Белый Дракон

      — Ты понимаешь, на что ты идешь? — говорила она ему, стараясь не выдать страха и волнения, но голос предательски дрожал. Она всегда за него переживала, с самого момента их знакомства, словно мать за дитя, или влюбленная девица. — Да, понимаю, — как можно мягче ответил он, пытаясь взять её за руку, но она отшатнулась от него. — Я должен помочь людям, Трисс. Я должен искупить свою вину. — Зачем? То что было, уже нельзя изменить. А это не наша война. Геральт, если ты сейчас примешь решение уйти, то станешь смертным. Весемир совершенно ясно высказался по этому поводу. Геральт тяжело вздохнул и вновь протянул к ней руку, но ее образ вдруг затянуло белоснежной дымкой. Теперь он видел лишь ее глаза, наполненные болью, да грустную улыбку. — Береги себя, Геральт, — тихо произнесла Трисс. Ее голос звучал словно бы издалека, а образ ускользал от него, делаясь прозрачным. — Трисс, прошу, не уходи. Трисс!       Геральт резко открыл глаза и уставился в потолок, не сразу сообразив, где находится. Тряхнув головой, он отогнал от себя обрывки сновидения и откинул со лба налипшие волосы. Дыхание постепенно выровнялось, и он успокоился.       В окно лился яркий солнечный свет, слышались крики чаек, кружащих над рекой, легкий ветерок трепал шелковые занавески. Теперь он вспомнил все. В комнате было нестерпимо жарко, несмотря на то, что огонь в камине давно погас. Геральт откинул одеяло, намереваясь встать, но в этот самый момент в дверь постучали. — Войдите, — прорычал он, даже не поворачивая головы.       Дверь с легким скрипом отворилась и на пороге показалась совсем молодая служанка королевы Серсеи. Взглянув на обнаженный торс Геральта, она густо покраснела, опустила глаза в пол и, заикаясь, выдавила из себя: — Сир… Милорд… Королева ожидает вас в своих покоях к завтраку.       Подняв голову, девчонка робко улыбнулась, снова мазнула взглядом по мужскому телу и, путаясь в юбках, вылетела прочь. Геральт усмехнулся и вновь откинулся на подушки, сладко потягиваясь.       Облачившись в простую холщовую рубашку и черные шерстяные брюки с кожаными вставками по бокам, мужчина уверенно двинулся на встречу с королевой. Пока он шел по гулким коридорам, то и дело ловил на себе взгляды служанок. Они выглядывали из-за высоких колон, из-за гобеленов, перешептывались между собой и хихикали. Одна из девушек, попавшаяся Геральту на пути, увидав его, громко взвизгнула и выронила из рук несколько пергаментных свитков. — П-прошу прощения, милорд, — пролепетала девица и кинулась поднимать разлетевшиеся в разные стороны свертки. «Каждый раз одно и то же», — с досадой подумал Геральт, останавливаясь у двери, ведущей в покои Серсеи.       Королева ожидала его, сидя за сервированным к завтраку столом. Одета она была в золотисто-бордовое платье, с глубоким декольте и длинными рукавами. Пояс и подол платья инкрустированы золотыми львами, как, впрочем, и скатерть на столе.       Ее десница, Квиберн, стоял возле окна, облаченный в черный просторный балахон, и с любопытством смотрел на вошедшего мужчину, степенно сложив перед собой тощие руки. Мельком взглянув на него, Геральт перевел взор на Серсею. Она сидела, подперев рукой подбородок, и приветливо улыбалась. — Прошу вас Геральт, составьте мне компанию. Понравились ли вам ваши покои? — любезно поинтересовалась Серсея, протягивая руку к кубку с вином. — Оставьте ваши любезности для других. Зачем вы хотели меня видеть? — прервал ее Геральт, сделав еще пару шагов по мягкому ковру. Улыбка на лице королевы померкла столь же быстро, как и появилась. — Мне любопытно послушать вашу историю, — отпив вина, ответила она. Пройдя к столу, Геральт сел за него и пристально посмотрел на Серсею. — Что именно вы хотите знать? — Во-первых, имейте ввиду — я вам все еще не доверяю, — со льдом в голосе проговорила она. — Мой Совет остался недоволен тем, что я дала вам покои в замке, тогда как вас следовало прогнать или еще того хуже. Но льва не должно волновать мнение овец, как всегда говорил мой отец, лорд Тайвин. Геральт усмехнулся и посмотрел на стол, изобиловавший всяческими блюдами. В желудке заныло и он понял, что зверски проголодался. — А во-вторых? — спросил он, потянувшись к блюду с жареным каплуном, от которого шли изумительные ароматы, наполнявшие рот слюной. — Так вы расскажете о себе? — проигнорировала Серсея его вопрос. — Я отвечу на ваши вопросы, если сочту их уместными. — Вы сказали, что являетесь Деймоном Таргариеном. Но как же тогда понять то, что вы все еще молоды и… — она осеклась, едва не сказав то, что не должна говорить. Отодрав приличный кусок от жареной птицы, Геральт на мгновение замер. — Чародеи Ривии сделали меня бессмертным, — коротко ответил он и впился зубами в мягкую плоть цыпленка. Нахмурившись, Серсея повернулась к Квиберну, ожидая, что скажет бывший мейстер Цитадели. — Да, такое возможно, Ваше Величество. Я находил упоминания о том, что, например, Красные Жрецы постигли тайны бессмертия. Но в книгах не сказано, как они этого добились. — Красным Жрецам с их магией далеко до нас, — сказал Геральт, отпивая вина из кубка. — А как найти это место? Ривию? — задал очередной вопрос десница, впившись взглядом в лицо Геральта. В его глазах горели алчные огоньки, а руки теребили пояс мантии. — Никак. Чародеи сами вас находят, если, конечно, сочтут нужным. Ривия - маленькое государство, которое ревностно охраняет свои владения, практически не допуская чужаков за пределы границ. Находится оно, как я вам уже и говорил, за Краем Теней. Окинув стол своими кошачьими глазами, Геральт, как ни в чем ни бывало, подцепил вилкой жаренную луковку и, отправив ее в рот, с наслаждением захрустел. — Значит, вы утверждаете, что стали бессмертным? — отставив кубок в сторону, терпеливо проговорила Серсея, глядя на блестящие от жира губы Геральта. Сердце ее забилось сильнее, ладони вспотели, а внизу живота растеклось желание. «Да что же это со мной?», — подумала она, вновь пригубив вина и стараясь взять себя в руки. — Я ничего не утверждаю. Вы спрашиваете — я отвечаю. Верить мне или нет — решать только вам. — Вы знаете, Геральт, что к Драконьему Камню приближается ваша, м-м-м… родственница, Дейнерис Таргариен. Она собирается посягнуть на трон, завоеванный моим мужем, Робертом, и который перешел ко мне после смерти сына. Если ваши слова правдивы, и вы в самом деле тот, за кого себя выдаете, то вы можете оспорить мои права и объединиться с Драконьей Королевой. Итак, я хочу знать, поддержите ли вы ее? — Я уже говорил вам, Серсея, — нетерпеливо перебил ее Геральт. — Все это мне не интересно, я тут не за этим. Я исчез именно потому, что устал от сражений. Этот трон… у меня чувство, что он проклят Эйгоном Завоевателем. Тысячи невинных людей отдали жизни по прихоти тех, кто претендовал на этот трон после его смерти и после смерти других королей. Признайтесь, Серсея, вы ведь тоже оказались на нем, идя по трупам? И это были не только трупы ваших сыновей. Серсея, казалось, лишилась дар речи. — Но я встречусь с Дейнерис, — неожиданно прервал Геральт неловкое молчание и потянулся за хлебом. — Но не за тем, чтобы предложить ей свой меч в борьбе за корону. Если молва правдива и у нее на самом деле огромное войско, да три дракона в придачу, она станет ценным союзником в войне против Короля Ночи. — Вы не понимаете, Геральт, — покачала головой львица и усмехнулась. — Она идет сюда не для того, чтобы спасти эту страну. Она хочет спалить ее дотла, оставив лишь пепел и выжженную землю.       Геральт не ответил, отрывая крылышко цыпленка и слизывая с пальцев сладкий жир. Серсею обуял гнев, она со всей силы сжала кубок с вином и сверлила Геральта пристальным взглядом. Но тот, казалось, не замечал ничего вокруг, полностью сосредоточившись на поедании каплуна. — Давно я не ел такого вкусного мяса, — произнес он наконец, кидая на тарелку косточку и утирая рот льняной салфеткой.       В этот самый момент дверь в покои королевы распахнулись и на пороге появился рыцарь в золотых доспехах и белом плаще. Поклонившись королеве, он сказал: — Ваше Величество! Показались всадники. На их знаменах виднеется дорнийское солнце. — Мирцелла! — радостно вскрикнула королева и, вскочив на ноги, едва ли не бегом направилась к выходу.       Во дворе, казалось, яблоку негде было упасть, столько людей собралось, чтобы приветствовать новую дорнийскую принцессу и дочь королевы Серсеи. Сама королева заняла место возле самых ворот, сложив руки перед собой. Позади нее замер брат-близнец, златокудрый Джейме Ланнистер, Лорд-командующий Королевской гвардией. Члены Малого совета стояли вереницей, друг за другом, то и дело бросая взгляды на приближавшихся всадников.       Геральт, свесившись через перила балкона, наблюдал за тем, как в ворота въехала позолоченная повозка, запряженная белоснежными лошадьми, на которой пылало изображение красного солнца, пронзенного копьём.       Когда повозка, наконец, замерла, к ней подбежал оруженосец и отворил дверцу. Наружу вышла невысокая девушка с длинными волнистыми волосами, такими же золотыми, как и само солнце. Она тут же бросилась в объятия матери, заливаясь слезами радости.       Следом остановилась вторая повозка, оставив позади себя столп пыли, и из нее вышла вторая девушка, отличавшаяся от принцессы Мирцеллы, как небо от земли. Ее иссеня - черные волосы были уложены в замысловатую прическу, платье из тончайшего шелка подчеркивало женские прелести, а золотые украшения сверкали в лучах солнца. Рядом с ней тут же оказался принц Оберин, который крепко обнял ее.       Все это вызывало в Геральте смертельную скуку и он, отвернувшись от зрелища, развернувшегося во дворе, направился прогуляться по замку.       В замке стоял настоящий гомон. Слуги сновали туда-сюда, разговаривая возбужденным шепотом: — Да, да! Принцесса Мирцелла! Ты помнишь ее, Джасселина? — Да, припоминаю. Она была милой девочкой, когда жила в замке. А еще с ней приехала принцесса Арианна, племянница принца Оберина.       Проводив взглядом пробежавших мимо служанок, Геральт, не спеша, двинулся дальше. Красный замок практически не изменился. Во всяком случае, он запомнил его именно таким. Геральт и не думал, что когда-то вновь окажется здесь. Остановившись в восточном дворе, он погрузился в свои мысли. Перед внутренним взором встал чей-то образ, который Геральт никак не мог уловить. Кто это? Он никак мог вспомнить, но возможно это и к лучшему. Зачем бередить раны, которые он так старательно залечивал не один десяток лет? Все эти войны, смерти, пламя, изрыгаемое драконами, жуткие вопли горевших заживо людей. Он все еще слышал их по ночам, хоть и не помнил их лиц и имен.       Внезапно он вспомнил кое-что. Торопливо вернувшись в замок, он поймал первого попавшегося слугу, мальчишку лет двенадцати, который нес в руках чашу с овощами, и спросил: — Драконьи черепа. Где они? — В подземелье, милорд, — заикаясь, пробормотал паренек, едва не выронив из рук свою ношу. — Проводи меня туда.

***

      Они смотрели на него своими безжизненными глазами, скалясь и показывая острые зубы. Некогда огромные, внушающие страх звери, теперь превратились в кости, от которых рано или поздно останется лишь пыль. Геральт шел от одного черепа к другому, высоко подняв факел, на котором подрагивало пламя, и его шаги разносились эхом по подземелью. Воздух был спертый и каждый вдох давался с трудом, где-то капала вода, гулко ударяясь о камни.       Остановившись возле черепа Солнечного Огня, дракона Эйгона Второго, Геральт склонил голову на бок и внимательно на него посмотрел. Хотя в прошлом они были непримиримыми врагами, он всегда восхищался этим созданием. Его называли самым великолепным из всех драконов, когда-либо паривших в небесах Вестероса. Геральт как наяву увидел его облик: чешуя, словно золото, мерцающее в лучах солнца, а перепонки крыльев нежно-розового цвета. Золотой Дракон, так прозвали его в народе. — Ну здравствуй, старый знакомый, — сказал Геральт чуть слышно, словно боясь потревожить призраков, живущих во мраке. — Вот каким ты стал, значит.       Геральт повел рукой, крепко сжимавшей факел, вправо. Огромные тени поползли по стенам, протягивая к нему свои скрюченные пальцы. Из этих теней на него смотрел череп дракона, которого он не спутал бы ни с одним другим.       Не веря собственным глазам, мужчина медленно приблизился к останкам некогда великого дракона. Сиракс. Драконица его жены, Рейниры. Ее чешуя тоже была желтой, как и у Солнечного Огня, а пламя ярким, как восходящее солнце. Перед его глазами промелькнули воспоминания о том, как он с юной принцессой совершал на Сиракс полеты на Драконий Камень и обратно, в Королевскую Гавань. Но, глядя на останки дракона, Геральт осознал, что… не чувствует вины за то, что покинул тогда свою жену. Да, он любил ее с малых лет, но теперь, спустя все эти долгие десятилетия, он понимал, что Рейнира была очень непростым человеком, с жестким нравом. Женщиной, из-за которой, по сути, и началась та война, в которой он чуть не погиб, и которая изменила его жизнь навсегда.       Он многое забыл, но не это. Эти воспоминания даже со временем не поблекли, как бы сильно он не старался их стереть, как бы не гнал их от себя. Они жужжали в голове, словно рой назойливых мух, не давая покоя. Оторвав взгляд от того, что осталось от Сиракс, Геральт направился дальше, мягко ступая по каменному полу и оставляя за собой дорожку следов.       Последний череп, который он разглядел во мраке, принадлежал Утру — одному из немногих драконов, переживших то время, так как он был слишком мал, чтобы участвовать в бою и нести на себе всадника. Как сказали Геральту, он оказался последним живым драконом, которого видел мир, умершим при их с Рейнирой сыне — Эйгоне Третьем, прозванном за это в народе Драконьей Погибелью. Некоторые современники и потомки считали, что Эйгон, боявшийся драконов, сам велел убить последних из этих существ. Другие же считают, что к этому был причастен орден мейстеров Цитадели, всегда боявшийся и не доверявший любой магии.       Но стоит ли винить мальчика за это, если одно из этих созданий сожрало его собственную мать, а его самого, тогда еще десятилетнего ребенка, заставили смотреть на это?       Узнав обо всем этом, Геральт пришел в ужас. Он с еще большей ясностью осознал, что та война была никому ненужной, а власть не стоит того, чтобы из-за нее умирали те, кто тебе дорог.       С тех пор мир не видел живых драконов, они обросли слухами и легендами, превратились в песни и сказки, которые няни читают детям перед сном.       Но все-таки драконий род не прервался. Драконы Дейнерис — тому доказательство. И теперь уже их можно будет использовать не ради грызни за эту проклятую груду железа, именуемую троном, а для спасения этого мира от гибели. Если, конечно, Дейнерис его выслушает и поверит.       Все эти тяжелые мысли пролетели в голове Геральта в мгновение ока. «Зря я пришел сюда», — подумал он, тяжело вздохнув. Его дыхание, вырвавшись из груди, поколебало огонь факела и оно забилось, цепляясь за жизнь. Бросив последний мрачный взгляд на драконьи черепа, Геральт направился прочь из мрака подземелья, желая как можно скорее вдохнуть свежий воздух.       Выйдя из склепа, он, не торопясь, направился к себе в покои. Из тронного зала доносились громкие звуки праздника, лилась красивая музыка, но Геральту это все было не интересно. Он вышел во двор и сел на перевернутую бочку.       Вздохнув, он осмотрелся по сторонам. Во дворе никого не оказалось, кроме пары тощих собак, дерущихся за обглоданные кости, но оно и понятно. Никто не желал пропустить пир, устроенный королевой по случаю возвращения принцессы Мирцеллы. Он уже подумал, что надо бы навестить в конюшне Плотву, как внезапно услышал тихий мелодичный голосок: — Отчего же милорд скучает один в такую ночь?       Повернув голову, он увидел ту самую черноволосую девушку, которая приехала сегодня с принцессой Мирцеллой. Она грациозно, как кошка, двинулась к Геральту, соблазнительно покачивая бедрами, изогнув губы в хищной улыбке. Приподняв брови, он окинул ее любопытным взглядом с ног до головы. Копна волос черной волной струилась по ее плечам, высокая грудь выпирала из-под тонкой ткани, осиная талия прихвачена позолоченным поясом, длинные стройные ноги видны из разреза ее наряда, большие карие глаза похотливо блестят. Ничего не скажешь — хороша! Вот она подошла еще ближе и, игриво намотав локон себе на палец и облизнув пухлые губы, проворковала: — Прошу прощения, милорд, я не представилась. Меня зовут Арианна из дома Мартеллов. — Я не лорд, и мне нет дела до того, кто ты, — он собирался уже уйти, но девушка, схватив его за локоть, пропела: — Ты сам не знаешь, от чего отказываешься. Пробежав по ее соблазнительной фигурке изучающим взглядом, он сказал: — Меня не так-то просто удовлетворить. — Ты, должно быть, никогда не предавался любви с дорнийкой, — засмеялась она. — Я думаю, у меня получится.       Подойдя к нему вплотную, Арианна обвила его шею тонкими руками, и браслеты на запястьях мелодично зазвенели. В нос ударил сладковатый запах апельсинов, и Геральт, глубоко вдохнув его, прикрыл глаза, позволяя этому дивному аромату наполнить его легкие. Почувствовав, как плоть напряглась, он, резко притянув девушку к себе, впился в ее манящие пухлые губы, сливаясь с ней в страстном поцелуе.