***
Шли мы на этот раз по пустому коридору. Все в бункере собирались к выходу на поверхность. Только мы с Корнишоном шли на наш склад, не на тот, где мы были с Сальвадором, а к другому, к новому, под который отдали целый отсек. Идти до него было не так долго, мы дольше бродили меж рядами. Искали отбойные молотки, мешки под грунт и куски бетона, кирки. Несли все это к остальной бригаде. А эти остолопы уже упёрли наверх. — Опять нам с тобой, Корнишон, самая тяжелая работа. — Совсем стариков не жалеют, — протянул, ещё не измотанный, но уже уставший Корнишон. — Ну, понесли дальше. Мы продолжили подниматься наверх. — Вот Алеша скажи, что мы будем делать на этой поверхности? Нам что внизу не сидится? — Выпалил Корнишон. — Ты че… наверх не хочешь? — Удивился я. — Хотеть может и хочу, но что нам там делать? — Жить, не как сардины в консервной банке. С уголовниками и фанатиками под боком. И не существовать, а именно жить. — я запнулся, вспоминая слова родного человека — У меня за это умер отец. Именно за то, чтобы мы вышли наверх и восстановили человечество и цивилизацию, — попытался я объяснить Корнишону. — В твоих словах есть смысл, но оно нам надо? — С напором произнёс Корнишон. — Надо… рано или поздно, реактор перестанет работать, и наступит конец. Биофермы работать не смогут, а вскоре, и шестой блок устроит бунт. — Ладно. Я уже слышу этих оболтусов, сейчас им втык дать надо. За то, что без нас ушли, — переключил тему Корнишон. Мы продолжили подниматься. Когда появились осколки бетона, я сказал остановиться, дальше инструмент мы не тащили. — Эй, долбонавты! А ну спускайтесь, работа ждёт, — рявкнул я этим лентяям. — Идем, — ответили откуда-то сверху. — Берёте инструмент и тащите его наверх. Там, где начинается туннель, просто его расширяете так, чтобы люди спокойно по нему могли пройти и чтобы он на голову не упал. А мы, — я переглянулся с Корнишоном. — А мы тут камни пособираем, — продолжил мою идею он. — А потом к вам придем, мешок-то на верх тащить. И это, всю отработанную породу на улицу выкладываем. — Все поняли. Идем приступать, — протрещал рыжий. Ребята взяли и понесли отбойник, кирки и материалы для силовых рёбер дальше наверх. А мы начали собирать осколки по мешкам. Работа оказалась не такая лёгкая, как мы думали, хоть она и сидячая, и за разговорами идет быстрее, а все равно руки устают. Вот мы почти добрались до места, где камни становятся большими, да и мешки набились под завязку, пора забирать. Тащить их через туннель было легко. Хоть эти оболтусы и отлынивали от работы, они все-таки что-то делали, а может это я просто во время перекура пришёл. Во всяком случае, наезжать не стал, ведь всё же туннель становился шире. Снова прошел по тому месту со светящимся мхом, вышел наружу и уже было хотел выкинуть камни из мешков, как увидел шевеление в кустах. Оно мне не понравилось. Я по-быстрому, как мог, выкинул мешки и понёсся в тени туннеля. На том месте, где я только что стоял, стояло странное животное. Оно было похоже на собаку, с огромным горбом и гривой на нем, как у лошади. Огромные белые клыки, с которых капала слюна, немного желтоватого цвета, как будто чего-то нажралась. Псина внушала страх не одними клыками, хвост был покрыт острыми, как бритва иглами, да и сама собачка не таких маленьких размеров, выше меня ростом точно, а сколько в холке – даже боюсь представить. От таких размышлений и самого вида животинки, по спине потёк пот, руки задрожали, а когда псина начала всматриваться в тунель, я решил не искушать судьбу и ретироваться. Обязательно надо сказать ребятам, чтобы не лезли. И Сальвадору сказать надо, а не поверит – следы покажем, если не в живую увидит. К ребятам я чуть ли не бежал. Даже споткнулся слегка об неудачно лежавший камень, из-за этого я ободрал себе руки, но это было неважно. — Что с тобой, дядя Лёша? — Спросил рыжий. — На тебе лица нет. Призрака увидел? — С небольшой насмешкой произнёс он. — Для сыновей твоих я - дядя Лёша, а для тебя максимум Алексей. И нет – не призрака. Собачку выше меня ростом увидел, — сказал я, запинаясь от навалившейся усталости и отходняка адреналина. — Охереть, — сказал побледневший рыжий. — И че делать? — Че делать? Работать – вот, че делать, — слегка повысил голос, передразнивая. — А я к Сальвадору, решать этот вопрос. На поверхность ни ногой. Поняли? — я пристально посмотрел на них. — По лицам вижу поняли. Я спустился к Корнишону. — Сворачивай манатки, смена скоро придет, а я пошел насчёт охраны от зверья просить, —проговорил я продолжая спускаться, но его вопрос заставил меня остановиться. — Че за зверье? — Вот такая собачка, — я поднял руку над собой и чуть не ударился об потолок, — И вот такими клыками, — я показал примерный их размер. Корнишон присвистнул. — Я бы на такую поохотился, — и улыбнулся своей металлической улыбкой, такой же холодной, как сталь его искусственных зубов, которых больше, чем настоящих, и это бросалось в глаза. Особенно, когда он так делал в темноте при свете фонаря. Я про себя поморщился. — Ладно, я пошел. А ты не лезь никуда, ферштейн? — Ферштейн, командир, — и он отдал честь двумя пальцами. Я продолжил спуск. Без этого свинцового костюма это быстро. По коридору я уже бежал. Бежал, сломя голову к нам в комнату, где не оказалось Сала, только Ивайло. — А куда Сал ушёл? — Спросил я сына. — Обедать, — грустно сказал он. — Понял, спасибо, сына. Я побежал, может сегодня мы и не вылезем наверх, но завтра уже точно, — попытался я его развеселить, но у меня не вышло. Сальвадор в столовой был один, все уже пообедали. — Сальвадор! Надо поговорить! — Крикнул я, подходя. — Да, Алёша, слушаю тебя, — он спокойно продолжал есть. — Нам нужна охрана… с тяжелым вооружением. — Зачем? — чуть не поперхнулся огурцом Сал. — У нас, блять, собака чуть ли не выше меня ростом и с огромными клыками бегает по поверхности. А ты говоришь «зачем», — сорвался я на тон близкий к крику. — Так, не ори, будет тебе охрана, — отмахнулся он откашлявшись. — Иди поешь, твоя смена уже закончилась, а я пойду разбираться с этим, — он встал из-за стола и быстро вышёл из столовой. Надеюсь, он меня понял. На обед сегодня был куриный суп, на второе была вареная кукуруза и свиное сало, а Сальвадор что-то другое ел, невзначай подумал я. Все это я съел за один присест и пошел отдыхать, до следующей смены.***
Походил по холодным бетонным коридорам бункера. Даже тот факт, что кругом были посажены разные декоративные растения не рассеивал ощущение, что это просто пещера. Хоть это и было грубым определением. Людей нет, обычно в коридорах их много, но сейчас все сидят в своих комнатах, даже дети не гуляют. Может это не просто из-за выхода на поверхность? Во всяком случае, тот паренёк как можно меньше выражался по фени, если вообще по ней умел говорить. Вокруг двери в шестой блок было оживление. — Что тут происходит? — Да это… — охранник слегка потупился, — ребята из безопасников собрались набрать заключенных в бригаду. — Ладно… — слегка протянул я. — Надеюсь они знают своё дело. Я пошел в свою комнату. Обнаружил там спящего Ивайло и решил тоже поспать. За мной зайдут, когда наступит очередь. Не знаю сколько я проспал, но разбудила меня суета в коридоре. Послышался отрывок фразы. — В госпиталь его… Какой госпиталь, что случилось? Я уже выходил из комнаты, как ко мне подбежал Сальвадор. — Идём, это надо видеть — только и сказал он. Он повел меня в госпиталь, вокруг него была нездоровая активность. А когда я зашел внутрь, я понял в чем дело. Какой-то парень на кого-то напоролся, но ни укусов, ничего я не увидел, лишь чрезмерная бледность смущала. — Что с ним? — Не знаем. Он что-то бормотал, про какой-то небесный город, какой-то бред в общем. — Сказал один паренек в бронежилете и с крупнокалиберной винтовой, по виду парень в таких же ахуях, что и я. — А что потом случилось? — серьёзно спросил я парнишку. Тот немного потупился. — Он пошёл в глубь леса, к озеру, а мы за ним. Сначала думали, что он шутит, но потом появилось нечто, — он чуть-чуть сбился от волнения. — Что за нечто? — Я не знаю, — в его глазах появился страх и слёзы, — Я не знаю… не помню… что-то огромное вылезло из озера. На куче маленьких ножек… с огромной пастью, этот, — он указал на больного. — Он сказал: «Вот они, врата в небесный город». Он уже было хотел побежать к этой твари. — Может побежал бы, если бы не присмирили его по голове прикладом — подключился второй паренек. — А кто сейчас сторожит? — Некого сторожить, все уже сделали, — сказал Сальвадор, все это время смотря и слушая рассказ, — это нам повезло значит, Алеша, да? — Придуркам везёт, так сказать — съязвил я. — Всегда знал, что ты такой, — ответил на это Сальвадор и хлопнул меня по плечу, — Это ничего не меняет. Мы знали, что будет нелегко, а уж двухметровые собаки и такая телепатическая тварь – это самое малое, что могла создать природа, и я уверен – это ещё не все, чем нас удивит новый мир. Помяните моё слово. Мы восстановим человечество, и никакая тварь нам не помешает, — его речь на этот раз прозвучала как слова какого-нибудь фанатика. Я ещё раз осмотрел пострадавшего, он до сих пор, что-то невнятно бормотал. Мертвецки бледный, кажется он стал ещё бледней, чем до этого, глаза полностью чёрные. Как-будто принял что-то, хотя даже наркотик так зрачок не расширяет.***
Больше смотреть на его измождённое непонятными муками лицо, у меня не было сил. Мне стало его слишком жалко и из любопытства, что это за тварь его до такого довела, я отправился с отрядом на поверхность, как мужики услышали об этом, так сразу решились, что надо это дело решать и срочно. Буквально за тридцать минут собрались. У всех были куча гранат и пара ручных минометов. Это то оружие, которое мы вообще хотели разобрать из-за ненадобности, а теперь оказалось, что нужная вещь. Правда снарядов мало, но это не страшно – взрывчатки много. Глушить такой зверинец будет чем. По озеру ударил шквал выстрелов и несколько десятков гранат. Шуму было наверное, на весь лес. Скорее всего, всю живность в радиусе пяти километров мы ими распугали. Но тварь, несмотря на невысокую кучность выстрелов, мы все же убили. Она всплыла вся в осколках и явно мёртвая. Мы взяли сети, специально взятые, чтобы достать труп этого чудовища. Как сказал Сал: «На будущее исследование. Во имя науки». Осмотр туши не сказал нам ровным счетом ничего. Тварь была абсолютно аморфной и непонятной формы, больше на шар с ножками и щупальцами похожа. Глаз не было, но видимо она и без них хорошо справлялась, раз уж даже выводок вывести эта тварь смогла, вон маленькие такие же, в озере плавают. Озеро перестало быть чистым, оно все было в крови. У этого чудовища была кровь и была она красной, как у нас это заставило передёрнуться, ведь от одного вида этой туши, кажется что кровь должна быть какой нибудь жёлтой и склизкой, такой же противной, как и само существо. Каков источник телепатической силы этого существа, мы понять не смогли, да еще такой сильный, что может заставить человека просто так идти на верную смерть. Хотя, наверное, он даже не понимал, что идет в пасть монстру. Что он говорил? «Вот они врата в небесный город»? Весёлые у тебя врата парень. Ну, если это врата, то что собачка тогда? В общем, мы приняли решение сжечь эту тушу. Та собака, хотя бы, оказалась более смышленой. Просто убежала. Хотя тут можно поспорить, кто тут хитрее и умнее, но это не моя работа, у нас есть всякие повернутые на этом старики. Им и отдадим на опыты, если поймаем. Сейчас, мы идем обратно в бункер, собираем людей и мигрируем? Наверное, также когда-то мигрировали наши самые древние предки, да и золотая орда, наверное, как-то похоже кочевала. Сальвадор, говорит, надо к морю, на восток, а народ итак потерянный идёт за ним, хоть и не весь. Нам надо будет перейти Урал, если он остался таковым. И там встретиться с другой группой, но осилит ли народ такой переход? Кто знает. Время покажет. Сейчас самое главное – вывести всех из бункера. Конечно, это не касается людей в шестом блоке, ну если только те, кто помогать будет, их с собой возьмём если захотят, остальные сами выйдут, когда перестанет работать реактор, либо дверь сломают. Замурованными мы их не оставим, все же это люди. Пять лет форы у нас есть. Я думаю, такой переход не займет много времени. Если мы будем идти каждый день, без остановок, то, наверное, к зиме, если таковая осталась, придем к морю, но это будет трудный переход. Очень трудный, немало людей умрёт по пути. Ведь, как мы узнали, изменилась не только флора, но и фауна. Кто знает, какую свинью может подложить нам природа. Все покажет время. Пойду заберу сына, мы выходим через час или два, надо подготовить его. Он же с рождения не видел солнечного света, хоть и не жил в полумраке, отчего, наверняка и скорее всего, солнце ему вредить не будет. Надеюсь, что не будет. — Ивайло собирайся. Мы скоро выходим. — Пап, мне страшно. — дрожащим голосом сказал он. — Не волнуйся. С тобой я. С тобой будут все после моей смерти. Ты в отличии от меня, — я остановился подбирая слова — будешь жить на свободе, твои дети тоже будут жить на поверхности, и плевать на этих животных. Вы не будете сидеть взаперти. У вас будет столько возможностей. Самое главное – чтобы ты, и такие как ты, захотели принимать такие возможности. Вы возродите человечество. Пойдем нас уже ждут. По лицу Ивайло было видно, что он в изумлении от такой тирады. Наверно не понимает, почему у его старика слезились глаза, когда он говорил это. Не понимал и половины сказанных мною слов, но он поймет и поведёт людей после Сальвадора. Я в этом уверен…