Дело чести

      Тихое тиканье часов на стене приятно ласкало слух. Диаваль лежал на кровати, раскинув руки и улыбаясь в потолок. Даже убирать пряди волос, упавшие на лицо, не хотелось, накатила слабость, он буквально утонул в мягкой перине. В комнате приятно пахло свежим мокрым речным воздухом. Ди не удержался и открыл окно, чтобы рассмотреть, где же он находится. Если он прав, то поместье гораздо ближе к главному торговому порту страны, к Тольну, а не к Ровенбергу. А ещё дом стоит на высоком холме, с которого открывается восхитительный вид на реку. Окошки жилища Ди там, в родном городе, выходили на тихую улицу и цветочную лавку, что находилась ровно напротив. А окна с другой стороны выходили на маленький дворик с высокой туей в углу, у забора. Да, здесь простора много, можно селиться так, чтобы из окна был любой вид, какой захочешь. Тихий стук в дверь отвлёк его от созерцания потолка.       — Могу войти?       — Да, конечно, — Ди перелёг так, чтобы это выглядело немного скромнее, и приподнялся на локтях.       — Я принесла перекусить, — Ани на пару мгновений замерла, рассматривая Ди, а потом смущённо отвела глаза. Поставила на комод тарелку, накрытую колпаком, и перевела гирьки на часах.       — Что-то случилось? — Диаваль сел на кровати и подогнул под себя ноги.       — Мистер Фробишшер никогда не выбирает рабов по красоте. Он заводит разговор и, если ему нравятся ответы, покупает. Но ты красив.       — Ты так говоришь, словно это недостаток.       — Нет, конечно, но это занятно. Господин явно имеет на тебя какие-то свои планы. Тем более ты особенный, среди рабов таких, как ты, немного, — Ани присела рядом с ним и сложила ладони на юбке. Только сейчас Ди заметил, что на руке у неё, у большого пальца, есть шрам крест-накрест. Он видел такой знак, его ставит другой работорговец. Вот, значит, как… — Знаешь, я жила в Вердене, у меня соседом был настоящий северянин, горец, охотник. У него были такие же скулы, нос и брови, как у тебя. Мама говорила, что мы с ней не настоящие северяне, а мешаные. А вот ты очень похож на мистера Джаггера, есть у вас что-то общее. Но раньше таких здесь я не видела ни разу. Ты же с предгорий, да?       — Я из Диноша, почти в горах.       — И туда добрались, твари… — Ани заправила за ухо выпавшую из причёски прядь и наклонила голову, нисколько не стесняясь такого неподобающего слова. — Хочется домой, но я понимаю, что дома уже и нет.       — Война не будет вечной, когда-нибудь это закончится.       — Я знаю. Тебе повезло, что ты попал в дом господина Фробишшера, — Ани встала, поправила юбку и заулыбалась. — Он входит в группу торговцев и производственников, которые выступают за переговоры и мирное решение.       В голове у Ди промелькнуло «ублюдок». Неужели из-за этого человека столь знатного происхождения можно так называть почти в открытую, да ещё и каким-то стражникам? Слишком уж незначительная причина, тем более, что он всё равно покупает рабов. Ани тихо вышла из комнаты, оставив его в одиночестве. Живот скрутило болью, и он, ругнувшись сквозь зубы, встал, подошёл к столику и поднял колпак с тарелки. На белом фарфоре лежал изрядный кусок красивого закрытого пирога с курицей и зеленью. Горячий, только-только из печи. Подтащив кресло поближе, Ди сел поудобнее, чтобы не накрошить на пол. Наконец-то, человеческая еда. Пирог оказался восхитительным, мягкий, с хрустящей тонкой корочкой сверху и толстым слоем начинки. Доев и облизав пальцы, Диаваль откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к себе. Ощущение, что он долгое время был мёртв, а сейчас воскрес. Еда обрела вкус, кожа чувствует ткань, ветерок от окна, прикосновение волос. А на самом деле его попросту умыли и вкусно накормили после долгих месяцев рабства. Да уж. Если этой ночью ему удастся выспаться, то он окончательно вернётся из небытия.       Когда в дверь постучались, часы показывали половину шестого. Ди, от безделья начавший следить за стрелками, встал и резко отодвинул кресло на место, пытаясь скрыть следы недозволенного ланча. Но в комнату вошла Ани, переодевшаяся в домашнее простое платье наподобие накидки. Она приложила палец к губам и, забрав посуду, спрятала её в широкой складке подола.       — В шесть выйдешь в холл, я отведу тебя в столовую для слуг. Можешь пока не закрывать дверь, придёт горничная, заберёт твои тряпки. Но ключ не теряй, носи с собой.       — Хорошо. Спасибо за пирог, было очень вкусно, — Ани махнула рукой и заулыбалась.       — Это нашей поварихе будешь говорить, она хотела тебе весь пирог дать, но потом всё же решила, что нужно оставить у тебя место для ужина.       — С чего такая щедрость?       — Шерли тебя видела в окно, стало тебя жалко. У неё самой сын есть, на винодельне работает, она к тебе прониклась симпатиями.       — Спасибо.       Ди чуть наклонил голову, стараясь скрыть недоумение. Он выглядит юным, даже излишне юным, похоже, что его тут все приняли за парня лет двадцати, если не меньше. Стоит ли сказать? Нет, наверное, лучше потом сразу всё расскажет. Дожидаться в одиночестве шести часов было невозможно, на улице стемнело, любоваться видом уже не получится, только бродить по комнате, пытаясь себя чем-то занять. Странно, но тогда, в повозке, он легко находил, как скоротать пустые часы. Как будто холод и голод заставляли время идти быстрее. Едва дождавшись, когда часы покажут без пяти шесть, Ди выскользнул из комнаты, приглушив светильники. Повесил ключ на шею, спрятал его под рубашку и пошёл к главной лестнице. Казалось, что дом оживился, даже отсюда было слышно, что на первом этаже разговаривают и смеются люди. Ди нервно дёрнулся, когда его кто-то взял за руку.       — Ну что, сейчас со всеми познакомишься. Сегодня у нас тихий вечер, посидим, поболтаем, — Ани заулыбалась и быстро пошла вниз по ступенькам, увлекая за собой Диаваля. — Поверь, тебе тут понравится. Я, когда только приехала, тоже от всего шарахалась и боялась, но сейчас я понимаю, что это лучшее, что могла предложить мне судьба, как бы глупо это ни звучало.       Зайдя в большой красивый зал, явно предназначенный для танцев или приёмов, они свернули в невысокую дверь, закрытую драпировкой с ламбрикенами. Там оказалась уютная комната наподобие курительной, где все стены были увешаны охотничьими трофеями. Выйдя из неё в узкий коридор с высокими окнами, выходящими в парк, они прошли до самого конца. Ани поправила выбившуюся прядь волос и одёрнула юбки.       — Домоправительница ругается, если служанки ходят растрёпанные и неаккуратно выглядят.       Ди в ответ протянул к ней руки и, поправив кружевной воротник рубашки, улыбнулся ей. Ани в благодарность кивнула и открыла дверь, Диаваль едва успел спрятать руки за спиной. За ней оказалась небольшая, но светлая столовая, из которой две арки вели на огромную кухню. Было слышно, как гремит посуда и стучит нож по доске. За столом уже сидел Дален, которого Ди хорошо запомнил, та женщина в чепце, которая увела детей, и ещё несколько незнакомых ему девушек. Во главе стола восседал слегка чопорного вида пожилой мужчина в красивейшей изумрудной жилетке из парчи. Рядом с ним стоял какой-то странный стул, как будто для ребёнка, на очень высоких ножках. Он кивнул им и приглашающе махнул рукой.       — Дождёмся Беллу, и можно будет ужинать, вы как раз вовремя. Ди, присаживайтесь рядом с Ани.       — Добрый вечер, приятно познакомиться, — Ди кивнул и перевёл взгляд на девушек. Одна из них густо покраснела и отвела взгляд. Из-за стола встала женщина и, кивнув Ди, обвела рукой сидящих рядом с собой служанок       — Меня зовут Жизель, я домоправительница господина Фробишшера. С Ани вы уже знакомы, а это Хильда и Мира.       — О, новенький здесь? – со стороны кухни послышался грохот кастрюль, и оттуда вышла высокая сухощавая женщина с невероятно светлыми волосами, выглядывающими из-под чепца, и голубыми глазами. Она одёрнула фартук и быстро подошла к Диавалю, протягивая ему руку. — Очень приятно увидеть вас поближе, вблизи вы старше выглядите, чем издалека.       — Меня в юности вообще за девушку принимали, так что ничего страшного, — Ди улыбнулся и пожал её руку.       — Меня зовут Шерли, а вас?       — Диаваль.       — Ах, сразу слышно земляка! Динош, Ротлинг, Скелиг?       — Динош, — Шерли от избытка чувств крепко обняла его, притискивая к себе. От неё пахло мясом, выпечкой и немного свежим луком.       — Я сама оттуда, когда вышла замуж, переехала южнее. Любой северянин знает, что чем мягче имя, тем…       — Дальше в горы, — Диаваль улыбнулся. Если ему предстоит работать на кухне, то это не беда, раз у него будет такая повариха. Он ужасно не любил работать с теми, кто вечно был недоволен, хмурился и раздражался.       — Как замечательно, что вы сошлись, Диаваль как раз будет работать на кухне, — Ани вытащила его из объятий поварихи и быстро усадила на стул. Без её помощи Ди наверняка не смог бы этого сделать.       — А где Белла? — Шерли поправила чепец и упёрла руки в бока.       — Она у господина Фробишшера, они дела обсуждают, насколько я знаю, — Ди опустил глаза. Интересно, что это за женщина, что с ней советуется Вальдемар? Может быть, управляющая, крупные производственники часто нанимают таких людей, чтобы помогали следить за порядком в разных мастерских. У его отца их было трое.       За столом не было тихо, все что-то обсуждали, разговаривали о совершенно не понятных Ди вещах. Пока не понятных. Поэтому он сидел молча, прислушивался и разглядывал скатерть. Бежевую, в лёгких узорах. Аккуратно проведя рукой по ткани, он вздохнул как можно тише. Пальцы чувствовали неровности ткани, приятное ощущение.       — Белла, добрый вечер, – дворецкий, которого все называли Чарльзом, приветственно махнул рукой и слегка привстал.       — Начинали бы без меня, я не обиделась бы, — Диавалю показалось, что ему послышался совершенно не взрослый, а какой-то детский, немного комичный голос. Он резко обернулся к двери и замер. В столовую вошла та самая девочка, с которой господин Фробишшер разговаривал в каминной зале. С той же самой тростью, распущенными волосами до плеч, в светлом чайном платье с кипельными кружевами. Но это не девочка, это карлица с совершенно взрослым, немного грустным лицом. Ди видел как-то на ярмарке мужчину-карлика, который балансировал на шаре. Тогда это казалось чем-то невероятным, какой-то магией, ему, маленькому, казалось, что это гномы из старых сказок ожили. Почему эта женщина здесь? Ди, повзрослев, прекрасно понял, что карлики нигде, кроме цирка, не могли устроиться на работу. Белла окинула Ди внимательным взглядом и направилась к нему. — Меня зовут Беладонна Литлфут. Я ужасно не люблю обращения вроде «мисс», поэтому называй меня просто Белла.       — Диаваль, очень приятно познакомиться, — Ди аккуратно прикоснулся губами к протянутой маленькой пухлой ручке с тонким колечком на большом пальце.       — Красивое имя. Шерли, я так думаю, невероятно рада тому, что в доме теперь есть и другие коренные северяне, кроме неё, — Белла подошла к тому странному стулу, и дворецкий помог ей сесть, подхватив под руки. Повесив трость на подлокотник, она махнула рукой над головой и жестом фокусника выдернула из воздуха салфетку на колени. — Ну что, всем приятного аппетита, сегодня нас обещали удивить новыми изысками.       Повариха тут же убежала на кухню и загремела подносом, помощники засуетились с тарелками. Ди присел на стул и спрятал руки под стол. Он чувствовал себя совершенно лишним среди людей, которым было, о чём поговорить. Когда подали суп, они обсуждали книги, которые взяли в библиотеке дома. Пообещав себе разузнать об этом подробнее у Ани, Ди вздрогнул, когда кто-то коснулся его плеча.       — Ой, не пугайся так, — Белла ему слегка улыбнулась. — Что ж вы все такие испуганные приезжаете? Господин Фробишшер попросил тебе передать, что когда он закончит с делами, обязательно к тебе зайдёт, не ложись спать. Он сегодня заканчивает часов в девять, завтра сложный день.       — А Дерен с Айри? — Белла на секунду нахмурилась, пытаясь понять, о ком идёт речь. — Дети, их со мной привезли.       — Ах, они с гувернанткой, их уже покормили, и сейчас они в игровой комнате. Не переживай о них, миссис Мордекай воспитала уже достаточно детей, чтобы уметь с ними обращаться. Тем более господин Фробишшер к ним уже заходил. Если бы что-то было не в порядке, он бы уже непременно выразил своё недовольство. В общем, я передала тебе просьбу, будь добр исполнить. Господин Фробишшер очень не любит, когда его добротой пользуются и пренебрегают.       Диаваль постарался кивнуть со спокойным выражением лица, хотя эта странная просьба его напугала. Никогда его отец не раздавал приказы слугам в их комнатах, никогда такого не было, чтобы кто-то проверял прислугу перед сном. Всё это ужасно неприятно выглядело и звучало ещё хуже. Так и не притронувшись к своей порции до сих пор, он всё же заставил себя успокоиться и взять со стола ложку. Только сейчас Ди заметил, как много приборов сервировали. Неужели будет столько блюд? Зачем тут вилка для рыбы, если с кухни пахнет птицей? Может, здесь принято делать полную сервировку даже в обыденный день? Придвинувшись к столу, он зачерпнул супа, не замечая, как пристально за ним следит Белла.              Диаваль снова внимательно следил за часами, чтобы не сойти с ума, поджидая господина Фробишшера в комнате. После ужина ему не дали так просто уйти, повариха и подруги Ани, горничные Хильда и Мира, желали услышать от него рассказы о Диноше, о том, как его везли, кем он был до плена. Ди очень ловко лавировал между неудобными вопросами, на которые было невозможно ответить так, чтобы не выдать себя. Но поговорить о том, что волновало его самого, он так и не смог. Говорить с Ани о том, домогался ли её Вальдемар, было страшно и стыдно. Он прекрасно знал, как могут обращаться с девушками солдаты, особенно выпивши, боялся задеть её чувства. К Белле с таким вопросом было ещё более странно подходить, они даже не знакомы ещё, только имена друг друга знают... Быть может, господин Фробишшер из людей благородных не по рождению и фамилии, а поведению и морали, но верить людям Ди разучился очень быстро, как только попал в плен. Поэтому он сразу, как только пришёл в комнату, закрыл её, оставив ключ в замке, и спрятал бритву в кармане брюк. Он здесь никто, раб, просто вещь, ему никто не поможет. Помочь себе он должен сам. К девушкам Ди всегда был равнодушен, но это не значит, что он ляжет в постель к едва знакомому человеку, о котором ничего не знает. А то, что о нём придётся разузнавать, он прекрасно понял ещё на рынке. Хоть кто-то в этом доме должен знать об этом странном поведении стражников и зазывалы с секретарём. Что-то тут не так. Родителей Вальдемара он за весь вечер ни разу не видел, да и другие слуги говорили только о нём. Неужели он сирота? Стук в дверь, как бы Ди ни был к этому готов, всё равно заставил вздрогнуть.       — Ди, ты ещё не спишь? Мне нужно с тобой поговорить, — Диаваль медленно встал с кровати, нащупывая бритву.       — Секунду, я сейчас открою, — он окинул взглядом комнату, пытаясь понять, куда можно будет сбежать, и быстро пошёл к двери, одёргивая жилет и поправляя волосы. Главное — внешне оставаться спокойным. Он повернул ключ в замке и сделал шаг назад, стараясь спрятать обе руки за спиной. И не только, чтобы скрыть бритву.       — Думаю, Белла передала моё желание поговорить с тобой, — Вальдемар, уже без пиджака, в одном жилете и рубашке с платком, приветственно кивнул и вошёл в комнату, не дожидаясь приглашения. А зачем, здесь всё его, и эта комната тоже. — Тебе всё принесли, что ты просил? Одежда по размеру?       — Великовата, но так даже лучше. Спасибо.       — Отлично. Завтра меня не будет весь день, я уезжаю на одну из своих виноделен, нужно снимать уксусы, так что хочу отдать распоряжения сейчас, — он неаккуратно вытащил кресло за спинку на середину комнаты и сел в него, закинув ногу за ногу. Казалось, что Вальдемар проглотил палку, настолько ровно он всё время держал спину, шею и голову. – Уже успел познакомиться с другими слугами?       — Да, господин. С кем ужинал, с теми и познакомился.       — Хорошо, считай, что почти со всеми знаком. В доме у меня работает мало людей. Присаживайся. Не люблю, когда кто-то над душою стоит, — Вальдемар откинулся на спинку кресла и сложил руки на коленке. — Я так думаю, что ты уже достаточно взрослый человек, и я могу с тобой говорить серьёзно. Я не собираюсь сейчас играть с тобой в двух баранов. Я надеюсь, что услышан, — Ди кивнул, нащупал бритву и сжал кулак, стараясь не привлечь внимания. Отразив позу мистера Фробишшера, он выпрямил спину и чуть приподнял голову. — Тебе придётся представиться, потому что мне нужно будет занести тебя в домовую книгу.       — Я понимаю. Диаваль… Энсен, — Ди постарался сделать неловкую паузу как можно меньше, но ничего не вышло. Вальдемар только хмыкнул, улыбнувшись на один бок.       — Хорошо. Кухня начинает работать в половину седьмого, в шесть ты уже должен проснуться. Завтра тебя разбудит Ани, потом тебе придётся научиться вставать вовремя самому. На кухне полно муторной тяжёлой работы, да хотя бы вымешивание теста, так что не надейся, что твои руки останутся такими же нежными, — Ди опустил взгляд на ладони и сжал их в замок. Ну да, глупо думать, что человек с такими изящными, не испорченными работой пальцами мог работать на кухне. У поваров они быстро становятся грубее, загибаются и покрываются шрамами от ножей. Хотя шрамов у него и без того хватает. Пусть думает, что хочет. Вальдемар в кресле наклонился, и Ди тут же схватился за рукоять бритвы сквозь ткань брюк и вскинул на него взгляд. Наверняка он сейчас выглядит не внушительно, а жалко, как испуганная большеглазая лань. Отвратительное ощущение. Особенно под внимательным, просвечивающим сквозь одежду взглядом, словно он уже обнажённый сидит. От этой мысли стало отвратительно. Нет, только не думать об этом, о скрытом одеждой! — Кухня заканчивает работу раньше всех, по вечерам у тебя будет свободное время. Раз в неделю у кухни свободный день, по воскресеньям. Можешь посмотреть дом, парк. За ограду дома выходить не смей. Когда я буду уверен в том, что у тебя достаточно в голове понимания и ума, чтобы не пытаться сбежать, в выходные я буду тебя отпускать в город, — на это замечание Диаваль только втянул воздух сквозь зубы. А ответить ничем нельзя.       — Я могу задать вопрос? — дождавшись приглашающего жеста руки, Ди слегка кашлянул, чтобы голос не сорвался. — Почему вы не выкупили мать Дерена и Айриши?       — Её не было на торгах. Думаешь, мне это доставляет удовольствие, вешать ничьих детей на шею моей гувернантки? Она и так не молода, я давно ищу ей преемницу. Но их матери на торгах не было.       Господин Фробишшер встал с кресла, обошёл его в опасной близости от Диаваля и подошёл к комоду. И это всё? Никаких угроз, попыток приставать или приказывать? Даже стражники, которых все господа вечно гоняли, пытались давить на него, кричать и сломать. Ди слегка растеряно обернулся и встал, чтобы на него не напали со спины. Но Вальдемар, порывшись в верхнем ящике, куда положили новую одежду, нахмурился, явно оставшись чем-то недовольным, и пошёл к двери.       — Моё предложение о пении всё ещё в силе. Одно слово, и ты освобождаешься от работы на кухне. Я найду тебе учителей…       — Нет, я вам уже дал свой ответ, — Вальдемар поджал губы. Не любит, когда его перебивают.       — Я бы на твоём месте не торопился. Жизнь, она меняется. И ещё, что бы ты ни держал в руке, верни это на кухню, если ты взял это со стола, — Диаваль сам не заметил, как сглотнул, выдав себя с головой, но отступать быть уже поздно. От нелепости ситуации хотелось спрятаться куда-нибудь, только бы не видеть насмешливого взгляда Вальдемара. Он знал, увидел сразу, как только зашёл, но решил не говорить, чтобы можно было поддеть напоследок. Его забавляет то, как Ди всё время озирается и настороженно вытягивает шею, боясь пропустить резкое движение? Ну конечно, откуда ему, богатому и живущему в самом глубоком тылу, знать, что такое настоящий страх. — Мне не важно, вилка там или ножик, все приборы из серебра, и Белла в конце дня их пересчитывает. Не стоит заранее портить отношения с посудомойкой, тебе с ней на одной кухне работать. Спокойной ночи, Диаваль.       Когда за господином Фробишшером закрылась дверь, Ди отложил от себя бритву и, уткнувшись в подушку, рассмеялся. Как глупо всё вышло, ужасно глупо. Если бы Вальдемар пришёл к нему за сексом, он бы, может, и не заметил ничего, желание застилает глаза. Но нет, он увидел каждую мелочь, каждое его неловкое движение и увидел его страх. Бояться не стыдно, стыдно давать страху управлять собой. Это же нужно было схватиться за бритву… Хотя нет, плевать, пусть знает, что ему не доверяют. За время осады города и плена Ди разучился верить людям, насмотрелся и натерпелся, хватит быть наивным и чистым ребёнком. Он смеялся до неприятной боли в щеках и животе и никак не мог остановиться. А ещё метался от одной мысли к другой, то ругая, то оправдывая себя. Привыкший уже во всём искать подвох, он понимал, что так просто попался на крючок своих собственных домыслов. Отсмеявшись, Диаваль закрыл дверь на ключ, задёрнул шторы и начал раздеваться. Пора поспать, этот день и предыдущая бессонная ночь вымотали его, а тут ещё такие сильные эмоции.              Работа на кухне оказалась гораздо труднее, чем думалось Диавалю. В первый день, придирчиво осмотрев руки Ди, Шерли отправила его перебирать овощи в корзинках. Потом он с горем пополам ощипывал дичь и таскал тяжёлые подносы с бриошами. Он успел познакомиться с двумя поварятами, Крисом и Нелли, посудомойкой Розой и подсобным рабочим Ником, который таскал из погреба продукты и топил печи. Ди бегал по всей кухне, помогая то одному, то другому, таскал корзинки с дровами, переносил тарелки, протирал доски для резки. Но ничто его не смогло подготовить к тому моменту, когда Шерли спустя пять дней отправила его вымешивать тесто вместе с поварятами, очень много теста для хлеба рабочим с конюшен господина Фробишшера. Эдакое дополнение к подарку в честь прекрасно отыгранной партии в конное поло, масляные сдобные буханки с тонкой яичной корочкой. На следующий день после этого Диаваль едва встал с постели. Спину ломило, а плечи и шея болели с такой силой, как будто он запрягся в плуг и поле пропахал. Сидя на кровати, стараясь не заплакать от этого ужасного ощущения, он понемногу пытался двигать руками и головой. Стук в дверь заставил его собраться, чтобы не выказать своего ужасного настроения.       — Ди, ты не спишь?       — Нет, заходи, — в приоткрытую дверь просочилась Хильда, симпатичная рыжая девушка маленького роста и с щербинкой между зубами. С ней Ди смог найти общий язык с первой же фразы. Начитанная и очень остро мыслящая, она наверняка распугивала от себя всех женихов, ведь слишком многим в женщине важнее кротость, а не ум и смекалка.       — Шерли тебе кое-что передала. Сегодня господин Фробишшер распустил слуг до ужина, так что кухня может отдохнуть. Дети вместе с миссис Мордекай уехали в театр, Чарльз с Беллой — в порт, за продуктами. В общем, все разбежались кто-куда. Мы тоже скоро уедем в Кендал, там ярмарка воскресная, — ужасно болтливая девушка тут же вывалила на Ди поток слов, это даже немного отвлекло его от боли. — Давай я тебе сейчас плечи с шеей разотру.       — А что это? — Хильда покачала в руке пузырёк тёмного стекла и закатала рукава рубашки.       — Спиртовой настой с перцем и горчицей. Пахнет он не очень хорошо, но зато поможет немного снять боль.       Ди согласно кивнул и через боль стянул рубашку, которую надел с большим трудом. Хильда была не из робких, она не стеснялась его, быстро подружилась и совершенно не смущалась его тела, хотя уже заставала его без рубашки. Потом Ани по секрету сказала ему, что Хильда работала медсестрой в военном госпитале, и все вопросы отпали. Ей ли стесняться обнажённых мужчин, даже таких, как он. Наверняка и похуже видела. Налив себе на ладони сильно пахнущее нечто, она с силой начала втирать в плечи. Диаваль охнул от боли — настолько сильно она сжимала пальцы.       — Терпи, зато потом будет легче. Это у тебя мышцы свело от тяжёлой работы, непривычно. Я разотру, а ты потом возьми платок и плотно замотай шею и плечи.       — Ненавижу платки, — Ди зашипел сквозь зубы от того, как Хильда сдавила пальцами шею. Шёлковые платки он терпеть не мог, хотя приходилось носить. По этикету эта дрянь была обязательной для благородных мужчин. Но стоят ли попытки подчеркнуть свой статус того, чтобы задохнуться в этой петле?       — Придётся, нужно держать в тепле больные части тела. Тебе что-нибудь купить на ярмарке?       — Эм… А у вас разве есть деньги?       — Конечно, господин Фробишшер платит серебром каждую неделю. Немного, но едим мы бесплатно, одежда у нас бесплатная, так что иногда мы можем позволить себе кое-что купить, — Хильда помогла ему надеть рубашку и полезла в ящик комода.       — Не знаю даже… А что ты себе хочешь купить?       — Ткань на новое платье, я уже присмотрела себе очень красивую шерсть в клетку. Очень хочется себе хоть одно красивое платье на выход. Летнее у меня есть, а зимнего пока нет. Швея сказала, что сошьёт, если я ей ткань куплю, — вытащив из ящика широкий белый платок, она накинула его на шею Ди, но он её остановил.       — Я сам завяжу, спасибо. Не стоит ничего покупать, лучше пусть у тебя будут деньги на красивые пуговицы к платью.       — Ой, придумаешь тоже. Тогда будет сюрприз.       Хильда зашла в ванную, чтобы забрать полотенца, а Диаваль вздохнул. Похоже, что это и правда самое лучшее, что судьба могла ему предложить. Только вот его родным она не предложила ничего. В сытом спокойствии он не мог спать и есть, потому что возвращались мысли о том, что он жив, что с ним всё хорошо просто потому, что он отказался идти к родителям на ужин. В тот вечер предатели открыли ворота в город. Если бы он был с родными, его схватили бы вместе с ними, но он был дома, занимался со своим учеником, сыном соседки. Он был удивлён, что один из предателей, знакомый отца, не сдал его, не сказал солдатам, что он сын градоначальника, хотя смотрел ему прямо в лицо. Как будто он хотел именно этого, хотел, чтобы Ди забрали в рабство, сломали, вываляли в грязи. Но удача оказалась не на его стороне…       — Ух ты, какой красивый узел! — Хильда стояла перед ним, держа в руках полотенца и его одежду для стирки и разглядывала платок. Диаваль мог завязывать платки с закрытыми глазами, настолько хорошо пальцы запомнили этот ежедневный ритуал.       — Это простой узел.       — Ничего себе! У нас большинство слуг в доме вообще не умеют даже простые завязывать сами, приходится им помогать. А этот узел сложный, смотри, как уложены концы. Где ты научился?       Диаваль поджал губы и уткнулся взглядом в окно, за которым плыли свинцовые дождевые облака. Он ничего не скажет, никому, потому что градоначальникам, фабричникам и землевладельцам по закону полагалась пуля в голову, как и их семьям. Хильда, судя по напряжённому пыхтению, не слишком обрадовалась тому, что на её вопрос не отвечают.       — Хорошо, я сделаю вид, что не задавала этого вопроса.       — Спасибо. Я бы рассказал, но не сейчас.       — А когда?       — Есть один человек, которому я бы всё рассказал, — Хильда хмыкнула и вышла за дверь.       — Шерли сварила кофе и достала вчерашний кекс с апельсинами. Иди позавтракай, порадуй её.       Диаваль улыбнулся ей, чтобы хоть как-то смягчить свою резкость. И вправду стоит сходить позавтракать, нельзя весь день валяться на кровати, если что-то болит, иначе будет ещё хуже. Он вышел за Хильдой, уже начал спускаться по лестнице на первый этаж, как вдруг до него долетела музыка. Он мотнул головой, думая, что ему могло показаться. Но тихая мелодия, которая только что прервалась, снова повторилась. Ди даже после нескольких месяцев без музыки, расслышал каждую ноту и прямо сейчас мог бы сесть за фортепиано, чтобы повторить.       — Это что, пианино?       — Да, у нас в музыкальной зале рояль стоит. Ещё скрипка есть, но Мари, которая на ней умела играть, вышла замуж и уехала.       — Рояль… А кто это играет?       — Господин Фробишшер, кроме него никто не умеет.       Диаваль слегка прикрыл глаза и опёрся о балюстраду, прислушиваясь к музыке. Странная, немного нервная, грустная, она очень зацепила, заставила себя слушать, чтобы узнать, что будет в конце. Словно это какая-то история, в которой до последнего кажется, что конец будет печальным. Но прекрасная мелодия вдруг прервалась. И через пару мгновений раздался громкий некрасивый аккорд, словно кто-то резко опустил руки на клавиши в бессилии. Хильда быстро побежала по ступенькам вниз, услышав голоса подруг, а Ди остался стоять там же. Он услышал, как закрылась крышка рояля, как скрипнули по паркету ножки стула. Какие знакомые звуки, такие родные. Он тяжело сглотнул, стараясь задавить подкатившие слёзы, и присел на небольшую банкетку к лестницы.       — Доброе утро, Диаваль, — Господин Фробишшер подошёл очень тихо, поэтому Ди едва не вздрогнул от этого громкого приветствия.       — Доброе утро, господин Фробишшер.       — Сегодня у тебя выходной до ужина. Можешь сходить в библиотеку, она на втором этаже в левом крыле. Или можешь походить по поместью, только в закрытые двери не ломись. Тебе идёт платок.       Ди наклонил голову, будто бы кивая, а на самом деле закрыть платок. Господин Фробишшер очень внимательный, он не пропускает ничего, видит каждую незначительную мелочь и наверняка делает для себя выводы. Это хорошо, что ему на пути встретился именно такой господин, умеющий понимать и чувствовать. Но сейчас он предпочёл бы кого-то более слепого и глупого. Дождавшись, когда господин Фробишшер спустится по лестнице и скроется в зале, Диаваль быстро встал и пошёл по коридору налево. По одну сторону были высокие двери, по другую небольшие. Рассудив, что за большими и будет прятаться рояль, Ди аккуратно подёргал за ручку первой двери, но она не поддалась. Потом и вторая, за третьей оказалась библиотека. Тяжело вздохнув, он подошёл к последней створке и нажал на ручку. Она клацнула и поддалась. Воровато оглядевшись, Диаваль проскользнул внутрь и закрыл её за собой, словно никого и не было в коридоре.       В небольшом светлом зальчике стоял он. Почти у стены, прикрытой драпировкой, перед целой кучей кресел и диванчиков. Чёрный прекрасный рояль. На деке золотом была выведена фирма, и Ди почувствовал лёгкий укол зависти. Он всегда хотел себе именно этот инструмент. Диаваль дрожащими руками поднял крышку и аккуратно нажал на клавишу. Она мягко поддалась, он даже почувствовал, как молоточек ударил по струне, и раздался нежный звук ноты соль. От жуткой смеси волнения и страха быть пойманным к горлу подкатил комок, но оторваться от инструмента он уже не мог. Слишком много времени без музыки, без горячо любимых нот и ощущения клавиш под пальцами. Слишком долго длилась разлука! Оглянувшись на дверь, Ди присел на банкетку и вскинул руки над клавишами, перебирая в голове мелодии. Какую бы сыграть? Да, вот эту, похожую на дождь, осенний, смешанный с опавшими листьями. Стараясь нажимать на клавиши как можно мягче, чтобы они звучали тихо, Диаваль начал играть. Сначала осторожно и делая паузы, вспоминая партитуру, потом уже уверенней. Пальцы хорошо помнили всё, что когда-то играли по сто раз на день.       Боль в плечах вывернула руки, заставляя зажмуриться и прекратить играть. Обняв себя, сжимая ноющие мышцы, он услышал какой-то странный звук, как будто щёлкнула ручка на двери. Диавалю показалось, что его ошпарили, бросило в жар. Он резко обернулся, но не увидел никого. Может, ему показалось? А может этот кто-то стоит и подслушивает под дверью? Ди поспешно закрыл крышку рояля и тихонько подошёл к двери. Приложил к ней ухо и замер. В коридоре не было слышно ничего, только в холле кто-то громко разговаривал. Как можно тише выскользнув из музыкальной залы, он вернулся на лестницу как раз тогда, когда из каминной залы вышел господин Фробишшер с Шерли.       — Ходил смотреть библиотеку? — в ответ Ди как можно более сдержанно улыбнулся и кивнул. — Книги после чтения возвращай на то же место, не перемешивай.       Он ещё что-то сказал Шерли почти на ухо и, дождавшись её реверанса, вышел из дома. И только после этого Ди заставил себя спуститься по лестнице. Почему-то казалось, что он всё знает, этот Вальдемар, даже если что-то происходит за его спиной, но в его доме, он всё равно окажется в курсе. Диаваль слегка качнул головой, как будто откидывая волосы, а на самом деле пытаясь как-то прогнать из головы панические нелогичные мысли. Господин Фробишшер совершенно тут не при чём, просто въевшийся страх и острая подозрительность, которые помогли Диавалю жить в плену, так просто уходить не хотели.       — Я тебя уже давно жду, где ты пропадал?       — Да так, решил заглянуть в библиотеку и немного задержался.       — Понимаю, я сама там частенько брожу между шкафов и рассматриваю корешки. И никак не могу выбрать, что брать следующим. Пошли, я тебе небольшой утешительный приз за вчерашние старания сделала. Достала баночку джема из мандаринов и кекс, так что побыстрее, они не хотят ждать.       Диаваль грустно улыбнулся и пошёл за Шерли. Действительно, не стоит заставлять вкусный кекс черстветь. А самому бы лучше спокойно сесть и перестать настороженно прислушиваться и оглядываться. Наверняка щелчок замка в музыкальной зале ему всего лишь послышался.