***
В медпункте мне залепили все царапины и прооперировали глаз. — Костик, прости. Мы смогли только сохранить сам глаз… зрение не вернуть, — сказала Зинаида – наш врач-универсал. Мои эмоции не понять. Это и отчаянье и чувство того, как я не ценил полностью нормальное зрение. Зачем я взял долг у Пташника? Как мне его отдать? Только я задал себе такой вопрос, как за мной пришли. Торпеды этого бугра. Все тот же Шпак и ещё один дуболом. — Тебя Пташник хочет видеть, — пробасил второй, незнакомый мне мужик. — Зачем? — спросил я мужика, поправляя повязку на глаз. — Да так, побазарить хочет. — Эх… — я взглянул на Зинаиду. — Спасибо, я пойду. По ней видно, что ей страшно, хоть и знает, что единственного врача на весь анклав никто не убьет. — Ну пошли, — сказал я уже на улице. — Ты только не борзей с ним, хорошо? — предупредил меня Дуболом, буду звать его так. В отличие от Шпака, он был более дипломатичен. — Да что ты с ним нянчишься Штопор, — влез Шпак, — будет бычиться – отпиздим. — Да он как бы живым нужен и работоспособным, а ты его глаза придурок лишил. На этом разговор закончился. Меня повели в усадьбу Пташника. Такой средних размеров дом, почти весь сделан из белого дерева – знак престижа в нашей местности. Множество окон, ободки резные. Есть даже веранда, на которой собственно разговор и состоится. — Что с твоим глазом, — в пол голоса сказал пожилой Пташник. Старый человек, я его второй раз вижу. Весь морщинистый, скукоженный, пузатый. Ещё в белый пиджак оделся. Глаза маленькие, чёрные. В своё время был грозой анклава. Наркотики, проституция, мошенничество, все это можно приписать к его делам. А ещё закапывание заживо, тяжкие телесные, похищения и работорговля. Что этот старый хрыч о себе возомнил: он теперь никто. — Шпак в окно выкинул… — захотел я отомстить. — Ехе…ехе…ехе круто уделал, Шпак. Моё уважение, — от этих слов мне захотелось плюнуть ему в лицо. Что я, собственно и сделал. — Ах ты гадёныш! Проучите его! Меня начали бить, хоть не сильно, чтобы не покалечить, но больно. — Не был бы ты нужен живым, — он противно просмаковал бокал «белесного» вина — самолично на костре сжёг бы, но ты нужен нам живой. — Не нужен я вам. — Ещё как нужен. Нам надо провести людей к побережью, а кто как не сталкер знает как туда безопасней пройти. — Не ходим мы к побережью! Гиблое место. — Значит пойдёшь. — Зачем вам туда? Что вам там нужно? — А это уже не твоего ума дело, — отрезал Пташник. — А мне какой резон идти туда? — Твой долг, малыш. Твой долг. За неделю столько денег не достанешь, а так сводишь туда людей и долг будет прощен. — Я подумаю… — Ты не понял? Выбора у тебя нет, — злорадно прохрипел он. — Когда хотя бы? — Через час. «Чёрт, какого хрена!» — пронеслось у меня в голове. — Ведите его, голубчики, в подвал. Пусть посидит. Мне дали по затылку сзади, видимо, чтобы не трепыхался, а пока я был в прострации; поволокли за руки и заперли в какой-то темнице. Я осмотрелся, замечая земляные стены, а в них малюсенькую щёлку на улицу. Стоял невыносимый запах сырости и полумрак… а это что...? У меня задрожали колени, проступил пот на лбу. В стену был вкопан труп, где-то в метре от пола торчала голова и плечи, а точнее череп и кости. Я решил не смотреть на это. Лучше забьюсь в противоположный угол и подремлю, другого выхода-то нет.***
— Поднимайся! — Что-то больно ударило меня в бедро – это Шпак, — время пришло. Вот вернусь, за все ответит, подонок. Все ответят: и Пташник, в том числе, и те, кто его прикрывает. Мне завязали второй глаз и повели куда-то. По всей видимости из города. — Стой! Мне сняли повязку и сразу на меня уставились где-то десять человек. — Це кто, ебать? — Сказал один мужик, он был лысым маленького роста. — Ваш недопроводник. Слышь, Костян, один можешь даже не возвращаться. Все мои планы рухнули. Можно было заманить всех их в логово какой-нибудь многоножки, а теперь как выкручиваться? На побережье нельзя, все мои знакомые, кто ходил туда, не возвращались оттуда. Шпак что-то прошептал главе группы, при этом показав на меня, тот согласно кивнул. После Шпак пошел обратно, а меня поставили впереди группы, дали карту и сказали вести. Идти надо на старый запад, то бишь на сегодняшний восток. Там будет побережье. Казалось бы, всего лишь восемьдесят километров, а займёт этот путь больше недели и это, если идти не переставая. Мать вашу, там болото, кустарниковая роща, которую надо огибать. Ибо пробираться сквозь – самоубийство, а что дальше неизвестно никому уже, наверно, как лет пятьдесят. Плюс ураган этот, нам надо пройти, пока мы находимся в глазе. Ведь пробираться в неизвестной местности в таких условиях, не то что я, – вся группа не выдержит. — Хэй мусорщик, что, боишься? — сказал пацан лет двадцати. — Тихо Малёк, дай ему нам дорогу показать, а там изгаляйся сколько хочешь, а то ещё обидится. Смотри, уже волком на нас смотрит, — с ухмылкой сказал главарь. — Да ну, чё ты за него боишься, Бацько. Он за свою шкуру мать продаст, сразу видно. — А он вообще на сталкера не похож. Их братия обычно в форме и плечистые все, этот явно заслуживает своей участи, — подключился в обсуждение третий, он был рыжим мулатом, интересное зрелище. — Да? А я думал все сталкеры обычные мусорщики, — сказал Малёк. От всех этих слов мне захотелось начхать на все, завести их куда-нибудь и убить. Меня сдержало отсутствие оружия и возможности. Вскоре пошли места, где меня раньше не было. Заросли белесого дерева, дальше будет болото, потом самое опасное — роща хвойных дубов. Там будет самый пиздец, но можно её обойти по кустарникам, что равносильно самоубийству. Пробиваться через хвойные дубы с их живностью гораздо легче, чем через кустарник. — Стоп, — скомандовал Бацько, — тут остановимся на ночь. И в правду уже темнело, а я как-то и не заметил, но мы только вошли в глаз бури. — Бацько, так…? Вы устали? — Э… нет, — немного ошалел белорус, или кто он там. Уже не важно. — Так зачем становится на ночлег? — Так ночь же, твари всякие повылезают. — Нет. Это ещё первопроходцы заметили – ночью вся живность спит. Ну кроме маленьких хищников, тех же ласок шестилапых. Ночь – самое безопасное время для передвижения. Да и тем более, нам надо как можно быстрее пройти этот путь. Глаз бури не вечен, — пояснил я Бацьке. — Будь по твоему, Сталкер. Тебе лучше знать, — уступил Бацька. Мы продолжили путь. Надо преодолеть болото и хвойные дубы, там самые страшные твари. В болотах какие-то змеи огромные, в дубах бестии, они разных цветов, но в основном чёрные. Их тело защищено панцирем, который сдержит пулемётный патрон. Голова маленькая, хрен попадешь, плюс ко всему этому – они неимоверно быстрые. Бороться с ними бесполезно, лишь везение и удача помогут в бою с ней. Если и истреблять, то ночью, когда они спят. Мы прошли болото и дубовую рощу весьма беспроблемно: за одну ночь прошли двадцатку, не плохое начало однако. Я услышал знакомый клокот, а потом вскрик. Вся группа вышла из леса, один Малёк был внутри, и как раз он и вскрикнул. Его обвили чёрные щупальца и резко сжались. Хруст костей услышали все, это приятное хрустение костей Малька доставило мне удовольствие. Его синеющее лицо, корчующиеся в предсмертной агонии, выскочившие из орбит и болтающиеся глаза. Все это должно вызвать ужас, но у меня вызвало радость. Один обидчик мёртв, остался мулат. Как его прикончить…? Но пока все идет по плану – Малёк не вышел бы из леса живым. Я рассчитывал, что мулат кинется тому на помощь, но нет, Бацько помешал, он просто его не пустил. На время про меня забыли. — Я же говорил, что ночью они спят. — Да, говорил и мы тебя послушали, но это не помогло, — закипал Бацько. — Ты серьёзно думал, что выйдя за город вы все останетесь живы? — холодно произнёс я. Это его задело. — Ты не поймёшь, крысья рожа, это был мой человек, — он зачем-то завёл руку за спину. — В его смерти виноват ты! — На меня направили дуло пистолета. — И что? Ты убьёшь меня? — начал я напирать на него. — Убьёшь меня – убьёшь всех! — Верно говоришь. Не убью, — он опустил оружие, я было уже расслабился, но тут выстрел и локоть ожгло болью. Рука начала неметь. Бацько продолжил: — Убить – не убью, а покалечить – покалечу! Ты сталкер весьма борзый, будем тебя воспитывать. Ты - никто и будешь никем до конца твоей жизни. Думаешь, знаешь всех тварей, так сразу ценный стал? Нет, Костик, авторитет надо заработать. Пока что ты - обычный бесполезный калека. На проводника даже не тянешь. Ты меня понял? — Понял…пон…ял, — сквозь боль и подташнивание сказал я. — Ребятки залатайте ему руку, и пулю вытащите. Без анестезии. Только так, чтобы в сознании был. Вот тварь, чуть мне руку не перебил. Ну погоди у меня. Вот сейчас начались джунгли, какой-нибудь кошак или саблезубый волк накинется и он ещё поплатится. Странные правда джунгли, таких деревьев я не видел. Как бы самому куда-нибудь не влипнуть.***
После болезненной операции мы остановились отдохнуть, поспать, пожрать. Все проснулись к вечеру, к сожалению, в целости и сохранности. Продолжая путь по этим джунглям, я понял – мы свернули не туда. Бацька ведёт не туда, куда я думал. Каким-то образом мы уже обогнули, а может и не огибали вовсе, кустарник. Ещё эти джунгли пугали, сильно. И даже не высоченными деревьями, а двигающимися растениями и паразитами. Здесь просто обитель огромных мухоловок и больших пауков, при чем ни единого хищника. Даже рыка не было, как будто тут никого нет, одни насекомые. Вот, озеро какое-то проглядывается. — Вода…? Вода! — крикнул мулат и рванул туда. — Я не виноват, — взмахнул я рукой, мысленно взваливая всю вину на попутчиков, — че стоите? Ловите его быстрей или помрёт. Я развернулся – никто не слушал, все стояли в трансе. Почему меня не загипнотизировало? Блять, блять, блять! Они же всё повесят на меня! У меня даже оружия нет! — Эй, ребят, очнитесь вашу мать! — я взял первую попавшуюся палку и ударил одного. — Ты чё, оборзел? Где мулат — тот осмотрелся и продолжил — Что с остальными? — Времени нет! Мулата иди спасай, его Дурьом щас сожрет. — А че ты не помог?! — Кому я, блять, в таком состоянии помогу, придурок! — И правда… Послышалось чавканье. Такое отвратительное, что не помогло даже осознание что жрут этого ублюдка. Меня стошнило, а того парня, которого я ударил, от чего-то начало трясти. Да что за хрень? — Блять! — вскрикнул я. На шее того мужика висел надувающийся подкожный шарик. Что с ним? Я посмотрел на конец палки и ошалел, по нему ползали какие-то маленькие твари. Я выкинул палку куда подальше, а парень уже корчился в предсмертной агонии пока изо рта шла кровавая пена. Чёрт, убил человека, даже не желая этого! Тут очнулись из ступора остальные, они сразу набросились на меня, хотя я виноват не был. — Я в этом не виноват! — вырвалось у меня. — Я в этом не виноват… Я в этом не виноват. Тогда кто виноват?! — Вы! Вы сами в этом виноваты! Не дали мне хоть какое-то оружие! Если бы я мог что-то сделать я бы сделал, и хотя бы Мулат сейчас был бы жив. Да и парень бы выжил, потому что я мог и не бить его палкой, чтобы тот очнулся! — Вы слышали это ребят? Он говорит, что это мы виноваты. Кто с этим согласен? Никто? — парень выдержал паузу. — Ну вот видишь, Костян. Тебя никто не поддержал, а вместо того чтобы помочь Мулату, ты боялся за свою шкуру. Ладно, хватит с него на сегодня, идём дальше. Мы продолжили путь в полной темноте. Сквозь густые кроны деревьев, свет луны не пробивался вовсе. Шли буквально вслепую, а после той палки, как-то страшно пролезать через заросли. Таких паразитов я не встречал, да это и не паразит. Видимо просто самозащита каких-то букашек, а может и не защита. Страшные создания… Считай за минуту убила, или всё же убили? Сколько тварей с палки попало на мужика? Наверно много, скорее всего его просто очень большое количество покусало.***
Конца и края этим джунглям нет! Сколько мы, блять, идём по ним? Где-то четыре ночи! Ещё эти упыри влезли в какую-то топь, и от оставшихся семи, осталось пять живых, кто пережил интоксикацию. Пиявок каких-то они подцепили. Рыбы свежей, сука, захотели. Придурки блять. Всё на меня повесили, а я им вообще-то говорил: «— Не лезьте блять! Тварь какую-нибудь словите и ничто не поможет!». А им похуй, полезли все же. Мало того, что рыба была не съедобна, так ещё эти двое сдохли. — Кто пизды тогда получил, брат? Я пизды получил, брат, — сказал я своему братку. Не знаю, другие его не видят и когда я с ним говорю они не слышат, а он все время молчит и смотрит на меня своим щенячьим взглядом.***
Наконец джунгли закончились. Небо уже начали потихоньку затягивать тучи. Глаз вот-вот уплывет дальше, и буря начнётся с новой силой. Мы уже почти у цели. Не думал, что буду этому радоваться. Послышался протяжный вой. Как только мы вышли из этих проклятых джунглей, на нас накинулась стая огромных псов. Двух пацанов утащило сразу. Один пёс сбил меня с ног и укусил за кисть. Его конечно подбили и убили, но два пальца на правой руке теперь у меня отсутствуют – мизинец и безымянный… — Братишка! Это же пиздец! Что ты молчишь?! Что мне делать?! — Эй ау! — я почувствовал жжение в щеке. — Что с тобой? — Спросил Бацько. — Хехе…хехе… со мной все нормально… — Уверен? Что-то выглядишь не очень. Как рука после укуса? — В-все в порядке. — Да забей, Бацько, он кукухой поехал. Вести нас по-прежнему правильно может, и то хорошо. — Заткнись, Олень! И без тебя понятно! «Слышал, братка? Я сумасшедший…» — сказал я в мыслях. — З-зачем весь этот путь? — Эх…плантации у Пташника там. — И? — Связь с ними пропала месяц назад. Что ж, великолепно! Теперь понятно почему никто не возвращался. Братки старого педофила ловили всех и убивали. — А в чём смысл этих плантаций? Как они привозили товар? — Жить хочешь? Тогда вообще забудь, что я тебе сказал. Оправившись после атаки, мы продолжили путь.***
Вот, уже видится море. Кстати, никто не может объяснить чистоту нашей воды. Говорят, моллюски какие-то, змеи, мутировавшие бактерии. Недоучёные любят рассказывать сказки верящему им народу. Вода чистая, а почему – никого волновать не должно. Самое главное – пить можно, а остальное не важно. — Чёрт, это ещё что такое? — вскрикнул Олень, наверно самый тупой из всех оставшихся, да и внешне он выглядел отвратительно: выходящий сильно вперёд подбородок, маленький лоб и огромное расстояние между глазами. Человека страшней его, я в жизни не встречал. — Что? — переспросил Бацька, а я уже заметил огромную тень птицы. — Ложись мать вашу! — Крикнул я и кинулся на землю. Упав, сильно ударился повреждённой левой рукой. Похоже рана снова открылась. Чёрт! Все, кроме Оленя, послушали меня и попадали на землю. Олень же не собирался ложиться, наоборот, он начал стрелять в воздух. А потом его сломало на пополам. Птица, на высокой скорости, схватила верхнюю часть и резко взлетела. Тем самым оторвав половину тела Оленя, оставив нам одни ноги. — Что, теперь я тоже виноват? А, Бацько? — Тут он сам виновен, — хмуро ответил названый, проигнорировав мой подкол. — А теперь можно мне залатать рану? — попросил я. — Не надо тебя латать. Кровь сама остановиться, у тебя уже все почти зажило, — ответил наш медбрат. — Ладно, продолжаем путь. Мы на финишной прямой, ведь так? — Да, там ещё чуть-чуть вдоль пройти надо будет.***
Наконец мы дошли. Господи, вот она, эта огромная халупа. Длинный коричневый ангар, где, вероятно и делали наркоту, стоял на холме посреди леса. Ниже были какие-то мелкие постройки. Я, кстати, так и не понял откуда у Пташника появилась марихуана. Это растение, по идее, вымерло, а вот как оказалось. Её, в каком-то там блоке, растили какие-то сектанты. Не суть важно, теперь она есть у нас. Мы зашли на территорию, но всё было подозрительно тихо, ни одной человеческой души кроме нас. Лишь ветер гонял дверь в избе туда-сюда, из-за чего скрип разносился по всей долине. Бацько приказал осмотреть здесь всё. Я шёл сзади неспеша, и как вдруг под ногой послышался хруст. Нагнувшись я пошарил рукой в траве и достал... чью-то кость, ещё со свежими пятнами крови на ней. Уж очень она напоминала человеческую. —Ебать— подумал я. Вот теперь стало действительно стрёмно. Шорох в кустах заставил меня и всех троих повернуть головы. Там, в зарослях возле пруда, творилось что-то странное. Через минуту мы увидели нечто, огромное существо, выползло из кустов, и когда оно встало на ноги, я сумел разглядеть его. Это был кит, косатка. Я таких только на картинках видел и думал, что они обычные водоплавающие. Сейчас природа показывала мне чудеса самоосознания. Заместо хвоста была пара ног, коротеньких и кривых, поэтому существо так неуклюже двигалось и не могло ровно стоять. За одним из травы вылез второй, третий. Двое вышли из-за наполовину разрушенной избы. Ещё двое показались за холмом. Они шли со всех сторон, переваливаясь с боку на бок, и издавая хриплые ультразвуки. Вскоре их уже было около десяти, нас медленно окружали. —Что это за хуйня? —крикнул Бацько и стал заряжать своё помповое ружьё. — Б-бацько, что нам делать? — Биться. За наших парней. — А мне ваши парни по барабану! — с дуру вырвалось у меня и тут же в мою сторону уставились две пары глаз, полные ненависти. А в это время, один из китов подошёл к мужику со спины. Эта хрень, метра три роста, а может и больше, стояла и изумлённо смотрела на человека. —Сзади! Мужик повернулся и упёрся носом прямо в белое брюхо кита. Они оба стояли в оцепенении, глядя друг на друга. Неожиданно для всех, кит начал поднимать вверх свой чёрный плавник, и переждав паузу, долбанул мужику по голове, да так, что всё внутри переломалось. Пиздец позвоночнику после такого. — Твою мать! - крикнул Женёк и начал палить по киту очередями. Тот, весь окровавленный свалился на землю, но ещё шевелил плавниками. Остальные киты всполошились, но не от убийства сородича, а скорее от шума выстрелов. Они стали кидаться камнями, палками, всем, что могли найти. Я решил воспользоваться моментом и спрятался в ближайшей хижине. — Самоубийцы… — говорил я про себя. Сразу послышались раскаты выстрелов. Я наблюдал через полуразбитое окно, как один из китов схватил парня как тряпичную куклу и подбросил метров на десять над землёй. С криком, он приземлился где-то за бугром. — Костян, чёрт! Твари! — орал Бацько и стрелял из помпы, а потом подобрал чужой автомат и стрелял уже из него. Китов наши пули убивали с трудом, в основном калечили. Очень крупные они. Когда стрельба стихла, я решился выглянуть наружу. Бацько стоял, склонившись на трупами китов. Увидев меня он произнёс: — Подойди. Это заставило меня остановиться. — Подойди, мать твою! — на меня уставился пистолет. Я поднял руки и подошёл. Бацько резко встал, по прежнему держав ствол пистолета направленным на меня. — На колени встал! Встал мать твою на колени! — Сорвался Бацько. — Не встану. — Встанешь, — он выстрелил мне в ногу, и боль вынудила меня встать на колени, иначе я бы просто упал. — С самого начала ты был как расходный материал, а я ведь даже думал, что ты выживешь. Так вот нет. Шпак, ещё когда мы у города были, сказал прихлопнуть тебя сразу как мы прибудем сюда. А сейчас нас двое осталось, и если я скоро откисну — я только сейчас заметил стрелу в его брюхе. — А я точно откисну, — он облизнул пересохшие губы. — То ты не должен выжить вообще. Слишком многое ты знаешь. Прости Костяша – это бизнес, — прозвучал выстрел и наступила темнота…***
Спустя несколько часов послышался второй выстрел. Существа, когда-то бывшие косатками, так и не поняли, что это были за чужеземцы с огненными палками, да им это и не нужно было. Впереди у этих существ многое. Их история только начинается.