***
В сознание я приходил медленно, но точно понял что очнулся в непонятной клетке. Она была из дерева, видимо из дуба, решётка была крепко связана лозой, без ножа не выбраться. Проверка карманов не увенчалась успехом — при мне нечего не было. Невольно мой взгляд поднялся вверх; в небе начала появляться вечерняя розоватая заря. Я непроизвольно почесал затылок. — И сколько же я был в отключке? — Рассеянно произнёс в слух я. Если присмотреться, то сквозь заросли можно было увидеть море… — Где я чёрт возьми?! — Воскликнул я, нервно хватаясь за волосы. Спустя какое-то время пришло успокоение: не так всё и плохо — вокруг негустые джунгли; видимо, кто-то постарался и прорубил поляну; рядом с клетью было огромное кострище, над ним прям такой хороший чугунный котелок. Я принюхался и учуял вкусный запах, по моему это рагу из Альфолы. А вон и то, чем разделывали… У меня пробежали мурашки по спине, а руки непроизвольно затряслись. Там лежал тесак, ржавый такой весь, в крови; рядом кишки грудой сложены, но не это страшно: я увидел огромную тень, на непонятной склизкой натянутой плёнке, которая на вид напоминала очень накаченного человека и похоже он услышал меня. Чем ближе подходило существо, тем сильней ослабевал страх — его выдавливало любопытство, ведь чем ближе существо подходило, тем ниже становилась тень. А потом, из-за плёнки, которая кажется является остатками поджелудочной, вышел карлик: ростом на вскидку метр сорок; с разноцветными глазами, один красный, а другой чисто чёрного цвета; лицо, слегка прикрытое свалявшимися в сосульки тёмно-зелёными волосами. Он весь в маленьких шрамах, больше на царапины похоже, но были и явно боевые шрамы. Кожа также была чересчур бледной, как творог. В его четырёхпалой руке была тростниковая трубка. Он быстро что-то в неё вкинул и дунул. В плече что-то кольнуло. — Что ты хочешь со мной сделать?! — это всё что вырвалось у меня, а потом снова начало парализовать. На этот раз, это проходило по-другому. Ощущения были как при температуре в сорок градусов, тело еле слушалось и никак не хотело двигаться. — Chiudi il becco*, придурок — прошипело басом существо. Такому, даже не смотря на шрамы, милому и правильному лицу, жёсткий голос не подходит. — Ehi! Si e ' svegliato. — сказало оно на больно знакомом языке, хоть и мало кто у нас на нём умеет говорить, по-моему это итальянский! Почему они знают итальянский, да и похоже не только его. Уже теряя сознание я услышал немного хриплый, но мягкий голос. — Пусть ещё полежит в отключке, сил набирается. Знахарь скоро примет его и узнаем. Это последнее что я услышал, прежде чем окончательно потерял сознание.***
Я очнулся, кругом темнота и лишь какой-то огонёк светился в дали. «Пещера!», — пронеслось у меня в голове. Куда эти создания меня перенесли, да ведь ещё и освободили, мне было не ясно. Снова послышался знакомый звук пан-флейты, он исходил как раз от того маленького рыжего огонька, который во тьме пещеры сильно напоминал звезду на небе. В голове слегка зазвенело и послышался немного старческий голос: «— На свет идти ты должен...» «— Я умер?» — спросил я у самого себя, сам этого не ожидав. «— Понять должен сам это,» — пронёсся тот же голос, словно ветер. Я пошёл в сторону огонька, неосознанно и мимолётно спрашивая: «— Кто ты?» «— Кто я, знать не должен ты. Избран был контакта ради.» «— Какого контакта?» — ошалело переспросил я. «— Вопросов много задал ты, на свет иди, понять дано всё будет...» Тем временем я практически подошел к костру. Рядом на камне по-турецки сидел карлик, он явно находился в трансе. Одет он был в непонятные тряпки, на удивление чистые, лицо всё также слишком идеальное, и также как и у того мясника всё в шрамах, только у него их горазда больше. Он был седым, но на голове ещё были небольшие отблески тёмно-бардовых волос. — Эй? — Я пощёлкал пальцами у его уха и в мою руку сразу впилась сильная четырёхпалая рука. Карлик распахнул глаза, они светились чистым голубым цветом, но одна деталь меня смутила — его зрачки были словно кошачьи. Они пульсировали, словно отбивали какой-то ритм, становились то человеческими, то кошачьими. — Слаб стал я, почуять не сумел, как подошёл ты, — сказал старик тем самым голосом, что говорил у меня в голове. — Кто ты? — изумлённо спросил я. — Кто я? — существо явно растерялось. — Один из первых я. — Каких первых? — Расу, кто сотворил нашу. Избран был ты, — он протянул руку. — Кем был избран? Для чего? — Не мог понять я того, что он говорит. — Для контакта избран был три дня назад ты. Создатель наш человек, ошибка его. Войны огонь, на жизнь под землёй обречены вы были. Всё не так, не одни теперь вы. Породила война ваша нас, — как-то заговорщецки сказал он, при этом зрачок его глаз расширился, закрыв его полностью. — Какая война, я тогда даже не родился! Сто пятьдесят лет уже как мы вышли из под земли. Объясни, кто вы?! — Спокойным должен быть избранник. Ответ по внешности дать должен. В облике нашем увидеть должен знакомое что-то, то и будет ответ тебе и призвание твоё, дать народу моему название. Немного подумав, а точнее даже не думав я выпалил: — Бледные вы слишком, на творог похожи. Только я это сказал, как меня ударило чем-то тяжелым по голове. Уже едва соображая, я расслышал голос в голове: «— Призвание не закончилось твоё на этом. Увести людей должен ты, на далёкий материк. Спасти их должен. Благодарен людей глупости я, помогаю тебе из-за этого. Народ мой воинственен и молод, создателей истребить по глупости может. Дал начало ты народу новому, шанс родным дать должен тоже.»***
Очнулся я уже в знакомом шишковом лесу, голова болела ужасно, да ещё и небо начало затягивать тучами. По тропинке я вышел к стене нашего селения. Охрана у ворот сильно удивилась моему прибытию. — Ты откуда такой потрёпанный, Михей? — Спросил один из охранников, нервно потушив окурок об деревянный приклад и слегка подвинув в мою сторону ствол. От такого обращения с оружием у меня сперло дыхание. — Ты как с оружием обращаешься? — Я попытался прекратить это халатное поведение. — Ты давай, иди куда шёл, а заодно к Соломону загляни. Сказал, если явишься, чтоб быстро к нему. Ну к Соломону, так к Соломону. Интересно зачем я понадобился главе? Он даже поиски не организовал… Я прошёлся по узеньким грунтовым улочкам нашего недогорода; все дома из более или менее хорошего сруба. Один дом главы выделялся из бело-коричневой массы. Он был из кирпича, хоть и на деревянных сваях, но выглядел как замок, одна башенка третьего этажа, где у него всего лишь спальня, выглядела расточительным использованием ресурсов. Предшественники Соломона жили бедно, как и люди, а этот решил отгрохать себе такой дом и потратить последние ресурсы на него. Не дебил ли? Да, когда его выбирали главой, никто даже подумать не мог, что всё так обернётся. Он провел ряд деспотических и изолирующих законов. Запретил торговать с Африкой и Старым Западом, да ещё в добавок всех поставил раком, поимев при себе внушительное количество сторонников, готовых за него убить. Из главы в царя превратился, а приближённые - что-то типа бояр. Его и так народ не любит, а тут ещё и моя пропажа. Видимо я догадываюсь, зачем он меня вызвал. Наверно думает, что я собрался устраивать бунт. Полагаю он удивится, когда я ему всё расскажу.***
— О, какие люди, а чё такая рожа недовольная? — Противно меняя тон голоса от баритона до баса и слегка гнусавя, сказал Соломон. — И я тебя рад видеть, — съязвил я. — Тю, чё злой такой? — Он почесал свой заросший второй подбородок. — Да чё мне быть добрым, ты ведь надеялся, что я умру. — О какой ты смышлёный, Михей. Не люблю умных, слишком много вопросов задают и слишком много знают, — слегка цокнув языком сказал он. — Так где ты был? — Я б… — в голове пронёсся знакомый старческий голос: «— Говорить ничего не должен ему ты...», — я сделал вид, что задумался и ответил: — Не помню я. Голос в голове слышал, манил куда-то, а потом глюки и я в шишковой роще оказался. — Темнишь что-то ты. Запомни, я за тобой слежу, а сейчас иди отсюда вон, — сделав гримасу отвращения, он махнул рукой в сторону выхода. Уже выйдя из его дома я решил пойти к себе домой.***
Мой дом небольшой, крыша покрыта соломой, стёкол нет, никакой звукоизоляции, сам дом построен из сруба слоёного дерева. Слоёным его назвали, потому что ствол с каждым годом, вместо нового кольца в стволе, обвивается новым небольшим стеблем и получается что-то на подобии троса, только нифига не эластичное, но дома из него красивые получаются. Зашёл внутрь, оглядел скудную, но такую родную и уютную обстановку. Разулся быстро и побежал во вторую комнату, окуная голову в бочку с холодной водой. — Что ты делаешь в моей голове?! — проскулил я. «— Не в голове я у тебя. Везде быть могу не материально.» — Снова ответил тот старик, и мне даже показалось, что он сидит на диване гостинной. — Как? Как такое возможно? — абсолютно недоумевал я. — Что за фокусы? «— Фокусов нет никаких, дар природный дан нам, дано не каждому оно.» — Что за загадки ты говоришь? «— Загадки? Загадки не говорю я, в суть окунуться должен ты. Подтолкнуть лишь должен я тебя к ответу. К нему ты прийти сам должен.» — Почему не дал главе правды сказать? «— Зол он, не видно его, но злоба исходит из нутра его. Других принижение - кредо его. Таким о нас не нужно знать.» — Понял, но как людей тогда увести? «— Думать сам ты должен, но знай, творги на стороне твоей.» — Творги? Кто такие Творги? Опять загадки, — уже едва слышно сказал я. Ответа не последовало. Я достал из погреба красного кваса и пошел в гостинную, которая одновременно с этим была и спальней. Завесил окно старым, покрывшимся катышками ковром. Ох, этот пра-прадед… прямо из бункера сюда тащил. Я разлёгся на диване, который, кстати, тоже пра-прадед стараканил из местного бункера, да в принципе весь интерьер моего дома был из краденых… нет, позаимствованных вещей. Даже раритетный на то время грамофон, а сейчас это наиредчайшая вещь, а если ещё с пластинками и рабочий… я вспомнил о музыке и поднял с пола случайную пластинку. Настроил и включил пошарпаный от времени грамофон, из патефона начал раздаваться джаз. Под такую музыку и поспать можно. Как только допил квас, меня окончательно отрубило и я уснул.***
Проснулся от того, что кто-то начал тормошить меня за плечо. — Дядя Михей, дядя Михей! — проговорил детский голосок. — Что тебе, Олесандер? — ещё не проснувшись сказал я. — Батя поговорить хочет. — От оно как, как только пропал так всем нужен оказался. Ну ладно, скажи что через десять минут буду. Мальчик ушел, а я окончательно проснулся. За окном было ещё темно, раз ковер даже не просвечивался, а наверно сейчас только стемнело. Я окунул лицо в бочку, почистил зубы нитью и отправился в дом Искондэра. Шёл по улице, а в лицо дул приятный прохладный ветерок, а вот и луна начала проглядываться через облака. Что ж пришёл я весьма быстро, меня явно не ожидали. — О дорогой, заходи быстрей пока не увидели, — как-то по-заговорщецки активно жестикулируя проговорил Искондэер. — Ты что-то быстро… ну ладно, идём, — он указал на слегка просевший потолок и иссохшую лестницу. Мы поднялись на что-то по типу чердака, а там уже сидели все мои знакомые. — А к чему такая секретность? — спросил я их. — А ты нынче персона интересная властям, весь день шпики вокруг твоего дома крутились. — Сказал лысый Илья. — Ну рассказывай, что такого нарыл, что сам комендант вызывал? — Спросил маленький Вася. — Ну не знаю… — я слегка замялся. — Не тяни! — Взвыл Аркаша. — Ладно, за поехавшего не будете считать? — поинтересовался я. — Не тяни, только сильней интерес пробуждаешь, — снова протянул Аркаша. — Хорошо, помните людей из Африки? — Ну? — слегка нахмурившись сказал Ильяс. — Вот помните говорили, мол, рыбы у них разумные? — У нас что ли тоже? — Выпалил Петька. — Нет, — все слишком рано с облегчением выдохнули, — у нас другое и поинтересней, и наверно поопасней. — Хм… и что же? — С интересом спросил Искондэр, а все остальные уставились на меня. — Не что, а кто. Они заставили меня дать своему народу имя, — только сейчас я понял, что слово Творг образованно от слова творог. — Я тогда подумал, что это шутка и сказал первое, что с ними ассоциировалось… — И что же? — Спросил Ильяс немного прикусив губу — Я сказал, что бледные вы очень, как творог. А потом они меня по голове долбанули и вернули, но до этого со мной говорил один из них. Представьте, они говорят по-русски, и ещё на каком-то языке типа итальянского. Так вот, этот старец сказал увести людей на какой-то дальний материк, мол, могут они истребить создателей своих. — То бишь мы и есть создатели? — недоумевал Ильяс. — Он что-то про войну говорил, про то, что бомбы были особые и все дела. — А как они выглядят? — спросил Васька. — Как ты. Такие же карлики, даже чуть меньше, бледные как творог, с четырьмя пальцами на руке. У них пигментация ещё какая-то странная, глаза редких цветов, а и с разными глазами есть, ещё у них глаз меняет зрачок с человеческого на кошачий, волосы тоже необычных цветов типа тёмно-бордовые, зелёные и тому подобное, я правда только двоих видел. — Ну как ты вообще думаешь они серьёзная угроза?— Спросил Ильяс. — Да. Старец тот со мной разговаривал через расстояние, я даже не могу понять, как такое возможно. Он сказал не говорить о них главе, мол, он слишком плохой. Потом и вовсе мне показалось, что он материализовался у меня на диване. — Типа как Дурьом? Только с другой целью пользуются своим даром. — Вынес вердикт Ильяс. — Возможно, а ещё я заметил, что у них много маленьких шрамов, как будто любая царапина их оставляет. Ещё они гораздо лучше нас знают джунгли. Вот меня чем-то парализовали, когда утащили. — Ребят, а давайте завтра устроим выступление, в котором предложим людям лучшее место для жизни? — Предложил Искондэр. — Да только захотят ли люди уходить просто так, оставив всё годами нажитое? — Скептически отнёсся к этому Петька. — А мы Альфал запряжём, — предложил я. — А это мысль, — поддержал меня Ильяс. — Все решено, завтра устроим такой небольшой митинг, а сейчас господа со скотобойни подготовьте Альфал, а остальные идите набирайтесь сил, — закончил наше собрание Искондэр.***
Я ушёл оттуда, а в голове снова заговорил этот старик. «— Молодец, Михей ты. Парень ты хороший и товарищи тоже. Сами мы с главой разберёмся, парализуем на время его мы.» — Хм, спасибо старче. «— Меня Йонгом зови.» — Какое интересное имя. «— Имена чудные все имеют творги, не один я.» — Что ещё расскажешь? «— Покажет время все тебе.» — Эх, опять загадки…