Instead of all the treasures

      Наутро Джек не появился на капитанском мостике. Никто не удивился, ведь курс был определён, а Гиббс привык исполнять обязанности старпома, но Воробей не появился и после обеда. Вышел только к темноте – ужасно помятый, с зелёной болезнью, как моряки называют похмелье. Он нашёл себе место у левого борта, уселся прямо на палубу, подперев плечом бочонок, и молчаливо-заторможенно следил за редкими пёрышками облаков, появляющихся и тут же исчезающих в небе. «Водяные испарения, по-научному», – промурчал себе под нос пират и поморщился от боли в голове. Чтобы вечером не стало хуже, Воробей решил не брать в рот больше ни капли рома и теперь просто терпел, пока мучения пройдут. Джек был так мрачен, что даже Гиббс сейчас не смел лезть к нему с расспросами.       Тем временем среди матросни начали расползаться слухи о провальности мероприятия. Состояние капитана не внушало уверенности, что плавание закончится успехом, и пиратам казалось, что Воробей упивается для того, чтобы не думать о плохом конце. Сам же капитан не думал почти ни о чём, а после того, как Гиббс принёс ему чашку похлёбки с сухарём, просто задремал в тени. Бриз приятно ласкал обветренную сухую кожу, а голову немного отпустило.       Когда пробили четвёртые вечерние склянки, когда все, кроме вахтовых, отправились спать и всё вокруг смолкло, за спиной капитана раздался тихий голос:       – Так что за сложный выбор, Джек?       Уильям стоял позади, заложив руки за спину и подняв голову, он всматривался в тёмное небо. Ночь была ясная, тёплая и звёздная, а значит, сильного ветра не ждать до завтрашнего полудня. Уилл выглядел очень спокойным и уверенным, хоть и уставшим, будто бы посвятил весь день труду не только ручному, но и умственному. И ни следа смущения. Забыл он что ли о вчерашнем?       – Думаю, на что потратить свою долю сокровищ, – колко бросил Джек и кратко взглянул на Уилла, обернувшись и снова уставившись на нечёткую линию горизонта между чернильно-чёрным небом и поблёскивающей поверхностью моря. В руках у капитана снова был компас, правда, закрытый.       – Не настолько сильно это тебя волнует, видно, – усмехнулся Уилл. – Скажи правду.       Он присел рядом, положив локти на колени, и продолжил смотреть в небо, посчитав, что Джеку будет комфортнее с ним разговаривать, при этом не встречаясь взглядом.       – Ты первый... Почему ты... сделал то, что сделал… вчера? – Джек откинул голову назад – он сидел, прислонившись спиной к дегтярному бочонку, оставленному то ли для завтрашнего ремонта палубы, то ли просто потому, что капитана никто не хотел тревожить.       – Ты первый сделал это, – Уилл снова усмехнулся, забавляясь тому, что они избегают слова «поцелуй». – А я… Не знаю. Вроде бы я что-то почувствовал… Именно так, как ты мне объяснял…       Тёрнер искоса глянул на Джека, силясь понять, о чём он думает и почему который день не выпускает из рук компас.       – Теперь ты. Что за выбор?       – То, что ты почувствовал, было приятным? – привязав компас обратно к поясу, Джек сделал глубокий вдох – солёные брызги воды, которые изредка добирались из-за борта до палубы, щекотали нос, и подвинулся чуть ближе...       Его крепкая рука мягко опустилась Уиллу на плечи, он стряхнул несуществующую пыль с ткани жилета и оставил ладонь там. Тёрнер повернул голову, чтобы посмотреть Джеку в глаза и замер – его губы были гораздо ближе, чем он ожидал. Уилл старался смотреть прямо в глаза, но чувствовал, что краснеет. Его бросало в жар. Короткий взгляд снова метнулся вниз – на губы пирата.       – А иначе я бы не стал повторять. Прекрати игнорировать мои вопросы, я не легкомысленная дама, я не поведусь…       Уильям чуть наклонил голову, упёрся локтём себе в колено и подпёр щеку рукой. Он чуть скосил глаза, ведь расстояние между их лицами стало ещё меньше.       – Что за выбор тебя тревожит? Ответь.       – Вот этот... Выбор... Тревожит меня…       Джек погладил его по щеке, усмехаясь себе в усы. Он мягко взял Уилла за подбородок, ласково щекоча его бородку большим пальцем, поднимая его лицо чуть выше и внимательно смотря в глаза:       – Он тоже тебя тревожит, не так ли? Иди сюда..       Джек поцеловал его так же, как и вчера, только осторожнее и осознаннее, приобняв за шею и прижав к себе так, чтобы колено Уилла упёрлось ему в живот. Тот шумно выдохнул, отвечая на поцелуй и кладя руку Джеку на щеку. Спустя несколько секунд отстранился, ощущая, как тяжело и гулко бьётся его сердце. Воздуха не хватало.       – Выбор между мной и… тем матросом? – вдруг выдал Уилл, прищуриваясь и серьёзно смотря ему в глаза.       Уилл сам не мог объяснить себе, почему это так его волнует. Он не мог и представить, что он мог стать чем-то большим, дать Джеку больше, чем тот безымянный матрос. Он даже не был уверен, что сможет отдаться мужчине… Даже такому, как капитан Воробей.       Джек нахмурился, строго глядя на Уилла. Он ждал объяснений.       – Я слышал, как ты говорил с ним… во сне. Ты бормотал такое, что… Мне пришлось разбудить тебя, – Тёрнер опустил глаза и ещё немного отодвинулся. Может, и не стоило так откровенничать и выдавать все козыри, но чувства взяли вверх, а юнцу ещё было невдомек, как ими управлять. Уилл действовал практически вслепую, наощупь, и не знал, к чему приведут подобные откровения.       Джек прожёг Уилла гневным взглядом и крепче сжал его подбородок, заставляя приблизиться и вздрогнуть.       – Так я разговаривал во сне? И что же именно я говорил? И как же так случилось, что ты решил, что я говорил именно с матросом? Почему не со старпомом или коком, который так бы нам пригодился?       Джек шипел это Уиллу в самые губы, а заодно решал, разбудить Гиббса и осыпать его угрозами и проклятиями сейчас или подождать с этой карой до утра. Из всех знакомых на том острове только он знал, к кому на огонёк наведывается Джек вместо того, чтобы оставить пару монет у портовой куртизанки.       Уилл прерывисто выдохнул, щекотнув дыханием щёку Джека. Сердце билось так сильно, будто вот-вот могло выпрыгнуть из груди, и вместо того, чтобы придумать ложь получше, он вдруг выдал:       – В первое же утро на Тортуге я пошёл… посмотреть город. Я совершенно случайно пошёл по той улице… И услышал голоса... Твой и... Какого-то мужчины. Он упоминал какого-то другого капитана, значит, сам он служит на корабле… Значит, матрос, – тяжело дыша, шептал Уилл и попытался отодвинуться. Джек держал крепко, а вторая его рука крепко обхватила локоть Тёрнера. – Той ночью ты говорил те же слова, что и утром… Говорил о том же… Мол, если ты вдруг не вернёшься...       Уилл почему-то решил промолчать о том, что Джек обращался именно к нему, а не тому матросу. Он будто не хотел выдавать своего тайного знания.       – Хм... Да, Тёрнер, умеешь же ты оказываться в нужном месте в нужное время, – Воробей вдруг широко и коварно улыбнулся, отпуская Уилла. Затем, не сдержавшись, он ласково потянув юного пирата за хвостик и снова прислонился затылком к бочке, прикрывая глаза.       – Нет, я не делаю никакой выбор между вами. Я же не жениться собираюсь, боже упаси.       Он только сейчас понял, что именно тревожило мальчишку всё это время, и теперь самодовольно усмехался себе в усы. «Парень привязался сильнее, чем можно было представить».       Уилл наконец-то облегчённо выдохнул и потёр глаза кулаками, словно сонный ребёнок.       – Тогда что? Расскажи же, наконец.       Тёрнер поправил жилет, застегнув две пуговицы (становилось прохладнее), и улёгся на плечо капитану, блаженно жмурясь. Джек удивлённо вскинул брови, но затем ласково боднул Уилла головой в ответ и замер, прижавшись к его макушке щекой.       – Я всё не могу понять, нужно ли мне портить тебе жизнь окончательно... Помогая тебе понять себя, я помогаю тебе вступить на скользкий путь... Отнять у тебя самое ценное, что у тебя есть, раньше времени – сладкие юношеские грёзы.       – И как это связано с твоим благополучием? Ты сказал, что этот выбор влияет на него, – Уилл уже говорил сонно. Он устал за целый день, а рядом с Джеком было спокойно и уютно.       – Напрямую, мой мальчик. – Тёплые губы коснулись виска Уилла. – Не бери в голову...       Джек убрал своё плечо, приобняв Уилла, и тот плавно опустился головой к нему на колени. А на свежем воздухе так хорошо спится…       Уилл провалился в сон, поэтому не услышал последних слов капитана.

***

      На утро Уильям обнаружил самого себя в постели капитана, в его каюте. Джека рядом не было, а значит, время было позднее. Уилл недовольно поджал губы. Последнее, что он хотел, – пропустить время подъёма всей команды.       Тёрнер рывком поднялся с койки. Спина ныла приятно, не так, как раньше, когда он вставал после ночи в гамаке. Уилл распустил и взъерошил волосы, затем пригладил и собрал обратно в хвостик. На пару секунд замерев у двери, он повернул ручку и вышел из каюты, жмурясь от солнца. На него обрушился шум моря, гомон матросов и громкие команды старпома. Несколько пиратов остановились, удивлённо глядя на юнца. Уилл смутился, покраснев до корней волос, и лёгким быстрым шагом прошёл сквозь небольшую толпу. Ему нужно было найти Гиббса.       – Доброе утро. Какие указания?       Гиббс взглянул на Тёрнера так, будто от одного вида юнца у него заболели все зубы разом, и велел Уиллу отыскать плотника Джереми (который заодно был и канониром, и судовым врачом) и помогать ему чинить нижнюю палубу. Старина Гиббс как будто хотел спрятать Уилла от глаз остальных членов команды на какое-то время. Тот же решил больше не задавать вопросов, лишь бросил взгляд в сторону капитанского мостика. Джек снова стоял за штурвалом, и, видимо, теперь стрелка компаса показывала в нужном направлении, а значит, прибор был исправен.       На нижней палубе он оказался полезен. Джереми, усатый и толсторукий добряк, был рад смышлёному ученику, а поэтому болтал без умолку. Уильям никогда прежде не занимался плотничеством, однако после пары часов работы у него начало получаться. Положив свежий деревянный настил вместо старого, он целый час драил палубу куском песчанника, попутно сцарапав себе все пальцы. Скатывать палубу, то есть отмачивать её с помощью мокрой тряпки, оставили другим.       Джереми, как заместитель судового врача и кока и один из самых уважаемых членов экипажа, то и дело получал от Уильяма кучу вопросов. И хотя юный Тёрнер был рад, что кто-то отвечает ему без загадок, вечной иронии и игры слов, он предпочёл бы засыпать вопросами Джека.       – … А что же, если у человека иногда болит сердце, хватает на пару минут и снова отпускает. Это говорит о какой-то болезни? – с серьёзным выражением лица выдал Уилл, перед трапом пропуская широкоплечего Джереми вперёд.       – Нет, совсем не обязательно. Это значит, что по утрам нужно хорошенько разминать кости, чтобы они не защемляли сердце… – знающе пробасил заместитель судового врача, поднимаясь по трапу, чтобы отнести инструменты на верхнюю палубу.       Не став его ждать, Уилл свернул в сторону камбуза, откуда уже доносился аромат похлёбки с мясом.       Стоило Уильяму появиться у стола с миской и куском хлеба, на него уставились ещё больше глаз, чем утром на палубе. Тёрнер был не дурак. Он понимал, что дело было точно не в том, что он проспал команду «подъём».       Уилл выбрал меньшее из зол – сел на скамью с самого края, напротив Гиббса. Было похоже на то, что говорить о чём-то толковом можно было лишь с ним. Пара парней, которые до этого сидели рядом, резко вскочили, даже не закончив обед, и, фыркнув на Тёрнера с презрением, отошли прочь.       – Я сделал что-то дурное? Почему они… – он покосился на пиратов, – глаз с меня не сводят?       – Забудь, сынок. Ничего такого, просто выпить с капитаном – большая честь, вот они и завидуют.       Гиббс вполне деликатно свернул тему с того, что вся команда видела, как отсутствовавший всю ночь юный Тёрнер… с большим опозданием, почти в полдень, выполз из капитанской каюты в столь двусмысленно помятом виде. Да и к тому же – не будет же старина Гиббс рассказывать Уиллу, что спьяну вывалил нескольким более трезвым матросам пару легенд о Чёрной Жемчужине, о Прихлопе Билле и о том, кем ему приходится любимчик капитана Воробья. Теперь из всей команды в большем «неведении» оставался сам Уилл… И эта команда смотрела на него так, будто он ценный (впрочем, в той же мере презираемый) груз, от доставки которого зависит благополучие каждого на корабля.       Уильям не поверил Гиббсу, но вдаваться в дальнейшие расспросы не стал.