35 - 41

Воспитательная беседа за завтраком больше была похожа на игру в одни ворота. Как только Андрей пытался что-то сказать, его мать тут же перебивала его новыми нотациями по поводу всего на свете, а Антон, наконец выпив предложенную ему таблетку, и вовсе старался не издавать никаких звуков и пялился в свою тарелку. Всё то веселье, которое он обычно излучал направо и налево, бесследно испарилось, потому что когда ты случайно материшься в кровати своего парня при его матери, которая о вас ни слухом ни духом, смотреть ей в глаза становится просто-напросто страшно. — Так что, и давно вы вместе? — как ни в чём не бывало, женщина что-то делала на кухне и даже не обернулась, чтобы посмотреть на реакцию после своего вопроса. — Ну… Уже как два месяца, — пробормотал Андрей, всё ещё слегка втягивая голову в плечи, — Но у нас ничего не было, он просто пришёл на ночёвку… — парень встретился с матерью взглядом и вздрогнул: было видно, что она не верит, — Ладно, было, но не вчера. И не здесь. Честно, мам, мы… — Всё с вами ясно, — женщина стала между парнями и опёрлась руками на стол, — Значит так. Я в вашу личную жизнь лезть не буду, взрослые уже и сами решите, что вам надо, а что нет, — она слегка потрепал их по волосам и даже улыбнулась, — Осталось сказать твоему отцу. Андрей так и замер, недонеся ложку до рта. Если его мать ещё восприняла их отношения нормально, потому что ей вообще не было дела до этого всего, то отец мог… Ой, он много чего мог и парню совершенно не хотелось испытывать это всё на себе. — А может… Ты скажешь? — тихо предложил он, поднимая голову. Мать всё ещё стояла рядом и старалась не слишком явно рассматривать Антона. — Эх, что ж с вами делать. Скажу, как вернётся из магазина, а вы бы пока пошли куда-нибудь, погуляли, — она кивнула головой в сторону двери, — Мало ли что, ты же знаешь. Андрей кивнул в ответ и, схватив Антона за руку, потащил к выходу. Из подъезда они видели, как знакомая машина паркуется и поэтому быстро юркнули в ближайшие кусты. Потом убедились, что папа Андрея зашёл в дом и только тогда направились в сторону жилья Антона. — Ты извини, что так вышло. Я реально не знал, что твоя мама стояла в комнате. Я не хотел, — парень попытался взять Андрея под руку, но он только ускорил шаг, — Эй, не обижайся! — Антон снова оказался рядом, — Я ведь даже не помню, что творил вчера… Андрей замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, переваривая услышанное. — Вообще ничего не помнишь? — Вообще. Помню только, как из дома Соньки выходил и подумал, что мне надо зачем-то зайти к тебе, но вот зачем… — За сексом. — Что? — Что слышал. Ты вчера посреди ночи ввалился в квартиру и приставал ко мне. Комплименты такие говорил, что мне и не снились, а потом я закрылся от тебя в ванне, — Андрей говорил всё тише и тише, пока его голос и вовсе не сошёл на нет. — Чёрт, — Антон с силой зажмурил глаза, поднимая лицо к небу, — Чёрт, чёрт, чёрт! — Вчера ты был менее сдержан в своих словах. — Ты ведь знаешь, что я никогда бы тебе ничего не сделал, если бы ты был против. Это всё из-за того, что я выпил больше, чем мог. Чёрт, ты ведь меня простишь, правда? — парень выплёскивал свой поток сознания быстрее, чем Андрей догадывался, о чём тот говорил. Но он не спешил его останавливать, хоть и знал, что всё в порядке. Паника Антона вызывала у него какое-то странное чувство, что-то между желанием уснуть и желанием смотреть на парня вечно. Андрей поймал себя на мысли, что любил в Антоне абсолютно всё, от начала и до конца. От многочисленных родинок на спине, шее, руках, даже на пальцах и ушах, до красивых зелёных глаз, в которых всегда было слишком много для человеческого понимания эмоций. От вечно холодного, но совсем чуть-чуть вздёрнутого носа, до тех самых разноцветных и очень часто разных носков, которые парень обычно носил дома. От вечно растрёпанных тёмно-русых волос, до всех тех странных предпочтений в еде. От краснеющих губ, делающих такое, о чём говорить — стыдно, но вспоминать приятно, до острых локтей и коленей, которые очень часто пинали его во сне и наяву… До Андрея дошло, что он совсем не вовремя начал самокопание, когда Антон, стоя на тех самых коленях, обнял его ноги и, прижавшись к ним головой, о чём-то слёзно умолял. — Эй-эй-эй, спокойно! Вставай, зачем ты на колени встал? Мы же посреди улицы стоим, — Андрей потянул парня за локоть, пытаясь не смотреть в глаза проходящим бабушкам, но парень остался на своём месте, — Да что с тобой такое? — Что мне сделать, чтобы ты меня простил? — Антон… Всхлипнул? — Для начала встать на ноги, — он послушно поднялся, но сгорбленные плечи и опущенная голова говорили сами за себя, — И посмотреть на меня. — Андрюх, не надо… — хотел было отвернуться Антон, но Андрей крепко схватил его за плечи, одной рукой поднимая лицо за подбородок. Он действительно плакал. Не так, как девчонки: с пронзительными криками, размазанной косметикой и соплями, намотаными на кулак, нет. Он. Просто. Плакал. И Андрею стало его настолько жаль, что он сделал шаг вперёд и поцеловал чужие губы, опуская руку вниз и переплетая их пальцы. Из соседних кустов послышался какой-то визг, а потом в противоположном направлении выбежали трое девчонок с криками, что они всё сфоткали. Ну и плевать, пусть хоть выложат это, хоть на плакаты печатают. Тут вам не Россия, где посадят только за одно упоминание гейства. — Я прощаю тебя. Только в следующий раз не пей столько, — отозвался Андрей, проводя рукой по волосам Антона, на что тот просто кивнул.

***

Домой Андрей вернулся под вечер, когда на улицах уже зажглись жёлтые фонари, а людей на улицах становилось всё меньше и меньше. Закрыл дверь, снял обувь, помыл руки и молча зашёл в гостиную. Мама смотрела телевизор, а папа ужинал. Андрей сел за стол напротив отца и встретился с его взглядом. Тяжёлым и осуждающим, таким, который парень хотел видеть меньше всего. Папа никогда не поощрял это, и один раз даже сказал ему, что будет очень разочарован, если его единственный сын примкнёт к ним. И теперь это были не просто слова, а реальность. Никто не произнёс ни слова с момента прихода Андрея, но парень знал, что мама переживает и от этого никак не может оставить чёрненький пульт в покое, а папа доедал суп, иногда из-под лба поглядывая на него. В глазах читался немой вопрос: «Как?» «Так получилось» — отвечал взглядом Андрей, заламывая под столом пальцы. «Ты его любишь?» «Да…» «И это твой окончательный выбор?» «Конечно, иначе я бы тут не сидел.» Отец доел, встал, помыл тарелку и ложку, поставил на место. Потом вздохнул, повернулся и слегка кивнул головой. Андрей ответил таким же кивком и ушёл в свою комнату, сразу же хватаясь за телефон. [Кажется, папа принял наши отношения] Антон ответил несколькими добрыми скобочками и вышел из сети, а из кухни донеслось папино тихое «Да я и так всё знал» и приглушённый мамин смех.