Матсукава с Кейго начали встречаться с конца апреля — это общеизвестный факт, который быстро, но не бурно разлетелся по всей школе благодаря угадайте кому. Правильно — Ойкаве Тоору. Он узнал это самый первый, что задело самолюбие Ханамаки, как лучшего друга Иссея. Но он недолго дулся. Зато его подколы Адай уже во снах снятся, но не суть. Вот как начались их отношения, как зародилась симпатия, и кто первый предложил свои чувства — тайна, сравнимая со странными совпадениями в Бермудском треугольнике.
Если Ойкава быстро раскусил их отношения, то на этом все его успехи детектива закончились.
Понедельник. Тренировки нет, поэтому третьегодки шли домой, молча мучаясь от летней духоты. Ойкаву Тоору эта тишина явно не устраивала, и он чувствовал долг её нарушить.
— Кейдай, как вы начали встречаться? — шатен выглядывает из-за Маттсуна, чтобы посмотреть на семпая. Если Маттсун на этот вопрос мог отшутиться или просто уйти от темы, то Тоору надеялся разговорить девушку. Его любопытство и желание всё про всех знать не давали покоя, когда эти двое были в поле зрения.
Ивайзуми бы сказал Дуракаве не лезть в чужое дело и заткнуться, потому что он слишком часто об этом спрашивает, если бы ему самому не было интересно; Макки заинтересованно вскинул брови, искоса глянув на парочку.
Ойкава никак не ожидал, что девушка его просто
проигнорирует.
— Адай-сан, как ты можешь меня так явно игнорировать? Это грубо! — кажется, он возмущён и обижен. — Маттсун, почему твоя девушка меня игнорирует?
— Сам у неё спроси, — брюнет только пожал плечами, не сдержав лёгкой ухмылки. Пожалуй, все волейболисты заметили, что Матсукава часто улыбается, особенно с проделок семпая. А ещё он больше проводит с ней времени, которое обычно посвящал друзьям. Не то чтобы волейболисты обижались и ревновали, ведь в отношениях это несколько ожидаемо, но они понимали, что всё, — прежнего Маттсуна больше нет.
— Она опять промолчит!..
Ойкава хотел сказать что-то ещё, но его прервали звуки умирающего кита где-то в недрах желудка. Третьегодки переглянулись, встретились взглядами, молча спросили, у кого это, а потом, вычислив страдающего, Адай констатировала факт.
— У тебя желудок совсем разбушевался, — она запрокинула голову вверх, чтобы посмотреть на свою дылду, задержав взгляд.
Иссей, зная, что ответить, быстро глянул в ответ, невозмутимо огласив:
— Скажи же, что это лучше, чем пердёж.
— Какой-то говённый у тебя аргумент, — девушка успела привыкнуть к шуткам даже… Такого характера.
Маттсун с Макки хлопнули в ладоши через Ива-куна и Ойкаву.
— Может, перекусим где-нибудь?
* * *
На перемене после пятого урока Кейго лениво передвигает ногами, считая это неплохой разминкой после несколько часового просиживания на одном месте. За окном разгар лета, середина дня, и как же паршиво с больной, отсиженной задницей, копчиком, да ещё и спать хочется.
Она слышит шаги позади, по-знакомому выделяющиеся своей спешкой на фоне остального гула, а потом ей закидывают по-дружески руку на шею, притесняя с одного и второго бока. То, что это Маттсун, она исключает сразу: он передвигается тише и закидывает руку по-другому. Нежнее, что ли? Сейчас это было слишком вольно и раскрепощённо, так что это кто-то другой из волейболистов.
Подняв взгляд, она обнаруживает, что нарушителями спокойствия оказываются Макки со своей рукой и Ойкава со слишком хитрющей улыбочкой. Кейго предчувствует розыгрыш.
— Как дела, Кейдай? — ненавязчиво интересуется капитан.
— Зачем эти прелюдии? Давайте сразу к делу: что вы задумали? — она чуть улыбается им в ответ, гадая, какую фигню они спланировали. Но спустя пару секунд размышлений она понимает, что после химии мозг совсем не хочет думать, так что просто терпеливо ждёт. Такахиро с Тоору обменялись мимолётными взглядами.
— Слушай, — начинает Макки. — Вы давненько встречаетесь, так что почему бы тебе не называть Маттсуна по имени?
Кейго резко остановилась, и парни вынуждены были сделать тоже самое; с негодованием смотрят на неё, а она в ответ смерила их недоверчивым, почти опасливым взглядом.
— То есть, вы хотите, чтобы я просто назвала Маттсуна… По имени?
— Да, по имени.
Адай щурится.
— В чём прикол?
— В этом и есть весь прикол, Адай-сан, — Тоору нетерпеливо вздыхает и опускает ладони на её плечи, легонько пожамкав, а потом подтолкнув навстречу к классу блокирующего. — Мы думаем, это будет весело.
Кейго чувствует подвох. До этого момента, конечно, были играючие шутки, но сейчас — слишком просто. Приходит к выводу, что они всего-навсего хотят посмотреть на реакцию друга. Матсукава всё время со скучающим выражением лица и часто так лениво хмыкает с кивком, будто он пришёл в школу с ночной смены. Так что да. Его реакция интригует. Поразмышляв над этим дольше, Адай согласно кивает.
И Кейго уже настроилась назвать своего парня по имени, этим самым сделав ещё один, пусть и маленький, но шажок к развитию их отношений, как, увы, они не обнаруживают его в классе. Перемена только началась, и обычно в это время он либо подпирает рукой щёку, пялясь некоторое время на доску перед собой, а потом выходит в коридор, либо ложится спать и ждёт, пока его кто-то из друзей не заберёт. Кейго успела разочароваться.
— Где этот обломок телевышки? — риторически интересуется Адай, наигранно вздёрнув подбородок.
Макки с Ойкавой пустили смешок на новое прозвище. Кейго придумала его только сегодня утром, так что это, несомненно, льстило от таких ценителей юмора.
— Ты про кого это?
Кейго вздрогнула от неожиданности, а потом поёжилась от мурашек возможных последствий. Матсукава серьёзно относится к прозвищам про свой рост и волосы. Скорее, потому что это — его отличительные черты, как если бы Кейго дразнили про её увлечение мангой.
Троица одновременно медленно развернулась лицом к стоящему позади волейболисту. С его почти сто девяносто и чуть нахмуренными бровями, заведомо недовольными на прозвище, он выглядел устрашающе. Маттсун буквально возвышался над ними: глядел сверху вниз, вальяжно засунув руки в карманы; вокруг него вот-вот разгорится недовольная аура.
— Про Ойкаву-куна, конечно же! — резко и громко ответила она, нервно усмехнувшись.
Макки мысленно сделал фейспалм. Маттсун скептически вскинул брови. Рядом стоящий Ойкава медленно посмотрел на семпая непонимающим взглядом.
— Ты, — неуверенно начал Иссей. Он чуть наклонил голову; его взгляд метался между девушкой и капитаном. Кажется, он был — совсем немного — обеспокоен: насколько глупая ситуация для семпая из подготовительного класса, даже удивительно. — Ты же шутишь, да?..
Кейго сделала вид, будто заметила его взгляд, и посмотрела на рядом стоящего Ойкаву.
— Ох! Ойкава-кун! Ха-ха, а я тебя и не заметила! — она начала его нервно хлопать по спине, как какого-то шкета.
«Дурак, подыграй мне!» Тоору жмурился, но не смел уходить, представляя, что она сделает с ним вне поля зрения Матсукавы. Блокирующий уже не выглядел взволнованным: то, как она косит под дурочку, слишком заметно.
— А мы тебя искали, — подключился Макки.
— Ах, вот как, — Ойкава измученно кивнул; Кейго перестала его долбить по спине. — Я т-только что подошёл, — он замолчал на пару секунд, а потом добавил, как нечто самой сопутствующее: — Вы просто не видели.
Маттсун посмотрел на них как на последних придурков.
— Вы искали Ойкаву? — всё ещё обескураженная ситуацией и, скорее всего, на мгновение забыв о задаче, она выдавленно кивнула. — У
моего класса?
Адай была готова провалиться сквозь землю. Дать себе по лбу в испанском стыду Макки захотел ещё больше.
— Сложная ситуация! — коряво ушла от ответа. — Что важнее, давай!.. Давай сходим в кино…
Иссей?
У Кейго пересыхает в горле, и она едва ли подавляет дрожь в голосе. Неловкость и смущение было осязаемым, но она всё равно продолжает приветливо улыбаться как ни в чём не бывало.
Внешне Матсукава выглядит спокойным и сдержанным, но всё это дерзкая ложь и звучит почти как провокация, чтобы ещё больше его подразнить. Ему потребовалась секунда на осознание. Сердце пропустило удар, а потом завелось с новой силой. Уши мучительно краснеют, и парень совершенно не знает, что сказать и как реагировать.
Он сделал шаг к ней навстречу и тыкнул в щёчку длинным пальцем. Хочется её обнять и нагло игнорировать её потуги освободиться, а потом укусить за эту щёку, мол, не выёживайся, но Иссей умело подавляет все приливы нежности, позволяя себе положить руку ей на шею, но и это не получается, к его величайшему удивлению.
Кейго неосознанно на основе инстинктов ловко увернулась в сторону.
Между ними произошла секундная пауза. Даже Макки с Ойкавой не посмели нарушить атмосферу, не очень довольные его реакцией!
Маттсун щурится и смотрит на неё с вызовом прямо в глаза, молча удостоверившись в её готовности и дав время на исправление. Но та набрала полные лёгкие воздуха, азартно ухмыльнувшись в ответ. Этим она дала согласие на битву.
Иссей правда очень старался хоть немного сократить расстояние. Он резко протягивал руку — и почти схватил! — но Кейго каждый раз юрко уворачивалась, а то успевала и в ответ шмякнуть ладошкой! Все поползновения удачно пересечены. Чертовка.
— Я оценила твою настойчивость. Знаешь, ты слишком широко замахиваешься. Поэтому даже вскользь не прикоснулся. Я что, борюсь с превосходящими силами противника? В чём вообще дело? — девушка самодовольно улыбается, вальяжно взмахнув руками. Весь её вид говорил, что она
с лёгкостью выиграла их странный спор.
Маттсун недовольно поджимает губы, а потом вздыхает на гудение звонка.
— Ты ещё ответишь за это.
Глядя на них в сторонке, Макки с Ойкавой уверены — поплатится.
* * *
Субботник — день непростой. Не потому, что сложно за всеми уследить — дежурные безответственно контролируют или работа идёт наперекосяк, — а потому, что домой уже хочется. Подальше убраться с этой летней жары и засесть где-нибудь под кондиционером с мороженкой или лимонадом после кропотливой учёбы.
Кстати, о дежурных. Маттсун пользуется передышкой после сооружения ограды для клумбы и сейчас опёрся на балюстраду, глядя на всех с верхнего уровня: кто-то чистит футбольное поле, кто-то разметку обновляет на баскетбольном; взгляд быстро находит знакомые фигуры: Кейго с Ойкавой носили на плечах красные повязки как дежурные благодаря своей репутации; рядышком был Ханамаки, и троица сидела на корточках, рассаживая цветы. Из-за слишком крутого склона (хотя это сильно сказано. Просто резко меняется уровень высоты) они находятся всего в пяти метрах от Матсукавы, и это позволяет ему хорошо слышать, но к разговору он не присоединяется. Они взволнованно дискутируют о последнем эпизоде какого-то ток-шоу. Эти ребята не очень увлекаются подобным, но им удаётся хорошо поддержать тему и обсудить, как какая-то иностранная знаменитость заговорила на японском. Иссей думает, не начать ли ему смотреть эту чушь только для того, чтобы у него была ещё одна тема для разговора с Адай.
От нечего делать и желания побесить он вытягивает рулетку, удерживая её, чтобы та не погнулась; качает металлическим кончиком то по одному плечу девушки, а когда та оборачивается в нужную сторону, быстро тыкает в другое, а потом взмахивает вверх, чтобы та не увидела. Маттсун смеётся в кулак, представляя, что Кейго сейчас себя явно чувствует последней дурой.
— Чем. Ты. Тут. Занимаешься? — демоническим голосом спрашивает Томохиса-сенсей. Маттсуну кажется, что он его ненавидит. Учитель проигнорировал все его потуги выдавить ответ и молча повернулся к троице; Кейго бы возмутилась на Иссея, если бы рядом не было химика. Волейболисты с семпаем, сидя на корточках, так же испуганно, как и Иссей, глядели на учителя. — Ойкава-кун, поменяйся с Матсукавой-куном, а ты, Ханамаки-кун, полей все клумбы.
Не дождавшись ответа, он развернулся к другому, самому шумному классу. Тем точно повезёт меньше, чем им.
Матсукава, конечно, не садовод, но сейчас ему определённо повезло.
Когда все разбежались по своим делам, Кейго стало немного не по себе. Хотя она всегда чувствует себя как не в своей тарелке рядом с Матсукавой наедине. Знаете, без шуток и волейболистов.
— Знаешь что? Это называется мгновенная карма, чел. Ты докапывался до меня, и тебя тут ещё тёпленьким взял Томохиса-сенсей, — начала Адай как бы невзначай, чтобы нарушить тишину.
У Маттсуна ехидно уголок губ приподнялся. Наверняка он сейчас прокручивает в голове тот момент с рулеткой.
— Как это я докапывался до тебя? — невинно спрашивает тот.
Кейго чуть нахмурилась и непонимающе посмотрела на него.
— За дуру меня держишь?
Они пересеклись взглядами. Адай разглядела неподдельную смешинку и едва уловимый азарт. Такую перемену в нём она замечала только на играх и во время каких-то
по-родному любимых, таких привычных и всегда смешных глупых шутках и пранках. Конечно, он придуривается, наверное, через секунду выкинет нечто утвердительное, а потом Кейго задохнётся от возмущения.
Матсукава успевает только открыть рот, но в то же мгновение их окатывает ледяной струёй; парень громко откашливает остатки воды во рту, а Кейго зажимает рот в ступоре, чтобы не стучать зубами слишком громко. Ей требуется секунда, чтобы осознать произошедшее. Поворачивает голову в сторону и видит всё ещё шокированного Ханамаки.
— Ох, — всё, что выдал тот, — ребят, вы это… Простите, я… Я случайно, серьёзно.
Адай не знает, что именно пошло не так. Слишком сильный напор? Не проконтролировал поток? Рука дёрнулась? Пожалуй, пусть будет в неведении.
— Боже, Ханамаки-кун, — страдальчески выдает Кибуджи-сенсей, — тебе в руки нельзя давать что-то, кроме мяча, — сенсей предлагает свою помощь и забирает у него шланг с всё ещё текущей водой, а Макки поручает что-то другое, перед этим отправив промокшую парочку переодеваться.
В унисон стуча зубами и передвигая ногами в направлении раздевалки, Кейго с Матсукавой дружно игнорировали странные взгляды учеников и внутреннее раздражение.
Вообще их многие считали странной парочкой. Они знают, почему, но никто не решается исправить это. Обоих устраивают их отношения, так в чём проблема?
Стереотипы типичной парочки: вокруг ощутимая влюблённая атмосфера, вокруг летают сердечки и ангелочки; сообщения двадцать четыре на семь, слащавые смайлики, совместные фотки, подарки. Так, верно? Кажется, это уже стандарт. Наша пара ломает всю систему. Почти всего этого нет, но они прекрасно взаимодействуют. Будет казаться, что они обычные друзья, не будь вольных для приятелей прикосновений и слишком тёплого для обычного друга взгляда. Ну серьёзно, играть в бои на пальцах за последнюю мясную булочку? Заседать за приставкой ночи напролёт друг у друга дома? Называть придурошными кличками? Нет, не «солнышко», не «малыш» и не «милый». Фу, нет конечно. Но вот «телевышка», «коротышка», «рукопашка» и «Самара Морган» — это да.
Ещё Матсукава выглядит старше своего возраста. Не намного, но правда. Хотя Кейго считает, и по складу ума то же самое. Они оба люди взрослые, умеют себя контролировать, так что в прикосновениях друг к другу также знают меру. Это к тому, что поменять при ком-то футболку будет нормой. Ну, а что? Оба люди, на уроках полового созревания были, шальную мангу наверняка читали и нового ничего не увидят.
Это случалось не часто, но Кейго научилась не пускать слюни на то, как его длинные пальцы не спеша расстёгивают пуговицы на рубашке, а потом на оголённые и чуть-чуть загорелые лопатки. После этого
недосовращённого стриптиза он обычно натягивает большую домашнюю футболку, и они топают сражаться в парные игры. А Матсукава любит заходить за девушкой пораньше. Адай знает это, но, похоже, никогда не привыкнет. Сколько бы раз не шлялись по городу, она всегда не успеет собраться до его прихода. Поэтому Иссей спокойно ждёт девушку, сидя на её кровати, и бесстыдно пялится с отсутствующим выражением на её коленки из-за короткого платья. Адай этого не знает, потому что тот ради приличия делает вид, что смотрит в телефон.
Они расходятся по раздевалкам, но двери женской оказываются заперты. Где-то на улице слышатся стуки мячей. Стартовый состав женской волейбольной команды отпустили, из-за чего некоторые ученики всё ещё возмущаются. Кажется, они не отработали часы тренировки. Какого чёрта? Субботник для всех, так почему?.. Неважно. Факт, что Адай негде переодеваться, хотя… Почему «негде»?
Быстро добравшись до своего класса, берёт из портфеля спортивную футболку и с довольной лыбой топает в мужскую раздевалку. Почти торжественно распахивает двери, представляя в голове нескромные рельефные мышцы, и сознание не подводит: видит то, по чему очень скучала, но умело тут же скрывает улыбку с лица, проходя с самым невинным видом.
Маттсун смотрит на неё отстранённо, вскинув густые брови; он замер: рубашка валялась на скамейке, а руки зависли в воздухе, так и не натянув на торс футболку.
— Я бы подумал, что ты перепутала двери, но, кажется, тобой движут исключительно похабные мотивы, — беспристрастно говорит тот.
— Мною движет моё затруднительное положение: женская раздевалка заперта.
— Из-за команды?
— М, — мычит та в утвердительной интонации.
Иссей продолжает переодевания как ни в чём не бывало.
Адай всегда поражала его сдержанность. В любой ситуации у него скучающе-отстранённое выражение лица. Разве что, когда шутят, он позволяет себе несдержанную улыбку. Даже на визит Кьётани-куна отреагировал неожиданно: выдавил улыбку, хотя явно был зол, Адай ведь видела, как зло опухла вена на виске.
Кейго вот эмоциональная и укрощает чувства еле как. С трудом удаётся сдерживать смех и едва ли не хмурить брови в раздражении. Старается брать пример со своего парня, но всегда так сложно подавить теплоту в груди, просто находясь рядом, а улыбка сама невольно расплывается на губах, когда тот закидывает на неё ноги и так аккуратно кладёт голову на плечо во время вечерних посиделок за компом и джостиками.
Она стягивает рубашку, повернувшись к парню спиной; пытается прислушаться: ничего, кроме его размеренного дыхания и дуновения ветра за открытым окном. Незаметно выдохнув, Адай полностью снимает рубашку, оставшись в одном спортивном топе-бра, чувствуя лопатками его обжигающий, пронзительный взгляд.
— Как же горячо.
Адай смущённо хмурится.
— Ох, кажется, скоро будет пожар.
Прикусывает губу, затыкаясь.
— Мне сейчас станет плохо от огня…
Но не выдерживает:
— Хватит говорить это каждый раз, когда я переодеваюсь!
Вспылила та, резко зыркнув на него, но скулы предательски розовеют, когда юноша лениво подходит ближе. Его уголки губ приподнялись в лёгкой улыбке, и это не такая уж и редкость сейчас, но в груди всё равно приятно теплеет. Он осторожно натягивает футболку, как бы ненавязчиво спешит одеть, хотя Адай не понимает этого, и ей остаётся только податливо просовывать руки в нужном направлении. Её до сих пор морозит от ледяной воды. Матсукава, будто поняв это, в дополнение накидывает на хрупкие плечи свою спортивную олимпийку и прижимает к груди в согревающих объятиях.
— Ты красивая, — выдыхает он куда-то в макушку, как оправдание на вышесказанные переживания о пожаре.
Ещё ведь субботник не закончился… К чёрту.
Матсукава уверен, что она так жмётся теснее из-за смущения, и сам улыбается на свои мысли.
— Ты шутишь, — волейболисту пришлось напрячь слух, чтобы правильно расслышать.
— Нет же…
— Н-не шути так со мной!..
Кейго смущается ещё пуще, остро чувствуя его широкие ладони на своей спине и талии даже через слои одежды. Конечно, Иссей всё это понимает и отчего-то посмеивается, утыкаясь носом ей в волосы, а потом смеётся чуть громче, когда та неловко сжимается в кольце его объятий.
— А разве похоже, что я шучу? Что я должен сделать, чтобы мне поверили?
— Тогда… Возьми на себя ответственность.
— Ха? За что?
«За что?» Может, за то, как он нагло пользуется своим непростительным ростом практически всегда? Так дерзко ухмыляется, соблазняя, а ведь не знает, чёрт?! Глупые, очень глупые причины, но он иногда так раздражает! Даже Ойкава чуточку терпимее!
— За всё!
— «Возьми ответственность»? Это что? Мыльная опера? — он слегка отстраняется, прикрывая свободной рукой улыбку. Кейго хмурится: она красивая, зачем скрываться?
— Забудь об этом! Я беру свои слова назад, поэтому перестань смеяться! Я… Я сказала, прекрати смеяться!
— Ха-ах… Хорошо. Я возьму на себя ответственность за всё. За это, — с похабной улыбкой парень наклоняется, сокращая расстояние между лицами до минимума. Адай чувствовала его горячее дыхание на своих от холодных губах. Кажется, он ухмыляется шире от её взгляда: она неуверенно метается с его глаз на губы и задерживается, невольно облизнувшись; пойти в наступление первой не решается, поэтому за это берётся он. Матсукава полноценно обнимает за талию, поглаживая пальцами, и наконец-то позволяет себе чмокнуть чужие сухие губы, затем мягко перехватить своими и прикусить. Кейго никак не реагирует, видимо, ждёт продолжения. Это на секунду возмущает Иссея, но он не Матсукава, не имей козырей в рукаве, так что он приступает к радикальным действиям: беспардонно опускает руку и грубо сжимает бедро, отчего та болезненно дёргается. — И… За это…
Перед глазами мимолётной съёмкой проскальзывают приятные воспоминания, зацепляя за самые, казалось, незначительные моменты: просто как он идёт навстречу, как его длинные руки одевают её, накидывают свою одежду, а потом так невинно обнимают. Иссей такой… Милый? Ложь, учитывая выше проделанное.
— Знаешь, вся эта твоя сдержанность и кавайные моменты… Прямо как из манги. И ты стал бы гуд-боем, — придушенно усмехается Кейго ему в ответ на чеширскую ухмылку.
Маттсун на секунду замирает. Его взгляд значительно меняется: нежность полностью пропадает, уступив место серьёзности и азарту.
— Будь я плохим парнем, — он смело толкает её на шкафчики. Адай, явно не ожидавшая подобного, хмурится на ноющие лопатки, жмурясь. У неё низкий болевой порог, и он это прекрасно знает! — Я мог бы уже столько раз не сдержаться, — он ухмыляется, будто они ведут какую-то игру, и прижимается ладонью к пунцовой щеке, пропускает между пальцами её волосы, пробегаясь подушечками пальцев по коже, зарывается носом в лохматые, беспорядочно свисающие пряди, медленно выдыхает, обжигая шею горячим дыханием.
Кейго меняет своё мнение. Она забирает назад свои слова! Старательно игнорирует желание поддаться, отдав предпочтение здравому рассудку. Это сложно, очень сложно: хочется прижаться, поцеловать, обнять, сделать хоть что-то, лишь бы быть ближе, максимально теснее. Разум освежают приближающиеся шаги. Лихорадочно думает, что делать, и находит решение.
— Хэ-эй, Маттсун! — радостно восклицает Тоору, распахивая двери и размахивая красной лентой дежурного. — Субботник уже закончился, а вы…
Не заканчивает фразу, слишком шокированный: Кейго вжимает в шкафчики их блокирующего, сделав полицейский захват.
Она сделала это у них в раздевалке. Мощь мозгов уходила на работу зрения, и повисла напрягающая тишина, которую, как поняла Кейго, они использовали на попытку осознания.
— Чем вы это занимаетесь? — наконец, спрашивает Ивайзуми.
Кейго хмурится. Ну и?
— П-практикуемся. Знаешь, опасно ночью ходить с работы одной, так что, пока выдалась свободная минутка, я попросила Иссея потренироваться со мной, — Адай надавила на руку чуточку сильнее, этим самым заставив парня поражённо забить ладошкой по металлу с характерным:
«Айргх, ну ты что, Кейдай?! Ла-ладно, я сдаюсь!» Это ему за то, что так грубо закабедонил!
— Ох, — кивает Тоору, — я-ясно, но… Где ты этому научилась?
— Я сестра тренера по боевой подготовке.
— М-м, — неуверенно тянет Макки, — Кейдай, может, хочешь отпустить его?
— Не, — Маттсун нервно усмехается, опустив колено в стиле «вольно», — знаешь, я уже, в принципе, и не против… Это оказалось неожиданно приятно… Знаешь, как садо-мазо… Ай, я пошутил! Пошутил, ясно?! Это шут-ка!
* * *
Этим же днём конец субботника Иссей с Адай удачно пропустили, и сейчас все волейболисты с семпаем идут домой: Ойкава выносит всем мозги навязчивой мелодией, Макки просто устал и спокойно шагает, Ивайзуми вот-вот рыкнет на капитана, а Маттсун потирает подбородок, хмурясь.
— Вы ещё и удары отрабатывали? — интересуется Ханамаки, заметив этот жест. На его памяти были только захваты без хуков. Может, сам долбанулся, когда вжали в стенку?
— Ты про подбородок? — тот кивнул. — Эта рана — знак чести.
— О, правда?
«Это цена моей задницы…»
