Infinity Universe

      Стивен оказался в огромной пещере. Где-то вдалеке шумела вода и подросток направился в ту сторону, откуда исходил звук. Спустя какое-то время он вышел к огромному озеру. Оно было невероятно красивым. Блики голубой воды отражались на стенах пещеры. С потолка выглядывали сталактиты. С них каплями падала вода, образовывая хаотичные маленькие круги, что увеличиваются с каждой секундой, на водной глади.       Это было прекрасное, тихое и спокойное место. Юниверс вдохнул поглубже. Слегка морозный, сырой и солоноватый воздух заполнил лёгкие. На душе стало легче, мысли отпустили разум, позволяя расслабиться. При выдохе Стивен чуть улыбнулся. В голову пришла глупая мысль. Такая абсурдная, что парень не мог удержаться и не сделать этого. Похоже с глотком иного воздуха вышли все остатки скептицизма и реализма. В голове упрямо вспоминались движения Шифу. Все до единого, так чётко, будто брюнет следил за этим каждый день. Парень встал на берегу, и подняв правую руку, поймал упавшую каплю. Он закрыл глаза и сосредоточился. В его голове стали снова всплывать воспоминания его матери. Теперь они были ещё более отчётливыми и яркими. Они шли друг за другом как одна цельная история, которая завершилась при его рождении. Он уже видел всё это, мутно, отрывками, но при виде целой картины Стивен ощущал кучу противоречивых эмоций. Это так странно. Странно, пытаться простить свою мать, когда ты не злишься на неё. Розовая ненавидела себя. Стивену хотелось сказать ей в лицо, что она глупая и сделала всё правильно. За поступком, решение или ошибка, допускать их правильно, это нужно. Роза любила жизнь. Землю, людей, животных, насекомых. Любила до луны и обратно. И это тоже глупости. Не все люди хорошие. Не все звери смогут пойти против своей природы. Никто не в силах изменить кого-то, если этот кто-то сам этого не хочет, так же сильно как она. Она стремилась стать такой же как и люди. Быть человечной — её самое сокровенное желание. Она уже никогда не узнает, но она была и даже будет человечнее многих людей. Всю свою жизнь она старалась стать лучше. Но лучшей была. Она постоянно себя принижала. Стивен Юниверс с каждой секундой понимал, что она была по детски глупа и наивна, как и он сам. До этого поезда. Она хотела создать что-то особенное. По настоящему восхитительное. То, что сможет примирить два народа. Остановит войну и принесёт мир. Она не знает, как глупо было надеяться на то, что Стивен вырастет хорошим мальчиком, ведь всё могло быть иначе. Но Стивен, тихо усмехаясь, улыбается. Ведь она всё сделала верно. Безмолвной картиной наблюдала за тем, как он растёт с высока, оглядывая каждого в их храме с той самой картины.       Последнее, что Стивен увидел и почувствовал, так это момент его рождения и бескрайнюю любовь Розы. Его мать любила его ещё до появления на свет и продолжает любить до сих пор. Стало так неожиданно тепло и уютно. Именно здесь. В этот момент.        Юниверс медленно опустил руку и капля скатилась в озеро. Парень посмотрел на своё отражение в воде. В нем отражалась Розовая. Она приветливо ему улыбалась. Мягкие, розовые волосы объёмной копной напоминали ему сейчас бутон розы. За её спиной мелькнула улыбающаяся Шпинель. Она тогда всегда улыбалась. По воде прошла небольшая рябь и изображение сменилось на Розу Кварц. Удивительно, ведь цвет её кожи был не розовым, а таким типичным, чуть бледноватым для человека оттенком. Сзади мелькнули Жемчуг и Аметист. Сапфир и Рубин. А потом Гранат с Висмут. Гладь вновь пошла рябью. Теперь, как завершающий штрих, там было его собственное отражение. А вернее Розового Стивена. Подросток не заметил, как сам стал улыбаться. Наконец-то он обрёл внутренний покой и может двигаться дальше. Простил её за уже несуществующие грехи. С каким-то облегчением и лёгким выдохом Стивен перевёл взгляд чуть влажных от солёной жидкости глаз на свою руку и увидел как на ней появляется число 2. Цель была близка как никогда. Теперь хотелось плакать ещё больше.

***

      Стивен прошёл в следующий вагон. Там была сплошная темнота. Подросток взял скипетр и использовал заклинание «Сияй». Стало светлей и он уже мог видеть куда идёт. В этом вагоне не было абсолютно ничего. Внезапно все вокруг стало голубым в нескольких метрах появилась фигура Розового Стивена. Того самого, из отражения. Он подошёл ближе и в лёгком поклоне протянул руку, приглашая на танец. Стивен помедлил, но всё же протянул левую руку, а правую положил на плечо. Левая рука Пинк оказалась на талии Юниверса. Они закружились в медленном вальсе. Рядом с Пинк, Стивен ощущал полное спокойствие. Ему было хорошо и приятно находиться в его компании. Пинк сейчас искренне улыбался, хотя обычно он не проявлял никаких эмоций. Он мог это делать только рядом со Стивеном. Он — это продолжения силы, что есть у Стивена, отражение всех его самоцветных способностей. Он — это часть Стивена. Вторая половинка. Как Рубин и Сапфир в Гранат, как Стивен и Конни в Стивони, как Стивен и Мия в Мивоне или Стивии. Они тогда так и не определились. Человек плюс самоцвет равно Стивен Юниверс — сын Грега Юниверса, человека, и Розы Кварц, самоцветной личности Алмаза. Они продолжали молча кружиться в танце, не отрывая глаз друг от друга. Разговор молчанием — это то, что Стивен никогда не понимал, но сейчас. Всё было по другому. Каждое движение вместо тысячи слов. Юниверс обеими руками обнял Пинк за шею, а тот в свою очередь скрестил руки на талии подростка. Теперь они только плавно покачивались из стороны в сторону под неиграющую музыку.  — Прости меня. — начал разговор Пинк. Сколько прошло минут тишины? Одна, две, может десять? Казалось, будто вечность.       Стивен с недоумением посмотрел ему в глаза. — За что? — За всё. Из-за меня ты столько всего пережил. Я понимаю, как тебе было тяжело. Я просто хотел тебя защитить, но это только усугубляло положение. Мне никогда не хотелось причинять вред тебе или кому-то ещё. Ты всегда нуждался в моей защите. Я был рядом с двенадцати лет, тогда ты только учился, но сейчас… Нет войны, наступил мир, а я всё порчу. — по его щеке скатилась одинокая слеза. — Ты очень важен для меня. — Пинк, ты тоже мне не безразличен. — Стивен легко вытер слёзы и тепло улыбнулся. — Я прощаю тебя. За все несуществующие грехи.        Они крепко обнялись. — Почему ты решил мне показать все воспоминания Розовой именно сейчас? — Я подумал, что дальше тянуть уже некуда. Ты был обязан знать абсолютно всё. В тот момент я понял, что ты готов ко всей правде.        Пинк посмотрел своими алмазными глазами на Стивена. Его взгляд выражал все его эмоции. Правой рукой он коснулся щеки человека. — Я тебя люблю. — И я тебя тоже.       Не успел Стивен среагировать, как Пинк поцеловал его в губы. Подросток не стал отстраняться и ответил на поцелуй. Им обоим не хотелось, чтобы это когда-либо заканчивалось, но их окружило розовое сияние и когда Стивен открыл глаза, Пинк уже нигде не было. Потому что человек плюс алмаз равно Стивен. И это он в полнейшей темноте плакал и смеялся одновременно. Чувство было такое же, как и тогда. Белая отделила камень от тела и была невообразимо больно, слабость, сознание и мысли, происходящее, всё ускользало. А потом было это чувство. Можно ли это назвать слиянием? Камень и тело, а вместе просто Стивен. «Слияние двух наций. Мой папа и моя мама. И я.» Парень поднял руку на уровень глаз. На ней с зеленоватым отливом сиял тот самый долгожданный ноль. Произошла зелёная вспышка и перед Юниверсом появилась дверь. За ней был виден его дом на пляже. Утерев слёзы рукавом комбинезона, он не двигался пару секунд, чуть дрожа. То ли от неожиданно нахлынувшего холода, то ли от не веры в происходящее. Но зажмурившись, смаргивая остаточные слёзы, он сорвался с места, все сильнее порываясь кого-нибудь поскорее обнять. Последняя черта была преодолена. Дверь беззвучно захлопнулась. А в тёмном вагоне наконец-то наступила полноправная тьма.