Среди множества линий

Это, безусловно, не было соревнованием, но чем больше под столом скапливалось опустевших винных сосудов, тем больше Цзян Чэн преисполнялся стремлением победить. Чёртов Вэй Ин, чтоб его трижды через колено, во всём утирал ему нос. С детства был лучшим в учёбе, лучше ладил с людьми, лучше владел мечом, лучше охотился на фазанов, лучше стрелял из лука. Прикончил больше Вэней во время Аннигиляции солнца, стоял выше в рейтинге красивейших заклинателей… Мог, в конце концов, выпить в два раза больше вина и всё ещё крепко держаться на ногах — и это не в родном теле даже! Без золотого ядра! — Ничего, — фыркнул Цзян Чэн на очередную подколку, напустив при этом самый надменный вид, на который он, истинный сын своей матери, был способен. — Зато твой Ванцзи с моим А-Саном не выдерживает никакого сравнения. Хуайсан поперхнулся вином. Лань Ванцзи, до сих пор изображающий дохлого крокодила у Вэй Ина за спиной, едва заметно изменился в лице. Вэй Ин же просто расхохотался: — Помилуй, Цзян Чэн! Неужто их можно сравнивать? — Нельзя, — согласился Цзян Чэн. — Мой партнёр — глава великого ордена Цинхэ Не, тогда как твой… всего лишь второй господин, не так ли? Хамить в лицо было приятно — Лань Ванцзи ему никогда не нравился. Из-за него Вэй Ин, будто припадочный, без конца метался между Юньмэн и Гусу — и это вместо того, чтобы, пускай и с опозданием в добрые лет пятнадцать, в полной мере взять на себя положенные обязанности правой руки главы Цзян! Возмутительно! Из-за него Вэй Ин вёл себя, как идиот (в смысле, ещё больше обычного). И из-за него издавал все эти кошмарные звуки по ночам! Такие, что Цзян Чэн даже грозился переселить брата из выделенных комнат в стойло к его ослу, который и то вёл себя приличнее хозяина — орал ровно так же, но, по крайней мере, делал это в дневное время и не грозил своим поведением подорвать психику благопристойных адептов. — Что же ты такое говоришь, А-Чэн! — поражённо и взволнованно выдохнул Не Хуайсан. — Ведь второй господин Лань — почётный гость в Юньмэне. Разве допустимо вести подобные разговоры? На него обернулись, и он, спешно спрятав вспыхнувший румянец за веером, замолчал и потупил взгляд. Явно старался не рассмеяться — плечи его мелко дрожали, а в глазах так и сияли смешливые искорки. Вэй Ин тоже улыбнулся лукаво. Махом допил вино, склонился к брату через стол. — Лань Чжань — драгоценный нефрит ордена Лань, братец, — возразил он, ухмыльнувшись. Ванцзи за его спиной неслышно выдохнул, выражая не то недовольство, не то смущение — для Цзян Чэна его лицо было всё равно что булыжник, так что разбираться в его недопроявлениях эмоций он не планировал. — Достопочтенный глава Не будет избран Главным заклинателем на следующем совете, — парировал он. — Это ясно, как день. — Полагаю, что так, — не стал спорить Вэй Ин. — Зато Лань Чжань — второй по красоте среди всех заклинателей! — Вот как? — ядовито осклабился Цзян Чэн. — И здесь он второй, смотри-ка. Видно, такая у многоуважаемого Хангуан Цзюня судьба — всегда оставаться на втором месте. — Мгм, — флегматично отозвался Лань Ванцзи. Цзян Чэн покосился в его сторону. Ничего не изменилось — тот всё так же сидел с бесчувственным булыжником вместо человеческого лица, только кончики ушей у него покраснели, будто обданные кипятком. — А на каком месте там ты, а, братец? — расхохотался Вэй Ин и беззлобно пнул его под столом. — И — ты уж прости, Не-сюн! — разве Хуайсан вообще есть в этом списке? Хуайсан милостиво кивнул, прощая, и незаметно подсунул к их столику ещё пару сосудов с вином. — Есть, но лишь на одиннадцатом месте, — скромно заметил он. — Увы, природа не наградила меня красотой в достаточной степени, чтобы равняться с присутствующими здесь прекрасными господами. — Не неси чушь! — возмутился Цзян Чэн. — Можно подумать, мы не в курсе, кто на самом деле создавал этот список. Делал бы его кто другой… — Уж ты-то его уместил бы на три первые места сразу, даже не сомневаюсь, — весело фыркнул Вэй Ин. — Брось, Не-сюн, с одиннадцатым местом ты и впрямь поскромничал — ты же такой хорошенький! Впрочем, за веерами твоими тебя ещё поди разгляди. — У него замечательные веера, — ледяным тоном отрезал Цзян Чэн. — Он расписывает их сам. Его коллекция славится во всём свете. Лучшие из художников с самых дальних земель приезжают в Нечистую Юдоль, лишь бы взглянуть на неё хоть одним глазом. Хуайсан вздрогнул и на секунду даже прекратил обмахиваться веером. Поразмыслил чуть и сосуды с вином, что до этого сунул спорщикам под руку, забрал назад. Подумав ещё немного, откупорил один и сделал глоток прямо с горла. Вэй Ин раззадорено хлопнул ладонью по столу. — Никто не играет на гуцине лучше Лань Чжаня! Цзян Чэн, сам того не заметив, в точности скопировал его движение — многострадальный стол едва не пошёл трещиной, но чудом устоял. — А-Сан весьма искусен во всех четырёх искусствах! — А ты видел Бичэнь? Он один — уже произведение искусства! Великолепный от и до! Самый прекрасный, восхитительный, красивейший меч, который я только… Лань Ванцзи, у которого, вдобавок к ушам, румянец вдруг залил ещё и шею, вскинул на супруга подозрительный взгляд и зачем-то спрятал Бичэнь за спину. — Если не прекратишь пускать при мне слюни, я тебе врежу, — буркнул Цзян Чэн. — Кроме того — кого здесь ты надеешься удивить хорошим мечом? Чем он лучше нашего оружия? Вэй Ин рассмеялся и разлил вина им по чашам. — Ты даже не представляешь, — мечтательно вздохнул он. — И не хочу представлять, — скривился глава Цзян. — И если уж мы говорим о хороших клинках, сабля Хуайсана — мощнейшее духовное оружие, которое… — …Он не использует, — подмигнул Хуайсану Вэй Ин. — Пусть так. Вместо неё он использует острейший ум, — отрезал Цзян Чэн. — Это лучше любого оружия, как оказалось. Тебе бы тоже не мешало попробовать хоть изредка пользоваться мозгами, кстати — может, и из тебя вышел бы толк? — Ой, как обидно, — хихикнул Вэй Ин. — Я ранен в самое сердце. А Лань Чжань, между прочим, усыновил ради меня ребёнка. — Тоже мне, большое дело — А-Сан так и вовсе вытащил твою идиотскую задницу с того света! — возмутился Цзян Чэн. Голос его, впрочем, малость потеплел. Хуайсан потянулся к нему, обнял со спины и смешливо фыркнул в шею: — Разве я способен на что-то подобное! Помилуйте! Понятия не имею, о чём речь. Вэй Ин чуть сощурил глаза. — Лань Чжань посвятил жизнь защите простых людей, — с лёгкостью соскользнул он с опасной темы. — Разве это не делает его образцом благородства и доброты? — Земли ордена Цинхэ Не не отличаются плодородием, однако уровень бедности их жителей — стараниями главы клана, разумеется! — запредельно низок. Под его руководством там как нигде благополучно и безопасно. — Ещё бы там не было безопасно — Лань Чжаню и в Цинхэ Не по просьбе Не-сюна доводилось истреблять нечисть! Цзян Чэн предпочёл сделать вид, будто и не услышал. — Хуайсан, — торжественно изрёк он, — планирует построить множество школ, общедоступных, для простого народа. На территории всех орденов! — Ага, и Лань Чжань согласился давать там уроки, когда будет поблизости любой из таких школ! — Хуайсан умеет разговаривать, — с видом безоговорочного победителя заявил Цзян Чэн. — Словами. Через рот. И его словарный запас побогаче будет десяти слов и одного выразительного «мгм». — Мгм, — неодобрительно вклинился в спор Ванцзи. — Пускай Лань Чжань неразговорчив — зато он бесподобно готовит! — расплылся в блаженной улыбке Вэй Ин. Цзян Чэн в ответ закатил глаза: — Добавлять во все блюда тройную порцию перца, чтобы ублажить твои извращённые вкусы, не значит бесподобно готовить, придурок. — Ох, братец, — мурлыкнул Вэй Ин и напустил на себя отвратительно томный вид, — знал бы ты, насколько хорош Лань Чжань в ублажении моих извращённых… — Мгм, — не то согласился, не то возмутился Ванцзи. Видно, это всё-таки было согласием, потому что супруги уставились друг на друга такими влюблёнными глазами, что Цзян Чэн буквально ощутил, как скрипит на зубах сахар. Но тут, пользуясь тем, что на них не смотрят, Хуайсан аккуратно прикусил его ухо, мягко лизнул и шепнул, обжигая выдохом влажную кожу: — И даже не возразишь, что я куда лучше в ублажении твоих? По спине волнительно пробежались мурашки. — Это само собой разумелось, — согласился Цзян Чэн разом осипшим голосом. — Хотелось бы дослушать список до конца, — улыбнулся Хуайсан, — когда мы с вами останемся наедине, глава Цзян. Полагаю, некоторые пункты в нем не предназначены для чужих ушей. Цзян Чэн махом допил вино и, плюнув на приличия, утянул посмеивающегося главу Не к себе на колени. Что бы там Вэй Ин ни говорил о достоинствах своего Лань Чжаня, уже от одного объятия Хуайсана в этом споре он ощущал себя безоговорочным победителем.