Не целься мне в сердце

Сначала он открыл один глаз, потом второй. Потолок над головой попытался расплыться, но Ло смог сфокусироваться на трещине в побелке. Голова болела адски, во рту — мерзостный привкус, в общем, все признаки сильного отравления алкоголем. Осталось вспомнить, по какому поводу он так напился. Сначала было собрание Шичибукай, изрядно помотавшее ему нервы, это он помнил. Как и Боа Хэнкок, настоявшую на приватном разговоре после. Ещё он помнил сам разговор, хотя его он точно предпочёл бы забыть: чокнутая баба желала трахаться без последствий и обратилась к нему, как к врачу. После того, как он предложил вырезать ей матку и хранить в красивой баночке, она попыталась его прибить прямо у него в операционной — почему-то пациенты никогда не понимают шуток такого рода, а ведь это действительно мог быть неплохой выход! Что было дальше? После того, как он поставил ей спираль и вернул на корабль… да, наверное, тогда он и решил напиться. Белёный потолок — не такой уж и белый, к тому же, местами потрескавшийся, — намекал на средненькую гостиницу. Или комнаты над вполне пристойным трактиром. Он уснул за столом, и его оттащили сюда? Странно, почему тогда команда не уволокла его на корабль. Наверняка было что-то ещё. «Что-то ещё» обнаружилось на соседней подушке, когда Ло попытался повернуть голову. Светлые волосы, чуть вьющиеся и наверняка красиво блестящие на солнце, пожалуй, для девушки они были несколько коротковаты, хотя не стоило быть категоричным в таких вопросах. Ло тщательно прислушался к своему организму, но, кроме признаков похмелья, ничего не разобрал. Потянув одеяло вниз, Ло обнаружил голое плечо: светлая кожа и тёмное пятно ожога с неровными краями, стянутое и неровное. Ожогу было никак не меньше пяти лет, а само плечо выглядело совсем не женственно. А уж когда из-под одеяла показалась рука и натянула его обратно, он был уже уверен, что рядом с ним парень. Рука была достаточно ухоженной, если не считать заусенца у ногтя большого пальца, ногти коротко обрезаны и чистые, только ладонь для девушки была очень уж широка. К тому же, девицы обычно отращивают ногти подлиннее и красят их. Не все, но кто мог оказаться с ним в одной койке после пьяного загула, как не проститутка или просто чересчур легкомысленная особа? Мог ли он вчера снять парня, чтобы отделаться от навязчивых мыслей о Боа Хэнкок и её интимной жизни? Мог, но вряд ли бы стал. И уж точно вряд ли бы выбрал блондина со шрамами — стойкая ассоциация бы не позволила. Или он к тому времени уже напился до того состояния, в котором совершенно ничего не соображал? Откинувшись обратно на подушку, Ло задумался. К тому моменту, как его организм осознал, что такое пубертат, он пережил не одну травму, как морально, так и физически. Кора-сан, которого он предпочитал видеть отеческой фигурой — в крайнем случае, в роли старшего брата, — являлся к нему во снах и в совершенно непотребном виде. Подсознание — гадкая штука, оно никогда не спрашивает, кто бы что предпочёл, оно сыплет лёд за шиворот и всячески издевается. Так что, высоких блондинов, особенно вот с такими чуть вьющимися волосами, он всегда избегал. Возможно, конкретно этот блондин не был высоким, зато у него были шрамы — руки так и чесались снова потянуть одеяло вниз и попытаться увидеть что-то помимо плеча. Вместо этого Ло осторожно перекатился на другой бок. Полюбовался на Кикоку, оставленную у изголовья, и с удивлением заметил стоявшую рядом трубу. Обычную металлическую трубу, кажется, водопроводную — газовые красят в жёлтый, а эта радовала глаз начищенным металлом. Трубу он бы точно сюда не приволок, в каком бы состоянии ни был, а значит, её принёс кто-то другой. Кто бы это мог быть? Действительно, будто есть много вариантов. Заснуть обратно не получилось, но вставать, что-то делать и, тем более, куда-то идти не хотелось. Ло снова устроился на спине и уставился в потолок, но никаких подсказок на нём не появилось. Можно было вырезать из тела всё лишнее, как он когда-то избавился от свинца, но для этого нужно сосредоточиться, а голова всё ещё болела и отказывалась думать. К тому же, его шевеления разбудили блондина: тот пробормотал что-то невнятное, душераздирающе зевнул, прикрыв рот кулаком, а потом этим же кулаком потёр глаза. Шрамы у него были не только на плече — на кисти и даже на лице красовались точно такие же ожоги. Ло зажмурился, отгоняя воспоминания о военных с огнемётами и охваченном пламенем городе. Когда он снова открыл глаза, его сосед по постели уже сменил позу и подпёр голову рукой, рассматривал его. И улыбался! Что такого хорошего можно было увидеть в нём, тем более с похмелья, он решительно не понимал. — Какого хрена мы в одной кровати? — спросил Ло. Вышло до отвратительного сипло. — Ты вообще кто такой? — Не помнишь? — блондин поднял бровь — удивительно, что она у него вообще уцелела, хоть и не вся. — Ужасно обидно! Он был красивый, эдакой породистой красотой старых аристократических семей: черты лица ровные, чёткие, почти симметричные, по отдельности вроде ничего особенного, но всё вместе производит впечатление. Даже шрам от ожога не смог испортить его внешность, скорее наоборот, оттенил контрастом и добавил мужественности. Ло точно его где-то уже видел, но вспомнить никак не мог. — Мы что, трахались? — устало прикрыв веки, спросил Ло. День ещё толком не начался, а он уже чувствовал себя вымотанным. Удивительно, но ответили ему не сразу. Ло даже вновь глянул в сторону собеседника, хотя схлопотал очередную вспышку боли. Блондин хмурился и, кажется, пытался вспомнить, трахались они или всё-таки нет. Чудесно! — Не уверен, — признался он через некоторое время и тут же улыбнулся, ещё радостнее, чем до этого: — Но мы можем повторить, чтоб наверняка! Он просто сиял от энтузиазма, а Ло мутило. Могло ли это утро стать ещё хуже? — Пиздец, — сказал Ло и попытался удержать голову руками. Судя по ощущениям, она собиралась куда-то укатиться. — Ты не хочешь? — удивление, разочарование и обида, потрясающий коктейль всего в трёх словах. — У меня похмелье, я скорее предпочту смерть, чем активные телодвижения прямо сейчас, — признание далось ему на удивление легко. Наверное, это от того, что его коллега по несчастью признался, что и у него есть пробелы в памяти. — А, понятно. Он снова зевнул, потянулся всем телом и сел. Первое, о чём подумал Ло — а спина хороша! Второе — что красные полосы на ней — явно следы от ногтей. Ещё раз прислушавшись к своему телу, он снова не нашёл ничего, кроме похмелья и головной боли. В смысле, задница не болела, кажется. Полностью он не мог быть в этом уверен — вполне возможно, что черепушка просто болела сильнее, забивая собой все остальные ощущения. — У тебя, кажется, его нет? — с подозрением спросил Ло. — Но ты всё равно не помнишь? — Я выпил меньше, — расплылся в довольной улыбке блондин. — Да и вообще выпивку переношу нормально. А провалы в памяти у меня и без всякой выпивки… Не закончив, он помрачнел и отвернулся. Ло сказал себе, что чужая голова его не касается, по крайней мере, пока собственная болит настолько сильно. И вообще, до тех пор, пока к нему не обратятся с этим, как к врачу, это совершенно точно не его дело. Бескорыстная помощь, как и любое добро, всегда наказуема. — Как тебя зовут-то? — пробормотал он. — И, если ты помнишь, кто сколько выпил, то, может, расскажешь, какого хрена мы пили вместе? — Сабо, — представился он и потянулся ко лбу, судя по жесту, пытаясь снять несуществующую шляпу. — А пить ты начал задолго до того, как я подошёл к твоему столику. «Спасибо» сказать хотел. — Отличное спасибо, которое никто из нас не помнит, — проворчал Ло. — Я не планировал секс! — сказал Сабо и рассмеялся, но не слишком громко, явно помня о его похмелье. — Но, раз мы всё-таки оказались здесь, значит, понравились друг другу! Ло бы поставил на алкоголь в своей крови и ветер в голове Сабо, а не на абстрактное «понравились». Дьявол бы морской побрал всю эту непрошеную романтику! К тому же, если больная голова Ло ничего не путала, Сабо — из Революционной Армии, какая-то шишка. Конкретнее вспомнить не получалось, но это, наверное, и не важно? — Революционная Армия… Тебя Драгон послал сказать спасибо за Мугивару? — предположил Ло. Сабо усмехнулся и покачал головой, и рожу при этом состроил такую загадочную, что аж тошно становилось. Впрочем, Ло сейчас вполне могло мутить и безо всяких рож. — Тебе кофе или рассольчику? — спросил Сабо, перебираясь через него, чтобы вылезти из кровати. Одеяло с него безжалостно сбросили, и Ло с сожалением признал — штанов не было на них обоих. Вероятность того, что они не занимались сексом, уменьшалась с каждой минутой. К тому же, чем дальше, тем сильнее Ло жалел не столько о самом сексе, сколько о том, что не помнит его. Сабо был хорош, особенно пресс: идеальная форма хорошо натренированных мышц. Ло бы позавидовал, будь у него свой собственный хуже. — Что? — переспросил он, натягивая одеяло обратно. — Я спущусь за завтраком, — пояснил Сабо. Он натягивал штаны, прыгая на одной ноге, и это выглядело ужасающе милым. — Тогда лучше травяной отвар и никакого хлеба, — подумав, решил Ло и в очередной раз прикрыл глаза. Заснуть, конечно, не выйдет, но голова должна хотя бы перестать кружиться. Одевшись и прихватив трубу, Сабо ушёл, даже дверью постарался не хлопнуть. Ло попробовал подсчитать, какова вероятность того, что он ушёл совсем, оставив Ло платить за комнату и вчерашний загул. Возможно, они перебили всю посуду, включая какую-нибудь хрустальную люстру, специально придуманную трактирщиком для увеличения счёта… Голова считать вероятности отказывалась, подсовывая вместо этого недавнее воспоминание: только что Ло подсматривал из-под полуприкрытых ресниц, как Сабо наклоняется за сапогами. Зрелище того стоило, без сомнений. Он даже подумал, а не согласиться ли повторить то, чего они не помнят, но вестибулярный аппарат возмутился простой попыткой сесть повыше. Какой уж тут секс! Вернулся Сабо на удивление быстро. В руках у него был поднос, на лице всё так же сияла улыбка, а вот дверь таки хлопнула, потому что придержать её было нечем. Пока Ло морщился и приходил в себя после грохота, Сабо бесцеремонно уселся на постель рядом с ним, заставив подвинуться, и устроил поднос у него на коленях. На подносе лежали румяные, только что из печи, круасаны. — Издеваешься? — мрачно спросил Ло. — Это — мне, — сказал Сабо, подвинув к себе выпечку. — А это — тебе. Яичница с беконом вполне могла считаться хорошим завтраком, но Ло всё ещё мутило. А вот травяной отвар пошёл хорошо, удачный сбор как раз для его случая. Он пил мелкими глотками и смотрел, стараясь не слишком пялиться. Сабо сидел, подогнув под себя одну ногу, в синей рубашке с закатанными рукавами, жилете, с шейным платком и кожаными перчатками — красивый и элегантный. Впрочем, перчатку с правой руки он почти сразу стянул — зубами, потрясающее зрелище! — и принялся за еду. Стакан сока, крохотная чашечка кофе, круасаны и вазочка с вареньем, в которую он их макал. А уж когда он облизывал пальцы, то Ло вообще не знал, куда деваться. — Остынет же, — покачал головой Сабо и кивнул на яичницу, приступать к которой Ло всё ещё опасался. — Не все переносят алкоголь без последствий, — проворчал Ло, но тарелку к себе подвинул и принюхался. Вроде бы уже не мутило, должно быть, сработала мята. — В таком случае обычно стараются не напиваться. — Угу, — согласился Ло. — Нормальные люди, у которых нет стрессов, и вообще. — Собрание Шичибукай? — с невинным видом предположил Сабо. У Ло чуть кусок яичницы в горле не застрял. Хотя что тут удивляться? Если он реально большая шишка, то многое мог знать. А чего не знал, о том догадывался. — Ты в этой вашей армии — кто? — спросил Ло. — А то я как-то больше пиратами интересовался… Сабо растянул губы в улыбке, и доброго в ней не было ни на грамм, это был оскал хищника, уверенного в своих силах, смертельно опасного: — Начальник штаб-квартиры. Это было даже больше, чем Ло мог предположить. Второй человек самой опасной в мире организации сидел сейчас рядом с ним, и Ло чувствовал это всем телом. Какого хрена он тогда всё утро ведёт себя, как… легкомысленная блондинка? — И зачем на самом деле я вам понадобился? — как можно спокойнее спросил Ло. Похмелье тоже было подстроено? Чтобы он был не в состоянии нормально соображать, когда ему сделают предложение, от которого очень трудно отказаться? — Понравился? — полувопросительно ответил Сабо и пожал плечами. С тем самым дружелюбно-придурковатым видом, который был у него по пробуждении и так кое кого напоминал. Ло не чувствовал опасности, и это напрягало, это пугало даже больше, чем открытая угроза. — Ты в моём вкусе, Трафальгар Ло, — признался он и снова облизал измазанные вареньем пальцы. — Я этого не планировал, но почему бы и нет? — Вы ко всем из Шичибукай так подкатываете? — спросил Ло, обращаясь, скорее, к своей яичнице. — Нет, — Сабо ответил, даже не задумываясь, будто совершенно точно знал, кто, как и к кому. — Я к тебе вообще не поэтому, как ты выразился, подкатил. — Ну да, Мугивара-я и твоя благодарность, — вздохнул Ло. — Моя лично, — подчеркнул Сабо. — Драгон-сан сказал, что ваши с Луффи дела, это ваши с Луффи дела и ничьи больше, он в них влезать не будет, а то вдруг поломает чего. — А ты, конечно, не поломаешь… — Я просто более сентиментальный, — признался Сабо. — И вообще идиот, каких свет не видывал. К тому же совершенно безответственный! — Как же тогда ваша армия такую репутацию приобрела? — теперь Ло удивился почти всерьёз. Такой изумительной самокритики он давно не встречал. — Как раз потому, что мы все такие, — Сабо улыбнулся так радостно и солнечно, что Ло даже поплохело. — Страшен не план, страшна импровизация! А когда и то, и другое есть, да у каждого, да в едином порыве, да ещё и любое общественное принимается близко к сердцу, как личное! Вот где настоящий ужас. — Убедительно, — вынужденно согласился Ло. Воображение у него всегда было излишне бурное, и описанная картина заставила содрогнуться. Он даже остатки яичницы отодвинул, чувствуя, что пока не в силах одолеть её до конца. — Не вкусно? — тут же нахмурился Сабо. — Что в слове «похмелье» тебе не понятно? Жизнерадостные улыбки собеседника раздражали. Вот как так можно — напиться до потери памяти, хоть и не такой тотальной, как у него, а с утра так бодро скакать, лыбиться и жрать всякую гадость? Сабо тщательно собирал с тарелки крошки от круассанов, пальцем, который потом совершенно неприлично облизывал. Было в этом что-то такое… нет, кроме пошлых намёков. Человек, которому никогда не приходилось голодать, так бы делать не стал. Равно как и не косился бы неодобрительно на оставленную на тарелке еду. — Потом доем, когда мутить перестанет, — пояснил Ло и получил кивок в ответ. Кажется, догадка оказалась верна. — Обидно, — вздохнул Сабо. — То ли трахались, то ли нет, но не помним. Повторить из-за твоего похмелья — не можем. Когда в следующий раз встретимся — одному Дьяволу Морскому известно… — А что, у нас есть повод для следующей встречи? — Кроме того, что ты в моём вкусе? — Сабо нагло подмигнул ему и тут же вновь серьёзно кивнул: — Непременно найду повод, это у меня всегда хорошо получается. Никто его за язык не тянул, Ло спросил сам и сам же оказался виноват в последствиях: — А что ещё у тебя получается хорошо? — Взрывы, поджоги, массовые разрушения, — тут же принялся перечислять он, загибая пальцы. — Разведка боем, безумные выходки… У Ло всё внутри скрутило и сжало, только никакое похмелье было ни при чём. Разрушения, поджоги и разведка боем. Чёртов Кора-сан и его безумные выходки! Сабо смотрел на него и улыбался, ярко, почти слепяще, на лице у него был не грим, а ожог, и шрамы на теле, и волосы почти точь-в-точь такие же! Сабо продолжал перечислять, и Ло, пытавшийся успокоить остатками травяного отвара ещё и нервы, едва не поперхнулся, услышав в списке «минет». — Что? — переспросил он, надеясь, что ослышался. — Минет, говорю, тоже хорошо получается, — ничуть не стесняясь повторил Сабо. — По крайней мере, до сих пор никто не жаловался. Кстати, могу продемонстрировать! Да-да, я помню про похмелье, но тебе же не придётся ничего делать, просто ляг и расслабься. Ло не успел среагировать, когда Сабо забрал у него с коленей поднос, переставил на тумбочку и принялся стягивать с него одеяло. Успел перехватить, когда Сабо стащил его почти целиком. — Да ладно тебе! Минет тем ещё хорош, что даже если я тебе не так уж и нравлюсь, ты можешь просто закрыть глаза и представить кого угодно. Нет, я бы предпочёл, чтобы ты смотрел на меня, но если уж других вариантов нет… Сабо говорил, говорил, и у Ло уже не оставалось никаких сил на сопротивление. Если бы то был вопрос жизни и смерти, Ло так легко бы не сдался, даже несмотря на похмелье. Он уже выпустил одеяло из правой руки, чтобы развернуть Пространство, но в последний момент передумал. Какого Дьявола он собрался отказываться от минета? Это, как минимум, нелогично. Ему просто не нравилось, с какой бесцеремонностью ведёт себя Сабо, вот и всё. Пусть он силён и опасен, но и Ло тоже не какой-нибудь неизвестный пират без награды! В эту игру следовало играть вдвоём, только вот Ло, как назло, был не в форме. Сабо улыбался так довольно, будто бы это не он сосать собирался, а у него. Стянул перчатку с левой руки, небрежно уронив на пол, положил руки ему на бёдра, наклонился, но в последний момент поднял голову, поймал его взгляд и спросил: — Так что, ты ведь не против? — Будто бы это тебя остановило, — проворчал Ло, откидываясь на подушку и закрывая глаза. — Вообще-то, да, — неожиданно серьёзно ответил тот, хотя рук никуда не убрал, наоборот, начал гладить, неторопливо, но совершенно недвусмысленно. — Если ты прямо скажешь, что не хочешь, то, конечно же, я отступлю. До следующего раза. — Хрен с тобой, делай что хочешь, — разрешил Ло. — Только… — Да, помню, похмелье, — кивнул Сабо. — Я аккуратненько! Очень хотелось заржать, но голова и так на любое движение продолжала реагировать неумолимо и безжалостно. Пришлось сдержаться, хоть это оказалось совсем непросто. И чем дальше, тем сложнее было просто лежать и не шевелиться. Говоря, что умеет делать минет, Сабо не врал. Возможно, он даже преуменьшал, простым минетом это назвать было сложно: он не торопился приступать к делу, просто касался бёдер и живота руками и губами, провёл языком по члену, тут же заинтересованно дёрнувшемуся в ответ, но вместо того, чтобы взять в рот, мягко поцеловал у основания и сместился ниже. Влажно приласкал яички и наверняка оставил засос повыше колена — Ло не видел, но, по ощущениям, синяк будет отменным. «Аккуратненько» действительно в полной мере выражало, да так, что Ло сам был готов перейти к более активным действиям. Но, стоило оторвать голову от подушки, в ней что-то стрельнуло, взорвалось, и он со стоном положил её, где взял. Видимо, слишком резко дёрнулся. Сабо, по-видимому, воспринял стон на свой счёт, тихо рассмеялся и наконец-то обхватил член. Несколько раз с нажимом провёл рукой вверх-вниз и только после этого взял в рот головку и невозможно медленно, прямо-таки изуверски, двинулся вниз, вбирая всё глубже и глубже, до самого горла. Ло непроизвольно подался бёдрами вверх, но Сабо крепко прижал его к кровати. Это был самый медленный, самый мучительный и вместе с тем самый охуенный минет в его жизни. Если бы он ещё мог принимать в происходящем более активное участие! Увы, без последствий ему удалось только вцепиться руками в Сабо — одной в волосы, другой — в плечо. Тот этого будто и не замечал вовсе, делал то, что хотел, несмотря на все попытки заставить его ускориться. Ничего удивительного, что с такой скоростью Ло понадобилось довольно много времени, чтобы кончить. Зато оргазм, поднимавшийся по телу медленной волной, затопил его целиком, заставив выгнуться всем телом, и опустошил до основания. В голове работала кузня — молотки стучали по наковальням без единого ритма, зато с ужасающим грохотом. Чтобы прийти в себя, понадобилась пара вечностей, зато зрелище, которое он увидел по возвращении в мир живых, стоило того. Сабо улыбался довольно и сыто, сидел, снова подогнув под себя одну ногу, из-за чего упирался ему в бок коленом. Брюки на нём были расстёгнуты, и он дрочил, короткими и быстрыми движениями. Срочно захотелось хоть что-то сделать, потому что просто смотреть на это было невыносимо. — Помоги сесть, — попросил Ло, пытаясь хоть на локтях приподняться. — Зачем? — не прекращая своего занятия, спросил Сабо. — Затем, что так я не дотянусь. Почему очевидные вещи нужно объяснять, он не понимал совершенно. Сабо несколько раз моргнул, с неохотой вытащил руку из штанов и подвинулся ближе. Обхватил пальцами за затылок, помогая не шевелить головой, пока Ло садился. Это прикосновение принесло удивительное облегчение, будто его рука оттягивала, забирала головную боль. Ухватившись за его плечо, Ло притянул Сабо поближе и поцеловал. Другой рукой сначала вцепился в бедро, потом нащупал пряжку ремня. Член удалось ухватить только с третьей попытки, и это был неплохой результат, учитывая его состояние. Воздуха не хватало, в голове шумело, но кузнецы избавились от своих молотов, член Сабо под пальцами — горячий, твёрдый и сочащийся смазкой — был, как никогда, уместен. — Тебе не кажется странным целоваться после минета? — спросил Сабо, когда они прервались, чтобы не задохнуться. — Мне уже ничего не кажется странным, с тех пор как я обнаружил тебя в этой постели, — проворчал Ло. Сабо снова тихо рассмеялся, поцеловал его в подбородок, потом в шею, тщательно примерился и оставил ему на память ещё один засос. Кончил он с хриплым стоном, замер на несколько секунд, а потом аккуратно уложил Ло обратно. Даже одеялом накрыл. — Принести тебе ещё этого отвара? — как ни в чём не бывало, спросил он, заправляя в штаны рубашку и застёгивая ремень. — Обойдусь, — Ло поморщился. Отчего-то такое спокойное отношение неприятно покоробило. Будто для Сабо всё это ничего не значило. Впрочем, если подумать, то самому Ло не нужны были ни отношения, ни связанные с ними трудности. Быть может, всё только к лучшему? — Как знаешь. Тогда я пойду. Столько всего ещё надо успеть во имя революции! — он насмешливо улыбнулся, поправил волосы и шейный платок у тусклого зеркала, без спешки надел сюртук, перчатки, взял цилиндр и свою трубу. Он выглядел идеально и безупречно, ничто не выдавало, чем они только что занимались. — Кстати, я всё оплатил: и вчерашнюю выпивку, и комнату. До встречи, Ло! Когда дверь за ним закрылась и стихли звуки шагов, Ло стукнул по кровати кулаком и выругался. Вот что это вообще такое было? Чего Сабо добивался? Чем это грозило Ло и что следовало предпринять, чтобы обезопасить себя от последствий? На первый взгляд, он остался в выигрыше, тогда почему у него такое чувство, будто он проиграл?