Способ примирения

Повсюду слышится трель птиц, кружащих над массивами лесов, довольная, радостная и такая счастливая. Весна уже давно показалась на страницах календарей, только вот реально дошла она до жителей только недавно, а ведь есть те, к кому это прекрасное время года ещё не постучалось. В том самом лесу деревья как раз избавились от обильного снежного покрова, на их ветках стали появляться зелень, кое-где даже распускаться почки. Иногда грязные сугробы тут можно было встретить, но это скорее стало редкостью, нежели чем-то обыденным, что несомненно нравилось его жителям, коих заметно прибавилось с прошедшей зимы. Некоторые повыходили из спячек, некоторые, как свободно рассекающие небо птицы, вернулись с более тёплых земель на Родину, о чём стремились разболтать всем и каждому. Однако, в широтах ближе расположенных к огромному дому, где сейчас преспокойно сопел один человек, радости такой безграничной уже не чувствовалось, ведь по календарю весна уже явно перевалила за половину. Тем не менее, это никак не мешало ясной погоде, часто голубому небу и греющим лучам солнца, пробивающимся сквозь плотно зашторенные окна, но никак не мешая парню, отвернувшемуся от них, дабы не прерывать свой сон. Час уже какое-то время перешёл за полдень, время было обеденным, но лучи, уже побывавшие в пике, не хотели греть меньше, а ветра почти не было, что создавало небольшую духоту в комнате, где настежь было открыто только одно окно. Сам же парень с довольно угрожающим обычно видом добродушно улыбался во сне, видимо, наблюдая что-то приятное, а может просто отдыхая после тяжёлых дней. Он бы и дальше наслаждался близостью его головы с подушкой, если бы не внезапно нарушивший такую идиллию урчащий живот, просящий к себе должного внимания. И это было не так удивительно, ведь страна, не евшая с прошлого дня, по приходу домой только и сделала, что налила чай для себя и гостя. После того, как Россия с небольшим сожалением оторвал от себя те вещи его дедушки и осторожно приобнял США, когда тот вновь не сдержал слёз, гладя того по голове, он почти сразу же направился спать, потому что вся эта процедура в конец умотала его, и глаза закрывались буквально на ходу, а где-то с другой стороны затылка, внутри, отдавало противной болью. Наверняка он теперь будет мучатся этим какое-то время, ибо травма правда была не очень приятной. Бинты, слегка пахнущие затхлой тюрьмой, где он пробыл почти всю ночь, теперь валялись в раковине, так что лицо его было открыто, обнажая оставленный диким зверем шрам, едва не повредивший орган зрения, что теперь был в относительном порядке, но всё также вызывал некоторый дискомфорт. Хотя последнее вполне могло быть из-за ассоциаций, что он вызывал, притом не самых приятных. Пустой живот учтиво напомнил о себе вновь, заставляя улыбку с его лица пропасть, а его самого поморщиться, неохотно расставаясь с состоянием покоя, в коем находился. Ещё один раз, и парень принял сидячую позицию, разлепляя один глаз и осматривая помещение с некой опаской, будто боясь вновь оказаться где-то, где быть ему сейчас хотелось меньше всего, а именно в любом месте, кроме собственного дома. Потянувшись и немного поразглядывая жёлтые обои, поклеенные им же с помощью Казахстана, что был только рад помочь с небольшим ремонтом, дабы, ночуя тут, а ещё какое-то время после ситуации, затронувшей всю дружную семью, приходил сюда в поисках ночлега, не натыкаться на то, что окружало обоих, наводя на воспоминания о том трагичном дне; парень наконец пришёл немного в себя, смотря на часы с тихим вздохом. Он надеялся поспать до вечера, чтобы не пришлось садиться за накопившуюся работу, а это стоило сделать сразу же, как только он немного отдохнёт от недавних событий. Ворча на себя за некоторые правила, к которым был приучен с детства, он поднялся, отправляясь на кухню за бутербродом, сделанным на быструю руку, ибо готовить ему теперь попросту некогда. Росс мог бы в теории поесть и лечь спать, но он не хотел вновь сбивать чудом восстановленный усилиями режим, ведь до определённого времени с времён тяжёлых девяностых он спал днём, и работал ночью, что не так хорошо отражалось на его здоровье, в том числе и моральном, ибо сделано это было и с целью того, чтобы не видеть никого и ни с кем не встречаться, не пересекаться. Почему-то при достаточно болезненных воспоминаниях он не почувствовал былой печали, просто отмахнувшись от мимолётных образов. Предварительно приготовив всё необходимое, РФ поднялся на второй этаж, где недалеко от самой лестницы, достав ключи, отпер тяжёлую дверь, заходя внутрь. Кабинет, как и всегда, встретил его своей мягкой приятной достаточно рабочей атмосферой, только вот одно мигом сбило её, заставляя некоторыми мыслям прокрасться в голову. А были этой мелочью стаканы, в которых на дне всё ещё располагался напиток, что парень пил с Америкой вместо завтрака. Аромат, исходящий от недавнего напитка, дурманит разум, проникает в сознание, заставляя отвлечься и думать вовсе не о работе. «Жалко всё-таки, что я ничего не узнал о предке», — мимолётно думает он: «Теперь, видимо, так и запомнить его негодяем из немногословных рассказов отца. Тем не менее, я чувствую, что поступил правильно». Это было правдой. Единственное, что мог он тогда сделать лучше, возможно, так это чуть подробнее затронуть их взаимоотношения, только вот он не хотел лишний раз тревожить старую рану страны, по себе зная, как иногда трудно кого-то отпустить, особенно когда все стремятся тебе о нём напомнить. Однако последний разговор с врагом на эту тему вышел действительно коротким, парень боялся, что придётся когда-то к нему вернуться, но случится это не скоро. А может он просто надумал себе такого, может они и вовсе вскоре забудут об этом, продолжив свою нормальную жизнь, враждуя и не заботясь о чувствах друг друга. Почему-то эта мысль неприятно кольнула мелкой иголочкой. Он не хотел, чтобы всё возвращалось туда, откуда началась вся эта заварушка, потому что вроде как за столь непродолжительное время привык к сложившейся ситуации. И дело было не столько в их примирении с братом, сколько в именно той части истории, где они с Пендосом, как называл того парень, начали узнавать что-то о врагах, коих раньше считали зверьми. «Так, что-то меня совсем понесло не в ту степь!», — Прервал свои размышления так и стоящий с блюдцем в руках, где покоился его обед, Федерация, настойчиво приближаясь к столу. Убрав предметы посуды, он поспешил вернуть на стол некоторые бумажки, кинутые на пол во время освобождения хоть небольшого уголка пространства для них двоих. Работы оказалось больше, чем он запомнил, что заставило его переосмыслить сказанную больше в шутку фразу о том, что ему придётся разгребать это всю оставшуюся жизнь. Дабы опять ни на что не отвлекаться, он решительно взял первый попавшийся лист, пытаясь разобраться к чему тот вообще здесь и относится ли к остальным. Таким образом, довольно пофигистически относящийся к таким делам в принципе, парень просидел за этим занятием несколько часов, даже не став делать себе перерыв в виде кружечки чая с какой-то сладостью, потому как, зная своё нежелание этим заниматься, он понимал, что процесс растянется надолго. И главная причина заключалась в том, что ничего сладкого в доме не было и быть не могло*, что означало прогулку до магазина, выбор чего-нибудь и так далее. Однако работа всё равно не шла из-за рассеянности и нарисовавшихся проблем с концентрацией, болевшей головы и из-за любой другой появляющейся причины. Но вишенкой на торте стало не это. Длинными и короткими цепочками в голове всплывали образы минувших дней, заставляя вновь и вновь возвращаться к этим событиям, которые парень не успел как следует обдумать. Всплывающие не были последовательными, они выскакивали хаотично. Вот Триколор напился и чуть было не угробил себе сердце из-за теракта в Латвии, вот они уже ссорятся с Аме из-за покалеченного отца, вот он видит по телевизору его выступление, а вот они уже напуганные в тюрьме. Но самое страшное, не позволяющее сконцентрироваться, было воспоминание о медведице. Слишком отчётливо страна запомнила весь тот ужас, передавшейся ему от сильно напуганного Мерики, перемешанный с его страхом за гостя. Его до сих пор передёргивало от мыслей о возможной кончине тогда обоих, однако не радоваться за вроде благоприятный исход он не мог. Как он только в таком состоянии смог о чём-то здраво рассудить и предпринять действия по спасению гостя. Больше всего смущало то, что он соврал ему, когда оправдал свои действия тем, что его убийство на территории врага да ещё и в присутствии этого самого врага вряд ли бы просто так сошли ему с рук, ибо никто не поверит в такую поразительную случайность. Мог ли он подумать об этом за считанные секунды до страшного? Вряд ли. И это очень отвлекало от его нынешнего занятия, он постоянно сбивался и забывал где только что читал и о чём в документе шла речь, ему приходилось возвращаться на несколько строчек, а иногда и на самое начало, ругая себя за такое. Он твердо решил, что лучше сделает меньше, но качественнее. К подступающим вечерним сумеркам он уже настолько вымотался, что речи о продолжение работы и быть не могло, как бы он не хотел быстрее отделаться от хвостов. Тем не менее, парень честно пытался заниматься этим, но внезапное осознание заставило сново отвлечься и хлопнуть себя по лбу. Всё то время, когда они с Американцем шли по тёмному леску, и на них нападали заказные люди, у него в сумке был пистолет! Теперь уже нельзя было гадать как сложились бы обстоятельства, вспомни он об оружии раньше, однако такая оплошность всё равно казалась по-детски глупой. К слову, очнулся Русский в темнице сырой уже без неё, что предвещает скорейший звонок Японии по этому вопросу. Вообще, там до сих пор лежали некоторые достаточно важные документы, о которых он и позабыл, когда, как он думал, его жизни угрожала опасность, и такое казалось мелочью. Теперь же это определённо беспокоило, и где-то в груди заныло странное чувство, напоминающее ему о том, что где-то он всё же облажался. И почему он сразу не додумался спросить? Хотя ответ и так ясен. Вздохнув, он понял, что в который раз потерялся в тексте, а потому осторожно отложил бумагу в стопку, откуда достал, потирая немного сонные глаза. Вот теперь точно стало ясно, что дальше продолжать таким образом мучить себя он не может, потому то, рассудив, что толку от него в таком состояние не очень много, он всё-таки решился отдохнуть. Уже и не помня, как ноги отнесли его на кухню, Россиянин принялся рыться в своих запасах, пытаясь хоть что-то найти. В холодильнике у него, что называется, мышь повесилась, если бы не относительная чистота из-за того, что он часто протирал пыль, можно было подумать, что сюда не заходили годами. Парень грустновато хмыкнул, вспоминая своё дежурство в том возрасте, когда ему приходилось вставать на табурет, дабы дотянуться до раковины и мыть посуду. Отец, как теперь понял страна, был отменным домохозяином, всегда содержа всё в чистоте и строгом порядке, однако у него всегда было подспорье в виде привязавшейся к детям кличке «пионеры», чем нередко он пользовался, чтобы нести эту ношу не одному. «Интересно, насколько ему было сложно совмещать такую заботу о нас с работой?», — пронеслось в голове у парня, опирающегося на стол в манере предка, о коем задумался. Понимая, что отвлёкся даже от такой простой задачи, он мимолётно вздохнул, вновь принимаясь за дело. Под руку наконец попалось что-то дельное, а именно небольшая упаковка какао и принесённые когда-то братом зефирки, что немного подняло настроение стране, не раздумывая принявшейся готовить себе то ли ужин, то ли просто перекус перед ним. Не найдя ничего больше, кроме куска хлеба и колбасы, из чего ранее он сварганил себе обед, Правопреемник СССР бросил это дело, решив, что сейчас просто попьёт тёплый напиток, а вечером, если проголодается, закажет пиццу. Наконец всё было готово, и парень, замотавшись в найденный плед, служащий для примерно таких случаев, включил первый попавшийся канал, буквально тыкая наугад, и попал на какое-то шоу об игуанах. Подумав, что вряд ли сейчас найдет что-то интереснее, он просто следил за красивыми экзотическими животными, немного расслабляясь и позволяя себе согреться и даже немного вспотеть от подступающего жара напитка. В какой-то момент ему надоели скучные речи диктора, в которые он не вслушивался, ухватывая только урывки предложений, и он выключил звук, наслаждаясь приятной мелькающей картинкой на экране. Как раз теперь можно было хорошо всё обдумать, но вместо этого парень вслушивался в привычную тишину квартиры, даже наслаждаясь ей. Это шло вразрез с тем, что он обычно чувствовал по отношению к ней, особенно в тот самый день, когда позвал к себе Хохла, не имея сил терпеть её. Сейчас же он был даже рад побыть один. Ощущалось какое-то спокойствие, будто время замерло, оставив ненадолго хозяина квартиры в покое, выталкивая из того шторма, в котором он недавно находился. Ему казалось, что он может хоть вечность здесь просидеть, не возвращаясь к сомнениям о друге семьи и своём деловом партнёре, не переживая за то, что не так сказал или сделал некоторым братьям и сёстрам. Стоило ему об этом подумать, телефон, находящийся на тумбе около экрана, разразился протяжными гудками, прерывая спокойствие и тишину. Сначала у России была даже грешная мысль не вставать, притвориться, что он не слышит, мол он до сих пор спит, отлёживается после всего произошедшего, однако тут же одёрнул себя, понимая, что это может быть чем-то важным, он ведь не самое последнее лицо. Неохотно скидывая с себя приятную ткань, он подошёл к всё ещё звонящему и никак не унимающемуся устройству связи, вытягивая шею, чтобы быстрее увидеть того, кто решил побеспокоить Росса, да так и обомлел, застыв в неестественной позе. Брови поползли вверх, глаза заметно расширились, а сердце пропустило несколько глухих ударов. Мало будет сказать, что звонил не тот, кого он ожидал услышать, тут даже не так, звонил тот, кого услышать он вовсе не ожидал при чём, возможно, никогда. «Может, случайно набрала?». Но нет, звонок явно был настойчивым, можно было, казалось, уловить раздражение девушки, хотя гудки уж точно передать этого не могли. Не желая ссориться с ней раньше времени, владелец территории дрожащими руками взял телефон, отвечая и морально готовясь к тому, что его отчитают или наорут на него, зная личность на другом конце провода. Однако встретил его вполне спокойный, хоть и слегка раздражённый голос:  — Вечер добрый, Российская Федерация.  — Здравствуйте. Вы звоните по какому-то вопросу? — заговорил РФ достаточно официально, отбросив своё удивление, чтобы ей не почудилось неуважение или что-то в этом роде, потому что иначе девушка может перейти в наступательную позицию, а это добром никогда не кончалось.  — Естественно я звоню по какому-то вопросу, — раздражённо отозвалась она, но, еле слышно выдохнув, продолжила довольно сухо, — Мне нужно встретиться с Вами и лично обсудить кое-какое дело. Если вы не заняты, это можно было бы организовать сегодня, и поверьте, разговор в ваших интересах, не в моих, — последнее являлось чем-то, что не давало права на отказ, и значило, что рассчитывать на такую удачу более не придётся.  — Разумеется! — воскликнул Федерация, не желая упускать возможность, — Когда и где?  — Возле зала собраний, в парке. Через полчаса буду ждать вас там, и лучше не опаздывать, — прозвучало достаточно угрожающе, и послышались гудки Оторопевший парень жадно вдохнул воздух, будто до этого весь разговор не мог дышать, пытаясь прийти в себя, потому как добираться ему до этого места минут 20, что значило быстрые сборы. Что же такое хочет лично обсудить его сестра? Забыв про мысли о приятном вечере в компании с телевизором, Триколор кинулся переодеваться во что-то более подобающее, немного теряясь из-за отсутствия сумки. Дело в том, что на подобные встречи обычно страна всегда брала с собой вещи, в которые могло поместиться много всего на случай, если, к примеру, оппонент захочет передать много наличных денег или что-то ещё в этом роде. Однако последняя деловая сумка осталась в месте с пистолетом у Япы, что немного затрудняло его положение. Понимая, что опоздает такими темпами, он начинал нервничать ещё больше, роясь в огромном шкафу возле стены рабочего кабинета, ибо именно там могли находиться деловые вещи. У самого Русского таких было не так уж много, так что оставалось только и надеяться на предусмотрительность предка, и она его не подвела, когда наконец под руку подвернулась достаточно старомодная широкая сумка, которую он и взял за неимением перспективы. И через минуту, проверив, что всё закрыто, уже мчался на встречу, боясь разозлить ожидавшую его так особу, которая всегда приходила чуть раньше назначенного. Вечерело, солнце уже скрывалось за горизонтом, когда запыхавшийся парень вбежал на главную аллею прямо напротив парадного входа, где обычно все и встречались. Погода немного испортилась, небо заволокло то ли облаками, то ли тучами, а он даже не взял зонтика на всякий случай, что, однако, не так беспокоило его как возможное опоздания, ведь он совсем никого не видел, как бы не вертел головой. Так бы он и стоял один, если бы не привычный стук каблуков по проложенным тут дорожкам. Обернувшись к ближайшей стоянке, он чуть заметно улыбнулся, радуясь увидеть девушку, назначавшую эту встречу. Латвия шла достаточно уверенной деловой походкой, чуть сжимая ручку большой сумки в руках, что выдавало её некие переживания по поводу того, что в ней находилось. Делала она подобное всегда неосознанно, так что родственники мигом различали любой напускной вид или ложь, не смотря на то, что убедительно врать она умела. Многие просто не обращали внимание на такие небольшие жесты, а очень зря. Родственники же часто знали куда смотреть, и если с близкими это работало в хорошем ключе, ведь они знали, когда ей может понадобиться какая-то помощь, то с такими как Россиянин для неё это было большой проблемой. Так и сейчас девушка, вовсе не выглядевшая встревоженной, казалась брату именно такой, и она не могла этого не заметить, но из образа выходить не стала, пытаясь придать своей походке что-то хищное. Приблизившись к парню до расстояние одного метра, она остановилась, будто ждала начала разговора от брата, ожидая его реакции, но он растерянно молчал, и она вздохнула:  — И как ты себя чувствуешь после заточения? — обратилась она уже на ты, что не могло не обрадовать собеседника  — Нормально, спасибо, что спросила! — просиял парень, не обращая внимание на явную фальшь в её тоне  — А что с глазом? Ой, и с головой не всё в порядке… Если ты плохо себя чувствуешь, перенесём нашу встречу, я не хочу общаться с умалишённым.  — Нет, я в порядке.  — Вижу, вежливости от тебя ждать как обычно не стоит, поэтому перейду сразу к делу, — и она раскрыла сумку, в которой, как не сразу разглядел Правопреемник, были деньги. Он немного опешил, и ей пришлось раздраженно разъяснить, — Эта та сумма, которую ты отдал мне за не совершённый тобою теракт. Можешь забирать её обратно.  — Так, ты мне веришь? — который раз за день удивился словам девушки Россия, слегка улыбаясь, думая, что вовсе не зря так торопился сюда.  — Если смотреть на детали, относящиеся непосредственно к той трагедии, всё слишком хорошо спланировано. Ты на такое не способен, — в привычной своей манере огрызнулась Латвийка, задрав голову, — Короче, мне чужого не нужно, забирай свои деньги!  — Знаешь, я уже вроде как смирился с их потерей… — признался Росс, отодвигая от своего лица сумку, которую ему небрежно протянули. Это было правдой, за все эти прошедшие дни парень лишний раз убедился в том, что есть вещи гораздо более дорогие, чем какие-то там деньги, тем более страна у него была не бедной. Конечно их всегда есть куда потратить, но конкретно эти ему очень не хотелось брать, потому что он помнил о том, для чего их взяла сестра. Недавно из новостей он вычитал, будучи в доме у Штатов, что вся сумма пошла частично на выплату семьям пострадавших и погибший, частично на восстановление каких-то повреждённых зданий, а такие тоже были. И забирать их теперь казалось не совсем правильно, не смотря на то, что он не был причастен к тем ужасным событиям. Однако Латышка такого жеста не оценила, видимо подумав, что так он хочет её унизить. В глазах тут же сверкнул гнев, и парень поспешил пояснить, — Слушай, мне кажется, будет правильно, если они пойдут на надбавки семьям пострадавших. Или потратишь их как-нибудь ещё с пользой на свой народ, я действительно в них больше не нуждаюсь, я вообще как-то уже и забыл. Я не пытаюсь унизить тебя, может, воспримешь как маленький шажок навстречу диалогу? В этот момент что-то в лице девушки изменилось, и она, явно подумав о чём-то, улыбнулась. Улыбка казалась едкой, однако собеседнику сразу стало ясно, что она — самый дружелюбный жест, сделанный ей спустя столького времени, и это не могло не обрадовать её. Тем не менее Латвия буквально вырвала из рук брата сумку, отсыпая туда на глаз половину суммы, на самом деле немного удивившись. РФ конечно было невдомёк, что она сторонилась его по некоторым причинам, одна из которых заключалась в постоянно хмуром виде, густых сдвинутых к переносице бровях и отрешённости, будто бы он пуст внутри. Но это лишь одна, остальные этот шаг навстречу, что неожиданно был сделан им первым, не опровергал, так что девушка немного колебалась в своём решение. Пока не обратила внимания на ту сумку, что была на плече у парня. От этого её передёрнуло, она резко отшатнулась, не отводя взгляда от вещицы, что-то про себя окончательно решая. Развернувшись, желтоглазая принялась отдаляться, но не в сторону парковки, где оставила машину, а чуть глубже в парк. В какой-то момент она развернулась к оторопевшему парню и поманила неопределенным жестом, как бы спрашивая, чего это он там стоит. Дважды повторять не нужно было, и окрылённый буквально сорвался с места, догоняя её и до сих пор не осознавая, что ему вроде как дали ещё один шанс, что ли. Хотя он очень сомневался в том, что сестра так просто позволит его реализовать, скорее это был просто единичный порыв. Какое-то время они молча шли по роскошным аллеям к главному пруду, где наверняка сейчас спали утки со своими уже подросшими утятами. Их окружал лесок, выглядящий немного пугающе из-за темноты под нависшими деревьями. Нет, фонари тут разумеется были, при чём везде, даже в зоне полного единения с природой, только светили они исключительно на дорожках. Раньше в первый же день их установки, когда обоих ещё не было как стран, общими усилиями решили обеспечить кругом освещение, вписав его в ландшафт и несколько лет работая над созданием идеальной системы, их всех и включили, позволяя несколько ночей открыто светить. Однако пришедший общий счёт за это всё озадачил даже богатейших стран, что уж говорить о бедных, которые тут же вполне справедливо закатили истерики о том, что платить не станут. Тогда-то и было принято такое решение, освещались глухой ночью лишь несколько главных дорог. В принципе, включить остальное освещение не составляло большого труда, только вот страна обязательно должна была дойти до специальной постройки, находившейся недалеко от самого сердца, куда вели все дорожки, косвенно или прямо, там включить этот свет и наслаждаться прогулкой, засекая, сколько там пробыл. По возвращению необходимо было всё отключить и записать в учётный журнал о том, где, как и сколько ты пользовался электроэнергией. За это время платила исключительно та страна или страны, кто пользовался такой функцией. Довольно простая схема. Шли они молча, даже не смотря друг на друга, стараясь держать дистанцию. Девушка делала это из-за оставшейся неприязни к парню, а парень просто за тем, чтобы не нарываться на конфликт. Небо совсем потемнело из-за густых туч, и темнота кругом практически настигала, однако фонари были словно маячками и дарили ощущение безопасности, как бы глупо это ни было. Никто из гуляющих темноты не боялся, но со светом было явно спокойнее, учитывая то, что именно в тёмном леску в прошлый раз парня и поймали, привезли в тюрьму без всяких объяснений. Вспомнив про это, он засунул руку в карман, затем чуть более лихорадочно обыскал сумку, прежде чем понял, что его нет, видимо, впопыхах оставил его на тумбе возле телевизора. Тяжело вздохнув, понимая, что наверняка сейчас пропускает какой-нибудь важный звонок по закону подлости, он сложил руки обратно в карманы, осторожно посматривая на гордую девушку, что рассматривала прекрасные густые кустарники, на которые падал тусклый свет. Разорвав тишину, она, словно чувствуя взгляд брата, упёршийся в спину, заговорила спокойнее, чем обычно:  — Ладно, признаю, ты не такой мудак, каким я запомнила тебя. Тем не менее, меня поражает с какой готовностью ты отдаёшь мне деньги не за что, не задумываясь при этом, что мог бы потратить на благосостояние своих граждан. Может ты и привык так поступать, но не я, у меня другие представления о многом, в которые ты не вписываешься.  — Что ты хочешь этим сказать? — уверенно задал вопрос Федерация, поворачиваясь к ней и натыкаясь на внимательные и какие-то отстранённые глаза Латышки.  — Хочу сказать, что мы слишком разные. Я не собираюсь восстанавливать с тобой какие-то дружеские отношения, которых не было. Всё это я затеяла только из-за просьбы Беларуси, однако я не буду врать тебе, говоря, что это так сильно перевернуло моё восприятие, что я готова перешагнуть через себя ради каких-то тёплых отношений с тобой.  — Я понимаю, можешь не продолжать, — выдохнул собеседник, стараясь не прерывать зрительный контакт с сестрой. На голову вдруг упала маленькая капелька, скатившись по лбу прямо на нос, затем ещё. Начинался дождь, и Прибалтийская страна, отвлекаясь на то, чтобы достать зонт, больше не смотрела на брата. Найдя нужную вещь, она раскрыла его прямо в сторону Триколора, как бы намекая на то, что разговор окончен и больше им обсуждать нечего, под зонт он может и не надеяться пристроиться. Развернувшись, она начала удаляться, а капли становились всё увесистее, больше и капали чаще, барабаня по чёрной непромокаемой ткани, создавая эффект, будто девушка всё ещё стоит рядом. Но вскоре эти звуки начали растворяться в общей песне дождя, под которым стоял Русский, наблюдая за уже скрывшейся за плотной стеной капель девушкой, чуть улыбаясь. Несмотря ни на что, это был лучший диалог и лучшее их совместное времяпрепровождение за долгие годы. Наверно, это значило, что приложенные старания конкретно к этой стране и к самому себе парню дали наконец хоть какие-то плоды, а это не радовать не могло. Даже столь небольшое и сомнительное продвижение за длительный период дарил Россиянину чувство успешности и уверенности в том, что и этот конфликт когда-нибудь можно будет решить, пускай произойдёт это нескоро. — —————— — Ливень зарядил, судя по всему, надолго и захватил довольно обширные территории, хоть около самого дома и утихал. Погода, бывшая прекрасной всё то время, что страна спала, решила испортится, когда она проснулась и куда-то пошла. Поэтому парень, так опрометчиво не взяв с собой зонтик, сильно промок, и сразу же по приходу домой направился в тёплый душ. В детстве он довольно часто игрался под стихией, так что опасаться за свой иммунитет не приходилось, но с возрастом пришло какое-то осознание возможной простуды, не смотря на то, что болел он достаточно редко и непродолжительно. В любом случае, для организма сейчас и так много стресса, и рисковать им в кои то веки не хотелось. Плюс под горячим напором воды можно было немного расслабиться и привести бегающие словно загнанный в угол зверь мысли, не дающие ему покоя. Больше всего он переживал как бы не пришлось и завтра отдыхать, ведь работа не ждала, и вряд ли он успел выполнить за несколько часов рабочую норму дня, что уж говорить о хвостах. Это нравится не могло, однако мысль о том, что оставшийся вечер он проведёт в тишине и покое грела душу лучше любого душа. Он даже чуть было не уснул прямо там стоя, но вовремя одёрнул себя, заставляя выйти. Переодевшись в домашнее и вернувшись на прежнее место, где оставил плед, он больше рефлекторно захватил с тумбы оставленное устройство связи, объяснив самому себе, что просто почитает ленту новостей, чтобы не выпадать из жизни полностью. Однако, стоило ему включить телефон, на экране высветилось три пропущенных от разных номеров, и Россия печально вздохнул, понимая, что так уж спокойно посидеть не выйдет. Раздумывая над тем, кому же перезвонить, а осилит он скорее всего только один звонок, да так скорее всего и вырубиться здесь, он рассудил, что нужно просто решить вопрос с пистолетом и документами со страной Восходящего Солнца и больше по этому поводу не забивать себе голову, поэтому позвонил он именно девушке, запоздало подумав, что может сейчас и поздновато, мало ли она уже спит, поэтому приготовился извиняться. Но трубку шустро взяла относительно бодрая Япония, живо здороваясь с ним, на что тот сразу перешёл к делу:  — Думаю, Вы знаете, что нам нужно обсудить.  — Я то знаю, но Вы как догадались? — немного удивлённо спросила девушка, явно уже не так хорошо соображая под конец дня. Этого вопроса не совсем понял уже Росс, думая, что может она хотела обсудить другое. Тем не менее, он начал довольно уверенно, отбрасывая лишние сомнения:  — Полагаю, Вы хотели услышать объяснение по поводу того, что в моей сумке был пистолет. Сразу заверяю, что волноваться вам не о чем, я не пускал его в ход и даже не думал об этом. На самом деле это простая случайность…  — Погодите! — перебила его Японка, голос которой стал ещё более удивлённым, — О каком пистолете речь? Я что-то вообще не припомню, что у вас была какая-то сумка. Ох или она была… Опять эти чёртовы наёмники не доложили мне чего-то важного, и я опять вынуждена как дура краснеть!  — Может, забыли просто, — спокойно отозвался парень, не желая нервировать и так наверняка переживающую из-за разрыва и такого грубого отказа девушку, принимаясь объяснять, — Дело в том, что со мной была сумка с некоторыми документами и… Там ещё оказался пистолет. Её точно забрали, когда я был в камере, кажется, она лежала где-то в том месте, где вы объясняли нам свои подозрения, но я вовсе позабыл про неё.  — Ах вот оно что, — с облегчением вздохнула она, понимая, что собеседник ни в чём её не винит, просто хочет забрать своё, — Я Вас поняла, обязательно свяжусь с людьми, и мы найдём вам вашу вещь, не сомневайтесь. Насчёт пистолета, можете не оправдываться, как бы там ни было, для страны носить с собой оружие не криминал, мало ли что может случиться, — этот ответ немного удивил его, но, в принципе, устроил, и РФ почувствовал себя лучше, несмотря на то, что его нехило так смутило заявление девушки. Получается, она наверно тоже носит с собой что-то, и это немного вводило в ступор. Какое-то время помолчав в трубку, он хлопнул себя по лбу, спеша спросить:  — Так по какому Вы звонили вопросу, если не по этому?  — Да, точно. Дело в том, что Америка рассказал мне Вашу проблему и главного подозреваемого в лице Китая и попросил позвонить тебе или ему, если я вспомню что-нибудь странное или подозрительное по поводу его поведения. Он показался мне слишком возбуждённым, а я хорошо его знаю и понимаю, что он бы не смог рационально использовать некоторую информацию, которую я хочу предоставить, цепляясь за каждую мелочь. Мне показалось, Вы справились бы с этим, — повисла недолгая пауза, заставляя сердце Федерации болезненно сжаться, ведь он до последнего не хотел слышать что-то нехорошее о своём союзнике, но выбора у него не было, потому что он не собирался пропускать никаких сигналов, ведь дело правда было серьёзным. Однако к тому, что сейчас услышит в трубке, он был не совсем готов, — Я думаю, он хотел, чтобы я от вас избавилась… — —————— — Шторы плотно задёрнуты, в комнате стоит полумрак. Фотоальбом, тщательно рассмотренный хозяином дома, сейчас покоится на столе, поверх всего остального хлама в виде канцелярский принадлежностей. Кругом мирная тишина, однако фигуре это всё равно не помогает. Сначала он забылся некрепким сном, но затем ни с того ни сего проснулся и больше не мог ничего с этим поделать, лёжа на боку и рассматривая уже которую минуту однообразную стену, на которой очень уж ровно были наклеены обои. Единственным дефектом служила маленькая складочка на стыке, почти незаметная. По форме она напоминала очертания какой-то страны, только парень никак не мог понять какой, несмотря на то, что с географией был знаком прекрасно. Мысли скомкались бесформенными пятнами, не позволяя сосредоточиться на чём-то конкретном, и он постоянно вздрагивал в судороге. Состояние его заметно ухудшилось, голова раскалывалась, больные ноги покалывали, а глаза были воспалены. Несколько экстремальных ситуаций подряд и целая ночь, проведённая на холодном полу, сделали свою работу, и страна окончательно заболела. Мерика крепко зажмурился, надеясь на то, что это как-то поможет ему или уснуть, или прийти в чувства, однако теперь он окончательно признал, что застрял где-то между этими состояниями. Теперь ему оставалось только лежать и отдыхать, чего так хотел организм, но расслабление всё никак не приходило, заставляя чувствовать себя ещё более паршиво. В какой-то момент ему надоело так лежать без дела, и он привстал, потянувшись за телефоном, и в этот момент перед глазами всё потемнело, видимо, от резкого подъёма. Немного выждав, Звёздный взял дрожащими руками устройство, непроизвольно открывая нужный контакт, собираясь уже звонить, однако палец застыл в нескольких сантиметрах от кнопки вызова. Дело в том, что набрать он хотел своего брата, но вовремя вспомнил, что они поругались, а потому не стал этого делать. Полосатый уже писал Канаде несколько раз, однако тот даже не открывал и не читал их, видимо, как рассудил, парень, чтобы не было больно, ведь Нада наверняка воспринимает столь продолжительную ссору с близким очень болезненно. С подругой тоже вышло не очень, тем более, ей нужно было какое-то время, чтобы прийти в себя, а его парень готов был дать сколько угодно, потому что вина расползалась и нарастала в нём с каждой мыслью о том, сколько боли он причинил Японке. Можно было ещё позвонить двум другим братьям, однако они вместе, чтобы было веселее, уехали куда-то в небольшой отпуск, и беспокоить их не хотелось, ведь страны не так и часто могут позволить себе нормально отдохнуть. Листая список, он вдруг наткнулся на контакт некогда своего врага. Проклиная себя за такую настойчивость, он всё же решил позвонить ему, так как остальным доверял не так сильно. И как только так вышло, что в рядах доверительных лиц преспокойно оказался человек, записанный у него как «Колхоз». США до безумия не хотелось казаться ему навязчивым, однако он сам не совсем понял, когда именно набрал его. Послышались гудки, прерывающие тишину. Ещё и ещё. Парень не отвечал, скорее всего отдыхая, в отличии от того, кому действительно стоило бы этим заняться, или разгребая ту работу, которая накопилась в том числе из-за того, что от неё его всё время отвлекала одна личность. Америке стало как-то тошно, и он выключил телефон, кладя его рядом на соседнюю подушку, закрывая глаза, чтобы опять попытаться уснуть. И у него почти что это вышло, однако звонок прервал его спокойствие так, что он аж подскочил, сонными больными глазами, поднимая ярко светящийся экран, на котором горела фотография того, кто не звонил ему уже довольно длительное время и кого Аме совсем не ожидал увидеть. Кажется, не только России сегодня так повезло.