***
Утро было не таким уж плохим. Наоборот — подозрительно хорошим. Даже погода была прохладной, что несомненно радовало. Ну и ладно. Привыкать к плохому — очень вредно. Поэтому Адай предпочла спокойно наслаждаться и плыть по течению. Но что-то же всё-таки было нечисто. Слишком хорошо. Пожалуй, самый нелюбимый предмет Кейго — химия и физкультура. Часто сравниваешь что-либо и приходишь к выводу, что что-то плохое хуже второго. Но здесь не наш вариант, ну, или Адай не могла определиться. Когда-то везло, а когда-то не очень. Всё-таки Кейго совсем не робот, чтобы у неё все было отлично. Это просто удача, иногда зазубренные ответы, но вдобавок к этому — что-то от учителей. Она не знала, как это можно назвать, но они были с ней вежливы, хоть это и является частью их работы и всё такое, но исключительно ради профилактических целей они могут слегка повысить голос. На Адай это делали только на физкультуре. Они не подсказывали, а наталкивали на нужный путь (слишком пафосно звучит помощь в каком-то вопросе по непонятной теме). Но это ей нравилось. Она предпочитает додумывать сама, а не на всё готовое. Сейчас это так противоречиво звучит, вспомнив проект по литературе… В общем, вторым уроком предвиделась химия. Но это будет первый урок на неделе. И Адай надеется, что пронесёт… И, чёрт возьми, она забирает свои слова обратно, что её место — неплохое. Так. Вот оно. Десятиминутная перемена закончилась, Томохиса-сенсей пришёл вовремя, и урок начался с повторения. Все основы упихали в парочку параграфов, но, благо, Кейго на всякий пожарный взяла прошлогодние тетради. Тема: «Аминокислоты и белки». Тут же находит нужную страницу в тетради. Быстренько прочитали информацию, Томохиса-сенсей рассказал о химических свойствах, так как в учебнике всё было кратенько. Стандартный процесс — проверить усвоенную на уроке информацию… — Кейго-кун, первый вопрос на тебе, — Адай вздрогнула. Томохиса-сенсей — не злой, но строгий преподаватель (что делает его немного страшным), который не даст отлынивать, и очень редко шутит. Хотя это смахивает на беззлобный стёб. Относится к той категории преподавателей, которые помогут, но подходить жутко. Ещё он любит, когда всё выполняется быстро. И Кейго горько вспоминает… Хотя о чём это? Она и сейчас проходит через всё это, когда он даёт задание, но она не всегда успевает выполнить его вовремя. Так как он ценитель каждой секунды, он уже первокурсникам говорит, что лучше быстро прочитать про себя, чем тянуть время на уроке. Кому надо — те стараются и глядят, куда надо. А второкурсникам говорит не вставать, когда отвечаешь на вопрос. Так, химические свойства. Вот, нашла, мельком глянула, что-то припоминается, но очень смутно… — Под действием температуры, растворов, тяжёлых металлов… Происходит денатурация…? — она поджала губы, неуверенно глядя куда-то в сторону, мол, честно признаёт, что ответила плохо, и молча извиняется за это. — То есть? Повторение определений заодно. Ага. Куда же без этого? — Разрушение первичной, вторичной, троичной и четвертичной структуры белка. — А обратный процесс? — Ренатурация, — Кейго очень надеялась, что это всё, он этими определениями её просто вытягивает, потому что она плохо ответила на вопрос, поэтому… — Помимо температуры и взаимодействия с тяжёлыми металлами, при чём ещё происходит денатурация белков? «Отвернись. Отвернись. Отвернись». — Растворов солей, кислот и щёлочей, может быть? — сенсей не отвернулся, а смотрел куда-то в класс, поэтому она назвала наугад, с чем обычно происходит взаимодействия. — Следующий вопрос по цепочке. «Как же стрёмно… Это же только повторение», — Кейго не ждала от себя великих достижений по химии, но даже такая мелочь, как плохо ответить на вопрос, причём, — она опустила голову в тетрадь, просверливая взглядом ответ, — такой легкий, уже выпадает в осадок. Но, к огромнейшему удивлению, после звонка, когда сенсей уже вышел, пара кохаев подошли к Адай. — Кейго-семпай, можете, пожалуйста, помочь с повторением? — темноволосая девушка с надеждой в глазах быстро пролепетала просьбу, говоря за них двоих: рядышком в дополнение стоял паренек. Кажется, девушку звали Соёри, а парня… Зен? — Все эти формулы химических свойств аминокислот, альфа-аминокислоты, пептиды, карбоксильные группы… — Много всего так резко… — дополнил Зен-кун. — Да-а. — Р-ребят, вы серьёзно? Я сама-то кое-как ответила на простейший вопрос… — но тут она осеклась. Сейчас она сама же себя закапывает в грязь. Её попросили помочь с темой, так более того — назвали семпаем, что всегда ей льстило, чёрт возьми. Сейчас она не может отказать! — Я совсем не повторяла вчера ничего, и сейчас Томохиса-сенсей, как всегда, быстро… Объяснить попроще — вряд ли, но могу дать тетрадь с конспектом, — Адай не намерена повторять ошибки прошлого, подписываясь на всякие глупости, поэтому просто протягивает прошлогоднюю тетрадь. — Если вас это, конечно, устроит. — О-о, спасибо, Кейго-семпай! — Соёри все до последнего сфотографировала, и они договорились между собой, что отправит фото в сообщении. «Боже, что это за прекрасное чувство? Как же давно я этого не слышала…» — и она чувствует, что невольно начинает улыбаться, но тут же сдержанно поджимает губы, опираясь щекой на руку. Не, это того стоило.***
И только Кейго подумала, что всё неплохо и этот день она проведёт в гармонии и спокойствии, но сейчас, находясь на лестничном пролёте, понимает, что ни черта подобного. Всё на самом деле шло хорошо и всё такое, но до обеденного перерыва. Пока её не позвал один из парней поговорить. Она не так уж смутно помнит его. Это был Иясу Томохиса из баскетбольного клуба. Если она не ошибается, то он на позиции защитника. В прошлом году был день наоборот, когда ученики становятся учителями, а преподаватели — учениками, Кейго в пару достался Томохиса и ещё один первогодка, и, как назло, Адай пришлось вести урок физкультуры. И было естественно, что она там неоднократно косячила. Ну, а Иясу ей помогал, буквально спасая от нелепых ситуаций. За что она ему до сих пор сердечно благодарна. И сейчас Кейго вынуждена запрокинуть голову вверх, для того, чтобы хотя бы видеть лицо Томохисы, так как у него добрые сто восемьдесят восемь. Ну, это пустяк, по сравнению с тем, что они находились на знаменитом лестничном пролёте Аоба Джосай, который получил самое оправданное название «Любовная лестница». Потому что все, кто решается на признание, предпочитают делать это там по нескольким причинам: во-первых, лестница вела в подвал и, соответственно, была очень малолюдна; во-вторых, там были высокие витражные окна, только не расписаны в красивые узоры, а открывали вид на сторону футбольного поля. — Кейго-семпай, мы можем сегодня встретиться?.. — Иясу держался достаточно твёрдо, но предельно ясно — он слегка нервничал. Его выдавали краснеющие уши и едва заметно подрагивающие кончики пальцев, которые он так старательно перебирал. — Томохиса-кун… — На самом деле, я не уверен, что необходимо так скоро… — Томохиса-кун! — он резко перевёл на неё взгляд, чего так старательно избегал, стараясь смотреть куда угодно, но только не ей в глаза. — Извини, что перебиваю, но зачем ты меня позвал? Ияса, глядя на её спокойное выражение лица, то, как она готова всё не спеша выслушать, сделал глубокий вдох. — На самом деле, вы мне нравитесь, Кейго-семпай, пожалуйста, примите мои чувства, — у него был решительный вид. Кейго выдохнула. Она предполагала, хотя это было немного самоуверенно с её стороны, но желала, чтобы она ошибалась. Но, увы, она оказалась права. Конечно, ей это льстило, но… Это не компенсировало всего осадка, который выпадал из ситуации. — Спасибо, Томохиса-кун, но извини. Ты неплохой… Нет, ты хороший парень, но я сейчас не хочу ни с кем встречаться из принципа. Извини. Адай быстро поклонилась и поспешила уйти. Не сказать, что она была больше смущена, чем расстроена. Это не в первый раз, когда ей признавались. Ей предлагали встречаться и без чувств, построив отношения, с развитием которых предполагалось, что они возникнут в скором времени; ей дарили зефир на Белый день. Но все эти люди ей нравились исключительно в эстетическом плане и ничего более. А некоторые вообще не нравились. Томохиса и вправду отличный парень, и сейчас Адай замечает за собой неподдельное сочувствие, хотя она редко испытывает такое при отказе. Ну потому что она правда ничего к ним не чувствовала, и сочувствие в том числе. А за Иясу она испытывала какую-то ответственность ещё с прошлого года (хотя, это относится к большинству её кохаев. В классе, например. Она рада помочь каждому, чем может, если её об этом попросят и сегодня — не первый раз. Вчера вот попросили ближе к концу уроков, а в клубе ещё и Шуюми-кун). Если бы не рушимый принцип жизни, то, возможно, она бы и согласилась. Но встречаться без чувств — это как-то ну такое себе дело, если честно. Поэтому лучше одной. А остаться так называемой старой девой Кейго не боялась. Но Адай себе честно признаётся, что пообниматься с кем-нибудь, просто ощутить чьё-то тепло и сильные руки у себя на талии, она очень хочет временами. Настолько сильные бывают гормональные и эмоциональные всплески, что она готова даже обнять брата насильно (потому что он очень редко даётся сам и почти никогда не берёт инициативу в свои руки), но каждый раз она вынуждена либо идти в котокафе, либо обнимать подушку, воображая, что это дакимакура с её любимым персонажем. По возвращению в класс Адай намеревалась взять бенто и пойти в клуб, как… — Кейго-сан, Кейго-сан! А зачем вас Ияса-кун позвал? — совершенно ненавязчиво поинтересовался Ёнсун — брат Соёри и центральный игрок баскетбольного клуба. Видимо, очень уж интересовал его сокомандник. — Приятного аппетита, Сату-кун, — миловидно улыбнулась Кейго, уходя от вопроса. Для Ёнсуна, зачем Ияса позвал Кейго-сан, было несколько очевидно, а спросил, решив пофривольничать. Ну, что он сделает, если у него такая натура? — И вам того же, — он в ответ улыбнулся, многозначительно хмыкнув себе под нос. Ну, хоть в классе было не так много людей, и это привлекло внимание немногих, либо не все это показывали. А то Ёнсун мог и при всём классе спросить, засранец. Наконец, покинув класс, Кейго направилась к лестнице, дабы пойти в клубные комнаты. Шуюми-кун, в принципе, как и все остальные, должны быть уже на месте. — Кейго-са-ан, вы опять грустите? — сзади подошёл Ойкава, держа в руках свой бенто с только что купленным молочным хлебом сверху. Шёл к Ивайзуми, скорее всего. Хотя, куда ещё он может? Тоору по-привычному улыбнулся, слегка прищурив глаза. — Не-а, — Кейго быстро передёрнула плечами. — Вам отказали? — Ойкаве посчастливилось мельком увидеть ученика из параллельного класса и услышать своего одноклассника. Если бы Адай в этот момент пила воду, она бы точно подавилась. Сейчас был риск, что, если она не захлебнётся, то задохнётся от возмущения. Она резко посмотрела на кохая, который, удовлетворённый её реакцией, улыбнулся только радостней. Улыбка не была слишком широкой, но была какой-то то ли очень довольной, то ли естественной, какой обычно. И сейчас Кейго Адай серьёзно засомневалась: он просто ехидничает или на полном серьёзе спрашивает, при этом не понимая всей серьёзности своего вопроса. У Кейго зло опухла вена на виске, а Ойкава, замечая всё больше сходств с Ива-чаном, когда тот злится, только выставил перед ней руки, одна из которых всё ещё была занята едой. — Простите-простите! Понял, вы отказали, верно? — А ты иногда смышлёный, Ойкава-кун, — Кейго отвернулась от него, возмущённо сжав губы в тонкую полоску, отпуская гневный вздох. — Ха-а?! Вы такого плохого мнения обо мне, Кейго-са-ан? И Кейго совершенно не обращает внимания, что уголки губ невольно приподнимаются вверх от этой интонации и ноток наигранного возмущения, проскальзывающих в голосе. Это было что-то новое, что она слышала от него. Ей определённо нравится это немного вольное отношение с его стороны, без нарушений личного пространства, но без особых вежливостей, как это было вчера. И сейчас она чувствует какой-то непонятный азарт. — Пока что ты не сделал ничего такого, чтобы планка мнения о тебе поднялась, Ойкава-кун. Ойкава остановился рядом с «3-1» классом — классом Ива-чана, а Адай пошла дальше.