девушка не ходила на ночные охоты, она не стригла своих рыжих и густых волос, наоборот проникаясь уходу за ними, как и другие женщины. Следила за тем, чтобы концы не секлись, чтобы волос был крепкими и чистыми, делала простенькие прически, чтобы они не путались и в итоге они стали до самых колен. — У тебя такие длинные и ухоженные волосы, а ты до сих пор не научилась делать хотя бы какие-то прически? — усмехнулся по-доброму Синчэнь, ловко управляясь с гребнем и волосами девчушки. — Легко тебе говорить, у тебя волосы не растут так быстро, как у меня, ты еще и не ухаживал за ними так тщательно, как я. А даже если и растут, то ты можешь их остричь, — недовольно отозвалась Лин Шан, стукнув себя по коленке слегка и надув недовольно губы. — Мне наставница запрещала стричь волосы, говоря, что длинные и ухоженные волосы как-то там связаны с духовным миром и чем длиннее, тем лучше. — А тебе не нравятся твои волосы? По-моему они прекрасны и необычны, — удивленно спросил парень. — Они мне нравятся, даже необычный цвет меня уже не смущает… Просто они же тяжелые и длинные, за ними сложно ухаживать, пока уложишь их в какую-либо прическу, пройдет часа два, не меньше! — возмущенно говорила Лин Шан, сильно удивляясь, когда ей на плечи положили руки. — Вот и все, самое простое, что я мог сделать, — проговорил юноша, протягивая небольшое зеркало своей напарнице, с довольным видом наблюдая за реакцией. Он и впрямь сделал легкую прическу, небольшой пучок, а оставшиеся волосы заплел в косу, которая доходила до поясницы, но это выглядело весьма мило, особенно маленькая косичка, что была заплетена от виска и была вместо ленты на пучке и вплетена в косу. — И мне не понадобилось два часа. — Сам бы себе попробовал такое заплести! — кинув зеркальце в Синчэня, сказала девчушка, смешно обижаясь и выходя из своих покоев, на ходу постоянно спотыкаясь и кое-как сохраняя равновесие.***
Сидя перед наставницей, которая медленно наливала себе чай, Лин Шан старалась держать себя в руках и не торопить события, но это давалось сложно, потому что Баошань как будто бы специально тянула время и не говорила. При этом лицо у женщины было такое странное, словно она над чем-то очень важным размышляет. Когда Саньжэнь все же села напротив, она как-то странно посмотрела в глаза своей ученице. — Ты всю эту неделю тренировалась на горячих источниках? — спросила женщина так спокойно и в то же время слова вызывали тревогу. Эти слова, что произнесла наставница, заставили юную заклинательницу вскочить с места. — Я в порядке! Уже прошла неделя и я могу ровно стоять на ногах и научилась уже намного лучше взаимодействовать с камнями! — жарко выпалила девчушка, кладя руку на сердце, стараясь доказать свою правоту. Видя, что на это Баошань лишь нахмурилась, Лин Шан продолжила. — Я даже поняла, почему это происходило и почему мой организм в прошлый раз так отреагировал. Правда, мне уже намного лучше. — Стоило догадаться, что когда-нибудь ты все-таки узнаешь обо всем, — грустно усмехнулась наставница, ставя чарку с чаем на пол и смотря на опешившую рыжеволосую девушку. — Я намеренно тебе не сказала, что ежедневные изнуряющие тренировки будут очень плохо сказываться на твоем самочувствии. Надеялась, что таким образом смогу заставить тебя позабыть о ночных охотах и тебе больше не придется выходить. Намеренно дала тебе впасть в горячку, чтобы ты испугалась и больше не пробовала тренировать свою взаимосвязь с камнями… Однако просчиталась… твоя упрямость сильнее моей. — Вы… Вы все это время обманывали меня, чтобы удержать рядом с собой… — отрешенно произнесла Лин Шан, обессиленно падая на колени и опуская руки. Образ наставницы размылся перед ней из-за того, что на глаза начали накатываться слезы. — Вы ведь ушли от людей, потому что они глупы и злы… А что же вы делаете? Почему обманываете? Думаете, что обманом сможете переубедить меня в том, что внизу люди хуже, чем здесь? — Лин Шан, — женщина смотрела на свою ученицу с некой жалостью и легким чувством раскаянности. Протянув руку к ней, Баошань хотела успокоить рыжеволосую, но ее оттолкнули, с обидой и горечью смотря в глаза. — Однако мне посчастливилось сравнить людей здесь и внизу, — продолжала говорить заклинательница, отходя назад и сжимая руки в кулаки. Было больно, потому что человек, который ее вырастил, дал кров и обучил, так жестоко обошелся с ней. Это било больнее всего на свете. — И я могу с уверенностью сказать, что человек не измениться, если будет жить вдали от всех и пытаться показать себя самым возвышенным из всех людей, тренируясь и подбирая сирот. А что вас отличает от других? Вы не устраиваете войны? Тогда почему вы мне солгали?! Почему не сказали правду? Я бы восприняла это и прислушалась… А сейчас… Что вы будете делать сейчас? — Лин Шан, успокойся, тобой движут эмоции, — серьезно сказала Саньжэнь, подойдя еще на шаг к ученице, но чем ближе старалась подойти к ней женщина, тем дальше уходила от нее Лин Шан. — А вами двигали не эмоции? Почему… — Лин Шан было обидно, от этого, она отходила лишь дальше и дальше. В какой-то момент глаза девушки раскрылись очень широко, а в горле словно встал ком, от понимания происходящего. — Вы хотели перечить воле богов… — Лин Шан, успокойся, все не так… — наставница все еще сохраняла внешне свое спокойствие, но руки, что нервно теребили ткань одежды, выдавали ее состояние. Но Лин Шан ее не слушала. Уголки губ вздрагивали, выявляя что-то вроде полуулыбки, брови сошлись на переносице, а руки дрожали. — Не беспокойтесь, я сделаю все за вас и сломлю волю богов… Я докажу, что человек сам в праве решать, как ему жить! — с этими словами она уже собиралась выбежать за пределы шатра, в котором они находились, но в какой-то момент остановилась, с грустной, но очень теплой, свойственной ей улыбкой, сказала. — Я… Спасибо, что не бросили меня десять лет назад… Я буду помнить вашу доброту, наставница Баошань, но на этом мне придется навсегда покинуть вас…***
Ветки деревьев хлестали по лицу бегущей со всех ног девушки. Она не помнила, сколько уже шла вперед и не помнила, почему держится за свой меч, как за спасение ее жизни. Знала лишь то, что ей нужно как можно быстрее бежать, изо всех сил… Она не могла остановиться, сколько бы раз не падала. В голове все перемешалось, а слезы лились из ее глаз не переставая. В какой-то момент она упала так сильно, что сил подняться уже не было. Схватившись за ушибленную руку, Лин Шан кое-как приняла сидячее положение, облокотившись на дерево спиной. На улице была глубокая ночь, но все вокруг было таким спокойным и тихим. Намеков на какую-либо нечисть не было, поэтому рыжеволосая успокоилась и тихо выдохнула. — И куда я пойду? — спросила она себя, держась за руку и ненавидя себя за свой поступок. Она поступила неправильно, во всяком случае теперь она будет винить себя за такое самовольство очень долго. Боль за утрату своей семьи ощущалась почти физически, особенно болезненно откликался в мыслях образ Синчэня, что всегда был рядом и всегда поддерживал ее. — Прости, гэгэ… прости… — Я же говорил тебе, не заниматься фигней во время полета на мече! — этот голос, прозвучавший как гром среди ясного неба, заставил опомниться юную заклинательницу. Ее глаза резко раскрылись, а сама она слегка приподнялась, начиная осматривать все вокруг. На какой-то миг она даже подумала, что просто показалось, но голос снова прозвучал. — Да ладно тебе, не будь занудой, он всегда таким был! Кое-как встав на ноги, юная заклинательница пошла на голоса, как мотылек на свет. Она в глубине души надеялась, что ей не кажется, что она правда слышит эти голоса и рядом есть люди. И она была готова заплакать от счастья, когда начала видеть сквозь густые ветки свет от огня. Но Лин Шан не ожидала, что через несколько чжанов будет небольшой спуск, из-за которого она с громким вскриком свалилась на землю и покатилась вниз. — Больно-то как… — протянула девушка, потирая ушибленные места, уже позабыв обо всем, что происходило до этого, сосредоточив свое внимание на внезапной боли от новых синяков, да и от старых, боль которых юная девушка не замечала из-за своего подвешенного состояния. Однако когда она раскрыла глаза, то встретилась с весьма удивленными взглядами множества пар глаз. — Ой… Простите, что побеспокоила. — У нас гости! — этот голос прозвучал так знакомо для заклинательницы, что она не смогла побороть свое желание посмотреть на говорившего, но стоило ей повернуться, как тут же удивленно застыла, как и другие. — Девушка… — произнес кто-то из находившихся там заклинателей, но это не волновало Лин Шан, потому что сейчас две весьма интересные фигуры, что тоже ошарашенно смотрели на нее, интересовали куда больше. — Лин Шан? — неуверенно произнес один из юношей, что в памяти у рыжеволосой остались не такими, какими были сейчас. Двое юнцов, что все время устраивали перепалки сильно въелись в ее голову и три года не выходили из нее, а сейчас перед ней стояли возмужавшие и сильные заклинатели, которые своим видом заставляли трепетать что-то внутри. — Цзян Чэн… Вэй Ин? — так же неуверенно произнесла заклинательница, неуверенно вставая на ноги и отряхиваясь. Когда осознание происходящего все-таки пришло к ней, на губах появилась яркая улыбка, а сама она кинулась к юношам, крепко прижимая их к себе в объятиях. — Все-таки это вы! — Если бы не твои яркие волосы, я бы ни за что не узнал тебя, — весело отозвался Вэй Ин, отстраняясь и осматривая юную деву, что стояла перед ним. Задумчиво что-то подметив у себя в мыслях, он кивнул сам себе и продолжил с улыбкой на губах. — Так выросла и стала настоящей красавицей! — Да ладно, мне кажется, что вы за три года изменились больше меня, — слегка пихнув старого знакомого в плечо, сказала Лин Шан, слегка посмеиваясь вместе с ним. В какой-то момент рыжеволосая обратила свое внимание на стоящего рядом Цзян Чэна, что все это время молчал. Смотреть на его обескураженное и пропитанное непониманием лицо оказалось забавно. От этого улыбка стала чуть спокойнее и нежнее, она так смотрела на Синчэня, когда он волновался за нее или когда у него что-то не получалось. — Рада вас видеть. — Удивительно, что ты говоришь это спустя три года, после того, как ушла, так и не предупредив никого, — нахмурившись, сказал парень, скрестив руки на груди и смотря на рыжеволосую сверху вниз, заставляя яркую улыбку пропасть с ее лица и опустить голову. — Цзян Чэн, как можно такое говорить девушке? — возмутился было Вэй Ин, но его дернули легонько за рукав. повернувшись на того, кто это сделал, он понял, что это сделала Лин Шан, все еще не поднимая голову, но когда подняла, заставила его опешить второй раз за эту встречу. На глазах заклинательницы появились слезы, которые она уже и не особо сдерживала. Это заставило сконфузиться и Цзян Чэна, но признавать свою вину в слезах девушки он не хотел. — Прости, я правда виновата, — стараясь улыбнуться, сказала она, все же вытирая слезы рукавом и мотнув головой. — Прости, мне стоило попрощаться, но я не смогла бы уйти, если бы попрощалась. Полностью согласна с тобой, мне не стоило вдруг появляться перед вами и говорить так, словно не я ушла, никому ничего не сказав. — Да я не это… — начал было парень, выставляя руки перед собой, но опуская их и обессиленно выдохнув. — Боже, за что мне это? — Простите, но кто эта девушка такая? — спросил кто-то из находящихся здесь адептов, указывая на Лин Шан, однако видимо он один не понимал, кто перед ним, потому что все остальные помнили рыжеволосую девочку, которую три года назад привели дети главы ордена и она жила там чуть больше месяца. — Разве тебя не было, когда она жила в ордене? — задумчиво произнес Вэй Ин, а потом словно что-то вспомнив, он схватил за руку девушку и с горящим взглядом сказал. — Точно! Прошло три года уже, с нашей последней встречи, нам дали имена в быту, поэтому стоит представиться. Я Вэй Усянь, а ты? — Я… — в этот момент рыжеволосая вспомнила, из-за чего убежала и что прервала своим поступком. В голове все сразу стало всплывать, а на душе становилось паршиво. Понурив голову, она хотела уже в который раз заплакать от всего происходящего и от того, сколько бед принесла и сколько людей разочаровала и обидела своими поступками. — Ты чего? — удивился Вэй Усянь, который хотел разрядить обстановку вокруг, а получилось наоборот. Заклинательница упала на колени и опустила голову, стараясь сдержать накатившую новую волну слез. Парень опешил от такого и не знал, что предпринять. Лин Шан впервые плакала перед ним и он не мог даже представить, что она может из-за чего-то так сильно расстроиться. — Прошу, успокойся. Я не знал, что у тебя нет имени в быту и не хотел тебя обидеть. Я… — Я так ужасна. Приношу только беды другим и боль, меня и правда нужно назвать бедствием… — говорила всхлипывая рыжеволосая, совершенно не слушая говорившего рядом Вэй Ина. — Да что же я не так сказал? — у Вэй Усяня никогда не было проблем с девушками, но они обычно всегда принимали от него помощь и никогда не реагировали так. Он даже не мог понять, что на уме у этой девушки, что всегда была, словно ураган и ход ее мыслей было сложно понять. Сейчас она еще и выросла и понять подростка казалось невозможным. Однако его кто-то отодвинул и сел напротив девушки. Этим кем-то оказался Цзян Чэн, чем удивил всех находящихся здесь адептов. — Чего встали? Впервые видите слезы девушки? Вы, кажется хотели найти где-нибудь водоем и приготовить что-нибудь поесть? — хмуро поинтересовался он у остальных, которые сразу же стушевались и разошлись в разные стороны, оставляя рядом с девушкой лишь Цзян Чэна, даже Вэй Ин отошел в сторону, наблюдая за всем происходящим издалека. Заметив, что теперь им никто не мешал, парень аккуратно убрал руки Лин Шан от ее лица и попытался посмотреть ей в глаза. — Прости, Цзян Чэн, я так бесполезна. Я не сказала тебе о своем уходе и не попрощалась, — говорила девушка без остановки, что начинало надоедать. Именно поэтому он громко выдохнул и дал легкий щелбан плачущей заклинательнице, заставляя ее ойкнуть и сосредоточить внимание на сидящим напротив. — Я не виню тебя за твой уход, если ты ушла, значит на то была причина, — начал юноша, прикрывая на миг глаза и серьезно смотря на вздрогнувшую от такого взгляда рыжеволосую. — Я злился на тебя только потому, что беспокоился. Лин Шан, ты не бедствие, а все происходящее с тобой никак не может это подтвердить. Разве тебе самой нравится сейчас сидеть и реветь, словно ты ребенок малолетний? Ты три года назад была более стойкой, чем сейчас, так что прекрати. — Но ведь… — начала было девчушка, но ей снова дали щелбан, только чуть сильнее, от чего она слегка надула от обиды губки, потирая ладошкой лоб. — Перебивать плохо, я еще не закончил, — объяснил парень аккуратно вытирая оставшиеся слезы на щеках девушки… ее же одеждой, от чего Лин Шан невольно засмеялась, прикрывая рот рукой. Однако Цзян Чэн решил уже до конца гнуть свою линию, снова давая щелбан и с ухмылкой наблюдая за возмущением, возрастающим в глазах заклинательницы. — А чего ты смеешься? Ты же убитая горем плакса, что считает себя ничтожеством. — Ну все, хватит, я поняла! — возмутилась юная дева, пихая друга в плечо и вставая с места. — Больше не плачу! — Я не разрешал вставать! — протянул юноша, потянув за руку возмущенную девушку, от чего она потеряла равновесие и упала на него. — Уф… Ну и тяжелая ты… — Сам виноват, я и так плохо контролирую равновесие, а ты еще и тянешь меня! — возмущалась Лин Шан, собираясь встать, но ее притянули к себе и крепко обняли, от чего она притихла, больше не проронив ни звука. — Лин Шан, я рад, что ты жива, — сказал все-таки Цзян Чэн и громко выдохнул, словно ему стоило огромных трудов это вымолвить. Расслабившись, у заклинательницы появилась легкая улыбка на губах и она спокойно обняла молодого господина в ответ, утыкаясь лицом в широкую грудь юноши. — Ну все, хватит тут разводить сцены! — в их спокойную атмосферу ворвался возмущенный голос Вэй Ина, заставив двоих подняться и посмотреть на его раздраженный вид. — Я завидую! — Кстати, что вы тут делаете? Юнмэн должен быть далеко отсюда, — спросила Лин Шан, вставая и отряхиваясь, подходя к Вэй Усяню и слегка наклоняя голову вбок. — Да тут один орден самодурством занимается, мы идем к ним на «перевоспитание», — недовольно ответил кто-то из пришедших адептов, кидая горстку хвороста рядом с уже немного потухшим костром. — Не стоит так говорить, они куда более влиятельный орден и лучше не отзываться о них плохо, — пришел второй, который заметил, что в целом их гостья успокоилась уже. — А что нам будет? — усмехнулся Вэй Ин, садясь на пенек, весело подбрасывая какую-то палку. — Неужели думаешь, что они нам что-то сделают? — Ух ты! Звучит интересно! — восхищенно заметила Лин Шан. В ее мыслях речь о каком-то другом ордене, кроме Цзян, ее интересовал и говорил о новых знакомствах, но другие, видимо, не разделяли ее восторга. — Я тоже хочу с вами. — Девушкам там делать нечего, — отрезал Цзян Чэн, нахмурив брови и скрестив руки на груди. Его не радовали амбиции этой девушки и ему во что бы то ни стало хотелось ее отправить куда подальше отсюда. — Тогда я перевяжу грудь и прикинусь парнем, — заявила заклинательница, заставляя всех на миг замолчать, пока не послышался громкий и заливистый смех Вэй Усяня и измученный вздох Цзян Чэна. Остальные, кто это слышал, сильно смутились. Точнее сказать, смутились все, кроме Вэй Ина, который до сих пор смеялся. А Лин Шан лишь недоуменно смотрела за реакцией адептов. — Что? — Не думаю, что в этом все дело, — сказал все-таки Вэй Ин, когда прекратил смеяться. — Но у тебя все равно нет выбора, кроме как пойти с нами, да? — Вэй Усянь! — Ну что? Разве это не так? — Когда-нибудь я тебя точно в живых не оставлю… Продолжение следует…