Сара знает

Тёплый апрельский вечер всю дорогу сопровождал нас невероятным ароматом свободы и цветущих деревьев. Я была почти уверена, что родилась нервным и серьёзным человеком, который двадцать четыре часа в сутки напряжён и чем-то взволнован, но всю дорогу мы с Тёрнером беспечно хохотали над сложившейся ситуацией и его многострадальным глазом. У каждого дома были разбросаны цветущие вишнёвые деревья, дорога была свободна от вечно снующих автомобилей, а мы шли плечом к плечу и не переставали смеяться. Это был удивительный момент лёгкости: словно мне удалось отпустить всё напряжение, тяжелейшим грузом повисшее на моей шее. Я была нисколько не удивлена, увидев ухмылку на лице Тёрнера, когда он узнал о том, что моей матери нет дома. — Меня твоя роза не интересует, — отвечаю я и закатываю глаза. — Ты лучше поливай её для Стефани. — А она любит с шипами или без? — Главное, чтобы стебель был прочным. — Она и от моего стебля, и от бутона в восторге будет. Со звонким хохотом спешу в спальню мамы, чтобы взять аптечку. Он остаётся в моей комнате, а когда я возвращаюсь, то вижу, как он достаёт из шкафа мой розовый бюстгальтер. Брови в изумлении подлетают вверх. Я мгновенно оказываюсь рядом, выхватывая его из шаловливых рук Тёрнера. — Ты что творишь? — изумленно кричу я и бросаю на кровать аптечку, пряча бюстгальтер обратно в шкаф. Майкл ухмыляется. — Неплохой размерчик, конечно, мне нравится, когда побольше, — он садится на край кровати и складывает руки на груди. — Но и так пойдёт. Под его прямым взглядом чувствую себя так, будто на мне нет ни рубашки, ни бюстгальтера. Чёртов Тёрнер! Нервно сглотнув, я медленно подхожу к нему и беру аптечку в руки, становясь между его разведенных ног. Если бы я знала, сколько нервов у меня отнимет процедура обработки его ран — не тащила бы с такой уверенностью сюда этого придурка. Майкл шипит, уворачивается от моих прикосновений, укладывает свои ладони на моей заднице, играется с моими волосами и делает все для того, чтобы вторая гематома чудеснейшим образом вдруг нарисовалась под его левым глазом. — Слушай, а может, к черту Стефани? — говорит он, когда касается большим пальцем моей нижней губы. Отдернув его руку от своего лица, раздражённо вздыхаю и смачиваю вату перекисью, чтобы обработать его губу. Я напряжённо молчу, пока он прожигает меня прямым взглядом. — Влюбись в меня, — вдруг говорит Тёрнер. Рука замирает в паре миллиметров от его губ. На его лице уже не играет улыбка, лисий взгляд становится серьёзным, — он не шутит. Сердце пропускает удар. — Ты с ума сошёл? — спрашиваю, выдавив из себя улыбку. Майкл пожимает плечами и берет мою руку в свою, прижимая вату к своей губе. Прикосновение заставляет мои и без того пылающие щеки вспыхнуть с новой силой, но я уверенно держусь и с силой надавливаю на его рану, так, что парень выпускает тихий вздох. Подняв на меня взгляд своих зелёных глаз, Майкл подмигивает. Выглядит это забавно, учитывая его травму. — Всё. Готово, — с довольной ухмылкой говорю я, выбрасываю вату, закрываю аптечку и отхожу от Тёрнера, чувствуя, как с расстоянием становится легче дышать. Словно его присутствие сдавливало мою грудную клетку и перекрывало ход кислорода. — А потом, когда влюбишься, не говори, что я тебя не предупреждал, — говорит он. Я оборачиваюсь, услышав скрип кровати. С губ моих слетает смешок: этот наглец уже забрался на мою кровать, будто он её хозяин, и с нахальной улыбкой обнимает мою подушку. Смотрю на его скрещенные ноги, подавляя сумасшедшее желание стащить эту тушу со своей кровати. Вместо этого стою, как ошалелая, над ним и не знаю, куда себя деть. Каждое его заявление превращает меня в беспомощного испуганного оленя на ночной трассе. — Что мы будем делать со Стефани? — складываю руки на груди, смотря на него сверху вниз. Майкл тянется рукой к другой моей подушке и подкладывает её под голову, прикрывая глаза. — Хоть наша кошечка и не ручная, материнский инстинкт есть у всех, — он открывает глаза и ухмыляется. Это поднимает волну непонимания в моей душе. Сажусь на кровать в турецкую позу, подперев голову руками и прямо уставившись на Майкла. — К чему это ты клонишь? — Завтра в школе буду играть жертву, что непонятного? — Ты? — скептично выгибаю бровь и усмехаюсь. — Играть жертву? Никто не поверит. — Мне плевать, я вотрусь к ней в доверие и стану её другом. Теперь это не твоё дело, малышка, а моё. Если эта дикарка не окажется в моей постели в течение недели, я... хотя нет, невозможно. Никто не может устоять перед Майклом Тёрнером. Засмеявшись во всё горло, кидаю в парня одну из своих многочисленных подушек. Только придурки говорят о себе в третьем лице! Но как только Майкл отвечает мне тем же, завязывается перепалка, а уже через пару мгновений вся моя небольшая комната наполняется нашим заливистым хохотом. В ход идёт даже мой плюшевый медведь, прилетевший точно в рассеченную губу Тёрнера, и парень шипит от секундной боли. Воспользовавшись моим замешательством, Майкл хватает меня за запястья и бросает на подушки, нависая надо мной сверху. Близость его тела и зелёные глаза, прожигающие насквозь, заставляют мой хохот немедленно сойти на нет. — Что такое, О'Нил, уже не так весело? — шёпотом спрашивает Майкл, проводя ладонью по моей пылающей щеке. Поддавшись его ласке, обвиваю его шею руками и притягиваю парня ближе к себе. Когда до наших лиц остаётся пару дюймов, а он, наконец, замолкает, пылко шепчу: — А если я в тебя влюблюсь? Тёрнер обескураженно открывает рот: это и позволяет мне воспользоваться моментом и перевернуть его на спину, оказываясь сверху на Майкле и хватая его за запястья так, чтобы он не мог вырваться. Он вскидывает голову, заливисто рассмеявшись. В уголках его глаз уже блестят слезы от неконтролируемого хохота, когда он говорит: — Глупая Сара, ты уже в меня влюбилась. Наступает моя очередь терять дар речи. Но немой ступор длится недолго, поскольку по всему дому вдруг раздаётся короткая трель дверного звонка. Мы переглядываемся, и я немедленно слезаю с Тёрнера, чувствуя нарастающую панику. — Это Стефани, — шепчу в ужасе и хватаю парня за руку, пытаясь поднять его со своей кровати. — Давай же, прячься в шкаф! Майкл хмурится и встаёт, выглядывая в окно. — Никого не видно, но и прятаться я не собираюсь. — Ты хочешь затащить Стеф в постель или нет? — рявкаю я и вздрагиваю от очередного звонка. — Сиди тихо и не высовывайся. Повисает недолгая пауза. Наконец, недовольно щёлкнув языком, Тёрнер послушно следует к моему шкафу, — к счастью, он достаточно вместительный для такой туши. Убедившись, что Майкла не видно, я поправляю волосы, выдыхаю и спешу на первый этаж, чтобы открыть дверь. Нежданной гостьей, к огромному сожалению, оказывается Стефани. — Ты в порядке? — спрашивает она и заходит  в дом. — Могла бы и предупредить, вообще-то. Замечательно, и о чем же предупредить? Потупив взгляд, пытаюсь подобрать слова, но Стеф не даёт потоку лжи и оправданий вырваться наружу, подойдя ко мне вплотную и приложив ладонь к моему лбу. Прекрасно, Дерек и Кэнди сказали ей, что я заболела. — Да ты вся пылаешь! — воскликнув это, она хмурится и уходит на кухню. Я послушно следую за ней. Ещё бы я не пылала после такого жаркого вечера в одной кровати с Тёрнером! Когда я появляюсь в проходе, девушка обводит меня скептичным взглядом и усаживается на столешницу, свесив длинные ноги. — Позже принесу тебе грелку и джем из клюквы. Может, не пойдёшь завтра в школу? Как ты так резко? Все ведь было нормально. — Спокойно, мам, — я усмехаюсь и поднимаю ладони вверх, призывая её замолчать. — Я в порядке, ничего не нужно. Просто лёгкое недомогание. Стефани щурится, усмехается и поправляет юбку. — А знаешь, у кого ещё недомогание? — говорит она, подняв на меня взгляд. Что ж, я догадываюсь. — Ох, у кого же? — надеюсь, моё удивление не выглядит слишком наигранным. — У Тёрнера. Представляешь, этот придурок решил ко мне подкатить. В следующий раз заряжу ему прямо по его ценным яйцам. Пытаясь спрятать улыбку за негодованием, мысленно отмечаю: надо предупредить Майкла поберечь бубенчики. Заметив моё замешательство, Стеф спрыгивает со столешницы и подходит ко мне, отодвигая прядь моих волос. Ну почему, почему все так любят трогать мои волосы!? — Тебе и правда плохо, малышка. Если хочешь, вместе полежим. Вдруг тебе что-нибудь понадобится, а я буду рядом. — Нет! — широко распахнув глаза, резко отвечаю. — То есть... я бы хотела немного поспать. Скоро придёт мама. Она за мной поухаживает. Завтра приду в школу с новыми силами, честно. Стеф не выглядит так, будто доверяет мне. Тем не менее, наклонившись и оставив на моей щеке короткий поцелуй, девушка спешит направиться к выходу. Она будто обижена, но я старательно игнорирую подкатившее к горлу чувство вины и прощаюсь с подругой. Поднимаюсь в свою комнату с тревогой на душе и ударяю ногой в шкаф, призывая Майкла вылезать. Спустя пару секунд вижу его довольную ухмылку и немного успокаиваюсь: я не одна против этой проблемы, нас двое. — Мне понравилось сидеть в твоём шкафу и примерять на себе роль любовника. — Стефани сказала, что заедет тебе по яйцам в следующий раз, когда ты окажешься рядом. — Паршиво, — он вздыхает. — Она глупая. Не знает, чего себя лишает. С весёлым хохотом я пихаю Майкла в грудь. — Думаю, тебе пора. — Ты права, я трачу на тебя слишком много времени. Щёлкнув меня по носу, Тёрнер направляется к двери моей комнаты, когда я замечаю в заднем кармане его джинсов знакомую вещицу. — Майкл, — голос мой полон раздражения. Он оборачивается на меня с улыбкой, словно знает причину, по которой его остановили. — Что, дорогая? — слишком буднично спрашивает он. Но вместо ответа я подхожу к придурку и выдергиваю из его кармана свои трусики. Майкл надувает губы и силой забирает их из моих рук. — Они мне ещё пригодятся, — с обидой отвечает он и выходит из моей комнаты, засовывая их обратно в карман. — Педик! — кричу ему вдогонку. Слышу, как он спускается по лестнице. На моих губах играет широкая улыбка, и я плюхаюсь на кровать, не замечая, с какой силой обнимаю подушку, на которой остался парфюм Майкла.