Нет покоя грешникам

После встречи с Эваном Розье Гермиона почувствовала, что ей приходится оглядываться через плечо каждый раз, когда она покидает свою квартиру, что, к сожалению, случалось чаще, чем ей хотелось бы. Хотя Гермиона отказывалась встречаться с Томом Риддлом и ему подобными, она не прекращала посещать занятия в Тулейне. Он уже заплатил за её семестр занятий, так что она не собиралась просто тратить деньги и возможность. Она чувствовала себя виноватой, но могла бросить это. В любом случае, девушка хотела доказать другим мужчинам в своей группе, что она так же хороша, если не лучше, чем они, и она собиралась сделать это, получив самый высокий балл на выпускных экзаменах. К счастью, она наконец-то вбила в тупую голову Кормака, что не хочет иметь с ним ничего общего вне класса, и он постепенно потерял к ней интерес. Рон Уизли - это совсем другая история, но она была уверена, что сможет постоять за себя, если понадобится. Розье пугал её гораздо больше, чем Уизли. Плетясь вечером домой с занятий, Гермиона уже чувствовала себя немного расстроенной, потому что не была одета по погоде, шёл дождь. Ей ничего не хотелось, кроме как сварить суп и забраться в постель с книгами, но она была совершенно потрясена, увидев, что её ждет посетитель. Прижавшийся спиной к двери, с сигаретой, торчащей из уголка рта, Гермиона поняла, что не сможет избежать встречи с Антонином. - Как ты узнал, где я живу? - резко спросила она. - Я всё время знал, где ты живешь, Гермиона, - сказал он с мягкой улыбкой на лице. - Ты не заходила на склад. Почему? Он отодвинулся в сторону, чтобы она могла вставить ключ в замок и открыть дверь своей квартиры. Закатив глаза, когда он последовал за ней, Гермиона впервые не почувствовала ни малейшего смущения из-за состояния своей квартиры. Антонин не был гостем, он вторгся на её территорию. - Ты знаешь, почему меня не было, Антонин. И я также хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Он не сделал ничего, чтобы скрыть боль и замешательство на своем лице. Это заставило Гермиону почувствовать себя более чем виноватой. Да, конечно, Долохов не был виноват в том, что Том делал с Беллатрикс, за исключением того, что он никогда не говорил ей, что она была не единственной в жизни Тома. Он знал, что она чувствовала к этому человеку, и действительно, было бы неплохо предупредить её, чтобы спасти от горя. Кроме того, Грейнджер знала, что Антонин был частично ответственен за разрушение её морали в течение нескольких месяцев. Он не был хорошим человеком, и у него не было никаких угрызений совести по поводу выпивки, воровства или убийства. - Как ты можешь просить меня об этом, Гермиона? Я не сделал ничего плохого, - настаивал он, положив руки ей на плечи, в его темных глазах ясно читалось беспокойство. - Ты же знаешь, что я забочусь о тебе. Ты мне как сестра. Услышав эти слова, она почувствовала, как второй нож вонзился ей в сердце. Она всегда знала, что её отношения с Антонином были похожи на отношения братьев и сестер, хотя никогда не обсуждала их с ним. Он очень заботился о ней, и она не сомневалась в его искренности. И этих слов было почти достаточно, чтобы втянуть её обратно в паутину Тома. Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, брюнетка заколебалась, но потом отрицательно покачала головой. - Если я тебе небезразлична, то ты должен отпустить меня, - сказала она ему, прежде чем прикусить нижнюю губу, наблюдая, как эмоции омывают его лицо. - Да, видеть Тома с Беллатрикс было больно, но это также отчасти помогло...я не знаю, привести меня в чувства. Все эти игры вокруг, перегонка виски и бегство от копов, грабеж магазинов драгоценностей... это не я, Антонин. Я не из таких девушек. Я просто рада, что Том помог мне понять это, прежде чем я сделала что-то, о чём я действительно пожалею. Антонин тут же начал протестовать. - Но Гермиона, Том не был с Беллой... - Пожалуйста, не выгораживай его, - резко оборвала его Гермиона, опустив плечи. Даже если Антонин видел в ней свою сестру, его преданность всё ещё была и всегда будет принадлежать Риддлу. - Мне бы хотелось, чтобы ты ушёл прямо сейчас. Она чувствовала, как рыдания рвутся из её горла, и ей не хотелось плакать перед Антонином. Мужчина выглядел так, как будто собирался ещё раз попытаться поспорить с ней, но выражение её лица, должно быть, убедило его в обратном. - Я пойду. Но, Гермиона, ты же знаешь, если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь рассчитывать на меня, - сказал он, прежде чем, наконец, повернуться, чтобы покинуть квартиру. Гермиона была тронута чувством его слов, но в то же время она знала, что было бы легче, если бы она просто порвала со всеми ними. Если она продолжит встречаться с Антонином, то это будет лишь вопрос времени, когда она снова встретится с Томом, и она знала, что будет слишком слаба, чтобы держаться подальше. Наконец, позволив слезам захлестнуть её, Гермиона забралась в постель, забыв все мысли о супе и учебе.

***

Наконец-то настал день выпускных экзаменов, и Гермиона вышла из класса, чувствуя себя уверенно. Конечно, это не помешало ей обдумать все свои ответы, пытаясь разобрать их по частям, как, она была уверена, сделал бы и профессор Снейп. Однако она сомневалась, что он даст идеальные оценки, поэтому старалась не принимать это слишком близко к сердцу. Девушка была взволнована возвращением домой и перспективой немного отпраздновать в одиночестве. Она с нетерпением ждала нескольких недель блаженства, когда учёба закончится, особенно потому, что это означало, что у неё не будет причин беспокоиться о Роне Уизли. К несчастью, до этого момента ей придется ещё немного потерпеть, подумала она, увидев, что он ждет на трамвайной остановке. Гермиона была встревожена, узнав, что угасающий интерес Кормака к ней только сделал Уизли ещё более несносным, и его отдалённое внимание сменилось физическим. Его медленных прикосновений было достаточно, чтобы заставить Грейнджер пожаловаться профессору Снейпу, но суровый мужчина не мог сделать ничего, кроме как держать их порознь во время лабораторных работ. - Ну же, Гермиона, когда ты пойдешь со мной на свидание? - спросил он, проводя пальцами по её щеке. Девушка вздрогнула и отстранилась, но его рука обвилась вокруг её талии. - Ах, ах, ах, не так быстро, - прошептал он, уткнувшись улыбающимся лицом в её волосы. Гермиона тут же напряглась и попыталась выскользнуть из-под его руки, но безуспешно. - Послушай, Уизли. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы вбить тебе в голову, что я никогда никуда с тобой не пойду. Ты понятия не имеешь, на что я способна...но если ты будешь продолжать раздражать меня, то скоро всё узнаешь, - пригрозила она, позволив своему гневу впервые за последнюю неделю выплеснуться наружу. Уизли повернулся и серьезно посмотрел на неё своими голубыми глазами. - Всё в порядке, Миона. Гарри объяснил мне, что ты делала с Риддлом, - сказал он, поглаживая её щеку пальцами, очевидно не испугавшись, когда она вздрогнула. - Ты можешь мне доверять. Я могу помочь тебе, и тебе никогда больше не придется делать эти ужасные вещи. Застыв от его слов, Гермиона была сильно смущена, чтобы продолжить разговор. Он, очевидно, знал, что она связана с Риддлом, но это не беспокоило так, как следовало бы. Кто такой этот Гарри и откуда ему известно столько подробностей о ней? - Кто такой Гарри? - спросила она, надеясь, что он окажется достаточно глуп, чтобы сказать ей. - О, ты знаешь, он мой лучший друг. Он служит в полиции, - похвастался Рон. - Только не говори мне, что ты никогда раньше не слышал о детективе Гарри Поттере. Он самый молодой детектив в истории города! Услышав это имя, она почувствовала холодную дрожь по спине. Грейнджер немедленно возобновила борьбу, вцепившись в его руку, но обнаружила, что хватка Рона была слишком сильной. Она хотела накричать на него, позвать на помощь, но не могла ничего сделать, кроме как беспомощно бороться в его объятиях. Откинув назад свободную руку, желая ударить его в челюсть так же, как она сделала это с Розье, Уизли поймала её запястье, смеясь. Прежде чем она поняла, что происходит, Уизли оттащили от неё, его голова откинулась назад, когда кулак коснулся его щеки, прежде чем он упал на спину. Гермиона вздрогнула, услышав треск его черепа, когда он ударился головой о тротуар. Гермиона ахнула, обернувшись, чтобы посмотреть, кто её спаситель. Она ненавидела предательскую радость, которую испытывала, видя, что это он, зная, что он пришел за ней. - Оставь мисс Грейнджер в покое. Она со мной, - сказал Риддл, его голос был пугающе спокоен. На лице Уизли отразилось узнавание, его лицо приобрело пепельный оттенок. Тем не менее, он вскочил с земли, его нос сильно кровоточил. Гермиона удивилась, увидев, что он действительно пытается замахнуться на Тома. Только Риддл был быстрее и несравненно опытнее в бою. Он получил скользящий удар в подбородок, но в мгновение ока Уизли был прижат с ножом под его шеей, лезвие задело кожу чуть выше его кадыка. - Я предлагаю тебе уйти, прежде чем ты примешь решение, о котором позже пожалеешь, - пригрозил Том. Уизли не нужно было повторять дважды - Гермиона смотрела, как он убегает, зажимая сломанный нос. - Я отвезу тебя домой, - Том повернулся к Гермионе, его лицо на мгновение исказилось от гнева. - Как долго он тебя беспокоит? - прорычал он в ярости, указывая пальцем вниз по улице. - С начала семестра, - тихо ответила Гермиона, не в силах встретиться с ним взглядом, зная, что разочаровала его. Не раздумывая, она позволила ему отвести себя к машине и так же легко скользнула внутрь, чувствуя себя немного оцепеневшей. Том тяжело вздохнул, стараясь сдержать гнев, и помчался по дороге. - Почему ты не сказала мне, что этот ублюдок беспокоит тебя? - Я не знаю, - сказала брюнетка, её голос прозвучал глухо. Она всё ещё была в состоянии шока, её мысли блуждали вокруг того, что Уизли мог бы сделать с ней, если бы Том не появился. - Я думала...если не обращать на это внимания, всё само закончится. И, в любом случае, это была моя проблема, - сказала она напряженным голосом, раздосадованная тем, что он думает, будто она не может справиться сама. - Это и моя проблема тоже, Гермиона, - сказал он, его голос был смертельно серьезен, его руки сжимали руль, костяшки пальцев побелели от давления. В голове словно прозвучал щелчок, его настойчивость вернула её к реальности ситуации. Да, он спас её, но она всё ещё злилась на него. - Какое право ты имеешь знать о моих делах? Я прекрасно справлюсь сама, - настаивала Гермиона, жалея, что вообще села с ним в машину. Том стиснул зубы, пытаясь сдержать свой гнев. - Ты моя Гермиона, и я забочусь о том, что принадлежит мне, - прорычал он. - Как ты можешь говорить мне такое после того, как я увидела тебя с Беллатрикс? - Грейнджер повернулась к нему лицом, жалея, что не может дать ему пощечину. Она никогда не согласится принадлежать ему, если он не будет принадлежать ей. Она не собиралась быть просто одной из многочисленных подружек Тома Риддла. Она не стала бы делить его с Беллатрикс, даже если бы он был последним мужчиной на земле. Он въехал на стоянку, визжа шинами в попытке вовремя остановиться. Они пересекли город с рекордной скоростью. Зная, что это её шанс убежать от него, Гермиона открыла дверь, но прежде чем она успела выйти, Том потянул её обратно. Схватив брюнетку за подбородок, он повернул её лицо к себе. - Ты думаешь, я хочу Беллатрикс? Я угрожал ей. Сказал, что я больше не хочу, чтобы она показывалась мне на глаза. Господи, Гермиона, иногда ты бываешь чертовски тупой. Ты умная девочка - используй свою голову. Как бы сильно она не хотела верить ни единому его слову, она знала, что это имеет смысл. Она знала, что Том, казалось, всегда ненавидел несносное внимание Беллатрикс, хотя она, казалось, не могла понять этого. Возможно ли, что он говорит правду? Увидев этот взгляд в его темно-синих глазах, Гермиона была уверена, что так оно и есть. Однако её желудок сжался, когда она вспомнила о другой проблеме. Может, он и не лгал ей прямо сейчас, но он всё ещё солгал ей о Дамблдоре. Зная, что это разозлит его, но желая уйти, Гермиона наступила ему на ногу. Том отпустил её запястье, и девушка выскочила из машины и побежала вверх по лестнице в свою квартиру. Риддл следовал за ней по пятам, его гулкие шаги эхом отдавались в коридоре. Глубоко дыша, она дрожащими руками вставила ключ в замок, чтобы попасть внутрь. Гермиона попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но все её надежды рухнули, когда он в последний момент сунул ногу внутрь. Упершись плечом в дверь, мужчина смог войти, и запер дверь за собой. - Мы ещё не закончили разговор, - настаивал он, пересекая комнату, чтобы увидеть её. - Я слишком забочусь о тебе, чтобы позволить Беллатрикс Лестрейндж разрушить наши отношения. Гермионе было очень неловко, как будто это была даже не её собственная квартира, не зная, что делать. Её сердце чуть не выпрыгнуло из груди при этих словах. Это было самое большее, что он говорил о своих чувствах за все месяцы, что они были вместе. Не важно, как сильно она пыталась убить свои чувства на прошлой неделе, она не могла отрицать, что всё ещё любит его. Она не знала, что делать. - Дело не только в Беллатрикс, - медленно начала Гермиона. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, когда подумала обо всей той боли, которую он ей причинил. - Ты солгал мне и насчет Дамблдора. Ты сказал, что не собираешься ... я говорила, что не хочу быть ответственной за ещё одну смерть, а ты воспользовался моей любовью к тебе для своих целей! - к концу тирады она уже колотила его крошечными кулачками в грудь. Она не была уверена, стоит ли ей огорчаться из-за того, что она открыла ему всю глубину своих чувств. Руки Тома обняли её, крепко прижимая к себе. - Я не хотел этого для него, - заверял Том, его голос прогремел сквозь неё. Его пальцы нежно пробежались по её волосам. - Ты права, я действительно заставил тебя отказаться от своего слова, но я имел в виду Эвана, а не Дамблдора. Беллатрикс разнесла этот план вдребезги, но яд всё ещё был у меня. Я решил использовать это в своих интересах. Откинув голову назад, чтобы посмотреть на него, она обдумала его слова. Она предположила, что это было объяснение, но не знала, насколько оно разумно. Брюнетка всё ещё не понимала, в чем заключается вендетта Тома против Дамблдора...или, скорее, была. - Да, но почему он должен был умереть? Я знаю, что он...вносил изменения, но он не сделал ничего плохого! - возразила она. - Не надо... - мужчина оборвал себя, прежде чем сделать ещё один глубокий вдох, чтобы успокоиться. Отпустив её, он прошёл на кухню, чтобы найти одну из умеренно чистых чашек, прежде чем налить себе немного виски из фляжки. Выпив его в два глотка, Риддл налил себе ещё порцию. Снова повернувшись к ней, он поморщился, когда наконец заговорил. - Я никогда никому об этом не рассказывал, но...помнишь, я рассказывал тебе, что полицейский забрал меня у моей матери, потому что она практиковала вуду? - Гермиона кивнула, уже зная, к чему клонится разговор. - Этим человеком был Дамблдор. Казалось, он всегда был ко мне неравнодушен, даже когда я был ещё мальчишкой. Когда моя мать умерла, я пообещал, что он заплатит за это...в конце концов. - Ох, Том, - вздохнула Гермиона, преодолевая расстояние между ними в два шага, прежде чем обнять его за тонкую талию. Она прижалась лицом к его груди, прислушиваясь к ровному биению его сердца. Девушка чувствовала себя ужасно за него, думая о том, как он, должно быть, боялся, когда был маленьким мальчиком, и как это было ужасно. Она всё ещё не одобряла то, что он сделал, но понимала причину его действий. Он обхватил её подбородок своей большой рукой, давая посмотреть ему в глаза. Том не стал ждать ни секунды, чтобы прижаться губами к её губам, скользя языком внутрь. Он был яростным и непреклонным, и она не хотела, чтобы это прекращалось. Она крепко прижалась к нему, наслаждаясь тем, как он отчаянно целовал её. Гермиона потянула его к своей маленькой двуспальной кровати, которая была не убрана, но в данный момент это не было важно. Всё, что имело значение - это связь между ними, восстановленная и ещё более сильная. Да, она знала, что у него есть свои недостатки, но знала и свои собственные. Она не могла отрицать, что хорошо чувствовала себя в его собственнических объятиях. Том, казалось, понял, чего она хочет, потому что в следующее мгновение его руки обхватили её сзади и приподняли, из-за чего она обхватила его ногами, прижимая их сердцевины друг к другу. Гермиона застонала в него, чувствуя, как её юбка поднялась от неудобного положения, но наслаждаясь ощущением его твердости, прижимающейся к ней. Когда он опрокинул её на кровать, то, не теряя времени, снял с неё юбку и трусики, в то время как она пыталась расстегнуть его ремень и спустить штаны, страстно желая добраться до него. У него не было времени полностью раздеться, и он подался вперед, его палец проверял её готовность. Позже она была уверена, что будет смущена тем, как её лоно сжимало его палец, или тем, как она умоляла его, но в тот момент она не могла думать ни о чем другом, кроме желания быть наполненной им. Она, должно быть, была достаточно вдохновляющей, покачивая бедрами, потому что Том со стоном отодвинулся, только чтобы поместить кончик своего члена у её входа. Он медленно продвигался вперед, зная, что с ней нужно обращаться осторожно, входя в неё дюйм за дюймом, пока он полностью не вошёл в неё. Он дал ей мгновение, чтобы привыкнуть, прежде чем почти полностью выйти, только чтобы снова двинуть бёдрами вперед. Пока Гермиона приспосабливалась к нему, он увеличивал скорость своих толчков, пока она не стала беспомощна, чтобы сделать что-нибудь, кроме как держаться за него, отчаянно ища кончиками пальцев опору на его спине. Их соединение было яростным и диким, и это заставило Гермиону задохнуться, прижавшись лицом к воротнику его рубашки. Их тела вспотели от напряжения, но это их не останавливало. Он заставлял её чувствовать себя лучше, заполняя её и давя на места, о существовании которых она даже не подозревала, пока спираль в её животе не стала извиваться всё туже и туже. Он просунул руку между их телами, легко найдя кнопку в верхней части её лона, которая заставляла её видеть звезды. Обводя его снова и снова, Гермиона быстро обнаружила, что несётся к краю с его именем на губах. А потом она распалась, её тело пульсировало от любви и удовольствия. Стон Тома о завершении был волшебным для её ушей, и она почувствовала, как какая-то злоба наполняет её тело, и поняла, что никогда не хотела бы этого забыть. Он мог бы обвести её вокруг пальца, но брюнетка больше не была слепа к власти, которой обладала над ним. Он улыбнулся ей - обезоруживающей, очаровательной улыбкой - и откинул с её лица мокрые от пота кудри. - Пожалуйста, позволь мне заботиться о тебе, Гермиона. - Я твоя, - прошептала она ему, тяжело дыша.