Цена жертвенности

      На пятый день после случая на кладбище близ Красных Кочетков на пути ведьмака и барда вырос более или менее приличный реданский городок, который на карте значился как Ульдэр.       В город их пропустили беспрепятственно, даже имена не спросили, что было большой редкостью. Обычно Геральта всегда останавливали и требовали плату за вход. Просто потому, что он ведьмак, у которого за спиной торчит один меч, а к седлу приторочен второй. Почему-то все стражники на воротах считали своей обязанностью потаращиться на ведьмачий медальон, а потом потребовать несколько монет.       А тут едва ли обратили внимание. Геральт и Лютик прошли одну улицу и сразу же оказались на главной торговой площади: Ульдэр не мог похвастаться большими размерами. Лютик тут же заприметил лавчонку с рукописями и собраниями сочинений неизвестных авторов и помчался в ту сторону, крича на ходу, чтобы Геральт не уходил никуда без него.       Геральт закатил глаза и огляделся в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему скоротать время. Лютик и книги — это надолго. В идеале следовало бы поискать приличного кузнеца: Плотве нужно поменять подковы, старые совсем истерлись, а себе купить заточку. Но вывески кузнечных дел мастера в радиусе даже ведьмачьего обзора не наблюдалось.       Геральт решил спросить у прохожих, где тут можно найти таверну, — принять ванну хотелось неимоверно, особенно после целой недели в дороге. Казалось, пыль и грязь просто въелись в поры. Но услышал восторженный вопль барда:       — Проклятье? Мой друг — специалист по проклятьям! Я могу позвать его, и он точно скажет вам, работает эта штука или нет. Скажем честно, сударь, это описание вызывает у меня сомнения, только не обижайтесь. Смехотворно звучит, в самом деле. Мое мнение, разумеется, не может считаться авторитетным, но, поверьте, я кое-что в этом смыслю, ведь мой друг — ведьмак, а уж кто, как не он, разбирается в этом деле лучше всех.       Геральт принялся проталкиваться к лавчонке книжного старьевщика через толпу кметов, возмущенно косившихся на оттоптавшую всем ноги Плотву, но не решившихся предъявить претензии ее хозяину — мрачному, вооруженному двумя мечами ведьмаку. Бесшумно возник за спиной Лютика и раздраженно сказал:       — Хватит трепаться.       Лютик подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся, ударившись носом о грудь ведьмака, затянутую в кожаный доспех с серебряными клепками.       — Геральт! Вот, кстати, это он и есть, ведьмак, в смысле, — жизнерадостно объявил он согбенному старичку-торгашу. — Он нас сейчас и рассудит. Геральт, смотри!       Лютик сунул ему под нос старую потрепанную книжонку, на обложке которой были выгравированы тусклые буквы Старшей Речи «О праклятьях и сглазах мощных, супротив кторых помочь ничем не можна».       — Тут ошибка в… во всем названии, — иронично заметил Геральт, обращаясь к продавцу-мошеннику. — Кроме того, в Старшей Речи нет такой буквы. — Ведьмак ткнул пальцем в обложку.       — Зря сомневаетесь, милсдарь ведьмак, — фыркнул старикашка заносчиво. — Да и потом, вы же вроде ведьмак, а не грамотей из Оксенфурта, а? Эта книга досталась мне от самого эльфийского чародея Пратеция Эльнура…       — Эллиан’орса. Он жил двести лет назад, и вы никак не могли с ним повстречаться.       Старьевщик вспыхнул, собираясь что-то возразить, но Лютик непринужденно засмеялся, похлопав Геральта по плечу:       — Я же говорил, что мой друг отлично разбирается в таких делах, он же ведьмак. Кстати, может, у вас или у ваших знакомых в городе есть для него какое-нибудь задание? Он справится с чем угодно, клянусь! Недавно мы грохнули гуля на кладбище…       — Альгуля, — поправил Геральт, но Лютик отмахнулся от него и ловко перевел тему:       — Кстати, в этой книжке говорится, что можно снять проклятье с оборотня. Вовсе не обязательно убивать его, Геральт. А ты рассказывал, что ему надо отрубить голову.       — Если это ульфхеддин. Обычный териантроп не так опасен, потому что может контролировать себя, особенно если он чистокровный.       — Да, но если вас, к примеру, прокляли, то ваша способность сохранять самообладание вызывает большие сомнения, милсдарь ведьмак, — ехидно заявил старикашка-старьевщик. — Все зависит от силы и обстоятельств проклятья, кому, как не вам, об этом знать!       Геральт, невольно задетый тем, что кто-то поучает его там, где он вроде как и сам справлялся неплохо (хоть и не без казусов), сощурился на торгаша.       — И в вашей книге описаны все способы снять проклятье, независимо от того, при каких обстоятельствах оно было наложено? — саркастически бросил он.       — А как же! — горделиво приосанился старик. — Вот!       Он невежливо вырвал из рук Лютика свою книжку и торопливо пролистал ее, перед этим послюнявив грязный палец с длинным ногтем. Найдя нужный фрагмент, старик развернул книгу к Геральту:       — Читайте, милсдарь ведьмак!       Геральт невольно опустил взгляд, пробежавшись взглядом по кривым, истершимся от времени строчкам.       — Серьезно? — наклонив голову, насмешливо спросил он. — Крапивное лыко? Это всего лишь байки для кметов. Крапивное лыко неэффективно. Лютик, пойдем, нам надо успеть найти корчму.       Геральт развернулся, собираясь уйти, но старик заворчал ему в спину:       — Моя бабка сняла с ликана проклятье! Я по собственному опыту это знаю, она мне рассказывала! Нужно пойти в лес, нарвать крапивы и связать из нее покрывало. И все то время, что работаешь, ни словечка не проронить!       — Бред, — высказался ведьмак, даже не обернувшись.       Лютик схватил его за руку, но тут же торопливо убрал конечность, когда ведьмак перевел на него недовольный взгляд.       — Геральт, у тебя пары лишних монет не найдется?       — Зачем?       — Я хочу купить эту книгу.       — Она неверно информирует тебя.       — Но ты же со мной разговаривать и отвечать на мои вопросы не хочешь! — парировал Лютик. — Тебе что, жалко? Там есть интересные идеи для моих баллад.       Геральт раздраженно вздохнул и полез в кошель за деньгами.

* * *

      Костер уже давно потух, а ведьмака все не было. Беспокойство Лютика нарастало. Нет, разумеется, Геральт не обещал, что будет ровно через три часа, — а именно столько прошло с того момента, как он приказал барду сидеть и ждать здесь. Лютик очень хотел пойти с ним, но Геральт отказал наотрез, потому что собирался поохотиться на кикимор, а те редко ходили поодиночке. В горячке боя ведьмаку некогда было следить еще и за суматошным бардом.       Первый час Лютик сидел возле костра, периодически подбрасывая в него хворост, и разговаривал сам с собой. По большей части он кривлялся и передразнивал безэмоциональный тон ведьмака, которым тот строго-настрого запретил барду в этот раз идти следом, при этом пригрозив, что если Лютик ослушается, то он привяжет его к дереву.       — Фу, Лютик! Нельзя, Лютик! Я пойду один, Лютик! И пусть меня там сожрут, и никто об этом не узнает! — бормотал он себе под нос раздраженно.       В конце концов поддерживать односторонний разговор без слушателей в лице Геральта надоело, и Лютик решил сыграть самому себе. Но в одиночестве, без публики, было не так весело. Никаких оваций, одобрительных возгласов, звона чеканных монет...       Лютик попробовал сочинить что-нибудь новенькое, например оду ведьмачьему упрямству. Он по себе знал, что это такое. Переубедить Геральта, когда тот что-то надумал, было невозможно. Но в голову лезла откровенная чушь, и он решил просто почитать. Ту самую книжку, на покупку которой два дня назад внезапно расщедрился для него Геральт. Чтение неожиданно увлекло его, так что Лютик и не заметил, как пролетел еще целый час.       Но на исходе третьего бард уже был готов на деревья лезть от скуки и тревоги. Он напоминал себе, что Геральт — опытный и сильный ведьмак, который наверняка сможет за себя постоять, но одиночество сводило с ума. Точнее — отсутствие Геральта.       Когда, по мнению Лютика, ожидание превысило все лимиты, он вскочил, собираясь отправиться за ним. И пусть потом проклятый ведьмак сколько угодно ругается, что Лютик оставил Плотву одну. Это лучше, чем сидеть в неизвестности и ждать, пока он вернется.       Нервы Лютика были до того взвинчены от тревоги, что, когда из костра внезапно вылетела искра, вспыхнув на валявшемся рядом сухом листке, бард испуганно подскочил на месте и тоненько пискнул. Без Геральта шумевший вокруг лес казался угрожающим и темным, и в каждом силуэте с корявыми ветвями, простиравшими длинные когтистые пальцы к нему, мерещилось чудовище, хотя Лютик вовсе не был трусом. Ситуация подозрительно смахивала на произошедшую полторы недели назад, когда он поперся вслед за ведьмаком на кладбище и едва не стал ужином для альгуля, но Лютик предпочел бы подвергаться опасности в непосредственной близости от Геральта, чем в одиночестве в лесу предаваться собственным страхам.       Лютик подошел к Плотве и, вытащив из седельной сумки яблоко, скормил его ей.       — Веди себя хорошо и не теряйся, — попросил он Плотву, похлопав ее по шее. — Иначе Геральт мне голову оторвет.       Лютик повернулся, собираясь с духом, чтобы пойти одному в темную чащобу, но тут же застыл, парализованный страхом. Прямо напротив него сидел огромный белый волк. Нет, действительно огромный. Здоровенный волчище, каких не водилось в реданских лесах. Самый настоящий мутант.       Побледнев от ужаса, бард нашарил позади себя уздечку, мысленно вознося благодарность Мэлитэле за то, что не успел расседлать Плотву, и прижался к теплому боку лошади.       — Х-хороший в-волчик, — тоненьким голосочком протянул он, лихорадочно соображая, как бы так незаметно вскочить в седло и сбежать.       Плотва над ухом продолжала меланхолично чавкать остатками яблока, в отличие от трусишки-барда ничуть не испугавшись появления хищника в поле зрения.       Лютик осторожно повернулся так, чтобы вдеть в стремя ногу, но не упускать из виду волка. Он надеялся только, что тот сыт и не кинется следом за ускользающей добычей. Лютик никогда не видел таких здоровущих волков, да еще и седых, как лунь.       Но только он поднял ногу, собираясь взобраться в седло, как волк оскалился и, тихо, угрожающе зарычав, сделал шаг вперед.       Лютик мгновенно опустил ногу и даже отошел от Плотвы немного. Волк остановился.       — Слушай, не ешь меня! — взмолился бард. — Я, честное слово, совершенно невкусный! Да я же худой, как жердь, во мне мяса и на зубок не наберется! Ты точно не наешься. У меня есть друг, кстати, он недавно ушел. Геральт будет покрупнее меня и наверняка больше придется тебе по вкусу. Пировать будешь неделю, не меньше!       Желтые глаза зверя сверкнули, как показалось Лютику, зловеще. Волк снова сделал шаг вперед, едва не заставив барда самого поседеть от страха.       Лютик попятился в сторону, к дереву, моля всех богов, чтобы получилось добраться до него и залезть прежде, чем проклятый хищник откусит от него внушительный кусок.       Он пятился, болтая без умолку, а волк надвигался на него, пока не припер к шершавому стволу дерева.       Лютик сглотнул и зажмурился. И приготовился умирать. Волк подошел близко-близко; он даже в холке был так велик, что Лютик ощущал его горячее дыхание, защекотавшее ему грудь в распахнутом вороте рубашки. Шли минуты, но ничего не происходило. Лютик рискнул приоткрыть один глаз и… встретился с золотыми глазами волка. Зрачки у зверя были необычные — узкие, будто впитавшие в себя лунный свет. Вдруг что-то сверкнуло на его шее, отразив блики костра, бард опустил взгляд ниже и, наконец, заметил прятавшийся в густой шерсти на груди подозрительно знакомый медальон в виде оскалившейся волчьей головы.       Лютик охнул, подпрыгнул на месте, схватился за сердце, а потом снова замер, ошеломленный догадкой. Медальон, конечно же, мог принадлежать только Геральту, ведь Лютик, несмотря на то, что путешествовал с ним уже достаточно долго, ни разу еще не встречал других ведьмаков. Кроме того, у Геральта зрачки были точно такие же узкие. Но он никогда не говорил, что может обращаться в волка. Насколько Лютику было известно, ведьмаки такого точно не умели.       — Геральт?! — потрясенно воскликнул Лютик. — Неужели это ты, Геральт?       И тут же забегал вокруг волка, причитая:       — Геральт! Как же так! Ты ведь ушел охотиться на кикимору! Что с тобой произошло? Это какая-то твоя ведьмачья шутка?       Волк сел, наблюдая за ним в точности как ведьмак, когда был раздражен и собирался его заткнуть. Но поскольку животные разговаривать не умеют, на этот раз Геральт молчал.       — Нам нужна чародейка! Йеннифэр точно знает, что делать! Уж она-то тебя наверняка расколдует! — озарило Лютика.       Он кинулся к Плотве и уже собрался на нее залезть, но вспомнил про Геральта и оглянулся.       — Кажется, теперь тебе придется бежать следом за лошадью, — не сумев удержаться от ехидного комментария, заявил бард.       Геральт едва слышно зарычал и поднялся на ноги. Мгновенно оказавшись рядом с Лютиком, он вцепился зубами в подол его сюртука, заставляя спуститься на землю.       — Ну что? Ты же прекрасно знаешь, что я понятия не имею, как вернуть тебе нормальный облик. Хотя, как по мне, так никакой разницы нет, Геральт, — заверил его Лютик. — Ты все такой же хмурый, неразговорчивый и вредный. Пожалуй, быть волком тебе даже больше к лицу...       Волк опять зарычал, но Лютик продолжил, будто и не слыша:       — В данной ситуации одни преимущества, согласись? Правда, преимущества для меня, а не для тебя, но это не отменяет того факта, что теперь ты не можешь сказать мне: «Заткнись, Лютик!» Или: «Иди быстрее, Лютик!», «Вставай, Лютик!», «Лютик, помолчи, ты раздражаешь!», «Лютик»... Ау!       Поэт прижал к груди легонько прикушенную руку и возмущенно уставился на волка, только что совершившего акт покушения на его бренную тушку.       — Ладно, намек понят. В таком случае что вы предлагаете, милсдарь ведьмак, специалист по проклятьям и нечисти?       Волк коротко рявкнул, словно хотел что-то сказать.       Лютик догадливо воздел указательный палец к небу:       — О, святая Мелитэле! Проклятье! Как я сам не догадался? Точно, тебя прокляли?       На этот раз волк отчетливо кивнул, но тут же совсем по-человечески закатил глаза, будто сетуя на болтливость барда.       Лютик обошел его по кругу снова и задумчиво покивал.       — Хм, Геральт, мне кажется, что у нас гораздо больше общего и мы намного лучше понимаем друг друга, когда ты такой. Видишь, у нас даже получается конструктивный диалог. Это лучше, чем когда я выдаю тебе полноценный, пестрящий фактами монолог, а в ответ получаю это твое малоинформативное «хм» или просто раздраженный взгляд, согласись? Может, тебе остаться таким?       Волк оскалился.       — Ладно, ладно! Так бы сразу и сказал, что не хочешь! — всплеснул руками бард. — Так что же, если здесь не поможет Йеннифэр, то надо искать другого ведьмака, или ты знаешь, как расколдоваться?       Волк тяжко вздохнул и улегся, отвернувшись.       — Не знаешь? Ну ладно, не расстраивайся. Я уверен, что все обойдется, мы наверняка исправим это... недоразумение.       Его молчаливый клыкастый собеседник окинул Лютика фирменным геральтовым взглядом, который иначе как «Лютик, ты просто идиот» расценивать было нельзя.       Впрочем, Лютик нисколько не обиделся. Он присел рядом и — о чудо! — замолчал на целых две минуты, явно что-то обдумывая.       — Кроме тебя, специалистов по проклятьям я не знаю, — наконец выдал он. — Может, все-таки найдем Йеннифэр?       Геральт на этот вопрос никак не отреагировал.       — Но ведь ты не обратился в нечисть, так что, полагаю, тут не сработают твои обычные ведьмачьи трюки. Или с первыми петухами ты все же станешь самим собой? — продолжал размышлять Лютик. — Кстати, неплохая возможность проверить, правда ли написана в этой книжке о проклятьях. Ну что? Что ты так на меня смотришь? Ты же не захотел рассказывать мне подробнее о том, что делать с проклятым оборотнем. Что, хочешь сказать, что ты не оборотень? Тогда кто? Тот, как его там… Ты говорил… ульфх… хельф… А, неважно. Хреновый из тебя, между прочим, ведьмак. Ты должен такие заклятья щелкать как орешки! Тебе стоит записаться на курсы по повышению квалификации ведьмаков, знаешь? Да ладно тебе, Геральт, это нисколько не стыдно — признавать свое неумение в чем-либо. Как-то в академии, когда я оканчивал первый курс, я специально ходил на факультативы по поэзии, потому что с рифмой, если честно, у меня тогда были большие проблемы, вот я и подумал, что, может, у ведьмаков тоже есть что-то подобное? В Каэр Морхене, да? Может, нам надо туда?       Геральт едва слышно зарычал, что, по-видимому, означало «Да заткнись ты уже наконец и дай подумать!». Лютик успешно справлялся с переводом его многозначительных междометий даже тогда, когда Геральт вполне мог позволить себе излагать внятные, пространные и, самое главное, членораздельные предложения, но почему-то ограничивался своими дурацкими «хм-м». По правде говоря, в их общении действительно мало что изменилось, учитывая постигшее ведьмака несчастье, — он как рычал, так и продолжал рычать или ворчать. Лютик по-прежнему прекрасно его понимал.       Он действительно замолчал ненадолго, но потом не выдержал и спросил:       — Мы останемся здесь на ночь? Так ты убил ту тварь или нет? Хотя, полагаю, денег нам теперь за твой подвиг не заплатят, потому что никто не поверит мне, что ты и есть тот самый ведьмак, который взялся за заказ. Впрочем, для меня отличия минимальны и, возможно, я сумею переубедить того кмета. Мой дар красноречия всегда со мной, так что не беспокойся, Геральт, мы вернем наши... э-э, то есть твои деньги.       Волк неожиданно вскочил и прыгнул на сидевшего рядом Лютика, опрокидывая навзничь. Тот от неожиданности подавился воздухом.       — Геральт? — ничуть не испугавшись, удивленно произнес поэт.       Надавив лапой ему на грудь, чтобы не дать подняться, волк щелкнул пастью рядом с его лицом. Лютик не впечатлился, только растерянно захлопал глазами.       — Ну так бы и сказал, мол, помолчи, Лютик, немного, чего сразу угрожать-то?       Зверь тяжело и как-то разочарованно вздохнул и отошел, явно недовольный тем, что демонстративная угроза не сработала даже сейчас. Хотя с чего бы Лютику его бояться? Он никогда его не боялся. От всех людей всегда исходят флюиды страха, как только они видят ведьмака. Кроме этого незатыкающегося идиота.       Лютик наконец сел и принялся отряхивать от пыли бархатную куртку.       — Ты голоден? — как ни в чем не бывало поинтересовался бард и направился к седельной сумке, чтобы достать их паек. — Тут как раз осталось вяленое мясо со вчера и лепешки. В общем, ты согласен, да? Завтра пойдем искать чародея.       Ответом ему, как обычно, послужила красноречивая тишина.