***
В маленьком ресторане, к которому они неспешно шли, держась под руки — сидело всего пять человек. Им сразу же предложили местечко возле окна, и Наруто с удовольствием плюхнулся на пол, а Сакура сползла на другую сторону словно тряпичная кукла. Приятный запах корицы и кофе витал в воздухе, заставляя желудки молодых шиноби скрутиться в предвкушении долгожданной пищи. Свет в заведении был немного приглушенным, а жара к этому времени благополучно спала. Она почувствовала себя комфортно, как в своей квартире с чашкой чая на удобном футоне. — И откуда у тебя столько энергии? — беззлобно проворчала Сакура, удобно откидывая свои обмякшие конечности к стене. Медленно смаргивая с глаз нахлынувшую расслабленность и сонливость. Наруто неуверенно пожал плечами. — Я везунчик, даттебайо, — с этими словами схватив со стола причудливое меню из чего-то на подобии сахарницы, блондин стал с небывалым интересом изучать предлагаемые здесь блюда. Поскольку она заказывала каждый раз один и тот же спектр блюд — Сакура положила подбородок на руки и пристально посмотрела на друга. Эх, они работали бок о бок, а разглядеть исподтишка парня удавалось далеко не всегда; он действительно вырос и стал мужчиной. Его крепкие, с выступающими в некоторых местах венами руки сжимали пластиковое меню, голубые как небо глаза внимательно щурились, медленно сканируя каждую строчку меню. Копна волос по-прежнему была растрепана во все стороны, но это казалось не портило весь образ, а наоборот придавало мужественности. Лицо потеряло мальчишескую округлость, черты приобрели некую зрелость, суровость. Наруто стал красавцем, без сомнений. И об этом уже успело заявить несколько несдержанных в эмоциях особ. И непременно посягнуть на его свободу. Пост Хокаге только подогреет всеобщий женский интерес и у его дверей соберутся толпы поклонниц. Сакура радовалась за друга и готова была ему помогать во всем, хотя тот и не узрел пока результатов их кропотливой работы. Но что куноичи точно знала об Узумаки — на полпути тот не остановится. — Что будешь заказывать? — подтолкнула его к выбору Сакура, заметив как блондин рассеяно почесывает щеку и смотрит куда-то в потолок. — Большую порцию Тануки Соба, думаю. А ты? — Салат. Наруто неодобряюще покивал головой и протянул ей меню через стол. — Закажи что-нибудь еще, — в голосе прозвучал упрек. — Ты немного исхудала. — Я то? — без особого энтузиазма пробормотала Харуно. — Ага, — Наруто прижался спиной к стене и расслабленно вытянул ноги вперед. Сакура обожала, когда друг становился спокойным, немного ленивым, они часто обедали вместе и атмосфера вокруг становилось по-домашнему умиротворенной. Шиноби очень много времени тратили на рабочие процессы, однако такие моменты «тишины» стали для них традицией. Куноичи любила проводить время с лучшим другом. По правде говоря, она не представляла, что было бы с ее моральным состоянием, если бы не Наруто и работа. А Цунаде еще та хитрюга. — Время летит, прошли уже недели, — пробубнил Узумаки полушепотом, заставив Сакура в напряжении сжать край стола. — Ты. ты слышала что-нибудь? — Что-нибудь? — на выдохе переспросила она, внизу живота сформировался неприятный комок. — Я говорю о… нем. Бабуля Цунаде сказала, что он должен уйти и выполнить какой-то долг. И что его не будет очень долго. Я просто думал тут… Может он прислал весточку тебе, что там с ним и как. Сакура на секунду прикрыла глаза. Она бы хотела сказать, что совсем не думала о чертовом Какаши на протяжении долгих шести недель работы на износ, но это не было бы правдой. Харуно думала о нем — каждый день. Говорить о нем стало обременительно. Слава Ками, Наруто был достаточно проницательным, чтобы не произносить его имя вслух. — Нет, ничего. Ни словечка. — Хм. Сакура вновь открыла глаза и с некой иронией наблюдала за тем, как Узумаки бегает взглядом по всему заведению — лишь бы только не смотреть на нее. Тихий смешок сорвался с губ, когда куноичи вспомнила о их последнем разговоре. — Ты знаешь. он поцеловал меня на прощание. Замедленная реакция и его туповатое выражение лица стоили того, чтобы рассказать этот маленький секрет. Харуно расправила плечи и немного склонила голову в расслабленной манере. На ее лице появилась странная улыбка, которая выражала в себе смесь разных эмоций — потеря, глубокая привязанность, грусть. Все, что чувствовало ее истерзанное сердце, когда речь заходила о нем. — Он снял маску и поцеловал меня. Лицо Наруто перекосилось настолько сильно, что казалось еще чуть-чуть и сломается. — Что? Что ты… типа чмокнул. или поцеловал… как именно, даттебайо? — Нет… Он сделал это… Как будто я его девушка. Он был пьян и не особо соображал, не удосужился прийти нормально попрощаться со мной, как и обещал. Тогда я нашла его в том убогом баре, и прежде чем уйти — он сгреб меня в охапку и поцеловал. Узумаки казалось потерял дар речи. Его губы бесшумно открывались и закрывались, как у рыбы выброшенной на берег моря. — Затем он ушел. Просто ушел. Ушел. Наруто. Я думаю, навсегда, — может из-за усталости, а может из-за того, что она вновь и вновь в мыслях возвращалась к той ночи, но к глазам близилась подступить соленая жидкость. — Думаешь, он не вернется? Отрицательно покачав головой, Сакура быстро смахнула первую слезу. — Сказал, что идет «домой». — И что черт возьми это значит? — прорычал блондин, скрестив руки на груди. Но его вспышка раздражения быстро погасла, так как эмоциональное состояние его спутницы стремительно ухудшалось. — Извини. Я знаю, что вы достаточно близко общались Но… поцелуй? Она была в таком же смятении, поэтому только рассеяно пожала плечами и уставилась безмолвным взглядом в окно. — Это как-то по-свински, тебе не кажется? — полушепотом промямлил Наруто, подражая своей подруге — обернулся к окну, окидывая взглядом прохожих, деревья, пешеходные дорожки. Она только кивнула в ответ. Засохшая трава проросшая сквозь трещину на асфальте приковала ее наполненный отчаянием взгляд. — Можно вопрос? — спокойно спросила девушка, но ответа совсем не ждала. — Как думаешь, можно ли влюбиться в человека поле того, как тот покинул тебя навсегда?***
— Я просмотрел отчетность, и все твои исправления относительно счетов дочерних компаний — безупречны. Я рад. Ты быстро учишься. Какаши оторвался от бухгалтерской книги на столе и увидел перед собой Хирамеки Сато, стоящего в дверях кабинета сгорбившись — словно обветшалое дерево. Его темно-коричневая юката висела на нем как на чучело. — Спасибо, Оджи-сан, — почтительно произнес новоиспечённый внук, а затем опустил угольного цвета глаза на кассовые книги и бухгалтерию. Сато по-прежнему стоял в дверном проеме без движения, из-за чего мужчине снова пришлось сосредоточить на нем свое внимание. — Какаши, присоединяйся ко мне на чаепитие в саду. Мне нужно кое-что обсудить с тобой. — скорее требование, чем просьба. — Конечно, — ответил Хатаке, незамедлительно вставая с деревянного стула, который тотчас же заскрипел и заскулил от приподнятого над ним тела шиноби. В доме было тихо, только звук мягких шагов по дубовому паркету гулко отскакивали от мраморных стен. Синяя юката едва уловимо шелестела при каждом движении. Его дни были такими же — спокойные и однотонные. Пальцы измазаны только чернилами. А суставы болели скорее от бездействия. Молчаливо он проследовал за Сато через двери террасы по белой усыпанной гравием дорожке к маленькому кованному столику под самым большим вишневым деревом в саду. Розовые цветы распустились на всех деревьях, некоторые постепенно отмирали и устилали своими лепестками поверхность всего сада. Это была потрясающая картина. В воздухе витали сладкие цветочные ароматы, от чего Какаши еле сдерживался, чтобы не чихнуть. — Ах, деревья сакуры наконец-то зацвели, — отчего-то тяжело вздохнул Хирамеки, опуская свое хрупкое тело на садовый стул. — Какая-то поздняя весна в этом году. Пожилой слуга, которого Какаши знал, как Исао — приближался к ним с подносом в руках, кланяясь и ставя фарфоровый чайный сервиз на стол. Еще когда Исао пересекал дверь террасы, Хатаке учуял запах сладкого чая Гёкуро. Наблюдая за всей обстановкой на протяжении нескольких недель мужчина сделал единственно верный вывод — дед по материнской линии исключительный человек с утончённым вкусом. Все, что его окружало — еда, сад, мебель, даже чай– высочайшего класса. Осторожно слуга разлил теплый напиток по крошечным чашкам небесно-голубого цвета сначала Сато, затем повторил тот же процесс с Какаши. — У меня есть новости для тебя, — начал пожилой мужчина, поднося горячую чашу к носу. Он вдохнул приторный аромат Гёкуро, а затем уставился на бывшего шиноби своими почти выцветшими серыми глазами. — Я наконец сообщил о твоем существовании Даймё, и он пригласил нас на обед при смотре цветов в его дворце. Какаши склонил голову в почтении, а затем тоже приподнял свою чашу. Он не был поклонником Гёкуро. Обычного черного чая было бы достаточно. — Есть кое-что, что мы должны сделать в первую очередь, — продолжил Сато, не дожидаясь ответа Хатаке. — Ты должен сменить имя. В высших кругах ты будешь представлен как Хирамеки, чтобы не возникло вопросов с твоим наследством. Я знаю, что твое старое имя известно во всех Пяти странах из-за твоих особых навыков. Но ты больше не шиноби. Это ясно? Взглядом Какаши мазнул над головой Сато, наблюдая за тем как несколько розовых лепестков парили над головой мужчин, приземляясь при этом разные неожиданные места. Один из них попал в чашу с напитком копирующего, и он немедленно поднес ее к губам и пил пока та полностью не опустела. После вдумчиво подбирая каждое слово — произнес: — У меня было пару миссий в Стране Молнии. Некоторые из здешних шиноби могут меня узнать. — Мой парикмахер пострижет тебя, я уже заказал непрозрачную контактную линзу для твоего уникального глаза. Сегодня утром ее доставят. Шрам не проблема. У многих мужчин есть шрамы, — серьезно вещал старик, делая при этом небольшие глотки горячего чая. — Когда меня не станет — ты будешь единственным Хирамеки. От тебя потребуется стать консультантом Даймё по всем вопросам касающихся Страны. Только несколько благородных домов удостоены такой чести. Для всех будет лучше, если ты оставишь свою старую жизнь позади и превратишься в истинного джентльмена. — Я понимаю, — выдавил Какаши, его голос — пустой и отстранённый явно не понравился деду. Быстро прикрыл глаза, чтобы подавить зарождающееся внутри чувство безысходности. Шесть недель уже прошло, и снаружи он довольно спокойно примерял на себя новую роль, но внутри все вопило и ныло от того, как тело жаждало оказаться в лесу и почувствовать струящуюся по каналам чакру. Он практически забыл каково это ощущать вес стального куная в руках. — Казуо, — произнес Сато. — Что? — Теперь ты будешь Казуо. Хирамеки Казуо. Подходит. Пытаясь осмыслить сказанное стариком, Какаши перевел взгляд на внука садовника, который своими маленькими ручонками пытался поймать лепестки опадающего дерева. Сцена врезалась в память и пробирала своей безмятежностью и детским умилением. Документация, договора, слуги, юката — все это стало частью повседневности Хатаке. Но если бы он мог, то поменялся местами с тем мальчиком, скачущим по зелёным садовым кустам. Да и вообще, он бы поменялся местами с любым из множества людей, подносящих ему чай по утрам или перестилающими кровать. Мужчина вдруг осознал, что вскоре от истинного Хатаке Какаши — ничего не останется. За всю жизнь никто и никогда не рассказывал историю его матери и отца. Все, что он знал — конец был не самым счастливым. И сейчас казалось, что он продолжил писать эту запыленную повесть и новая глава выйдет в том же мрачном духе. Его мать, Хана, являлась чуть ли не принцессой — очень дальняя родственница императорской семьи — и, конечно же, единственная дочь Хирамеки Сато. Сакумо Хатаке истинный сын Конохи и весьма способный шиноби. Как эти двое сошлись — до сих пор загадка для копирующего. Хана не дожила до того момента, чтобы сын смог понять все хитросплетения судеб отца и матери, а Сакумо просто не мог говорить о ней после произошедшего. Все, что знал Какаши — у женщины были длинные черные волосы и она мастерски играла на скрипке. Все остальное — потрепанные фотографии в драной коробке. Из письма деда и нескольких фраз Цунаде было также понятно, что Сакумо и Хана бежали в деревню Скрытого Листа, так как их брак семья Хирамеки не одобряла. Коноха в свою очередь предоставила убежище и обеспечила защиту. Сато пытался через свои политические связи вернуть дочь обратно, но Третий Хокаге наотрез отказался — аргументируя противоположным отцу желанием самой Ханы. Райкаге на тот момент решил не влезать, а дальнейшую часть истории он и так прекрасно знал. В послании пожилой Сато поясняет, что Какаши хоть и сын Сакумо Хатаке, все равно является последним из рода Хирамеки. Любопытство и нежелание оставлять одного перед смертью отца его матери — привели сюда. Пепельноволосый ничем не был обязан этой семье, но так как других родственников у него не было (даже сверхдальних) — это стало в одночасье важнейшей задачей в жизни. — Мне необходимо вернуться к счетным книгам, — спокойно протянул Какаши, грезя о том, чтобы пройтись к ближайшему водопаду и благополучненько в нем утопиться. — Конечно, Казуо, — ответил Сато, довольно потягивая чай. Похоже ему не составит никакого труда называть внука по-своему. А вот самому Какаши понадобится явно не один день, чтобы привыкнуть. Если он вообще когда-нибудь привыкнет. Бывший шиноби бесшумно встал и раздраженно выдохнул, этот пропитанные цветочным ароматом воздух уж слишком сильно царапал его обонятельные каналы. Черная повязка неприятно натирала кожу и слишком туго прилегала к затылку. Он ненавидел ее носить. Где-то глубоко на дне его дорожного сундука, среди оранжевых книжек с весьма интересным содержанием и базисных свитков с заклинаниями — лежала его серебристая повязка, которую сильно чесались руки надеть. — О, и Казуо. Исао сопроводит тебя к городскому портному. Для обеда у Дайме тебе понадобится кимоно-монцуки. Портной уже подготовил его для тебя, — огласил Сато, прикрывая при это глаза и вдыхая полной грудью весенний свежий воздух. На этот раз Какаши не ответил. Он просто вернулся на свое рабочее место, делая пометки в бухгалтерских книгах и постепенно окунаясь в бездну своеобразного забвения.***
Соседняя деревня была довольно-таки приличной — огромное количество магазинов высшего класса и разного ассортимента. Скорее всего люди высочайшего происхождения жили где-то в этой области Коминари, но Куни, поэтому и предложения было соответствующее. Исао следовал за Какаши по всей торговой местности. Они прогуливались по узким улочкам, покупали необходимую одежду, и пожилому слуге пару раз приходилось одергивать шиноби от бессмысленного созерцания себя в витринах дорогих магазинов. Бывший Хатаке должен был признать, что цветная линза была намного удобнее черной повязки и подобранный точь-в-точь цвет зрачка — приятно порадовал. Также видеть свое лицо где-нибудь, кроме собственного зеркала в ванной — в диковинку. Конечно, он никак не мог привыкнуть и то и дело застывал при виде своего отражения. Какаши вновь приостановился. На этот раз у витрин ювелирной лавочки. — Вы женаты, Исао-сан? — вскользь спросил он, высовывая голову чуть вперед и разглядывая некоторые ювелирные прелести в синем бархатном футляре. — П-простите, Хирамеки-доно? Копирующий приподнял на мужчину свой тяжелый взгляд, лицо того в свою очередь отражало неподдельное удивление. — Давайте опустим «доно». И «Хирамеки». Так что скажите? Исао — коренастый мужичок, на вид одного возраста с его дедом. Но на его голове все еще красовалась приличного вида шевелюра, а в движениях было намного больше жизни, чем у любого в его возрасте. Улыбка светилась неподдельной искренностью, а в глазах цвета золотого песка плескалась теплота и забота. Какаши еще ни разу не видел такого выражения лица у Сато — под вопросом умел ли этот человек вообще улыбаться. Он не понимал, как такой сдержанный мужчина мог написать то чувственное, задевающее за живое письмо. Ведь только благодаря строчкам в том послании он — Какаши — здесь. Пепельноволосый приподнял в ожидании бровь, пытаясь побудь Исао к продолжению разговора. Но тот явно был не готов попрощаться со всеми формальностями и лишь немного покачал головой. — Ладно, всему свое время, — безмятежно протянул Какаши и отвлекся на любование различными подвесками ручной работы. Один предмет особо привлек его внимание. Это был цветок сакуры, выполненный из серебра с изящными розовой окаемкой вокруг каждого лепестка. — Исао, подойди. Посмотри на это. Как тебе? Мужчина робкими шагами подошел к витрине и посмотрел на подвеску. — Хм, думаю, отличный подарок для ребенка, сэр. В глазах Какаши проскользнула нарастающая мольба. — О Ками, «сэр» — еще хуже. Давай просто Ка... Черт, Казуо. Исао лишь сжал челюсть. — Это-это для кого-то конкретного? — Просто напомнило мне кое о ком, — отрицательно помотал головой бывший шиноби. — Ах, — с большой неохотой чуть качнул голову в сторону портного Исао. — Нам пора идти, Казуо- доно. Какаши вздохнул. — Хм, уже получше.***
— Снова задерживаешься допоздна, — кинула упрек Цунаде сидящей в Резиденции Сакуре. — Восемь раз за этот месяц я тебя заставала за этим столом далеко за полночь. Сакура подняла на нее свои красные уставшие глаза и пару раз медленно моргнула. — Я просто с Наруто целыми днями. Мне нужно оставаться сосредоточенной на проекте. Все нормально. Я скоро возьму выходной, — она снова уткнулась в свои бумаги, но уловила звуки цоканья каблуков Цунаде вдоль стола из красного дуба и остановилась прямо перед ней. — Сакура… — тихо прошептала Сенджу, усаживаясь на стул. — Я дала вам два года не просто так. Поймите уже наконец. Два дня в неделю будет достаточно, чтобы все освоить. Я не просила работать на износ и отдавать все свое свободное время. Харуно опешила, это было заметно по невольно широко распахнувшимся глазам. — Я просто не хочу провалить это задание — ему нужно еще столько освоить, шишо. — И у него на это будет еще много времени на посту Хокаге. Просто нужно заложить хороший фундамент знаний, чтобы первые месяцы не сойти с ума. А там уж разберется, это же Узумаки. Я хочу, чтобы вы оба наслаждались своей молодостью, а не прозябали под кипами бумаг. Дыши пока свободой. Понимаешь, что когда станешь главой Госпиталя — про покой можно будет забыть? Куноичи нервно потерла лоб. — Я-я просто хотела чем-то себя занять. — Знаю… — Знаете? — Конечно, — мягко улыбнулась ей принцесса слизней и мигом поднявшись с места, проследовала к дверям. — Иди повеселись со своими друзьями. Пора уже взять пару выходных. Можешь даже отдохнуть где-нибудь за городом. — Но…у меня здесь. — Это приказ, Сакура! Если не уйдешь в небольшой отпуск сейчас — не буду допускать к работе месяц! Хотя в голосе Пятой и звучали нотки материнской заботы, Харуно понимала — сказанное далеко не шутка. Месяц без работы это уж чересчур. Столько потратить на самокопание и безделье чревато чем-то похуже слез в подушку по ночам. — Хай, шишо! — Молодец, — добродушно пропела Цунаде и поспешила скрыться в непонятном направлении. Сакура шумно выдохнула и с раздражением хлопнула по рабочему столу. Она не могла поверить, что ей приказали идти и отрываться по полной. Это вообще нормально? Немного повернув голову вправо к окну, Харуно с некоторой печалью стала наблюдать за пейзажем ночной Конохи. Птицы весело щебетали, перемещаясь от одной вершины дерева к другой, и казалось не замечали небольшого потока весеннего ветра. Луна висела словно амулет на звездном небе. Из приоткрытого проема слышались голоса жителей деревни, которые в эту прекрасную ночь наслаждались своей беззаботностью, чем вызывали некоторую зависть у розоволосой куноичи. Черт, Цунаде как всегда права. Нужно уехать из города на некоторое время.***
Дворец Даймё был почти в три раза больше поместья Хирамеки, но менее утонченный, по мнению Какаши. Все было сделано в традиционно японском стиле, с полагающимися пристройками и невысокой каменной оградой вокруг. Внутри дворца все пестрило и блистало, однако это выглядело скорее вычурно, а в некоторых местах наоборот не хватало светского лоска. Но вот сады — были похожи на те, что в поместье деда — ухоженные, просторные и пышные. Словно чудесное сновидение — задний двор был усеян необычайными цветами и кустарниками, ажурные тенистые беседки и невиданного доселе роста деревья сакуры. По дороге сюда Сато пояснил, что смотр Цветения Сакуры — одно из крупнейших событий года. В этой стране, из-за повышенной влажности в воздухе, деревья необычайно долго и буйно цветут. На данном мероприятии должны присутствовать феодала Пяти Великих Стран, также советники Даймё и абсолютно все сливки общества. Старик отметил, что бывшему шиноби не помешало бы завести полезные знакомства. Также неплохо было бы уже задуматься о женщине (к великому сожалению Какаши), с которой бы он составил выгодную партию и обзавелся детишками. Мужчина непроизвольно отключился и больше не вникал в суть нравоучений деда, его уши улавливали звуки шороха листьев, шум водопада и плеск воды. Туман окутывал деревья Момиджи словно сахарная вата и воздух был таким свежим и чистым, что хотелось в нем раствориться. Запах соснового леса и бодрящего влажного воздуха — то, во что любил окунаться с головой Какаши. Отключаясь от всего мира. Своеобразный спасательный круг в бушующем течение под названием «новая жизнь». Они подошли ко входу во дворец, где их любезно встретили слуги правителя. Копирующий непроизвольно скользнул пятерней по волосам, чувствуя торчащий в разные стороны ежик коротких волос. Еще одна модификация. Теперь его легкий (или не совсем легкий) беспорядок на макушке, уходом за которым он пренебрёг еще в раннем детстве, превратился в модно уложенную стрижку. Слава Ками, парикмахер услужливо оставил клок волос — теперь больше напоминающий небрежно спадающую челку — прикрывающую тонкий шрам вдоль левого глаза. Оказавшись в главном саду, который был похож на площадку для приема гостей — мужчина понял, что здесь уже по меньшей мере сотня человек и все в особенно официальных нарядах. Кимоно мнимого Казуо было тоже достаточно формальным и превосходно на нем сидело. Черное, с белой шелковой подкладкой, на спине красовался символ клана Хирамеки: пять веток лианы над головой волка. Какаши находил весь ансамбль довольно привлекательным и удобным — от брюк хакама до серебристо-серого хаори химо, с которым ему удалось справится на удивление довольно быстро. — Деревья удивительно прекрасны в этом году, — тихо подметил Сато, направляя пепельноволосого мужчину в круг приближённых Даймё. При взгляде на компанию мужчин, с точностью можно было определить кто правитель страны по высокой веерообразной шляпе и толпе подлиз, с жадностью ловящих каждое его слова и смеясь невпопад. Уверенность, которую источал этот мужчина и пронзительный взгляд из-под полузакрытых век — говорили об исключительной проницательности. — Иди, Казуо. Ты должен презентовать себя. Вижу, здесь большое количество высокопоставленных людей из разных стран, так что тебе будет полезно пообщаться с каждый из них. Хирамеки крепко обхватил локоть Какаши и тот в свою очередь бескомпромиссно позволил подвести себя к вельможам, наблюдающим за красотой цветения вишни. Когда они приблизились, Даймё с энтузиазмом вскинул руки и благожелательно вскликнул: — Сато-кун! И тут все стало кристально ясно о положении семьи Хирамеки при дворе. — О, это должно быть твой внук из-за границы. Казуо, верно? — Даймё восторженно продолжал, преодолевая за пару шагов круг болтающих ни о чем господ. Сато склонился в глубоком поклоне и на его лице появилась первая за шесть недель улыбка, преобразившая его морщинистые складки. Тут же стало очевидно, что имя было подобрано задолго до того, как было озвучено перед самим Какаши. — Так оно и есть, Кацуро-доно, — радостно пролепетал старик. — Он много лет путешествовал и работал за границей. Я рад, что он наконец вернулся домой. — Как тебе здесь нравится, Казуо? — сразу же озадачил того Даймё, его темные глаза казалось смотрели в самую глубь души. — Я отлично устроился. Прекрасная страна, — Какаши почтительно поклонился и приветливо улыбнулся. — Он безумно напоминает свою мать, верно, Сато? — подметил Кацуро, подходя чуть ближе. — У тебя ее глаза. Желваки резко проступили на скулах Какаши и в мыслях непроизвольно проскользнуло: «Во всяком случае, один глаз точно» Рот Сато немного скривился, но ему мгновенно удалось принять обратно невозмутимый вид. — Да, возможно. Повисла неловкая пауза, но Даймё быстро прервал ее, обращаясь напрямую к Какаши: — Пожалуйста, наслаждайтесь праздником. Мы поговорим за ужином. Мне надо поприветствовать еще нескольких гостей. — Спасибо, — повторно опустил голову в поклоне копирующий и сделал пару шагов назад, чтобы никто не пожелал завести с ним беседу. Сато и Кацуро продолжали вести светские диалоги, поочередно кивая тому или иному знатному гостю. Какаши подметил, что в этот момент его дед действительно выглядел одухотворенно — редкий момент. Скрываясь из виду благодаря своим способностям шиноби, Какаши наметил путь к небольшому бару в дальнем углу сада, который как ни странно пустовал. Он заказал саке, и оперившись на край барной стойки, стал вглядываться в розовые и белые лепестки, падающие с веток вишни словно дождь в летний день. Шум толпы вскоре преобразился в глухой поток нечленораздельных звуков. После третий стопки саке Хатаке немного расслабился и почувствовал себя более естественно в окружающей его атмосфере. Они поужинают, наладят контакты с необходимыми людьми, укрепят его позиции в обществе в качестве наследника клана Хирамеки. Конечно, это было не то, чем бы он хотел когда-либо заниматься — но жизнь не интересна без неожиданных поворотов событий, не так ли? Пока эта мысль не особо утешала. Ох, если бы копирующий только мог пойти на очередную миссию, держа в руках свою пошлую книжонку! По крайней мере, это намного лучше, чем брак по расчёту. Он повернулся и стал наблюдать за стайкой молодых женщин, в роскошных кимоно. Такие наряды скорее походили на произведения искусства, чем на одежду. А потом — резкий толчок в груди и странное жгучее покалывание в области сердца. Женщина стояла к нему спиной. Стройная, элегантная; ее почти достающий до пола белый оби был усеян крошечными цветами, а черное кимоно шелковой струей лилось вдоль длинных ног. И ее волосы. Как и в самых смелых фантазиях о гейшах копирующего, они были заколоты в высокую замысловатую прическу плавно переходящую в традиционный бант. Скорее всего, чтобы сделать такую необходим ни один час. О, и эти вплетенные в волоски декоративные украшения прекрасно дополняли весь образ. Но не об этом — вот что действительно заставило Какаши перестать дышать на пару мгновений, так это цвет! Волосы розового цвета! Какова вероятность встретить другую женщину с таким же цветом волос? Здесь не было других ниндзя, за исключением Райкаге и некоторых его сопровождающих. А у большинства гражданских весьма заурядный цвет волос или уж слишком очевидна искусственная покраска в экзотические оттенки. Он определенно никого больше не встречал с естественно розовой расцветкой. Может. Ей поручили сопровождать Даймё Страны Огня? Какая у нее еще могла быть цель посещения Кумо? Какаши быстро опрокинул последнюю чашу с саке и чуть ли не побежал в сторону розоволосой. Любой, кто наблюдал на эту сцену со стороны, был бы удивлен такой поспешностью и несоблюдением правил приличия. Но это его мало волновало. Когда он приблизился к группе хихикающих молодых девушек, осторожно обхватил своей рукой ее локоть и, наклонившись ближе, спешно прошептал: — Что ты здесь делаешь? — при этом задаваясь про себя вопросом, не слишком ли сильно он сжимает предплечье девушки в предвкушении. - Извините?! — молодая женщина резко развернулась, почувствовав на себе чужие руки. Какаши тут же отпустил ее. — О, извините… Мне жаль… Я обознался, простите. Небесно-голубые глаза девушки жадно исследовали стоящего напротив мужчину, задерживая любопытный взгляд на одежде и лице, которое тут же сменило выражения от полного восторга к вселенскому равнодушию. Все остальные женщина оглянулись на них и внезапно оборвали приватные беседы, одаряя мужчину загадочными полуулыбками. — Так Вы знаете еще кого-то с таким же цветом волос? — она явно насмехалась над пепельноволосым, очевидно считая того лжецом. Какаши выдавил из себя вежливую улыбку, никак не реагирую на двусмысленные взгляды и хихиканья окружающих его женских особей. — Да, знаю. Еще раз извините, что дотронулся до Вас. Ну конечно, это была не она. Не ее запах и голос. Саке играло с его воображением, также как судьба с его реальностью. Девушка немного склонила в бок голову, непроизвольно касаясь своим черным веером белой лебединой шеи. — Я приму Ваши извинения, если Вы представитесь. — Аааа, — протянул бывший шиноби и потянулся к затылку, впервые реально сожалея о том, что прежняя растрепанная шевелюра-сено отсутствовала. — Я Хирамеки Ка.Казуо. — Хирамеки? Вы внук Хирамеки-сана, о котором все только и говорят? Очень приятно наконец-то познакомиться. Я Маруяма Айко. Буду ждать с нетерпением наших встреч на таких вот мероприятиях, Хирамеки-сан, — она одним жестом раскрыла веер прикрывая свои алые губу, которые расплылись в смущенной улыбке. — Спасибо, — вежливо ответил мнимый Казуо, игнорируя легкий флирт проскальзывающий в ее фразах, а затем склонился голову перед тем как попрощаться. — Еще раз извините. — Конечно, — выдохнула Айко и почти неслышно добавила. — Уверена, что мы скоро увидимся. Обычный гражданский возможно и не услышал бы последний фразы, но уши Какаши сразу же уловили ее. Он развернулся и растерянно побрел обратно к барной стойке, показывая бармену повторить. О чем он только думал? Кончено, Сакуры здесь быть не может. Она скорее всего сидит сейчас за своим рабочим столом и яростно дописывает очередной отчет. Хатаке выпил маленькую чашу саке, которая предусмотрительно была поставлена барменом перед тем как налить основной напиток. Он явно излучал отчаяние. Возможно в таком виде он был больше похож на одного из Хирамеки.