Злодейка

Она желала быть полезной: Рукой, не бросившей во тьме, Поддержкой в жизни огрубевшей, Крылом родной своей семье. «Но ты же девочка», - смеясь, Ей старший брат всё говорил, Из рук беря большой словарь, И «не положено» твердил. «Глупышка, - говорил другой, - Не ты должна нас защищать. Твоя защита - долг уж мой, Позволь же мне тебя спасать». Но память прошлого твердит: «Одна, ничтожна ты, грешна. Об этом ход игры гласит, В конце которой ты- мертва. Отрывки прошлой жизни ты Не в силах в памяти стереть. Больницы стены холодны, И вынуждена в ней ты тлеть. Рябит в глазах, недвижны ноги, Пропитан запахом лекарств Твой образ - образ безнадёги, Бинты и шрамы на руках». Такой была она когда-то: Беспомощна, слаба, худа. Болезнь ей заменяла брата И жизнь забрала, как сестра. В одном была её отрада: В игре и в выдумке она Искала жизнь и была рада - Хотя бы так она жива! Упорство в погибавшем теле Стремилось вырваться из тьмы. «Долой больницу!» - и за стены Душа ее рвалась. Увы, Бессмертен разум - смертно тело, Не в силах противостоять она, Безрезультатно это дело: Судьба её предрешена. Судьба! За что ты так жестока? И раз за разом отдаёшь Любви её живой потоки На рынке чувств за боль и ложь? Но возвратимся мы к началу: Желала быть она крылом, Желала жить, любить и славу Преподнести родным в свой дом. Но ей ничто не доверяли, Как куклу мило наряжали, «Ты ж девочка,» - всё защищали, Любили, но не уважали. А ржавый скрежет шестерёнок Всё приближал её к концу. А первым шагом был ребёнок, В ком нежность чувств была к лицу. «Ты мне нужна», - одна лишь фраза И девочка теперь твоя. Ох, принц, зачем же всё так сразу? Ты ей открыл одно лишь «я», И не имеешь права ты Обманом сердце завлекать. Сорвёшь любви её цветы И бросишь сзади увядать. Малышка, зря его ты любишь! Он глуп, наивен - ты умна, Но сердце нового не купишь! Одно лишь счастье - ты сильна, А первая любовь несчастной Случается почти всегда. Прошу, не трать себя напрасно! Но жаль, не слышишь ты меня. В глазах твоих бушует море, Переливаясь в океан, И в синеве их нету горя, И в глубине не видно ран. Красавица...твой голос нежный И волевой девичий взгляд, Твоё упорство и надежды - Всё это лучший твой наряд. Ты в состоянье двигать горы, В сердцах ответный луч зажечь, Но жаль, глупцам по вкусу норы, А в сердце нечему гореть. Предательство тебе знакомо. Игры ход по сюжету шёл. Пускай он был тебе законом– Ты стала для него лжецом. Ты в замешательстве глядишь, Как он другую обнимает; Понять не можешь, что стоишь В кругу волков:«Тебя карают!». А ржавый скрежет шестерёнок Всё приближал тебя к концу. И первым шагом был ребёнок, Вторым была любовь к глупцу. Но ты сильна. Ни в плач, ни в слёзы Ты не вдалась. Поклон твой был Достойным жестом Афродиты. Твой взгляд туман не перекрыл. «Я Вас любила», - сколько скорби! Печали в синеве очей! Малышка, отрекись от боли, Уж горько видеть муть огней. Но, слава богу, помутненье Не бы́ло завистью иль злом. Минутна слабость, и мученья Слезой разбилися об пол. И разве я не говорила? Упорство в жилах у тебя. Его в слезах ты не молила - Достойно ты себя вела. Мне жалко чувств твоих и время Убитое на чёрте что. Но ты всё вытерпела бремя, Что взгромоздили на плечо. Да что-то автор разгорелся, Его ж герой глухой к молвам. Смотри читатель вон в то место: Она шагает по тропам В лесу, чей житель страх несёт, Вселяет ужас в горожан, Там говорящий ворон ждёт, Там демонов глухой капкан... И звонкий смех злодейки новой, Блондинки, брошенной Судьбой, Голубоглазой, светлобровой, Переливался в мгле лесной. А механизм из шестерёнок Впервые дал короткий сбой. Его услышал оленёнок, И, дёрнув ухом - в скач домой. Ведь встретились две параллели ...Контакт их первый был не тот... Король и брошенная дева Нарушили сюжетный ход. А по игре Судьбы смешливой Он нёс в когтях её конец... Но тут неслыханное диво: Мужчину тащат под венец! В его глазах она стремится Себя в огнях преподнести. Смотря на эту пару, лица Лишаются былой тоски. Она несёт с собой свободу, Вокруг неё лишь суета; В росу*, жару и непогоду Уж у дверей стоит она. Он хмурен. Образ его грозный Всегда сулил одну беду, И длинный волос его чёрный Не развивался на ветру, Не знает солнца его кожа, Не видят краски уж глаза**, Костюм походный его сложен, И демоны - его семья. Рубин и море. Тёмный, светлый. Величие и красота. Они как будто две планеты, Две части одного кольца. Арес в нём добр и прохладен, Венера в ней не так тонка, Но образ их един и ладен. Смешная вышла бы семья.*** С небес на них глядит Судьба, Вся в замешательстве она, Но смех берёт её уста: «Ой, пара эта так мила!» И механизму шестерёнок Настал трагический конец. Судьба! Какой же ты ребёнок! Чужих дорог ты злой творец. Ты до последнего старалась Убить её. Но прогадалась! В игрушки долго ты игралась, Чужою жизнью потешаясь. Твоей любимице теперь Не суждено взойти на трон - К нему лишь снизойдет Ирэн Под руку с чёрным королём. Святой фальшивки Меч проиграл её мечу, И демоницы блеск улыбки Окрасил новую зарю.**** Рубин и море. Чёрный, синий. От них избавиться могли, Но сих ужасная картина Не омрачила их любви. Конец мой этот - лишь начало. Надеюсь, что хорош финал, А то не всем сюжет по нраву, Когда злодей героем стал.