Новый изгиб или От прошлого не скрыться

                    Леголасу казалось, что день тянется просто неприлично медленно, пока не спустились сумерки. Вот теперь он уже с удивлением думал о том, когда только успела наступить ночь.       Тауриэль не выходила у него из мыслей. Он сердцем чувствовал, что сегодня решится всё — либо они дадут друг другу ещё один шанс, либо расстанутся навсегда. От последнего предположения на душе скребли кошки, он до сих пор не мог смириться с тем, что никогда больше не увидит её улыбку. Это слишком больно жить, зная, что в мире нет никого, кому ты важен. А важен ли он ей? Она уже сделала свой выбор.       Только когда Леголас услышал тихий смех, он осознал, что, потерявшись в своих мыслях, ушёл от палаток и сейчас был в самом сердце леса. Смех. Родной смех. Она уже второй раз встречает его таким образом. Может ещё есть шанс вернуть прошлое? Когда он успел её простить за всю ту боль, которую она причинила своим выбором шестьдесят лет назад? Только что. Или раньше? Когда увидел её в свете звёзд с книжкой в руке и услышал её испуганный голос. Её всегда хотелось защищать. Никто кроме Леголаса не знал, что под маской сильной эльфийки, великолепно владеющей оружием, скрывалась ранимая, нежная девушка с очень добрым сердцем. Просто у неё не было возможности открыться кому-нибудь. Быть может именно из-за этого она тогда убежала за гномом? Он слушал её, совершенно не зная. Готов был познать глубину её чистой души, а его тогда не было рядом. Отец так хотел их разлучить, но зачем? На что ему тысячи принцесс, которые не любят его? А любит ли Тауриэль?       — Ты не дождался меня, Леголас? Так не терпелось встретиться или напротив хотел поскорее отвязаться?       Простой вопрос, заданный с тихим страхом.       — Я скучал по тебе, — просто ответил Леголас, глядя в яркие зелёные глаза.       — Правда? Но почему? Разве не из-за меня ты ушёл из родного дома? Разве не я рассорила тебя с отцом? Разве не я разбила тебе сердце?       — Ты льстишь себе, лисичка, — улыбнулся принц, заметив, как во взгляде девушки вспыхнул огонёк. — Из дома я ушёл, потому что наконец понял, что нельзя отсидеться в стороне от войны. С отцом я поссорился, из-за его неприятия моего выбора. И не только тебя. А сердце…. Мне действительно было очень больно. И я сердился на тебя. Но…       — Но? — тихо переспросила Тауриэль, когда Леголас замолчал.       — Но я простил тебя, — закончил он, замечая растерянность на её лице. — Это был твой выбор. Осознанный или… поспешный — я не смею судить. Твоё сердце так решило.       Тауриэль тихо застонала, чувствуя, как ноги подкашиваются. Она упала бы, но Леголас поймал её, осторожно опустив на траву. Она закрыла лицо ладонями и тихо заплакала.       — Ну что такое? Что с тобой? – Леголас обнял её, притягивая к себе.       — Лучше бы ты накричал на меня, отослал прочь, сказал бы, что ненавидишь! — хрипло заговорила Тауриэль, неосознанно крепче сжимая камзол принца. — Что теперь делать? Я не могу понять себя, Леголас! Я не заслуживаю твоего прощения, после всего, что произошло!       Леголас сидел, закрыв глаза и прислушиваясь к себе. Он хотел разобраться, а понимает ли он себя? Нет. Он не может отослать её прочь. Любовь? Тоже нет. Кто она ему? Друг? Нет. Враг? Точно нет. Больше чем друг, но возлюбленная… Он осознавал, что боится пустить её в своё сердце снова. Что если опять предаст?       — Я тоже не могу себя понять, Тауриэль. Что же теперь делать?       Тауриэль отпрянула от Леголаса и, поднявшись, посмотрела на него. Она понимала, что лучший вариант это ей просто сейчас уйти навсегда из его жизни. Так она больше никогда не сможет причинить ему боль, но у неё не хватило на это силы. Сердце молило: «Не швыряйся этой возможностью всё исправить. Ты уже никогда не станешь для него единственной, но постарайся хотя бы загладить то, что натворила. Ты многим ему обязана. Даже слишком многим».       Орки появились неожиданно. Где сейчас мать? Где отец? Нужно бежать домой! Тауриэль бежала, не разбирая дороги, надеясь успеть, и в тот миг, когда дом уже показался из-за деревьев, на неё прыгнул орк. Ужас охватил её. У неё нет оружия, нет ничего чем она могла бы защититься. Тауриэль уже приготовилась расстаться с жизнью, когда орк упал, пронзённый стрелой. Светловолосый лучник, в котором она узнала принца Леголаса, подошёл к ней.       — Вставайте! Нужно уходить отсюда!       — Нет! Там мои родители!       Тауриэль вывернулась из хватки Леголаса и побежала к дому.       — Тауриэль! Тауриэль, остановись!       Откуда он знает её имя? Неважно! Может видел где-нибудь. Родители — вот, что важно! Она увидела распахнутую дверь и почувствовала, как силы покинули её. Кровь. Алая кровь и тишина. Она прислонилась к косяку и сползла по нему. Умереть бы прямо здесь.       Чьи-то сильные руки обняли и притянули к себе.       — Тауриэль, пойдём отсюда. Ты им уже не поможешь, — тихий голос, запах леса. Леголас.       — Я виновата! Не успела… Я… я, — рыдания заглушили её голос.       — Нет. В этом виноват только я. Я не успел, — едва слышно прошептал Леголас и, подхватив её на руки, понёс в замок.       С того дня Тауриэль так и осталась жить при дворе, воспитываемая лучшими учителями, и, не понимая, почему именно ей была оказана такая честь.       Теперь она понимает. Как поздно приходит понимание.       — Мы могли бы просто немного подождать, а потом разойтись в разные стороны. Я уйду с Братством и больше никогда не буду искать тебя. Никогда не причиню боль своим возвращением. Только скажи.       Она видела, каких трудов стоили Леголасу эти слова. Неужели в его сердце осталась ещё любовь к ней?       — Чего ты сам хочешь, Леголас? Я готова принять любое твоё решение.       Леголас легко поднялся на ноги и, подойдя почти вплотную к Тауриэль, заглянул ей в глаза. Она всегда была единственной, за исключением его отца, кто мог выдерживать его взгляд. Она замерла, слыша каждый удар его сердца. Вдруг Леголас резко отступил на шаг. Развернулся и пошёл прочь.       Тауриэль стояла и смотрела, как он уходит. Ей казалось, что в этот момент она потеряла всё. Да, ей был дорог Кили. Однако любила ли она его? Чтобы дать ответ на этот вопрос ей нужно было время, которого её лишили. Кили умер, и она давно с этим смирилась. А вот живой Лихолесский принц, который вырастил, научил всему, дарил радость и любовь, ничего не прося в ответ — с этим она не могла смириться.       — Не уходи, Леголас, — это сказал не она, но её душа, которая лишь сейчас осознала, что именно желание однажды встретиться с ним, поддерживало её в этой однообразной жизни, в которую она сама себя загнала. Он стал для неё глотком свежего воздуха, когда она случайно встретилась с ним. Его небесный взгляд напомнил о тех временах, когда жизнь была иной. А может ничего и не изменилось, просто она сама изменила свою жизнь?       Леголас обернулся. Он ждал именно этих слов. В эту ночь он хотел раз и навсегда понять — нужен он ей или нет? Нужен. Пусть, как друг, пусть, как брат — нужен. Он вернулся на поляну и ласково обнял Тауриэль.       — Давай попробуем ещё раз, лисичка. Я не знаю к чему это приведёт, но, по-моему, мы с тобой друг без друга живы лишь наполовину. По крайней мере я точно.       — Я тоже, волчонок, — в её голосе послышалась улыбка. — Пусть то время, что ты проведёшь в Лориэне будет нашим испытанием.       — А что потом?       — А потом будет потом.