Способ примирения

Беспокойная утренняя суета в самом разгаре, когда множество людей куда-то спешат, заполняя собой улицы городов, а если чуть отойти, то можно наблюдать такую же суету и в животном царстве. Некоторые зверьки уходят на покой после ночной деятельности, а кто-то только просыпается, готовясь встретить новый день. От неё не укрыться также, как и от жаркого солнца, предвещающего хороший тёплый день, какие наступают уже окончательно и бесповоротно с приближением лета, что не за горами. И этому были рады, казалось, все, даже парень, бодрым шагом преодолевающий расстояние до своей цели, находясь в каких-то не очень приятных раздумьях, судя по сдвинутым к переносице бровям. Тем не менее, шаг его был лёгким, а недовольство на лице иногда стирала улыбка, когда тот оглядывался по сторонам, замечая приятную обстановку. В такой солнечный день вообще не хотелось предаваться серьёзным мыслям, но складывающаяся ситуация это предполагала, поэтому парень, пусть и отвлекаясь периодически, думал на счёт случившегося и о том, как испортит настроение сестре, делясь всем тем, что мучает его со вчерашнего дня. Останавливаясь у её дома, он нерешительно помялся, отворачиваясь от назойливых лучей, чтобы те не испортили его лицо ещё больше, чем оно уже было из-за приличных размеров веснушек, что кучковались настолько сильно, что казались едиными пятнами, покрывающими половину пространства кожи. Хуже всего приходилось открытым плечам, потому как ходить в одежде с рукавами было бы слишком жарко, и всё те же проклятые веснушки во всю покрывали незащищённую поверхность. Взяв себя в руки и приготовившись к долгожданной встрече, Украина бойко простучал несколько коротких раз, вслушиваясь в тишину, не прерываемую вообще ничем. Это вызывало бы беспокойство, если бы парень не знал своей сестры, которая наверняка мечется по дому, пытаясь убраться или приготовить что-то для пришедшего гостя. Ей никогда не нравилось встречать кого-то в неподобающем виде или позволять кому-то заходить в грязное место жилища. Беларусь вообще с детства взяла такую привычку, прививаемую отцом всем ребятишкам, однако лишь малой части из них это запомнилось. Взять того же Россию, что мог жить в пыли недельной давности и никак не чесаться по этому поводу. Хотя последнее время он всё же старался поддерживать какую-никакую чистоту, видимо, брат был ещё не совсем безнадёжен. Что до самого Укропа, у него почти всегда в комнате царил хаос, именуемый «творческим беспорядком», но грязи парень всё-таки не разводил, просто не успевал следить за своими вещами, которые, по его словам, будто перемещались с места на место. Тем временем тишина затягивалась, а окна были плотно зашторены, не позволяя разглядеть происходящее внутри, что вообще для девушки было редкостью, и брат уже начал волноваться, пока в коридоре не послышались торопливые шаги и глухой стук, заставивший его закатить глаза с мыслью: «Она опять упала!». Дверь распахивается, чуть не сбивая гостя с ног, однако тот успевает отскочить, и перед ним предстаёт необычная картина. Перемазанная в клее девушка приветливо и слегка виновато улыбается, а щёки её и руки настолько покраснели и покрылись пятнами от бега в жаркую погоду, что она всем своим видом напоминала оленёнка. Почему-то именно это сравнение всплыло в сознание парня, прерывающего молчание:  — Да уж, шёл к тебе, чтобы попросить привести меня в порядок, а это не мешало бы сделать тебе самой! — хихикнул он, вновь уворачиваясь, но на этот раз от летевшей, чтобы дать подзатыльник, руки.  — Мог бы и промолчать! Между прочим, ты отвлёк меня от моего дела и твоего будущего сюрприза, — хмыкнув, ответила девушка, наблюдая за тем, как заметно оживился её гость, в чьих глаза тут же загорелись огоньки, кои были всегда при упоминании чего-то в роде подарков, особенно если это загадка. Оставшись довольной собой, она быстро добавила, высовывая язык и затем скрываясь в проходе, оставляя дверь открытой для брата, — Будешь выёживаться, помогать не стану! По обыкновению закрывая за собой, Укр не стал медлить на пороге, следуя в гостиную и занимая своё место, потому как выйдет из ванной, куда направилась Белка, теперь не скоро, отмывая слипшиеся пряди. Даже отсюда можно было услышать ворчание девушки, заставляющее Украинца по-доброму хихикать, представляя недовольное лицо сестры. Так как делать было особо нечего, парень принялся рассматривать интерьер, который знал настолько хорошо, насколько это было возможно, ведь бывал тут множество раз. Однако что-то новое добавлялось достаточно часто, будь то свежая скатерть, придающая какие-то новые черты этому месту, или очередной кактус, что так любила разводить Белоруска, но они никогда не уживались у неё, поэтому больными они попадали к Россу, который всегда знал, что делать. Или, по мнению Хохла, просто имел время на то, чтобы следить за растением, ухаживая когда нужно. На этот же раз из чего-то не вписывающегося в обычный интерьер на столе красовалась огромная, но не очень высокая для цветов в ней зелёная ваза, в которой стоял огромный букет подсолнухов, сочетающийся с какими-то колосками, на концах которых то встречалась желтизна, то они были красноватого оттенка, необычно выделяющегося на фоне общего цвета. Такое обычно на столах не держат, потому как эта махина занимала довольно много места, а тень отбрасывала и вовсе на весь стол так, что становилось понятно неудобство есть на нём. Принюхавшись, гость учуял нотки подсолнечного масла, коим пахло молодое растение, напоминающее те, чем засаживают иногда парки, где ароматы сливаются в единое благовоние. Почему-то именно такие размышления вернули его на не самые приятные мысли по поводу цели его визита. Беспокоить сестру, что в приподнятом расположение духа не хотелось, однако парень действительно переживал за своего брата и слухи о нём. Ему не нравилось думать, что это может быть чей-то коварный план, особенно не хотелось винить Америку, потому как РФ, судя по тому, что видел Украина, забирая их из заточения, начал всерьёз воспринимать врага как приятеля. Гость знал, что девушка разделяет его опасения по поводу США, даже больше волнуется за непутёвого брата, в то время как Укроп всё-таки полагается на благоразумность родни и не лезет в это дело. На сердце становилось как-то совсем тяжело, и, чтобы больше не сидеть в молчание, он кричит Республике, которая до сих пор возилась со своей причёской над раковиной:  — Не знаешь, как там Федерация? Всё ещё не отвечает на твои звонки?  — Ага. Переживаешь за него? Ладно тебе, думаю, он просто очень устал от всего происходящего и сейчас либо попивает чай, замотавшись в плед, либо же, что мало вероятно, взялся за ум и разгребает работу. Всё-таки нападение диких зверей это не шутки, — отозвалась девушка, чей голос был в целом спокоен настолько, чтобы и брату стало чуть-чуть легче, однако некая тревога всё-таки проскальзывала и наверняка была связана с тем, ради чего пришёл сюда Укр. Только он хотел озвучить мысли, как до него кое-что дошло.  — Мне показалось или ты назвала похищение его Японкой нападением дикого зверя?  — Ну да, ты ж сам всё видел. Девушка правда походила тогда на зверя, особенно, когда начала понимать, что её не любят. Жаль несчастную конечно, — раздалось откуда-то уже из кухни, куда проследовала Беларусь после того, как вода в кране затихла Послышался звук вскипающего чайника, отвлёкший двоих персон от разговора. Каждый в данный момент обдумывал что-то про себя, что-то своё и ведомое только им, однако и в доводах одного, и в мыслях второй неизменно фигурировала одна и та же личность, которая как назло не хотела взять трубку и успокоить родню своим голосом, сообщившим бы, что всё отлично. Это в особенности злило девушку, что не находила периодически себе места, переживая за родного человека, и этот поганец Триколор знал об этом, но всё равно так редко брал трубку в какие-то такие моменты. Белка и сама не до конца понимала, почему волнуется за него словно мать, хотя сама и сейчас, и в детстве любила находить приключений на пятую точку, но факт остаётся фактом. Украинец же злился из-за того, что у них только недавно был разговор про то, что Русский часто не замечает свою семью, не понимает каких-то намёков и очень сожалеет об этом. А теперь снова непонятно, что с ним, и он даже не соизволит ответить, хотя должен понимать ответственность за родных, возложенную на него ещё с детства. Чайник затих, перед этим противно пискнув, и сестра, разлив жидкость в заранее приготовленные для этого чашки, неспешно, дабы не пролить, наконец показалась Хохлу более-менее чистенькой и с зажатым мизинцем тональным кремом. Поставив всё на стол под тень подсолнухов, она присела на корточки, чтобы лучше разглядеть лицо брата, усеянное веснушками, и его плечи, страдающие от того же недуга. Заговорила:  — Однако что-то мне подсказывает, что не совсем это ты пришёл обсудить. Она, воспользовавшись положением, заглянула брату в глаза, убеждаясь в своей правоте, потому как они не врали никогда, стоило лишь повнимательнее присмотреться и можно было почувствовать любую фальшь. Тем не менее, парень не особо скрывал этого, так как хотел поговорить именно о беспокоящих его слухах, медленно, но верно расползающихся среди стран. Белоруска редко распространяла непроверенную информацию, но часто умудрялась быть в курсе всего, о чём бы не говорили страны, и всегда могла узнать почти что всё что угодно. Как-то ей всегда удавалось выведать даже какие-то секреты, чем она и занялась почти сразу же, как привыкла к обстановке на мировой арене, хоть по началу и казалась всем просто маленькой испуганной девочкой. Молчание затянулось, и Незалежный, немного помявшись, признался:  — На самом деле меня беспокоит тот факт, что кто-то распространяет слухи про якобы союз России с Америкой. Это кажется не таким значительным, но на деле страны начинают опасаться такого развития событий, и их в этом понять можно. Просто обычные слухи конечно и всё такое, но… На этом месте парень решил не продолжать, видя полное понимание и осознание ситуации в глазах сестры. Приобретая затягивающий, болотный оттенок, какой всегда бывает, если та злиться или нервничает, два ока внимательно сверлили плечи брата, над которыми Белоруска работала как будто на автомате, закрашивая ненавистные Украиной веснушки. Вообще вся родня не вполне понимала, чем ему так не угодили такие особенности кожи, но все знали, что он не позволит себе прийти на какое-либо мероприятие, не закрасив их, особенно если дело происходит весной или летом. Часы привычно тикали, и руки девушки, казалось, двигаются в такт стрелке, не оставляя от пятен и следа. На самом деле в её голове сейчас бушевал настоящий ураган, и она не могла скрыть волнения за Россиянина, потому что прекрасно знала личность, строившую такую маленькую пакость, и это вызывало новую волну недовольства и подозрений, падающих на того, кого Правопреемник СССР считал своим то ли приятелем по несчастью, то ли и вовсе другом. Зная небольшую особенность брата, Республика переживала за его сердце, ненароком вспоминая тот период времени, когда недуг показал себя. В детстве подобные прецеденты практически не возникали и были несерьёзными, так что Сын Союза и его братья и сёстры никогда не предполагали, что что-то не так. Однако после смерти отца и ссоры с Латвией напуганный парень позвонил сестре, надрывным голосом сообщив, что в сердце так сильно колит, а перед глазами плывёт, что он думает уже о возможности смерти. Перед глазами у Беларуси до сих пор стояла картина, которую она застала, приехав на просьбу о помощи брата, и от этого воспоминания её сильно передёрнуло, а руки затряслись настолько, что она выронила тональный крем, и баночка разбилась вдребезги. Это вернуло её в реальность, и девушка оживилась, извиняясь перед Укропом, что тут же кинулся ей помогать. Он конечно не мог не заметить перемены в лице сестры, то, как оно побледнело, а потому уже корил себя за решение поднять этот вопрос. Он явно задел Белку и чувствовал себя полным козлом, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, не став спрашивать о том, чего такого надумала себе девушка, лишь убедился, что она уже спокойна, и всё хорошо. Республика даже улыбнулась, доделывая «макияж», беря средство прямо с пола, дабы брат пришёл сюда не напрасно. Закончив с такими формальностями, она, вздохнув, поделилась данными с парнем, чуть запинаясь, но произнося беспокоящее её вслух:  — Это Канада. Он разносит такие слухи, и ему верят, потому что он брат Аме, он точно должен знать о чём говорит.  — Да уж, неприятно! — как можно более спокойным голосом произнёс Укр, не желающий ещё раз беспокоить девушку без повода. Помолчав с несколько секунд, чтобы та не поняла манёвра, он попытался как можно более органично перевести тему, — Так что ты там говорила про сюрприз, а? Ну-ка признавайся, что ты там клеила! — это явно заметно приободрило Белоруску, позволив ей отбросить ненадолго переживая, однако маленькая морщинка так и не сошла с её лба. — —————— — Утро медленно перетекало в день, открывая лучам солнца новые пространства для того, чтобы проникнуть в какой-нибудь дом, заглянуть на чай или просто пробежаться по пустому помещению. В этот раз в комнате находилась фигура, отбрасывающая средних размеров неявную тень на огромную карту, висевшую почти во всю стену. В руках у парня была кружка зелёного чая, из которой он отхлёбывал, задумчиво уставившись на полотно, где висели бумажки с каким-то пометками. Оставлять свои планы вот так на виду было небезопасно, он сам понимал это, учитывая, что теперь здесь живёт не только прислуга, но и ещё одна страна, поэтому некоторые листки убирались в ящик на замке, когда тот покидал комнату надолго, но в остальное время он всё же оставались на своих местах. Глаза-щёлки бегали туда-сюда, перечитывая надписи, и фигура погружалась в свои мысли, крепче сжимая кружку, что начала уже опасно потрескивать, грозясь разбиться от такого напора, однако мужчина старательно игнорировал этот факт и то, что сама посуда была достаточно горячей, чтобы оставить ожог при долгом контакте с ней. Брови слегка нахмурились, но лицо оставалось до ужаса спокойным, почти ничего не выражающим. И только спустя ещё пять минут выражение изменилось, потому как рука требовала к себе внимания, садня пронзительной болью. Казалось, он только сейчас вернулся из своих размышлений, быстро приблизившись к столу, ставя наконец горячий предмет. Вздохнув, парень заговорил, разрезая своим голосом тишину, будто ножом масло:  — Я совершил ошибку, выбрав для выпада не столь удачное время, да и не учёл один важнейший момент, будучи не достаточно внимательным, поэтому теперь действовать нужно быстро, иначе я очень рискую выйти из игры проигравшим. Тем не менее, их дружба всё ещё может быть мне на руку, только… — рассуждал он вслух, что помогло немного унять бурю в голове, проанализировать ситуацию лучше, однако до конца этого ему не дали сделать. Послышался робкий и едва слышный стук в дверь, сразу узнанный Китаем, и он не обрадовал мужчину, однако ничего другого, кроме как подчёркнуто фальшиво вежливо ответить, чтобы гость входил, не оставалось. На пороге показался бледный Канада с кругами под глазами и большими мешками, не сходившими с его лица с того самого дня, как он поздним вечером пришёл к своему теперешнему партнёру в слезах. Его губы до сих пор подрагивали, как будто он хотел что-то сказать, но не мог, не в состояние отойти от совершённого предательства по отношению к брату. Собственно, поэтому он и оказался здесь, объясняя это тем, что просто не может постоянно находиться в доме, где буквально всё напоминает ему об Америке, он просто не может отделаться от всепоглощающего чувства вины. Так сравнительно недавно он и обосновался у Кита, и последний не мог быть против, так как знал, что парень очень ненадёжен, а с его переселением контролировать жертву стало проще. Пусть жертвы уже догадываются о его причастности, ему вполне известно, но карты пока открывать было рано. Несмотря на все его попытки выпрямить спину и казаться уверенным, Кан выглядел жалко, особенно с вечно опущенным вниз взглядом, только подчёркивающими страх и чувство вины. Азиату очень не нравилась такая манера, потому как он начинал ощущать какой-то подвох от парня, только его пока не следовало, и это несомненно радовало. Однако проблем от совместного сожительства было немало, и самой главной из них являлась возможность Канадца выведать что-то, чего ему знать не стоило. Приходилось прятать все бумажки с карты и следить за тем, чтобы дверь в кабинет была всегда закрыта. Владелец дома и раньше мог немного быть параноиком, а теперь и вовсе замучился, постоянно проверяя закрыта ли дверь. Канадец вообще любил шататься по пустым коридорам дома, где почти всегда царила тишина, нравящаяся хозяину жилья и пугающая гостя, который ощущал тут незримое присутствие взглядов, с осуждением и непониманием смотрящих на него. Интерьер способствовал такому разыгравшемуся воображению, но давил не так сильно, как родные стены, где частенько бывал США, приходя, чтобы поделиться чем-то личным и сокровенным. От этого несчастного передёргивало ещё больше, однако он не выдавал врагу брата каких-то секретов, из него силками было невозможно вытащить какую-то личную информацию, и владельца территории напрягало такое нежелание сотрудничать, хотя они договаривались о том, что парень будет снабжать информацией своего союзника. Особенно с недавнего времени, ведь Китаец был на сто процентов уверен, что Нада знал о зарождающейся дружбе между потенциальными целями. Если бы он сразу сообщил ему, бы не пришлось бы перекраивать весь план за небольшой промежуток времени, только надеясь на его эффективность. И ситуация раздражала хозяина территорий, однако выходить из себя он не планировал.  — Как идут дела? — тихим голосом поинтересовался Кленовый, беря себя за локти так, будто ему холодно или неуютно. Скорее всего, последнее являлось правдой.  — Дела идут отлично, благодаря твой помощи! — уверенно заявил КНР, хитро улыбаясь, но активно скрывая любое раздражение. Видя, как собеседник вздрогнул при упоминании их сотрудничества, он приблизился, кладя руку ему на спину и осторожно поворачивая обратно к двери, легонько толкая, пока успокаивает, — Не переживай, тебе волноваться не о чем. Слухи только пошатнут доверие стран, и это может повлиять на торговлю, не более. Никто в своём уме не полезет напрямую к твоему брату с расспросами или угрозами! При последней фразе оба уже стояли у самого порога, и Китай ещё раз легонько толкнул гостя в спину, указывая рукой за дверь, при этом мило улыбаясь, будто и не выпроваживал парня из комнаты. Уголки ничуть не дрожали, так как привыкли к подобному положению, а потому ничего не выдавало того, какие сильные эмоции проснулись в парне, когда тот заметил на руке гостя жёлтую ленточку. Тем не менее дверь правда стремительно закрылась, и владелец территории с облегчением выдохнул, прижимаясь боком к деревянной поверхности, покрытой каким-то лаком. Прикрыв глаза, он вслушивался в звуки удаляющихся шагов, отдающихся в его голове, потому как Нада правильно понял, что от него хотели, дожидался пока они стихнут. Осев на пол, он закрыл лицо руками, проговаривая про себя, что нужно немедленно возвращаться к работе. Однако уставшее тело не меньше разума просило отдыха, утренняя собранность и бодрость ушли, не оставив после себя и следа. Просидев так минут пять, мужчина обнаружил, что совсем упустил из виду шаги, теперь их не было слышно, и ему оставалось только надеяться на то, что Канада ушёл в свою комнату, которую Кит ему выделил с учётом многих моментов. Тяжело вздохнув, он поднялся, подходя к столу, где покоилась кружка ароматного чая, но жидкость немного остыла и больше не обжигала глотку и руку, не приносила нужного эффекта. Ещё раз вздохнув, хозяин дома стремительно вышел, осматриваясь, дабы убедиться, что его нынешнего сожителя нет по близости. Шёл он быстро, почти бежал, осматривая коридоры дома, которые выглядели особенно пустынными в этот раз. Вообще интерьер предполагался как нечто просторное, как то место, где у Азиата будет его личное пространство, что он так ценит, но вышло немного не так, как задумывалось. Вместо этого старинные вазы и отсутствие ярких цветов, кроме красных драконов кое-где на стенах и этих самых вазах, лишь навевали чувство беспокойства и страха. Он не любил это место, однако другого выбора не было, тем более некоторые комнаты, пусть и были сдержаны с своём стиле, действительно являлись уютными. Но как же пусто тут было без людей, и это лишний раз подчёркивало моральное состояние человека, стремящегося отринуть подобные мысли. Он не хотел, он не любил… «Зато нет ничего лишнего!», — где-то со всем рядом, над ухом, звучит ободряющий голос мужчины, что наконец навестил своего давнего приятеля, коего оставил на несметное количество времени. Дрожь пробрала всё тело Китайца, и он резко обернулся, пытаясь уловить хоть один намёк на движение силуэта, хоть кого-то, кто мог так поиздеваться над парнем, однако коридор по-прежнему был пуст. «Нет, не снова! Оставь меня уже!», — подумал парень, хватаясь цепкими длинными пальцами за волосы, осторожно сплетённые в косичку утром, расплетённую сейчас окончательно. Дышать в мгновение стало трудно, в голове мелькнуло, что он сходит с ума, но он решительно отгородился от подобных мыслей. Долго стоять на месте он не остался, уверенным движением поправляя пряди, закрывающие ему обзор, тем самым приходя в себя насколько это вообще было возможным. Последнее время такие воспоминания, кажущиеся реальностью, происходили всё чаще, и это пугало парня, что не знал как бороться с этим. Частично он знал причину, с недавнего времени пытался отучить себя от этого, выбросить наконец то, что причиняло ненужные страдания, однако вместе с тем воспоминания о минувших временах не отпускали, заставляя его каждый раз туда возвращаться. А ведь совсем недавно он бежал за ними как за единственным спасительным кругом. Так и теперь Азиатская страна оказался у двери своей спальной комнаты, хотя совершенно не собирался заходить туда до того момента, пока не придётся ложиться спать. Последние несколько ночей он даже провёл в гостевой, пытаясь не думать о том, что находится в его комнате, но это привело лишь к недосыпу и болям во всём теле от неудобной позиции. Не смея больше противиться, он распахнул дверь, опуская голову, дабы не видеть давящего интерьера. Без раздумий подбежав к кровати, парень упал на колени, пытаясь дотянуться до злосчастной вещицы, находившейся на пыльном полу под ней. В какой-то момент показалось, что её там нет, а всё это сон, однако руки быстро нащупали нужную поверхность, и КНР облегчённо выдохнул, будто боясь, что там её действительно могло не быть. Достав коробку, бережно обмотанную чёрными бархатными лентами, он принялся осторожно развязывать их, чувствуя лёгкую дрожь. Если бы кто-то видел его сейчас со стороны, не поверил бы в то, что перед ним именно тот человек, которого знают страны и прислуга. Да что сказать, он сам себя не узнавал в такие моменты. Настолько ему было несвойственно подобное поведение, что даже он невольно задумывался о причинах столь бурных эмоций, но не мог найти логического объяснения, и это выводило ещё больше. Покончив с лентами, парень вновь виновато опустил глаза, пока шарил рукой по горсткам чего-то, желая вытащить наугад вещь, понравившуюся ему больше всего. Вскоре он нашёл то, что действительно привлекло его внимание своим холодом железа, когда палец нещадно кольнуло, и Китай, собравшись с мыслями, извлёк предмет на свет, чтобы узнать, что же это такое. Он зажал тонкими пальцами маленький красный значок со своим флагом, подаренный ему Союзом незадолго до смерти последнего. При мысли о нём Кит содрогнулся. Почему-то вспомнился Россия, а с ним и одна злополучная встреча, оставшаяся где-то на самом краю сознания, но так и не стёршаяся окончательно. Было это зимним вечером, когда на улицах витало что-то тревожное и незримое, самая погода была какой-то неправильной. Время года выдалось теплее, чем обычно бывало, а местность, по которой пробирался Азиат, и вовсе напоминала один большой ком слегка растаявшего грязноватого снега. Тем не менее, это не мешало парню идти достаточно бодро, почти весело из-за понимания, что его ждёт долгожданная встреча с приятелем, однако радоваться целиком ему мешало предчувствие чего-то нехорошего, которое имело вполне реальные основания. И это чувство нарастало, заставляя сердце биться быстрее по мере приближения к знакомому дому. Разные мысли терзали его голову, и парень остановился перед самой дверью, протягивая руку, но так и не решаясь позвонить. Он знал, что разговор, который его ждёт, вряд ли будет приятным, при том достаточно определённым, как сказал СССР, прося его прийти кое-что обсудить, желательно лично и с глазу на глаз. Это напрягало и беспокоило, но, как бы он не хотел узнавать что-то неприятное из уст столь дорогого человека, Азиат должен был решиться и поговорить с ним, так как обещал появиться как можно скорее, чтобы потом не возвращаться по темени. Собравшись с силами и поправив хвостик, который начал отращивать не так давно, но уже хотел отстричь, просто руки не доходили, он нажал на звонок, едва слышно раздавшийся эхом где-то за стенами. Руки тем временем не находят себе места, то изучая полы пальто, то шарясь по карманам, пока парень растеряно стоял на пороге, чувствуя, как его охватывает волнение за владельца территорий. Лишь спустя несметное, как показалось гостью, количество бегущих минут замок щёлкнул, и перед ним предстал хозяин дома собственной персоны. Необычное чувство эйфории охватило Китайца, как впрочем всегда бывал при их встрече, и он воодушевлённо и немного резко бросается на шею приятеля, едва ли доставая до плеч. Однако эффект получается не самым удачным. Мужчина, не сумев подавить это в себе, сквозь зубы охает, пошатываясь назад, но осторожно обхватывая спину друга, чтобы не быть совсем уж неприветливым. Азиатская страна понимает всё тут же, быстро отпуская больного, извиняясь за доставленные неудобства. Не дав Совету возразить в привычно улыбчивой манере, он суетится, хватая его под локоть, дабы помочь дойти до кресла в гостиной, где они обычно сидели, пили чай и беседовали на самые разные темы. На самом деле невысокий парень вряд ли смог помочь хоть чем-то, если бы Коммунист начал падать, потому как последний был выше его головы на две, а то и на три, да и весил гораздо больше, так что наверняка бы утянул КНР за собой. Тем не менее, несмотря на то, что Советская страна отказывался реально опираться на предложенное плечо, так гостю было спокойнее. Хотя беспокойство до сих пор не уходило на второй план ровно до того, как больной оказался в кресле, откуда упасть было сложно, но даже тогда нехорошее предчувствие продолжало расти. И достигло своего пика, когда хозяин территории хрипловато заговорил, явно подавляя приступы кашля, преследовавшие его уже достаточно давно:  — Что ж, не буду ходить вокруг да около. Как ты уже догадался, я позвал тебя с определённой целью и был бы очень благодарен, если б ты выполнил мою просьбу. Как видишь, я разваливаюсь на глазах и сам чувствую, что недолго мне осталось, — последняя фраза чуть не выбила весь воздух из лёгких гостя, который открыл было рот с намерением возразить, но был вынужден его закрыть, как только перед ним оказалась ладонь, призывающая к тишине. И конечно серьёзный взгляд собеседника, коему явно самому не нравилась подобная тема, — Я знаю это, потому хочу попросить, чтобы ты признал Росса моим правопреемником, только сделать это нужно мягче. Ему и так сейчас непросто от осознания того, что я могу уйти навсегда, а ему придётся принимать взвешенные решения, не тратя времени на лишнюю скорбь. Образ знакомого человека как-то слишком быстро растворился, когда палец, блуждающий в бессмысленных движениях, наткнулся на острие иголки, вызвав острую боль во всей руке, остро реагирующей на всё после ожога. Однако это не сравниться с тем, как кололи в сердце парня подобные воспоминания. На глаза навернулись крупные слёзы, которые почти сразу же смахнули небрежным движением, однако на их месте появились новые, затем ещё, и вот уже они безостановочно текут по намокшим щекам. Руки пребывают в неестественном спазме, обхватывая то плечи, то талию, добираясь до головы и волос, что и без того не выглядели уже такими ухоженными. Пряди в миг расплетаются, от очертаний косички уже почти ничего не осталось, отдельные волосинки покрыли собой пол там, куда кренилась голова сидевшего на коленях. Парень лихорадочно начал покачиваться, тихо шепча: «Что же я делаю, что же делаю…», уставившись в одну точку. Тишину прорезал непрекращающийся шепот, но покачивания становились всё более спокойными и не такими, резкими, спустя какой-то период времени. Наконец, встряхнув головой и резко выдохнув, как всегда ему помогало, он уверенно уставился вперёд, на стоящую там кровать, уверенно сказав: «Я делаю это на благо страны, всё правильно!». Это немного помогло, и КНР вытер лицо руками, про себя радуясь такой своей особенности, при которой его недавней истерики совсем нельзя распознать. Придя в чувства, он грустно посмотрел на коробку, несильно сжимая в кулаке чуть нагревшийся значок, однако его попытку осмыслить почти что видение на грани с обычными воспоминаниями прервали, громко постучав в дверь, чем вызвали шквал негодования и гнева. Наспех кинув вещицу обратно и спрятав коробку, он резко поднялся, открывая дверь так сильно, что едва не убил чудом отскочившую девушку-прислугу, которая явно не ожидала такой реакции от владельца дома.  — Кажется, я настоятельно рекомендовал ни при каких обстоятельствах не беспокоить меня, пока я нахожусь в своей спальне. Это что так трудно запомнить? — чуть ли не рычал раздражённый, на что черноволосая девушка уверенно ответила, чуть запрокинув голову назад:  — К вам пришёл РФ и сейчас ожидает в зале для гостей.  — А кто разрешил тебе его пускать? — выкрикнул Китай прямо в лицо служанке закономерный вопрос. Не став дожидаться ответа, страна быстрым шагом направилась к указанной комнате, второй раз чуть не сбив девушку с ног, на этот раз грубым толчком в плечо. Раздражение его не знало границ, однако беспокоиться сейчас ещё и по поводу слуг было бы чересчур для итак раскалывающейся от тяжёлых мыслей головы парня. Тем не менее он успел прийти в себя после недавнего и теперь, настолько быстро, насколько это возможно, преодолевая коридоры, натянул на лицо привычно сладкую улыбку, немного фальшивую, но всегда работающую. Таким образом он буквально ворвался в одну из самых просторных комнат, действительно наблюдая необычно серьёзного Федерацию, который был почти таким же мрачным, как на собраниях, только с союзниками он всё-таки обычно более приветлив. Это заставило владельца дома слегка занервничать, потому что он никак не рассчитывал на прямое столкновение прямо сейчас, однако факты того, что у них не могло остаться никаких доказательств его вины, да и пришёл он без Америки, немного успокаивали. Лицо Триколора не выражало никакой агрессии, скорее какие-то печаль и непонимание, от того Кит еле сдержался, чтобы не вздрогнуть под проницательным взглядом, отвлекаясь на то, чтобы тоже подробнее рассмотреть явно собравшегося наспех гостя, что, казалось, очнулся, почти приветливо говоря:  — Прошу прощения за столь неожиданное появление, ты наверняка не ждал гостей, — фраза казалась невинной, однако собеседник почувствовал себя неловко, поняв, что парень намекает на гнездо, находившееся у него на голове.  — Да, я действительно не думал, что ты придёшь. Есть что-то, что ты хотел бы обсудить или ты просто заглянул? — как можно более учтиво выдавил из себя Азиат.  — Помнится, предыдущая наша встреча закончилась не на самой приятной ноте, а ты так и не объяснился, — это могло звучать и как угроза из уст высоченного парня, однако тот сохранял спокойствие, чем бесил хозяина территорий, постоянно заглядывая ему в глаза. Немного удивившись, Китаец сел напротив парня, крича, чтобы к ним подошла прислуга. Всё та же девушка, бесившая его неимоверно, достаточно быстро поняла, что от неё требуется, склонив голову и убежав за чаем. «Была бы она всегда такой», — отрешённо подумал владелец дома, переводя внимание на фигуру, не сводившую пристального взгляда с его глаз. Казалось, Русский пытается найти ответы на свои какие-то одному ему ведомые вопросы, докопаться до истины, внимательнейшим образом изучая чёрные щёлочки, заглядывая в душу. Решив, что это его остановит, Азиатская страна тоже упёрся в его взгляд так, что это напоминало гляделки, только с немного иными правилами. Если в обычных считалось кто дольше сможет не моргнуть, то тут выигравший не отведёт взор раньше соперника. Россиянин, наверняка не предполагавший о наличии какой-то системы, не думал уступать, как завороженный наблюдая за любыми изменениями со стороны оппонента, что не могло не действовать на нервы. Хозяин территории чувствовал себя как на ладони, ведь, как известно, глаза — зеркало души, сколько её не запирай. Так могло продолжаться и дальше, если бы не вернулась девушка, неся в руках поднос с ароматными горячими напитками, ставя их перед странами. Это послужило поводом одной из сторон сдаться под уважительной причиной, и КНР, смотря на изящные узоры посуды, отпил глоток, прикрывая глаза, с которых всё ещё не отводил взгляд Правопреемник СССР.  — Признаю, — раздался голос с нотками хитрецы, всегда присущей этой фигуре, — Был слишком груб по отношению к теме, но и ты меня пойми, я же хочу только лучшего. В том числе и для тебя. Или ты забыл в каких отношениях я находился с твоим отцом и нахожусь с тобой? — Вот так плавно он перевёл оборону в наступление, возобновляя зрительный контакт, который, однако, не смутил парня так, как на это рассчитывал Китай.  — С отцом — да, со мной — нет. Чувство того, что если бы не он, ты б не был во мне так заинтересован и не сотрудничал бы со мной, не покидает меня с самого его развала, — последнее слово далось чуть труднее, но даже так зрительный контакт не прерывался, и Сын Союза говорил искренне и довольно откровенно. А после в глазах его появляется какой-то вызов, будто он предлагает попробовать ответить на предъявленные претензии.  — Очень жаль, что у тебя обо мне такое мнение, — почти искренне отвечает ему собеседник, чуть прищуриваясь, на этот раз выдавая то, что он собирается сказать что-то едкое, — Хотя знаешь, я не удивлён, учитывая компанию, в которую ты влез. Скажу честно, я не мог и подумать, что ты так посрамишь отца, поддавшись влиянию США и даже изменив под ним своё мнение обо мне.  — Да что ты такое говоришь вообще! — в миг вспыхивает наконец Россиянин, когда немного буйный характер находил лазейку, чтобы протиснуться мимо спокойствия. Ещё одним фактором является негодование, а именно по поводу конкретной вещи, — Почему все с такой уверенностью заговорили об этом? Откуда всем вообще известно, что мы с Американцем иногда видимся? — стукнув по столу кулаком, спросил Россия, тут де разжимая его, вспоминая об обещании, которое дал выходя из дома, понимая куда и к кому он идёт. «Не теряй голову».  — Это всё разумеется слухи, так как подтверждения, кроме слов источника, нет, однако источник довольно надёжный в этом плане, и многие склонны были поверить ему. Что тут говорить, когда о дружбе одной страны с другой рассказывает брат одной из них. Нужно сказать, ваш союз перепугал и его, раз он решил поделиться таким с мировым сообществом, — как обычно сдержанно ответил Кит, вернув наконец привычное самообладание, отпивая ещё один глоток жидкости, к которой не притронулся его собеседник. Однако последний отреагировал не совсем так, как ожидал уверенный в своих речах мужчина. Чуть привстав, Росс наклонился над столом, заглядывая в его глаза с более ближнего расстояния, изрекая:  — Это Канада, я прав? — говорить такое было крайне неосторожно с его стороны, это могло разрушить их с Аме стратегию, однако удивление, проскочившее на лице Азиата, того стоило, — У меня тоже довольно надёжный источник, всё знающий о вашем сотрудничестве. Это ведь он по твоему «приказу» отвлёк брата, пока кто-то выкрадывал документы из его главного офиса? Теперь то я с точностью могу сказать, что в этом виноват ты!  — Что ж, это ещё раз подтверждает сказанное мной ранее. Ты слишком долго находился под влиянием Мерики и теперь веришь ему больше, чем мне, — тут же перегруппировался Китаец, приготовившись давить на самое больное. Тема отца для РФ была особенной, и ему прекрасно было известно об этом, только вот проблема заключалась в том, что эта же тема была для него самого не из самых приятных. Может внешне это практически не проявлялось, однако он каждой клеточкой тела ощущал своё же напряжение, особенно в области сердца, сжимающегося с особым усердием, — А теперь напомни мне, кто был рядом с тобой в то тяжёлое время, когда я мог быть со своим умирающим приятелем? Кто зимой по мокрым сугробам пришёл к тебе, чтобы как можно лучше успокоить и попытаться помочь пережить это горе, собраться с мыслями и начать принимать взвешенные решения, вместо слёз? Вижу, не очень то у меня получилось. Я, я и только я твой союзник! И только глаза Федерации налились краской, а он сам хотел броситься на «союзника», выкрикивая уже заранее продуманное возвращение к началу речи о той самой неприятной встрече, как его остановил глухой звук, отдалённо напоминающий разбивающееся стекло. Оба увлечённых обернулись, заметив однако разное. Азиатская страна первым делом обратил внимание на упавшую вазу, от которой откололся маленький кусочек, а Триколор наблюдал дрожащую фигуру, которая эту вазу и уронила. Оказалось, всё это время за ними наблюдал Канада, прячась за массивными украшениями дома, но что-то явно пошло не по плану, и напуганный, развернувшись на пятках на сто восемьдесят градусов, стремительно помчался вглубь ближайшего коридора. Следующим же очнулся Русский, устремившийся за ним, мгновенно забыв про недавнее желание убить владельца дома. Перепрыгнув на всём ходу вазу, он скрылся в проёме с целью догнать непрошеного гостя. Последний ориентировался в путанной системе немного лучше, так как какое-то время жил тут, однако парень, пытаясь петлять и скрываться за поворотами как можно чаще, в итоге всё равно запутался, а Россиянин и не подумал отстать от преследуемого. Канадец оказался в тупике перед запертой дверью и, прижимаясь к ней всей поверхностью спины, будто думая, что сейчас пройдёт сквозь стены, зажмурился, как в ожидании удара. Догоняющий затормозил прямо перед ним, пытаясь отдышаться от такой внезапной нагрузки. Встряхнув головой, Правопреемник СССР гневно оглядел чуть дрожащую фигуру, но никакой агрессии не проявил, отвлекаясь на что-то несуществующее, заговорив тихо и задумчиво, скорее сам с собой, нежели с Канадцем, казалось, даже не осознавая, что говорит вслух:  — Так, помнится, я обещал Штатам поговорить с его братом под влиянием шантажа, — протянул он, вновь фокусируясь на объекте интереса, уже более уверенно и жёстко произнося, — Мы были уверены, что ты в этом замешан, но, скажу честно, пусть я тебя и не знаю практически, мне ты представлялся как хороший брат. Но разве такой поступок может быть чем-то оправдан? Ты хоть понимаешь какой урон во всех смыслах нанёс ему, а ведь он любит тебя! Я…  — Замолчи! — истерично прокричал Кленовый, сжимая руки в кулаки. Ему было и без того плохо, даже пришлось переехать, чтобы не видеть вещей, напоминающих о брате, а тут заявляется практически посторонний человек, принимаясь осуждать его. На этот раз страна, привыкшая замалчивать такое, выскажется. По крайней мере, он так подумал, однако горло болезненно сдавило от подступающих слёз, и он с трудом выдавил из себя крики, набираясь минимальной уверенности, — Какой урон ему нанесли?! Что сделал? А обо мне хоть кто-то додумается подумать? Понимая, что солёных капель больше ничего не сдерживает, а дрожь в руках стала видна невооруженным взглядом, Канада, не выдерживая стального взгляда, где проглядывалось явное непонимание и желание довести дело до конца, с силой толкнул Россию. Кан был не сильно ниже, но явно уступал в комплекции, тем не менее эффект неожиданности сработал идеально, и парень, получив доступ к проходу, изо всех сил рванул к спасительному просвету, вновь петляя в бесконечных коридорах. В ушах шумело, звучали ранящие слова незваного гостя, который, не известно, бежал ли за ним или нет, но обернуться парень смог только спустя какое-то количество времени, точнее он сказать не мог. Коридоры были абсолютно пусты, а сам он стоял перед дверью своей комнаты, куда без промедлений ворвался, закрываясь на замок и чувствуя, как сердце уходит в пятки. Росс же в этот момент глуповато стоял на месте, понимая, что явно перегнул палку, видимо, будучи всё ещё на нервах от слов Китая, затронувших его до глубины души. Как бы он не пытался воспринимать любые разговоры об отце настолько резко, ничего не выходило, особенно, когда об этом заговаривал Китаец, которого РФ долгое время искренне считал союзником, хоть другом никогда его не видел по неведомым себе причинам. При мысли о хозяине территорий и необходимости вновь вернуться к нему, объясниться и продолжить ранящий диалог, парень содрогнулся, понимая, что просто не сможет. Развернувшись, он сгорбился, признавая свой поступок неоправданно глупым. Вот на что он, собственно, рассчитывал, идя сюда? Ответа на этот вопрос не нашлось. — —————— — Тусклый клочок света едва пробивается через плотные шторы, освещая только небольшую полоску, идущую через вся комнату. Ночь выдалась необычно облачной, луну было видно не всегда, из-за чего переодически создавалось ощущения полной кромешной непроглядной темноты. Зато воздух был довольно тёплым и с тем свежим, будто стремясь развеять мрачноватую обстановку грузных облаков, только казавшихся такими чёрными. Было достаточно тихо, только иногда до слуха доносились протяжные завывания какой-то птицы. В целом, на улице было приятно, чего нельзя было сказать об атмосфере, царившей в комнате, где судорожно рыдал парень в унисон далеко порхающей птицы. Он придерживал себя за локти, покусывая губу, дабы не быть таким громким, хотя его комната находилась в отдалении от каких-либо людей, ибо так распорядился владелец дома, не хотевший, чтобы ему мешали, но и в крыло к слугам отправлять пришедшую страну было бы невежливо. И гость это прекрасно понимал, чувствовал, что ему здесь не рады, но идти было просто некуда, он не знал, как будет смотреть в глаза брату при встрече, не смотря на то, что где-то на отголосках сознания продолжал обижаться. У него были ещё родственники, но Звёздный наверняка уже поделился своими подозрениями, и расспросов ему не избежать. Вина вперемешку с немым отчаянием тяжёлым грузом лежала на его плечах, которые, словно под реальным весом, опускались, создавая ему вид нездорового человека. Он то полагал, что смена обстановки ему хоть как-то поможет ощущать себя лучше, но вот прошло не так много, а ему стало невыносимо и здесь. «Мне теперь нигде не найти дома…», — Мелькает мысль, заставляя нескончаемый поток слёз быстрее скатываться по щекам. Спина резко колыхнулась, послышался негромкий всхлип. Нада всё никак не мог смириться с давящими стенами, с паранойей, связанной с постоянным якобы присутствием взглядов, устремлённых на него. Сегодняшним днём ему пришлось столкнуться с одним из таких, только на этот раз реальным, и повторять этот опыт не хотелось. Но и оставаться здесь больше не представлялось возможным, ведь Китай явно дал понять, что сильно не доволен сложившейся ситуацией, ибо ждал большего сотрудничества, а пока от парня больше проблем. Азиатская страна хотела добиться личной информации об Америке, но разве Канада мог себе позволить сказать что-то, доверенное когда-то с такими огромными глазами, выражающими надежду на понимание. Был бы хоть кто-то, кто мог бы понять самого страдающего парня. Нервно вскочив, он кинулся собирать дрожащими руками вещи, твёрдо решив, что сбежит, хотя его по сути тут никто и не держит. Взял он изначально с собой по минимуму, что было не совсем ему свойственно, и теперь парень отвлёкся от болезненных мыслей на то, что так действительно удобнее. Когда сборы были окончены, он в последний раз, как пообещал сам себе, окинул глазами комнату, поняв, что нисколечко не будет скучать, открыл окно и осторожно скинул портфель, проверяя насколько шумно тот приземлиться. Убедившись, что всё в порядке, он легко спрыгнул сам, стараясь не проводить аналогии с прошлым, когда они с братом сбегали из-под присмотра Великобритании таким же способом. Оказавшись возле густо засаженной клумбы, он тут же спрятался, по обыкновению сначала оценивая обстановку, что хоть как-то отвлекало и помогало. Бутоны были плотно закрыты в такое позднее время, их цвет едва ли можно было различить, однако ближайшие к себе Канадец всё-таки опознал, что внезапно навело его на личность, к которой он мог бы пойти. От осознания его передёрнуло, в глазах засверкала надежда, но не на долго, ибо никаких гарантий, что эта страна примет его, не было. «Что ж, была не была, попытаюсь в последний раз. Он либо убьёт меня окончательно, либо…», — На этом месте парень одёрнул сам себя, не желая сильно проникаться надеждой, потому как риск разочароваться был слишком велик.