***
Дейнерис медленно шла по Тронному залу, и ее шаги эхом отражались от высоких колонн. Взор сиреневых глаз был прикован к Железному трону, тому самому, о котором она так много слышала от Визериса. В Тронный зал проникали лучи солнца и отражались от многочисленных клинков, из которых был создан легендарный трон ее предков. Остановившись возле ступеней, ведущих на помост, она обвела взглядом пустое помещение. Она словно бы наяву слышала крики людей, тех, кого отец сжёг заживо. «Я — не мой отец», — в который раз подумала девушка и уже увереннее ступила на первую ступеньку. Сердце в груди билось все быстрее. Ещё одна ступенька. Остановившись подле Железного трона, Дени протянула руку и коснулась острия ближайшего к ней меча и тут же порезалась. Отдернув руку, Дейнерис взглянула на капельку крови, выступившую на кончике пальца. Визерис рассказывал, что если правитель резался о клинки, это означало, что трон отвергает его, но она никогда не верила в эту чушь. Просто теперь она будет более осторожна. — Ты как? — услышала она голос Геральта. За своими мыслями она и не заметила, как он подошел. — Удивительно, но я ничего не чувствую. Ни радости, ни облегчения. Я столько лет шла к этой цели, грезила о ней и вот она, — махнула она рукой, указывая на трон. — Но я совершенно ничего не испытываю. — Это все придет позже. Тебе нужно время, чтобы осознать то, что ты королева. — Я — королева, — шепотом, словно молитву, повторила Дейнерис. Плотно сжав губы, она уверенно села на трон, на котором до нее сидел ее отец, а до него его отец. Поправив подол белого струящегося платья, он чинно сложила руки перед собой и облегченно вздохнула. Она дошла. Несмотря на все лишения, страдания и потери, она смогла проделать весь этот путь. — Ты будешь самой лучшей правительницей из всех, кто сидел на нем, — с любовь глядя на Дейнерис, проговорил Геральт. — Ты правда так считаешь? — неуверенно, совсем по-детски, улыбнулась Дени. — Конечно, — кивнул Геральт. — Только вот я думаю, что стоит застелить его подушками. Мелодичный смех Дени разлетелся по Тронному залу. Да, подушки и правда не помешали бы, подумала она, поерзав. — Спасибо тебе, Геральт. Без тебя я бы не справилась со всем этим. — Думаю, после тех испытаний, что выпали на твою долю, ты способна даже горы свернуть и осушить моря, — усмехнулся Геральт. — Но у нас есть еще одно важное дело. Лицо Дейнерис потемнело, но она понимала, что обязана это сделать. Поднявшись с Железного трона, она протянула руку к Геральту и молча кивнула. День выдался на удивление прекрасный: солнце озаряло своими лучами Черноводную, теплый ветер ласкал своими пальцами лицо королевы и трепал серебристые волосы. Дейнерис едва сдерживала душившие ее слезы, но иного выхода она не видела. Решение отпустить драконов пришло к ней по пути в Королевскую Гавань. Она долго думала, как поступить со своими детьми, после того, как станет законной правительницей Семи Королевств. Люди боялись драконов и, всякий раз, когда темная тень пролетала у них над головой, кто-то вскрикивал от ужаса. Народ не сможет принять их, даже несмотря на то, что благодаря им была выиграна самая страшная война. Но все войны, какими бы они ни были, рано или поздно забываются, а страх перед чудовищами из сказок будет жить всегда. Матери будут бояться за своих детей, а пастухи за овец. Нет, драконам не было места в этом мире, с грустью думала Дени, глядя на парящего в небе Дрогона. И сейчас она должна была проститься с ними. Дрогон фыркнул и ласково толкнул королеву в плечо, а она погладила его по шипастой морде, старательно сдерживая подступившие слезы. Рейгаль издал протяжный рык. Затем два огромных зверя расправили крылья и взмыли в небо, обдав девушку облаком пыли. Дейнерис долго смотрела вслед удаляющимся драконам, пока они не скрылись за горизонтом и не превратились в воспоминания. Ей было невыносимо больно и горько, но теперь она королева, а королева должна думать о своем народе. Одинокая слеза скатилась по ее щеке, оставляя за собой мокрую дорожку. — Куда они теперь? — спросила Дейнерис подошедшего к ней Геральта. Все это время маг стоял в стороне, давая возможность Дейнерис попрощаться со своими драконами. — Туда, где им место, — ответил Геральт. — Ты же понимаешь, что посадить их на цепь, как это делали наши предки — не самая лучшая идея. — Да, ты прав. Она видела своими глазами разрушенное Драконье Логово, помнила его историю и не собиралась совершать ту же ошибку, что и ее предки. — Дени, — проговорил Геральт, выводя Дейнерис из задумчивости. Девушка смахнула с щеки слезинку и повернулась к магу. Его лицо выражало озабоченность, на лбу прорезались глубокие морщинки. — Ты в порядке? — Нет, конечно же нет, — покачала она головой. — Но я справлюсь. Особенно если ты будешь рядом со мной. Сказав это, она обвила его шею своими руками и коснулась его губ своими губами. — Дени, — прервав поцелуй, сказал Геральт напряженным голосом. — Ты должна кое-что узнать обо мне. Я не смогу иметь детей. Те изменения, через которые проходят все маги в Ривии, лишают нас возможности иметь потомство. Ты молодая и, вероятно, захочешь иметь наследников, чтобы продолжить род. Если ты решишь, что тебе нужен муж, способный дать все это, я пойму и не стану мешать. — Ты знаешь, — улыбнулась Дени, — а я все боялась признаться тебе в том, что бесплодна. Меня прокляла ведьма, которая убила моих мужа и сына. Единственные мои дети — это драконы. — Нет. Весь Вестерос — твои дети. И все они ждут от тебя справедливого и мудрого правления. Хватит с них страданий и лишений, они достаточно натерпелись. — Значит, мы должны изменить этот мир к лучшему. Вместе. — Вместе, — кивнул Геральт, крепко прижимая к себе возлюбленную. Наконец-то, после стольких лет одиночества он обрел счастье. Оно подошло тихо, незаметно, и укутало их с Дени пушистым одеялом, сотканным из надежды и любви.***
В Тронном зале яблоку негде было упасть. Со стен свисали штандарты с изображением красного дракона Таргариенов, в жаровнях ярко пылал огонь, слуги сновали туда-сюда, предлагая гостям напитки. Дейнерис величественно восседала на Железном троне и вглядывалась в лица подданных. Кому-то она всецело доверяла, кого-то просто знала, а кто-то до сих пор оставался для нее темной лошадкой. Впереди предстояло много дел. Самым главным для короны являлось сейчас восстановление порядка по всей стране. Необходимо было предоставить новые земли тем, кто их потерял, заново отстроить замки, гостиницы и дома, засеять поля и молиться Семерым, чтобы новый урожай не заставил себя долго ждать. — За Дейнерис Таргариен! — то и дело разлетались по залу громкие крики. — Да правит она долго! Арианна Мартелл, одетая в одно из своих соблазнительных дорнийских платьев, стояла у стены и осматривала толпу гостей, собравшихся на столь значимое событие, как коронация нового правителя. Увидев Геральта и Дейнерис, она в который раз вспомнила то время, которое они провели вместе. При всем желании она не могла ненавидеть его за то, что он выбрал Матерь Драконов. Было видно, что они по-настоящему счастливы, и дорнийка, несмотря ни на что, была рада за них. Но от осознания этого в ее душе все равно не исчезло чувство тоски. Она вдруг поняла, что в ее жизни все это время не хватало очень важного — настоящей любви. Множество мужчин пыталось добиться ее расположения, попытавшись завязать разговор или пригласив на танец, но девушка всегда тактично и со своей неизменной улыбкой отказывала им всем. И тут она увидела то, что привлекло ее внимание — одиноко стоящего мужчину в одежде брата Ночного Дозора. В отличие от всех остальных мужчин в зале, он не раздевал ее взглядом. Поскольку она хорошо разбиралась в мужчинах, по его поведению Арианна поняла, что он искренне восхищается ей, но при этом слишком скромен, чтобы первым начать разговор с женщиной. И это невольно вызвало у нее уважение к дозорному, к тому же она знала, что он был среди тех, кто выжил в битве с Королем Ночи и его армией мертвых. Решив, что она все равно ничего не теряет, принцесса направилась в его сторону. Эдд, прислонившись к стене, смотрел на толпу в Тронном зале. В который раз он подумал — зачем его вообще позвали на этот праздник? Он же такой скучный и вечно хмурый. Джон стоял в стороне и разговаривал с Трисс, тепло ей улыбаясь. Было видно, что рядом с этой женщиной он обрел, наконец, счастье. Вот и сейчас Сноу протянул руку и нежно приобнял Трисс, отчего та вся засветилась. К воркующей парочке подошел еще один маг — Алджернон. Эдд слышал, что он стал придворным чародеем и сейчас был одет в сверкающую зеленую мантию. Тормунд, с которым они за долгое время тоже стали настоящими друзьями, весело болтал с Оберином и смеялся так громко, что его слышала, наверное, вся Королевская Гавань. Определенно, они обсуждали брак их детей. Подумать только — дорнийка и одичалый! Хотя Эдд в своей жизни успел уже повидать столько невероятного, что уже ничему особо не удивлялся и был рад за них. Все же остальные его друзья — Гренн, Пип, Сэм… их не было. Сейчас бы они болтали о своем, попивая вино, остальные слушали бы его несмешные шутки. Но он остался один, одинокий и грустный дозорный. Внезапно Эдд увидел, что к нему приближается женщина, на которую он изредка бросал взгляды. Не считая королевы и Вель, она была самой прекрасной женщиной, которую он видел в своей жизни. Он знал, что эта женщина — принцесса Дорна, известная тем, что никто из мужчин не мог устоять перед ее женскими чарами. Но зачем она идет к нему? Эдд даже посмотрел по сторонам, для того чтобы убедиться, что она и правда направляется именно к нему, а не к кому-то еще. Тем временем Арианна, дойдя до Толлетта, заговорила с ним красивым грудным голосом, обольстительно улыбаясь: — Отчего же милорд так хмур в такой радостный день? И почему вы одеты так мрачно? Мы ведь собрались тут по очень радостному поводу — не каждый день на трон восходит достойный правитель. Эдд с трудом нашелся, что ответить: — П-простите, если своим видом оскорбил вас. Мне предлагали более изысканные наряды, но я за столь долгое время привык к черному. К тому же — никто не снимал с меня моего долга. Я — все еще брат Ночного Дозора, стоящий на страже царства людей. И я не милорд, а простой дозорный, миледи. — А я — не миледи, — рассмеялась дорнийка. — Еще раз п-прошу прощения. Я знаю, кто вы. Арианна Нимерос Мартелл, дочь Дорана Мартелла и племянница Оберина Мартелла, известного как Красный Змей, будущая принцесса Дорна. И самая прекрасная женщина во всем Вестеросе, чья красота затмевает собой само Солнце, — в этот момент Эдд понял, что его последние слова не были лукавством. Для него это было именно так. Арианна, искренне удивившаяся его словам, улыбнулась и проговорила: — Благодарю за такие слова, милорд. Но я до сих пор не знаю вашего имени. Кто вы? — Эддисон Толлетт, родом из Долины, для друзей — просто Эдд, принцесса. — Я слышала, что ты храбро сражался в битве против мертвых и Иных, Эддисон Толлетт. Мы все бесконечно благодарны вам, — произнесла Арианна, изящным движением положив свою руку ему на грудь, отчего золотые браслеты на ней мелодично зазвенели. Эдд почувствовал исходящие от принцессы ароматы апельсинов, и у него перехватило дыхание, а сердце забилось, как шальное. — Благодарю вас за такие слова, принцесса. Это был наш долг — сражаться за живых. Та ночь была ужасна, но мне, по счастливой случайности, удалось выжить. — И я благодарна за разговор с вами, храбрый дозорный. Как знать, может быть, это была не последняя наша встреча, — произнесла Арианна. Еще раз тепло улыбнувшись, она пошла прочь. И тут она осознала, что за все время их разговора Толлетт ни разу не взглянул на ее полные губы, соблазнительную грудь или пышные бедра. Он все время смотрел ей в глаза, при этом продолжая восхищаться ей, без малейшего намека на похоть! Это вызвало в ее душе еще большее восхищение этим человеком. Приняв для себя твердое решение, принцесса уверенно походкой направилась к своему дяде. Эдд, зачарованно глядя вслед удаляющейся женщине, с удивлением подумал, что в его жизни, может быть, все не так уж и плохо. Откинув со лба черные волосы, он принял из рук служанки кубок с вином и залпом осушил его.