Приказано пожениться

— Могу я поинтересоваться, ради какого артефакта Вы согласились на этот фарс? — вопросила Таня, едва Бейбарсов закрыл дверь в особняк. — Жидкое Зеркало Тантала, — ответил мужчина. Это название ей ничего не говорило. Наверное, ценная штука, раз ради него можно было и жениться? Пока Таня осматривалась, Глеб успел пройти к резному столику, и теперь разливал вино. — Выпьете? — Мне в дорогу, — покачала головой Таня. — Значит, моя идея с разъездом в свадебном путешествии Вам не понравилась… Жаль. Сядьте, отдохните. Прямо сейчас у Вас все равно не получится прорваться через караул — можете позволить себе пропустить бокал-другой. Неужели не устали? Некромаг был излишне любезен, и это несколько настораживало. Таня хотела возразить — вот только он с таким удовольствием опустился в мягкое кресло, что ей стало завидно… — Черт с Вами, — выплюнула она, присаживаясь рядом. Спину ломило неимоверно. Часом раньше, часом позже… — Что мы будем делать с обрядами? Разорвать их невозможно, — спросила она, пригубив напиток. — Подумаем. — Наши судьбы связаны. Ни с кем другим не быть… Абсолютная принадлежность друг другу. Меня это злит. Бейбарсов пожал плечами. Он просто пил и с интересом рассматривал жену. Устало откинувшись на мягкую спинку, она сложила на стоящий рядом столик горку ненужных ей украшений, а потом с наслаждением скинула высокие туфли. — Наконец-то этот кошмар закончился, — пробормотала Светлая. — С Вашей обувью или свадьбой? — Весь. — Вы бы и вправду меня убили, не заключи мы соглашение? — вопросила Гроттер, — на свадьбе все делали ставки. В черных, как ночь, глазах полыхнула насмешка. — Вы слишком красивы, чтобы Вас убивать, — поразмыслив, ответил некромаг, — подсунь Ваши родичи какую-нибудь горбунью — да: сделал бы это без сомнения. А потом тут же смылся с деньгами и артефактом… И, поверьте, никто из моего клана и слова не сказал. Если б наша первая встреча меня не удовлетворила — Вы ушли с проклятием замедленной смерти еще из библиотеки… Но Вы мало, что оказались хороши собой, так еще и не дурой. Чего плохого считаться Вашим мужем? Она физически ощущала на себе взгляд Бейбарсова. Тот просто сидел и смотрел — на ее тонкую шею, хрупкие руки, грудь, полуобнаженную вырезом платья… Нет, хватит. Таня допила бокал и ощутила, как вино ударило в голову. Рассиживаться больше было нельзя — еще немного, и окончательно развезет, а еще через Поклепову стражу пробираться… — Полагаю, это мое приданое? — спросила она, глядя на лежащий рядом шелковый мешочек. Бейбарсов кивнул. — Ваши сто тысяч, как и договаривались. — Ну что ж… Где мои вещи? — Второй этаж. Вторая дверь справа от лестницы. — Хорошо. Сложно все вышло, — сказала Таня вместо прощания, — надеюсь, Вы что-нибудь сможете сделать с магией обряда — а вдруг… Некромаг не отреагировал на ее слова, и лишь наполнил следующий бокал. Если бы Таня была повнимательнее, то заметила, что он проводил ее взглядом — в котором плескалась абсолютная тьма. Оказавшись в комнате, Таня спешно скинула свадебное платье. Ее ждала долгая дорога: оставалось только переодеться и найти контрабас. Куда Бейбарсов его запихнул?! Вещи в шкафу — насколько она слышала, Пипа с тетей Нинель лично все распаковали. Сбыли, наконец, неугодный товар… В комнате внезапно похолодало. Обернувшись, она увидела стоящего у порога некромага. Бейбарсов с грохотом захлопнул дверь, наложил запирающее заклинание и расслабленной кошачьей походкой двинулся к полуобнаженной девушке. Кроме легкой нижней сорочки на ней ничего не было — и она почти физически ощутила, как некромаг снимает с нее и эту бесполезную часть гардероба. — Вы действительно думали, что я позволю Вам уйти? — поинтересовался Глеб. — Вы… Его сюртук слетел на пол, а сам некромаг неторопливо расстегивал рубашку. — Вы чего?! У нас уговор… — Я отменяю наше соглашение, — ухмыльнувшись, сообщил Бейбарсов, — никуда я Вас не отпущу. С сегодняшнего дня Вы моя жена — и первая брачная ночь у нас пройдет, как положено. Сами знаете, что ни с кем другим нам быть не получится… — Но… Нет! Таня отшатнулась и бросилась к двери — и щитовым заклинанием ее отбросило прямо в объятия супруга, перехватившего девушку за талию и прижавшего спиной к себе. Его рот впился в тонкую шею, а руки сновали по ее стану и спускались к бедрам… Вырваться сил не хватало; в следующее мгновение мужчина толкнул ее на кровать. Тонкая ткань невесомой сорочки была порвана, и теперь ее ошметки валялись где-то на полу. Резким рывком он развернул на спину, по которой уже поползли мурашки. Одна его рука удерживала ее запястья, другая — расстегивала застежки на собственных брюках. Таня рвалась, как бешеная кошка, но тиски оказались стальными. — Не надо, — весь гонор куда-то улетучился, и теперь в ее голосе звучала неприкрытая мольба. — Клятва Древнира и Черное венчание, Гроттер. Ты моя до конца своих дней. Прекратив бессмысленную борьбу, девушка откинула голову на простынь; на супруга она не смотрела, предпочитая созерцать стену. Она уже не сопротивлялась, когда он развел ее ноги, и только шумно выдохнула, ощутив недвусмысленное давление и последовавшую за ним резкую боль. Губы некромага бродили по ее телу. Будучи с ним единым целым, она всем существом чувствовала его жажду: эта жажда начиналась от ее бедер и заканчивалась где-то ниже ее желудка. Глеб брал то, что ему принадлежало, и мало считался с ее мнением. И, самое отвратительное, она не имела никакой возможности сопротивляться: принесенные клятвы навеки лишили ее счастья с кем-либо другим. Таня была его по полному праву — и от этого права было ни сбежать, ни скрыться… Если он захочет, то с легкостью найдет ее. Мозг окутывала чернота. Пока некромаг наслаждался ее телом, Гроттер отстраненно ждала, когда ему надоест. Ни боли, ни отвращения она не ощущала — куда больше ее задевал сам характер происходящего. Обман герцога, нарушение соглашения Бейбарсовым, его право брачной ночи… Чего еще можно было ожидать от мага смерти? Внутри было тепло и мокро. Отвернувшись на бок, Таня продолжала изучать стенку. По бедрам текло клейкое и липкое, а сама она ощущала себя грязной — но не от того, что из нее вытекало семя: от прикосновений некромага. Честно говоря, плевать ей было на межклановую грызню — но свою первую брачную ночь она представляла не так. А ведь никогда излишним романтизмом не страдала… Бейбарсов откинул волосы с ее лица и тяжело вздохнул — а потом аккуратно стер с ее щеки следы от соленых капель. Развернув к себе супругу, он коснулся ее губ поцелуем — глубоким, мягким, проникновенным. Прикосновения его рта — подразнивающие и возбуждающие — вновь ощущались повсюду. Вот только теперь некромаг не спешил: он точно пробовал на вкус каждый сантиметр ее кожи, а каждое его движение было нежным и осторожным. Кажется, в какой-то момент она обхватила его ногами. Кажется, прижималась к нему всем станом. Кажется, даже шумно вскрикнула, когда напряжение в низу живота наросло и лопнуло, как натянутая струна… Другого мужчину ей не видать. Возможно, стоило попробовать научиться воспринимать этого?