***
Том провел рукой по лицу, гадая, может ли его неделя быть ещё хуже, чем она была. Для начала Беллатрикс вбила себе в голову, что её работа - прикончить Розье, в то время как у Тома была вполне приличная порция мышьяка, которую Гермиона предоставила ему для этой работы. Теперь это было бесполезно - он был уверен, что Эван понял, что что-то случилось, и он не показывался на складе с момента инцидента. Теперь он мог только догадываться, что эта маленькая крыса сказала бы полиции. Он думал, что они сохранили достаточную дистанцию между Эваном и их планами, но теперь он задавался вопросом, не был ли этот человек предупрежден кем-то. В конце концов, он держал судьбу Розье в тайне от нескольких близких друзей - даже не говоря Гермионе, которая попытается отговорить его от этого. Стоя перед банком с обрезом, спрятанным под длинным пальто, Том не мог придумать никакой другой возможности передачи информации полиции. Он уставился на вооруженный полицейский эскорт, окружавший грузовик, который привозил все деньги, которые подпитывали его мечты. Как он мог не заподозрить неладное, если полиция начала оказывать эту услугу только в тот день, когда он собирался нанести удар? Разъяренный Риддл встретился взглядом с Регулусом, который ждал его в конце квартала. Если дать правильный сигнал, он должен был побежать вниз по улице, давая сигнал Рабастану, который подогнал бы машину, преградив путь грузовику. Вместо этого он был вынужден дать Блэку отрицательный сигнал, зная, что Рабастан будет очень раздражен, если не увидит никаких действий. Не поднимая головы, Том повернулся в другую сторону и ушёл, прежде чем кто-либо из офицеров узнал его. Он знал, что они не решатся арестовать его снова по какой-то выдуманной причине, которая только ещё больше разозлит судью, когда они не смогут найти никаких веских оснований для предъявления ему обвинения. Хотя, на этот раз, он предположил, что его огнестрельного оружия, вероятно, было достаточно, чтобы добавить к его рапорту. Его настроение было мрачным, пока он обдумывал свои следующие шаги. Он задавался вопросом, будет ли Дамблдор разочарован тем, что он не бросился сломя голову в ограбление, стреляя из пистолетов, чтобы появилась возможность посадить его. Возможно ли, что старик был настолько туп, надеясь сделать это? Конечно, в характере шефа полиции было переигрывать таким образом, но было бы наивно полагать, что Том Риддл сделает то же самое. Очевидно, он бы не добился всего, будучи идиотом. С другой стороны, возможно ли, что Дамблдор просто пытался показать, как много он знает? Явная демонстрация силы, чтобы продемонстрировать свою власть в Новом Орлеане? Это было бы вполне в его характере, подумал Том, вспомнив, как в глазах этого человека всегда мелькал намек на то, что он знает больше, чем говорит. В любом случае, это означало, что планы должны быть скорректированы. К счастью, у него был замечательный маленький аптекарь, который снабдил его мышьяком, и в таком количестве, которое наверняка прикончило бы этого дряхлого старика. Конечно, он предпочел бы, чтобы Дамблдор знал, что его превзошли, но Том устал от игр и просто хотел, чтобы всё стало как раньше, до того как старик сунул свою чрезмерно длинную белую бороду в его дела.***
Гермиона не была полностью уверена, когда это произошло, но ей показалось, что что-то изменилось в том, как Уизли смотрел на неё. Вместо того чтобы смотреть со своим обычным чувством заветного желания, он, казалось, теперь смотрел на неё с чувством удивления и благоговения. С каждым днем ей становилось всё более неуютно. Брюнетку тошнило от того, что она отрывалась от своих занятий в химической библиотеке только для того, чтобы обнаружить это веснушчатый раздражитель, уставившийся на неё, который не заботился о том, что его поймают. Очень нервировало то, что она не знала в чём причина. Конечно, дело было не в том, что она превзошла его в занятиях. Сначала Грейнджер подумала, что он, возможно, понял, что означают её записи, которые он видел, но она отмахнулась от этого, зная, что он не был достаточно умен, чтобы решить это самостоятельно. Сколько бы раз она ни пыталась отчитать его, она не могла избавиться от него. Ничто из того, что она говорила, не могло отговорить его следовать за ней по кампусу. И только когда его поведение, казалось, обострилось, она решила, что нужно что-то делать. Это был обычный, хотя и немного прохладный зимний день, и всё, что Гермиона хотела сделать, это вернуться в свою квартиру и, возможно, купить муффалетту в магазине в квартале от неё. Прошло много времени с тех пор, как она позволяла себе что-то такое, но девушка думала, что это была прекрасная маленькая награда для неё. Что было ненормально, так это то, что Уизли решил последовать за ней до остановки трамвая. Увидев, что он всё ещё стоит рядом с ней, она повернулась к нему с усмешкой, достойной самого Тома. - Что ты делаешь?- спросила она, уже не заботясь о том, обидит ли его своим тоном. Казалось бы, удивленный тем, что его окликнули, Гермиона наблюдала, как лицо Уизли приобрело довольно странный красноватый оттенок, поскольку он становился всё более и более смущенным. - Я не припомню, что поездка на трамвае вдруг стала незаконной, - сказал он бойко. Гермиона знала, что это правда, и хотела бы, чтобы у неё был какой-нибудь умный ответ. Хотя было ясно как день, что единственная причина, по которой ему потребовался трамвай - это слежка за ней. - Это правда. Куда же ты тогда направляешься? - резко спросила она. - Потому что, если ты следишь за мной...я должна предупредить, что это может оказаться более опасным, чем ты предполагаешь. Она смотрела, как он слегка побледнел, и задавалась вопросом, не начинает ли она приобретать репутацию в университете. Может быть, Уизли видел, как она разговаривала с Фенриром Грейбеком, и сделал поспешные выводы о компании, членом которой она была? И всё же, если это поможет отвязаться от него, ей было все равно на его мнение. Подумав некоторое время, он ответил. - В центр города. Брюнетка не смогла сдержать насмешливого фырканья, услышав его неоригинальный ответ, и шагнула на ярко раскрашенный трамвай, который наконец появился, выбрав место рядом с другим пассажиром, чтобы Уизли не смог сесть рядом с ней. Теперь, когда он был рядом с ней, она ни за что не сойдет на своей обычной остановке. Она не хотела, чтобы её одногруппник знал, где она живет. На самом деле, она чувствовала, как её адреналин начинает подниматься при мысли о возможностях того, что может сделать Уизли. Решив отправиться к Олливандеру - добрый человек, конечно же, не будет возражать, если она появится в свой выходной день, - Гермиона почувствовала на себе жадный взгляд Уизли, когда она пошла в направлении аптеки, хотя он остался сидеть. Подавив временную тревогу, которая пробежала по её венам, Гермиона могла признать, что, возможно, пришло время рассказать Тому о проблемах, которые у неё были с парнями в Тулейне.***
Гермиона не планировала появляться на вечеринке, потому что сказала, что останется дома и будет готовиться к выпускным экзаменам за семестр. Она сказала себе, что устроит себе хороший, долгий отдых на рождественских каникулах и, возможно, наконец примет предложение Тома отправиться на какой-нибудь Карибский остров. Она знала, что Том не ждет её появления, но решила для разнообразия сделать ему сюрприз. В конце концов, она слышала о том, что ограбление его банка было отменено в начале недели, и подумала, что её присутствие могло бы немного развеселить его. Она надеялась, что это не делает ее ужасно тщеславной. Она купила новое зеленое платье по этому случаю, зная, что по какой-то необъяснимой причине он предпочитает зелёный цвет. Гермиона подумала, что это очень напоминает ей цвет мышьяковой краски, и подумала, что это немного подходит для их отношений, учитывая, что, технически, это было то, что свело их вместе. Верх был украшен каким-то изящным бисером, который, она была уверена, Джунипер найдет немного ниже её вкусов, но Гермионе нравилось, как она выглядела. Как только она была готова, она поехала через весь город, направляясь к тихой улочке, где находилась мясная лавка, служившая умным фасадом для вечеринки. Постучав в тяжелую металлическую дверь, она назвала пароль швейцару, который охранял вечеринку, когда щель открылась. Поспешив к бару, Гермиона заказала старомодный коктейль, который посоветовал ей Том. Держа стакан в руке, она сделала глоток сладкого напитка, прежде чем прижаться спиной к прохладному дереву, оглядывая комнату. Когда её взгляд остановился на танцполе, она поняла, что совершила ошибку, придя на вечеринку. Каким-то чудом Гермиона смогла удержать свой бокал, но увиденное потрясло её до глубины души. Слезы навернулись на глаза, а сердце, казалось, упало в желудок. С трудом сглотнув, она попыталась подавить рыдания, в то время как её глаза были прикованы к кружащейся паре. Том стоял на танцполе, тесно прижавшись к другой женщине с копной черных вьющихся волос. По тому, как его лицо было прижато к её шее, она не могла сказать, целовал ли он её или рассказывал свои секреты. Но нельзя было отрицать, что в его объятиях уютно устроилась Беллатрикс Лестрейндж. - Привет, Гермиона. Том сказал, что ты не сможешь прийти на вечеринку, - сказал Родольфус, подходя к ней с похотливой улыбкой на лице. Его щеки пылали, и Гермиона могла сказать, что он выпил довольно много. Гермиона едва могла признать мужчину, которого она привыкла считать другом, вместо этого сосредоточившись на красивом мужчине на танцполе и скручивающей ревности в её животе. - Почему Том так танцует с Беллатрикс?- спросила она, надеясь, что ёе вопрос не был полностью прозрачным, надеясь, что он не мог видеть, что она позеленела от ревности. - Не знаю, - пожал плечами Родольфус, очевидно, не видя ничего необычного в этом взаимодействии. - Но она же твоя жена! - ахнула Гермиона, поворачиваясь к нему лицом. - Тебя не беспокоит, что они так близко? Даже если бы она закрыла глаза, Гермиона знала, что образ руки Тома на спине Беллатрикс будет выжжен в её памяти. Услышав её удивленный возглас, Родольфус рассмеялся. - Да, она моя жена. Но я думал, ты уже поняла, что у нас открытые отношения. Очень открытые, - сказал он ей с улыбкой на лице, нисколько не обеспокоенный очевидной неверностью жены. Он, казалось, тоже не беспокоился о том, как эти слова повлияют на неё. Гермиона не могла больше находиться на вечеринке ни минуты, и она опрокинула в себя оставшееся в своём бокале, желая убраться оттуда как можно быстрее. На этот раз она не смогла сдержать слез, чувствуя, как они катятся по её нарумяненным щекам. - Извини, Дольф, я могу остаться только на один бокал. Я должна вернуться домой и начать учиться, - её извинения звучали пусто и фальшиво, но ей было всё равно. Единственное, что имело значение - это убраться подальше от шума и давки тел, от жары и от этого темноволосого дьявола, который украл её сердце и разбил его при первой же возможности. Родольфус не пытался остановить её, когда она пронеслась мимо. - Гермиона? - Антонин, её милый, милый друг, однако, пытался остановить её. Он, казалось, был так же удивлен, как и Родольфус, увидев её. Бросившись за ней, Антонин последовал за ней вверх по лестнице и прочь от вечеринки, стараясь привлечь её внимание. - Гермиона, подожди! Если ты уходишь, один из нас должен проводить тебя обратно, - крикнул он вслед удаляющейся фигуре. Поднявшись на верхнюю ступеньку, она повернулась к нему лицом, яростно вытирая слезы. - Все в порядке, Антонин. Я уже большая девочка, и сама могу о себе позаботиться, - настаивала она, открывая дверь и продолжая бежать прочь от Тома Риддла. Она не останавливалась, даже слыша всё более обеспокоенные крики. Она не могла остановиться.