Последняя надежда человечества

– Дело в том, – еле слышно произнес побледневший как смерть Малфой, – что я тоже пытался разыскать Драко. – Но у тебя ведь осталось хоть немного его крови? – заволновался Снейп. Люциус посмотрел на него полным отчаяния взглядом и отрицательно покачал головой. За свою долгую – более чем тридцатилетнюю – карьеру зельевара Северусу доводилось дважды травиться ядами собственного изготовления. Делал он это, естественно, отнюдь не из научного интереса и не по личному почину, а подчиняясь воле Темного Лорда, заставлявшего совсем еще юного Снейпа варить как сильнейшие медленнодействующие яды, так и противоядия к ним. А затем под наблюдением Волдеморта тестировать на себе и то и другое. Потом для этих целей ему позволили использовать захваченных в плен магглов. Но это случилось гораздо позже – после того, как Темный Лорд удостоверился в том, что молодой полукровка со временем обещал стать выдающимся зельеваром, а значит, убивать его было бы преступным расточительством. Даже по прошествии многих лет Северус прекрасно помнил эти кошмарные ощущения: сперва парализующий тело страх, струившийся по жилам вместе с выпитым ядом, затем отчаяние и унизительная беспомощность, и наконец – невыносимая боль. И сейчас, глядя в наполненные ужасом глаза Люциуса, он вновь испытывал все эти ощущения. На него волнами накатывали страх, отчаяние и душевная боль. Он надеялся, что уже через несколько недель им удастся выяснить местоположение лагеря и провести спасательную операцию. Надеялся, что не пройдет и месяца, как Гарри вернется к ним с Алексом. Но Люциус, сам того не желая, разбил в прах все его чаяния. – У меня не осталось ни капли крови Драко, – словно услышав мысли Северуса, добавил Малфой. – Я израсходовал все, пытаясь найти его. – Мерлин, – всхлипнула Нарцисса, – и что теперь будет? – Спасательную операцию придется отложить еще по крайней мере на два месяца, – произнес Северус, стараясь говорить как можно тверже. – До родов Гарри – полных восемь недель. Я начну отслеживать его местонахождение с помощью сконструированного Драко артефакта примерно через шесть недель... – Но ведь малыш Драко и Астории к тому времени уже родится, – пролепетала Нарцисса. – Что с ним будет? – Я не знаю... – тяжело вздохнул Северус. Ему очень хотелось подбодрить несчастную женщину, но ложь в подобной ситуации была совершенно неприемлема. – Ты не ребенок, Нарцисса, и сама прекрасно все понимаешь, – огрызнулся Люциус. – Нашего внука или внучку отберут у Драко и отдадут в семью каких-нибудь магглов, будь они трижды прокляты! – Давайте для начала вернем домой самого Драко и всех остальных, а затем я лично разыщу этого ребенка, – устало сказал Северус. – Уверен, никому не придет в голову спрятать всех родившихся в лагерях младенцев с помощью магии. Это просто нереально осуществить. Так что в данном случае я возлагаю большие надежды на кровный поиск. Но все это только после спасательной операции. А теперь, – Снейп поднялся с кресла, – если вы не возражаете, я пойду почитаю Алексу книгу. *** Выйдя из кабинета, Северус сжал виски руками, закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь хоть немного успокоиться. Алексу требовался сильный отец. Только так можно было помочь ребенку пережить это страшное время. Снейп собрал волю в кулак, придал лицу невозмутимое выражение и направился по коридору к уже знакомой ему двери в детскую. При виде Снейпа эльфийка, помогавшая Алексу переодеться в пижаму для дневного сна, присела в низком реверансе и с негромким хлопком исчезла из комнаты. Северус посадил сына на колени, застегнул пуговицы на его пижамной курточке – несмотря на весь свой не по годам развитый магический потенциал, с мелкими пуговицами Алекс пока еще справлялся с трудом – и поцеловал его в макушку. – Что ты хочешь, чтобы я тебе почитал? Алекс кивком указал на лежавшую на одеяле книгу о драконах. – Ну конечно! – усмехнулся Снейп. – И бьюсь об заклад, ты выбрал главу про хвосторогу. Они устроились на постели. Минут двадцать Алекс внимательно слушал Северуса, с любопытством разглядывая живые иллюстрации. Затем он зевнул. Раз. Другой. А потом задремал, прижавшись к боку отца. Когда он проснулся, Снейпа уже не было рядом. Тепло попрощавшись с Люциусом и Нарциссой, он отправился обратно в Министерство и принялся составлять список зелий, которые могли понадобиться пленникам. Несмотря на то, что проведение спасательной операции значительно откладывалось, Северус чувствовал необходимость начать подготовку уже сейчас. Он уговаривал себя, что таким образом приближает час освобождения Гарри, но на самом деле пытался сбежать от грозившего поглотить его с головой отчаяния. *** «Мерлин, хоть бы все поскорее закончилось!» – Драко положил ладонь на огромный, будто спелый арбуз, живот, обтянутый теплым комбинезоном, и, к великому неудовольствию охранника, резко остановился посреди тропинки. Даже теперь, когда до родов оставались считаные дни, целитель Блейн – будь он трижды проклят! – заставлял Малфоя неукоснительно соблюдать режим дня и набившую оскомину диету. Правда, для персонального узника инспектора Уинслоу, каковым вот уже скоро четыре месяца являлся Драко, правильнее было бы сказать: режим ночи. С тех пор, как почти четыре месяца назад Малфоя без каких-либо объяснений перевели из блока красных комбинезонов в отдельную палату в изоляторе, выходить на улицу ему разрешалось исключительно в ночные часы. Точнее, с часу до двух. Сержант Купер однажды проговорился при нем, что ему порядком надоело жертвовать сном, чтобы выгуливать по очереди трех беременных волшебников, из чего Драко сделал единственно возможный вывод – внезапно исчезнувший за несколько часов до его перевода в изолятор Рон тоже находился здесь. Драко строил догадки насчет личности третьего узника и даже предпринял бесплодную попытку расспросить сержанта Купера, но в ответ получил лишь совет не совать нос куда не просят. Вероятно, тот уже забыл, как получил от Малфоя обручальное кольцо Астории в качестве платы за информацию и некоторые, весьма незначительные, послабления. *** Первую неделю в изоляторе Драко пребывал в полном душевном раздрае. Ни целитель Блейн, ни тем более охранники не желали сообщать ему причину и сроки его заточения в одиночной палате. Так как за ним не числилось дисциплинарных нарушений, Драко надеялся, что вскоре его выпустят и предоставят относительную свободу передвижений и возможность общаться с другими – такими же, как он – пленниками. Но после того, как в палате установили телевизор, а затем принесли целый ящик книг и журналов, Малфой осознал, что, вероятнее всего, ему придется провести в изоляции все оставшееся до родов время. Это явилось настолько тяжким ударом для Драко, что его вновь, как и много лет назад, на шестом курсе Хогвартса, начали мучить приступы паники. Они накатывали в основном во сне, под утро, и сопровождались ощущением удушья и учащенного сердцебиения. Несколько раз Драко даже показалось, что он умирает. Невзирая на то, что Малфой решил принципиально не говорить целителю Блейну о своем состоянии, на очередном осмотре тот внезапно вынул из кармана тоненькую книжицу. – Здесь все, что вам нужно для нормального самочувствия, – произнес он, положив брошюру на койку. – «Дыхательные упражнения», – с удивлением прочел заглавие Драко. – Но ведь я собираюсь рожать посредством кесарева сечения, так зачем же мне... – Я в курсе, – криво усмехнулся Блейн, – но, полагаю, эта информация не будет для вас лишней. Блейн, как обычно, оказался прав. Дыхательная гимнастика творила подлинные чудеса, практически полностью избавив Драко от изматывавшей его паники. Правда, спать лучше от этого он все равно не стал: стоило ему растянуться на койке, как младенец принимался пинать его изнутри, точно напоминая о своем существовании. О том, что после родов он больше никогда не увидит собственного ребенка, Драко старался думать как можно реже. Несмотря на все пережитое за прошедшие со дня похищения месяцы, он все еще лелеял призрачную надежду на то, что не позволит ненавистным мучителям разлучить их. *** – Чего стоим? До конца прогулки – еще сорок минут! – раздался за спиной Малфоя грубый окрик. Драко обреченно сделал несколько шагов, чувствуя, как поясницу буквально разрывает от боли, а живот стал каменным, и вновь остановился как вкопанный. – Мне плохо! – твердо произнес он. – Я больше не могу никуда идти. Можете пристрелить меня на месте, если хотите. – Плохо, говоришь? – солдат смачно выругался и передернул затвор автомата. – Только попробуй выкинуть какую-нибудь глупость! – предупредил он, а затем обошел Драко, включил фонарик и заглянул в мертвенно-бледное лицо пленника. – Да ты и правда хреново выглядишь! – Он вытащил из нагрудного кармана рацию. – Это сержант Купер. Мне срочно нужны носилки. Не уверен, но, кажется, у нас тут «Красный код». *** С этого момента время для Малфоя изменило свой ход. Только что сержант Купер прокричал в рацию: «Красный код», – и вот уже совершенно раздетый и накрытый до пояса простыней Драко лежал на столе под ярко горевшими прожекторами операционной, а майор Брикс устанавливал вокруг него специальную ширму, пока целитель Блейн готовил все для кесарева сечения. – Разве ребенок не должен был родиться на две недели позже? – стараясь сдержать панику, спросил Драко. – На этом сроке он абсолютно жизнеспособен, – отозвался из-за ширмы Блейн. – Кроме того, ты поддержишь его собственной магией, и все будет в полном порядке. – Не слишком удачная шутка, – холодно заметил Драко. – В этих побрякушках, – он покрутил украшенным антимагическим браслетом запястьем, – без палочки и с блокирующими магию артефактами, во множестве расставленными по всей территории, вряд ли я сумею сотворить даже простейший Люмос. – Пусть тебя не заботят подобные мелочи, – облаченный в белоснежный халат и маску Блейн наконец вышел из-за ширмы. Он коснулся палочкой браслетов, и, к великой радости Драко, они расстегнулись и упали на пол. – Через полчаса сюда прибудет инспектор Уинслоу, – добавил Блейн. – После его появления мы приостановим действие артефактов, и твоя магия потечет к ребенку. А пока у тебя есть несколько минут на то, чтобы собраться с силами. Они тебе сегодня еще понадобятся. *** Драко ни на йоту не солгал, когда говорил Рону, что не намерен отдавать собственного ребенка магглам. Практически с первого дня пребывания в лагере у него созрел план, как не позволить отобрать у него малыша, о котором так мечтала Астория. Со слов Блейна, Драко понял, что на время родов его похитителям придется снять любые магические ограничения, иначе они рисковали потерять и Драко, и – что еще важнее – ребенка. Именно этим и собирался воспользоваться Малфой, рассчитывая уничтожить всех находившихся в этот момент в комнате с помощью единственного имевшегося у него оружия: стихийной магии. Разумеется, Драко прекрасно осознавал, что подобный выброс, без всякого сомнения, убьет и его самого, и только что родившегося младенца, но иного выхода из ситуации, в которую его загнали, просто не имелось. Поэтому сейчас, когда Блейн ожидал лишь прибытия инспектора Уинслоу, чтобы приступить к операции кесарева сечения, Драко решил выполнить рекомендации целителя: успокоиться и постараться сконцентрировать все помыслы на своем магическом ядре. В эту секунду ребенок, словно почувствовав его состояние, начал отчаянно пинаться, заставляя огромный живот ходить ходуном. Драко неистово хотелось ощутить под ладонями биение маленькой жизни, которую вскоре собирался прервать, но его запястья приковали наручниками к бортикам больничной койки. «Ничего, малыш, – уговаривал он разбушевавшегося ребенка, – не пройдет и часа, как мы снова будем вместе: ты, я и мама».