Цикл «Юрусииро: разрешенные цвета»

Размер: 851 слово Пейринг/Персонажи: Ацуши Накаджима/Рюноске Акутагава Жанр: PWP Рейтинг: NC-17 Предупреждения: кинк на запах, первый раз Краткое содержание: они бы никогда не смогли объяснить, что делают в отеле с почасовой оплатой; просто ни один из них не хотел спасовать перед другим.

白練 | Сиронэри. Неотбелённый шёлк

Все это напоминало какой-то странный сон, будто реальность сопротивлялась абсурду происходящего и рассыпалась перед ним клочьями и пятнами. Нет, Ацуши прекрасно чувствовал запах каких-то сладких благовоний, которыми пропиталась вся комната, ощущал холод пола голыми ступнями, видел маячающую перед глазами кровать необъятных размеров с ужасным розовым покрывалом. Но в цельную картину все это никак не собиралось. Так что он повернулся и уставился на Акутагаву, проверяя, чувствует ли тот себя так же неловко. Без одежды Акутагава казался тощим, будто весь состоял из острых углов. Ацуши видел шрамы, короткие и длинные, на бледной коже, и неожиданно задумался, нет ли среди них следов от его когтей. Эта мысль ему не понравилась. — И что ты меня так рассматриваешь? — хмуро поинтересовался Акутагава и переступил босыми ногами по полу. — А что, нельзя? Что за безумие они творят, подумал Ацуши. Как их вообще угораздило. Как они тут оказались, зачем, они же не собираются на самом деле… — Можно, — неожиданно согласился Акутагава и так же неожиданно схватил Ацуши за длинную прядь, будто разглядывая ее на свету. — Ты чего? — Ацуши дернул головой, стряхивая цепкие пальцы. — Мне нравятся твои волосы, — невозмутимо заявил Акутагава. — Они… такие светлые. Я таких раньше не видел. Ацуши мог бы кое-что рассказать о том, каково расти в приюте с такими светлыми волосами, а еще — с желтыми глазами, но прибедняться ему сейчас не хотелось. А вдруг Акутагава не шутит. Может, ему и впрямь нравится? Ацуши зачем-то склонил голову ниже, будто пытаясь показать Акутагаве свою светлую макушку. — Ты что делаешь? — подозрительно спросил Акутагава. — Ты что, меня нюхаешь? Немедленно прекрати! Его возмущение было таким забавным, что Ацуши не удержался: низко наклонился к его груди и демонстративно принюхался, едва не касаясь кожи кончиком носа. — Ты вкусно пахнешь, — невозмутимо объяснил он. — Правда? Ацуши собирался сказать что-то в духе «нет, конечно, запах такой же ужасный, как и все остальное», но у Акутагавы был такой растерянный, почти беззащитный вид, что ему не хватило духу. Тем более что пахло от него действительно хорошо. Ацуши наклонился вновь, вдыхая терпкий, солоноватый запах кожи и… какой-то еще, пока незнакомый. Акутагава дернулся, и Ацуши, подчиняясь какому-то странному инстинкту, толкнул его назад, на эту огромную розовую кровать, которая так смущала весь вечер. Если бы Акутагава решил сопротивляться, Ацуши удержал бы его — но он почему-то не сопротивлялся, просто лежал на спине, не делая ни малейшей попытки подняться, и с пристальным интересом рассматривал тело Ацуши снизу… а точнее — одну вполне конкретную часть тела. О нет, подумал Ацуши, проследив за этим взглядом. Трудно представить себе что-то более смущающее, чем Акутагава, который пялится на его поднявшийся член. А потом он с безмятежным видом поднял руку и провел по низу живота Ацуши, касаясь кончиками пальцев дорожки волос на лобке. — Везде светлые, — задумчиво заметил он. А вот это определенно смущало еще больше! — Замолчи, — то ли простонал, то ли зарычал Ацуши, отбрасывая руку Акутагавы в сторону, и тут же наклонился к нему вновь, жадно вдыхая его запах. И это неожиданно помогло, как будто в нем разом умер рассудок, зато проснулись инстинкты — он ткнулся губами в шею Акутагавы, прикусил, потом лизнул кожу, неуверенно и несмело, а потом опустился, к груди, то вылизывая, то кусая, наощупь нашел напряженные соски, заставив Акутагаву глухо застонать. Этот стон подстегнул его — он изогнулся, двигаясь дальше, к животу, слабо вздрогнувшему от горячего прикосновения языка, а потом обратно, словно рисуя длинную влажную линию. Он все еще слабо понимал, что нужно делать дальше — но отчаянно хотел сделать с ним что-нибудь. Так хотел, что от этого желания было почти больно. Он осторожно коснулся напряженного члена, и тот вздрогнул под его рукой — Ацуши тут же сжал, всей ладонью, как делал с самим собой, и начал двигать ею — так же, как сделал бы для себя. Акутагава снова застонал, низко и хрипло. Ужасно хотелось поцеловать его — прямо сейчас, когда он вот так закрыл глаза, но Ацуши не решился. Вместо этого он сильнее сжал пальцы на члене, стараясь ласкать его быстро и ритмично. Он знал это только по себе, но похоже, в этом они с Акутагавой не слишком отличались, так что все, что ему нужно было делать — это не сбиваться с ритма, не сбавлять скорость и… не останавливаться. Акутагава вскрикнул, выгнулся, вскидывая бедра, будто пытаясь сильнее вжаться в его ладонь, и Ацуши не отпускал его до самого конца, пока тот наконец не откинулся назад с тяжелым глубоким вздохом. Он чувствовал смутное разочарование — ему все еще было так тяжело и жарко, и собственный член казался таким напряженным, что вынести это было просто невозможно. Ацуши осторожно коснулся его влажными, скользкими пальцами и чуть не вскрикнул — так резко и остро отозвалось его тело. Ему хватило нескольких быстрых движений, и он осел на постели, с каким-то изумлением глядя на следы его спермы на животе Акутагавы. На то, чтобы посмотреть Акутагаве в лицо, понадобилось чуть больше времени и смелости. — Ах ты… — выдохнул Акутагава, поймав его взгляд, и глаза у него были абсолютно черными и абсолютно безумными. В его голосе не было угрозы — скорее удивление, и Ацуши, все еще тяжело дыша, лег рядом с ним и уткнулся носом куда-то в бедро, вдыхая смесь запахов, которые он теперь вряд ли сможет забыть. Акутагава снова потянул его за длинную прядь, заставив открыть глаза, но ничего не сказал. Просто смотрел. Ну и пусть себе, подумал Ацуши, сонно щурясь. Может, ему действительно нравится.