***
Я шёл по тёмной и сырой от росы улице, размышляя: "— Почему я? Почему именно меня они выбрали?" "— Нет, был в месте ненужном в ненужное время просто ты," — проговорил голос Йонга. "— Ты теперь все мои мысли будешь слушать?" — возмутился я. "— Хм... Не мысли слышу, а волнения." "— Что за волнения?" Видимо, мое недоумение как-то отобразилось и на лице, судя по тому, как случайно прошедший мимо человек странно на меня посмотрел. "— На чистоту твоих колебаний настроился я, понимать их научен природой." "— Подожди... я не понимаю." "— Гипнотизировать когда-то умели мы, но дар утратили, этот облик человеческий получив." Я непроизвольно замялся, сам не зная от чего. "— А как вы получили его?" — волосы на голове будто бы даже зашевелились, в ожидании ответа. "— Хм, страх чувствую, чего испугался ты?" "— Твоих слов," — мне стало немного плохо, начало шуметь в ушах. Сяду-ка я пожалуй на лавочку. Чёрт… она вся мокрая. Ну, хорошо, пусть так. "— Чую, силы ты теряешь от общения со мной." "— Как ты это видишь, как ты это чувствуешь?" — уже полностью теряя ориентир, тихо спрашивал его. "— Говорил я, это уже, домой идти ты должен, во сне к тебе явлюсь, так сил меньше потратишь," — сказал он напоследок, и ощущение чужого присутствия в голове пропало. Он сведёт меня с ума, после каждого нашего разговора голова болит, как после двухнедельного загула с дерьмовым самогоном. Вот и мой дом, я даже не заметил, как до него дошел, а я вообще шёл? Я ведь сидел. Ох родной завалявшийся диван, никогда бы не подумал, что так буду тебе рад! Я и не понял, как отключился.*Сон*
Кругом белый свет, а рядом сидит по-турецки Йонг. — И что ты мне расскажешь? — как-то без интереса проговорил я. — Хотел знать, как облик человекоподобный мы приобрели? — напомнил мне он мой вопрос, а сам сидел абсолютно расслабленно: ни единый шрам, ни единая мышца не дёрнулась. — Ну, мне интересно, что вы сделали, чтоб облик получить. Йонг резко поднял руку, которая, как и лицо, имела шрамы, но не так сильно выраженные и щёлкнул пальцами. Картина вокруг резко поменялась, я увидел наши джунгли и саркофаги, где были захоронены наши первооснователи. Тут к ним подошёл какой-то юноша, я посмотрел на Йонга и на него. Если убрать шрамы, пренебречь пальцами и ростом, они были одинаковы, разве что Йонг имел, наверное, менее кудрявые волосы, да и к тому-же у него они когда-то были тёмно-бордовыми. Юноша склонился над одним из саркофагов, что-то прошептал и, видимо, хотел уйти, но что-то его остановило. Он начал пробираться сквозь дебри папоротников, оставляя за собой еле заметную тропинку. Так продолжалось недолго, пацанёнок вышел на поле, где его ожидало нечто. Бесформенная белая масса. — Не зря я сказал, что вы на творог похожи... — Хмф, — проигнорировал моё сравнение Йонг. Парень начал приближаться и, в конце концов, он вошел внутрь этой массы. Тут время ускорилось, и вот уже закат. Та бесформенная жижа превратилась в точную копию того парня, только с известными мне особенностями. Новоиспечённый творг хотел было уйти, но тут что-то ему помешало. Неожиданно для меня у этой картины появился звук. — Ивайло, ты где? — прозвучал милый женский голос. — Ивайло... Ивайло... так это… это сын одного из основателей нашего анклава! — осенило меня. Йонг в ответ только цыкнул. Тут творг проговорил что-то на итальянском или испанском, и по мимике его лица было понятно, что он сосредотачивается. Девушка, уже загипнотизированной, подошла к тому самому Ивайло, на этот раз творг поглощать её не стал. Он начал раздваиваться на двое, и в итоге, через время, там стояли четыре фигуры, две из которых были голые. Посмотрев на... облик творг... творжанки? У меня непроизвольно зазудело в паху. Таких красивых и правильных форм я в жизни не видел. Йонг явно что-то почуял, и облик девушки стал размытым, а потом и вовсе картинка пропала. — Ответ дал я на вопрос твой? — Э... ну, формально да, но так — нет. Вы типа копии? — Не понял ничего ты, — он встал и ткнул мне в грудь пальцем. — Всего лишь облик позаимствовали мы, а то, что видел ты, о чём подумал. Дар почкованья и гипноза пропал у нас тогда, лишь возможность связи ментальной, и то не у всех осталось оно. — А как вы... эм, так размножились? — На сборище всех, кто облик не принял созвали мы, семь нас было, я половина одного из этих семерых, кто-то личностью своей пожертвовал, чтоб виду будущее дать, из семерых трое осталось и живы до сих пор они и будут живы, поколенья воспитали мы. Много нас стало, живём долго, на света три части разлучились мы. На Запад одни пошли, а оттуда на юг, на западе вторые остались, и увел остальных в горы я,— на одном дыхании ответил он. — Так ты один из первых, кто в принципе появился? — Понял наконец-то ты это, — он даже улыбнулся. — Так это, сколько лет, получается, тебе? — Спросил я его. — Где-то сто сорок лет мне, со счёту сбился уже. — Офигеть, а волосы у тебя от природы бордовые? — Хмф... — ему явно не нравилось то, что я много спрашиваю. — И глаза редких у нас цветов, не то что у людей, болезней и мутаций безобидных с цветом их связанных много. — А что у вас со зрачками? — Эмоции всё. На эмоцию нашу любую реагируют они, оттого кошачьими становятся и пульсируют и ещё много чего с ними у нас происходит. — А шрамов столько почему у тебя? — Шрамы гордость наша, взамен того, что конечность потерянную отращивать можем, забрала природа у нас возможность нормально царапины и раны заживлять. От малейшей царапины останется шрам на всю жизнь. — Воу, а как это? Вы, как ящерицы, можете что-то отращивать? — Любую конечность отрастить можем. — Почему вы такие идеальные и милые, даже несмотря на шрамы... — Свой облик творг может менять, и кости более эластичны, чем у людей они. — Хм... А...? — Даже не думай спрашивать такого у меня! — как-то вспылил Йонг. — Да я даже не думал... — я как-то замялся, и мне даже стало немного стыдно. — Врать ещё мне будешь. На этом окончено всё. Вести тебя до материка я буду, но большего ты от меня не узнаешь.*Явь*
Я проснулся, и меня тут же замутило, еле до помойного ведра добежал. Больше такого со мной не случалось, и мне даже показалось, что Йонг полностью ушёл из моего разума, но уже когда мы собрались выступать, он резко появился, на мгновение мне даже показалось, что он среди толпы. " — Говорить можете вы, но осторожны будьте: людей плохих тут много..." " — Успокойся, Йонг, всё будет нормально," — ответил ему я. " — Дело твоё это, но знать должен, повсюду мы." Я мельком посмотрел на крышу одного из домов, на соломе был едва заметный силуэт: на первый взгляд выглядело, что он безоружен, но, зная их, наверняка у него какая-нибудь тростниковая палочка да есть. Я ещё огляделся и понял, что их серьёзно много. Они стоят среди толпы, в подворотнях наших домов, а небольшая группа даже прыгала по крышам в сторону дома Соломона. Интересно было то, что это были не только мужчины, но и женщины, причём количество было практически равным. От понимания того, что тут может произойти, от того, что они могут сделать, если захотят, побежали мурашки по всему телу, а в ушах забила кровь. Немного успокоившись, я сказал Ильясу, что можно начинать. — Товарищи! — обратился к толпе Ильяс. Кто-то выкрикнул из толпы: — Тамбовский волк тебе товарищ! — Ладно... Сограждане... Мы с товарищами, — он обвел всех нас рукой, — узнали пренеприятнейшую информацию, отныне мы — люди, не единственные разумные существа на этой планете. По толпе пролетела волна смешков. — И не смейтесь. Помните Михея? — он указал на меня. — Он побывал среди них, они его похитили, чтобы всё разъяснить, мы же люди и создали их той самой войной, как и всё, что вокруг нас. — Ну и что? Что же они ему сказали? — с насмешкой в голосе сказал какой-то молодой паренёк. — Они сказали нам покинуть материк ради нашей же безопасности, — ответил Ильяс как-то неуверенно. Толпа определённо разделилась на две стороны, и количество неповеривших определённо больше, чем тех, кто с нами. Из толпы послышались выкрики: — Ну и бегите отсюда! — А глава где? — Вы сумасшедшие! — Седьмой квадрат с вами! — выкрикнул один из жителей этого района: не бандиты, не психи, а просто те, кто был против Соломона. — Шестой тоже! — И пятый! Все, кто согласился были формальными главами этих районов, кто-то вроде старосты или смотрящего. Все, в независимости от контингента районов, были против Соломона, но противостоять другой стороне они не могли, а уходить без повода, видимо, боялись. — Все, кто не верит нам, можете уходить, земля вам пухом, а те, кто будут готовы уйти, идите собирать вещи и поскорей, к вечеру мы выходим, — Ильяс закончил выступление. А потом я заметил несколько странностей в его поведении, он весь был вспотевший, дрожащий, оборачивался на каждый звук. — Ильяс, ты в порядке? — забеспокоился я. — А? — он как-то странно отреагировал на меня. — Как избавиться от него? — Он резко указал себе на темечко, — он сведёт меня с ума... — Таким испуганным Ильяса я ещё не видел, нечем его было испугать. — Не волнуйся, что Йонг говорил? — Он... похвалил... — Ну и что в этом страшного? — Я не ожидал такого... Он так неожиданно пролетел в голове... — со временем он успокаивался. — Не волнуйся, если он с тобой продолжит говорить, то не страшно, он добрый малый... — попытался я его окончательно утешить. — Ладно, и в правду ничего страшного не произошло. Иди собираться. "— Ихихих... — прозвучал голос Йонга, — смешные люди вы. Красиво у вас, а?" "— Так ты тоже тут?" "— Здесь, конечно, я, быть где ж ещё мне?" "— Не знаю тебе сто сорок лет, тяжело, наверное?" "— Кхах... смешить не надо меня. Многого о нас не знаешь ещё ты." "— А можно вопрос?" "— Валяй, отвечу я тебе уж." "— Девки у вас воюют ведь тоже?" "— Тупица, Михей ты, если понять ещё не смог во сне это, на пол раздел формальный, да рожает женщина, но возможности такие же как у мужчин." "— В смысле?" "— О дебил, Михей ты... не хотел я сородичам уподобляться, но уж до сквернословия довел меня ты. Люди, вы не поймете." "— Так стоп, что с матом?" — Ещё сильней запутался я. "— Мат в народе нашем, как слово значение увеличивающее." "— То есть у вас мат - это не ругательство?" "— Да, так именно это." "— Но все равно не понимаю, как это разделения нет?" "— Разделений нет на этом вот и все, девушка делать может тоже, что и юноша." "— То есть служить, работать на заводе, воевать?" " — Скажу одно я, да, но воевать обязана она, как и юноша, полностью полы равны и разница лишь в том, кто дитя рожать будет." "— Не очень понял, но приму это к сведенью." Я и сам не заметил, как пришел к своему дому и не заблудился. Все вокруг одно и то же: та же деревянная дорога, те же дома из слоёного дерева, у кого с верандой, у кого повыше, у кого пониже, у кого со стёклами, легко можно было понять, кто и как живёт. Я зашёл в полумрак дома и прикинул, что брать стоит в дорогу, остановился на пластинках и граммофоне, упаковал прадедовский ковёр, думал, забрать, может, диван... да понял, что некуда это класть будет. Взял также деревянную литровую флягу, она цельно вырезана из бревна огромного баобаба, не знаю, как дед её сделал, но дырок или швов в ней не было. Ещё раз оглядел свой дом, вроде ничего не забыл, и вышел из него. Ничего не было, пустота; ничего меня не удерживало в нём, а прах прадеда у меня всегда в кармане. Кстати, творги не тронули его.***
Вышел на улицу и, буквально пройдя пару метров, был втянут в словесную перепалку, перешедшую в мордобой Ильяса и — не помню его имя — Маг... Магомеда, точно. Мне съездили по виску кулаком и чуть не отправили этим в нокаут, а я ведь просто попытался разнять их. Магомед этот, как гора, честное слово. Как потом я узнал, все началось с того, что Мага начал наезжать. Мол, с фига мы Альфал уводим. Ильяс всё решил ножом под ребро, по-другому усмирить этого буяна он не мог. Я его еле дотащил до места сбора после этой драки. А там начался цирк: людей хоть и не так много, человек сто — сто пятьдесят, а охранники шуму столько навели. По прикидкам, они час упирались, а на самом деле они тянули время, и всем было это понятно, но никто им не мешал. Уже когда они начали открывать ворота, со стороны площади вышла орава разгневанных "бояр", они несли факелы и вилы, все выглядело так комично, что первый удар мы пропустили, и Петьку по воле случайности пронзили вилы. Он сначала не понял, а потом захлёбываясь кровью, свалился замертво. — Вы что натворили, уроды! — вырвалось у меня, и я выстрелил в толпу, а потом ещё и ещё, пока все восемь патронов не вылетели из дула, но все пули ушли в молоко. В этот момент активизировались творги, и после нескольких корчащихся и опухших от яда "бояр" всё прекратилось. Йонг, вооружившись посохом, вышел из тени дома, который был ближе всего к стене, при сумерках и в этих обмотках его было не отличить от человека. Он вошел в толпу бояр, и они, как завороженные, смотрели на него. Он встал посереди толпы и прыгнул на посох, проявив нечеловеческую ловкость, да и посох на полметра, наверно, выше его самого. Оперевшись одной ногой на посох и чудом удерживая равновесие так, что его не шатало даже от ветра, он начал: — Цирк устроили зачем вы тут? — он перепрыгнул с одной ноги на другую. — Отпустить их должны вы, иначе судьба ваша схожа с вашими мёртвыми товарищами будет. — Чё ты нам тут указываешь, карлик! — Дерзости в сторону свою неприемлю, — он обернулся и упёрся взглядом на выкрикнувшего мужика. Буквально через секунду тот мужичок весь побледнел, взмок, а потом его голова лопнула, а точнее, глаза вылетели, а из ушей и носа хлынула струя крови. Он упал, как кукла, которой обрезали нитки. — Не понявшие ещё есть?— он уставился на толпу, и мельком я разглядел его глаза, ему было больно, и это было видно. Охранники, всё позабыв, открыли ворота и залезли в одну из повозок. Я верхом на обычной лошади повел людей в джунгли, что происходило в том поселении после, я даже не вспоминал и не думал.***
Идёт пятый день пути на старый восток. Все измучены и вымотаны, но останавливаться нельзя. После выходки Йонга всем было не по себе, оглядывались, всматривались в темноту горных пещер и думали, а нет ли там этого страшного, ужасного карлика-телепата. С каждым днём страх творгов порождал все больше и больше сплетен и тупых теорий, по примеру того, что они едят человечину и так далее. И лишь я и Ильяс понимаем, что если бы он этого не сделал, то мы бы оттуда не ушли живыми. Мы уже близко подошли к спуску с Урала, на удивление ветер доносит влагу и сырость, но на небе ни облачка. "— Михей..." "— Да? — Спросил я неожиданно появившегося Йонга." "— Дальше идти должен сам ты." "— Но почему? — недоумеваючи спросил я, а тем временем близился резкий склон горы." "— Сил на общение не хватает с тобой, идти будешь дальше без меня теперь. В направлении том, в котором шёл иди и найдёшь место новое для своего народа. Прощай." — Прощай, — шепотом сказал я. И тут я не поверил своим глазам: за обрывом была роща огромных хвойных дубов с озером посередине и в далеке виднелся отблеск моря. Вдруг меня привлекла одна особенность, лес, наверное, в паре километров севернее был ровно выкошен, а точнее, там была пустыня, и она уходила вдаль и шла дальше за пределы видимости со склона. — Красотища-то какая, — проговорил подошедший Ильяс. — Коварная эта твоя красотища, — напомнил я ему об опасностях хвойных лесов. — Да ну, может, они там не живут, — с надеждой сказал он. — Ты так думаешь? — Я уверен, ведь этот лес изолирован горами. — Мы не знаем осталась ли северная и южная часть Урала целой, может, там гор теперь нет. И все, никакой изоляции, — опроверг его предположение я. — Так, давай не будем думать об этом, а просто будем, если что, готовы. — Вот с этим я согласен.***
Спуск мы искали долго. Казалось, вечность, ведь по тому склону Альфал не спустишь или мы взяли Альфол — вспомнилось мне про то, что одна, блин, буква, а уже совершенно другое животное. Если Альфал — это такой слон без хобота под три метра ростом и в основном белый, то Альфол — это уже другое, эта скотина бывает чёрных и рыжих цветов, хоть и редко, такого же роста, но морда у этой животины, как у Муфало буйволообразная, может, шире и с бивнями, но схожесть на лицо. Обе хорошо подходят для перевозки груза и людей, прут, как танки, на пролом и на паразитов мелких им по барабану. Так да, спуск нашёлся, мы еле прошлись по этому серпантину, одно неверное движение или, не дай бог, животина оступиться или споткнется, и Альфал мог упасть. Все итак на нервах, а тут и вовсе все вжались в сёдла, кто был в телегах — женщины и дети сбились в маленький, дрожащий комочек плоти. Я сам, будучи на лошади, очень нервничал, вжался в седло и практически не двигался, только иногда мне приходилось подгонять лошадь. Спускались мы, наверно, часа три, тут появилась другая проблема, лес был настолько густой, что телеги еле проходили, мы собрались с ребятами и начали решать. — Ну, чё делать будем? — сразу взял быка за рога Ильяс, его лицо до сих пор не зажило, а отросшая за время пути борода вообще состарила. — Не знаю, не знаю, — запричитал Аркаша. — "Не знаю, не знаю" — передразнил его Искандэр. — Я видел там место без деревьев есть, — озвучил он свое наблюдение. — Да, было такое, — подтвердил его мысль я. — Но... — я как-то замялся. — Как мы туда дойдём? Всё равно продираться надо. — Так давайте не будем тут лясы точить, — грубо, но как-то боязно всех перебил Вася своим баритоном. — Не дай бог чёрную бестию встретить, да у меня от одних этих ласок с шестью лапами мурашки по спине, до чего мерзостные твари. — Ты че, Вася, — возмутился Аркаша. — Ласок не трогай, милые, хорошие создания. Вася в ответ только сплюнул и ретировался, не найдя поддержки. — Так что, продираться? — подвёл я итог беседы. — Выходит так, — пробубнил Искандэр и залез на Альфал. Я запрыгнул в седло и поскакал с Аркашей искать направление. Ехать на лошади по рощи хвойных дубов приятно. Ты не так высоко, чтобы задевать головой весьма острые иглы, но и не так уж низко, чтоб запинаться об коряги и царапаться об кусты. Затхлый хвойный воздух, снующие белки и ласки. Говорят ещё, мол, дикие кошки тут живут, но я пока ни одной не встретил, как и тех мифических тёмных или чёрных бестий, ну, наверно, если б встретил, был бы уже мёртв. По рассказам, лютая жесть, караванщики ещё те, которые ходили на старый запад торговать, говорили, что пока эта тварь не нажрётся, она не уйдёт, если не пристрелишь, конечно. Через пару часов бега рысью лошадь подустала, к счастью мы как раз вышли к тому месту. — Хмф... Что за чертовщина? — ошарашенно произнёс Аркаша, спешиваясь. Удивляться было чему, когда с обрыва я видел эту прореху, я совсем не думал, что она такая огромная, она уходила далеко за горизонт, а сам лес в том месте, где мы стоим, резко в прямом смысле обрывается, вот просто был-был и резко нету ни единой травинки. — Не знаю, Аркаша, — что-то меня смутило в открывшемся пейзаже… что это, тотем? — Аркаш... Ты видишь это, — я показал в сторону увиденного объекта. Это была палка… нет две палки, и они были чем-то связаны и вкопаны в землю. — Пиздец, — только и произнёс Аркаша. — Пошли посмотрим? — проявил он чрезмерное любопытство. — Может, лучше пойдём отсюда? — инстинкт самосохранения всем телом говорил, что туда в таком составе и практически без оружия идти не стоит, но любопытство взяло верх. — Хотя ладно пошли. — Есть! — чисто по-детски порадовался Аркаша. Мы подошли к этому непонятном тотему и оторопели. Палок оказалось не две, а три и на них был намотан чей-то ливер. Пахло испражнениями и гнилью. Меня начало тошнить, а Аркаша весь побледнел, но это не всё — рядом была дыра, просто вырытая в земле пещера, в её темноте что-то блеснуло металлом. Послышалось какое-то аборигенское улюлюканье, а потом и вовсе из ямы начали выбираться какие-то стрёмные человекоподобные существа, у всех были то копья, то глефы. Но вдруг не пойми откуда взялся крупнокалиберный пулемёт в руках-лапах одного из существ. Этот быстро дал понять, что надо бежать. Я обернулся, а Аркаши-то и след простыл, он уже мчался, подгоняя свою клячу. Я решил не отставать и понёсся за ним. За спиной слышался не топот ног, ощущение было, что за мной топает что-то плоское и узкое, прям слышалось как продавливалась почва. Я на момент обернулся — в непосредственной близости за мной бежало одно из этих существ. Я обратил внимание на странную форму черепа, а что самое удивительное — на ноги, у них не было грёбаных ступней, тупо ноги-палки! Мозг отказывался принимать полученную информацию, когда совсем рядом к уху пролетает острозаточенная глефа. Сейчас было явно не до размышлений. Как назло, измотавшаяся кляча еле справлялась с отступлением, Аркаша уже далеко, его уже и не видно, друг, блин, называется, защитник зверей, блять! Над головой прозвучал главный их калибр, не знаю, что случилось со стрелком после этого, но я обосрался конкретно. В паре метров от меня упала какая-то чёрная змеюга, чудом лошадь извернулась от неё, но вот бежавшим позади, похожим на муравьёв, людям не повезло. Всё же, когда-то, скорей всего, это были люди, иначе откуда у них пулемёт? "Вот кого они отдалённо мне напоминаю своим телом и рожей", — осенило меня. Я, пользуясь подвернувшимся шансом, подогнал лошадь, и она, превозмогая боль, помчалась в сторону спасения, в сторону наших. Я доехал, наверно, за час. Все ошарашенно на меня смотрели, а я искал нашего друга Аркашу, где он? "А во-о-от он, милый, уже докладывает," — злоба так и закипала во мне. Я собрал силы, чтоб вмазать выблядку, подошёл и вмазал, крича: — Ты чё меня бросил, сука! А если бы они мне коня покалечили! Или подстрелили!? — я дополнил свой хук ударом в печень. — С-сука! Твоя между прочим идея была, — уже спокойно сказал я корчащемуся и глотавшему воздух Аркаше. — Исследователь неизвестного, нахер. — Успокоился? — Спросил Ильяс. Тем временем подбежал Илья и помог встать Аркаше. Тот немного подступил и сказал: — Блин, Михей, прости. Я... Я люто обосрался, я много хуйни видел, ты знаешь, но такое впервые. Прости, а? Мир? — с собачьей верностью в глазах протянул мне он руку. Я, конечно же, её пожал, но предупредил: — Надеюсь, больше не повториться, ты меня знаешь, — тихо, но не менее угрожающе пришлось прошипеть. — Всё хватит! — обратил на себя внимание Ильяс, с ним были два каких-то мужика. Кажется, смотрящие районов, к сожалению, имён не знаю, ну они не походили на типичных, стереотипных чиновников, не были заплывшими жиром, или ещё что, крепкие ровные, с чрезмерно добрыми, аж до жути глазами. — Вы по-прежнему хотите идти через ту пустошь? — спросил я. — Да, — ответили мужики хором. — Что вы такое там увидели, а самое главное, что за стрельба была? — уже Ильяс спросил. — Ну, сложно описать, — замялся я. — Какие-то аборигены, агрессивные аборигены-мутанты, где-то под средний рост человека, кожа. как у трупа, наверно, только с бирюзовым оттенком, глаза не знаю, но вот их хлебальники, тот, что был с пулемётом, — мужики насторожились. — Он имел голову в форме кривой пирамиды, вершина которой уходила в шею, — задумался, вспоминая. — Такая маленькая квадратная челюсть, плоская морда без носа, вроде были дырочки ноздрей там, где он должен быть. Я точно не разглядел, — тут я весьма замялся. — И... — я все медлил. — Огромный роговой нарост на затылке был похож на антенну, а сам затылок, просто мерзость, — я скривил гримасу отвращения, вспоминая этот пиздец. — Там мозги, ощущение такое, что через кожу можно потрогать, сам череп с такой формой, сверху был практически плоский и к затылку как раз в эту антенну и сужался, ну и из области нижней челюсти какие-то рога есть... — Та-ак, а по телосложению что у них? — спросил приунывший Ильяс, а главы районов, вообще были сейчас в ахуе и ничего не спрашивали. — Так, не перебивай, — укорил я Ильяса, — я не закончил. Они не все такие, — я притормозил, уловив недопонимание. — Ну, в смысле, не все с такими мордами, там ещё были с прямоугольной, ну как искорёженный всё же прямоугольник, но всё же, — я опять замолчал, вспоминая слова. — Они выглядели менее накаченными нежели первая особь, а... и в отличии от тех, у них виделись хоть какие-то напоминания о скулах, челюсть широкая, те же рога и роговой нарост в виде антенны и самое главное — глаза у них расположены по бокам у, так сказать, "солдат" на уровне лба, у, наверно, "рабочих" на лбу глаз не было, а были они на том же уровне, как и у нас, у людей, — я было подумал, что закончил, но тут вспомнил самую важную деталь. — Что самое главное, они хорошо бегают, я не думаю, что моя кляча так медленно плелась, чтоб её спокойно можно было догнать просто пробежавшись, и ступней у них нет совсем, ноги-палочки, бля, — я сплюнул себе под ноги. — М-да... И талия по сравнению с грудной клеткой очень узкая, тупо после рёбер резкое сужение, как будто почки, печень и полчасти кишок просто убраны, тазобедренная кость по бокам выпирает, из-за этого и бедренные кости тоже. Наверно, легко пополам ломаться будут, как телефоны раскладушки — хоп, сломали позвонок, и он сложился, — мою шутку не оценили, посмотрели, как на долбоеба. — Бля, Михей, тебе бы учебник по анатомии мутирующих и просто мутантов писать, а не рожи бить, — пробасил один из глав. — Хм... Я подумаю, — я всерьёз задумался, "А, может, серьёзно сделать?" — пронеслось у меня в голове. Нет, это не по мне. Я не учёный, пусть кто-то другой таким занимается. — Ребят, короче, — я обратился к советующимся друг с другом старейшинам, — вы решайте там сами, но если пойдём, то оружие лучше расчехлить, а я пойду отдохну и перекушу. — Давай, удачи, — уже вслед мне сказал Ильяс. Удачи... Надо же такое сказануть. Удачи в чем? Чтоб не поперхнуться костью, а может, чтоб не отравиться самим мясом? Зачем вообще человеку перед едой удачи желать? Я шёл к костру с котелком и чувствовал этот аромат, этот запах похлёбки из лапши, вяленного мяса и разных овощей, а этот аромат пряностей — просто слюни текут уже. После нервотрёпки так приятно плотно перекусить, а потом завалиться если не на диван, то в какой-нибудь гамак. Так и сделал, но через пару минут сказали собираться, караван снова начал путь, как я понял, по большему количеству амуниции и оружия, все же идём через пустошь. Не нравиться мне это. Очень не нравится.