Способ примирения

Темнота. Вот как можно было описать то, что лицезрел сейчас перед собой парень, лежавший на земле. Лишённый зрения и слуха, он всё ещё мог чувствовать, чего предпочёл бы не делать, потому как ему было крайне неприятно. Он ощущал маленькие камушки под собой от дороги, на которой он валялся без сознания. Вокруг, как мог определить он, явно был лес. Он не слышал того, как колышутся и шелестят на ветру листья, однако мог вдохнуть свежий воздух, какого в городе и не бывает. Он мог ощутить тот самый ветер, колышущий растрёпанные пряди на его лице, которое заливала запёкшаяся кровь, принося, мягко говоря, неудобство. Голова раскалывалась, в ней будто бы трещал радиоприёмник, очень сильно болел правый глаз, откуда по подбородку стекала жгучая капля. Ещё ныло ребро, однако дышалось хорошо, скорее всего, ничего серьёзного, не впервой ему что-то себе ломать. Что он ещё мог ощутить так это то, что голова его была чуть приподнята и лежала, видимо, на чьих-то ногах. То и дело его касались дрожащей рукой, служащей одним из проводников в смутную реальность, что уже потихоньку начала проясняться. Сначала ощущения, на которые парень всё это время и опирался, стали острее, о чём он тут же пожалел, пронзаемый сильной болью. Дальше потрескивание прекратилось, и он смог различить тихий шепот, слов которого он не различал, но мог догадаться о том, что его просят, нет, умоляют прийти в сознание, и то, как громко квакала где-то неподалёку лягушка. Понимая, что уже в состоянии это сделать, он приоткрыл глаза, жмурясь от яркого света. Как бы он ни старался, правый глаз отказывал в своей работе, сонное веко не удавалось разлепить, а попытки это исправить причиняли уже знакомую боль. Зато со вторым дела обстояли лучше, и Россия, сумев наконец разглядеть сквозь пелену где находится, стал потихоньку вспоминать, что произошло. Вместе с этими воспоминаниями пришло и осознание, кто сейчас напугано закрывает лицо руками, нервно шепча себе под нос. Привлекая к себе внимание спутника, он попытался сесть, что получилось с трудом и с помощью этого самого спутника, который быстро отреагировал на его пробуждение, подпирая спину всё теми же дрожащими руками. Теперь Росс мог полностью разглядеть перед собой заплаканного США, чьё лицо было непривычно бело и в многочисленных ссадинах. Губы у страны дрожали, да и не только они, после помощи спасителю он не знал, куда деть трясущиеся руки, а потому просто положил их на колени, что тоже выглядели не лучшим образом. Кое-где он содрал их до мяса, но, казалось, совсем не замечает боли физической, до сих пор пребывая в полном шоке. Как понял его спаситель, Америка не на шутку перепугался не только из-за самого медведя, но и волновался за жизнь РФ, которая, между прочим, действительно могла оборваться в тот момент. Аме совсем не соображал, раскачиваясь из стороны в сторону. Теперь-то хозяин территории мог разобрать, что он наперебой шепчет благодарность и извинение на своём родном языке, как заведённая игрушка, подрагивая каждый раз, как произносил эти слова. Пустые бегающие глаза только подтверждали его нестабильное состояние, текущие по щекам слёзы тоже. Нужно было хоть что-то предпринять, потому-то в попытке успокоить его, Федерация тянет к нему руки, осторожно берёт за плечи, чтобы тот посмотрел на него, но это не работает. Тогда он вновь с предельной осторожностью, но на этот раз достаточно крепко обнимает страну, покачиваясь в такт. Его руки ложатся на спину пострадавшему, судя по всему, не меньше его, и он осторожно водит ими по ней, пытаясь приободрить. Немного не рассчитав своего состояния, Русский чувствует, как теряет равновесие, грозясь навернуться, однако падения не происходит из-за того, что Мерика крепко и цепко вцепился в его одежду, что тоже выглядит сейчас грязной и помятой, пальцами, не собираясь отпускать. Таким образом, они в данный момент поддерживают друг друга по-своему. Один морально, другой физически. Россиянину кажется это чем-то даже символичным, однако ему не хочется о чём-либо думать, голова продолжает болеть до сих пор, а глаз так и не желает открываться, поэтому лениво текущие мысли всё же находят отклик в его и так неспокойном сознании, вызывая переживания о том, как бы он не лишился его в принципе, ведь это будет максимально глупо. Получается, что всему виной его непредусмотрительность, из-за которой он не уделил должного внимания этой проблеме. Тяжело вздохнув, он признал то, что опять налажал, упустив что-то из виду, как всегда происходило с ситуацией с его роднёй, управлением страной и остальным подобным, где нужно было проявить хоть каплю внимания и осмотрительности. Солнце, которое можно было разглядеть сквозь кроны высоких деревьев, приветливо продолжало светить, будто бы и не было столь неприятной сцены, освещая всё вокруг своим ярким и совсем уж горячим светом. Размеренно плывущие по небу облака кое-как загораживали его неожиданно палящие для весны лучи, однако это не особо помогало, и они достигали макушек двух фигур, продолжающих сидеть в одном и том же положении, не прислушиваясь к звукам вокруг. Вернее сказать, только Триколор не особо вслушивался, ибо был погружён в свои неведомые домыслы, Американец же, так активно трясущийся в его объятиях, нервно пытался уловить приближающуюся опасность. Он был уверен в том, что медведица всё ещё где-то поблизости, всё ещё рыскает по их души, готовая вновь напасть, а он не был уверен в том, что сможет второй раз выстрелить. Эта навязчивая идея не позволяла ему полностью успокоиться и вновь показать гордое выражение лица врагу. Конечно, такой расклад дел не устраивал его, поэтому приходилось предпринимать попытки взять себя в руки, что с каждым разом становились всё осуществимее, но никак не выходившими чем-то таким, что могло бы полностью его успокоить. Однако, это не могло продолжаться вечно, и из глаз Штатов наконец перестали идти слёзы, а он сам прекратил всхлипывать, мягко отстраняясь от России, немного придерживая того, чтобы он не упал. Во избежание новой волны паники он постарался на что-то отвлечься, и внимание его привлекли раны спасителя:  — Вот скажи мне, ты идиот? Зачем же было так рисковать? — начал он, чем поставил в тупик не совсем очнувшегося сына Союза, что хотел почесать затылок, но зашипел от боли, понимая, что лучше не трогать боевые ранения. Пока Росс отвлёкся на это действие, гость воспользовался положением, хватая его лицо и притягивая ближе, чем опять заставил недоумевать, вгоняя в краску собеседника. Принимаясь разглядывать раны, вертя его и иногда прикасаясь к разорванной плоти, он заворчал хуже перепуганной Белоруски, тут уж РФ мог с точностью это определить. — Придурок, кто ж так делает! Зачем нужно было вообще привлекать чем-то её внимание, когда можно было по-другому решить проблему! Что хоть за коробка была, а?  — Ну посмотри, вон она лежит, — кивнул на неё Федерация, чтобы хоть как-то отвлечь парня от его персоны, потому как его смущала такая забота, да и не очень был приятен сей контакт. А ведь и правда, у Звёздного были сильно разбиты колени, а одна нога вывернута в неестественном положении, но он даже не замечал этой боли, кинувшись помогать спасителю, что неожиданно сильно запало в душу хозяину мест, въелось в мозги, врезалось в память. Не таким было представление об этой личности, которая уже сгребла к себе загадочную банку, вертя её в руках. Она была старой и потёртой, на ней красовалась некстати новогодняя картинка какой-то девочки с саночками, где удобно расположился плюшевый мишка, заставив Полосатого вздрогнуть от накативших образов и попытаться быстрее распаковать вещицу, но не тут-то было. Железо не поддавалось, пальцы скользили, не позволяя уцепиться, как бы не старался уже разозлённый парень. Сдвинув брови, США всерьёз занялся вознёй с коробкой, в которой продолжало что-то побрякивать, под нос ворча и жалуясь на то, что она никак не хочет поддаваться ему. Он бы и дальше продолжал это дело, если бы не вмешался Русский, хмыкая: «Давай уж я открою». Бережно забрав из рук гостя банку, он, приноровившись, лёгким движением открыл её, так как встречался с подобной проблемой с детства, а потому знал, как её можно решить. Немного зависнув, он погрузился в счастливые воспоминания о бесконечных попытках кражи этой вещицы, покупаемой отцом на праздники. Они вообще редко ели сладости, для чего, собственно, и была изначально предназначена ёмкость, а когда их покупали, сразу же принимались предпринимать любые методы к их приватизации. Папа очень не одобрял это, прятал коробки, но от многочисленной орды детей практически ничего нельзя было спрятать, и они с радостью пожирали такую находку, получая после по башке. Не сразу они научились открывать её, бывало, украдут, а ничего сделать не могут. Приходилось возвращать, что, естественно, было вдвойне обидно. Одним из первых как с ней обращаться допёр Россиянин, чем хитро пользовался. Теперь с ним вынуждены были делиться дети, нашедшие сладости раньше, и не только с ним, потому как хитрец никогда не был жадным, зовя остальных разделить удовольствие от поглощения. Очнулся Россия только тогда, когда за его спину, неуклюже привстав, начал заглядывать Америка, чьи брови тут же поползли вверх.  — Это что?  — Как что, конфеты сосательные. Взял с собой перекусить, а в чём проблема? — растерянно ответил владелец банки, протягивая её своему спутнику, — Хочешь?  — Ты в жизни такой дурак или только прикидываешься? — в миг вспыхнул Аме, негодуя такой несерьёзности врага, которая начинала его злить, — Для тебя нападение хищных зверей — обычное дело, я не понимаю? Или тебе совсем мозги отшибло, идиоту? Прекрати вести себя настолько пофигистично, не так должен реагировать человек, очнувшийся после получасовой отключки, то ли упав в обморок, то ли непосредственно от удара! Я уже думал, что ты откинулся и больше в себя не придёшь, судорожно телефон искал. Вот где он, а? Чуть ли не на весь лес ругался Мерика, злобно сверля взглядом прифигевшего от такого парня, который не спешил как-то отвечать на эти нападки, ожидая, когда тот успокоится. Росс понимал, как, должно быть, сильно испугался гость, потому-то и ведёт себя так, чуть ли не истеря. Хотя, пожалуй, это уже можно было назвать полноценной истерикой, которой только ещё и не хватало. От таких громких звуков голова РФ опять начала трещать, а в ушах был слышен звон, что заставило его рефлекторно поднести руку к источнику боли и скривиться, шумно выдыхая. Тем не менее, это волшебным образом подействовало на Американца, и он, извинившись, прекратил вести ненужные беседы, замолкая. Выхватив из рук коробку, недовольный развернул аж три конфеты, пытаясь тем самым заесть стресс, накатывающийся на него приливами. Они молчали, позволяя друг другу обдумать сложившуюся ситуацию получше, осознать, что вообще произошло. Тишина была вполне уместна и служила островком спокойствия в этом безумии, а окружающая природа помогала немного расслабиться. Приятные естественные краски пышной зелени, прохлада и лёгкая свежесть, несмотря на довольно густо и хаотично растущие деревья, перекрывающие собой почти весь свет. Лучи, пробивающиеся с усилием сквозь такой плотный барьер, выглядят особенно ярко и необычно на таком фоне, ведь им приходится освещать крупные участки земли, на которых удобно располагаются крупные кустарники и травы, что тут не стригут никогда, а потому они разрослись так пышно, что пройти было бы сложно, если только не проложить тропинку, только вот сюда вряд ли могла забрести потерявшаяся душа, слишком уж далеко от цивилизации. Федерация ещё от отца помнил, что лесок только кажется небольшим, ты думаешь, что, зайдя туда и двигаясь в одном направлении, скоро выйдешь, но это было не так. Пространство, занимаемое ими, было столь огромно, что вряд ли бы когда-либо можно было выбрести оттуда самому, из-за чего Союз всегда старался обезопасить тех, кто мог бы приезжать с этой стороны. Именно он облагородил широкую дорогу, по которой можно было проехать на машине, да тут даже был заборчик, до сих пор можно было заметить его следы. В этот момент Триколор очень жалел о том, что не восстановил его хотя в память об отце, теперь он ясно видел, что угроза есть и её нужно устранять, несмотря на непопулярность данного пути до его дома. Устало выдохнув, он посмотрел на Штаты, которому уже стало лучше, по крайней мере, не было той нервозности, с коей он встретил пришедшего в себя Русского. Вообще, стоит отметить, он неплохо справился со страхом, что практически был паническим, как мог судить последний по тому, что увидел во время такой неожиданной и не особо приятной встречи. Как Россиянин тогда перепугался со своего спутника, увидев, что тот пытается убежать от дикого зверя, ведь у него же и шанса не было. Парень тогда ещё поймал себя на мысли о том, что действительно беспокоится за жизнь этого недоразумения, а не за то, какие слухи и голословные обвинения пойдут в его адрес, если враг погибнет при нём на его же территории. Тут его бы реально ничего не спасло от праведного гнева членов не такой и дружной, как он понял из рассказа Звёздного, но всё же семьи. Тем не менее, он даже не успел об этом подумать, хватая из сумки первое, что оказалось под рукой. Почему-то этот факт смущал, несмотря на то, что его отсутствие было бы куда более страшной бедой. У стран же есть сердце, им присуще эмоции, хоть и в более сдержанной форме, есть нормы морали, пусть немного отличные от обычных, потому что политика не самый лучший их показатель. Однако, в тот миг что-то было не так, как-то иначе он посмотрел на беду неприятеля, бросаясь выручать его. С другой стороны, какой Полосатый ему неприятель, если он буквально согласился с ним вместе работать, что сделать конечно вынудили обстоятельства, но не сказать, что сын СССР был им не рад. В последнее время всё складывалось подозрительно гладко, не беря в расчёт подозрения о причастности Китая, что пугало парня. При чём и то, и то. Америка же в это время бешено метался в мыслях, не понимая за какую уцепиться. Вроде бы всё уже прошло, можно выдыхать, они оба остались живы, только вот очередное спасение вызывало бурю новых эмоций. Одно дело донести до трейлера, не рискуя жизнью, подбодрить, не рискуя жизнью, в конце концов вступиться на собрании, рискуя только какой-никакой репутацией и дипломатическими отношениями с союзником; но совсем другое — привлечь на себя внимание зверя, рискуя не то, что инвалидом остаться на всю жизнь, самой жизни лишиться. И ради кого? Самый главный вопрос, терзающий всё это время несчастную фигуру с дрожащими всё ещё руками и опухшими от слёз глазами. Он искренне не понимал поступков того, кого считал не только своим врагом, врагом всего земного шара, а тут на тебе. Он уже давно, можно сказать, с самого начала замечал в России неплохие, в общем-то, черты характера, думал над тем, что они могут даже быть хоть не союзниками на политической арене, но приятелями. Да, они очень разные, но разве это когда-то мешало? С Каном у них тоже различий немало, правда родственная связь всё же прослеживается. При этих мыслях он тяжко вздохнул, отгоняя их, дабы не отвлекаться на лишние отрицательные эмоции. Это не то, о чём стоит сейчас думать. Тем более, они так сидят уже довольно продолжительное время, можно уже и начать что-либо предпринимать, чтобы не терять драгоценные часы непонятно на что. Только он хотел заговорить хоть о чём-то, Росс опередил его, пытаясь наладить непринуждённую беседу:  — Да уж, не думал я, что так всё обернётся, прости уж. Скажи, сильно меня потрепало то, чувствуя себя побитой грушей! — осторожно и легко начал он, опасаясь повторения истерики, но гость уже был спокоен и настроен на разговор.  — Скорее не побитой тогда уже, а истерзанной. Что могу сказать, выглядишь хуже, чем чувствуешь себя, через весь лоб шрамы от когтей останутся, это я тебе могу гарантировать. Насчёт глаза не знаю, вроде его не сильно задело, но тебе стоит как можно скорее показаться врачу! — говорил он монотонно, чтобы не выдавать своего волнения, однако РФ всё же уловил его, подмечая про себя то, что не он один волнуется за противоположную сторону.  — Спасибо на добром слове! — невесело хмыкнул собеседник, ёрзая и устраиваясь удобнее, так, чтобы сверху вниз окидывать взглядами Аме. Спохватившись, он чуть было не стукнул себя по лбу, но быстро очнулся, передумав по понятным причинам, принимаясь спрашивать так. — Слушай, всё спросить хочу, да как-то неудобно тебе напоминать. Как ты медведицу прогнал? Усмехнувшись про себя, Мерика невольно сравнил эту ситуацию с той недавней, когда он шантажировал Федерацию его же ножом. Подумав, что не хочет больше такой реакции и недопонимания, он повременил с ответом, раздумывая как бы помягче показать ему пистолет, из которого был произведён выстрел. Хотя это ведь точно было орудие хозяина территорий, и он должен был знать, какую вещь берёт с собой в гости к Американцу. К слову, последнему ох как это не нравилось, но он старательно выкидывал все плохие мысли из своей головы на этот счёт. Можно было бы предъявить, конечно, неприятелю претензию, но в данной ситуации это не имеет практической необходимости. Вообще, узнать зачем человек берёт с собой на встречу оружие стоило бы, но Штаты реально не хотел докучать ему лишними вопросами. Он не стал говорить собеседнику, но затылок его также опасно был в запёкшейся крови, которой утекло не мало, всё ещё волнуясь за этого дурака. Понимая, что слишком задумался и уже какое-то время не отвечает на поставленный вопрос, он вздрогнул, качая головой, дабы очнуться. Выдохнув, он потянулся за пистолетом, который так и остался лежать где-то в отдалении, там, куда его бросил Звёздный, когда медведица, испугавшись столь резкого и агрессивного звука опасности, поспешила оставить их. Сглотнув комок слюны, он протянул оружие Русскому, который, на удивление, отреагировал спокойнее, чем в прошлый раз, забирая из рук вещь и осматривая её.  — Откуда у тебя пистолет, Ам? — поражено и по-детски наивно поинтересовался он, заглядывая в косые глаза собеседника, опять оставшиеся «голыми». Удивительно, что парень раньше вполне успешно держал этот секрет в тайне. — Зачем ты носишь с собой огнестрельное оружие?  — Боюсь, это к тебе вопросы. Он выпал из твоей сумки, когда зверь накинулся на тебя, вот мне ничего и не оставалось, кроме как стрелять. Не переживай, — поднял он руки в примирительном жесте, видя, как глаза Россиянина округляются при этих словах, — Символ твой в порядке, я в воздух стрелял. А по поводу пистолета, так уж и быть, докапываться не стану, мало ли, зачем он тебе.  — Скажу тебе честно, я знать не знал, что он у меня в сумке, — ответил немного сконфуженный парень, вновь ловя на себе взгляды, полные негодования, так и спрашивающие, дурак ли он. — Я просто взял первую попавшуюся сумку, чтобы быстро туда документы и всё остальное нужное сложить, не задерживая тебя. Кажется, это вообще не моя вещь, просто кто-то оставил, раньше же все жили в отцовском доме, который мне достался. А может это тот, что мне давал Казахстан… — протянул он, внимательно разглядывая потёртое оружие. По виду действительно удивлённой страны можно было сразу отмести предположение о том, что это какой-то коварный план, и Полосатый окончательно успокоился, поражаясь такой халатности спасителя.  — В любом случае, — прервал размышления Триколора Америка, жестом показывая, что не держит обиды или зла, — Было бы неплохо перестать терять время и отправиться, судя по всему, в больницу, а не по делам, опять потеряв кучу времени… — вздохнул он как-то обречённо. Россия сразу же уловил эти грустные нотки в голосе, понимая, что его не особо пунктуальный враг действительно хотел бы уложиться в какие-то сроки, потому как дело для него было более чем важно.  — Слушай, мы можем сделать так. Если пойдём в больницу, потеряем кучу времени, как ты и сказал, но мы можем сразу поехать к тебе, должны же неподалёку от столь важной персоны быть врачи. Мы могли бы конечно вернуться ко мне, но до станции осталось немного, а в таком состоянии обратно мы не дойдём. Что скажешь? Было видно, что США мнётся и не торопится с ответом, хотя ему реально стоило бы поторопиться. Всему виной был явно замешанный в этом всём брат, с которым он хотел как можно быстрее уладить все недомолвки и недопонимания, ведь это приносило боль им обоим. На другой чаше условных весов было плохое самочувствие и его, и Росса, что, казалось, несмотря ни на что, был готов к новым свершениям. Сказать честно, Америка не понимал такого рвения и полного пофигизма, с коим его спутник плевал на собственные увечья, однако, в голове вдруг всплыл их разговор ещё там, в Большом Каньоне, когда парень поведал своему врагу о видах спорта, в которых принимает непосредственное участие. Этот разговор почему-то остался в памяти таким чётким, Аме помнил его до мельчайших подробностей, хотя в тот момент был не в лучшей форме, как и сейчас. Решение пришло само собой, и стране пришлось согласиться с тем, что доводы вполне логичны. Таким образом, устало и немного вымученно и сухо кивнув, видимо, напарнику в связи с сложившейся ситуацией, он, опираясь на руки, попытался подняться, чтобы донести и спутника в не самой лучшей форме, но явно не рассчитал серьёзность своих же ран, при этом хорошо рассмотрев чужие. Ногу пронзила резкая боль, всё-таки неудачно как-то согнул при падении, и он, размахивая руками, завалился на спину, всё ещё не теряя надежды удержать равновесие, но тщетно. От такой неожиданности он резко вскрикнул так, что аж птицы, которых сегодняшним днём особенно часто беспокоили, разлетелись, пытаясь убраться от этого проклятого места. Мерика поцеловался бы лбом с мелким грунтом, если бы рядом не оказался РФ, быстро среагировавший на такое, ибо привык ловить мелких братьев и сестёр, которые очень часто карабкались на деревья, иногда не очень удачно. Будучи всё ещё в сидячем положении, да ещё и далековато от падающего, он не мог сделать ничего лучше, кроме как выставить руки вперёд, обхватывая ими талию спутника, и осторожно притянуть к себе, дабы тот приземлился на него, а не на землю, долго он всё равно парня не удержит. Американец, восседая на Федерации, не сразу понял, что сейчас произошло из-за не отступившей до конца боли, но, как только до него дошло, залился густым румянцем и попытался встать, но неожиданно услышал:  — Не так быстро, — это прозвучало грозно и даже властно, хоть и не без капли волнения. И как только такая холодная страна умудрялась сочетать в себе столь разные качества? Ещё сильнее багровея, он начинает невольно задумываться о том, что не испытывает какого-то особенного отвращения к происходящему, что заставило его шумно сглотнуть. Так бы он и не предпринимал никаких действий, если бы это не сделал Русский, осторожно перемещая его на землю, тоже весь красный. До него только что дошло, как это, должно быть, выглядело. Он стремится неловко объяснить свои действия, подбирая слова:  — Ну это, ты прости, я просто это… Давай забудем, короче…  — Х-хорошо.  — Кхм, теперь о серьёзном. Я против того, чтобы ты волок меня на себе, тебе самому помощь нужна, — Бодро начал Россиянин, как будто неловкой сцены только что и не было, — Мы можем сделать лучше. Попробуем встать вместе и будем помогать друг другу. Думаю, это будет как минимум эффективнее.  — Ты уверен, что сможешь вообще идти? — с сомнением протянул Штаты, осматривая собеседника, что так-то всё ещё был в крови. В ответ лишь настойчивый и уверенный кивок. Оба парня собрали вещи, которые покидали в спешке, настроенные очень серьёзно, ведь Полосатому нечего было больше делать, кроме как принять предложение Триколора, опираясь на его плечо со стороны больной ноги. Хозяин территорий же в свою очередь держался за одежду Звёздного, дабы закружившаяся в миг голова не подвела. Спустя несколько неудачных попыток и массу усилий они смогли встать, кряхтя и ругаясь на злополучного зверя, которого не смог застрелить гость, предательски дрогнув перед лицом опасности. Хотя тут скорее перед спиной. Первый шаг на удивление дался им не так тяжело, как они думали, и кое-как процесс пошёл. До станции оставалось не так далеко, правда была вероятность того, что на электричку они всё же опоздают. В принципе, это не было так уж страшно, сыну Союза уж тем более не привыкать, но в данном положении дел этого не очень хотелось, поэтому две фигуры спешили как могли. Возможно они могли бы быть быстрее, если бы страны не пытались взять на себя больше, чем их спутник. Россия из соображений того, что с его ногами всё в порядке, и он вполне может ходить и сам, а США, волновавшийся за голову спасителя, думал, что его нога не такая уж и большая проблема. К счастью, судьба их помиловала, и транспортное средство по какой-то причине задержалось, а потому они не просто успели, а ещё некоторое время ждали, простояв, не желая садиться, потому как не были уверены в том, что смогут опять встать. В такой час народу практически не было, что избавило их от лишних сочувствующе-удивлённых взглядов. Заняв место у окна друг напротив друга, они наконец смогли расслабиться и отдохнуть после преодоления такой не длинной, но столь сложной для них дистанции. Перед Америкой открылась уже знакомая картина — сменяющиеся виды за окном, буйные леса сменяющиеся городами и наоборот. Подперев подбородок, он заворожённо смотрел на местность, стараясь удержать взгляд исключительно на ней. Ему до сих пор было не по себе от того, что рядом расположился человек, спасший так опрометчиво бросившегося в бегство парня. Росс выглядел помятым, хотя тут даже подошло бы не то слово. Он не говорил об этом спутнику, но легонько придерживал бок, видимо повредив рёбра. Три длинных полоски тянулись через весь его лоб, задевая глаз, а сзади голова и вовсе была разбита от резкого соприкосновения с землёй. Изорванная и грязная в земле и крови одежда тоже бросалась в глаза, лишь откинутая сумка практически не пострадала, только немного перепачкалась. Аме до сих пор не знал, какие конкретно там лежали материалы, но мог догадаться, что это важные бумаги, которые, наверное, были не лучшего вида после того, что произошло. Задумавшись об этом, страна не заметила того, как в открытую уже пялится на РФ, что старался не смотреть в ответ, явно смущённый таким вниманием со стороны неприятеля. Федерация уже давно заметил на себе косые взгляды, но тут это переросло в откровенный взор кривых, но суровых медовых глаз, пристально изучающих его внешний вид. Он не знал, что творится в голове у спутника, не мог даже примерно представить, но почему-то был спокоен, не ожидая никакого подвоха. Бывшему врагу не стоит доверять так, но он ничего с собой не смог сделать, понимая, что теперь их связывает гораздо больше событий, чем с некоторыми его союзниками. Случайность ли это или же рок судьбы, а может и вовсе хорошо спланированная последовательность действий, он не знал, но почему-то не сомневался в человеке напротив. Сложно описать насколько изменилось их представление друг о друге за этот небольшой промежуток времени. С теперешнего ракурса можно было разглядеть все несовпадения с ярлыками, хотя они теперь и судили то по-другому. Сколько раз Мерика видел Русского в реальной жизни, не на политической арене, где должна быть чёткая модель поведения, какая-то определённая репутация, помогающая в политике. На самом деле, Россиянин, конечно, догадывался о том, что его враг может вести себя иначе в домашней обстановке, но был уверен, что никогда его не увидит там, да он и не думал, что когда-нибудь побывает у него дома, а не в каком-то душном офисе, где они будут либо ссориться и орать так, что стены затрясутся, либо наигранно улыбаться друг другу под взволнованные возгласы прессы, подписывая очередное соглашение, которое, может быть, никто из них выполнять и не планирует. Теперь же они буквально едут к Штатам домой, и Россиянин чувствует себя немного неловко и растерянно, хотя несомненно неплохо. Каким же может предстать перед ним то самое личное и сокровенное пространство человека, о котором он совсем недавно не знал ничего? Ответ на этот вопрос стремительно приближался, они уже пересекли границу Американской страны, скоро должна была показаться остановка, на которой выйдут двое парней. Заранее поднимаясь с мест, они уже чуть лучше смогли найти равновесие и баланс, прямо по ходу вагона подбираясь к выходу, ибо остановка длинной не будет. Электричка начала тормозить, и Звёздный вновь чуть было не упал, но его придержал за руки Триколор, даже не поднимая хмурых глаз на фигуру, в гостях у которой он теперь находится. Мысленно чертыхнувшись, хозяин дома, куда они направлялись, неосознанно чуть крепче уцепился за спутника, что конечно не укрылось от сына Союза, который тихо усмехнулся про себя, думая, что для очкарика какое-то время, пусть даже самое небольшое, будет относительным героем. Тем временем, они уже сошли с платформы и начали удалять от станции, и Россия про себя отметил заметную близость её с домами, при чём не самыми скромными, надо сказать. Пред ним моментально вырос огромный дом в несколько этажей, к которому вела тропинка, усыпанная гравием, через всё разнообразие растений, высаженных перед величественной постройкой. В основном, газон был гладким и хорошо стриженым, но кое-где стройными рядками были высажены какие-то уж очень сладко пахнущие кусты с огромными яркими цветами. Приглядевшись, Росс понял, что это были розовые и жёлтые пионы, заметно выделяющиеся на фоне белых стен самого здания, куда его вёл его владелец. В достаточном отдалении от дорожки располагались углубления, в которых цвели и расцветали какие-то травы с крупными бутонами, похожие на тюльпаны, но гость не стал задерживать и себя, и Звёздного, чтобы их рассмотреть. Перед ним виднелась открытая часть дома, закрываемая одной лишь крышей и несколькими колоннами. Это было что-то вроде такого балкона, только к нему с двух сторон прилагались белоснежные ступени, которые, наверно, несчастным служанкам приходилось оттирать очень долго. Хотя, много ли персон ходят по ней? В любом случае, заметившие их люди уже спешили к Полосатому и его гостю, помогая добраться внутрь. Стоило им оказаться в коридоре, как их тут же принялись разводить по врачам, чтобы помочь с ранами. Они только и успели, что договориться встретиться в центральном холле через час, где США обычно принимал гостей. Вернее, хозяин территорий договорился с врачами, чтобы те отвели туда гостя, ибо он тут вообще не ориентировался. — —————— — В огромной роскошной комнате еле слышно тикают электронные часы, чуть отличные от обычных. Солнечные лучи, проникающие сквозь большое окно в самом верху и блестящие не меньшим по размеру подоконнике, играются и неспешно обследуют необычный интерьер, в котором впервые оказалась страна, неспешно попивающая сейчас чашку горячего и свежесваренного кофе, ибо чая для него не нашлось, чему он уже успел про себя усмехнуться. Врачи у них тут значит есть, а простого чёрного чая не нашлось. Раньше он бы списал это на не очень хорошее к себе отношение со стороны хозяина дома, но теперь это было не так, вернее не совсем так. Вообще, приняли его достаточно тепло, а для важнейших разговоров выбрали центральный зал, но последнее ему-то и не нравилось. Обстановка была достаточно деловой, но он хотел посмотреть именно на дом Америки. Там, где уютно, где он ходит в халате и тапочках, где нет посторонних лиц. В любом случае, он не жаловался, понимая, что это уже не его дело, может Аме не хочется так близко его пускать, с чего он вообще взял, что может на такое претендовать. В любом случае, ему было до ужаса любопытно разглядывать и подмечать разные детали в обустройстве внутренностей дома. В первую очередь, он обратил внимание на изобилие столь знакомого флага страны, где находится. Что уж там, Мерика явно искренне любил свою Родину и гордился ей. Даже тут, в комнате, которая предназначена для неофициальных, но важных переговоров, на стене висел один. Следующее, что даже немного смутило РФ, это то, что все окна либо были во всю стену как в местах массового толка, либо располагались достаточно высоко, чтобы в них было сложно подсмотреть. Широкий подоконник же был особенностью конкретно этого зала, что тут же позволило воображению гостя разыграться, представляя себе то, как низкорослый Американец на него залазит, дабы посидеть посмотреть в окно. Здесь вообще были довольно высокие потолки, несмотря на то, что практического смысла в них Федерация не видел, если только завешивать стены наверху разными плакатами, это владельцу нравилось изрядно, судя по завешанным стенам. Сама комната была оформлена довольно хаотично, но при этом не лишена какой-то строгости, читающейся в идеально ровном положении широких кресел с подлокотниками к прозрачному столику, в дорогом ковре под ногами. Тем не менее, это не выглядело как дань уважения каким-то более старым временам, практически всё здесь кричало о новизне, даже часы и те были электронными, как уже успел подметить Русский. Ему одновременно и нравились такие веяния, и нет, потому что он видел в них какой-то отчаянный крик об интересах, что ли. А может протест старомодному обществу. Тут не было ничего такого странно правильного или радикального, как обычно можно встретить у подростка, но почему-то именно это сравнение пришло на ум сидевшему здесь парню. И последняя деталь, бросившаяся в глаза, здесь не было растений от слова совсем. Если перед домом лужайка была, то непосредственно внутри ощущалась какая-то что ли пустота без зелени. Вообще, он ждал Штатов довольно долго, несмотря на точно обговорённое, впопыхах правда, время. Как бы непривычно не было тут находиться Россиянину, он не чувствовал себя неловко, нет, но ожидание уже начинало есть его изнутри. Вспоминая ещё больную ногу несчастного, он начинал переживать сильнее, пытаясь отвлечься на уже чуть остывший кофе. Сумка всё время «лечения» находилась при нём, хотя её активно пытались забрать. Он смог отвоевать свою собственность, а по-другому это назвать было нельзя, что кстати не вызывало чувство презрения или недоверия. Вообще, сын Союза умел понимать, когда ему не особо рады, однако здесь это не ощущалось так явно, на чём и можно было остановиться, ведь он не у подружки в гостях, в конце то концов! Из размышлений его вывели какие-то непривычные шаги, отличающиеся от обычной Американской походки, которую парень изучил плоховато, но спутать звуки шагов и то, как стучит костыль об пол, было крайне сложно. И он не ошибся, увидев фигуру, открывшую дверь просто навалившись на неё, ведь одна рука была занята чем-то на подобии файла с бумагами, а другой Звёздный и впрямь держался за костыль. Нога была в гипсе. Кивнув России, словно тот был его деловым партнёром, он неуклюже направился к креслу, чтобы больше не пришлось управляться с дурацкой палкой, которую он держать не очень-то и умел. Окинув его пристальным взглядом, Росс сорвался с места, не самой лучшей координацией, к слову, дошёл до своего врага, забирая из его рук файл, кладя его подмышку, чтобы не мешался, и осторожно взял за плечо, поддерживая. Такая вот странная получилась процессия забинтованных парней, медленно всё же доходящий до цели. РФ при этом ни на минуту, а это затянулось на довольно длительный промежуток времени, не отпускал неприятеля, буквально помогая ему сесть, дабы этот балбес не навредил себе ещё больше, чем уже умудрился, попытавшись убежать от дикого зверя. Как только они оба уселись в креслах, повисла недолгая пауза, которую поспешил прервать гость, верно подмечая:  — Да уж, мы точно соответствуем друг другу. У одного голова больная, другой с гипсом на ноге, ничего не скажешь, — стоило ему это молвить, как оба неожиданно открыто брызнули со смеху, понимая некую комичность ситуации, хотя сама она радужной никак не была. Настроены они было довольно радушно по отношению друг к другу.  — Есть такое дело, — согласился Полосатый, после долгой тирады смеха, утерев подступившую слезинку, — Ладно, давай оставим эти разговоры на потом? Нас ждёт много долгой и муторной работы. Почувствуй себя сыщиком, Росс. Звучало это как-то очень тепло, и Федерация с улыбкой кивнул, принимаясь за дело. Надо сказать, слова США оказались самыми что ни на есть правдивыми, потому как работа заняла больше трёх часов. Всё это время шла дискуссия о том, кто мог стоять за теми событиями, что произошли совсем недавно. Нужно было не только разобраться в этой загадочной личности и её мотивах, но и что можно отнести к этим самым событиям, ведь некоторые из них могут оказаться чистой случайностью и будут только сбивать со следа. В какой-то момент Америка даже предложил устроить спайдер-грамму, на что Русский с неуверенностью посмотрел на стену, и они решили делать нечто подобное на столе. Ещё одна проблема заключалась в поданных документах, среди которых было и много того, что к делу не относилось, но имело большое значение для их владельца. Ему даже пришлось ввести в краткий курс дела своего врага, хотя некоторые из них не предполагались подлежать огласке, что очень беспокоило Аме. Ему до сих пор было обидно за свою систему безопасности, и он переживал как бы таинственная личность не воспользовалась этими данными. Россиянин, понимая состояние неприятеля, старался как мог поддержать его, то и дело похлопывая по спине или кладя руку на плечо, что вгоняло Мерику в слабую краску. Почему-то такая забота со стороны не прямо хорошего знакомого сильно его смущала, но он старался не отвлекаться на неё, потому как дело действительно было важным. Под конец «мозгового штурма» оба парня сильно вымотались и учащённо дышали как после пробежки. Потерев виски, сын Союза развалился в кресле, закрывая лицо ладонями.  — Ну, что у нас по итогу?  — Это мог быть почти что кто угодно, прямых доказательств или опровержений причастности Китайца у нас нет. Всё, что могло бы пролить свет на это дело, украдено, судя по всему, моим братом, террорист, устроивший тот ужас в Латвии, сбежал, и у нас нет… ничего! Тот, кто это устроил, не глуп. Пока сложно говорить о том, получается ли у него задуманное или нет, мне всё-таки кажется, что нет, но следы он заметать явно умеет. Результат неутешительный, — подвёл итог Американец, тяжело вздыхая и тоже без сил падая в кресло. Ему до сих пор было не по себе от того, что в этом деле замешан его брат, с которым они совсем недавно ладили и доверяли секреты друг дружке, а теперь случается это, перечёркивая их взаимоотношения. И Штаты был уверен в том, что сам в какой-то степени этому поспособствовал.  — Не знаю даже, что с этим теперь делать… — неуверенно протянул собеседник, которому также было не по себе от того факта, что в этом может быть замешан его союзник и друг отца. Последнее беспокоило его ещё сильнее, и сил продолжать диалог об этом у него не было. — Что у тебя, к слову, с глазом? — внезапно перевёл тему Звёздный, и его голос звучал не менее серьёзно и даже с плохо скрываемым волнением, потому как парень уже успел подумать, что было бы вообще хреново, если бы из-за него враг лишился глаза.  — Да нормально, — был шокирован такой внезапностью Россия, осторожно касаясь бинта, — Мне твои врачи сказали, что сам он не сильно повреждён, скоро заживёт, но пока надо носить какую-то повязку и следить за тем, чтобы рана не кровоточила и не гноилась. Буду теперь как отец в повязке ходить, может, даже ту самую найду. Америка, берегись! — хмыкнул он больше в шутку, нежели всерьёз, но Полосатый как-то нервно отреагировал на это, приобретая нечитаемое выражение лица. Смотря в одну точку, он вдруг задал вопрос:  — Слушай, а как, по рассказам самого СССР, он получил это ранение?  — Я… — он замялся, поражаясь такой странной реакции врага, но тут же взял себя в руки, принимаясь рассказывать. — Отец не любил эту тему для разговоров, всё время избегал её, чем вызывал у нас неподдельный интерес. В какой-то момент мы его настолько достали, что он выпалил, я думаю, первую байку, пришедшую ему в голову. По его словам, он получил шрам на охоте, когда на него накинулся волк, на которого он и вёл охоту. Мол, так бы и был растерзанным, но в последний момент дотянулся до ружья и выстрелил. Хотя он явно вернулся не с охоты, он даже не брал с собой ружья. Скажу честно, я не поверил ещё тогда, но убедил остальных в правдивости этой истории, потому как видел, что он не хочет пояснять истинных событий. До сих пор не знаю, что же там такого было, — легко признался Росс. Ему стало немного грустно, но он не показывал своих эмоций, в отличии от США, которого передёрнуло от этой истории, и он отвернулся, не желая смотреть на гостя.  — Это я сделал, — шёпотом произнёс он. РФ будто бы только что окунули в ледяную воду. Он вздрогнул, побледнел, покрасней и вновь побледнел. Всё-таки родня для него всегда была особенной темой, и он не терпел плохого к ней отношения, а тут на тебе. Тысячи мыслей пролетали в его беспокойной голове, боль в ней возобновилась, заставляя стиснуть зубы, а сердце бешено заколотилось. Он помнил все те случаи, когда отец мучился из-за отсутствия одного глаза, как ему было непривычно, как долго он старался научиться с этим жить без особых преград. И конечно, сам тот момент, когда он пришёл домой поздно вечером в весьма помятом состоянии, полностью побитый, с разбитыми губой и носом. Это был один из немногих моментов, что так живо отпечатался в памяти Федерации, у которого не могло уложиться в голове то, насколько же плохо выглядел его родной человек. Советский Гражданин тогда еще извинился перед ним детьми за то, что пошёл сразу домой, позволив им увидеть себя в таком виде. Вздрогнув от раздражения, Русский всё же не стал сразу бросаться с кулаками, ожидая объяснения, последовавшее спустя несколько минут молчания.  — Я хорошо приплатил своим разведчикам за местоположение Союза в определённое время, любое, что удастся засечь. Я собрал несколько хорошо обученных солдат, и мы засекли его. Встретили не особо дружелюбно, затолкали в ближайший переулок, где устроили настоящую взбучку, — говорил он отрешённо и без сожаления, будто картинки прошлого мелькали сейчас перед его глазами, и он вновь переживал этот момент. — Пока мои люди били его, я стоял в стороне и издевался, пытаясь задавить морально. Эта паскуда оказалась сильнее, чем я предполагал. Он смог отбиться от нападавших, даже успел съездить мне по морде, а потом, верно оценив обстановку и соотношение сил, сбежал, — в глазах рассказывающего заблестели искры, он так и не стал надевать свои очки дома.  — Причина, — слышится стальной голос человека, который еле удерживает себя в руках, — Причина, Америка, я не шучу. Короткие предложения наполнены искренним гневом и негодованием, теперь уже весь вид и готовность собеседника показывает серьёзность его намерений. В глазах разгорается настоящее пламя, в то время как Аме молчит, не думая даже смотреть в сторону врага, спиной ощущая настроение того. Воздух в комнате вмиг становится каким-то спёртым, и его явно не хватает разъярённому, еле сдерживающему себя парню, что громко и часто дышит, даже не предпринимая попыток успокоиться. Мерика продолжает молчать и не думая объясняться с неприятелем, на что получает в принципе очевидную реакцию. Россиянин, сорвавшись с места и чуть покачнувшись от приступа головокружения, оказывается возле хозяина дома, хватая того за горло свитера, в котором он был. Поднимая над насиженным местом настолько, насколько это было только возможно в таком положении, он притягивает его так, чтобы их носы немного соприкасались, и закладывает в глаза, натыкаясь на вполне спокойный и уверенный, даже чуть обиженный взгляд. Рыча от раздражения, проходящего волнами по его телу, он слышит, как рвётся ткань, портя вещицу. Только ему уже было всё равно. Резко отпустив Американца, он шумно выдыхает, требовательным тоном говоря:  — Мне всё понятно. Соединённые Штаты Америки, — нарочно официально обратился он, — Рекомендую проводить меня до станции по самой кратчайшей дороге. Второй раз повторять не буду, — это была уже не просьба, это был натуральный приказ без права его ослушаться.  — Я знал, что ты не поймёшь, — довольно дерзко для своего положения фыркнул Штаты, указывая рукой на выход. Проследовав к двери, сын СССР грозно, словно лев в клетке, стал ожидать своего спутника, сверля его взглядом, намекая на то, что ему лучше поторопиться. Кое-как самостоятельно поднявшись, Звёздный поплёлся за ним, всё ещё не очень хорошо обращаясь с костылём. Если в здании затаившая обиды страна ещё хоть как-то ждала хозяина территорий, то на улице, словно почувствовал свободу, она ускорилась, чему не был рад еле поспешающий Полосатый. Он буквально бежал за Россией, направляя парня, а в самом закипала злоба, обида и горечь. Утром их общение напоминало приятельское, а теперь ему приходится терпеть подобное издевательство от врага, ненавистно сверля его спину взглядом. Именно спину, потому что он даже не думал оборачиваться и убедиться, что с его неприятелем всё нормально, что он не упал и не отстал, как бы говоря, что это теперь не его проблемы. Внезапно Триколор тормозит да так резко, что Америка, не успев остановиться, влетел ему в спину, падая. Резко развернувшись, Росс опять хватает того за талию, притягивая к себе, чтобы тот не упал. Со стороны это выглядело так, будто они обнимаются, хотя настоящие эмоции обоих были противоположны. Последний раз задержав взгляд на косых глазах, он отстранился, устойчиво поставив Аме на место, дабы не пришлось опять ловить.  — Не нравится мне этот пролесок. Не надо бы нам через него срезать, — сурово заявляет гость, только вот оробевший было Мерика уже очнулся и не готов мириться с командованием врага.  — Я по длинному маршруту не дойду, так что мы идём туда. Коли что-то не нравится, можешь валить сам! И вообще, никто тебя ловить меня не просил, баб своих так ловить будешь, отродье коммунистическое! — совсем осмелел парень, уже в открытую крича на него. Реакции долго ждать не пришлось, и РФ, уже хотевший съездить по лицу наглецу, остановил кулак, тяжело вздохнул и схватил спутника за локоть, разворачиваясь и таща в ту самую местность. Здесь они уже проходили, но было это днём, а потому парни даже не обратили внимания на небольшой укропный лесопарк, только вот теперь он уже не казался столь невинным в лучах заходящего солнца. На улице заметно потемнело, и народу, которого тут было не так уж и много изначально, поубавилось. Местность и правда выглядела жуткой, но признавать это злобный Федерация не мог, всё ещё чувствуя тревогу за парня, который сейчас брыкался и кричал, чтобы его отпустили, но до сих пор не съездил ему по, к примеру, затылку. Хотя он, скорее всего, не дотянется, однако он даже не предпринимал попыток ударить человека, присуждающего его идти в своём темпе, несмотря на больную ногу. Тем временем, они уже прошли середину чащи уверенным шагом, оказываясь в особенно мало освещённом участке небольшого леска. Русский чувствовал какой-то подвох, на душе его было неспокойно, и он, инстинктивно остановившись, вдруг вздрогнул, когда мимо пронёсся дротик с непонятным содержимым. Мигом начиная озираться, он заметил нескольких людей в чёрном, наблюдающих за парнями. Один из них наставил на стран винтовку. Подхватив подмышку растерянного Американца, что тоже заметил угрозу, Россиянин осторожно, но быстро попытался выйти из кольца, но не тут то было. Стоило людям понять, что цель их засекла, они выскочили из своих укрытий, несясь за уже откровенно удирающими парнями. Сын Союза буквально каждой клеточкой тела ощущал, как бьётся его сердце в унисон с хозяином территорий, что легко подрагивал в его руках и, между прочим, сильно замедлял страну. В любом случае, положение ухудшалось с каждой секундой, Россия не был столь быстрым бегуном, но шанс выбежать на станцию, где должна быть какая-то охрана, был. К сожалению, воплотить его не удалось, потому как прямо в шею прилетел ещё один дротик, что сильно замедлило его. Всё поплыло перед глазами, его и так больная голова загудела сильнее, и его успешно догнали те самые люди, хватая уже почти потерявшего сознание за руки.