***
Гермиона сидела в кабинете Тома на складе, её нога постукивала по полу в хаотичном ритме. Она пыталась сосредоточиться, но всё, что она могла вспомнить в этот момент, были все ужасные способы, которыми он мог быть ранен. Она прикусила кончик большого ногтя, прежде чем снова выглянуть в окно, но она не увидела ни Антонина, ни Тома. После чудесной ночи, которую они провели вместе, Гермиона была разочарована, когда попрощалась с ним утром. Она была рада, что он не попытался ускользнуть, как однажды, и была так взволнована, когда он пообещал встретиться с ней на складе позже в тот же день. Мысль о Томе заставляла её мечтать на всех уроках, так что профессор Снейп даже однажды отругал её за это. Но потом он не показывался на складе весь день, пока наконец Антонин не сказал ей, чтобы она уходила. Её друг тоже не знал, где их босс, но он подвез её домой и пообещал, что разберется во всем. На следующее утро его все еще не было видно, но Антонин поцеловал её в лоб и сказал, что он справится. Было три часа назад, и Гермиона уже начала думать, что сойдет с ума, если не поговорит с Томом прямо сейчас. Боги как-будто услышали её требования, ведь в следующую секунду Том и Антонин вошли в дверь кабинета. Гермиона обратила на него внимание и увидела, что он был одет точно так же, как и накануне. Она почувствовала, как в ней поднимается гнев. Том улыбнулся ей-своей очаровательной, греховной улыбкой - но это только разозлило её ещё больше. Прижав руки к груди, она позволила всем своим нервам взорваться. - Где ты был? - она закипела, отчего добродушное лицо её возлюбленного вытянулось. - Антонин, пожалуйста, оставь нас с Гермионой наедине, - сказал он сурово, его лицо не выдавало никаких эмоций. Именно в этот момент Гермиона задумалась, не совершила ли она ужасную ошибку, командуя Томом в присутствии одного из его людей. Том закрыл за Антонином дверь, прежде чем медленно задернуть занавеску, закрывавшую окно, выходившее на склад. Гермиона сглотнула, не зная, что сказать, чтобы разрядить обстановку, извиниться или нет, но вместо этого она просто запнулась, наблюдая, как Том опустился на один из стульев за столом. Его рука метнулась вперед и притянула её к себе, пока она не оказалась между его ног. - Меня арестовали после того, как я ушёл от тебя, - объяснил Том, заставив брюнетку ахнуть. - Похоже, мы разозлили полицию немного сильнее, чем я ожидал. Но не волнуйся, дорогая, я все улажу, - пообещал он ей с надеждой в глазах. Ей стало жаль его, и она положила одну руку ему на плечо, а другой пригладила выбившийся локон на его голове. - О Томми, - прошептала она, думая о том, как тяжело ему пришлось. Она смотрела, как его глаза закрылись, и он прижался лицом к её груди. Притянув его к себе, через мгновение она наклонила голову вниз, баюкая его голову так, чтобы она могла нежно поцеловать его, желая забрать всё его беспокойство и дискомфорт. Прошло совсем немного времени, прежде чем Том углубил поцелуй, его язык намеренно впился в её, прежде чем отстраниться. Он прикусил её нижнюю губу, прежде чем лизнуть языком. Гермиона быстро почувствовала, что дрожит, и поняла, что хочет большего, но чего именно, она не совсем понимала. Но Том, похоже, точно знал, чего она хочет. Его руки, уверенные и твердые, двинулись вверх по ее ногам, скользя под юбку и обхватывая ее ягодицы. Он притянул её к себе и осторожно усадил на одну из своих ног, уткнувшись лицом ей в плечо, его горячее дыхание вызывало приятную дрожь у неё на спине. Гермиона знала, что ей должно быть ужасно неловко из-за того, что её ноги были выставлены напоказ, но его руки целеустремленно двигались к верхней части её бёдер. Она беспомощно смотрела, как его пальцы скользят по обнаженной коже на верхушках её чулок, зачарованная и жаждущая большего. Когда он поднялся выше, у неё перехватило дыхание, и она не знала, что делать, но знала, что хочет большего. Она повернула лицо, чтобы посмотреть на него, его голубые глаза светились нескрываемым вожделением, и позволила своим ногам раздвинуться немного шире, давая ему доступ. Он отвлек её ещё одним горячим поцелуем, заставив её мозг немного затуманиться от этого ощущения. Она хотела бы остаться здесь навсегда. Его рука нашла её на своем плече, прежде чем прижать к твердости между его собственных ног. Гермиона задохнулась от этого ощущения, никогда раньше не прикасаясь к нему, и почувствовала себя немного не в своей тарелке, так как не знала, что делать. Но она всегда была способной ученицей, и с небольшим руководством Тома, она вскоре начала получать серьезные стоны и от него. Чувствуя себя немного смелее, Гермиона теребила перед его брюк, не желая, чтобы между ними что-то было. Она прикусила его нижнюю губу, как он так любил делать с ней, когда она наконец достигла своей цели, чувствуя себя триумфатором. Не желая отставать, руки Тома тоже вернулись к своей первоначальной цели и наконец скользнули под шелковистый материал её трусиков. Гермиона была потрясена тем, как легко кончик его пальца скользнул по её лону, чему способствовала влага, которую она чувствовала раньше. Ему потребовалось несколько осторожных прикосновений, прежде чем он нашел на ней точку, от которой, казалось, за её сжатыми веками вспыхивали звезды. В этот момент она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме Тома. Он проводил её через глубокие поцелуи, в то время как он кружил вокруг этого места снова и снова, казалось, наслаждаясь так же, как и она, своей восторженной реакцией на него. Смутно она пыталась сосредоточиться на том, чтобы не полностью прекратить свои собственные манипуляции с его членом, думая в глубине души, что это было бы довольно грубо; Том, казалось, оценил это, основываясь на том, как его бедра качались взад и вперед в её руке. Это могло длиться минуту или даже час, но не успела она опомниться, как уже была близко. Скуля в глубине горла, она оторвалась от губ Тома, просто желая насладиться блестящим моментом, пока она, наконец, не рухнула через край, удовольствие, излучаемое от её сердцевины до каждого уголка её тела - от кончика носа до кончиков пальцев ног. Гермиона на мгновение задумалась, наслаждаясь ощущениями, пока наконец не почувствовала, что вернулась в свое тело. Одной рукой Том обнимал её за талию, прижимая к себе, и дышал так же тяжело, как и она. Покраснев, она поняла, что её собственная рука была покрыта доказательством того, что он наслаждался так же, как и она. Она закусила губу и её взгляд был сосредоточен на полу. Том одарил её безмятежной улыбкой - возможно, самой искренней из всех, что он когда - либо дарил ей - прежде чем вытащить из кармана пиджака платок. Развернув ткань, он поймал её руку в свою, используя платок, чтобы очистить её руку. Всё ещё чувствуя себя ужасно смущенной, Гермиона не смогла сдержать улыбку, которая тронула уголки её губ, когда он нежно поцеловал её в щеку. Откинув локон с её лица, Том взял её за подбородок, чтобы девушка повернулась к нему лицом. За вторым последовал еще более жаркий поцелуй в губы. - Прости, что я тебя побеспокоил. Знай, что я никогда сознательно не сделаю этого с тобой, - пообещал он, и она поверила в это, посмотрев в его глаза. Гермиона кивнула, её прежний гнев полностью испарился от страстной встречи, которую они только что разделили. Тело всё ещё гудело от восторга, и если Том не будет смущен тем, как отчаянно они нуждались друг в друге, то и она не будет смущена. Подняв голову чуть выше, она понимающе кивнула. - Я...Я так сильно забочусь о тебе, Том, - сказала она, надеясь, что её слова прозвучат громко и ясно. Судя по его довольной ухмылке, она была уверена, что так оно и есть.***
После того как Том отослал Гермиону домой на дрожащих ногах, он привел соответствующих людей в свой кабинет для обсуждения крысы среди них. Он был рад, что Эван уехал, делая черт знает что в течение дня. Все четверо мужчин, казалось, согласились, что он был единственным возможным стукачом, и хотя это было прискорбно, что-то с ним нужно было делать. Том стремился создать прецедент, чтобы другие знали, что произойдет, если попытаться ему перечить, другие также согласились, что Эван слишком много знает. Розье был слишком опасен, чтобы держать его на свободе. Тому показалось немного ироничным, что именно Эван всегда говорил, что Гермиона собирается выдать их секреты полиции, в то время как на самом деле это был он. Возможно, он все это время проецировал свои собственные мысли. Позже, когда все оставили его одного томиться со стаканом виски в одной руке и сигаретой в другой, Том обдумал всё, что произошло за последние сорок восемь часов. Все трофеи их впечатляющего ограбления в настоящее время сложены в офисе в ожидании подсчета. На самом деле он был весьма впечатлен тем, как много он платил полиции на протяжении многих лет, и был в основном разочарован тем, насколько бесполезно всё это было. Ну, по крайней мере, он получил деньги обратно. Его не удивило, что полиция сразу же попыталась отомстить ему, но он знал, что они не получили его предполагаемого сообщения. Он хотел напомнить им обо всем, что он им дал, и о том, как он может всё это забрать. До того, как он захватил власть в Новом Орлеане несколько лет назад, там царило беззаконие, и полиция была в лучшем случае неэффективна. Но он обуздал все это чистой волей и каплей жестокости. Они научились сосуществовать вместе, он и полиция города. Он не давал мелким преступникам слишком сильно буйствовать, давал им долю, а потом они смотрели в другую сторону, когда он занимался своим делом. Но если они не хотели его помощи - как они так ясно показали ему, практически плюнув ему в лицо - ему просто нужно напомнить им о том, что их драгоценный город может вернуться. Даже Дамблдор не сможет справиться с городом, когда он с ним покончит. Хитрая усмешка расплылась по его лицу при мысли о том, чтобы сказать Фенриру, что он может снять намордник. Этот человек был садистом в высшей степени, и Том мог только представить себе, какой хаос устроил бы этот человек, если бы ему дали хотя бы полшанса. У Нового Орлеана может возникнуть небольшая проблема с серийным убийцей, если он даст ругару зеленый свет. И, возможно, ему было полезно вселить страх в сердца всех жителей города. В конце концов, они были совершенно невежественны в тех вещах, которыми занималось их собственное полицейское управление. Он мог только представить себе возмущение, если бы ему удалось опубликовать в газете всю сумму взятки, которую он собрал. В его голове медленно, но верно формировался план. Было бы опрометчиво натравливать Фенрира на ничего не подозревающих граждан, не дав им возможности выбрать свою сторону. Если бы он просто показал, насколько никчемной и некомпетентной была полиция, возможно, он смог бы устроить небольшой переворот. Может быть, вся ситуация с Дамблдором разрешится сама собой. Да, ему просто нужно было ударить людей Нового Орлеана там, где больно. Деньги были невероятным мотиватором в их ограблении ювелирного магазина, поэтому он не видел причин, чтобы это не сработало снова. Только на этот раз он будет брать деньги у добрых трудолюбивых граждан и их законных банков. Прошло слишком много времени с тех пор, как он действительно планировал такое захватывающее и мастерское преступление. Он собирался ограбить банк.