Мотылек

      Девочка смотрела в одну точку, задумавшись, но мысли прервал стук в дверь и краткое «Я войду?». На пороге стоял Танджиро, держа тарелку риса и палочки.       — Почему ты не выходишь из своей комнаты? Даже не появилась на ужине...       Мальчик прошел в комнату, садясь за стол и расставляя угощения, Хару же пустым взглядом следила за ним.       — Хару, тебе нездоровится? Ты пахнешь печалью, глубокой...       Парень смущено отвел взгляд, когда беловолосая подползла с футона к нему, дергая за рукав к себе и заглядывая в бордовые, как запекшаяся кровь, глаза. Лицо девочки остановилось в сантиметре от лица Танджиро. Хару цокнула и отодвинулась, забирая тарелку риса, а мальчик лишь удивлено хлопал глазами, не понимая, что случилось.       — Ничего такого... Волнуюсь за вас, вот и все...       Танджиро оживился, но красный оттенок с лица так и не сошел. Он внимательно наблюдал за тем, как Хару неторопливо ела рис.       — Боже, Танджиро, не смотри на меня так... То, что я сейчас присмотрелась к твоим глазам, лишь просто догадка... Не считай меня ненормальной, но ты похож на Первую Высшую Луну. Надеюсь, что ты никогда с ним не встретишься...       Мальчик задумчиво посмотрел на помявшийся футон, замечая несколько исписанных листов.       — Хару, а что ты делаешь? Можно взглянуть?       Беловолосая кивнула, доедая чашку риса и щелкая палочками. Бледные руки потянулись к листкам, разворачивая так, чтобы мальчик мог разглядеть содержимое.       — Это... План здания?!       Хару нахмурилась, поворачивая работы к себе и внимательно осматривая.       — Да, это крепость бесконечности, где обитает Музан и где проходят собрания Лун... Но за все года, которые я была вместе с Господином, они не созывались... Лишь приглашали Первую Низшую Луну недавно... Музан живет несколькими жизнями одновременно... Поэтому его не часто можно там застать. По ночам, если только... Я вот вообще жила в его лаборатории.       Хару встала, подходя к окну, где последние солнечные лучи скрывались за горами. Девочка поправила форму охотников на себе и быстрым шагом поспешила из комнаты. Танджиро вскочил и побежал за девочкой.       — Эй, ты куда!       Беловолосая толкнула мальчика в проходящего мимо Иноске, да так, что они оба покатились кубарем по комнате отдыха. Хару захлопнула бумажную дверь и пошла дальше по коридору. В поместье начали разноситься крики — «НАКОНЕЦ ТЫ ЗАХОТЕЛ СРАЗИТЬСЯ!!!». Девочка улыбнулась, наконец, добравшись до свежего воздуха, вдыхая аромат ночного леса. Хару хлопнула несколько раз в ладоши.       — Накиме, перенеси меня...       Раздался звук бивы и девочка оказалась на одном из мостов. Недалеко разносились крики. Хару оглянулась и поспешила на источник звуков. В комнате сидел Доума, который хихикал над Аказой, у которого Музи вырывал последние волосы, весело каркая.       — Музи, прекрати мучить Третью Высшую Луну...       Присутствующие обернулись к Хару, выставившую руку для ворона. Музи сел нахохлившись, злобно каркая в сторону Аказы. Доума вскочил с подушки, подходя к девочке и расставляя руки в стороны, ожидая ответной реакции, но получил лишь раздражающий взгляд.       — О божечки, малышка, ты до сих пор на меня в обиде!? Ну, прости никудышного демона! Но сама пойми, что я не могу пойти против Господина, да и эта девушка была бесполезной... А ты так из-за неё переживала, аж заплакала!       Хару резко замахнулась клинком из-за пояса, отрезая ладони демону, тот удивлено ахнул. На пол полилась кровь, пачкая его, и следом упали кисти демона.       — Доума, следи за языком...       Вторая Высшая Луна улыбнулся ещё шире, хватая восстановившимися руками девочку за плечи, на что она скривилась.       — Малышка, ты мне так нравишься, когда злишься! Становишься милой копией Господина! Но если бы ты была не нашей Хару, сожрал бы с большим удовольствием тебя! Ох, как тебе не идет эта форма... Выглядит отвратительно! А ты все ещё носишь мой бант! Приятно...       Беловолосая резко улыбнулась, заставляя демона врасплох, он демонстративно схватился за сердце.       — Доума, я тебя ещё не простила.. Но спасибо, я вас всех тоже очень люблю!       «Пусть думают, что я наивный ребенок, ведь следующие мои действия буду очень опасными и могут вызвать подозрения, если я продолжу так черство относиться к ним...»       Демон закружился по комнате, краснея и широко улыбаясь...       — Слышал, Аказа, а тебя она не любит! Даже если ты и ухаживаешь за её вороном!       Радужноглазый захохотал, на что получил удар по голове кулаком. По комнате брызнула кровь, и Доума отшатнулся, все также кружась. Вдруг атмосфера в помещение резко потяжелела, и из тени вышел Кокушибо, подходя к девочке, кивая в знак приветствия. Доума уже успел восстановить голову, и удивлено смотрел на Первую Высшую Луну, не решаясь прерывать диалог демона и Хару.       — Мастер, прошу прощения за мою прямолинейность, но сегодня собрание высших лун? Что-то случилось? Я была удивлена, увидев в одном месте Доуму и Аказу... Кокушибо оглядел девочку, хмурясь.       — Верно, Хару. Господин просил тебя позвать к нему, причину я ещё не знаю. Тебе не идет эта одежда... Больше не приходи в ней в крепость, если даже на задании... А эти двое не соблюдают правила этикета.       По комнате эхом разнесся стук катаны об ножны, и руки Второй и Третьей Луны с глухим звуком упали на пол.       — Хей, Кокушибо, вы сегодня как никогда прекрасны, но отрезать нам руки было крайне жестоко...       Первая Высшая Луна злобно взглянула на Вторую, заставляя того замолчать. Аказа стоял неподвижно, исподлобья наблюдая за Кокушибой. Атмосфера и вправду стала паршивой, но тишину прервала Хару.       — Мастер, а где меня ждет Господин?       Беловолосая хотела поскорей убежать из этого ада. По одному с Лунами беседовать было куда приятнее, чем со всеми сразу, их мощь давила валуном на Хару. Кокушибо сел на одну из подушек неподалеку, прикрывая глаза.       — В лаборатории... Поторопись, он был очень зол...       Девочка кивнула и поспешила удалиться, но на выходе Хару столкнулась с Даки, которая отшатнулась и пренебрежительно оттолкнула беловолосую. За демоницей следовал Гютаро, который тоже злобно зыркал на девочку. Явно ещё был зол за наказание Музана для Даки.       Хару быстрым шагом шла в сторону лаборатории, а Музи сидел на плече, дергая за белые волосы, которые были убраны в высокий хвост, но некоторые пряди выбивались из-за веселого ворона. Девочка улыбнулась Музи, погладив того по голове, и постучала в дверь. Прозвучало тихое «Войдите» и девочка осторожно открыла дверь. На кресле сидел мужчина, рубашка была небрежно расстегнута, волосы неаккуратно зачесан назад. Беловолосая замерла, удивлено глядя на поникшего демона.       — Господин, что-то не так? Что то случилось?!       Хару закрыла за собой дверь, отпуская ворона летать по комнате. Музан поднял тяжелый взгляд, потирая переносицу.       — Неважно... Докладывай и проваливай.       Девочка сглотнула, нервно теребя рукава формы истребителей демонов.       — Я не смогла обнаружить Главу организации истребителей демонов. А само Поместье Бабочки не представляет никакой угрозы, как и столп насекомого. Она слаба и даже головы демону отрубить не может. Это пункт помощи пострадавшим истребителям. Я все ещё веду шпионаж и пытаюсь выведать хоть какую-то информацию.       На лице Музана вздулась вена, а руки сжались в кулаки, он резко встал, быстрым шагом подходя к девочке и хватая её за подбородок, приподнимая.       — Ты… Бесполезное животное, только и можешь, что тратить моё время и бесить. Неужели за три дня совершено никакой новой информации?! Отродье, зря я тебя оставил в живых...       Хару с широко распахнутыми глазами смотрела на Прародителя . «Быть не может... Нет... Он же не избавится от меня прямо сейчас... Что с ним, он был так мил со мной до этого... А сейчас так грубо относится, как в начале нашего знакомства...»       — Ты ничтожество, теперь ещё и полностью бесполезное. Не смогла убить ни одного столпа и выведать нужную информацию. Хару, слишком часто ты начала провиняться, тебя следует наказать...       Мужчина потянулся к шеё девочки, но она отшатнулась, хмурясь, в глазах стояли слезы.       — Господин! Прекратите! Я... Стараюсь изо всех сил быть вам полезной! Я вам безумно благодарна за то, что вы оставили меня в живых и не выбросили! Но почему же сейчас вы так относитесь ко мне... Все потому, что я потомок Кёко?! Поэтому вы так ко мне относитесь?!       Девочка ахнула, закрыв ладошкой рот и наблюдая за реакцией Прародителя. На лицо мужчины упала зловещая тень, а глаза начали светиться во тьме. Он резко схватил девочку за шею, сдавливая.       — Не смей произносить имя этой твари! Кто тебе разрешал вообще читать мои записи! Я убью весь ваш род, вырву ваши одинаковые глаза и волосы, отрежу ваши лица с одинаковыми улыбками. Убью... Убью. Убью!       Глаза Музана будто заискрились, Хару лишь могла дергать ногами, рука демона была будто раскаленной, оставляя ожоги на шее девочки. Беловолосая задыхалась, жалея, что была недостаточно сдержанной. Вдруг Музан схватился за голову, швыряя девочку на пол. Хару начала тяжело дышать, держась за обожженную шею. Но увидя, как Господин осел на пол, беловолосая, невзирая на дикую боль, подползла к мужчине, тихо шепча:       — Господин, как вы? Что случилось? Вам больно?       Музан схватил девочку за плечи, заглядывая в звериные глаза, будто ища в них что-то. Но тут же отдернул себя, переводя взгляд на шею, которая уже начинала пузыриться и кровоточить, от чего девочка кривила лицо.       — Хару, я обработаю твою рану, и можешь отправляться дальше на задание. Приходи, как только узнаешь хоть что-то новое.       Мужчина без эмоций встал с пола, все ещё держась за звенящую голову, пошел в сторону стола, доставая все необходимое для обработки ранений, которыми он пользовался, когда девочка приходила с тренировок. Он взял все, что нужно, и присел около Хару, что начала кашлять кровью, хватаясь за шею, но тут же отдергивая руку от боли.       — Ляг, так будет легче, и не дергайся, будет больно... Хару... Ты злишься на меня?       Беловолосая легла на пол, тяжело дыша и жмурясь от боли, сглотнув, произнесла:       — Господин, я никогда на вас не держу зла, ведь сама виновата во всех наказаниях... «Но сейчас это было нечто другое... Он сорвался, но при этом сдержал себя, чтобы мне сразу не сломать шею. А его резкая слабость и то, что он схватился за голову. Я все ещё не понимаю, почему он очень трепетно относится к Кёко в воспоминаниях и записях, а мне сказал, что ненавидит её. Это не похоже на радужную сказку о двух влюбленных. Да даже та самая Кёко мутная личность...»       Обожженной кожи коснулась ледяная мазь, от чего беловолосая вздрогнула, жмурясь.       — Потерпи, Хару...       Девочка приоткрыла глаза, смотря в нахмуренное лицо Прародителя, на лбу виднелась испарина, да и весь внешний вид демона на удивление Хару был каким-то болезненным.       — Простите меня, Господин... Это моя вина, я не сдержала своё любопытство... Но что с вами сейчас случилось?...       Музан, цокнув, надавил пальцем на волдырь, от чего беловолосая вскрикнула.       — Мелочь, не лезь куда не надо. Это не твоё дело, а вина и вправду твоя. Но мне жаль, что я обжег твою шею, останутся жуткие шрамы, которые будут тебя уродовать.       Хару улыбнулась, прикрыв глаза, и не заметила, как Музан удивлено смотрел на беловолосую, которая так болезненно походила на девушку из его мутных воспоминаний. Он уже который день пытается хоть что-то вспомнить о жизни с Кёко, которые вычитывал из своих же записей. Но ничего дельного. Лишь туманности и ненависть, которая скребет кошкой на душе. Демоны не должны испытывать эмоции, но те воспоминания заставляют его хвататься за голову. Он должен чувствовать боль, но лишь фантом преследует его. Хару и вправду заставляет Музана чувствовать, но он начинает испытывать ненависть от этого. Эмоции — это слабость, и он в любом случае, если девочка окажется совсем бесполезной, просто использует, как отвлекающий маневр, превратив её в демона. Какие бы теплые воспоминания она в нём не вызывала. С ней и правда приятно общаться, он находит в ней спокойствие от надоедливых демонов.       — Готово... Можешь идти дальше на задание.. Удачи...       Хару кивнула, встав, немного дрожа от боли, но последние слова заставили её покраснеть и ещё шире улыбнуться. Беловолосая удалилась прочь, оставляя Прародителя наедине со своими мыслями, он же проводил её долгим взглядом.       «Может, я ненормальная, но... Почему моё сердце так трепещет перед ним?! Почему я хочу заплакать и молить на коленях, чтобы он бросил все это, и они бы вместе отправились искать голубую паучью лилию... Чтобы перестал убивать людей, я бы отдавала хоть свою кровь, не жалея себя! Каким бы он монстром ни был, я готова принять его любым... Черт, черт! Это не мои эмоции! Не мои. Это все та Кёко, она запудрила мне мозги. Специально, чтобы я спасла его?! Нет, мы уничтожим Прародителя и спасём всех! Какая бы ни была цена победы!»       Девочка сжала руки в кулаки, ярость затуманила разум, Хару стояла посреди поместья бабочки, и лишь луна освещала худощавый силуэт. На пороге появился мальчик, держа в руках одеяло, он осторожно подошел к девочке, накидывая ей на плечи.       — Сегодня ночью холодно, Хару...       Беловолосая подняла взгляд на парня, ярость сменилась жгучей болью в сердце, слезы градом покатились по щекам. Танджиро удивлено смотрел на девочку, замечая обгорелую шею, лицо исказил ужас, и он обнял малышку, крепко прижимая к себе и поглаживая её по голове.       — Все будет хорошо, Хару, ты не одна...