Salty tales

— Вот и хорошо, отдыхай. Будешь здоровым, как моряк. С этими словами Ирэн тяжко выдохнула, поднимаясь с края кровати. Этого ребёнка она лечила уже неделю, справляясь с ужасно запущенной горячкой и душераздирающим кашлем. Родители не сразу пришли к ней за помощью, побаиваясь знахарки из своих суеверий, но в отчаянный момент оказались на ее пороге в слезах и мольбах. Денег у них было немного, да только Ирэн совсем не умела отказывать в спасении жизней. — Вы можете войти, — окликнула она топчущуюся за дверью мать, и та немедленно вломилась в комнату, чтобы упасть на колени у постели сына. Она прижалась губами к его лбу, ощутила унявшийся жар и снова расплакалась. Ее измождённое лицо обратилось к знахарке с искренней верой во взгляде. — Храни тебя бог, госпожа! Какое счастье, что ты согласилась помочь! Надо было слушать соседку и сразу бежать к тебе… — Надо было, — строго ответила Ирэн. — Никакие предрассудки не стоят того, чтобы играть жизнью детей. — Прости меня, — женщина покаянно раскланялась, — теперь я знаю, только бог мог одарить тебя таким чудесным даром исцеления. И обязательно всем и каждому об этом скажу, уж не сомневайся! А кто посмеет слово плохое на тебя сказать, тому сама в лицо плюну и в сторону его больше не взгляну! Ирэн лишь мысленно покачала головой. Вот же люди, вечно из крайности в крайность: коли юность сохраняешь и мужа нашла красивого, так с бесами путаешься, а коли детей с того света поднимаешь, так святыми в лоб поцелована. Сама она в высшие силы верила не больше, чем в собственные умения разжигать огонь силой мысли. Если бы кто-то за ней сверху и приглядывал, то давно бы уже махнул рукой. А вот то, что благодарная прядильщица будет разносить о ней добрую славу, Ирэн очень даже радовало. С каждой новой спасённой жизнью к ней все больше проникались доверием и все чаще шли, сначала бедняки и трудяги, а после и знатные господа с большими кошельками. Да и не всех надо было от цинги или несварения лечить, порой приходилось незаметно чужие порчи снимать и сводить прыщи с нежной дамской кожи. Вот уж что пиратам никогда и в голову не приходило, так это забота о внешнем виде. — Позволь тебя отблагодарить! У меня есть варенье для твоих деток, и рыбы свежей муж купил, и ткани совсем новые, на продажу готовила, а ещё я так пироги пеку!.. — Варенья будет достаточно, — улыбнулась Ирэн суетящейся женщине. Взять ткани, конечно, было большим соблазном, но для этой семьи означало бы серьезные трудности. — Что за пирог? — Ох, мясной! Пойдём на кухню, я мигом управлюсь, — вместе они покинули спальню. На небольшой кухне Ирэн устало опустилась на стул, пока прядильщица хлопотала над тестом. Ее сильные руки споро взбивали основу для пирога, создавая облако муки над столом. В другой раз Ирэн вызвалась бы помочь, но сейчас даже двигаться не особо хотелось. Порой лечение тяжелобольных выжимало ее как тряпку. — Как же мы верно сделали, что обратились к тебе! Мэри говорила идти к новому врачу, да разве он принял бы, и нет у нас таких денег, за какие он богатых осматривает… — Какой врач? — Ирэн даже голову подняла со сложённых на столе рук. В этом городке на ее памяти врача не было — лишь редко заезжавшие частные, которых выписывала из столицы местная знать. — А такой — важный, столичный, на днях поселился вместе с семьей на центральной улице! Похоже, что надолго у нас задержится, — прядильщица поцокала языком, не то важно, не то осуждающе. — Со стороны сразу видно — учёный человек, за так время своё не тратит. Говорят, в университете учился, а там — боже сохрани! — людей режут! Покойников разделывают, будто скотину! Грех какой, страшный грех, — и она умолкла, погрузившись в готовку. Ирэн все сильнее будоражила эта новость. Саму ее открытыми переломами и колотыми ранами и на живых-то людях удивить нельзя было, но она вечно училась по наитию, лечила по наитию, наугад сшивая и сращивая кости, о которых ничего не знала. Впервые неподалёку появился человек, у которого можно было спросить совета и значительно улучшить свои навыки врачевания. И не просто церковный пастор, пускающий кровь при малейшей жалобе, а учёный доктор, отлично знающий, когда и какое лечение применить для наибольшей пользы. Из дому благодарной прядильщицы Ирэн ушла уже почти к полуночи. Та никак не унималась с разговорами и подарками, пока терпеливая ведьма не начала уже скрипеть клыками. Быстрым шагом приближаясь к дому, Ирэн очень надеялась, что близнецы уже спали. Ей пришлось уйти ещё до заката, оставив Айта главным на этот вечер. Хоть на него и можно было положиться, она всегда ожидала сюрпризов. Дома было темно и тихо, когда Ирэн повернула ключ в замке и бесшумно открыла дверь. Сняв уличную обувь, чтобы не стучать каблуками, прошла сразу в спальню — и вздрогнула от неожиданности, увидев Айта сидящим за столом под слабым светом свечи. Видимо, до ее прихода он разбирался со служебными делами. — Я думала, ты спишь, — она неловко улыбнулась, ставя корзину в угол комнаты. Айтварас поднялся из-за стола и приблизился к ней. — Разве я могу уснуть, если ты не дома? Они обнялись, и в этом тепле Ирэн как всегда почувствовала себя на своём месте. Она потянулась на цыпочках и наклонила его лицо себе навстречу, чтобы поцеловать, после чего заглянула ему в глаза и устало выдохнула. — Долгий был день. Я смертельно устала. — В таком случае не буду тебя сегодня утомлять ещё больше, — Айт криво улыбнулся и похлопал ее ниже спины. — Есть вероятность, что я бы вырубилась в процессе, — усмехнулась в ответ ведьма. — Нет, так совсем не интересно, — Айт покачал головой и оглядел ее платье, — тебе помочь раздеться? Ирэн лишь благодарно кивнула в ответ. За годы практики они давно приноровились быстро избавляться от одежды, хотя снять мужскую рубашку и ремень со штанов было не в пример проще, чем корсет и три юбки. Оставшись в сорочке и распустив волосы, Ирэн забралась на кровать, с блаженным стоном прячась под одеяло. — Что тебя там настолько обрадовало, даже начинаю волноваться, — шутливо спросил Айтварас, убирая рабочие бумаги. — Иногда единственное, чего желает женщина — это тёплая постель и несколько часов волшебных снов. А поскольку я ведьма, мои запросы побольше, чем у других женщин, так что тащи сюда свою задницу, я хочу с тобой обниматься. — Боюсь представить, что ты со мной сотворишь за неповиновение, — Айт рассмеялся и через минуту уже был рядом с ней под одеялом, позволяя жене устроиться поудобнее. — Лучше тебе не проверять, — она довольно похлопала его по плечу. — Знаешь, что мне рассказала прядильщица? — Хм? — На центральной улице поселился настоящий доктор! Он учился у лучших, Айт, ты представляешь, какой это для меня шанс? — Я рад, но лучше сильно не рассчитывай на его помощь, — его рука погладила ее спину, — мало какой учёный согласится брать учениц. Даже таких талантливых, как ты. Ирэн насупилась. Сама она тоже об этом думала, но неприятный исход событий предпочитала исключать. Айт поцеловал ее и обнял покрепче. — Не злись на меня, золотце. — Я не злюсь. — Айт лишь брови поднял на эту очевидную ложь, и ведьма отвела взгляд. — Не знаю, поймёшь ли ты… я столько раз думала, что могла бы сделать больше. Спасти кого-то ещё, лучше понять, как и что лечить. Если бы только мне помогли учиться, а не оставили гадать самой… — Ты и без этого сотни раз спасала жизни, даже тех, на кого уже все махнули рукой. Включая меня. — У тебя без моей помощи есть поразительный талант к выживанию, — она улыбнулась, как всегда наполняясь нежностью к своему пирату. — Разве я о выживании говорил? *** Узнав о внушительной очереди на встречу с доктором Петерсоном, ведьма заблаговременно записалась и даже внесла предоплату. Ей не жалко было заплатить за его уделённое время, она и сама отлично понимала, как дорого может стоить чье-то личное внимание. Но даже придя к нужному времени, она была встречена слугой и оставлена в компании ещё нескольких человек в ожидании. Судя по смирению на их лицах, ждать они готовы были столько, сколько потребуется. Малая гостиная, в которой Ирэн молча ждала своего часа, выглядела весьма солидно для проходного помещения. Дорогое дерево и резьба на мебели, картины в тяжелых рамах, свежие цветы в высокой вазе — глазу было за что зацепиться, однако все ее внимание поглотил навязчивый тик часов. С каждой минутой волнение пробиралось все глубже под кожу, поэтому Ирэн старалась отвлечь себя воспоминаниями о море. Обычно в это дневное время на палубе стояла самая сильная жара, так что ведьма либо обходила нижние трюмы, либо работала в каюте в ожидании возможных пациентов. Иногда она даже позволяла себе задремать на гамаке ненадолго, веря, что в случае чего ее обязательно разбудят… — Доктор Петерсон ожидает следующего пациента. Миссис Маклеод, прошу, следуйте за мной. Вынырнув из своих мыслей, Ирэн подскочила с дивана и поторопилась за слугой. Далеко они не ушли: пару открытых дверей спустя она оказалась в просторном рабочем кабинете. Предметом роскоши здесь выступали книги, которыми от пола до потолка были выставлены стеллажи. За широким столом сидел мужчина средних лет крайне строгого вида и что-то писал в своём журнале. Ирэн молча прошла к столу и заняла пустующее место напротив. — Доброго дня, мисс…? — Маклеод. Рада вас наконец встретить. — Прошу прощения за задержку, мой предыдущий гость оказался чрезвычайно мнительным, — доктор наконец закончил писать и поднял на неё глаза. Его возрастное лицо было скупо на доброжелательность, а круги под глазами указывали на личные проблемы со здоровьем, но сами глаза смотрели с неожиданной благосклонностью. — Так что же вас беспокоит? — Благодарю, со мной все в порядке. Я записалась к вам на приём ради личного разговора, поскольку не хотела беспокоить вне рабочего времени. В его взгляде отразились недоумение и интерес. Эта девушка выглядела и вела себя весьма уверенно для обычной жительницы маленького проездного городка, куда он согласился переехать ради высокого жалования и решения семейных проблем. И ее фамилия… кажется, он где-то это слышал. — Что ж, я весь внимание. — Видите ли, — в ее голосе все же проскочила тень волнения, — я лечу людей в этом городе уже пару лет, а до этого служила судовым врачом на торговой шхуне. Недоумение в его взгляде сменилось сомнением. — Я ходила по морю вместе с мужем, сейчас он работает на лорда Гринвуда, возможно, вы знакомы. — Имел удовольствие, — кивнул доктор. — Собственно, у меня довольно обширный опыт лечения… народными средствами. Однако, как вы могли догадаться, нет надлежащего образования. — Что совершенно неудивительно. Чем же я могу быть вам полезен, дорогая? — Думаю, это очевидно, — сдержанно улыбнулась Ирэн, начиная ощущать растущее напряжение. — Я бы хотела у вас учиться. Естественно, я готова платить любую разумную цену за ваше время и знания. — Помилуйте, мадам, и зачем вам в вашем успешном… целительстве… нужен я? Ирэн всегда могла уловить момент, когда над ней начинали смеяться. Да и достаточно в жизни повидала снисхождения и издёвок, чтобы различить их за притворной вежливостью. Как и всегда, начиная злиться, она выдохнула и предприняла очередную попытку добиться желаемого. — Несмотря на мои успехи, мне нужны более глубокие знания для помощи моим пациентам. Вы как учёный человек должны это понимать. — Как учёный, я не поддерживаю всяческое знахарство и народную медицину, — беспардонно отрезал Петерсон. — Из-за этих примет и суеверий люди не обращаются к настоящим врачам, что часто приводит к печальному исходу. — Большинство не может позволить себе визит к «настоящему» врачу, — раздраженно отозвалась Ирэн. Раз уж ей начали грубить в открытую, она не видела смысла расшаркиваться. — Вы, юная леди, достаточно самоуверенны, чтобы прийти ко мне домой и требовать несусветную чушь, так что я вполне уверен, что вы сможете продолжить свои лечебные игры, пока ваш муж позволяет подобным заниматься. — Потрясающе, как можно быть таким узколобым с такой огромной головой, — весело хмыкнула Ирэн, поднимаясь со своего места. Лицо доктора удивленно вытянулось. — Теперь вы решили меня оскорблять? — Неужели вы думали, что право на оскорбления дано лишь вам с момента рождения? Всего хорошего, — не удостоив его и кивка, ведьма покинула кабинет. Ей было тошно, будто ее толкнули в выгребную яму. Даже пираты не относились к ней так скотски, равняя дело ее жизни с детскими глупостями. Будь она в море, вызвала бы зарвавшегося доктора на дуэль — любой пират побоялся бы отказаться из страха опозориться. Будь она младше лет на пятнадцать, пустила бы в ход кулаки за оскорбление; в своём детстве Ирэн ничем не была лучше Табиты. Однако Ирэн давно уже выросла и ушла с моря на сушу, и ей приходилось играть по правилам, чтобы жить рядом с обычными людьми. Она и так занималась сомнительными с общественной точки зрения вещами, леча людей, сдавая детей в школу и ведя дела без надзора мужа. По-хорошему ей надлежало сидеть дома, раз в месяц появляться на людях в сопровождении Айтвараса, во всем его почитать и в полголоса говорить о своих заботах за закрытыми дверьми. Стоит ли говорить, что и до вольной пиратской жизни такая судьба ведьму совсем не устраивала? Совсем расстроившись, Ирэн решила отвлечь себя прогулкой по торговой улице, которая весьма кстати располагалась в паре кварталов. Изредка люди узнавали ее и кивали в знак приветствия: кого-то она успела полечить, с кем-то просто пообщаться, а некоторые были знакомы через знакомых. Ей нравилось жить в таком маленьком и уютном мире, вне корабельной палубы сократившемся до пары десятков из местных жителей. Она заходила к одним и тем же торговцам, гуляла по хорошо изученным улицам и праздно скучала по далеким морским приключениям. Погружённая в мысли и воспоминания, ведьма добрела до лавки портного и остановилась полюбоваться. На показ прохожим внутри были выставлены модные вечерние наряды для знатных дам и головные уборы для дам попроще. Это место было далеко не из дешевых, а Ирэн, живя на суше, весьма осмотрительно относилась к своим тратам. Даже имея нужные средства, она бы не спустила их на модное платье — да и куда в нем идти? В лес за травами? Колокольчик на двери ателье звякнул, и на улицу вышли две приличного вида женщины. Ну, как женщины — одна была девочкой, едва ли старше пятнадцати лет, а вторая явно ее служанкой. Успели они пройти мимо Ирэн не больше пяти шагов, когда младшая из них разразилась душераздирающим кашлем. Старшая тут же взволнованно захлопотала вокруг, предлагая то воды из своей корзины, то отдых в тени, то выпить лекарство, чему девочка совершенно не обрадовалась. На второй приступ кашля Ирэн уже не могла промолчать и не вмешаться. — Доброго дня, леди. Я думаю, что могу вам помочь, — с улыбкой обратилась она к незнакомкам. Старшая женщина торопливо кивнула ей в ответ. — Благодарим вас, мадам, но мы знаем, что делать. Ирэн перевела взгляд с неё на больную девочку, на приятном лице которой был написан искренний интерес. — Что же вы посоветуете? — Мне доводилось лечить людей с таким же тяжёлым кашлем, как у вас. Полагаю, вы давно болеете? — Сколько себя помню, — сдержанно улыбнулась девочка. — И как вы догадались? — У меня свои методы, — Ирэн едва сдержала усмешку. Если бы она объясняла своё чутьё каждому любопытному пациенту, то уже давно сгорела бы на костре. — Вы пробовали пить отвар ромашки? Настаивать корень солодки? Анис и мёд? — Ох, это так необычно! — Восхитилась юная леди. — Мой папá очень ругает всякие деревенские средства, я пью дорогие микстуры из столицы, в некоторых даже есть немного ртути! — С гордостью заявила она, пока лицо Ирэн с каждым ее словом вытягивалось все больше. — Забота вашего отца приносит вам больше вреда, чем пользы, — наконец ведьма нашлась в словах. — Прошу вас, просто попробуйте настаивать отвар из ромашки или оставить корень солодки в горячей воде на три часа, а потом пейте трижды в день. Если что-то не будет получаться, то вы всегда можете обратиться ко мне за помощью и советом. Я желаю вам крепкого здоровья, но пока что между ним и вами стоит неправильное лечение. — Вы просто удивительная, — девочка похлопала глазами и ещё шире заулыбалась. — Как я смогу вас найти? — Меня зовут Ирэн Маклеод, я живу на окраине города. Можете узнать дорогу у любого на торговой улице, я тут много кого уже лечила. — От всего сердца благодарю вас, миледи, — девочка чинно поклонилась, что незамедлительно повторила ее компаньонка. — Бэтси, надеюсь, ты все запомнила? Я хочу сделать все в точности так, как сказала мисс Маклеод! — Боюсь, ваш отец это не одобрит, — Бэтси всем своим видом выражала неуверенное беспокойство. — А мы ему не скажем, — лукаво отозвалась ее хозяйка. — Просто сделаем, а если поможет, вот тогда он и порадуется. Едва успев договорить, она снова разразилась надсадным кашлем. Ирэн лишь покачала головой. — Не забывайте про семена аниса и мёд. Если станет совсем худо, обязательно пришлите за мной. — Вы слишком добры, миледи. Не смеем вас больше задерживать! Раскланявшись, они разошлись по своим делам. По дороге к дому Ирэн поймала себя на мысли, что настроение у неё значительно улучшилось; все же какие бы преграды ей не чинили некоторые люди, она в итоге могла продолжать помогать кому-то. Это немного успокаивало, хоть свербящее разочарование так и осталось в глубине души. *** — Давай я просто прирежу его во сне? Правда, мне несложно. — Айт. — Ты думаешь, кто-то будет по нему скучать? От него и пользы особой нет. Ты же знаешь, никто меня не заподозрит. — А-а-айт, — протянула ведьма, покрепче обнимая своего мужа. Она понимала его. Ей тоже часто хотелось горы свернуть и пройти вброд океан, лишь бы ему помочь, и она готова была перегрызть за него глотку кому угодно. Может, он и шутил сейчас, но ему действительно ничто не мешало так поступить. Это в присутствии священника он обещал ей «и в горе, и в радости», а наедине обычно добавлял «можешь не сомневаться, я буду за тебя убивать». — Мне кажется, самое волшебное в тебе — это доброта, — задумчиво заявил он, гладя ее по голове. — Всегда гадал, откуда в тебе столько терпения к другим людям. — Ну а как иначе я бы до сих пор не сошла с ума с Табитой и Симуром? — Справедливо. Они по привычке тихо сидели вдвоём у камина после того, как дети уснули. При первом вопросе Айта о прошедшей встрече с доктором Ирэн возобновила утихшее за день раздражение и выпалила долгую бранную тираду об отношении к своему труду безмозглых высокомерных мужчин. Айт тираду внимательно выслушал, от души согласился и посадил ведьму к себе на колени, чтобы обнять. Он догадывался, что все так и будет, но все равно был расстроен видеть жену в таком расположении духа. На борту корабля силой своего авторитета он заставлял уважать Ирэн даже тех, кому своих мозгов не хватило ценить ее незаменимую помощь в опасной морской жизни; на суше таким безраздельным влиянием Айтварас не располагал. Его первой мыслью в решении проблем были обман или насилие, нет человека — нет проблемы. Ирэн такой подход не устраивал. — Я тут подумал… если я не могу его заставить, то это можешь сделать ты сама. — Интересно, как? Силой разумных доводов или женским очарованием? — Для первого он слишком упрям, а для второго слишком упрям я. — Ирэн на это фыркнула от смеха, а пират продолжил свою идею. — Думаю, ты могла бы выдумать такое зелье, которое заставит его делать, что скажешь. — Звучит пугающе, — эта мысль и впрямь пробрала ее холодком по спине, — и почему ты думаешь, что мне такое под силу? — Ты играючи сделала зелье правды, оно ведь тоже управляет разумом и волей. Не думаю, что есть что-то вне твоих возможностей, ты просто ещё не всему научилась. Ирэн замолчала, погрузившись в раздумья. Зелье правды было самым низким способом применения магии, но даже его она создавала с благими целями. Нередко это снадобье спасало жизни их команде, но и вреда оно принесло немало. Сама же идея управления чужим разумом для получения личной выгоды казалась ведьме грязной и жестокой, недостойной Дара. Ирэн всю жизнь боролась за личную свободу, неужели она могла бы кого-то ее лишить? — Спасибо, что ты так в меня веришь, — она поцеловала его тёплую щеку, — но я не хочу баловаться с чёрной магией. Не в моих правах лишать кого-то воли и выбора, для этого люди придумали рабство. — Как я и сказал — слишком добрая, — Айт вздохнул, примиряясь с ней. — Ну и к дьяволу этого Петерсона, гнить ему в канаве. Не по моей вине, конечно же, но на него точно найдутся желающие. — Мое ты чудо, — рассмеялась Ирэн, целуя его снова и снова. От одного его присутствия на душе становилось легче. *** Трясясь в повозке на каждой кочке, Уильям Петерсон изо всех сил боролся с желанием повернуть назад. В отличие от широких центральных улиц, в этой глуши на окраине редко кто проезжал, вот и приходилось терпеть жару, тряску и перспективу разговора с наглой девчонкой. Мысль о том, чтобы просить ее о помощи, все ещё стояла ему поперёк горла. «Это все ради Кэтрин», напомнил он себе в очередной раз, когда из-за деревьев наконец показался забор и сад. Возничий остановился у калитки, и доктор спешно спустился на землю, чтобы настойчиво постучать в калитку. Никто не торопился открывать. — Мисс Маклеод! — крикнул он после очередного стука. Ответом ему была тишина, но через минуту дверь все же открылась. В калитке стоял высокий мужчина в рабочей одежде. Его спокойный взгляд почему-то внушал тревогу. — Чем могу быть полезен? — Вы вряд ли мисс Маклеод… — Я ее муж. — О, — Петерсон глупо моргнул. Отчего-то образ той маленькой дерзкой девчушки совсем не складывался с этим грозным мужчиной. Доктор скорее представлял кого-то запуганного и плюгавого на месте того, кто позволял бы своей жене такое поведение. — Рад знакомству. Уильям Петерсон. Маклеод едва заметно переменился в лице. Его брови чуть взлетели вверх, и глаза как будто чуть сощурились. Уильяму стало ещё больше не по себе. — Вы доктор? — Имею честь им называться. Могу ли я войти? У меня весьма срочный вопрос к вашей жене. — Сложно будет задать этот вопрос с выбитыми зубами, — светски улыбнулся Маклеод. Петерсон снова глупо заморгал. — Простите? — Нет. Если бы не бесконечное терпение моей жены, вас бы никакой доктор не собрал. Она особенно уточнила свою просьбу не ломать вам кости. — Вы угрожаете мне? — голос Петерсона задрожал от гнева и страха. Возможно, стоило окликнуть возничего, стоявшего поодаль, да что они бы даже вместе сделали этому человеку? — Я предупреждаю вас. Я не обладаю таким терпением, чтобы позволить вам впредь оскорблять мою жену. Судя по тому, что вы лично сюда явились, вам что-то очень сильно от неё нужно, — он привалился плечом к забору, — выкладывайте. — Моя дочь больна, и ей становится всё хуже. Я бы не явился сюда, если бы не ее просьба, она буквально молила меня привести вашу жену. Вы отпустите ее? — Это ей решать. Для начала вам придётся хорошенько перед ней извиниться. *** В комнате девочки было ужасно душно, и первым делом Ирэн велела открыть окна настежь. Петерсон ещё пытался вяло протестовать в дверях про сквозняк и простуду, на что знахарка смерила его неподъемным взглядом и припечатала: — Мне казалось, мы все с вами обсудили по дороге. Раз уж вы обратились за моей помощью, то делайте, как я велю, а ещё лучше не вмешивайтесь. Вам хватило ума лечить ребёнка ртутью! — Ирэн всплеснула руками, до того ее поражала подобная глупость. — Вы хотите вылечить дочь или нет? Доктор промолчал, переваривая эту отповедь, посмотрел поверх плеча нахалки на кровать, где надсадно кашляла его девочка. — Беатрис, — подозвал он служанку от ее постели. Женщина кивнула Ирэн с радостным узнаванием. — Делайте все, что вам велит мисс Маклеод. — Слушаюсь, — после этих слов он наконец покинул помещение. — Так, Беатрис, для начала открой окна, — Ирэн без промедлений прошла к пациентке. Кэтрин заулыбалась ей от уха до уха, прервавшись на очередной приступ кашля. — Рада вас видеть. Вы принимали лекарства по моему совету? — Анис и мёд очень мне помогли, — покивала Кэтрин. — У меня бывают такие обострения, как сейчас, но обычно не так сильно. — Откройте-ка рот пошире, — велела Ирэн, чтобы разглядеть воспалённое горло. Хорошо, что она взяла с собой нужные снадобья, тут без колдовства уже было не обойтись. Правда, с прислугой за спиной особо не поколдуешь… — Беатрис, могу ли я попросить тебя выйти? — Извините, мисс, я не смею оставить свою госпожу. Ирэн задумчиво опустила глаза в попытке найти решение. Лечи она эту девочку регулярно хотя бы полгода, к магии и не пришлось бы прибегать, но сейчас та уже вот-вот и начала бы кашлять кровью. Ведьма посмотрела прямо в глаза Кэтрин, и почему-то сразу увидела в них понимание взрослого и уставшего человека. — Бэтси, — попросила она, — будь любезна, сделай, что просят. Мисс Маклеод желает мне только добра, а ты сейчас мешаешь ей меня вылечить. Беатрис замерла на месте, разрываемая своими обязанностями. Ей запрещено было выпускать госпожу из поля зрения, а уж тем более оставлять наедине с посторонними, но от знахарки она и впрямь не ожидала ничего дурного. За возможную ошибку Бэтси могла дорого заплатить. — Я буду ждать за дверью, — наконец выдохнула она и сдвинулась с места. Кэтрин посмотрела на неё с бесконечной нежностью. Оставшись вдвоём, Ирэн принялась замешивать лекарство, продумывая своё заклинание. Девочка тихо и терпеливо ждала указаний. Смешав все в точности до мелочей, Ирэн показала ей чашу с содержимым. — Сейчас тебе нужно будет это выпить и закрыть глаза. Я буду много говорить, постарайся не слушать и не пытаться это запомнить. Возможно, ты уснёшь. К завтрашнему дню твоя болезнь должна будет уйти, но тебе придётся ещё какое-то время принимать отвары ромашки и не пить ничего холодного. Ты все поняла? — Да, мадам. — И мое главное условие: никому не рассказывай о том, как я тебя вылечила. Можешь сказать про неизвестное чудесное средство или про деревенские выдумки, но только не о том, что я буду тебе говорить. Ты согласна на это? — Да, мадам. Даю вам слово, что никто никогда не узнает. — Я тебе верю, — улыбнулась Ирэн и протянула ей чашу, — всё у нас получится. Через час непрерывных монотонных бормотаний Кэтрин и впрямь уснула, да и на улице уже изрядно стемнело к тому времени. Ирэн сидела на краю кровати и молчала, пытаясь восстановить голос и силы. Магия не всегда давалась легко, особенно когда дело касалось лечения тяжелых болезней. В горле пересохло, голова гудела от тяжелого заклинания, но Кэтрин спокойно и ровно дышала, и Ирэн могла лишь устало улыбаться. Она все же поднялась со своего места и тихо ушла к двери, чтобы открыть ее и встретиться с обеспокоенной Беатрис. — Можешь позвать хозяина, — тихо сказала знахарка, — Кэтрин уже лучше. В миг просветлевшая Бэтси совсем по-детски умчалась вниз по лестнице, и через пару минут Петерсон уже стоял подле младшей дочери, неверяще следя за ее дыханием — чистым, без привычного сипения и хрипа. Переполненный радостью, он ласково погладил ее волосы и ушёл, побоявшись разбудить. Ирэн ждала за дверью. — Уже поздно, — выдавил он после паузы, — вам постелят в гостевых покоях. — Спасибо, мне нужно домой. — Позволите вас отвезти? — Позволю. Тишина вновь повисла между ними. В отличие от мужчины, Ирэн никакой неловкости не испытывала. Она смотрела в ближайшее окно на центральную улицу в густых сумерках, подумала про обещанные Табите новые штаны, начала припоминать недостающую дома еду. Дорога до дома на повозке займёт чуть меньше часа, уже пора будет готовить детей ко сну… — Я должен вам отплатить. Сколько вы хотите? — Мне нужны от вас не деньги, — Ирэн пожала плечами. Сейчас она могла ставить условия, а это всегда придавало уверенности. Петерсон поджал губы, осторожно подбирая слова. — Я вас очень уважаю, мисс, — он учтиво кивнул, поддерживая сказанное, — но мой отказ учить вас не измениться. Я готов заплатить вам любые деньги или выполнить какую угодно услугу, но не собираюсь заниматься вашим образованием. — Вы всерьёз думаете, что я хочу следовать указаниям человека, прописавшего своему ребёнку лекарства с ртутью? Он скривился, будто от зубной боли. Куда там женщины — ни один мужчина не позволял себе так высокомерно с ним разговаривать, как эта беспардонная дамочка. В голове промелькнула мысль просто выгнать ее из дома, забыв обо всяком благородстве, но Петерсону вспомнился ее муж. Ну да, а потом ходить и оглядываться? — Так чем обязан? — Ваши учебники по медицине. Я их нигде сама купить не смогу. — Они стоят целое состояние! — Дороже здоровья ребёнка? — А вы всегда добиваетесь своего, да? — Петерсон посмотрел на неё исподлобья, сдаваясь. Ирэн лишь плечами пожала; если есть рычаги давления, почему бы ими и не воспользоваться. Сама она не велась на манипуляции даже через детей, но ведь не все, как она, жили бок о бок с пиратами. — Вы там все равно половину не поймёте, нужно знать латынь, — он предпринял последнюю попытку оставить драгоценные учебники при себе. Ирэн задумчиво кивнула, словно ее только что осенило. — И правда! Тогда мне нужен будет словарь, уверена, у вас такой найдётся. — И зачем вам кого-то лечить, вы обдираете до нитки не хуже портовых торгашей, — гневно пробормотал доктор. — Благодарю, — благосклонно улыбнулась ведьма. Всю дорогу до дома, подскакивая на каждой кочке и придерживая три перевязанные стопки книг на дне повозки, Ирэн никак не могла перестать улыбаться.